Кукаркин Евгений. Корона графини Вревской

   статью. Я вылетел от редактора окрыленный. Колька встретил язвительно. - Главный небось разрешил статью напечатать? С тебя причитается. - Ты уже одно причитание получил. Хватит. - Жмот. Я его почти не слышу, бегу по лестнице вниз. Прежде чем написать вторую статью, я пошел в пункт проката дозиметрических приборов. Седоватый мужик любезно спросил. - Хотите что-нибудь измерить? - Да. Мне нужно два дозиметра, оба до 1000мк.ренг/час. - Простите, а почему, два? - Чтобы не ошибиться при измерении. - Не доверяете? - Нет. - А обращаться вы с ними умеете? - Нет. Но вы, надеюсь меня научите. Мужик хмыкает и вдруг спрашивает. - А для чего вам надо? - Я корреспондент газеты, для статьи мне нужно проверить некоторые факты. - Корреспондент значит. Охо-хо. С вашей братией осторожность нужна. Сенька, орет он в глубину пункта проката. - поди сюда. Появляется тощий, как глиста парнишка. - Чего надо Сан Саныч? - Пойдешь с эти корреспондентом и поможешь ему снять фон... Ты ведь не будешь против? - обращается ко мне мужик, - Не буду. - Во-во. Тогда берите приборы, плати в кассу десятку и в путь... Сенька оказался толковым парнишкой, мы доехали с ним до гостиницы "Прибалтийская" и он сразу кивнул на пустыри. - Здесь будем снимать? - Здесь. Я тебе ткну в точку, а ты называй мне цифры. - Сейчас настроюсь. Мы бродим по пустырю и я записываю фон контрольных точек. Доходим до заборов, растянутых от начала гребного канала до залива. - Что дальше то? - спрашивает меня Сенька. - Будем перелезать, только не здесь, а со стороны залива. - Поймают, уши надерут. - Надо, чтобы не поймали. Ты видел какой здесь фон? - Видел. Где-то около 150. - Правильно, а там должно быть выше и мы это должны опубликовать. - Раз надо, пошли к заливу. Даже у заборов фон подскочил до 300. Сенька забеспокоился. - Да здесь же ходить нельзя. - Вон дырка. Полезли. Фон вокруг старых сараев стал прыгать, как в маятнике, то 600, то 300. Мы подошли ближе к воротам ближе к гребному каналу, как Сенька схватил меня за руку. - Тихо, осторожно пробираемся назад... - Что такое? - Собаки. Мы пятимся вглубь территории и, потом сорвавшись, бежим в сторону залива. За мной кто то пыхтит и сразу охватывает ужас, я чувствую дыхание собаки. То тут большое мохнатое существо обгоняет меня, потом перегоняет Сеньку и игриво делает
   прыжок в сторону. Сенька уже пролезает через сетку забора, я своим корпусом вышибаю его как пробку из бутылки. Только выскакиваю за забор сам, как разноголосица собак заполнила исковерканный берег залива. С десяток собак бесновались за сеткой. - Ну и попались, - качает головой Сенька. - Пошли дальше. - Опять... Тоже через забор? - Здесь три так называемых филиала крупных предприятий. Как видишь, зданий нет, одни сараи. В каждом свой маленький хозяйчик. Первого мы уже прошли, осталось двое. - Пошли, - уныло соглашается Сенька. У второго забора мы увидели много небритых личностей и парней, кто с авоськой, кто с сумкой, а кто и с мешками. Забора-то здесь в общем и не было, одни лохмотья. За кольями, имитирующими ограду виднелась огромная гора телевизоров, на которой копошились люди. - Что это? - ошеломлен Сенька. - Городская свалка телевизоров. Одно время в городе возникла идея менять старые телевизоры на новые, с доплатой конечно. Народ и понес, а делать-то с ними что-то надо, вот и организовали несколько свалок, одна из них здесь. - А эти люди что делают? - Собирают радиодетали, трансформаторы, корпуса. Кто продает их, а некоторые занимается ремонтом и сборкой. - Ого, фон-то здесь до 300. - Давай обогнем эту гору по периметру и все замеряем. Мы бродим по территории и вдруг Сенька подскакивает. - Дяденька, здесь 800. Мы находились возле забора третьего предприятия. - Готовься, Сенька, может быть и хуже. - Я... боюсь. - Не дрейфь, пыль мы смахнем , а потом вымоемся в заливе. Третий забор из прочной сетки, нет ни одного разрыва. За ним развалюхи старых строений. Мы идем вдоль него и выходим к проходной. Я долго стучал в двери, пока
