Кукаркин Евгений. Смерть всегда движется рядом

   - Ай, черт.
   Все-таки задел боком о кромку люка. Теперь точно ожог. Иду в тапках по броне и чуствую ногами ее высокую температуру. Спрыгиваю на песок сзади танка на очищенную от мин дорожку.
   Передо мной самолет с английскими опозновательными знаками. Метрах в семи от самолета лежат три скелета, в гражданской драной одежде. Мина-попрыгунчик удачно уложила их в ряд.
   - Почему он не взорался?
   Сзади меня голая, с шлемофоном на голове и фотоаппаратом в руках, стоит Дорри.
   - Самолет был обстрелян, баки пробиты. Все горючее вытекло. Поэтому и цел.
   - А летчик где?
   - Сейчас посмотрим.
   Осторожно оглядывая землю иду к открытой дверце самолета. В самолете ящики, в беспорядке наваленные на сиденья. Скелет-летчик замер за штурвалом. Спрыгиваю на землю и замираю. Дорри в азарте съемок отошла от протраленной полосы. Ее фотоаппарат щелкает в руках, а она мелькала голым телом вокруг трех трупов.
   - Стой!
   В несколько прыжков настигаю ее и обхватив падаю на землю.
   Вовремя. Шир... раскидав песок выскочил попрыгунчик. Бам... грохнул над нами разрыв. Завизжала шрапнель.
   - Дура, мать твою.
   Я лежу на ее роскошном теле. Она ошеломлена настолько, что только разевает рот, не издавая звука.
   - Мне больно спину, - наконец прорвался звук.
   Я поднимаюсь и за руку вытягиваю ее с земли. Вся спина исцарапана и изодрана на мелких камнях. Появилась кровь.
   - Марш в машину.
   - Погоди, посмотри, - она указывает на трупы.
   У центрального, у самой головы лежит грязный от песка чемоданчик, его ручка прикована цепочкой к белой кости бывшей руки. Я осторожно подхожу к скелетам и приподняв чемоданчик тяну его на себя. Кисть отламывается от руки и повисает на цепочке. Я вытас киваю, ее из браслета и откидываю к самолету. Чемоданчик в руках.
   - Пошли. Мы завтра протралим здесь и пришлем кого-нибудь.
   Дорри кончает снимать самолет и идет к танку.
   - Куда, идиотка? Сбоку нельзя.
   Она в недоумении. Сзади танка зацепиться не зачто. Я забрасываю чемоданчик к башне, вскорабкиваюсь на гусеницу и от туда на бронь, проклиная горячий металл.
   - Давай руку.
   - Ай, ай, - визжит она, обжигаясь, когда я тащил ее на верх.
   Мы стоим на выхлопных решетках и Дорри чуть не плачет. Красные пятна ожогов неровно расползлись по бокам.
   - Ну и поездочка. Спина изодрана, вся обожжена, да еще похудела на килограмм десять. Кто теперь меня будет любить такую.
   - Не причитай. Найдешь кого-нтбудь. Прыгай в люк.
   В танке, я перегибаю ее на горячих мешках с песком и начинаю йодом обрабатывать спину.
   - Да поосторожней, ты медведь. Мне же очень больно.
   - Вот не подумал бы. Это все пустяки. Сейчас опять пот пойдет, еще хуже щипать будет.
   - Спасибо, успокоил.
   Наконец она садиться на мешки и я вижу слезы на ее лице.
   - Механник, заводи, поехали назад.
   Загрохотал дизель, я закрыл люк и мы под дробь вылетающей из-под "блинов" шрапнели ползем к своим.
   У палаток, я одеваюсь и вылезаю из люка первым, прихватив с собой чемоданчик. Дорри долго копается и наконец появляется небрежно одетая. Она спрыгивает с танка мне в руки и прижавшись долго не хочет отпускать.
   - Дорри, не дури. Люди смотрят.
   - Господи, негде даже к тебе поприставать.
   Мы садимся в газик и я везу ее к штабу.
   - Как ты думаешь, что в чемоданчике?
   - Сейчас в штабе и посмотрим.
   - Можно, я с тобой посмотрю?
   - Нельзя. Вдруг это какие-нибудь секретные документы.
