Кукаркин Евгений. Смерть всегда движется рядом

   - У вас есть в чего-нибудь переодеться?
   - Мы все сидим в танке голышом.
   - Как голышом?
   - Раздеваемся и сидим. Жара дикая, в одежде свариться можно.
   Капитан нехотя лезет с портфелем в люк и мы раздевшись и поудобней устроившись, тронулись крушить минные поля. Первая мина-попрыгушка вылетела из под блина через 15 минут, выкинув букет шрапнели, который забарабанил по броне. За ней загрохотали другие взрывы. Начался будничный день. Капитан вел себя молодцом. Четко указывал повороты, но карт мне в руки не давал.
   Прошло три дня. Мы только собрались протраливать очередной участок, как к палаткам подъехал джип. Из него выскочила Дорри и важно выполз Мансур.
   - Здравствуйте, лейтенант Скворцов. Я добилась, что бы меня отправили к вам. Капитан Мансур любезно разрешил мне проехаться с вами и посмотреть как идет разминирование.
   - Он этого не мог сказать. Правда, Мансур?
   - Это разрешение командующего. Я ничего здесь сделать не могу.
   - Хорошо. Раз вы получили разрешение, предупреждаю, в танке надо раздеваться до гола.
   - Вы с ума сошли. Это еще зачем?
   - В танке жара.
   - Я и так выдержу.
   - Как хотите. Одетой не пущу. Эй, по машинам.
   - Хорошо, я согласна. В какую машину мне лезть.
   - В эту. Капитан Кариги уступите даме место, полезайте в соседний танк.
   Мы залезаем в танк. Дорри думает, что мы шутим и с удивлением смотрит как мы раздеваемся до трусов. Она неуверенно начинает раздеваться. Под рубашкой у нее нет лифчика и грудь свисает своей полнотой вниз. Дорри остается в белых трусиках.
   - Вот ваш триплекс. Снимать через него можете?
   - Ни разу не пробовала.
   - Теперь оденьте тапочки, шлем и перчатки. Вот так. К броне не прикасайтесь. Сидите на мешках с песком и держитесь за эту висящую ручку. Механик трогай.
   Машина качнулась и в такт качнулись груди Дори. Мы поползли к спрятанной в земле смерти.
   Первый разрыв ошеломил Дорри. Она отпрянула от триплекса, потом профессиональное любопытство заставило ее крепко вцепиться в окуляры. Она уже ничего не замечала, ни своей наготы, ни окружающей обстановки. Через 15 минут мы все истекали потом. По коже Дори потекли ручьи. Она под тусклой лампочкой блестела, как натертая маслом.
   По рации капитан Кариги дал указание на разворот. Танк плавно развернулся в право и тот час же мы увидели развороченные окопы и истлевшие, трупы в египетской форме.
   - Боже, какой ужас.
   Дорри оторвалась от триплекса и взглянула на меня.
   - Это еще не ужас. Ужас, когда раненным птицы склевывают глаза и разрывают на части тело.
   - Вы хотите сказать, что эти мертвые-раненые.
   - Посмотрите, Дорри, видите костяшки рук лежат на затылке, они еще пытались себя прикрыть.
   Танк идет вдоль окопов и Дорри опять вцепилась в прибор. Раздается грохот. Танк подпрыгивает и Дорри бросает на меня. Я успеваю ее поймать и наши тела вдавливаются друг в друга.
   - Что это?
   - Задели противотанковую мину. Кажется обошлось. Механик, как дела?
   - Наехал на какой-то столб, а под ним мина. Вроде все в порядке.
   Тут Дорри замечает, что лежит в моих объятьях
   - Какие мы мокрые. В этой коробке можно сжариться. Ты горячее брони.
   Она отталкивается и тут же возглас изумления вырывается из ее уст.
   - Смотри. Стекло белое.
   - Осколок попал в оптику.
   Я почти облокотившись на нее пытаюсь заменить триплекс, но он не поддается. Пришлось плюнуть на это дело.
   - Иди на мое командирское место.
   Мы меняемся местами и я попадаю в лужу на мешке, образовавшуюся от пота Дорри.