   она наконец не приоткрылась, появилась взлохмаченная голова, опухшая от пьянства. - Ты чего? - Мне нужно пройти на территорию. - Бутылка есть? - Есть деньги на бутылку. - Пойдет. Валька, гадина, подь сюда. Появляется опухшая, с сиреневыми пятнами на лице, грязная женщина. - Валька, вали до магазина, мужик деньги дает. Я вытаскиваю десятку и протягиваю ей. Женщина хватает их и пошатываясь идет к мосту. - Ну мы пройдем? - спрашиваю я мужика. - Вали..., только недолго. У большого старого фундамента стрелки дозиметров подскочили до 1000мк.ренг/час. Сенька сразу же затрясся от страха. - Ведь... ведь... это смерть..., а они.... - Идем дальше. Ближе к заводу приборы зашкалили. - Сенька, рвем от сюда. Мы торопливо пробираемся к проходной. Взлохмаченный мужик встретил меня с усмешкой. - Чего так быстро? - Не очень-то здесь весело. - Энто ты прав. Хреново здесь, даже собаки и кошки нас обходют. Не будите с нами
   по стопочке? - Нет, пейте сами. - Как хотите. У гостиницы я прощаюсь с Сенькой. - До свидания, друг. - Вы про это напишите? - Обязательно, Здесь Питерцы жить должны... - Прощайте, дяденька. На следующий день редакция гудит. Коля с газетой подлетает ко мне. - Ну, старик, даешь. Я прочел, аж до печенок прочувствовал. - Дай посмотреть, я еще не видел. Вырываю газету из его рук и перечитываю статью. Под умелой рукой редактора, статья немного сокращена, но от этого стала еще более емкой. - Саша, тебя к главному, - треплет по плечу секретарша. В кабинете редактора, пожилой мужчина, он сидит в раскорячку рядом со столом Семеныча. - Это и есть, Александр Сергеевич, автор статьи, - так представляет меня мужчине, главный. - Будем знакомы, я подполковник Моисеев, федеральная служба безопасности. Молодой человек, мне очень понравилась ваша статья, почему я и здесь. По роду службы, я занимаюсь некоторыми такими вопросами и конечно не мог обойти вниманием темы поднимаемые вами. Скажите, вот у этих копий есть подлинники? - Есть. - С ними можно ознакомится? - Нет. Офицер как проглотил ком, даже поперхнулся. - Это почему же вы не хотите ознакомить меня с ними? Я понимаю, этому правду говорить нельзя. Может он потом и докопается, но сейчас время играет на меня. - Я просто не знаю, где они. Человек передавший мне их, сказал, что он опасается
   мести Коняева, президента компании "Век", поэтому хочет оставаться неизвестным и
   будет мне по частям передавать материал. - Занятно. Когда же он вам передаст следующий материал? - Не знаю. Подполковник задумался. - Как вы вышли на этого незнакомца? - Он сам вышел на меня. - Почему же он вышел на вас, а не на другого журналиста? Вы сами то как думаете? - Потому что незнакомец меня знал раньше. Сначала, эти документы он выкрал у меня. - Как это? - После смерти дяди, все его документы по наследству достались мне. Так вот, однажды кто то пролез к нам в дом и утащил часть документов себе. Теперь этот человек, возвращает мне по частям, то что украл. Только копии. - Ага. Понятно. Ну что же давайте пишите дальше. Только хорошо бы, конечно, показывать то, что он вам передает, сначала мне. - В чем дело. Вот я написал новую статью с уже новыми документами. Посмотрите их. Полковник огорошен, главный ухмыльнулся. Я положил статью на стол. Полковник осторожно берет листки бумаги и читает. Зачем то обнюхивает копии и кладет обратно. - Вы не подумайте, я не цензура, только нужен порядок... Здорово написано. Коняев, пожалуй, вас убьет. Тут он встал и пошел к двери, больше ничего не сказав и не попрощавшись. Главный
