Кукаркин Евгений. Дальний гарнизон

   Я открыл глаза, передо мной мертвый монитор, часть приборов неподвижна, только напряжены манометры давления. Ужас того, что произошло наверху потряс меня. Я представляю как бушует огонь на земле и в шахте.
   - Кривцов, - вдруг ожили наушники, - ты "стол" сможешь сдержать?
   - Пытаюсь. Давление пока держится, но если быстро не заглушить огонь в шахте, то ничего сделать не могу
   - Понял. Держи давление, не давай остаткам ракете рухнуть обратно в шахту.
   - Нельзя чем-нибудь столкнуть эти остатки со "стола"...
   - Попробуем, там мешают огонь и густой дым, ты пока освободи нижний захват.
   Я осторожно сбрасываю давление с захватов, стрелки манометров затихают, но тут у меня поплыл один из гидравлических домкратов "стола". Переключаю резервный насос на него. Представляю, как из прокладок цилиндров выбивается масло и тут же за счет этого создается лишний источник огня. Через пятнадцать минут бак с маслом кончится и... "стол" рухнет, вместе с горящей ракетой в шахту.
   - Через двенадцать минут и тридцать секунд все рухнет, - передаю полковнику. Потек третий домкрат.
   - Держи "стол"... Как хочешь, но держи.
   - Им бы пожарных машин побольше, - дышит мне в затылок Кочетков, - а они из ближайших районов могут прибыть через часов пять.
   - Только бы ничего не было с головкой...
   - Ее наверно отбросило. Там теплозащитный слой.
   Надо мной тикают морские часы, прошло десять минут. Я понимаю, что из-за такого пожара подойти к шахте трудно, но осталось две минуты. Неужели все рухнет в шахту. Это значит СТП будет парализована на неопределенное время.
   Прошла еще минута. Вдруг давление подпрыгнуло и почти на всех манометрах застыли стрелки и тут же микрофон ожил.
   - Кривцов, опускай "стол", мы остатки ракеты сковырнули, надо затушить пламя в шахте, а он мешает.
   Я отключил резервный насос и стал сбрасывать давление. Под своей тяжестью "стол" пошел вниз.
   - Обкакались перед американцами, - комментирует Кочетков, - теперь от такой иллюминации они убедятся, что мы на месте.
   - Хорошо еще, что рвануло не в шахте.
   - Сегодня точно, новую ракету в шахту не поставим. Весь день будут трудится команды, приводить все в порядок.
   - Как ты думаешь, топливо на дне выгорело?
   - Черт его знает. Когда тебе дадут команду закрывать шахту, значит пожар затушен.
   Я представляю, что там творится на верху. Пожарные машины, солдаты и офицеры, со шлангами, огнетушителями, стараются сбить пламя с ракеты. Сколько воды и пены сейчас течет в шахту.
   - Лейтенант Кочетков, срочно в центральный, - зашумел динамик.
   - Это меня. Я побежал.
   Кочетков пожал мне плечо и побежал к двери.
   Через три часа, мне приказали задвинуть плиту и обеспечить герметичность шахты. Наступало утро. Это был печальный день, оказывается погибло несколько человек, бывших в близости с ракетой на верху. Много было обожженных и раненых. Погиб хороший парень, прапорщик Годунов, пытавшийся откачать топливо из шахты.
   Нас не отпустили в городок на отдых, мы по прежнему на своих рабочих местах. Все офицеры другой смены задействованы на ликвидации аварии. Мне даже отойти от пульта не разрешают, хотя показания приборов передо мной на нулях и неподвижны. Исчез Кочетков, как его вызвал полковник, так и не появлялся. Мои товарищи офицеры, сидящие слева и справа, тоже мучаются от безделья, кто дремлет, кто читает какую то чушь. К двум часам ко мне подошла Катя. Вид ее усталый, она почти упала на стул Кочеткова, стоящий сзади меня.
   - Устала?
   - Очень. Все время обеспечивала связью начальство.
   - Что там было наверху? Мы так ничего и не видели.
   - Это ужасно. Ракета нормально вышла из шахты наверх и тут кран, который должен ее подцепить, дернулся и... дальше непонятно, что произошло, толи захват задел корпус ракеты, толи еще что то, но мелькнула искра и так ахнуло, что пламя рвануло до небес, ракета переломилась пополам и рухнула недалеко от шахты. Вторая половина пылала стоя, но она чуть наклонилась...
   - Как наклонилась? Ведь я же ее держал..
   - Я знаю это. Знаю, что ты резервным насосом пытался предотвратить падение, но видно там была пробита гидросистема или еще что то. Полковник говорит, что "стол" здорово был поврежден при взрыве верхней части ракеты. Он приказал стоящей недалеко "летучке" и грузовой машине, сцепиться тросом и сковырнуть остатки ракеты с места. Это было невероятное зрелище. На остаток горящей ракеты с помощью кранов с огромным трудом накинули петлю. Две машины растянули трос и помчались от ракеты. От рывка, грузовик сразу раскрутило и он вспыхнул, ему тросом разнесло двигатель, а летучку, мотнуло прямо на свалившуюся, горящую первую половину ракеты. Усилия шоферов были не напрасны, ракета качнулась, "стол" тоже, остатки ракеты рухнули на землю.
   - А шофера живы?
   - Обожжены, но остались живы. Потом пожарные и команды пытались потушить пожар, но пока горючее не выгорело, потушить не могли.
   - А шахта здорово пылала?
   - Нет, не долго. Туда стекала вся вода, пена, горючее. Она вскоре потухла.
   Вот тебе и не засорять канализацию.
   - Людей много погибло?
   - Много. Мне даже страшно, как я смогу смотреть в глаза многим женщинам и их детям, их отцов и мужей даже хоронить не придется, они сгорели... совсем.
   Катя заплакала. Мои соседи сурово потупились. Я развернулся на кресле к ней и дотронулся до ее волос.
   - Успокойся. Это действительно страшно, а еще ужасней... все видеть.
   - Это богом проклятое место, - рыдает она. - И зачем я сюда попала...?
   - Ну, пожалуйста, успокойся. Ребята принесите, кто-нибудь воды.
   Кто то, сорвался с места и бросился к комнате отдыха, вскоре ей поднесли стакан холодного чая. Она сделала несколько глотков.
   - Спасибо, ребята. Я немного расслабилась.
   - Тебе надо отдохнуть.
   - Я сейчас... Вы не против, если я пойду в вашу комнату, прилягу там. Я теперь боюсь одна.
   Большинство голосов ответило утвердительно. Катя отстранилась от меня и поднялась, все тот же офицер, что поднес стакан чая, отвел ее в комнату отдыха. Когда он вернулся и сел на свое место, то сказал..
   - И зачем только женщины служат в таком кошмаре...
   Все помолчали.
   Днем прибыла комиссия, а так же представители прокуратуры и следователи КГБ. Вызывали всех. Но самое интересное то, что меня не спрашивали, что я делал и как, а просто следователь стал расспрашивать о прапорщике Годунове.
   - Когда вы последний раз видели прапорщика?
   - Мы с ним вместе спустились в шахту, где то около 12 часов, после я сделал запись в журнале об обнаружении течи.
   - Куда он пошел после?
   - Я не знаю. Я был на своем рабочем месте.
   - Больше вы ничего о нем не слышали и не видели?
   - Слышал. Перед началом подъема ракеты из шахты, лейтенант Кочетков, который был со мной все время, сказал, что прапорщик получил задание откачать скопившееся топливо на дне шахты при помощи донных насосов "Ручеек".
   - А откуда он узнал?
   - Не знаю. Я же говорю, я не мог оторваться от пульта.
   - Хорошо. Можете идти.
   Наконец то появился Кочетков. От него несло отвратительными запахами горючего, дыма и еще черт знает чем. Он сел на свое место и с облегчением протянул ноги
   - Где ты был?
   - Лучше не спрашивай.
   - А все же?
   - Прочищал канализацию. Ее забило, пришлось в спец костюме залезть в шахту.
   - Понятно.
   - Ничего тебе не понятно. Там был мертвый прапорщик Годунов. Мне пришлось его тоже вытаскивать.
   - Извини...
   - Ничего, это я взорвался. Самое ужасное, что прапорщик был убит, его проткнули кинжалом и скинули в шахту.
   Офицеры сидящие рядом вскрикнули.
   - Не может быть?
   - Кто же это?
   - Вот это, да.
   - Кинжал застрял в спине, - продолжает лейтенант, - я с ним и вытащил его в галерею.
   - Он не обгорел? - спросил сосед.
   - Не совсем, там сверху чего только не текло, пена, вода, топливо, масло. Огня было мало.
   - Разве его "столом" не придавило?
   - Нет. Плита ухнула на дно и выдавила всю жидкость и все предметы по бокам. Его тоже выкинуло, даже не задело...
   - Постойте, - вдруг попросил я всех окружающих, - а как же его скинули в шахту, сверху или через галерею?
   - Должны через галерею. Полковник ему не разрешил выходить на верх.
   - Как же сигнализация, как же наши операторы, разве они ничего не видели?.
   - Не знаю, наверно им было не до этого.
   Странно все. Годунова можно было скинуть в период, подъема "стола" с ракетой. Операторы должны были заметить это, но и сигнализация, почему-то не сработала...
   Шахту вычистили в течении трех дней. Поставили новую ракету и тут я вспомнил, что должен выехать в Архангельск. Как только прибыли в городок, сразу же явился к начальнику штаба.
   - А..., лейтенант, - устало откинулся тот на стул. - Зачем пришел?
   - Да вот, насчет командировки...
   - Какой командировки? А... в Архангельск..., - он задумался, - знаешь, что, лейтенант, поезжай-ка ты в Мальцевск. Мой заказ помнишь?
   - Помнить то я помню, шесть бутылок водки. Но только ради этого... в командировку?
   - Не только. Так вот, к этим шести бутылкам нужно привести еще двадцать пять...
   - Двадцать пять?
   - Да, двадцать пять. После завтра похороны погибших. Надо их похоронить по настоящему. Вот почему нужно съездить в Мальцевск.
   - Хорошо. Ради этого я съезжу, но все равно, что делать со старой командировкой в Архангельск?
   - Давай ее сюда. Я тебе сейчас выпишу новую. Если нарвешься на патрулей, обязательно нужен документ... Так..., - он скрипит пером по бланку, - и прибудешь... завтра. Вот, возьми...
   Я беру командировку.
   - А как же деньги?
   - Вот, здесь собрано на все..., - он протягивает пачку денег.
   - Я говорю про командировочные.
   - А... Тебе же тоже надо деньги... Это мы сейчас...
   - Они у меня есть, выданы для Архангельска.
   - Так какого хрена, тебе от меня надо. Раз выданы, значит они у тебя есть. Приедешь после Мальцевска, там разберемся и все пересчитаем. Пудришь, понимаешь, мозги и так одни неприятности за другими.
   - Я понимаю. То, что произошло на СТП..., это страшная трагедия.
   - Если бы только это. Прапорщика Годунова кто то убил, причем из наших.
   - Это я знаю. А отчего вспыхнула ракета?
   - Крановщик, сволочь, чифир принял в казарме, здесь его и затрясло. Задел траверсой о корпус ракеты.
   - Что с ним будет?
   - Арестовали, там разберутся. У нас тоже разборка будет... Командира вздрючат, зампотеха выгонят, многих накажут...
   - За что, ведь спасли шахту.
   - Раньше надо было думать, ты то вот писал... тебе не верили.
   Вот это новость. Ничего себе называется тихая точка, здесь действительно только одни неприятности...
   - Неприятные новости и узнаем мы их в последнюю очередь.
   - До вас, подземных кротов, все новости запаздывают. Лейтенант, ты поспеши, до отправления вертолета осталось двадцать минут.
   - Я побежал...
   У домика Маши остановился. Постучал в двери.
   - Маша, дома.
   - Это ты, Дима? - Маша вылетела на крыльцо. - Что-нибудь еще произошло?
   - Нет. Меня посылают в командировку. Я сейчас улетаю.
   - Разве тебя не оставляют для похорон.
   - Я к ним приеду. У тебя нет крепких сумок и рюкзака?
   - Зачем тебе?
   - Нужно кое что привезти сюда.
   - Я сейчас.
   Она уходит в домик, потом возвращается с рюкзаком и двумя брезентовыми сумками.
   - Это подойдет?
   - Подойдет. Ну, пока.
   - Дима, ты что то забыл.
   - Я?
   - Да. Ты забыл меня отблагодарить и попрощаться.
   - Хорошо. До встречи.
   Я поцеловал ее в щеку и схватив вещи побежал на вертолетное поле.
   В Мальцевске ничего не изменилось. Все та же пьяная администраторша и Дунька, дура набитая, вспомнили меня, когда я вошел к ним.
   - А лейтенантик, - заворковала администраторша. - надо же, явился опять. Вам номерок?
   - Да, желательно.
   - И конечно, люкс.
   - Конечно.
   - Сколько будете жить?
   - Один день.
   - Всего то. Заполняйте бланк.
   Опять знакомая картонка, я с трудом заполняю плохо разборчивую анкету. Достаю деньги и кидаю ей все на стол. Администраторша орет Дуньке, которая стоит рядом.
   - Чего разинула рот, дура набитая? Давай люкса, лейтенанту.
   - А энто, простыни брать?
   - Конечно.
   - Ну энто, я счас.
   Дунька ведет меня в знакомый номер и доверительно склонившись к уху, говорит.
   - Девку, надо.
   - Нет.
   - А в тот раз ты Нюрку водил...
   - Заткнись. Не твоего ума дело.
   Утром я опять пришел в знакомый барак-буфет. Пива не было, не было и посетителей. Я подошел к буфетчику.
   - Привет.
   - Здорово, коли не шутишь, - хрипит он.
   - Ты не видел здесь геологов. У них еще был руководитель такой, в светлой кепке, Арнольд Николаевич.
   - Эти то..., приходят иногда. И начальника их знаю, хороший мужик...
   - А когда они еще будут, не знаете?
   - Знаю. Завтра. Завтра утром пиво привезут. А геологи как мухи на мед, сразу прилетят. Чего-нибудь надо от них?
   - Нет, я деньги задолжал Арнольд Николаевичу, хотел вернуть долг.
   - Это дело.
   - У них здесь наверно стоянка недалеко?
   - Рядом, километров семь в тайгу. Но ты лучше не ходи туда, ребята приходят усталые, под вечер, весь день в лесу
   - А водку у вас где продают?
   - Так везде. Пойдете в центр городка, там все магазины забиты водкой.
   - Дай чего-нибудь позавтракать.
   - Возьми чай и пару бутербродов, это все, что есть.
   - Давай.
   Я сходил в центр городка, загрузился бутылками водки и приплелся в номер. Оказывается он открыт, у меня гость. На кровати сидит Арнольд Николаевич..
   - Здорово, лейтенант.
   - Здравствуйте Арнольд Николаевич.
   - Я слышал ты искал меня.
   - Ничего себе, как быстро вы узнали.
   - Когда есть телефон, то все можно узнать быстро. Мне позвонил буфетчик и я на машине поспешил сюда.
   - Я действительно искал вас. Хотел отдать долг, за те бутылки.
   - Мог бы не спешить. Я просто тогда сделал тебе подарок, сам понимаю, денег у вас молодых в обрез. И сейчас от души хочу сделать тебе приятное. Смотри.
   Он выдергивает из кармана бутылку армянского коньяка.
   - Зачем это...?
   - Бери, бери. Не обижай меня.
   - Нет, так не пойдет. Мне до отлета еще пять часов. Давайте лучше выпьем эту бутылку вместе.
   - Идет.
   Арнольд Николаевич ожил. Спрыгнул с кровати и бросился к двери.
   - Вы куда?
   - Я сейчас.
   Он прибежал через пятнадцать минут с большой сумкой. На стол посыпались яблоки, сливы, груши и лимоны.
   - Это на закуску...
   - Этой закуской можно накормить легион.
   - Ерунда, то что останется возьмешь с собой, там вас не балуют, такой экзотикой.
   - У меня и так вес большой, просто не донести до вертолета.
   - Мои ребята помогут.
   Геолог своим ножом тонко на дольки режет лимон, ловко выбивает пробку и разливает коньяк по стаканам.
   - Вздрогнули, лейтенант.
   Он выпивает и смачно обсасывает дольку лимона. Я медленно потягиваю крепкую жидкость.
   - Что там у вас произошло, лейтенант? - вдруг спрашивает он.
   - Вы о чем?
   - На вашей точке, четыре дня назад произошел взрыв. Наши приборы зафиксировали это...
   - ???
   Я чуть не поперхнулся коньяком.
   - О том, что у вас произошло, уже знает весь Мальцевск, - как ни в чем не бывало продолжает он.
   - Что именно?
   - Ваша ракета взорвалась, когда ее вытаскивали из шахты.
   - Я ничего не видел, я был под землей.
   - Ага... Вот и выдал себя. Значит взрыв был?
   - Был.
   - Погибло много людей?
   - Только несколько человек. Больше обожженных.
   - Сейчас то все в порядке?
   - Все нормально.
   - Ну и слава богу. Выпьем, лейтенант, за упокой души, погибших ребят.
   Геолог быстро проглотил коньяк, зажевал лимоном и вытерев руки об угол скатерти вдруг попросил.
   - Ты не можешь мне сделать одно одолжение?
   - Да, пожалуйста.
   - У вас на СТП служит мой двоюродный брат, капитан Ковров. Знаешь такого?
   - Конечно.
   - Передай ему письмо. Мой братишка оказался нахалом. За восемь лет службы не разу не был у матери. Пусть хоть раз съездит к ней, а перед этим, если конечно у него будет время, побывает у меня, - Он передает мне запечатанный конверт. - Можно конечно переслать письмо и по почте, но я сюда положил деньги на дорогу. Почте не доверяю.
   - Сколько здесь денег?
   - Триста рублей.
   - Ого.
   - Можешь пересчитать.
   - Ладно, поверю.
   Я забираю письмо и с трудом запихиваю его во внутренний карман кителя.
   - Еще раз вздрогнули, - продолжает Арнольд Николаевич, - по последней и мне надо бежать к своим ребятам, скоро они придут с работы...
   Он опять наливает коньяк, лихо его заглатывает и даже не закусив, идет к двери. Около них задерживается и поворачивается ко мне.
   - Да. Я обещал тебе кого-нибудь прислать в помощь. Будь спокоен, пришлю, до вертолета все донесет... Пока. Если я буду нужен, попроси буфетчика, он со мной свяжется...
   Геолог уходит.
   Только вертолет приземлился, как к нему подкатил газик.
   - Лейтенант, - из него высунулся начальник штаба, - давай быстрей сюда. Там тебя все ждут.
   Я загружаю в машину рюкзак, сумки и сажусь за подполковником. Машина тут же трогается...
   - Мне привез...
   - Да.
   - Давай сюда.
   Я передаю ему шесть бутылок. Начальник штаба запихивает их в авоську и просит шофера.
   - Сначала к моему дому.
   Он на минуту забегает в дом, чтобы оставить там авоську. Потом мы поехали к ангару. Там нас ждали, машину сразу окружило несколько офицеров.
   - Привезли...? - послышались возгласы.
   - Да. Только осторожно, - просит начальник штаба.
   Они быстро вытащили мои вещи и понесли в ангар.
   - Пошли и мы, - говорит подполковник.
   В ангаре расставлены столы с едой. Почти все жители городка здесь. Из-за дальнего стола приподнялась Маша и машет мне рукой. Я иду туда. Рядом с ней пустой стул.
   - Садись. Это я приготовила тебе место.
   - Спасибо.
   - Так это ты летал за водкой? Почему сразу не сказал? Мы тебя здесь все ждали...
   - Это хорошо, когда ждут. Похоронили всех утром?
   - Утром. Потом прямо с кладбища сюда.
   К нам подходит лейтенант Сивков с несколькими бутылок водки.
   - Дима, ты здесь будешь старший, на две бутылки.
   Он ставит передо мной две бутылки и идет дальше. Я открываю одну и разливаю водку по стаканам мужчинам и женщинам, без разбора. Поднимается со своего места командир части.
   - Тихо..., - он дождался тишины. - Мы сегодня здесь собрались, чтобы помянуть наших сослуживцев, погибших при трагических обстоятельствах. Это были прекрасные парни, они с честью выполнили свой воинский долг. Каждый из них понимал, что точка должна работать, они отдали свои жизни ради обороноспособности нашей родины... и жертвовал собой во имя этой цели. Поэтому, прошу всех встать и помянуть их... Пусть земля им будет пухом...
   С шумом отодвигаются стулья, табуретки, скамейки. Все встают и выпивают... Где то слышен плач.
   Ковров мне попался на улице, когда некоторые офицеры и дамы вышли покурить.
   - Дима, как поездка в Мальцевск? - первый обратился он ко мне.
   - Тебе привет от Арнольда Николаевича.
   - Да? А ему то чего надо от меня?
   - Он прислал тебе письмо.
   - Хм... Давай.
   Я подаю ему пакет. Он, не читая запихивает его в карман.
   - Там лежат деньги...
   - Ну и черт с ними.
   Из ангара, в окружении молодежи, выходит Катя. Она замечает нас с Ковровым и, что то сказав молодым офицерам, направляется в нашу сторону, ее свита послушно стоит на месте.
   - Здравствуй, Дима. Привет, капитан.
   К нему она явно проявляет неуважение. Тот в ответ кивает головой и сухо говорит.
   - Здравствуйте, - потом поворачивается ко мне. - Спасибо за письмо. Я пойду прочту его в укромном месте.
   Мы с Катей провожаем его взглядом.
   - За что ты его так...?
   - Сволочь. Мне кажется в смерти лейтенанта Савичева, виноват он.
   - У тебя есть доказательства?
   - Нет. Предчувствие.
   - А мне сказали, что Савичев застрелился из-за Маши.
   - Чепуха, Маша девочка скромная, деликатная, сама себе на уме. Савичев боготворил ее, но был слишком слабоват, вот этот тип на него очень здорово влиял и пожалуй это то и послужило трагедией.
   - Ты так и не пила?
   - Не могу...
   - Катя, хочу тебя спросить. Меня все время мучает смерть Годунова. Прапорщик по моим догадкам упал в шахту после подъема "стола". Но дверь в шахту под сигнализацией, а коридоры просматриваете вы...
   - Я это знаю. Меня уже дотошно расспрашивали следователи, выясняя, что произошло?
   - Так что произошло?
   - Пройдись немножко со мной.
   Катя берет меня под руку и ведет к лесу. У первой огромной ели мы останавливаемся.
   - Так будет безопасней говорить, - говорит она. - Действительно, все произошло нелепо. Годунова убили в том коридоре, который должен был просматриваться. Но мы его действительно не видели. Следователи нашли там капли крови, есть следы как его волокли к бронированной двери в шахту, но у нас все равно не было на экране картинки. Самое ужасное это то, что пока вы были в шахте, кто то крался за вами и на датчик двери наклеил липкую изоляционную ленту. Когда ты и Годунов вышли, никто из вас не заметил этого. Вы закрыли дверь и ушли. А когда произошло убийство, этот... ну тот который ударил прапорщика ножом, подтащил труп Годунова, уверенно открыл двери, сигнала к нам естественно не поступило, датчик то заклеен, и, сбросив тело в шахту, закрыл их...
   - Наверно самое противное то, что приходится думать на своих. На тех офицеров, с которыми работаешь. Это же ужасно смотреть на каждого с подозрением.
   - Я с тобой согласна, но у меня, как у женщины отношение сложнее. Как я ненавижу предательство, особенно со стороны мужчин.
   - А я со всех сторон, что мужчин, что женщин.
   Катя улыбнулась.
   - Никому, никогда не говори о том, что узнал. Я рассказала это только тебе, потому что верю...
   - Спасибо, Катя. Пойдем обратно, к ангару.
   - Нет, я не хочу. Я за эти дни так напряжена, что не хочется видеть всего этого. Пойдем в лес, прогуляемся...
   Я заколебался. Она умоляюще смотрит на меня.
   - Прошу, пойдем.
   - Там же ребята, ждут тебя...
   - Я им ничего не обещала. Пошли, Дима...
   - Ладно, но только не надолго.
   Мы заходим за ель и сразу попадаем в глухой мрачный лес.
   - Катя, я плохо ориентируюсь в лесу, мы с тобой не заблудимся, - говорю я ей.
   - Нет. Я уже живу лет шесть здесь и всю окрестность знаю. Если идти в ту сторону, то там большая поляна, когда то было болото, теперь одна густая трава...
   - Почему тебя не кусает эта мошкара и комарье?
   - Я уже имею иммунитет, потом они меня уже наверно знают, а тебя нет. У меня кровь не вкусная.
   Мы выходим на поляну и тут Катя оборачивается ко мне, вплотную подходит и обнимает за плечи...
   - Поцелуй меня.
   Опять подземные лабиринты. Сегодня объявили учебную тревогу, пользуясь густым туманом над СТП. Манипулируя кнопками и тумблерами, я отодвигаю люк, освобождаю захваты ракеты. В монитор видно, как густые волокна тумана заползают к нам в шахту и постепенно заполняют экран белым цветом. У меня больше нет работы, сейчас идет имитация запуска в центральном посту. Через двадцать минут тревогу отменили, поступила команда закрыть шахту. На сегодня это хоть небольшое развлечение и опять продолжается тупое, нудное сидение над надоедливыми кнопками. Свободный от дежурства, лейтенант Кочетков, забрался на кресло сзади меня.
   - Дима, тебе прапорщик Годунов, старую насосную показывал.
   - Нет.
   - Попроси у командира, он тебе наверно разрешит сходить туда. Там трубопроводы очень интересно расположены. Есть система дублирования.
   - От куда ты знаешь? Ты же там не был.
   - Ты решетку видел в новой насосной?
   - Видел.
   - Приглядись за ней. Там вдали вентилей куча. Годунов говорил, что сначала хотели трубопроводы провести через старую насосную, но потом все же ведомственные амбиции победили и сделали новую насосную, запараллелив все магистрали.
   - Ключ у кого?
   - Там в центральном, но сначала спроси разрешения...
   - Понял. Ты не хочешь здесь посидеть?
   Рядом с нашим пультом, пульт заправщика старшего лейтенанта Сотняги. Кочетков и старший лейтенант большие друзья, поэтому в этой скучной обстановке, они вдвоем находят свои темы для разговоров.
   - Иди, я заменю тебя.
   Я вызываю центральный.
   - Лейтенант Кривцов. Что у вас? - слышится голос командира.
   - Разрешите просмотреть коммуникации старой насосной станции.
   - Зачем?
   - При последних событиях, нам не хватало времени, чтобы опрокинуть ракету, а еще раньше прапорщик Годунов предполагал, что старая и новые станции запараллелены, а это значит, что если еще раз возникнет такая же ситуация, то можно увеличить аварийное время, за счет баков и насосов старой станции. Только надо знать какие вентили открывать...
   Я замолчал и представляю, как мучительно работают шарики у командира. Сидящий за мной Кочетков, показывает большой палец.
   - Во...
   - Хорошо. Зайдите в центральный, возьмите ключ, - проговорил динамик.
   Кочетков прав, системы запараллелены. От старой насосной есть еще один отводный туннель. Я рискнул зайти в него. Коридор упирается в бронированную дверь. Я крутанул колесо и потянул ручку. Дверь медленно отошла. Да здесь такая же пультовая как и у нас. Дежурная лампочка еле-еле освещает пыльные приборы и рабочие места. На стенах выключенные рубильники. Так же, как и у нас, расположена дверь в комнату отдыха. Я распахнул ее и нащупал на стене выключатель. Пыльные, замотанные паутиной койки, столы, шкафы. заполнили комнату, кругом дикое запустение.
   Скоро кончаются сутки дежурства, я в комнате отдыха и тут в нее входит Катя. Не обращая внимание на присутствующих, она подходит ко мне.