   Она надулась.
   - Когда мы с тобой увидимся? - спросила она через некоторое время.
   - Не знаю.
   - Где ты сам-то остановился?
   - В Судре. Там мне в военном городке выделили штабную машину-фургон.
   У штаба я ее высадил и она попращавшись ушла. Я сунул чемоданчик под сиденье и попросив часового присмотреть за машиной, вошел в штаб. В своем кабинете еще раз внимательно исследовал карты.
   Пришел Мансур, грязный и потный. Докладывает о выполнении задания.
   - Ну и жарища, - говорит он под конец, - у меня двое солдат получили тепловой удар, а в одном танке заклинило двигатель.
   - Его вытащили с минных полей?
   - Нет. Я уже доложил по рации в штаб, там сказали что бы оставил на месте, завтра из резерва новый пришлют.
   - Хорошо. Мансур, я хочу тебя спросить. Что ты плел женщинам о Дорри?
   - Когда? - он краснеет.
   - О том как она раздевалась в танке.
   - Да это... Просто вырвалось. Я потом понял, что сморозил глупость.
   - А мне так хочется влепить тебе по морде. До сих пор руки чешуться.
   Мансур опасливо отшатывается и молчит.
   - Иди, проиведи себя в порядок. Завтра опять тяжелый день.
   Мансур вылетает как пуля. Я звоню полковнику Али.
   - Господин полковник, можно зайти.
   Полковник устало смотрит на меня и ворчит.
   - Уже конец рабочего дня. Что еще у тебя?
   Я докладываю о находке самолета. Умалчиваю только о чемоданчике.
   - Где это, где? - оживляется полковник-покажи по карте.
   Я карандашом отмечаю точку.
   - Что там в самолете? Ты видел?
   - Ящики. А так же четыре человека, включая пилота, которые мертвы. По состоянию трупов, авария произошла более года назад.
   - Ты кому-нибудь о находке говорил?
   - Нет, но там со мной была корреспондентка "Дели Ньюс" Дорри.
   - Она что, все сфотографировала?
   - Да.
   - Вот засранка. Теперь разнесет по всему свету. Ладно, я позвоню кой-кому, может попридержат ее материал, пока наши не обследуют самолет. Только ни кому ни слова.
   - Есть.
   Я свернул с шоссе на Судру к только-что восстанавливаемому поселку феллахов. Грязные разрушенные улочки, голопузые дети, копающиеся в пыли и несколько стариков степенно сидящих на ящиках из под снарядов в тени. Я подъехал к ним.
   - У вас есть мастерская по ремонту машин? - спросил я по английски.
   Молчание.
   - Ну какая-нибудь мастерская есть?
   - Да они не знают вашего языка, - слышу голос с зади.
   Передо мной стоит неряшливо одетая женщина.
   - Вы мне не можите помочь?
   - В поселке нет мастерских.
   - Но есть какие-нибудь механники, ремонтирующие трактора, ну наконец какой-нибудь инструмент у кого-либо для ремонта есть?
   Она задумалась.
   - Только если у Фарди.
   - Садись, поехали к нему.
   - Да он вон в том доме.
   Я подъехал к указанному дому. Ко мне в грязном замызганном халате с черо-белой бородой вышел феллах.
   - Ты Фарди?
   Он закивал головой. Я вытащил чемоданчик из-под сиденья.
   - Мне нужно его вскрыть.
   Он смотрит на меня с недоумением. Я показываю жестами, что надо сделать. Наконец до него дошло и он пригласил меня в свой дворик. Мы вошли маленькую глинобитную пристройку. На большом столе валялись детали, гайки, болты, ржавое железо и всякий металли ческий хлам. Инструменты были свалены в беспорядке в ящике из-под снарядов. Я смахнул со стола часть хлама и положил чемоданчик, после чего жестом пригласил Фарди. Он важно подошел, повертел чемоданчик в руках, пощелкал барабанчиками шифра и ..., вытащив из инструмента настоящую воровскую клешню и фомку, начал взламывать его со стороны петель. Петли были буквально вырваны из чемоданчика. Феллах приподнял верхнюю крышку и... мы увидели еще один блестящий металлический чемоданчик. Фарди поцокал языком, осторожно вытащил его и вопросительно поглядел на меня. Я кивнул головой. Опять защелкал барабанчик шифра под пальцами египтянина, на этот раз он выудил из ящика зубило и молоток. Повернув чемоданчик к себе, старик стал вырубать металические заклепки петель. Трах... вылетела первая шляпка, потом другая и все шесть заклепок, по три на каждой петле, смешались с металлической массой на столе. Фарди поддел зубилом верхнюю крышку чемоданчика и приоткрыл его. Я сунул в щель руку. Н а свет появилась коробочка с надписью большими буквами "М-801" и толстая папка. Я сунул коробочку в карман брюк, папку под мышку и вынув из кармана несколько долларов передал феллаху. Он с удовольствием их взял и закачал головой в знак благодарности. Положив металлический чемоданчик в разодранный черный, я собрался уходить, но Фарди стал жестами просить, что бы я отдал чемоданчики ему.
   - Нет, нет, - помотал рукой я, - нельзя.
   Он разочаровано развел руками.
   В моей машине бало полно детей. Я их шуганул и бросив все на сиденье поехал из поселка.
   Дождавшись, когда на шоссе не будет машин, я остановился и раскрыл папку. В ней находилось несколько документов на английском под грифом "СС": доклад одного закрытого английского медицинского учереждения, с предлагаемыми разработками психологической войны на ближайшие десять лет; заключение комиссии по поводу препарата М-718 и рекомендации по его применению, а так же письмо в израильский аналитический центр, где англичане просили оказать содействие доктору Ламбергу, в организации лаборатории для о кончательной доработке препарата "М-801". Я раскрыл коробочку. В ней лежали, завернутые в вату десять ампул, в которыж болтались красноватые пилюли. Что же мне со всем этим добром делать? Ладно, вытряхиваю из коробочки ампулы и кладу их в карман, раздираю папку и вместе с коробочкой поджигаю на песке обочины дороги. Документы складываю и запихиваю под брюки. Теперь чемоданчик. Недалеко лежит камень. Я подхожу к нему, с трудом перекатываю и положив чемоданчик в образовавшееся углубление, накатываю камень обратно, чуть-чуть подсыпаю щебнем и вроде ничего не заметно. Недогаревший картон, раскидываю по местности. Вроде пора уезжать.
   У моей припаркованной штабной машины, дверца фургона чуть-чуть приоткрыта. Я поднимаюсь по ступенькам и вижу Дорри, спящую на диване. Она лежит на боку, согнув ноги. Цветастый купальник плотно охватил выпуклости тела. Глухо воет кондиционер, разряжая аккамуляторы машины. Внутри все же прохладней чем на улице. Я вхожу и сажусь за столик.
   - Александр, это я.
   Дорри распахнула свои глаза и смотрит на меня.
   - Вижу.
   - Я так устала, что решила добраться до твоего уютного уголка и выспаться.
   - Как тебя пропустил часовой?
   - Просто. Он ничего не понимал по английски, а когда я ему показала подпись генерала на письме, он просто махнул рукой и я здесь.
   - Ты чего-нибудь ела?
   - Там на полке, консервы, хлеб и кола.
   - А это ты кого ограбила?
   - Тыловик молоденький попался, прямо из армейской лавки все и выдал.
   - С тобой не соскучаешься.
   - Естественно.
   Я достаю консервы, хлеб, колу и, вскрыв банки, ножем начинаю есть. Поднимается Дорри, потягивается и тоже подходит к столику.
   - Дай чего-нибудь мне.
   Отрезаю ей кусок хлеба и накладываю ломоть колбасы. Вскрываю бутылку колы, передаю тоже. Дорри садиться рядом. Мы с жадностью голодных людей едим пищу. - Как твоя спина?
   - Болит. Залей мне еще раз иодом.
   - Потом. Я сейчас пойду в бараки помоюсь. Весь липкий от пота.
   - А я уже, помылась. Как примчалась сюда, сразу же пошла искать воду.
   - Убери все. Я сейчас приду.
   Беру из шкафчика полотенце и выхожу из машины.
   Дорри скинула купальник и лежит голышом на диванчике на животе. Вокруг некоторых царапин и разодранных ран появилась непрятная краснота. Я протираю ваткой с иодом все ее ранки. Наконец, все кончилось, но я невыдерживаю и опускаю обе руки вниз. Дорри сей час же отжимается на локтях и ее грудь влилась в мои ладони.
   - Только по-осторожней, пожалуйста. У меня спина.
   - Тогда вставай.
   Мы меняемся местами. Дорри умеет из мужчины выжимать все. Пять часов она мучала меня...
   Мы лежим в полудреме и пытамся еще что-то рассказать друг другу.
   - Дорри, - встрепенулся я, - ты еще статью не отправила?
   - Когда же. Я ее даже не писала. Завтра напишу.
   - Полковник Али просил про чемоданчик ни чего не писать.
   - А что там?
   - Там переписка между двумя государствами.
   Сразу оживляется Дорри.
   - Кто с кем?
   - Вот этого я тебе сказать не могу.
   - Александр, сначала подразнишь, а потом в кусты.
   - Тебя подразнишь. Сама кому хочешь голову оторвешь.
   Разговор опять теряет нить и мы засыпаем.
   Проснулся я от жары. Дорри лихо распласталась на половине моего тела. Кондиционер не выл, вышли из строя аккомуляторы. Я выбрался из под Дорри и открыл дверь. Ночной прохладный воздух и обильный свет луны ворвался внутрь фургона. Вдруг я похолодел, на полу небрежно валялись смятые документы из чемоданчика. Куда бы их спрятать? Раздумывать не приходиться и запихиваю их в щель кондиционера. Благо, что он теперь не работает.
   Дорри развалилась на диване. Я ложусь на край и притискиваю ее к спинке дивана. От боли в спине она подпрыгивает, падает мне на грудь и тут же опять засыпает.
   Утром Дорри уезжает. Она долго целует меня.
   - Обратись к врачу, как приедешь в Каир, - говорю я ей.
   - Проявлю пленки и сразу же обращусь, - отрывается она от моей шеи. Скажи, Маснсур твой друг?
   - Уже нет.
   - Опасайся его. Он предложил мне рассказать про тебя такое, от чего все общество Каира ахнет.
   - И за что же?
   - За постель, естественно.
   - Это ты тогда влепила ему пощечину?
   - Не только за это, но и за другое..
   - Я буду умницей и последую твоему совету.
   На глазах у нее вдруг появляются слезы.
   - Я наверно дура. Мне кажется влюбилась в тебя до безумия.
   - Это ужасная болезнь. Как приедешь в Каир обратись к другому врачу. Кстати, Дорри у тебя есть знакомые которые говорят на идишь и им можно доверять?
   - Есть, а зачем тебе?
   - Мне нужно перевести один секретный документ.
   При слове "секретный" Дорри выпрямляется и слезы мгновенно исчезают с ее лица.
   - Я могу с ним ознакомиться?
   Я достаю кожанную тетрадь утащенную из бункера и отдаю ей. Дорри бегло ее просматривает.
   - Похоже это журнал боевых действий. Знаешь, я отдам тебе его через неделю. Клянусь, без твоего разрешения журнал в чужие руки не попадет.
   - Я тебе с трудом, но поверю.
   Мы смеемся.
   - Мне пора, - вдруг заспешила она. - Пока.
   Дорри выскочила из фургона машины.
   Полковник Али встречает меня у дверей штаба.
   - Сегодня разминирования на твоем участке не будет.
   - ???
   - Приехали из Каира комиссия, по твоим следам поедут к самолету.
   - Хорошо, я тогда пошлю саперов на южный участок, пусть уточняют границы полей.
   - Я тебе предлагаю отпуск на два дня. Хочешь, поезжай в Каир.
   - Хочу. Только дайте газик.
   Полковник кивает головой.
   - Документы возьми у писарей и отправляйся. Прихвати своего дружка, Мансура, а то изведет нас совсем.
   - Есть.
   У Мансура своя машина. Он быстро сматывается, а я уточнив задание саперному капитану, выезжаю через два часа.
   В Каире я остановился в отеле и сразу стал звонить Гамиле.
   Служанка сообщила, что госпожа с утра куда-то уехала и до сих пор не появлялась. Я попросил ее записать мой номер телефона и стал звонить к Шери, но ее тоже дома не оказалось. Пришлось сходить в ресторан поужинать в одиночестве и завалиться в номере на шикарную кровать.
   Меня разбудил звонок.
   - Але... Это я, Гамиля. Как, прямо сейчас? Хорошо, выезжаю.
   Гамиля ждала меня у дверей. Она сразу же обняла и поцеловала.
   - Как я соскучалась по тебе, Александр.
   - Разве ты одна дома?
   - Нет, отец дома, но он спит, а служанка ушла.
   Я потерся своим носом о ее нос.
   - Здравствуй, радость моя.
   Она засмеялась. Я поднял ее на руки и понес наверх.
   - Где ты была?
   - Мы с Шери, Салимом, Лолой и Джимом были в ресторане. Кстати, слышал новость, Дорри в больнице. Джим сказал, что она ездила к вам на Синай, а после, когда возвратилась, здесь в Каире ей стало плохо.
   - Что у нее?
   - Заражение крови.
   Я остановился на верхних ступеньках.
   - Она жива?
   - Джим говорит, откачали.
   Мы опять начали шествие наверх. На кровати Гамиля резвилась как ребенок. Мы так устали от любви, что утром проспали приход служанки и отъезд генерала. Гамиля пошла заказывать завтрак, а я пошел бриться и мыться в ванну. На стенке висела аптечка и мои руки залезли рассматривать бутылочки и порошки с арабскими и английскими надписями. Бутылочка "Дарамизола" на английском языке, показалась мне самой лучшей и выкинув из нее все пилюли, засыпаю свои М-801, которые пригоршней вытащил из кармана. После этого бутылочку становлю на место и продолжаю мыться.
   Гамиля дала мне телефоны Джима, но его нигде не было и только позвонив к Лоле, я узнал, что он у нее. Джим дал мне адрес частной больницы, где лежала Дорри.
   - Поехали к ней? - предложил я Гамиле.
   Она кивнула головой.
   Нас долго не могли пропустить к Дорри, наконец переговорив с главным врачом, мы очутились в ее палате. Дорри пожелтела, но в глазах мелькнул блеск, когда она увидела меня.
   - Привет, Дорри, - Гамиля подошла к ней и поцеловала в лоб.
   - Здравствуйте, ребята. Вот сплоховала. Александр от мины спас, а от заразы нет.
   - Что произошло? - заволновалась Гамиля.
   - У них такая мина есть поганая, называется попрыгунчик. Я нечаяно задела ее, а Александр сбил меня с ног и этим спас. Мина взорвалась в воздухе и осколки прошли мимо, зато при падении ободрала о камни спину.
   - Ужас-то какой.
   - Ты статью написала? - спросил я.
   - Да и уже отправила главному редактору.
   - А негативы, тоже?
   - Да, а что?
   - У тебя кадр был, где трое мертвецов с чемоданчиком?
   - Какие мертвецы? - ахнула Гамиля.
   - Я потом тебе все раскажу. Дорри, ты не помнишь?
   - Были. Ох и дура же я, ведь ты просил меня, что бы я не раскрывала этот факт. Что же теперь будет?
   - Можешь позвонить редактору и попросить уничтожить эти негативы.
   - Думаю уже поздно. Редактор имеет вот такой нюх, только заикнись, тут же начнет копать.
   - Теперь начнуться неприятности.
   - Для тебя?
   - Для всех нас. Только если мы будем утверждать, что чемоданчик только видели, но его не брали и твердо будем на этом стоять, можно еще всего избежать.
   - Хорошо, пусть будет по твоему, я так и буду утверждать.
   В палату вошел врач.
   - Господа, больной нужен отдых, она еще слаба.
   - Пока, Дорри
   Мы попращались.
   - Ребята, заходите ко мне.
   - Обязательно, - сказала Гамиля.
   - Что там было? - пристала Гамиля.
   - Мы наткнулись на подбитый самолет, все пассажиры и летчик погибли.
   - А с этой миной, правда?
   - Да.
   - Я так боюсь за тебя. Побыстрей бы кончился этот кошмар.
   - Я тоже так хочу.
   - Поехали к Шери. Расскажем ей все о Дорри. Тебя опять неизвесно когда выпустят, а мы последим за ней вдвоем с Шери.
   - Ты самая лучшая женщина на свете, дорогая.
   Гамиля расцвела в улыбке. Мы поехали к Шери.
   Жалко что у меня было мало времени. Днем я выехал на Синай.
   Утром в штабе переполох. Полковник вызвал меня в свой кабинет.
   Там ждут двое в гражданском. Они здороваются и любезно предлагают закурить. Я отказываюсь.
   - Вы были в самолете? - спрашивает один.
   - Да.
   - А корреспондентка была?
   - Нет, она снимала мертвецов на земле.
   - Вы что видели в с амолете?
   - Мертвого пилота и ящики, много мелких ящиков.
   Оба кивают головами.
   - Ничего не трогали?
   - Нет.
   - А где были остальные танки-тральщики?
   - Они стояли за холмом.
   - Вы видели кисть одного мертвеца в стороне от трупов?
   - Не обратил внимания.
   - Корреспондентка снимала их во всех ракурсах?
   - Нет, что вы? Там же кругом мины. Мы даже не протралили полосу вокруг самолета.
   - Она в какой газете работает?
   - "Дели Ньюс".
   - Хорошо. Мы хотим еще задать вам несколько вопросов. Это касается бункера, который вы нашли. Помните?
   - Да.
   - За вами там ни кто не следил?
   - Нет. Я никого не видел. И потом, дорога туда одна, кругом мины и с этой высоты четко видна местность вокруг.
   - Вы никому не рассказывали про то, что видели и про привезенные снаряды?
   - Нет, кроме полковника Али, никому.
   - Спасибо вам за помощь.
   Полковник пошел провожать меня. Мы вышли из кабинета и в коридоре Али сказал.
   - У тебя ЧП.
   - Что произошло?
   - Подорвались саперы. Двое убиты, четверо ранены. Один из оставшихся свидетелей заявил, что там очень сложные минные поля, они накладываются друг на друга и попалась смесь противотанковых и противопехотных мин. Я выслал новую команду саперов.
   - Значит вашим картам верить уже нельзя?
   - Выходит так, - вздыхает полковник. - Ты сейчас протраль участок с подбитым самолетом, его надо вывезти от туда и готовься к Южному району. Поступилро распоряжение все работы закончить через месяц. Сюда вводяться дополнительные силы.
   - Попросите у командующего, еще саперов.
   - Я уже послал письменный запрос. У меня ведь тоже неприятности. Те два снаряда которые ты мне привез -украли.
   - Прямо из кабинета?
   - Нет, взорвали грузовик, когда он отправлялся в штаб округа.
   - То-то меня ваши разведчики все выспрашивали о снарядах.
   - Спрашивали? А о бункере тоже спрашивали?
   - Тоже спрашивали.
   - Так вот. Бункера нет. Его взорвали, когда туда прибыли наши специалисты. Бункера уже не было. Одни развалины.
   Черт знает что. Кто-то опережает египтян.
   Полковник заспешил в кабинет, а я у себя в кабинете вызвал Мансура и майора Махмуда.
   - Господа офицеры, - обратился я к ним, когда они явились ко мне, - нам сократили сроки разминирования, поэтому мы должны пересмотреть наше планирование. Но сейчас майору Махмуду взять команду танков-тральщиков и протралить остатки вот этого района, которы й я недокончил два дня назад.
   - Говорят, вы там что-то нашли, господин капитан?
   - Да, там подбитый английский самолет. Его не трогать, аккуратно вокруг него протралить и сообщить сюда в штаб, чтоб выслали охрану и транспортные средства. Вам ясно, господин майор?
   - Да. Я могу идти?
   - Идите. А вам, господин капитан, составить карту Южного района. Если к вам пришлют дополнительно саперов распредилите их на разведку и маркировку района. Завтра можете представить карту уже северных участков?
   - Постараюсь, господин капитан.
   - Тогда действуйте.
   В 10 утра Мансур представил мне карту северных участков. Я решил возглавить группу для траления части земель по этой карте. Мансуру и Махмуду дал остальные земли. Все шло как обычно. Барабанили осколки, взрывающихся мин, за броней бушевала смерть. Мы уже углубились на два километра, когда страшный грохот возник под днищем танка. Меня подбросила на мешках и я ударился шлемофоном в люк. Ручка вырвалась из гнезда и я руками оперся на броню башни. Затяжные противотанковые мины-мелькнула мысль и тут же второй взрыв швырнул меня на спину. Темнота поплыла перед глазами и я провалился в нее.
   * ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. КТО ИЗ НАС БОЛЬНОЙ?
   - Доктор, ничего сделать нельзя?
   Голоса плыли из далека. До чего же знакомый голос.
   - Не могу сказать ничего определенного. Может когда-нибудь все и восстановиться, но сейчас это невозможно.
   - Значит калека?
   - Не паникуйте, я же говорю, может все и выправиться со временем.
   Через щелку глаз вижу Гамилю и белый халат другого человека.
   - Он очнулся, - говорит халат.
   - Александр, ты меня слышишь?
   - Да, - четко говорю я и распахиваю глаза.
   Слезы текут по щека Гамили и несколько капель сваливается мне на лицо. Ее голова падает мне на грудь, а я чуствую, что не могу поднять руки, что бы ее обнять. Неужели парализованы руки. Еще раз. Ни как. Теперь плакать хочется мне. Вспомнился башнер сержант Ковров, когда его парализованного выволакивал из танка. Что с ним? Теперь я такой же.
   - Успокойся, что ты, - говорю я Гамиле.
   А ноги вроде шевеляться, значит еще живем.
   - Мне можно ходить, доктор?
   - Пожалуй, да, - неуверенно говорит он.
   - Ну вот видишь, а ты плачешь. Будешь теперь сама водить машину.
   Глухие рыдания раздались на моей груди.
   Уже месяц в госпитале. Руки не шевеляться и все попытки врачей, хоть что-то сделать ни к чему не приводят. Приходят друзья и гости. Первой примчалась Шери. Она чмокнула меня в щеку.
   - Александр, милый, я все согласовала с Салимом, мы тебе выделим часть денег на леченье.
   - Спасибо, Шери. Если бы знала, как я виноват перед тобой.
   - Я все знаю, Александр. Не казни себя, ты вел себя тогда так, как велел воинский долг. Сабир бежал и заслужил смерти.
   - А я боялся подойти к тебе, боялся сказать правду.
   - Это я тебе хочу сказать спасибо. Во-первых, вытащил меня из тупика, создвнного нашим идиотским обществом, а во-вторых, познакомил с моим будущим мужем.
   - Кто тебе сказал об этом?
   Она поняла, что я хотел сказать.
   - Аноним. Прислал бумагу, где раскрыл глаза на твои "подлости".
   - Тебя сейчас не могут обидеть, если все узнают об этом?
   - Уже нет. Тогда я была одна, теперь мне есть на кого опереться и пусть эти мигеры из общества шипят, мне уже на них наплевать.
   - Анонимом может быть только Мансур. Он один видел все.
   - Может быть, но теперь это не важно. Я хочу что бы у тебя было все в порядке.
   Я потерся о ее голову щекой.
   - Если бы я мог, Шери, то обнял бы тебя крепко-крепко. У нас у Русских есть пожелание: "Что бы вы всю жизнь спали на одной подушке". Пусть это будет мое пожелание тебе и Салиму.
   Она вспыхнула, нежно обняла меня и ушла.
   Пришел Джим с Лоли.
   - Ты прекрасно выглядишь, - защебетала Лоли, - мы с Джимом нашли колдунью, она живет на границе с Суданом, говорят она лечит такие болезни.
   - Ну если за меня взялась Лола, я точно буду здоровый.
   - Она и мертвого оживит, - вступил в разговор Барт. - Тебе привет от Дорри.
   - А что с ней?
   - Ее перекололи антибиотиками, теперь это отразилось на печени. Похоже Дорри отправят домой на лечение.
   - Она не может ходить?
   - Может. Дорри вся пожелтела и врачи ее не выпускают из лечебницы.