   протянул руки к статье. Он прочел ее тоже и сказал. - Этими цифрами фона, ты добьешь не только Коняева, но и мэрию, а возможно и Москву... - Я думаю, мы добьем их вместе. - Добьем. Мне уже звонили из Москвы, там встревожены. Уже какие то типы по телефону готовы распилить нас на части. - Хорошо бы нам иметь записи некоторых разговоров... - Хочешь сказать, что все надо записывать на магнитофон... - У вас есть такой? Если есть, то дайте мне. Вдруг со мной вдруг свяжется Коняев
   или его посредники. Очень интересно иметь точные копии для газеты... - У нас нет, но у меня есть друг, он военный, пожалуй, мы попросим у него в займы. Эту статью я отправлю в набор, готовь следующий материал. По редакции ходит незнакомая молодая девушка, она подошла к Коле и что то спросила его, тот кивнул на меня. Женщина подходит ко мне. - Простите, не вы автор статьи "Стройка смерти"? - Я. - Очень приятно. Я Аня Полякова, главный юрист-консульт компании "Век". - Зовите меня Александр Сергеевич. - Почти как, Пушкин... - До Пушкина мне далеко, я рядовой журналист. - Меня прислала к вам компания, разобраться во все тех недоразумениях, которые возникли между нами и редакцией, я имею в виду, данные напечатанные в вашей статье. - Разве это недоразумения? - Конечно. Компания может кое что упустить из внимания и естественно это не должно влиять на ее престиж. Все недостатки исправляются или при спорах находится обоюдное решение. - Вполне согласен. Какие недостатки вы нашли в моей статье? - Но это же лож. Такую лож могут написать наши конкуренты... - Разве документы напечатанные в моей статье являются лживыми. Они естественны... - Их подкинули вам наши враги, чтобы вы нас оплевали. - Простите, Аня, мы говорим о чем то не о том. Я говорю о подлинности документов, вы же делайте упор на конкурентов. - Любой документ можно обсосать по всякому, но и любой документ можно элементарно подделать. Такие документы я бы изготовила на любой машинке "Ремингстон". - Похоже это бессмысленный спор. Если вы хотите подвергнуть документы экспертизе, то, пожалуйста, через суд. - А так вы мне показать их не можете? Я же все-таки юрист... - Они в архиве, к сожалению, я не могу их вам от туда достать. Подавайте на нас в суд, это будет тот единственный момент, когда вы можете увидеть подлинник. Но тогда мы это распечатаем и уже ваш престиж окончательно упадет. - Александр Сергеевич, я понимаю в какую ситуацию попала, если это правда, то это ужасно, с другой стороны я сотрудник компании и должна отстаивать ее интересы... Скажите, вы будете продолжать репортажи о нас? - Буду. - У вас много документов? - Много. - Можно хотя бы придержать их. - Нет. Мы будем печатать об этом по возможности почаще. - Очень жаль, что у нас не получилось согласия. - Я вам сочувствую. Расстроенная Аня уходит, но ее место занимает Коля. - Сашка, зачем эта красавица приходила? - Хотела меня соблазнить, а взамен, я недолжен печатать статьи. Она так и сказала: "Будешь моим, если вон тому парню передашь свои статьи." При этом на тыкала пальцем на тебя. - Врешь ты все, но ты везунчик, имея такой материал, такие статьи может напечатать каждый... - А ты достань такой материал. - Нечего нос задирать, когда-нибудь достану лучше. На столе зазвонил телефон. Я поднял трубку. Взволнованный голос Таськи пропищал. - Саша, приезжай домой... У нас такое... - Ладно. Сейчас еду. Я бросил трубку. - Ты куда? - спрашивает Колька. - Мне предлагают материал. У порога нашей квартиры сидит Таська и тихо подвывает. - Ты чего? - Посмотри, что там. В квартире погром. Мебель изломана, что можно бить- разбито. Осколки стекла, дерева, рваная бумага, цветы, - все перемешано на полу. Я подошел к Таськиному рабочему столу, он изувечен, вывернуты полки, ножки выбиты, осмотрел валяющиеся рядом бумаги. - Тася, они все копии нашли и унесли с собой... - Плевать мне на эти копии. Они украли корону Вревской. - А вот это плохо. Мы сейчас вызовем милицию и сообщим ей об этом. - Зачем, нам будет хуже. - Нет. Этот грабеж надо зафиксировать. Я пошел к соседям, чтобы от них позвонить по телефону, так как наш был раздавлен. Милиция