Кукаркин Евгений. Я - кукла

   - Не играй на этом Герда. Ты пойдешь со мной.
   Мы замолчали. Язык тени от ближайшего холма, накрыл нас. Стало прохладно, я уже согрелся, а Герду трясло.
   - Пора. - сказал я.
   Я скинул куртку и отдал ее Герде. Накинул на нее подсумок с прибором ПНВ и взяв между камней винтовку и патроны, махнул рукой в нашу сторону.
   - Пошли.
   Герда ползла впереди меня и первая свалилась в окоп, где нас уже ждали.
   - Баба. - ахнули все окружающие.
   Герда была как изваяние. Она делала все автоматически и когда ее уводили в тыл, она даже не взглянула на меня. Прощай Герда.
   Нас перебросили на равнину, сменив потрепанные части.
   За поимку снайпера меня повысили в звании и назначили командовать взводом. Теперь я лейтенант. У меня много людей и больше ответственности. Уважение среди подчиненных я заимел сразу и, конечно, благодаря физической силе. Мы воюем по прежнему: ползаем по тылам, убиваем, вредим, взрываем, собираем информацию, но признаюсь, на горах было легче. Там не было этой массы смертоносного оружия, что находилась на равнине.
   Однажды меня вызвали в штаб корпуса. В небольшой комнате, куда меня пригласили, находилось два человека: полковник югославской армии и гражданский- небольшой, коренастый, лысый, хорошо одетый мужик с большим носом пьяницы.
   - Здравствуйте. - они поочередно пожали мне руки.
   - Давайте знакомится. - взял на себя роль хозяина полковник. - Я полковник Коранович, а это, - представил он гражданского- Алексей Иванович, ваш соотечественник, приехал специально из России, что бы повидать вас.
   - Лейтенант Сидоров. - представился я.
   - Mы, здесь, с Алексей Ивановичем, - продолжал полковникзаинтересовались некоторыми факторами вашей автобиографии. Вы, наверно, догадались, что Алексей Иванович представляет государственные ведомства России и, в свое время, оказывается, занимался вашим делом. Считайте, что беседа наша, пока, дружеская и не записывается, не протоколируется и не является, в данный момент, решением вашей судьбы. Хотя, выводы, из нашей беседы, могут иметь для вас решающее значение. Итак начнем. Ваше настоящее имя, отчество, фамилия?
   - Виктор Николаевич Воробьев. Это в России. Он же- Виктор Николаевич Сидоров, уже здесь. - уточнил я.
   - Вы подтверждаете, что бежали из спецлагеря в/ч..... в Сентябре 1992г.
   - Да.
   - Что вы делали потом?
   - Оказался в городе Санкт-Петербурге, а потом перебрался сюда, в Югославию.
   - Остановимся на некоторых моментах вашего пребывания в городе. Алексей Иванович, прошу вас.
   - Скажите лейтенант, как погибла Лилия. Мы знаем, что вы были последний, кто присутствовал при ее смерти.
   - Это долгая история Алексей Иванович.
   - Ничего, мы подождем.
   * ЧАСТЬ 7 *
   Декабрь 1992г. Россия. г.Санкт-Петербург.
   Дон оказался длинным и тощим человеком. Его прыгающие глаза, на невыразительном лице, никогда не задерживались на определенном предмете, от этого лицо имело всегда виноватое выражение.
   - Это ты меня звал? - спросил он простуженным голосом- Меня срочно погнали сюда. Зачем? - при этом он быстро перевел взгляд с меня на окна домов.
   - Мне нужно открыть одну дверь. - ответил я.
   - Плевое дело. Пошли. Где?
   - Здесь. Мы стоим напротив парадной.
   Мы вошли в парадную и поднялись на третий этаж. Я показал Дону дверь. Дон вытащил из кармана инструменты, ключи и начал колдовать. Я отошел в сторону и стал наблюдать обстановку на лестнице. На наше счастье, ни кого вокруг не было.
   - Все. - сказал Дон, приоткрывая дверь.
   - Куда. Назад. - я оттолкнул его от двери- Вот твои бабки и иди. И мой совет, забудь, что сюда приходил.
   Я протянул ему сверток с деньгами. Дон засопел от обиды, но связываться со мной не стал, взял сверток и затопал ногами по лестнице. Я вошел в квартиру и, не зажигая света, обследовал ее. Из- за занавески окна, я увидел, выходящего из дома Дона. Он с остервенением мотал руками и при этом шевелил губами. Прошло пол часа. К дому подъехала машина из которой вышла мужчина и женщина и направилась к парадной. Я подошел к двери ванны, находящейся у входа, и вошел в нее, прикрыв дверь. Щелкнул замок двери и первой в переднюю, ворвалась она. Лилия включила свет, бросила сумку на тумбочку и обернулась к мужчине.
   - Миша, подержи пальто. - она подставила ему свои плечи.
   Он выполнил ее распоряжение, а она прошла в комнаты, на ходу зажигая свет. Мужчина начал развешивать пальто на вешалке, когда я приоткрыл дверь ванны. Он стоял ко мне спиной. Это позволило мне тихо выйти и ударить его по голове кулаком. Подхватив падающее тело, я затаскиваю его в ванну и бросаю на пол. В гостиной Лилия уже сняла платье и ходила по комнате в одной комбинации.
   - Здравствуй Лилия. - сказал я.
   Женщина подпрыгнула и обернулась. Ужас сковал ее лицо, она задеревенела. Длинные ресницы дотянулись до бровей и темные пятна страха выглянули из под челки.
   - Это....Ты.... - спотыкаясь, ответила она.
   - Да это я. Я пришел отдать тебе долг.
   - Я знала, знала, что это все равно так кончится.
   Рот ее скривился, а ресницы захлопали. Она наконец, вышла из оцепенения.
   - Что ты от меня хочешь?
   - Вот. - я вытащил из кармана бутылку вина и поставил на стол- Я принес долг.
   - Я не буду пить эту гадость, не буду. - истерически завизжала она.
   - Будешь Лидия, еще как будешь.
   Я подошел к буфету и, отодвинув стекло, вытащил фужер. Лидия упала на диван. Губы ее начали трястись.
   - Вот. - я налил фужер и протянул ей.
   - Нет, нет. - вскрикивала она.
   - Ты хочешь, что бы я это сделал силой. Я это сделаю и малость попорчу твое прекрасное личико.
   - Я говорила генералу, что он все равно достанет. А но все успокаивал. Дура, уехать надо было. А где Михаил? - вдруг опомнилась она.
   - Отдыхает. - ответил я.
   - Ну и пусть. - она схватила фужер и опрокинула его содержимое в рот. Ну и пусть- повторила она.
   Раздвинув ресницы, по щекам потекли слезы. Она откинула голову на валик и затихла. Я пошел к ней и, в этот момент, задел бедром стол. Фужер, стоящий на краю стола, покачнулся и упал на пол, с громким грохотом взрыва. Лилия подпрыгнула на диване.
   - А...А...А... - ее голова неестественно повернулась и большие глаза застыли над приподнятыми ресницами.
   - Лилия. - позвал я - Лилия.
   Она не шевелилась. Я схватил ее за руку, пытаясь нащупать пульс. Пульса не было.
   - Что же это такое? Что же это. Ведь там ничего не было. - бормотал я.
   На меня наступила какая- то апатия, мне стало все безразлично. Я вышел в коридор и заглянул в ванну. В ванне неподвижно лежало тело Мишы. Я открыл дверь на лестницу и вышел из дома.
   * ЧАСТЬ 8 *
   Ноябрь 1993г. Сербия. Белград.
   - А как погиб следователь Костромин?
   - Нелепо. Чтобы выехать за границу, мне сделали документы второго шофера в Трансагенстве. Мы должны были представить груз в городскую таможню перед отправкой в Италию. И вот в таможне, на втором этаже парадной лестницы, я столкнулся нос к носу со следователем. Он меня узнал сразу.
   - Воробьев вы живы? Как вы здесь оказались? - спросил он.
   - Работаю. Но простите, я спешу.
   - Нет стой. - сказал он, загораживая дорогу.
   Я не рассчитал свою силу и он покатился с лестницы вниз головой. Когда подбежал к нему, шея его была неестественно вывернута и я понял, он мертв. Народу на лестнице было немного, никто, судя по всему, ни чего не понял. Я закричал: "Врача. Срочно врача." - и ринулся на выход. Ни кто даже не подумал задержать меня.
   Так как штамп в декларации о досмотре груза я получил, мы тут же поехали в Италию.
   - Вам знаком снайпер, которого вы захватили?
   - Да.
   - Почему же вы его не ликвидировали. Вы же знали, что он вас раскроет, а это значит, вам грозят большие неприятности.
   - Да знал. В спецлагере я висел на волосок от смерти и, в какой- то степени, ее присутствие не только продлило мне жизнь, но и спасло ее. Это была благодарность. И, потом, я все же надеялся на благополучный исход. А когда я попал сюда, то понял, что я нужен и это тоже вполне устраивает тех, кому служу.
   - Хорошо. Пока отойдем от этого вопроса. Ваш шеф, у которого вы служили раньше, а так же некоторые лица других группировок, которые вас знали, погибли. Самое странное, мы не нашли ваших следов в этом деле. Что же произошло?
   - Я помогал разрабатывать некоторые операции по их уничтожению. Но сам не участвовал. Мне удалось столкнуть лбами эти две группировки. И там началась кровавая каша. Были третьи, более молодые силы, которые были заинтересованы в ослаблении своих противников. Эти силы выделяли своих ребят и я, под видом противоположной стороны воюющей группировки, устраивал резню ее противников. Потом наоборот, я натравливал ребят на другую сторону, вопя на всех перекрестках, какие кровожадные то те, то другие.
   - Вы сказали в ослаблении противников, а почему не уничтожении? Было бы проще, захватить их кормушку и делу конец.
   - Некоторые кланы просто неистребимы и, зная систему пополнения их рядов, это просто, обрести себя на длительную войну. Особенно это касается закавказских кланов.
   - Могли бы вы сказать, за что вы уничтожили своих противников? Или по другому, не могли бы вы объяснить причины уничтожения людей?
   - Лидия и следователь были случайностью. Лидию я хотел пугнуть, она отделалась бы разбитой мордочкой, а вот следователь, здесь все несколько запутанно. Дело в том, что этот следователь был из КГБ. В ходе работы со мной, он применял приемы садиста. Меня он пытал, мучил и еще при нем я еще высказывался, что если буду жив, его удавлю. О нем я как- то не вспомнил, когда вырвался из лагеря, а когда увидел в таможне, то подумал, что он неспроста здесь и я попался, что это облава и когда он встал поперек, я просто отпихнул его и постарался удрать. В отношении моего шефа и остальныхэти меня продали, причем дважды. Первый раз, когда во время разборок, всю вину своих провалов свалили на меня и пытались за это убить. Второй раз, когда я был взят, меня ни кто не выкупил. Даже этого паршивого черномазого, из- за которого разгорелся весь сыр- бор, мафия сумела выкупить и спасла от смертной казни. Меня же ни мой шеф, ни кто другой, даже, не пытались этого сделать.
   - Вы говорили о третей стороне, которая участвовала в этих разборках. Кто это?
   - Молодежь. Новое хищное, еще более изощренное поколение преступников, которое стремится захватить все рынки сбыта, столкнув старых "воров в законе", находящихся у власти. Я думаю, все группировки, что поделили сейчас власть, со временем попадут под их влияние. Поверьте, они уничтожат всех конкурентов и будут владеть городами и областями.
   - Полковник, у меня к лейтенанту вопросов больше нет. У вас, наверно, есть что-нибудь к нему.
   - Да, пока, тоже ничего. У вас лейтенант есть ко мне какие-нибудь вопросы? - обратился он ко мне.
   - Да. Я прошу увольнительную и вашего разрешения съездить в город .... в госпиталь к своему другу. И еще, нельзя ли устроить мне свидание в тюрьме с Гердой Калниш.
   Они переглянулись.
   - Хорошо. По поводу, увольнительной, я ее вам дам, а вот с Калниш, придется подождать. Мы устроим вам свидание. Обещаю. Еще что-нибудь?
   - Полковник, можно ли сохранить ей жизнь.
   - Вы много хотите лейтенант. Она наемник и, по законам нашей страны, ей обеспечена смертная казнь. Суд рассмотрит и решит ее судьбу.
   - Она сломалась. Для женщины такие удары, это перелом на всю жизнь.
   - Не будем устраивать дискуссию по этому вопросу. Все. Идите.
   * ЧАСТЬ 9 *
   Декабрь 1993г. Сербия. Больница в городе....
   Я прибыл в уже знакомую больницу и обратился в справочную.
   - В какой палате Шипов А.?
   - Шипов А. Состояние удовлетворительное. Температура 36,9. Палата 7, хирургическое отделение, второй этаж по лестнице направо- затараторила медсестра.
   - Скажите, а работает здесь медсестра, ее звать Мила. Фамилии, к сожалению, я не знаю.
   - Справку о медперсонале не даем. - фыркнула она.
   Ну как в России- подумал я.
   Порывшись в вещмешке, я вытащил большое яблоко и положил его ей на окошко.
   - Это такая беленькая из хирургической, она должна быть сегодня. Я ее видела в начале смены. - сказала девчушка и уволокла яблоко в громадный карман халата.
   - Спасибо. - и я пошел вправо по лестнице.
   Вот и второй этаж. Прохожу палаты 3...,5...,7... и иду дальше. Вот название "автоклавная", "ст. медсестра"... и я останавливаюсь. Стучу в дверь и слышу знакомый, рассерженный голос.
   - Погодите. У меня обед, подойдите позже.
   Я уже вламываюсь в двери. Мила сидит за столом с бутербродом в руке. Рядом на столе дымит кружечка кофе, разнося приятный аромат, гораздо лучший, чем запах больницы.
   - Виктор. - стонет она- Боже, Виктор.
   Я подхожу к ней и целую ее сначала в голову, потом, в пахнувшие ветчиной и кофе, губы.
   - Ты, все-таки, пришел. Я так тебя ждала. Я думала все, исчез и, даже, адреса не оставил. Боже, последнее время я о тебе только и думала.
   - Это очень хорошо, радость моя. - еще раз поцеловал ее.
   Мила бросила бутерброд и, обхватив мою голову руками, крепко прижалась ко мне.
   - Знаешь, я все боялась, а вдруг тебя ранят, вдруг еще хуже.... А от тебя ни весточки. Слава богу, ты жив.
   - Мила, Милочка, я не только жив, но даже получил повышение. Я уже офицер.
   - Правда. Ах ты мое рваное ухо. Ты надолго?
   - На два дня. Я отпросился у начальства проведать Шипа и, заодно, увидать тебя.
   - А с Андреем плохо. Нет, температуры нет. Он на половину парализован. Вся правая часть туловища не двигается и это, видно, навечно. Он это понимает и настроение его ужасное.
   - Когда ты кончаешь работать?
   - Через четыре часа.
   - Я пойду к Шипу и подожду тебя.
   - Нет, ты пообедай, а потом иди, а то обвинишь меня потом, что голодом уморила. - она стала суетится, потом смешно схватилась за голову.
   - Ох и дура же я. Даже не предложила тебе кофе. Погоди, сейчас бутерброд разрежу и поедим вдвоем.
   - Мила, ничего не надо. Пообедаем мы с тобой потом, в ресторане или в кафе, а сейчас... - и я высыпал ей из мешка часть яблок.
   - Ого какие большие, где ты их украл.
   - Интенданта расколол на ящик больших.
   Яблоко оказалось для Милы таким большим, что она утонула в нем, пытаясь откусить кусочек.
   - Какие вкусные. - Мила оторвалась от яблока и, вытащив из прозрачного шкафа стакан, налила мне из термоса кофе. Я осторожно, двумя пальцами взял стакан и Мила засмеялась.
   - Виктор, для твоей комплекции подойдет только кастрюля, но ты прости меня, я ж тебя не ждала и кофе столько не могла наготовить.
   Мы пришли к Шипу в палату, когда он спал.
   - Андрей. - позвал я.
   Он открыл глаза и уставился на меня. Лицо становилось все более осмысленными, вдруг узнав меня, оно стало кривиться, глаза наполнились влагой и первая капелька воды побежала к носу. Андрей заплакал. Я прижался лбом к его лбу. Так мы молчали несколько минут. Когда я выпрямился, губы Андрея стали дергаться вверх уголком и он, всхлипывая, зашипел: "Это...в- се... кон-нец.."
   - Андрей, вот сестра, она подтвердит и доктор мне говорил, что у тебя сильный организм и через пол года, ты будешь как штык. Правда Мила? обратился я к ней.
   Мила кивнула головой, а Андрей кривил губы и уже ничего не говорил. Слезы текли из его глаз.
   - Андрей, я через консульство, попрошу, чтобы тебя быстрей отправили на родину.
   Мила гладила его по голове и лицу, стараясь успокоить.
   - Виктор, - сказала она- пора уходить, он очень нервничает, не дай бог, ему будет очень худо.
   - Пока Андрюша. - Я высыпал ему на тумбочку оставшиеся яблоки- Я приду еще к тебе. Обещаю, что не забуду тебя.
   Когда мы с Милой ехали в машине, она, после длительного молчания, задала вопрос.
   - Виктор, а что будет с нами? Я не хочу, чтоб ты был таким вот, как он. Я не хочу, чтоб ты валялся и гнил под каким-нибудь кустом. Я хочу чтоб мы жили.
   - Я тоже хочу. Скорей бы кончилась эта проклятая война. Я даже не задумываюсь, что будет потом, но если выживу, то постараюсь жить по новому.
   - А ты в Россию вернешься, если все будет в порядке?
   - Нет, для меня дороги туда закрыты.
   - Ты сделал так много плохого?
   - Наверно. Россия меня сделала таким. Я в восемнадцать, впервые убил человека в Афганистане. В девятнадцать, мои нервы были настолько железными, что я, без угрызения совести, мог истребить всех, кто попался под руку. После Афгана я был никчемный человек. Без профессии, без работы, я чувствовал, что ни кому не нужен и... пошел учиться военному делу дальше. Потом всевозможные приключения и финал- я здесь.
   - Виктор, я подумала, может быть ты здесь будешь хорошим полицейским или военным.
   - Может быть. Если даже для этого нужно подучиться, я не против.
   - А кем бы ты хотел сам стать?
   - Врачом.
   - Для этого надо иметь призвание. Я работаю в этой области, я знаю.
   - Наверно. но врач мне ближе.
   - Ты думаешь так потому, что не испытываешь отвращение к трупам и рваным ранам .
   - Все-таки испытываю отвращение, но я видел этого добра в таком количестве, что во мне возникло какое- то равнодушие.
   - Витя, я тебя очень люблю. Только не смей целовать меня сейчас, - она уловила, как я потянулся к ней- а то сейчас мы, до конца войны, точно не доживем. - Она переключила скорость и от рывка машины, я чуть не разбил лбом ветровое стекло.
   * ЧАСТЬ 10 *
   Декабрь 1993г. Сербия. Белград.
   Меня опять отозвали с фронта в штаб округа. Теперь уже в своем кабинете, полковник встретил меня как старого знакомого.
   - Здравствуйте, заходите. Кофе или чай. - спросил он меня, пожимая руку.
   - Если вас не затруднит, чай.
   - Не затруднит. - засмеялся он и, наклонившись к селектору, попросилДва чая, пожалуйста, с лимоном.
   Нам принесли два чая и два тощих бутерброда с беконом.
   - Мы начнем с вами разговор, вот о чем, - завязал разговор полковникизучив все данные о вас, любезно представленные друзьями из России, а так же собранные из наших источников, нам бы хотелось предложить работу у нас. Работа связана с вашей профессией и в наших органах.
   - Хочу спросить вас полковник, вы об этом проинформировали Россию.
   - Вы хотите сказать, МВД и МБ? С ними все согласовано.
   - Если это так, то у меня нет, выходит, выхода.
   - Почему же. Вы можете возвратится на фронт и честно воевать дальше.
   - А потом, что будет со мной потом, когда кончится война или контракт.
   - Это ваше дело. Найметесь куда-нибудь еще. Войны, пока, идут везде.
   - А Россия для меня закрыта на вечно.
   - Сейчас, да. Но ничего нет вечного и когда-нибудь вам, может быть и разрешат вернуться на родину, если, конечно, вы захотите туда сами.
   - Что я буду делать у вас?
   - Защищать безопасность нашей страны. Поймите лейтенант, не всякому иностранцу мы можем доверить такую работу. Прежде чем поговорить с вами, мы изучали вас тщательно, знаем, что вы можете и что нет, в какой ситуации вы находитесь и чем вы можете привязаться к нам.
   - Хорошо. Не буду спрашивать у вас отсрочки на размышление, полковник, потому что связывая свое будущее с вами, я, действительно, вынужден кое с чем рвать. Я согласен.
   - Я так и предполагал, что вы так скажете. Я рад за вас. Теперь к деталям. Служить будете в Белграде, в оперативном управлении армейской контрразведки, которая расположена не далеко от нас. Вам дается на устройство и сдачу дел двое суток. И еще, вам разрешена встреча с Калниш. Сегодня вы можете ее увидеть в центральной тюрьме в два часа. Можете ее поздравить. Ей сохранили жизнь, дали двадцать пять лет. Поздравляю и вас лейтенант, с вступлением в новую жизнь.
   - Спасибо полковник, не разрешите мне еще съездить в больницу, в город ....., попрощаться со знакомыми.
   - Не стоит лейтенант. Шипова мы отправили в санаторий, в Сплит, а потом отправим на родину. Ну а Мила..., у нее кончилась практика и она вчера приехала в Белград. К стати, у вас есть ее адрес и телефон.
   - Да.
   - У вас есть отпуск два дня, действуйте лейтенант.
   - Разрешите идти.
   - Да. До свидания лейтенант. - и он протянул мне руку.
   С Гердой я встретился в центральной тюрьме, в комнате встреч. Нас разделяла толстая витая сетка и тень от нее, падала на лицо Герды и делала его совершенно незнакомым. Волосы были собраны в пучок и от этого, и от тени решетки лицо казалось старым.
   - Здравствуй Герда. - сказал я.
   - Вик, как я была уверена, что ты придешь ко мне. Я так тебя ждала.
   - Мне только сегодня разрешили встретится с тобой. Я хочу тебя поздравить с маленькой победой. Может быть потом будет амнистия и ты раньше уберешься от сюда. Скоро кончится война и можно ожидать многого.
   - Я так много здесь всего передумала, а сейчас когда смерть обошла стороной, я мучительно думаю, кем я буду потом, кому я буду нужна, в пятьдесят.
   - Говорят, у них здесь можно учиться, приобретай профессию. Учись, пока не поздно, читай, работай, убивай время. Только не закисай, я буду приходить к тебе.
   - Правда Вик. Да на тебе погоны офицера. Поздравляю Вик. Приходи ко мне почаще, ты единственное звено с родиной, со мной. Вик, с тобой не говорили, ведь я о тебе все рассказала на следствии.
   - Говорили.
   - Я тебе ни чего не напортила?
   - Напортила, меня турнули с фронта.
   - Но от этого тебе не стало хуже? Там же всегда могли убить.
   - Герда, я все время на фронте. Как с Афгана начал, так до сих пор не могу кончить. Я прошел лагерь смерти, о котором ты знаешь. Я там назывался куклой. Я сейчас думаю, что я был куклой, начиная с Афгана и до сих пор. На мне экспериментировали все время, только вершиной пика был лагерь.
   - А я тоже об этом думала. Я лезла во все пакостные места и везде стреляла, без конца рисковала жизнью. