Кукаркин Евгений. 37-й пост

   - Куда мы едем? - удивляется Коцюбинский, видя как мы сворачиваем с шоссе на Кабул на раздолбанную каменистую дорогу.
   - Домой, - огрызается Джафаров, не видишь прем на Север.
   - Но все части двигались к Кабулу...
   - Все Кабул, отыгрался, похоже наши уже сдали его.
   - Товарищ старший лейтенант, а здесь посты с нашими войсками есть?
   - Нет.
   - Как же так? Нас же на этой дороге просто уничтожат... Никакого прикрытия.
   - Чтобы не уничтожили, сиди и смотри по сторонам.
   Я вижу как радость отправки домой сменилась страхом. В конце войны никто не хотел умирать. Ковалева также сидит на шинели, подогнув коленки к подбородку. Одной рукой вцепилась в кронштейн башни и прижалась к нему. Из под кепи на горы смотрят испуганные глаза.
   Ползем очень медленно. Впереди нас шпарит разведывательный БТР, за ним танк. От грохота его двигателя, эхо многоголосьем разносится по горам.
   - Сколько нам до границы? - спрашивает Коцюбинский.
   - Полтора дня при таком темпе.
   Все сидят молча. Я пытаюсь хоть как то разрядить обстановку.
   - Коцюбинский, а где твои штаны?
   Все фыркнули, кроме врачихи, она ничего не поняла.
   - Духам подарил.
   - А они тебе в обмен шаровары...
   - Шаровары мне подарил сержант.
   - Ну еще бы, - отворачивает в сторону голову сержант, - своим видом без штанов он тогда так распугал духов, что они сразу разбежались, а я все боялся, что он также испугает и наш медперсонал.
   Это намек на врачиху. Кажется она тоже поняла в чем дело и улыбнулась. Над Коцюбинским стали потешаться.
   Мы проехали мимо первого поселения и увидели удивленные лица афганцев, собравшихся на улице.
   - Ну вот, - комментирует Джафаров, - это мы на халяву проскочили первую деревню, вот увидите, потом уже такой радости не предвидится.
   - Не каркай.
   Дорога на удивление многолюдна и нам приходится все время кого то догонять или отставать.
   - Почему же мы столько людей не видели там на перекрестке.
   - А по карте, с Герата, есть еще дорога, она здорово петляет и выходит сюда, если бы вы были повнимательней, то заметили, что мы уже проехали пересечение дорог.
   - Мы не видели ее, мы смотрим на горы.
   - Вы должны замечать все.
   - Почему же с нее на нас не нападали?
   - В начале войны, мы использовали эту дорогу, но потом поняли, что по конфигурации и по сложности ландшафта, нам потребуется для ее охраны значительное количество сил. Где то, через два года после начала войны, духи нам устроили здесь настоящую мясорубку, когда мотополк двигался от границы к Герату. С тех пор мы сократили поток грузов через нее, а потом и вовсе прекратили, бросив основную массу охранных войск по шоссе Кабул - Герат. Похоже, мы тогда договорились с полевыми командирами на этой дороге, что они нас не будут трогать, а мы их. Война здесь затихла... Духи же использовали ее для переброски своих сил в разные районы...
   - Нам давно надо было уйти со всех дорог и убраться домой..., - заметил сержант.
   - Что же мы охраняли? - глупо удивляется Коцюбинский.
   - Шоссе на Кабул...
   Дорога опять петляет по горам. Вдруг как то пропали машины, телеги и пешие. Как будь то всех афганцев сразу предупредили, что мы едем и что то будет... Неожиданно впереди танк останавливается, с него соскакивают солдаты и тут же в наушниках раздается голос Кострова.
   - Первый, передают с разведочного БТР, там на вершине непонятное движение.
   - Мы подъедем...
   Как только БТР останавливается у танка, солдаты по привычки лихо спрыгивают с брони. Даже врачиха, выпрыгнула как коза, оказавшись у больших колес машины.
   - Вытащите раненых из БТР, машину вперед. Лейтенант Петров, идите к разведчику, ведите разведку.
   Бронетранспортер пошел по шоссе к перевалу. Мы терпеливо ждем.
   - Говорил я, что начнется, - говорит Джафаров.
   - Заткнись.
   Тихо так, что слышно как перегревшаяся вода булькает в системе охлаждения танка.
   - Первый, здесь завал и никого нет, - слышится в наушниках голос Петрова, - подкиньте танк.
   - Затащите раненых на броню, поехали.
   На перевале на дорогу наброшены и выворочены несколько огромных камни.
   - Смотрите вокруг внимательно. Расчищайте проход.
   Большим тросом танк оттаскивает камни, создавая проход.
   - Это нам первый звонок, - говорит Петров, подойдя ко мне.
   - Плохо. Время против нас.
   - Видно впереди нам что то готовят. Я в плен то попал на дороге... Точно в такой ситуации... Шел на БТРе первым, а они сделали обвал на дороге. Всех, кто был сверху на броне, сразу в лепешку. Я тогда внутри машины, вместе с водителем находился, сидел на радиостанции. Больше двух суток находились в завале, откопали уже духи...
   - Что же наши, разве не знали, не могли помочь?
   - Наших разгромили. Всю колонну по частям засыпали и каждую часть добивали. Потом прибыли вертолетчики, сняли кого могли и ушли.
   Самый большой камень свернули в сторону, расчистив узкий проход. В БТР затащили раненых, мы полезли на верх, на броню. Я махнул рукой Кострову, высунувшемуся из люка танка. Колонна поехала дальше.
   - Теперь держись, ребята, - это опять Джафаров.
   Кажется мы никогда так внимательно не следили за горами, как сейчас. У всех нервы на пределе.
   - Лучше на родном посту сидеть под снарядами, чем так дрожать под невидимым прицелом, - замечает Коцюбинский.
   - А ты свои шаровары повесь на штык, сразу все духи перед дорогой исчезнут, - бросает ему реплику сержант.
   - Катись, колбаской...
   Проползаем новую деревню. На этот раз все вымерло, никого не видно.
   - Не ушли, по домам сидят, - бросает бывший пленник.
   - Почему так думаете?
   - Когда уходят или прячутся в горах, так с собаками. А здесь все собаки на улице.
   Действительно, несколько собак непонятной породы облаивали нашу колонну.
   - Бросить танки и рвануть бы побыстрей, - замечает Коцюбинский.
   - Когда духи выставят пушки, будешь мечтать о танках, - опять ему отвечает Джафаров.
   Уже ни у кого нет сомнения, что маджохеды могут применить пушки, танки и всевозможную технику. Поэтому все опять замолчали. Мы ползем за ведущим танком и нашим разведчиком. Проехали деревню.
   - Товарищ старший лейтенант, когда остановка, - спрашивает один из легко раненных.
   - Дуй прямо с машины, - советует сержант, который догадался в чем дело.
   - А как же..., - он вопросительно смотрит на Ковалеву.
   - Дурак, доктор уже все повидала и нашего брата насквозь изучила. У тебя же к тому же не на что смотреть...
   - Прекрати, Джафаров, - пытается остановить его Ковалева. - Я отвернулась, мне не до вас.
   Под хихиканье солдат, раненый прямо с брони делает на дорогу свои дела.
   Я очень напряжен. Не спроста пропали на шоссе жители, попытка задержать колонну означает одно, где то обязательно встретимся с духами.
   - Кто хочет пожрать? - это Коцюбинский.
   Он демонстративно вытаскивает из мешка банку тушенки и вспарывает ее ножом, потом поддевает острием куски мяса и начинает жевать. Я замечаю, что не смотря на наигранность, его глаза все же шарят по дороге и горам.
   - Ну духи берегитесь, - язвит Джафаров, - сам Коцюба заряжается, готовиться менять новые штаны.
   - Джафаров, ты мне надоел.
   - Ешь, ешь, салага. Это я не я тебе надоел, это тебе подлая мыслишка надоела, а вдруг, зараза, пальнет вон из-за того камня.
   И тут банка вылетает из рук Коцюбинского на шоссе.
   - Стой, - ору я. - С машины.
   Солдаты попрыгали с еще не остановившегося БТР. Мне пришлось рвануть врачиху и мы вместе катимся с брони на мелькающую дорогу. Слышен грохот впереди и сейчас же барабанная дробь сотрясла бронь нашей машины. Мы лежим у камней. Я зажал Ковалеву к выемке дороги и пытаюсь оглядеться. Впереди дымит танк, но по интенсивной стрельбе ясно, что кто то из экипажа жив. Разведочного БТР не видно, видно его пропустили вперед, а врезали по нам... Наш БТР прижался к левой стороне дороге и стрелок башни ввязался в перестрелку. Солдаты разбросаны по дороге сзади. Кое кто постреливает из автомата. Но вот у обочины замечаю неподвижное тело. Сзади колонна стоит и тоже отстреливается.
   - Ты как? - поворачиваюсь к Ковалевой.
   - У меня колени...
   - Лежи тихо.
   Я перебежкой пересекаю шоссе и оказываюсь за корпусом бронетранспортера. Здесь так же лейтенант Петров.
   - Хреново дело, командир. Духи опоясали почти трехсот метровый участок подъема.
   - В противоположной стороне никого нет?
   - Нет.
   - Эй, - стучу по броне, открой дверь.
   Испуганный радист открывает двери.
   - Передай заднему танку, пусть шпарит по гряде, как только мы переедем на другую сторону дороги. Шофер, ползи осторожно вниз и прикрой врачиху, потом возвращайся на эту сторону.
   БТР пятится назад и корпусом прикрывает Ковалеву. Я за шиворот тащу ее из лунки.
   - Уходим, сейчас на это место посыпятся камни. Лезь в машину.
   - Я не полезу туда, с испугом говорит она.
   - Тогда перебегай вместе с машиной.
   БТР медленно переезжает на другую сторону дороги, я почти тащу Ковалеву на себе, прикрываясь его броней. И тут же грохот о броню усилился, мы отстреливаемся из автоматов и вдруг раздается противный свист и с грохотом на дорогу падают камни. Стрельба сразу прекратилась. Еще один взрыв на гребне, мы сваливаемся к колесам БТР. На нас сверху сыпятся камни и песок. Пыль медленно садится и тут мы видим, как по гребню кое где мелькают маджохеды, Еще один разрыв на гребне, впереди машины вместе с камнями на шоссе скатывается маленький человек. Он пытается встать и тут же падает обратно. Вспыхнула стрельба сзади нас, лопнула граната и вдруг все стихло. Лейтенант Петров подходит к лежащему маленькому человечку, тот отрывает голову и они смотрят друг на друга. Петров поднимает автомат и с выстрелом тело подбрасывает. Я подхожу к нему. В лоб убит мальчик.
   - Не слишком...
   - Нет. Ты не представляешь, старлей, сколько мы натерпелись от таких мальчиков с автоматами. Один такой проволокой руки и ноги пленным скручивал.
   - Свяжитесь с нашим разведчиком. Цел ли он? А потом посмотрим, что с танком.
   Танк накрылся. Два человека копошатся у гусеницы, раскладывая тела людей.
   - Костров...
   Грязный от копоти офицер выпрямился передо мной.
   - Товарищ старший лейтенант, один убит, один ранен. Машина повреждена.
   - Как ты?
   - Только ушибся.
   - Сейчас врачиха придет сюда.
   - Понимаешь, - он чуть не плачет, - главным делом я его видел... Ведь смог среагировать... развернуть башню..., но... как паралич... Он первый, прямо в упор из-за камня...
   - Брось себя винить. Ты шел первым, а первым всегда достается.
   - А как у вас?
   - Похоже один убит тоже, а вот сколько раненых еще не знаю.
   - Я думал у вас хуже. Весь огонь БТР принял на себя.
   - Задний танк спас...
   - Разведчик цел?
   - Цел.
   - Я понял.
   К нам подбежала Ковалева и тут же опустилась на колени перед лежащими.
   Колонна подтягивается к нам. Подбегает Хворостов.
   - Костров, жив дружище...
   - Жив...
   - Хворостов, как у вас дела? - спрашиваю я.
   - Пока двое раненых. Это не считая потерь с вашей машины. И еще попался в плен раненый дух.
   Ковалева поднимает голову.
   - У нас одного зацепило, один убитый, остальные с ушибами.
   - Итого двое убитых, четверо раненых и разбит танк. Многовато, а нам еще ехать и ехать... Хворостов давай сюда духа и переводчика. С ним то все в порядке?
   - Я сейчас.
   Хворостов побежал вдоль колонны.
   Мне приводят маджохеда согнувшегося от боли. Пуля попала ему в живот и он все время сгибается и подвывает. Прибежал без шапки мальчик переводчик.
   - Спроси его, - киваю на пленного. - Какой полевой командир командовал здесь?
   Мальчик быстро заговорил и дух чуть выпрямился.
   - Он все равно умрет и просит русского командира оставить его умирать здесь у дороги.
   - Оставлю, но только после того как он ответит на несколько вопросов.
   - Он говорит, что полевые командиры на этой дороге не хотят вступать в бой с русскими, что это добровольцы, которые под руководством родственника Максуда, Исмаила хотели задержать вас до прибытия главных частей, которые двигаются за русскими.
   - Дух, тоже доброволец?
   - Доброволец.
   - А где сейчас Исмаил?
   - Ушел в горы.
   - Значит за нами идет Максуд?
   - Да.
   - Положите его здесь у дороги. Все равно умрет.
   - Если он не врет, - замечает Хворостов, - то главная опасность сзади, а не спереди.
   - Она везде. Плохо быть последним.
   Теперь мы едем почти первыми, впереди лишь маячит разведчик, оторвавшись от колонны метров на сто. На броне нет раненого, который стеснялся Ковалевой, он убит и теперь лежит в одном из грузовиков. Прижавшись к башне, сидит Джафаров, его левая рука в шине. При прыжке с БТР он упал на камни и сломал руку. У Коцюбинского вся щека рассажена об камни, докторша замазала все йодом и теперь подсохшая кровь, создала из лица маску урода. Как я не гнал Ковалеву на другие машины, она все равно едет с нами, также поджав колени и прижавшись к другой стороне башни. Здесь же сидит и бывший пленник лейтенант Петров. Этот держится на стреме, крепко держа в руках автомат. Из бывшего состава нет также другого легко раненого, я его отправил на другие машины.
   - Сержант, а чего вы не захотели на другой транспорт, подает голос Петров.
   - Здесь роднее.
   - Но зато теперь в два раза опаснее.
   - С Коцюбинским сразу страх пропадет. Если бы не его консервная банка, быть нам всем в одеялах.
   - Как что, так Коцюбинский, - ворчит молодой.
   Мы проезжаем какой то перевал и тут разведчик впереди нас останавливается.
   - Первый, - слышится с него, - впереди провал...
   Наш БТР подъезжает к нему. Перед нами возникла удивительная панорама. Дорога километра три была прямолинейна, как натянутая нитка она медленно спускалась вниз и также медленно поднималась к противоположному склону гор.
   Все на броне насторожены и готовы скатится с машины.
   - Второй, третий подтянитесь все ко мне, - прошу я по связи всю колонну.
   У бронетранспортера собираются все офицеры.
   - Ну и видок, - говорит Хворостов, - если там стоит хотя бы одно орудие всей колонне конец.
   - Я тоже так думаю. Когда то здесь духи уничтожили целый мехполк. Петров, иди к разведчику, веди БТР на ту сторону. Проскочи потом еще на километр в глубь и если все чисто, вернись на тот гребень и сразу вызывай нас. Лейтенант, - киваю Хворостову, - ставь танк и орудие здесь. Если БТР обстреляют, фитили по высоте.
   Офицеры разошлись.
   - А вы чего здесь? - обращаюсь я к сидящим на броне. - Марш от сюда.
   Я протянул руку Ковалевой, но она соскочила сама. Все убрались с брони. Лейтенант перехватил автомат и побежал к разведчику, там, взобравшись на броню, присел за башней.
   - Приготовились, Петров пошел.
   Мы наблюдаем за движущейся машиной.
   Петров проехал по всей дороге до самого подъема, пропал за горбом вершины и вскоре возвратился обратно. Он подал сигнал, что все в порядке и колонна тронулась по этой странному пути.
   Как только мы перебрались через каньон, я приказал всем остановиться и опять собрал офицеров.
   - Товарищи офицеры, если тот маджохед был прав, то за нами идет Максуд и он захочет любым путем нас достать. Хорошо бы ему преподнести урок.
   - А если дух не прав? - засомневался Костров.
   - Прав он или не прав, но то что Максуд на хвосте я не сомневаюсь. В силу своего личного отношения ко мне, он не захочет дать нам возможность уйти на родину.
   - Старлей, я так тоже думаю, - говорит Петров. - Если и встречать Максуда то только здесь.
   - Раз так, маскируйте танк, выдвигайте между камней орудие. А бронетранспортеры подготовьте к неожиданному маневру. Всю пехоту на возвышенности и не высовываться. Джафаров. Сержант Джафаров.
   Он стоит рядом. Ему уже привязали руку к груди.
   - Воевать то можешь?
   - Могу.
   - Бери Коцюбинского, еще пару полу инвалидов и иди туда за хребет. Чтобы на нас с тыла не напали, охраняй дорогу.
   - Пошли, Корявый, - обращается сержант к Коцюбинскому.
   - Пошли, Однолапый...
   Они показались к вечеру. Без разведки, колонна бронетранспортеров и несколько грузовых машин двигались по дороге. Вскоре больше сорока машин вошли в каньон и первые стали подниматься по откосу к нам.
   - Хворостов, давай.
   Заревел двигатель танка он вышел на горб дороги и начал стрелять вниз. Забухало орудие. Колонна Максура сразу затормозила и гранатометчики Петрова выпустили первые ракеты. Наши БТРы выкатились на крошечные пятачки возвышенности и своими пушечками молотили грузовики Максуда. Неожиданно танк прекратил стрельбу.
   - Хворостов, в чем дело?
   - Снаряды кончились.
   - Как кончились?
   - Так. Их всего было шестнадцать.
   Через минут пять и орудие прекратило стрельбу. Там тоже доложили, что боеприпасов нет.
   - Черт подери, отбой. Где там Петров?
   Мы дождались лейтенанта Петрова с солдатами и, посадив всех на машины, тронулись в путь. У башни сидит по прежнему Ковалева.
   - А где сержант? - спрашивает она.
   - Сейчас посадим.
   Мы проехали метров триста и увидели Джафарова и его солдат, они стояли вдоль дороги и махали руками.
   Весь состав опять на броне. Джафаров посмеивается над Коцюбинским.
   - Ты у нас как талисман...
   - Это почему же?
   - Ты и раньше был не подарок, поэтому духи при виде твоей рожи всегда палили от страха не туда куда надо, а сейчас будут просто разбегаться...
   - Иди ты в...
   - Ну нельзя же так, Коцюба, здесь же женщины.
   Коцюбинский сплевывает и со злостью отворачивается.
   - Ребята, присматривайте за дорогой, - просит лейтенант Петров, - не отвлекайтесь, мы еще прошли не все испытания.
   Наступила тишина. Через минут десять Петров обращается ко мне.
   - Как ты думаешь, что сейчас делает Максуд?
   - Если жив, то по радио ведет переговоры с полевыми командирами, что впереди нас.
   - Думаешь нас все же поджидают?
   - Я здесь воюю давно и думаю, что сейчас надо ждать не прямого нападения, а мелких пакостей. Разгром колонны Максуда уже известен по всей округе, поэтому в лоб не полезут...
   - Значит, жди мин и камнепадов...
   - Еще забыл про снайперов...
   Ковалева поежилась, теперь мы до рези в глазах смотрим на дорогу и горы.
   Через два часа попадается село, на его окраине, трое вооруженных бородачей, стоят рядом с нашим разведчиком на дороге и машут руками. Бронетранспортер с чиханием останавливается рядом с ними.
   - Бекет, среди вас есть Бекет? - коряво спрашивает один из афганцев.
   - Я старший лейтенант Бекетов.
   - Бекет, мы предлагаем мир. Я командир отряда контролирующего семьдесят километров дороги. Ты не трогаешь нас, мы тебя спокойно пропускаем.
   - Я согласен.
   - Тогда прощай, Бекет, пусть тебя убьют другие...
   - Прощайте, чтобы вы без меня сдохли...
   Мы любезно раскланиваемся. В их глазах ненависть и ярость. БТР медленно разгоняется.
   - Интересно, выдержат они договор или нет, - спрашивает врачиха.
   - Посмотри налево и направо, здесь громадное село, почти город. Мы могли бы его смести его с лица земли...
   - Чем, - отзывается Петров, - у танка ни одного снаряда, гранат мало...
   - Но они то не знают...
   - В этом наше спасение.
   Колонна тянется по центральной улице. Похоже для афганцев война закончилась. Спокойно ходят люди, чуть ли не под колесами бегают дети, кое-кто даже машет нам рукой.
   Проскочили этот городок и на сухих однообразных плато стали попадаться сельскохозяйственные поля с маисом и кукурузой... и мелкие деревеньки.
   - Скоро ночь, где мы приткнемся? - спрашивает Петров.
   - Надо использовать благоприятную обстановку. Проскочить эту нейтральную территорию и ночью прихватить еще километров двести, если конечно удастся...
   Утром всегда ослаблено внимание. До наших, по моим подсчетам, километров двадцать. Только что рассвет вступил в свои права и мы поеживаясь от холода, въезжаем на последнюю каракулю горных дорог.
   - Тормози, - орет Павлов, - тормози.
   - Стоп, - кричу я в лорингафон, дублируя его команду.
   Грохот взрыва обрушивается на машину. Меня скидывает на крупный гравий и сверху чье то тело плюхается на спину. Опять оглох, в голове звон, с трудом пытаюсь подняться и отталкиваю мягкое тело человека. Да это же врачиха.
   - Галя, ты как?
   Она поднимает голову и открывает рот. Губы шевелятся, но я ее не слышу.
   - Чего ты говоришь? Я ничего не слышу.
   Меня хватают за плечи чьи то руки. Я оглядываюсь. Это лейтенант Петров, он оттаскивает меня в сторону. Постепенно звон исчезает и до меня доносятся звуки.
   - Лейтенант, ты как?
   - Чего то с моей головой. Лучше посмотри Королеву.
   Петров уже трясет врачиху.
   - Вы способны встать?
   - Я ничего..., я могу...? - cтонет она.
   - Там надо посмотреть людей.
   Пытаюсь встать и закололо так, словно в голову впились тысячи гвоздей. Подъехал еще один бронетранспортер, с него попрыгали солдаты. Меня поддерживает Костров.
   - Старлей, ты в порядке?
   - Что с машиной?
   - Наехали на мину.
   Я стараюсь сосредоточится на дорогу впереди машины. Постепенно резкость восстанавливается и видна небольшая воронка у истерзанного колеса БТР.
   - Как же разведчик прошел?
   - Черт его знает, точно между минами колеса прошли.
   - У нас много пострадало?
   - Почти все. Погиб шофер, в тяжелом состоянии радист и раненые на мешках внутри машины.
   - А как врачиха?
   - Блюет. Вон там за камнем.
   Теперь виден, торчащий из-за камня, вздрагивающий зад Ковалевой. Я пытаюсь распрямится и опять боль, но она уже током прошла по телу.
   - Пошли людей расчистить дорогу.
   - Хорошо. Стоять можешь?
   - Могу.
   Костров побежал к приближающимся машинам. Теперь я могу медленно оглядеться. На краю дороги лежит Коцюбинский, рядом с ним сидит прислонившись на камни Джафаров и тупо смотрит на дорогу. Недалеко, уже кто то в одеяло, завернул тело водителя. Остальные пострадавшие лежат на другой стороне дороги.
   Два солдата осторожно осматривают дорогу и через пол часа докладывают, что все в порядке, дорога очищена. Нам приходится бросить уже негодный бронетранспортер и укороченная колонна опять тронулась в путь. На этот раз я сижу на втором бронетранспортере, а в первом разведывательном, едет за старшего Костров. У нас на броне людей, как селедок в бочке, кроме старого состава, здесь все прежние знакомые, Джафаров, Коцюбинский, Королева. Лейтенант Петров поехал вместе с Костровым.
   Через час с правой стороны дороги возникает большое поселение. Идущий впереди бронетранспортер вдруг резко сворачивает и начинает обстреливать дома. Стреляют все, и те кто сидят на броне, и из башни, и даже из боковых лючков в броне. Наш БТР так же включился в это неистовство. Сжав зубы, с яростью палит Коцюбинский, Джафаров, придавив автомат к башне стреляет прицельно. Кто то из солдат встал и лупит из автомата веером. Вспыхнула ближайшая мазанка. В это время подъехал танк и сходу рванул корпусом в ближайшее строение и пошел, пошел дальше, по всему глинобитному поселку. С него спешно соскочили солдаты и, разинув рот, смотрят на вал пыли и обломков, двигающийся к центру поселения.
   Меня дергает Королева за руку. Она прижимается ко мне и кричит в ухо.
   - Останови ты это безумие.
   - Бесполезно, они обозлены.
   - Но там же ни в чем не повинные люди.
   - Это их участок дороги и кто т о из них заминировал дорогу.
   - Да сделай же что-нибудь.
   - Прекратить стрельбу, - ору я и для начала выстрелил из пистолета над ушами ближайших двух парней.
   Стрельба начала стихать и вскоре совсем прекратилась. Колонна неподвижно замерла, только труженик танк продолжать давить и утюжить поселок.
   Похоже все устали. Ночь, проведенная в дороге, сказалась на людях. Уже мало кто следит за окружающей местностью, солдаты дремлют, а я не даю команды становиться и отдохнуть. До наших осталось ровно полтора часа.
   Мы прибыли на ближайший контрольный пункт. Его командир, худощавый капитан с удивлением смотрит на проходящую колонну. Наш БТР останавливается рядом с ним.
   - Вы от куда? - спрашивает нас офицер.
   - С 37 поста.
   - Разве его... не это... Мы же были уверены, что вас давно нет...
   - Нет, не это... мы живы и целы.
   - О вас мне никто не сообщал... По этой дороге уже год из наших никто не проезжал.
   - А мы прорвались...
   - Я пойду доложу о вас в штаб...
   - Товарищ капитан, - я спрыгиваю на землю, - мои люди устали. Вы не против, если мы здесь встанем и пару часов отдохнем.
   - Хорошо. Вам все равно через тоннель сейчас не пройти. Там такое столпотворение... Отдыхайте и мне спокойней, как никак почти батальон за спиной. Встаньте там, вон за той высотой. Мои люди все просматривают, сразу предупредят если что.
   - Сзади наш катили маджохеды, так что будьте внимательны.
   Меня будит командир поста.
   - Старлей, проснись, маджохеды.
   Я тут же отрываюсь от брони и соскакиваю на землю. Привыкшие к чуткому сну солдаты, тревожно подняли головы.
   - Где?
   - Развернулись перед постом, но не нападают.
   - Почему так поздно разбудил?
   - Странно все. Не нападают, только разворачиваются, причем нагло. Открыто ходят, открыто стоят.
   - В ружье, тревога, - подаю я команду. - Выйти из-за холма. Развернуться лицом к посту.
   Колонна ожила. Бронетранспортеры зашумели моторами, выезжая на исходные позиции перед постом, солдаты спешно группировались за ними.
   Духи, действительно вели себя странно, они совсем не остерегались. Их БТРы спокойно стояли, вытянувшись в неровную линию, перед ними группировались маджохеды и что то кричали нам. Появилась белая тряпка, несколько людей, размахивая ей, шли к нам.