прибыла, составила акт, что у нас украли, поахала над ценой короны. Они уехали, а мы с Таськой занялись уборкой мусора и починки мебели. Вторая статья переполошила многие инстанции. В редакцию, ко мне приезжал прокурор, активно запугивал. - Александр Сергеевич, вы понимаете, что мы вынуждены возбудить дело по поводу вашего выступления. - Понимаю. - А понимаете, что если это не подтвердится, то мы вынуждены привлечь вас к ответственности. - Понимаю. - Где документы? - Их вчера у меня украли. В милиции есть протокол об этом случае. - Значит документов у вас нет? - Выходит, нет. - Мне очень жаль. Мы вынуждены принять это к сведению, но этот факт вам не может
   помочь. - Поступайте как вы считаете нужным. Можно даже не ссылаться на документы, нужно
   как я, обойти с дозиметром всю землю и замерить общий фон. После, в редакцию пришел старик. - Этот ты написал статью, сынок? - Я. - Это все правда? - Да. Правда. - Что же мне делать то? Я у же получил план квартиры в доме у гостиницы, а она оказывается над ямой которая... это... ну светится... Я понимаю о чем он говорит. - Да, дом строится на грунте, который излучает от 200 до 400 микро рентген. - Это очень опасно? - Думаю, что для здоровья, очень плохо. - Спасибо, сынок, я пойду откажусь от дома. Буду требовать в другом месте. Выхожу из редакции и тут ко мне подкатывает шикарный "Мерседес". Стекло окна опустилось и выглянула голова Коняева. - Здравствуйте, Александр Сергеевич. Эх жаль, не достал магнитофон редактор. Сейчас бы включил запись. - Здравствуйте, Антон Антонович. - Давайте я вас подвезу, Александр Сергеевич. Садитесь. - Нет. Спасибо. Если вы помните наш последний разговор, то кажется мы беседовали
   о том, что невозможно вести переговоры с человеком, который всегда делает глупости. - Вы о чем? Клянусь, я ничего не делал вам. - Разве. А разгром в моей квартире, разве это не ваших рук дело? - Это не я. - Украли корону Вревской. - Правда, а я хотел ее у вас купить. Помните, как я торговался... - Помню. До свидания, Антон Антонович. - Да постойте. Коняев выскочил из машины и пошел со мной рядом. - Давайте, Александр Сергеевич посидим где-нибудь, зайдем в кафе. - Зачем? - Надо поговорить. - Я же сказал, не веду переговоры с человеком, который заранее делает глупости. - Да поймите вы, не грабил я вашу квартиру и не давал команды этого делать. - Я не верю. - Черт с вами, потом будете сами ко мне на прием просится, да уже поздно будет. Коняев садится в машину и она отъезжает. В этот же день съездил к Тасиной маме и со скрипом выдрал у нее чемоданчик с первоисточниками. Опять занялся ксерокопированием. Таська сегодня встревожена. - Саша, нам много прислали почты, все с угрозами. Телефон я вообще отключила, там сплошное безобразие. - Ты правильно сделала... - Но мне кажется, что за мной следят... - Наверно за мной тоже. - Самое ужасное не в этом. Сегодня в школу пришел один человек и предложил мне вернуть в ФСБ первоисточники... - Значит они добрались и до тебя. - Мне опять становиться страшно. Я ему конечно отказала, а он... наговорил мне столько угроз. Как же так, Саша, это же наши органы, они должны защищать нас, а выходит они защищают всю эту уголовщину, бандитов..., но почему? Ты знаешь, мне даже кажется, нашу квартиру ограбили не бандиты, а они... из ФСБ. - Может быть ты и права. - Что же нам делать дальше? - Если ты скажешь, что надо бросить писать статьи дальше, я брошу. - Нет. Я один раз в жизни предала тебя, не послушала и растрепала о наследстве, больше этого никогда не будет. - Ты у меня умница. Мы будем с тобой против этой швали бороться. Я поцеловал ее в щеку. Я решил третью статью написать о Коняеве. Так и назвал статью: "В. Остров застраивает уголовник." Когда пришел к Семенычу и показал ему ее, он встревожился. - Очень зло. Я ее сейчас не пущу, придержу немного. - Почему? Мы же с вами... - Спокойно, Александр Сергеевич. Я же сказал, ее придержу, это не значит, что не
   пущу совсем, нет. Мы должны выждать момент. Сейчас встревожена общественность, шутка ли, радиоактивные источники находятся почти в центре города и на почве с завышенным фоном строят дома. Пока это первая часть, надо посмотреть как поведет
   себя компания "Век", какие аргументы выставит и примет решения. Если ничего не будет, то мы выпустим еще залп, но уже по верхушке компании. - По моему они уже приняли решения. Началась травля меня и газеты. У меня в квартире совершен погром. - Это так, я вчера обратился в прокуратуру, по поводу этих безобразий. Мы еще напишем несколько статей о бездействии правоохранительных служб, но мы не можем напечатать твою статью сейчас, пока еще компания не приняла никакого решения. - Смотрите сами. - Не расстраивайся, каждому овощу свое время. К концу рабочего дня, встревоженный Семеныч собрал всех членов редакции в общем зале. - Коллеги, товарищи, у нас произошло ЧП. Днем у меня со стола кто-то стащил статью "В. Остров застраивает уголовник". Среди нас завелась мразь. Все заговорили, я подозрительно оглядел зал. Много встревоженных лиц, но кто же из них. - Мы конечно восстановим статью, - продолжил главный, - но самое важное, подорвано доверие в коллективе... Мы с Таськой договорились пойти в театр. Поздно вечером возвращались домой. У самого дома на скамеечке сидят двое парней. Меня насторожила их поза. - Тася, ты должна сейчас слушаться меня. Мы наверно не доберемся до парадной, поэтому по моей команде, падай на землю и прижмись к поребрику... - А ты? - Я задержу этих. Два парня поднимаются со скамеек, я толкаю Таську вбок, за дерево. - Ложись. Эти с автоматами. Грохот выстрелов потряс тишину. Как в армии, валюсь на землю и
   перекатываюсь в сторону кустов. На меня сыпятся подрубленные ветки. Я вскакиваю на корточки и делаю бросок за деревья. Эти патронов не жалеют, спиной чувствую, как смачно пули впиваются в стволы. Вдруг стрельба прекращается. - Где он? - Черт его знает. Они озираются и водят стволами во все стороны. Я успеваю проскочить еще два метра ближе к ним. Бородатый парень что-то услышал и опять веер смерти пронесся над головой. Но тут патроны кончились и он торопливо начал переставлять рожки. Я
   подпрыгнул и упал ему на ноги. Мы валимся на дорожки и катимся вдоль скамейки, а
   второй мечется рядом и орет. - Витек, Витек. Оттолкни его, иначе тебя задену. Бандит на мне, зато мои руки на его горле. Он скребется, пытается оторваться от меня, но тут его кадык хрустнул и парень стал в конвульсиях дергался. Другой еще
   ничего не понял и бегает рядом, умоляя подставить меня под его ствол. Я поймал момент и выкинул ногу на дорожку, парень споткнулся и нелепо упал на скамейку. Не знаю как, но мне удалось скинул труп и высвободить часть тела. Я перевалился боком и прямо оказался на ногах киллера, вытянул руку и вцепился за шейку автомата. Он тянет оружие к себе, а я стараюсь сбросить с ног тяжесть другого. Мы молча боремся Его колено несколько раз в кровь разбивает мой нос. Наконец ноги освободились и я стал приподниматься, удар кулаком в лицо бандюги, перепугал его, он бросил автомат и пытался ужом сползти со скамейки, но прикладом пригвоздил его к доскам. Еще удар по голове и... парень замер. - Тася? Тася? Тишина. Я бросил оружие и побежал к дому. Тася неподвижно лежит за деревом. - Тасенька. Осторожно приподнимаю ее голову и тут моя рука стала мокрой. Я вытягиваю ее на свет и вижу красноту кожи. Рву ей кофту и прижимаюсь ухом к груди. Тишина. - Тасенька. Где-то воет сирена милицейской машины. Как нудно идет время. Меня допрашивают уже сто раз. Уже под утро выпускают из участка домой. Я добираюсь до квартиры и плюхаюсь на первый попавшийся стул. Вот
   так, Таську потерял. Непрерывно звонит телефонный звонок. Вяло беру трубку. - Сашка, это Коля Басманов. У нас беда. Только что сообщили, что убили главного.