   - Механик трогай, - командую я.
   В это время заработала рация и заговорила голосом капитана Кариги.
   - Господин лейтенант, третий и четвертый экипажи дерутся.
   - Что?
   - Согласно инструкции они остановились, но затем вылезли из машин и полезли в окопы.
   - Механик стой. Зачем они туда поперлись?
   - Пошарить.
   - Ах, сволочи.
   У меня даже оружия нет. Я пулей голышом вылетаю из танка, несмотря на раскаленную бронь и противное солнце. Метрах в тридцати стоит третий танк, там шум и крики. Я побежал туда и тут же зацепившись за что-то, падаю на горячую землю. Два сцепившиеся высушенных трупа распластались на моем пути. Бегу дальше и вижу четыре голых фигуры усиленно лупцующих друг друга. Первой фигуре бью между лопаток всей массой тела, а второй падает от удара в лицо. Все национальные языки выражающие мат несутся из меня. Солдаты узнав офицера, помчались к машинам. На земле среди ножей, часов и смятых денег валяется гнилая кобура с торчащим ТТ. Я выхватываю пистолет и ищу цель в которую можно разрядить всю свою ярость.
   Появляется прикрытая моей майкой Дорри. Я прекращаю рычать и развернув ее, наношу шлепок рукой.
   - А тебе кто разрешил выйти? Марш на место.
   Дорри оглядываясь, послушно идет к головному танку. Ярость прошла и я пригрозив пистолетом третьей и четвертой машине пошел к своему танку.
   Дорри сидит притихшая на моем месте. Я забираюсь на ее место, мокрые мешки с песком и командую.
   - Механик трогай.
   Танк зарычал нас качнуло, но разбитый триплекс не позволил мне увидеть все прелести египетских минных полей.
   Наконец наступает команда на поворот к дому и мы круша мины-попрыгунчики возвращаемся к палаткам лагеря. Я быстро одеваюсь и выскакиваю из танка. Через пять минут вылезает Дорри. Одежда сразу же прилипла к ее мокрому телу, но она не замечая это, стремиться запечатлеть на фотопленку меня, танки и экипажи машин. Потом подходит ко мне.
   - Ты настоящий парень, Александр. Я уважаю таких мужчин. Понятно почему в тебя влюблено все женское население Каира.
   - Ты уж преувеличиваешь, Дорри.
   - Нет, тебе привет от Шери, Гамили, Лолы и других. Они просят, чтобы ты приехал быстрей. Боже, как мне нужна ванна.
   - Мансура нет, его газика тоже. Дам тебе до Суэца летучку. А это возьми на память.
   - Что это?
   - Осколок мины, что попал в триплекс.
   Она осторожно взяла кусок рваного металла.
   - Он еще горячий.
   Я рассмеялся.
   - Здесь все горячее и металл и люди...
   - И человеческие сердца, - добавила Дорри. - Пока, Александр. Я с тобой обязательно увижусь.
   Как только она ушла, я пошел разбираться с двумя экипажами, которые нарушили основное правило разминирования.
   Прошло еще два дня. Погиб капитан Кариги. Мы сидели в машине и крутились по минным полям, когда маленький осколочек через вентилятор проник внутрь танка и нашел шею капитана. Он умер сразу, захлебнувшись собственной кровью.
   Приехал Мансур, хмурый и злой как черт.
   - Ты распугал всех представителей штаба. Никто не хочет работать с тобой.
   - Пусть дадут карту минных полей и катятся к черту.
   - Этого никто тебе не сделает. Карты секретные.
   - Да пошли они в жопу со своей секретностью.
   - Чего ругаешься? Поезжай к ним и выразись там.
   - И поеду.
   - Вот и хорошо. Сегодня я сам буду руководить полком по разминированию.
   - Не смей, Мансур. У тебя мало опыта и нет карт.
   - Я был в штабе. Смотрел карты и знаю где должен работать. А опыт наберем. Ты-то набрал.
   - Но я прошел хорошую подготовку в Союзе.
   - А я пройду здесь. Поезжай, Александр. тебя ждет полковник Али.
   Я плюнул и пошел к летучке.
   Штабных идиотов ни чем не пронять. Как я их не убеждал, уговаривал, карт никто не дает. Представителем же штаба никто не хочет идти. Сам полковник Али развел эту дурацкую демократию и теперь только разводит руками.
   - А что я могу сделать Война кончилась, никто умирать ни хочет.
   - Тогда без карт я не пойду и не разрешу своим людям идти на смерть.
   - Как хочешь. Ты за это деньги получаешь. Можешь не идти, а вот полк пойдет. Разминировать нужно. Уж больно много площадей.
   В это время зазвонил телефон. Полковник взял трубку и изменился в лице.
   - Не может быть. А сам капитан цел? Хорошо выезжаю.
   Руки у него прыгали и он долго не мог их утихомирить.
   - Там, Мансур угробил полк. Его танки случайно попали в проход между минными полями и при развороте напоролись на противотанковые мины. Едем.
   У палаток было много санитарных машин. Из протраленной полосы неслись к лагерю военные грузовые машины с ранеными и убитыми. Мансур сидел на скамейке с оголенным и перевязанным плечом. Рядом санитар пыхтел и привязывал его руку к телу.
   - Что ты наделал, сволочь? - с яростью спросил я.
   - Александр, - губы его запрыгали, когда я начал расстегивать пустую кобуру, - я ошибся.
   - Отставить, старший лейтенант.
   Передо мной очутился полковник.
   - Мы разберем этот случай. Сами, - подчеркнул последнее слово он.
   - Черт с вами. Теперь-то вы убедились в своей глупости.
   - Господин лейтенант, вы говорите со старшим по званию и я не позволю нарушать дисциплину...
   - Лучше бы вы прислали карты, а не читали мне морали про нарушение дисциплины.
   Я повернулся и пошел к машине которая отправлялась к месту катастрофы.
   - Вы не имеете право. Стойте, лейтенант.
   Но я его не слушал.
   Это были противотанковые мины с затяжными взрывателями. Танки стояли хаотично разбросанные по выжженной солнцем пустыне. Мансур допустил глупость. Он повернул все танки сразу и большинство мин полопалось под днищами машин. Часть машин по инерции накатывалась на другие мины и получили дополнительные взрывы.
   - Всех убрали? - спросил я сопровождающих.
   - Нет, к тому танку страшно подойти. Он прямо на мине стоит. Все бояться даже качнуть машину.
   Я поплелся к танку. Танк развернуло после первого взрыва и он траком зацепив за взрыватель, выволок в бок вторую мину. Гусеница лежала на корпусе, рядом с взрывателем.
   Попробовал рукой взрыватель. Слава богу, зазор между траком и взрывателем есть. Обхватываю его руками и... чувствую, что взрыватель еле-еле стал отворачиваться. Когда я поднялся, несколько солдат быстро полезли в машину и вскоре две голые фигуры очутились на песке.
   - Живы?
   - Кажется да, господин лейтенант.
   Полк отправили на переформирование. Мансура спешно перевели в штаб. Полковник Али получил выговор и что бы спасти свою шкуру написал на меня докладную, но тут вдруг в "Дели Ньюс" появилась статья Дорри "Смерть движется рядом", где она нафантазировала про меня столько, что мне впору стать маршалом или сверх человеком.
   Меня вызвали в штаб корпуса, где генерал предложил стать советником полковника Али.
   - Господин генерал, - ответил я, - на этой должности сидят полковники, в крайнем случае майоры, но не простые лейтенанты.
   - Вы у нас не простой лейтенант, господин Скворцов, а ходатайство о вашем повышении мы уже отослали в ваше министерство. Командующий очень доволен вами и считает, что вы наведете порядки в хозяйстве дивизии. Вас решили наградить, за мужество проявленное при выполнении ответственного задания по разминированию.
   - Спасибо, господин генерал.
   Мы переформировывались месяц и Москва за это время отреагировала очень быстро и я получил чин капитана.
   Полковник Али настороженно встретил меня.
   - Господин капитан, поздравляю. Вы скоро догоните по званию меня.
   - Мы с вами скоро очистим землю и я покину ваши гостеприимные земли.
   - Жаль, вы так много помогаете нам. Так что вы, как советник, предлагаете сделать нам сегодня?
   - Уточнить границы минных полей.
   - Как это?
   - Послать саперов, сверить ваши карты и установить вешки или другие предупреждающие знаки на всем нашем участке на Синае.
   - Но это невозможно. Это надо столько людей.
   - Мы будем наших саперов посылать с одного участка на другой, а за ними двигать технику. Так будет экономичней.
   - Хорошо, разработайте план.
   - Кого вы мне дадите в помощь.
   Полковник хитро поглядел на меня.
   - Возьмите капитана Мансура и майора Махмуда.
   - Есть.
   Опять эти горячие противные пески плавно качаются в оптике. Ба... да это же знакомый район. Здесь мы воевали, а вот подорванный танк Мансура. Еще одна наша машина, только без башни. Кажется от сюда я выстрелил вон туда в верх, в сторону бункера с пушкой. Серые стены бетона по-прежнему смотрят на нас темными глазницами щелей. Беру карту и ищу высотку. Вокруг нее минные поля.
   - Шестой, отзовитесь, - вызываю я Махмуда.
   - Шестой слушает.
   - Ведите колонну тральщиков дальше, по разработанному маршруту, а я проведу разведку полей за холмом.
   - Слушаюсь.
   Колонна танков проходит мимо моей машины. Ориентируясь по карте, веду машину на Восток, за холм. Не может быть, что бы израильтяне не оставили здесь прохода. Вот и восточная подошва холма и вдруг я вижу слабый машинный след петляющий до самой вершины. Водитель уже заметил дорожку и танк гремя блинами ползет вверх. Мы остановились недалеко от входа в бункер и я, приказав водителю не вылезать из машины, соскочил на землю.
   У металлической дверки бункера лежит труп, раздерганный птицами и высушенный жгучим солнцем. Я огибаю его и толкаю дверь, она легко подается и жуткий склеп представляется мне. В элипсовидном бункере освещенном светом через узкие окна, видны трупы восьмерых человек. У второго окна на специальном станке стоит танковая пушка, без броневого щита. Ее ствол откатился в бункер и уперся в потолок, а вокруг вместе со снарядами и гильзами лежат три человека в неестественных позах. Остальные пять скрючились под перевернутыми столами и стульями.
   Снаряд моего орудия попал в окно бункера и разорвался на стене. Но что-то еще сгубило их. Что? Я обратил внимание на странные снаряды, перемешанные в повалку с обычными, противотанковыми. Их головки еле-еле торчали из светлых гильз, на каждом намалеван индекс М-735. А вот и причина чибели людей, одна гильза странного снаряда вспорота осколком. Головка снаряда разорвалась красивым венчиком железного цветка. Что же там было?
   Я обшарил бункер и кроме разорваных карт и бумаг ничего не нашел. В углу лежал кожанный журнал, который был заполнен от руки на идише. Единственное что я там разобрал, это даты войны разбросанные по страницам журнала. Я взял журнал, два непонятных снаряда и загрузил все в танк.
   Обратно мы ехали осторожно и вырвавшись из минного кольца, пошли по следам своих тральщиков домой.
   Я утаил от полковника Али только журнал, а остальное принес к нему в кабинет. Сверкающие гильзы уютно встали у окна. Он дотошно распрашивал меня о бункере, уточнял местоположение и подходы к нему. Потом, ухмыльнувшись, вдруг задал вопрос.
   - Ходят слухи, что вы рукопрекладствуете в своем полку. Говорят, два экипажа избили.
   - Это не слухи. Это требование войны. Либо получай в морду, либо отправляйся под трибунал. Они выбрали первое.
   - Но сейчас не война.
   - Это в Каире нет войны, а здесь продолжают гибнуть люди. Разве мы уже не переформировывали полк?
   - Да, да,- поспешно сказал полковник. - Наверно вы правы. Можете идти, но у меня есть пожелание. Постарайтесь больше не отклоняться от своих маршрутов.
   - Мне нужно в Каир, - уставившись в пол сказал Мансур.
   - Карта северного района не готова.
   - Александр, клянусь тебе, завтра она будет лежать у тебя на столе.
   - Чего так тебе приспичило?
   - Ты же здесь уже одичал, проторчишь месяц и ничего не знаешь. У Шери сегодня помолвка.
   - Кто же ее избранник?
   - Ее бывший дружок детства, Салим. Кстати, она тоже тебе прислала приглашение.
   - Где оно?
   - В штабе, на твоем столе.
   - Что же ты мне раньше не сказал?
   Мансур вздыхает.
   - Я думал, ты меня не простишь за полк.
   - Конечно не прощу и втройне не прощу, если ты расскажешь ей правду о Сабире.
   - Нет, что ты? Клянусь тебе молчать до гроба.
   - Тогда валяй, а карта что бы была завтра на столе в 10 часов утра.
   - Спасибо, Александр.
   На моем столе действительно лежало приглашение от Шери.
   Первой меня встретила Дорри. Она прижала к своему аппетитному телу и поцеловала в губы.
   - Давно тебя не видела, капитан.
   - Это все твоими молитвами мне приделали одну звездочку.
   - Зато какой успех. Мне прислали несколько тысяч писем и отзывов. Сейчас пытаюсь организовать второй репортаж.
   - А у нас убит капитан Кариги, полностью подорвался на минах полк. Погибло мног солдат и офицеров. Стоит ли опять рисковать.
   - Стоит. Чтобы очутиться в твоих объятьях, стоит. Когда я рассказала редактору, как ты меня заставил раздеться, как с нас текло, как с ручья, и как осколок попал в оптику, он был в шоке.
   - Дорри, ты не сошла с ума. Не женское это дело, лезть головой в омут.
   - Ты мне это и раньше говорил, но я не послушалась и правильно сделала. Александр, какие у тебя сегодня планы?
   - Встретиться со старыми друзьями и пережить церимонию помолвки.
   - А потом?
   - Там видно будет.
   - Хорошо, я тебя еще сегодня увижу. Вон Джим идет. Джим...
   - Дорри, Александр, привет. Ну, герой. Дорри тебя так разрисовала, что мать родная не узнает.
   - Хватит тебе, Джим. Лучше скажи, где Шери. Я еще не представился.
   - Она там. В гостинной.
   В этот момент подлетела Лола.
   - Привет всем. Александр, это класно. Наши девочки хотят с тобой познакомиться. Ты не против, если я тебя им представлю? Джим, где ты был вчера? Я ждала твоего звонка и так не дождалась.
   - У меня были дела в посольстве.
   - Мог бы позвонить вечером.
   - Лола, я сегодня в твоем распоряжении.
   - Тогда прощаю. Дорри, пойдем с нами.
   - Нет, Лола, я должна здесь дождаться одного человека.
   - Это Мансура, что-ли?
   Дорри гневно блеснула глазами.
   - Нет, не его.
   Лола подхватила меня и Джима под руки и потащила через зал.
   - Лола, я еще не поздравил Шери.
   Она отпустила мой рукав.
   - Она там в гостинной, такая вся важная. Там же Гамиля, а эта как мигера, на всех бросается. Так прокатила нескольких бывших ухажеров Шери, что тем в пору в пасть крокодилу бросаться.
   - Хорошо, я пойду туда, ребята.
   - Я тебя потом представлю девушкам.
   Шери стояла у дверей рядом с Салимом.
   - Александр, - она ласково положила свою руку мне на плечо, пока я прикасался губами к ее руке, - я тебя так давно не видела. Я так благодарна тебе, за то что ты тогда утащил меня с ужина, иначе бы я не встретила Салима.
   - Я поздравляю вас. Пусть будет мир всегда в вашем доме.
   - Спасибо.
   Салим крепко пожал мою руку.
   - Друзья Шери будут всегда моими друзьями.
   Сзади подпирали поздравляющие и пройдя в гостинную я сразу же увидел Гамилю.
   Она смотрела на меня своими блестящими черными глазами. Я подошел к ней и нежно поцеловал в щеку. Она молчала.
   - Здравствуй, Гамиля. Что с тобой?
   Она при всех гостях обняла меня и положила голову на плечо.
   - Я прочла статью Дорри. Это ужасно. Там же кругом смерть. Тебя же могут убить.
   - Это все фантазия.
   - Нет. Папа мне рассказал все. Как погиб лейтенант Кариги и как Мансур загнал полк на минное поле.
   Мне показалось, что несколько капель скатилось за воротник.
   - Возьми себя в руки Гамиля. На нас смотрят.
   - Ну и пускай.
   - Пойдем в сад.
   - Пошли. Куда хочешь пошли.
   И это гордая неприступная Гамиля. Я взял ее под руку и повел на выход. В холле в кругу девиц стоял Джим и хохотал.
   - Извини пожалуйста, я возьму у Джима ключи от машины.
   - Не надо. Папа мне дал свою.
   Мы прошли Дорри, которая с улыбкой кивнула мне головой и во дворике нашли машину Гамили. Я сел за руль.
   - Шери не обидеться, что мы удрали с ее праздника.
   - Мы успеем на заключительную часть. Я думаю нам стоит вернуться. В такие праздники нельзя обижать молодых.
   - Хорошо. Поедем в отель?
   - Нет. Ко мне домой. Дома никого нет.
   Красивый дом Гамили был пуст. Она ввела меня в холл.
   - У папы спрятаны отличные сорта вин. Хочешь попробовать?
   - Хочу.
   Гамиля залезла в шкафчик и вытащила две бутылки.
   - На, открой. Я достану бокалы.
   Я разлил вино по бакалам из первой попавшейся бутылки и посадив Гамилю рядом с собой, передал бокал ей.
   - Выпьем за нас.
   Она отпила глоточек и поставила бокал на столик. Я сделал тоже. Потом подвинулся к ней и потянулся к ее губам. Она обезумела, целуя мое лицо. И когда я ее повалил, вдруг вырвалась.
   - Пойдем на верх в мою комнату. Я не хочу здесь.
   Это была нежнейшая, ласковая женщина. Я раздевал ее неспеша и целовал каждую появившуюся часть тела. Когда она раздетая лежала на кровати, я еще раз прошелся губами по ее шелковой коже... Когда Гамиля вскрикнула, я закрыл ее рот губами...
   Мы лежали поверх одеял и приходили в себя.
   - Я не хочу, что бы ты погиб. Война кончилась. Уже мир. Неужели нельзя взорвать эти дурные поля и все кончить разом.
   - Тогда меня уберут из Египта.
   - Может тебе остаться. Папа нам оставит этот дом, деньги.
   - Не будем загадывать. На моей родине свои сложности и длинные руки моих соплеменников могут достать меня везде. Давай лучше собираться, нам пора явиться на саму церимонию помолвки.
   Мы уже молча оделись и отправились к Шери.
   Нам удалось не пропустить торжественную часть и отсидеть праздничный ужин. Потом были танцы. Я не отходил от Гамили, мы танцевали и старались быть веселыми.
   Вдруг в зале в разгар музыки раздался шлепок.
   - Ты, негодяй, - гневно вскрикнула Дорри, влепив пощечину Мансуру.
   Она, красная от гнева ринулась в дверь, а Мансур стоял разинув рот прижимая руку к покрасневшей щеке. В зале начались смешки. Мансур покачиваясь пошел к окну.
   - Скажи, какого ты мнения о Мансуре? - спросила Гамиля.
   - Храбрый, не трус, но изуродованный вашим обществом до основания.
   - То есть?
   - Позер, хитер, любит власть и немного подл.
   - Помоему подл и еще как. Знаешь как он плакался здесь, что Дорри напечатала не про него, а про тебя статью. Какие пакости он рассказывал об этой ее командировке. Якобы она голышом сидела рядом с вами в танке и вам было не до разминирования.
   - За это я врежу ему еще одну пощечину.
   - Только не здесь. Общество будет против тебя. Хватит того, что они болтают о нас.
   - Хорошо, я отдам ему должное потом.
   - Меня мучает все время тот наш разговор о Сабире. Скажи его действительно нужно было убить во время боя?
   - Мне трудно ответить на этот вопрос. По нашим законам военного времени - да. По вашим - я затрудняюсь что-либо ответить, но, однако, ни один египетский военный не осудил меня за это.
   - Ты может в чем-то прав. Военные бы не осудили, а вот наш общество могло и осудить.
   - Разве уже об этом ходят разговоры? - встревожился я.
   - Нет, нет... Я ни кому ни чего не говорила.
   Я прижал ее к себе чуть-чуть и она замолчала, уйдя в свой мир грез.
   Утром карта северного района лежала у меня на столе. Я очень удивился, как сумел Мансур выкроить время, чтобы ее изготовить. Я приказал снять с нее две копии и вызвал майора Махмуда и Мансура.
   - Господа офицеры, этот район я разделил на три части. Каждый из вас возьмет на себя одну из частей и пойдет на место представителем штаба. Я предоставляю вам право выбора места своей работы.
   - Я пойду здесь, - поспешил Мансур, указав на равнинный участок.
   - А я, здесь, - Махмуд выбрал место рядом.
   Мне достался холмистый и неровный участок.
   - Тогда получайте карты и ... Вперед.
   Они вышли и тут передо мной возникла Дорри.
   - Привет, Александр.
   - Здравствуй, Дорри. Чего тебе не спиться? После вчерашнего, надо неделю приходить в себя.
   - Но вы-то уже на работе, а я, незабывай, корреспондент. И потом, на что ты намекаешь?
   - Успокойся, Дорри. Что ты хочешь?
   - О... Много чего. Тебя, например. Еще, редакция просила сделать еще один репортаж и зная твой дрянной характер, я принесла тебе бумажку от командующего. На.
   Она передала мне распоряжение генерала об оказании содействия корреспонденту "Дели Ньюс".
   - Ладно, выбирай, к кому пойдешь в группу. К Мансуру, майору Махмуду или ко мне.
   - Конечно к тебе. Мог бы других и не предлагать.
   - Хорошо, поехали. Газик стоит у входа в штаб.
   Дорри сразу влезла в танк и по-хозяйски стала снимать с себя одежду. Опять ее голая грудь и шикарное тело замелькало передо мной.
   - Вперед, - скомандовал я и танк начал плавную раскачку, гремя тяжелыми "блинами".
   Мне казалось, что в машине выше 50 градусов. Как только двигатели выдерживали. Мы истекали потом и вентиляторы совсем не помогали нам. Броня была раскалена и притронуться к ней невозможно. Здесь были другие противопехотные мины. Танк только подрагивал и гудел "блинами". Осколки стучали по броне. Через три километра, мы забрались на высокий холм и... Дорри закричала.
   - Смотрите, там внизу. По моему там самолет.
   - Стоп, - скомандовал я. - Всей колонне, стоп.
   Внизу, в лощине, на брюхе лежал окрашенный защитной краской шестиместный самолет с оторванным крылом. Его нос уперся в крутой откос, сзади в грунте шла канава по ширине фузеляжа, проделанная при посадке с вершины соседнего холма.
   - Всем, глушить двигатели, открыть люки, из машин не вылезать. Ждать моей команды, - прижав к шее лорингофоны приказал я.
   Растянувшиеся танки застыли на подъеме холма.
   - Механник, не торопясь, вперед, - скомандовал я своему водителю.
   Танк качнулся и мы поползли вниз к самолету. Бамс... Выскочила мина-попрыгунчик и шрапнель с грохотом врезалась в броню. Опять смена минных полей. Еще одна, бамс... тра-та-та-та. Ого сколько их напичкано. Блестящая от пота Дорри сидит вцепившис в триплекс. Она уже не замечает грохочущих осколков. Все внимание ее к самолету.
   - Так поближе, чуть вправо, а теперь протраль вокруг самолета.
   Но танк вдруг резко остановился.
   - Господин капитан, там перед нами трупы, - зашумел микрофон.
   - Тогда обойди их.
   Машина развернулась и, отойдя от самолета, вернулась к нему уже с хвоста.
   - Стой. Глуши двигатель.
   Наступила непривычная тишина. Я откидываю люк, хватаю свою одежду и набрасываю ее на бронь. Даже через одежду чуствую жаром пышащий металл.