Кукаркин Евгений. Все для будущей войны (Полигон - II)

   - Это демпфер.
   - Вот-вот, а он здесь и не нужен. Для того чтобы включить химический элемент, не обязательно смягчать удар воздуха. По дурацкой инструкции лишний кусок трубки не отрезали, а заварили дырки, увеличив блямбами объем мотка.
   - Что ты предлагаешь?
   - Давай его укоротим, дай команду...
   - Время на переборку есть?
   - Есть.
   - Тогда режь.
   Два дня прошли как мгновение. Мы теперь работали даже по ночам, а тем временем понаехало гостей, так много, что просто рябило от генеральских лампасов или шикарных импортных костюмов. Вот тебе и сохранение секретов. Мирон Иванович делает мне внушение.
   - Ты, Андрюша, не очень то... Не возмущайся. Нам деньги нужны, вот и пригласили этих жлобов.
   - А как же секретность?
   - Так они все засекречены, у всех первый допуск. Это не твоя забота, а капитана Самсонова. Тебе Андрюша придется все этим умным дядям все доходчиво объяснять. Мало того, после запуска свезешь их на место и покажешь, что получилось.
   - Как после запуска? Их же машины, обувь, все...
   - Успокойся. Через девять часов поедете. А чтобы эти девять часов не пропадали зря, мы им устроим хороший банкет.
   - Я все понял, Мирон Иванович.
   - Вот и хорошо. Только не промахнись при запуске.
   Все готово. Я на командном пункте. Десятки телеэкранов мерцают голубым цветом. Мирон Иванович в группе гостей травит анекдоты, потешая окружающих. Капитан Самсонов сидит недалеко от меня и хмуро смотрит на экраны.
   - Внимание, идет отсчет времени, - я гляжу на часы и включаю тумблер отсчета. - Начали.
   На экранах возникла установка с ракетой.
   - Перед вами, - занудным голосом лектора обращаюсь я к окружающим, модернизированная тактическая ракета, типа "Луна", переделанная на самоуправляемую систему наведения на цель. Сегодня мы покажем запуск ракеты с биологическим препаратов С1С на предполагаемый аэродром противника с самолетами разных типов, техники и вооружения. Идет предварительное время запуска.
   На экране суетится расчет и вскоре ствол установки с ракетой, под большим углом поднялся в небо.
   - Какова дальность полета? - слышится чей то вопрос сзади.
   - 30 километров.
   По прежнему идет отсчет времени, голос оператора через десять секунд возвещает сколько времени осталось до запуска. Тем временем на экране расчет установки исчезает и наступает тишина. Кнопки запуска передо мной, со стартовой площадки подведен удлинитель на командный пункт.
   - Четыре..., три..., два..., один. Пуск.
   Я нажимаю на две кнопки. Установку окружают клубы дыма и пламени. Тяжелая ракета медленно ползет по стволу, наконец разгоняется и уходит в небо. Теперь все внимание на экран наведения. На центральном мониторе туман, только крест по центру и углы по бокам, высвечиваются белым светом. Туман стал расползаться и все увидели миниатюрную карту земли, которая стала увеличиваться прямо на глазах. Я уже заметил увеличенное изображение креста на аэродроме и стал совмещать его с крестом на мониторе, регулируя движения экрана рукоятками управления на пульте. Карта быстро увеличивается в размере и вскоре крест заполнил весь экран и... все погасло.
   - Цель накрыта. Теперь следите за мониторами.
   На телевизорах видно все летное поле, стоящие самолеты, отдельные машины, танки и бронетранспортеры. Видна небольшая вспышка и ближайший МИГ закачался. Наступили минуты ожидания.
   - Внимание, - говорю в динамик, - седьмой монитор, следите за Боингом.
   Гигантский самолет стало шатать, его одна нога подкосилась и он медленно валится на бок, стекла, вываливаются из иллюминаторов. А дальше началась эпидемия, падают МИГи, Яки, Фантомы, валятся транспортные самолеты, бомбардировщики и истребители.
   - Микробы, - комментирую увиденное я, - съели всю резину на колесах, на стеклах и на поршневые уплотнителях гидравлических систем, в результате масло вытекло и все самолеты упали. Точно так же ведет себя и остальная техника.
   Танки и машины корежит. Через динамики слышен звон вываливающихся стекол, машины садятся на ободья колес. Гусеницы танков на прорезиненных пальцах расползаются на части.
   - Ни одна машина, - продолжаю лекцию. - не сможет теперь сдвинутся с места, все двигатели выведены из строя, подсоединительные шланги, амортизаторы, демпферы исчезли. Как видите, для этого потребовалась ровно одна минута, тридцать секунд.
   В зале тишина, генералы как зачарованные смотрят на экраны.
   - По нашим планам через 28 минут здесь пройдет боевое подразделение с техникой, вы увидите, что произойдет.
   Теперь зал заговорил. Меня по плечу хлопает пожилой гражданский.
   - Молодой человек, сколько живут ваши микробы?
   - Восемь часов. В течении этого времени, если конечно не появится другие соединения резины, микробы отмирают.
   - Значит на восемь часов это мертвая зона?
   - Естественно. Если хотите, мы с вами позже, когда микробы погибнут, проедем на это место и посмотрим результаты испытания. Желающие есть? теперь обращаюсь ко всем.
   Несколько человек согласились.
   - А как отразиться это на людях, - спросил генерал от медицины.
   - Для человека - безвредно. Там и сейчас находятся операторы, которые и снимают для нас эти кадры.
   Тревожно заговорил динамик.
   - Первый, у меня ЧП. Кинокамера разрушилась, телефон...., - динамик замолчал и тут же седьмой экран погас.
   - Мы можем сожалеть, но резиновые детали внутри камер полетели, видно туда попал микроб, передачи на седьмом мониторе не будет.
   - Остальные не погаснут? - спросил кто то.
   - Погаснут, но не все. Те кто не попал в зону действия, будут показывать все.
   Гаснет еще три монитора. Публика гудит и не понять от восторга или возмущения. Проходит почти что тридцать минут и тут оставшиеся экраны зашевелились.
   - Внимание, двигаются воинские части.
   Таща на прицепах пушки и минометы, машины проезжают по аэродрому, они заполнены солдатами и офицерами в противогазах, костюмах химзащиты при полном вооружении. В зале жуткая тишина. Кто то вцепился мне в плечо и дышит в затылок. Это тот гражданский, что интересовался живучестью микробов. Он не замечает, что делает, его глаза в экранах. Первая машина вдруг останавливается. С нее сыпятся солдаты и окружают колеса. С колонной творится невообразимое, шины исчезают. Машины замирают и оголяются на глазах и тут кто в зале ахает. Противогазы начинают рассыпаться на лицах солдат. Разваливаются, словно сгорают в невидимом огне, костюмы химзащиты. Солдаты нелепо сдирают руками исчезающие остатки и тут один склоняется, туда же вниз опускается камера. Сапоги разваливаются.
   - Почему же сапоги? - изумляется вцепившийся в меня сосед.
   - Кожу при отделке, обрабатывают серой, микробы сразу сработали здесь.
   - Взгляните на офицера.
   Портупея лейтенанта рассыпалась, он держит пистолет в руке и вытаращив глаза смотрит на землю. Через две минуты воинское подразделение не узнать, без ремней, без сапог, без машин, пушек и минометов, это был сброд деморализованных солдат. Они неуверенно бредут по асфальту в пункт сбора.
   Кончилось представление. Генералы и гражданские группками обсуждали увиденное. Мирон Иванович, предлагает всем зайти в столовую, отдохнуть перед поездкой на полигон.
   - Молодой человек, - передо мной стоит все тот же гражданский, который переживал вместе со мной у мониторов, - вы бы могли с такой же точностью поразить своей ракетой, какой-нибудь объект?
   - Конечно.
   - А вот хотя бы, этот аэровокзал.
   Он указывает на монитор, где перед фасадом заколоченного здания стоят скисшие машины.
   - Если начальство даст согласие, никаких проблем.
   - Я уже прикинул, что места в головке ракеты мы займем ровно столько, сколько занимал контейнер с микробами.
   - Давайте, давайте. Я, за...
   - Договорились. Я и есть ваше начальство, зам министра по вооружению Горюнов Митрофан Иванович.
   Он улыбается и энергично трясет мою руку.
   На улице меня ждут Мира и Маша.
   - Андрей, нас не хотят пустить на полигон, а нам так надо посмотреть результаты опыта.
   - Кто запретил?
   - Капитан Самсонов.
   - Сейчас я с ним поговорю.
   Капитан в столовой с генералами и чиновниками. Банкет только начинается и Самсонов занимается своим любимым делом, ловит своими чуткими ушами разговоры посетителей.
   - Товарищ капитан.
   - Тсс..
   - Товарищ капитан, мне нужно поговорить с вами.
   Он с раздражением смотрит на меня.
   - Что у вас, Голубев?
   - Мы скоро поедем с гостями на аэродром, посмотреть результаты стрельбы, хорошо бы взять биологов. Они хотели провести исследование, проверить поведение микробов в необычной обстановке.
   - Нет. Мне приказано замести следы эксперимента, поэтому никаких до исследований.
   - Капитан, эксперимент сырой, он еще не доведен до конца.
   - Слушайте, Голубев, я сказал нет, значит нет.
   - Капитан, я вынужден подать на вас рапорт, что вы мешаете проведению темы "Жрец" и даже срываете его, ссылаясь именно на этот случай. Я вынужден так же аргументировано доказать, что тема не может быть принята на вооружение из-за попытки сорвать исследовательские работы.
   - Это ваше право. Можете меня не запугивать и жаловаться где угодно и куда угодно.
   - Хорошо, мы сегодня же и поставим точки над "и".
   - Что вы этим хотите сказать?
   - Здесь зам министр по вооружению, товарищ Горюнов Митрофан Иванович, он мой хороший знакомый, я сейчас с ним и переговорю об этом деле.
   - Постойте, Голубев. Вы что, рехнулись. С таким делом... к зам министра.
   - Здесь проще, не надо подавать рапорта, а он мне всегда поверит.
   - Ладно, Голубев, ваша взяла, сегодня ваш праздник, я разрешу биологам поездку на полигон.
   Конечно не все гости собрались на полигон. Часть их просто удрала в свою гостиницу, другие испарились. Самсонов в первом газике возглавляет колонну машин. Я еду в компании с Мирой и Машей.
   - Как ты сумел уломать капитана? - спрашивает Мира.
   - Очень просто, я ему сказал, что я внебрачный сын министра...
   Они хохочут.
   - Ты бы тогда здесь не работал, был бы сразу первым секретарем посольства в какой нибудь стране.
   - А что, разве я не стал здесь ИО начальника? Явно, родство помогло.
   - Тебе помог пожар... и потом, когда вернешься в институт, будешь опять заурядным инженером.
   - Ну вот развенчали, а я только что был на вершине славы.
   - Так как все таки уломал Самсонова?
   - Это все сложно, девчата. Конечно он мне моих демаршей не простит.
   - Может все же не нужно было конфликтовать..., - неуверенно говорит Маша.
   - Понимаешь, если мы эту работу успешно не закончим, то меня возможно и заклюют, но я уверен в успехе.
   - Вообще то рискованное мероприятие, - замечает Мира.
   - Что ты хочешь этим сказать?
   - Только одно, позавчера Маша забыла закрыть один эксикатор... и оставила его на столе...
   - А где он должен быть?
   - В термостате
   - Ну и что?
   - У нас комната не обогревается и по ночам прохладно. Микробы сидят в термостате при 20 градусах, а у нас ночью было 14. Кроме того, на поверхность агар-агара были допущены микробы воздуха и так он простоял 16 часов. Колония микробов С1С изменила цвет.
   - Девчонки, не томите, что это значит?
   - Мы сами не знаем. Под микроскопом выявились новые неизвестные нам колонии. По крайней мере, в каталогах их нет.
   - Успели испытать на резине?
   - Успели. Резину сожрали.
   - Тогда... Что?
   - Понимаешь, Андрюша, когда мы начинали эту работу, то усиленно кормили микробами мышей и кроликов. Тогда было все в порядке, крыски толстели, кролики жирели. И все же мы оставили нескольких контрольных зверюшек до настоящего дня.
   - Правильно, так и надо делать.
   - Может и правильно, но сегодня утром этим оставленным крысам было плохо...
   Я оборачиваюсь и смотрю на них.
   - Черт возьми, но вы говорили, что на человека эта зараза не действует...
   - Теперь мы это боимся говорить.
   - А причем здесь новые микробы?
   - Они сожрали резину на семь секунд раньше, чем старые.
   - Слушайте, девчонки, вы все говорите загадками. Я уже двадцать минут пытаюсь вытащить из вас основное. Что вы открыли, что так встревожены.
   - Активность новых микробов выше, значит скорость заболевания зверюшек может увеличится. Мы уже четко опасаемся, что для людей контакт с нашими микробами весьма опасен и это скажется не сразу, а через некоторое время. Эти солдаты, которых прогнали через опасную зону по всей вероятности уже заболели.
   - Так какой же микроб оказался на полигоне?
   - Я считаю, что старый микроб попав в атмосферные условия сначала преобразовался в новые, а потом сдох. Военные попали именно в полосу новых микробов, почему активность разрушения на них противогазов и костюмов химзащиты была выше.
   - А я этого не заметил.
   Машины не доехали до самолетов. Весь асфальт и бетон взлетной полосы залит маслом. Вытекшее из под цилиндров шасси и гидравлических систем самолетов, оно еще не успело впитаться в почву и большими озерами, преградило путь транспорту. Гости вылезли из машин и Мирон Иванович повел их по траве к ближайшему пассажирскому самолету ТУ-134. Длинный корпус лежал брюхом на земле. Стекла кабины пилотов и иллюминаторы отсутствуют, дверь полуоткрыта.
   - Вы видите серую пыль, - объясняет Мирон Иванович генералам и другим любопытным лицам. - Это уже переработанная микробами резина. Посмотрите, ее особенно много у колес. Все уплотнители стекол, иллюминаторов тоже сожраны и пыль неровно рассеяна по корпусу самолета и на земле. Теперь пойдемте к машинам.
   Гости идут к парку машин. У самолета осталась Маша, Мира и я. Маша одевает полиэтиленовые перчатки, отчаянно лезет под самолет и в пробирку собирает миниатюрной лопаточкой серую пыль.
   - Осторожней, Маша, там много масла.
   - Я вижу.
   Она выползает из под днища.
   - А у машин собирать будешь?
   - Зачем? Так все ясно.
   - Зато я ничего не понимаю. Чего вы там увидели?
   - Андрюша, отходы по цвету похожи на те, которые мы получали в лаборатории... после последнего эксперимента.
   - Неужели вы правы?
   - Мы их исследуем..., только потом... скажем.
   Я уже не стал ничего спрашивать, мне просто хотелось поверить, что солдаты, которые прошлись здесь после испытаний, может быть не пострадали...
   Колонна машин объехала аэродром и прибыла на карантинную площадку, где отсиживалось воинское подразделение. Офицеры и солдаты уже переоделись, только что им подвезли ужин и все бодро уплетали гречневую кашу. Старший офицер отдал рапорт начальнику полигона. Все любуются молодцеватым видом наших воинов.
   - Как видите, - вещает гостям Мирон Иванович, - все эти прогулки в зараженной зоне не отражаются на здоровье людей. Выводится из строя вся техника, а бойцы в полном порядке.
   Все. Сегодня испытания закончены, мы возвращаемся обратно.
   На следующий день мы должны отдыхать, но меня срочно потребовал к себе Мирон Иванович. В кабинете понуро сидят Мира и Маша.
   - Садись, Андрей. Дело препоганое. Наши биологи чего то не доглядели и вот сегодня начались неприятности. Те ребята, что прошли вчера полигон почти все заболели желудками. Я только что звонил в госпиталь, там выясняют в чем дело...
   - Я знаю в чем дело..., - пытается высказаться Мира.
   - Лучше бы ты не знала, - прерывает ее главный. - Я вызвал вас не для того, чтобы мы каялись и ахали, ах, что мы наделали... Вы были молодцами, сделали все, что могли и теперь будете продолжать эту тему и дальше. Надо закончить весь этап работ. Завтра вы засядете за отчеты и через два дня сдадите мне. Выводов прошу не делать...
   - Как же так? - удивляется Маша.
   - Вот так.
   - Разве нам ничего не будет?
   - Мария, ты о чем? Каждый отрицательный результат, есть тоже результат. Если подтвердится, что ваш микроб уничтожает людей, да вам за это государственную премию дадут. У нас же теперь будет в руках оружие, которое не только уничтожает технику, но и выводит солдат противника.
   - Пока оно вывело наших солдат. Толи еще будет, - бросаю реплику я.
   - Ну это еще неизвестно. Может желудки у них заболели от недоброкачественной пищи. Так договорились, делаем отчет. А теперь не теряйте время, идите...
   Мы уныло идем к своим рабочим местам.
   - Весь день испортил, - ворчит Мира.
   - Ты заикнулась, что знаешь в чем дело. Почему заболели солдаты?
   - Не знаю, но догадываюсь. Это начала заболевать печень. По идее должно произойти ее медленное разрушение.
   - Цероз?
   - Вроде этого.
   - Но с чего у тебя такое заключение?
   Мира нехотя цедит.
   - Я сама... больна.
   Я останавливаюсь. Они тоже встали. Маша смотрит в сторону, а Мира уныло в землю.
   - Мира, это... правда, откуда ты узнала?
   - Мне вчера вечером было плохо, жена лейтенанта, у которого я живу, вызвала врача.
   - Маша, а ты как?
   - Не знаю.
   - Вы что, не оберегались?
   - Мы расслабились. Сначала нашей работы, применяли все средства защиты, но когда наши звери после обработки микробами повели себя нормально, некоторые ограничения сняли.
   - Господи, что вы наделали? Мироныч об этом знает?
   - Нет.
   - Маша тебе надо бы... к врачу.
   - Я сама не знаю, что мне надо. Мне страшно. Как тогда, там на пожаре...
   Хотя нам обещали отдых и даже собирались отправить домой, этого не произошло. Из института прислали еще специалистов, полностью укомплектовав группы после потери людей от пожара, привезли еще разобранные две головки к ракетам и опять началась работа, по подгонке и монтажу ракет. Замену мне не прислали, таким образом, я по прежнему остался ИО.
   Мирон Иванович с усмешкой встретил меня, когда я хотел от него получить конкретное разъяснение задания.
   - Ты же сам нахвастался зам министра, что сможешь втиснуть небольшую игрушку в нашу головку ракеты.
   - Я не хвастал, а давал техническую консультацию гостям, как вы просили.
   - Меня можешь к этому не привлекать, я не просил тебя искать дополнительную работу для нас, но дело сделано, завтра игрушка прибудет сюда.
   - Вы знаете, что это такое?
   - Знаю. Новый тип взрывчатого устройства, тоже на базе аэрозолей. Будет точно такое же шоу, как и с нашей биологией. Приедет куча гостей, будет сабантуй и полигон, для желающих... Только... условия будут другие. Завтра мы отправляемся на полигон, осмотрим цель.
   Мира уезжает в наш город, ее кладут в больницу. Я пришел проститься с ней.
   - Как Мироныч отнесся к твоему сообщению?
   - А ни как. Самое ужасное, вместо сочувствия, посожалел, что не останусь здесь. Сказал, что сейчас предстоит опять новый запуск и мое присутствие было бы желательно.
   - Мироныч создан из твердого материала, при жаре не нагревается, при холоде не замерзает, поэтому у него полное отсутствие чувств и эмоций.
   - Мне кажется, что такие через человека переедут и не заметят.
   - Ты права, есть еще такая порода людей.
   - Андрюша, присмотри за Машей. Она, конечно, не робкого десятка, пол Союза объехала, была в десятке экспедиций, кроме работы ничего не видела, но как и каждая женщина, нуждается в твердой руке и поддержке.
   - Она случайно не может... заболеть, как ты...?
   - Я этого боюсь тоже... Мы с ней работали вместе и одинаково надышались этой заразы. Не дай бог, чтобы это задело Машу.
   - Я постараюсь ей помочь во всем.
   - Хорошо. Проводи меня до машины.
   - Разве Маша с тобой простится не придет.
   - Мы с ней уже попрощались. Она сама на взводе, так что вдруг забьется еще здесь в истерике. Нет. Пусть Машка переживет стресс в тренерской, где обосновалась... Пошли.
   Я довожу ее до машины и она целует меня в губы.
   - От пожара спас, а я себя сама спасти не смогла. Прощай, Андрюша.
   - Только хочу одного, живи. Хочу чтобы ты вылечилась и была живой. Живи Мира.
   - До свидания.
   На сборочном участке, как всегда бедлам. Вырви Глаз ругается с Игорем Колывановым.
   - Здесь нет по схеме обогрева, а ты припаял контакты на стык.
   - Я не отступил от чертежей...
   - На кой хрен эти чертежи, если мы не ставим старый объект. Сейчас нам прислали новое изделие, на вид обыкновенная банка из металла со взрывателем. К нему никаких проводов, никаких стыков.
   - А это что? - Игорь тычет пальцем в чертеж.
   - Радиолокационный взрыватель.
   - Правильно, а провода к нему идут с этого разъема тоже... Значит, я все выполнил как надо.
   - Эй, вы, - я останавливаю их. - Никакой самодеятельности, есть в чертеже, делайте как требуют.
   - Ну вот, видишь, - торжествует Игорь.
   Я беру его под руку и отвожу в угол.
   - Как твои дела?
   - Это с пожаром?
   - Да.
   - Хрен его знает. Не вызывают и ничего не говорят.
   - Я тут покопался кое в чем. Поковырял СНИПы. Гостиница построена с отклонениями от нормы, ты бы посмотрел на документы. Вдруг вызовут в суд, а тут хоть аргумент есть.
   - Спасибо, Андрей, обязательно посмотрю. Хочу спросить тебя, ребята говорят, что солдаты, которые прошли по полигону, это... получили инфекцию. Правда?
   - Пока это слухи. Я сам не знаю.
   Что еще можно сказать.
   Маша сидит у меня в комнатке и рассказывает.
   - Мирон Иванович пришел к нам в лабораторию, посмотрел на штампы и стал кричать, что мол дуры неотесанные, как так можно работать с микробами и не защищаться. Мира пыталась ему доказать, что все микробы делятся по классу опасности, но у нас все уж слишком засекречено и когда мы получили неизвестные микробы, класс опасности им присвоили не вышестоящие организации от микробиологии, а руководители первого отдела. Вышло секретно, но безопасно.
   - Это было после того, как Мира призналась ему в болезни?
   - Да. Мирон Ивановичу об этом сообщили сначала врачи. Потом он вызвал Миру и она рассказала все...
   - Почему же он пришел к вам опять?
   - Военные решили не раздувать историю с болезнью солдат. Тем более, что на следующий день боли в желудке прошли и они все выписались. И только немного людей знают, что солдаты больны основательно и погибнут не сразу, а через некоторое время, может быть даже после службы в армии. Вот он и явился к нам с требованием не разглашать тайну.
   - Слушай, ты не хочешь отвлечься, давай махнем в клуб.
   - Ой, с удовольствием. Пойдем куда-нибудь, Андрюша.
   Опять полигон. Мирон Иванович везет меня показать новую цель. На аэродроме уже все убрано. Нет самолетов, изуродованных машин и танков, нет масляных озер. Аэровокзал приведен в порядок.
   - Так где цель?
   - Вот она.
   Мирон Иванович показывает на здание аэровокзале.
   - На верху здания, - продолжает он, - на самой крыше, нанесен краской большой белый крест, это твоя цель.
   - Какой же смысл, разрушать такое отличное здание?
   - Это не нашего ума дело. Знаю только одно. Вокруг здания будут стоять танки и бронетранспортеры. Так что тебе ошибаться нельзя, вложишь ракету тютелька в тютельку.
   - Смотрите, бронеколпаки остались...
   - Естественно, операторы должны запечатлеть, все, что произойдет.
   Все по прежнему. Собираются генералы и чиновники. Командный пункт светится экранами мониторов.
   - Внимание, начинаем отсчет времени, - объявляю я.
   Огромные часы начали отсчет времени. На экранах мониторов показалась ракетная установка. Ствол пополз наверх и застыл, грозно направив головку вверх. Расчет убрался в укрытие.
   - Четыре..., три..., два..., один... Пуск.
   Нажимаю кнопки и все видят как установка вздрагивает и ракета нехотя набирает скорость по направляющей. Тот час же мониторы переключаются на полигон, где видны здание аэровокзала, техника окружившая его. Теперь к прицелу. Все ждут, когда на центральном экране появится изображение крыши здания. И вот постепенно проявляется слабый след креста. Свожу прицел головки с этим крестом. Крыша растет на экране и я корректирую сведение крестов. И вот цель заполнила экран, вспышка и все пропало. Зато на других мониторах видно, как здание пропало в облаке и тут... часть экранов погасло, а на других полное замутнение. В командном пункте немая тишина и я стараюсь разъяснить увиденное .
   - Спокойно товарищи. Это пыль, сейчас она разойдется и мы все разглядим.
   - Почему другие экраны погасли? - задал кто то вопрос.
   - К сожалению, это технические поломки.
   И тут муть стала распадаться. Проявились унылые формы танков и смятых бронетранспортеров.
   - Где здание, где аэровокзал? - сразу вскрикнуло несколько голосов.
   - От здания осталась одна воронка, - дополняет мои пояснения Мирон Иванович.
   - Но это же... метров двести... Само здание... из бетона...
   - Увы. Вокзала нет. Желающие посмотреть все вблизи есть?
   - Да, да, - раздалось несколько голосов.
   - Тогда собираемся на улице, там уже поданы машины.
   На месте гибели аэровокзала стоит несколько санитарных машин. Когда мы подъехали, их как раз загружали носилками, прикрытыми темно-синими солдатскими одеялами. Мирон Иванович подвел всех гостей к одной из машин.
   - Постойте, - потребовал он у санитаров. - Откуда пострадавшие?
   - Из под бронеколпаков...
   - Откиньте одеяло.
   Мы увидели голову человека с выпученными неподвижными глазами. Из ушей и открытого черного рта, на коже лица, растянулись засохшие струйки крови.
   - Где стоит колпак? Откуда вы его брали? - опять спрашивает Мирон Иванович у санитаров.
   - Вон. Метров двести отсюда.
   Санитар махнул рукой на дальний бронеколпак.
   - Товарищи, - теперь обращается ко всем главный, - помните многие экраны на командном пункте погасли, это после взрыва нашего устройства погибли операторы. Вот один из них. Взрыв был от этого колпака на пятьсот метров и представьте силу нового оружия, от которого почти нет спасения, так как ни окопы, ни блиндажи, не могут помочь солдатам и офицерам от удушья...