   В парадной киллеры пристрелили Семеныча. - У меня тоже несчастье. Только что убили Тасю. - Да что ты говоришь? Кажется на нас пошли в открытую. Я бросил трубку. Через три дня похороны. На кладбище полно народу, слышны гневные выкрики, прощальные слова. Хоронят двух хороших людей, а ведь могло все быть иначе. Как она сказала, я тебя предала один раз, теперь..., впрочем теперь, ты погибла как на фронте, еще неизвестно кто кого победил. Дома я переписал статью о Коняеве. Прошло три дня, в редакции пока временный главный, это осторожный полный человек, по моему он трус. - Нет, Саша, твою статью не могу пропустить. - Почему же, Семеныч разрешил... - А я не могу. Он погиб из-за этого. Могут погибнуть все. - Вы трус... Главный пыхтит и наливается краской. - Может быть я и трус, но пока на этом месте... не позволю проливать дальше кровь... Ты сейчас в ярости и не думаешь об остальных, посмотри вокруг, вон Ася,
   талантливая журналистка, мать двоих детей, за что она должна погибнуть, а Иванов
   Генадий, умница, самый гениальный оператор в чем он виноват, посмотри на остальных. Газета выпустит статью и нас взорвут, эти люди погибнут. - А вы не подумали о других, кто не в стенах нашей редакции. Тысячи людей будут жить на грязной помойке и будут медленно загибаться от излучения. Там же будет рождаться наше молодое поколение, оно тоже быстро постареет и сгниет, а почему? Да потому что наш главный - жалкий трус. Он устало развел руками. - Мне очень жаль, что мы не поняли друг друга. Я поступил по другому. Размножил статью в десятках экземпляров и пошел отправлять во все стороны, на телевидение, в газеты, в прокуратуру, в ФСБ, президенту и даже в "Гринпис". Меня выловили на улице. Подъехала "Волга" и двое человек с улицы ловко втолкнули
   в ее распахнутые двери. Очкастый следователь перебирает бумаги. - Расскажите, Александр Сергеевич, как вы докатились до такой жизни? - Это до какой? - Сколько вы изнасиловали и убили девочек и девушек? - Да вы что? - Ничего. Придется отвечать перед законом. Сейчас проведем опознание и если вас опознают, то уже ничего вам не поможет. Меня сажают перед стеной среди четырех парней, вешают третий номер и яркий свет обрушивается на нас, напротив же - наоборот, свет гаснет. В темноте женский голос кричит. - Это он. - Какой номер? Скажите громко. - Третий. ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ Расстрелы в тюрьме начинаются только ближе к зиме. Нас в камере четверо и мы с ужасом ждем этой поры. Пока еще лето, но осталось два месяца до исполнения приговоров. Худенький Коля сидит по-турецки на своей койке и неторопливо рассуждает. - Есть понятие, везет и не везет. Везет, это когда ангел помогает тебе делать дела чисто, а вот стоит обидеть его, он тут же заставляет тебя сделать глупость. - Выходит глупость делаешь не ты? - это задает вопрос наш ученый, бывший врач, доктор от медицины Виктор Беленький. Он стоит под форточкой и с наслаждением смолит сигарету. - Значит глупость заставляет тебя делать ангел? - Вот именно. Шестнадцать раз я выходил на дело и все было чисто. А вот на семнадцатом... Похулил по пьянке бога и на следующий день напоролся на неприятности. - Хороши неприятности, - усмехается доктор, - четверых человек зарезал... - Вы не поверите, но мне казалось и сейчас кажется, что не я поднял на них руку,
   а кто то руководил мной. Кто мог знать, что эти несчастные тогда окажутся дома? Только он всевышний и если бы я с ним был в ладу... - Одним словом, ты не виноват, все что ты делал, это судьба злодейка. - Вот именно. - Тогда с Сашей совсем плохо дело, он с детства насолил богу, теперь его все время ведет только плохой ангел, он поэтому почти десять раз изнасиловал и убивал молодых женщин и девочек... Саша это я. Мне как раз попалась интересная книжка про любовь, но я в пол уха слушаю их разговор. - Конечно, - подтверждает Коля. - Видно он здорово обидел своего хранителя. - Сашка, - орет доктор, - да отвлекись ты, лучше скажи нам за что ты обидел с детства ангела хранителя. - Иди ты... Чего привязался то? - Во..., - подводит итог Беленький, - даже сейчас бедный Сашка не может отвязаться от давления оказываемого на него злым ангелом. Из него злость так и прет. Мне не хочется вступать в дискуссию, я делаю вид, что продолжаю читать. - Ты сам то, док, - это слышен бас четвертого заключенного нашей камеры отпетого
   бандита Кешки Рулевого, валяющегося на койке, - под каким давлением, блин, людишек то резал. - Я их не резал, я им давал умереть спокойно. - Они лыбились небось перед смертью. - Можно сказать так. С радостью шли. - Врешь, док. В этот момент, блин, на их роже был только ужас или изумление. - Это у тебя так, а у меня все были добровольцы. Они с радостью шли на смерть. - Сволочь, ты, док. - За что же я так удосужился получить такое звание? - А потому. Я, блин, не могу так... красиво говорить, но нутром чувствую, хреновей тебя здесь нет. - Это хорошо, что ты еще что то чувствуешь. Такие бандюги как ты, обычно не имеют чувств, когда совершают грязные дела, они только просыпаются в камере перед смертью... - Ах, ты, дерьмо, - койка зашевелилась и Кешка сделал попытку подняться, - я тебя, блин, сейчас умою кровью. Я отстранил книжку и с интересом смотрю за событиями. Кешка конечно сильней доктора, но... у него сейчас черная тоска и двинуть как следует рукой ему не хочется... Но тут положение спасает Коля. - Мужики, вы что охреновели что ли. Через пару месяцев все вы перед стеной умоетесь кровью... Зачем она нужна раньше то. Эта "мудрая речь", остановила петухов и Кешка с облегчением опять валится на койку. Слышен стук в окошко двери. За нами иногда следят. - Раньше каждому смертнику по камере давали, - как бы невзначай замечает доктор,
   - а теперь все камеры переполнены, нас всех и затолкали сюда. - Нет, одному нельзя, лучше когда с кем нибудь поговорить надо..., - отвечает ему Коля. - Перед смертью не наговоришься, - цедит сквозь зубы Кешка. Опять в дверях стук, но в этот раз они открываются. - Эй, Селиванов, на выход. Селиванов это я. Отбрасываю книжку и иду к двери. Огромный надзиратель, говорят в бытность один из известных бандитов, открыл дверь. Он пропустил меня в коридор
   и поспешил запереть камеру. Мы идем, как суда по шлюзам, дожидаемся, когда откроются одни решетчатые ворота, потом, когда ты вплывешь в следующий коридор, они закроются, открываются другие и так далее. Меня приводят в комнату "свиданий". Там сидит мой новый адвокат, уже немолодой Григорий Иванович Семенов. - Здорово, Саша. - Здравствуйте, Григорий Иванович. С того момента, как завертелось мое дело, это уже третий адвокат. Я сажусь напротив него. - Чего-нибудь новенькое есть? - с надеждой спрашиваю его. - Я ездил в верховный суд, они еще не пересматривали твое дело... - Но... пока они размышляют, меня могут за одно со всеми расстрелять. - Не имеют права, хотя... я навидался много и знаю, что по глупости или умышленно могут сделать что угодно, даже плюнув на закон. Поэтому и тороплю их. Собственно говоря, я еще почему здесь? Несколько раз перечитывая твое дело, я наткнулся на один пустячок. Мария Чирикова, основной свидетель обвинения, утверждает, что когда ты ее насиловал на чердаке, то поранил ее кольцом, нанеся царапину по скуле. - Ну и что? - Вот читаю выдержку из протокола. "Вопрос защитника: - С какой стороны была у вас царапина? Ответ свидетеля: - С правой стороны. Вопрос защитника: - Вы уверены в этом? Ответ свидетеля: - А как же. Вот и в медицинском освидетельствовании написано - с правой стороны. Вопрос защитника: - Тогда непонятно. Кольцо у обвиняемого на правой руке, вы лежали к нему лицом. Он мог оцарапать вам только левую сторону. Ответ свидетеля: - Я отбивалась и мотала головой во все стороны, он задел меня