Кукаркин Евгений. Операция 'Челнок'

Кукаркин Евгений
Операция 'Челнок'

   Евгений Кукаркин
   Операция "Челнок"
   Написана в 2000 г. Детектив
   Сегодня мой первый день работы. Стою перед дверью начальника и волнуюсь, куда меня назначат. Хорошо бы, конечно, попасть в отдел по организованной экономической преступности, здесь хоть кропотливая работа с документами, с людьми и можно отличиться или... проиграть, одним словом, как игра в карты... . Неплохо бы и в отдел информации..., здесь спокойная жизнь, но зато интересно, каждый час заполнен новостями и по моему, это мечта каждой девушки, поступающей работать в МВД.
   Немолодая секретарша, уже несколько раз критически оглядывает меня, отрываясь от своих бумажек и папок. Вдруг она встрепенулась и по полученному неведомо откуда сигналу, обратилась ко мне.
   - Лейтенант Морозова, вас вызывает генерал.
   В большом кабинете двое солидных мужиков в штатском, тот что за столом старый пердун, по роже видно любит пускать слюну при виде красивеньких женщин, другой, с помятым от морщин лицом, пренебрежительно смотрит на мою фигуру.
   - Разрешите доложить, лейтенант Морозова, прибыла для несения службы.
   Старый пердун смотрит в папку с моим делом и почему то все время поглядывает в мою сторону, словно сравнивая с невидимой фотографией. Второй, глядит на меня, как на пустое место и в его выцветших глазах я вижу, что ничего не стою. Сердце мое сжалось, не к добру все это.
   - Это хорошо, что вы прибыли, лейтенант, - скрипит начальник за столом. - Ну как, Вадим Петрович, подойдет?
   - Нет, уж больно красива. В этой операции должна быть женщина так себе, чтобы не выделялась.
   - Ну это наверно просто сделать. Прическу ее мы ликвидируем, макияж снимем, оденем в паршивую одежонку и будет то, что надо.
   У меня от этого сообщения чуть волосы не встали дыбом. Как это... прическу ликвидируем..., да тебе старый пень нужно руки и ноги поотрывать за эту фразу. Я сегодня старалась, пол ночи не спала, чтобы спасти укладку, а он... Макияж снимем... Мерзавец. Вадим Петрович, этот с пустыми глазами, встал со своего места подошел ко мне, крутнулся вокруг два раза, разглядывая как вещь.
   - Может ты и прав, Григорьевич, я ее беру. Одам в обработку, одному моему осведомителю, тот сделает ее человеком.
   Гнев и возмущение клубком подкатились к горлу. Это что же выходит, я не человек. Да передо мной парни всего курса на карачках ползали, а по успеваемости одной только красный диплом дали. Хорошо хоть меня приучили молчать в присутствии начальства, а то я ему бы выдала.
   - Ладно, Вадим Петрович, бери. Лейтенант Морозова, вы поступаете в распоряжение полковника Баранова. Сейчас выйдите, подождите его в приемной.
   - Есть.
   Опять сижу с этой мымрой - секретаршей. Для нее я уже не имею интереса, неужели она все уже знает. Через четверть часа из кабинета вышел полковник Баранов и кивнул мне.
   - Пошли.
   Очень странно, но мы двинулись к лестнице, прямо на выход из здания. На стоянке полковник подталкивает меня к черному "Мерседесу".
   - Садись сюда.
   - А куда мы...
   - Без вопросов, лейтенант. Быстро в машину.
   Проехали молча по улицам города километров двадцать, на тихом переулке полковник остановил машину.
   - Давайте, Наталья Александровна, знакомиться. Я начальник отдела по борьбе с наркотиками и наркобизнесом Вадим Петрович Баранов и вы теперь назначены ко мне. Я специально вас не привел в отдел и не показал своим сотрудникам, чтобы там вас никто не видел. К сожалению, о нас главари наркомафии очень много знают, кто здесь виноват, мы еще не определились, то ли сами неумело работаем, от этого где то накалываемся, то ли у нас появилась какая то гадина, которая продает сведения о ребятах. Одним словом, вам придется пойти на дело прямо, как бы говоря, со школьной скамьи, даже не познакомившись со своими сотрудниками. Итак о деле. Вы будете участвовать, основным действующим лицом в так называемой операции "Челнок"... Кратко расскажу о наркотиках. Основные потоки этой дряни идут к нам из многих стран - это Пакистан, Афганистан, страны СНГ, Турция и другие южные государства. Везде у нас работают свои люди, но все равно дела идут не так уж хорошо. Там... у наркодельцов, работают умные ребята, у них свои отделы, по производству сырья, сбыту, разведке и контр разведке. Поэтому если мы закрываем один канал поступления наркотиков, то тут же возникает другой с более изощренной доставкой. Мы уже потеряли несколько наших парней, особенно проколы идут по линии Турции. Вот вам то лейтенант , мы и доверим этот канал.
   - Как это? - в ужасе смотрю на него.
   - А так. Знаете, кто такие челноки?
   - В общем то, да. Это люди, которые добывают небольшие партии товара за рубежом и привозят для сбыта сюда.
   - Все правильно. Одним из челноков должны быть вы.
   Это уже интересно, ох уж и прибарахлюсь...
   - Но причем здесь наркотики?
   - При том, из Турции повезешь наркотики ты.
   - Я?
   - Да, ты. В Турции познакомишься с неким Саидом Переем, получишь от него товар и повезешь сюда, а вот кому передашь, это мы и хотим узнать. Предполагаем, что это очень умный и опасный человек. Известно, что его кличка Крот. Девять лет этот тип мучает нас, ни одного прокола, ни одного выхода на него. Наши агенты проваливаются один за другим, когда пытаются его нащупать.
   - Как я так, через границу и... свободно наркотики...
   - Вот это я не могу тебе сказать, как... На это работают у них, у наших противников, мозги. Залезь в бардачок, он перед тобой.
   Я покорно открываю крышку впереди себя и вытаскиваю какую то грубую, жесткую ткань и горсть разноцветных пуговиц.
   - Что это?
   - Ткань - это не ткань, это известная дикая конопля, которую турецкие умельцы ловко переработали в полотно. А вот эти пуговицы - обыкновенный спрессованный порошок, наркотик по международной котировке А-33, смешанный с пищевыми красителями. Так что, я не знаю, что они в этот раз придумают...
   Я запихиваю все обратно в бардачок.
   - А как же я выйду на Саида Переея?
   - Последний связной, который ездил в Турцию, сейчас находится в больнице, завтра ты к нему придешь, поговоришь обо всем, он согласен с нами сотрудничать.
   - А что с ним?
   - Подстрелен. Крот что то заподозрил, но не успел его добить. Запомни, больница на Октябрьском, пятое отделение, палата номер семнадцать, фамилия больного Сафаров. Итак, завтра в больницу, сегодня переедешь в новую квартиру, а после завтра встречаешься с нашей женщиной, которая подготовит тебя к броску в Турцию. Тебе будут нужны деньги, загранпаспорта, всевозможные документы, даже одежда, все это в новой квартире. Ключи от нее вот. Адрес - Кантемировское шоссе дом 22, корпус 7, квартира 132. В этой же квартире записан телефон той женщины, что тебя подготовит.
   Полковник из кармана вытаскивает связку ключей и протягивает мне.
   - И это все? Больше никаких инструкций?
   - Больше тебе знать ничего и не надо. То что тебе скажет Сафаров, так и действуй и ни каких дурацких самодеятельностей. Мы теперь для тебя пропали, исчезли и все... О своей настоящей квартире теперь забудь, подружках и друзьях тоже. В какие бы ты переплеты не попадала, не пищи, действуй по обстановке, но в любом случае так и знай, мы рядом и все время следим.
   - С мамой то можно простится?
   - Простись, сейчас отправишься к ней, а так же позвони всем, кто тебя хорошо знает и скажи им, что выезжаешь в длительную командировку. В пять вечера должна быть в новом доме, из старого же ничего не брать. А теперь, гони все документы, что у тебя есть и выметайся из машины.
   - Разве вы меня не подбросите...?
   - Нет.
   Ничего себе приемчик. Вывез почти на край города и бросил. Я выгребаю из сумочки паспорт, только что полученный утром, красный пропуск и передаю ему. С грустью вылезаю из машины. Покатал называется, старый черт. Вот такой то мой первый день работы.
   Это гадость, а не квартира, где они только ее нашли, тусклые серые стены, а ванна... это же... помойка, а не ванна, грязная, с отбитой эмалью, вся покрыта ржавчиной, но я чуть не заплакала, когда вошла в туалет, расколотая крышка бачка, деревянный стульчак оторван от петель, а внутри то все...
   В комнатах грязь и запустение. Я обследую каждый уголок, каждый ящик. В комоде нашла пакет, в нем пачка долларов, около пяти тысяч и наши... деревянные, тысяч десять. Два паспорта, один Российский, другой заграничный, тоже на Морозову и карточка моя, однако имя и отчество у меня уже другие, стала я Еленой Анатольевной. Сразу подумала, видно давно меня заприметил Вадим Петрович, раз документы такие приготовил. Напротив телефона на стене нашла записку, а на ней корявым почерком выведено: " Ольга Матвеевна, зв. по тел. [phone]."
   Гардероб мне тоже не понравился, все поношенное, все старое. Здесь даже есть полу рваные ватники и резиновые сапожки. Вот так, взяли да и бросили сразу в эту жизнь. Добила меня кухня, когда из под посуды выполз таракан и зашевелил усами. Мне показалось в этот момент, что я умру.
   Только через пару часов нашла в себе силы сходить в магазин купить продуктов и химический карандаш против ползающей мрази.
   На следующий день, почти к девяти утра пришла в больницу. У палаты номер семь сидит заспанный охранник.
   - Вы к кому, барышня?
   - К Сафарову.
   - А зачем?
   - Меня прислал Вадим Петрович.
   - А..., нам вчера сообщили о вас. Вы Морозова? Паспорт есть? - Я киваю головой и, покопавшись в сумочке, достаю паспорт. Мужик посмотрел на фото и махнул рукой. - Идите.
   В палате только одна кровать, на который спит молодой парень с лицом южанина. К его руке подведена капельница.
   - Ей..., - зову я парня. - Вы меня слышите?
   Ресницы затрепетали и раскрылись. Глаза изумленно уставились на меня.
   - Вы кто?
   - Я, Лена. Меня прислал Вадим Петрович.
   - Вадим Петрович? Вспомнил... Это тот полковник... Зачем вы ко мне пришли, Лена?
   - Полковник мне сказал, что вы дадите турецкие адреса, поможете найти нужных людей, чтобы связаться с Саидом Переем.
   - Так значит вас..., женщину... отправляют туда... По моему это безумие... А впрочем..., это уже не мое дело, но хочу предупредить, вас отправляют в пекло...
   - Знаю.
   - Хорошо. Тогда слушайте... В Стамбуле найдете Софийский Собор, там с ним рядом цветочный магазин. Его обслуживает красивая женщина - Зейнаб. Найди ее и передай привет от Марата Сафарова, а так же скажи, приехала за товаром по оплаченному счету 1313462. Запомни эти цифры - 1313462...
   В это время стукнула дверь. В палату вошла полная женщина в белом халате, в руке она держит поднос прикрытый марлей.
   - Леночка, - изменил тон Марат, обращаясь ко мне, - очень хорошо, что ты пришла. Как там мама, ты не сообщила им, что я здесь...? Вот познакомься это Галя, моя жена.
   - Как вы сюда попали? - зло обращается ко мне женщина, которую кажется зовут Галей.
   - Она по делу пришла, это родственница - лепечет с кровати Сафаров.
   - Кто и почему пропустил?
   - Я упросил охранника, - по прежнему за меня отвечает больной.
   - Врешь. Опять своих блядей везде таскаешь. Только операция прошла, а эта курочка уже здесь. А ну пошла вон отсюда.
   - Да ты что, Галя, мне же сейчас невозможно... Это Лена..., она специально приехала ко мне, - пытается заступиться Марат.
   Я пока молчу и решаю как поступить с этой стервой, обхамить или дать по роже, но все же разум подсказывает мне, лучше отвалить. Пока подожду в коридоре или поболтаюсь где-нибудь, зайду попозже, уточню у Сафарова, что делать в Стамбуле дальше. А Галя, тем временем, поставила поднос на тумбочку и стала корпусом надвигаться на меня.
   - А ну пошла от сюда, дрянь.
   - Сама ты... сучка, - все же не выдержала я и выскочила наружу.
   В палате слышны яростные вопли и угрозы. Сидящий рядом с дверью охранник, хмыкнул.
   - Ну что, попало?
   - Неужели эта стерва его жена?
   - Так оно и есть, Сафарова, Галина. Не приведи господь, жить с такой женщиной. Ревнует к мужу всех и всякого...
   - Странно, Сафаров все время в командировках, привыкнуть бы должна...
   - Это ты не права, я по своей... сужу. Тоже ведь не все время дома, но если дома... то, во общем хорошая женщина, оберегает меня от всего. Тогда я понял, моя жена живет в двух измерениях, когда меня нет - она одна, когда дома - другая...
   В это время в палате грохнул выстрел, потом еще один и еще... Охранник сорвался с места, оттолкнул меня, выдернул из кобуры пистолет и распахнул ногой дверь. Он водит оружием по палате и, вдруг бросился к окну. Теперь я могла рассмотреть, что творится вокруг. С пробитой головой лежит на полу Галина, недоуменно тараща глаза в потолок. Сам Сафаров свернул голову на бок в сторону окна, на рубашке, на его груди расползаются пятна крови.
   - Сафаров, Сафаров..., - я перепрыгнула через Зинаиду и подскочила к нему.
   Он мертв. Как же так, как операция, ведь Сафаров же мне должен был еще что то передать.
   - Этот тип внизу, вызови врача, - это охранник пронесся мимо кровати и выскочил из палаты.
   Теперь и я обратила внимание на окно. Оно разбито, зато четко видна веревка, раскачивающаяся за стеклом. Первой в палату ворвалась сестра.
   - Вызовите срочно врача, - ору ей.
   - Ой, - пискнула она, увидев трупы, и испарилась из палаты.
   Я выпрямилась, перешагнула Галину и вышла в коридор за ней. Не знаю, что мной руководило, но мне сейчас не очень то хотелось светится перед милицией. Пока по коридорам несется вихрь паники, я решила смотаться.
   Дверь мне открыла раскрасневшаяся женщина в тюрбане из полотенца и замотанная в большой махровый халат.
   - Ольга Матвеевна?
   - Я, а вы, Лена? Очень приятно. Вот не думала увидеть вас такой... Заходите. Решила перед вашим приходом душ принять...
   Ее квартира так себе. Все кругом разбросано, не убрано. Не смотря на дорогую мебель, комнаты выглядят не приглядно, будь-то все свалили в кучу и забыли для чего привезли. Хозяйка словно прочла мои мысли.
   - Ты не обращай внимания на эту неразбериху. Нам с тобой завтра утром уезжать, вот готовлюсь.
   - Как уезжать? Я ничего не знала.
   - Теперь уже знаешь. Я билеты купила, так что гони четыре сотни. Загранпаспорт или вкладыш у тебя есть?
   - Есть.
   - Тогда совсем отлично. Мне сказали, чтобы я тебя привела в порядок и пока вводила в курс дела и показывала все...
   - Разве я не в порядке?
   - Дурочка, ты выглядишь великолепно, а в нашем деле выглядеть такой нельзя. Во первых, и торговаться легче, когда рожа крива, во вторых, пристают меньше. Выделятся совсем не надо. Так что мы сейчас с тобой попьем чаю с рулетом, обговорим все финансовые вопросы, а потом я займусь тобой.
   Ольга безжалостно перекрашивает мои светлые волосы в черный цвет. Перед этим я ее молила, чтобы она не состригала их и с трудом уговорила. Мой макияж стерт, единственное что Ольга сделала, это навела синеву под глазами и получилась блеклая женщина с больными почками. Мало того маленькие очки, правда с нормальными стеклами, вообще изменили мой вид и я поняла, что стала дурнушкой.
   Доконала прическа. Моя мучительница, сделала китайскую челку, остальной хвост скрутила и сунула под резинку.
   - Меня же через границу не пустят, по паспорту я не такая.
   - Мы все не такие. Я думаешь лучше? Пустят, у этих глаз наметанный, в крайнем случае перед таможней снимешь очки, потом опять оденешь. Понимаешь, - она скривила губы, разглядывая меня, - как я не стараюсь, все равно твоя красота прет из всех щелей.
   - Брось ты, я же в зеркало вижу, как ты меня изуродовала...
   - Боюсь, что нет. Придется в вагоне, тебя еще раз разрисовать...
   - Как разрисовать?
   - Увидишь. Пойдем дальше. Теперь займемся твоей одеждой.
   Она долго копалась в своих вещах, пока не нашла темную кофту, черную мятую юбку и колготки.
   - Это мне? - в ужасе отпрянула я.
   - Кому же? Неужели я зря старалась, пытаясь хоть как то изменить тебе рожу, надо к этому одеть всякое хламье, чтобы быть незаметней. Запомни, все попроще и без шика, там будут все такие. Давай, одевай.
   Вышла я от нее в полном горе. Неужели ни один мужик на улице, не обратит на меня внимание..., неужели я для них теперь... пустое место. Нет, вроде смотрят, но без восхищения, а с любопытством. Эта ненормальная дала мне еще огромную сумку, в которой лежит список, что я должна сегодня купить поесть и что с собой взять. Я ее сложила, сунула под мышку и теперь иду как с переломанной рукой, задрав ее к верху.
   Ольга уже психует на платформе. Я как всегда прибежала, на последних минутах. Она заталкивает меня в вагон и с облегчением вздыхает.
   - Чего ты так долго?
   - Свой ключ куда то запихнула, пол часа искала, не могла квартиру закрыть.
   - Ну и где нашла? - усмехается она.
   - В сумке, где же еще.
   - Пошли, тетеря. Я тебя с товарками познакомлю и со старшим. В куче то веселее.
   Вагон уже начал движение, мы находим свое купе и тут же раздаются радостные вопли женщин, сидящих в нем.
   - Оленька, мы уж думали, что ты заболела, - верещит худенькая у окна.
   - Где тебя черт носит, - хмыкает носом черненькая, как цыганка женщина рядом.
   - Девочки, познакомьтесь, это Лена. Теперь будет с нами. А вот это Галя и Люда.
   Девочки улыбаются и кивают головами. Ольга забрасывает мою сумку и свою в багажник под сиденьем, потом лезет в небольшой баул, которой также принесла с собой, вытаскивает две бутылки пива.
   - А теперь, девчонки, гульнем.
   Через час в наше купе заглядывает мужик в драном плаще.
   - Женщины, привет.
   - Васенька пришел, - расцветает Галя.
   - Здорово, Василий, - тянет ему ладошку Люда.
   - Наконец то, явился, - реагирует Ольга.
   И только я робко говорю.
   - Здравствуйте.
   Васенька внимательно смотрит на меня.
   - Так это и есть новенькая?
   - Вот о ней я и хочу с тобой поговорить, - отвечает за меня Ольга.
   - А чего говорить то, я и сам вижу. Плохо ты ее обработала, лицо спрятать не могла...
   - Я же старалась и так все что могла смыла...
   - Ладно, не будем больше об этом говорить. Приплывем за бугор, натяни на нее платок. Вообще то я пришел к вам по делу. Мне нужны деньги. Надо дать взятку украинским пограничникам и таможне, а так же вернуть мне деньги за билет на пароход и комиссионные. Всего четыреста пятьдесят рублей.
   - Васенька, побойся бога, в прошлый раз было триста, - не выдерживает Галя.
   - То было в прошлый раз, а теперь цены растут. К стати, сами виноваты. Кто в последнюю поездку разругался с пограничниками...? Не ты ли? А они злопамятны.
   - Так они это... Меня чуть не изнасиловали в купе проводников.
   - Лучше бы изнасиловали, тогда цена была бы ниже.
   Галя срывается.
   - К тебе бы, сволочь, так приставали, может ты запел бы по другому.
   - Только без оскорблений пожалуйста. Давай лучше деньги.
   Под ворчание Гали, мы вытаскиваем кошельки и отсчитываем свои деревянные в его грубую ладонь.
   - Вот так то, - доволен Васенька. - Ольга, посматривай за новенькой.
   Парень уходит, мы какое то мгновение молчим. Первой не выдерживает Люда.
   - Зря ты его так, Васька же для нас старается.
   - Себя он тоже не забывает. Комиссионные он что, в общую кассу кладет? Ничего подобного, это его прибыль.
   - Если бы одна поехала, еще больше бы потратила.
   - Да, но зато не с общипанной задницей. Меня бы эти мужики у проводников не тискали.
   - Оля, а почему мне нужно скрывать свое лицо? - спрашиваю я. - Какая все же разница, с каким лицом торговаться?
   - Дурочка, ты же едешь не на юг отдыхать, а в варварскую страну. Там женщина ничего не стоит. Девочки, помните в прошлом году Валю Крашецкую? остальные пассажирки закивали головой. - Так вот, ее продали.
   - Как продали? - подскакиваю я.
   - А так. Там на пристани, стоят опытные перекупщики. Они наблюдают за прибытием нашей братии, как только им какая либо девчонка понравиться, так тут же дают знак своим дружкам, а те потом отслеживают ее и в нужный момент похищают. Валю украли в уборной гостиницы.
   - И что с ней потом?
   - Чего может быть хорошего. Наверно, продали в публичный дом или в гарем.
   - А как же наши. Консульство, посольство, полиция...
   Девчонки засмеялись.
   - Ты в каком мире родилась, полиция там, как и везде - продажна, консульству до наших граждан дела нет, мы челноки, поэтому за людей нас не считают.
   - Васенька только озолотился, - зло говорит Галя.
   - Он что, участвовал в этом?
   - Нет, но ему сумму отвалили, чтобы он на родине заткнул матери рот. А Васька не дурак, из этой суммы себе часть взял, так называемые комиссионные.
   - Врешь ты все, - это уже выступила Люда. - Васька один из нас боролся за нее. Это он ходил в полицию, консульство, в прокуратуру, а потом понял, что Вальку не вернуть и пошел к перекупщикам, требовать деньги хотя бы для матери. Те даже спорить не стали, сразу дали и очень большую сумму. А так называемые комиссионные ему уплатили за то, чтобы он взял заявления из прокуратуры.
   - И Вася, конечно деньги взял?
   - Взял.
   - Выходит Васька ее и продал перекупщикам, раз те, деньги безропотно ему выдали, - зло говорит Галя. - И комиссионные тоже были договорные...
   - Зачем же он тогда бегал по всем инстанциям? Он же хлопотал за нее.
   - А чтобы его ни в чем не обвинили. Туман на наши бабьи головы наводил.
   - Не верю. Васька не такой...
   - Ну..., ну...
   - Хватит вам. Верить мужикам вообще нельзя. Ты все слышала, Леночка? Вот почему красивым девочкам морду надо кривить в этих поездках, - подводит итог Ольга.
   - Может Вася, таким путем и меня продаст?
   - Не дадим, - выступает Галя, - Срать пойдешь в туалет, мы рядом будем... Надо всем держаться вместе.
   За окном поезда проносились родные российские поля и леса. Мне было чего то не по себе от таких разговоров. Ольга с Галей вдруг заговорили о товарах, что они в этот раз будут брать. Людмила задумчиво смотрела в окно, а я вдруг захотела спать.
   Через девять часов поезд подкатил к украинской границе. Ольга растрепала мои волосы, усилила черноту под глазами и задрала воротник кофты.
   - Не вякай только и не лезь со своей справедливостью.
   Состав остановился на какой то станции, я не успела прочесть название и началось ожидание.
   - До чего их, гавриков ненавижу, - говорит Галя, - как и украинских проводников, тоже сволочи порядочные, за каждый стакан кипятку норовят содрать три шкуры и все не в своих деньгах, а наши рубли требуют, да еще по курсу один к одному...
   - Помолчала бы, - ответила ей Люда. - опять ляпнешь что-нибудь, нас вообще здесь заклюют.
   В дверь просовывается голова в фуражке.
   - Ага... и здесь курочки едут. А ну показывайте паспорта...
   В купе протискивается прапорщик, за ним толстомордый парень, который неторопливо осматривает полки, а потом нас.
   - Что запрещенное везем? - басом гудит он.
   - У нас ничего такого нет, - за всех отвечает Оля.
   - Знаю я вас...
   Прапорщик возвращает паспорта и тоже оглядывает купе.
   - Толя, это твои..., я пойду дальше.
   - Давай - давай..., - пограничник исчезает, а толстомордый нагло ощупывает нас взглядом. - О... Я вижу здесь старых знакомых. Ну-ка ты, телка, - его палец уперся в Галю, - представь вещи. Что везешь?
   - Ничего. Пустые сумки.
   - Знаю я тебя. Как в тот раз обмануть хотела, валюты набрала выше нормы и скрыла... Бери сумки, пойдем в купе проводников, там тебя посмотрим.
   - Не имеешь право. Смотри здесь.
   - Я на все имею право. А ну, двигай, стерва.
   - Вы не имеете право так относится к пассажирам, - не выдерживаю я. Тем более к женщинам...
   - А это, что за ца-ца такая. Ты хочешь, чтобы я тебя тоже обыскал. Тогда вставай, бери вещи, пошли. Я сейчас тебе покажу, какие я имею права...
   - Ленка, не смей, - Ольга в панике. - Что же делать то? Где же Васька?
   - Девочки ничего, не бойтесь. Я ему все объясню.
   Выдергиваю свою сумку и оттиснув этого мордоворота Толю выхожу в коридор. Там перемещаются пограничники и таможенники. При виде нашей компании понеслись веселенькие реплики.
   - Толя, никак перышки идешь чистить...
   - Толя, поищи между титек, там точно что то есть...
   - Анатолий, в четвертом купе, потолще едет, ты бы ей в одно место заглянул, а тебя все на тощих баб тянет.
   Толя с глупой улыбающейся рожей подталкивает меня в спину в направлении купе проводников.
   Первой захожу я, отшвыриваю сумку и поворачиваюсь к толсторожему таможеннику. Этот гад, захлопнул дверь и приказал.
   - Снимай трусы и поворачивайся.
   Первым ударом ноги я точно врезала ему между ног и пока у него от боли на лоб лезли глаза, схватила за волосы, пригнула голову и и два раза коленом проехалась по физиономии. Потом отшвырнула на сидение, схватила руку и завернула за спину.
   - Так чего ты от меня хотел?
   - Пусти, мне больно...
   - Я тебя сейчас изуродую, а на суде скажу, что в порядке самообороны, когда ты меня хотел изнасиловать, сломала тебе руку и ногу.
   - Ты до суда не дойдешь...
   - Тогда я начала.
   Закручиваю ему руку и тут парень завопил.
   - Все, все. Я все понял. Прости, пожалуйста.
   - Это другой разговор. Запомни, мальчик, если меня или моих девочек хоть раз тронешь или обхамишь, я тебя посажу в тюрьму точно.
   - Извини.
   Я отпускаю руку. Толстомордый садится и трет руку, его лицо в крови, из носа течет красная струйка. Я подняла сумку и, пошарив в ней, вытащила платок.
   - На, вытрись.
   Он оттирает с лица кровь. По глазам вижу, что этот тип испугался.
   - Ты кто, из милиции?
   - Нет, - по роже вижу, что не верит. Черт, и зачем только полезла... Я рада, что мы договорились обо всем. Теперь я пойду на место, а ты все же вымой свою морду.
   Открыла дверь и вышла в коридор. По прежнему купе шмонают пограничники и таможенники. Они только с ухмылкой провожают меня взглядом.
   Девочки выжидающе смотрят на меня в купе.
   - Ну что? - первой не выдерживает Ольга.
   - Ничего. Поговорили, он пообещал вас больше не трогать.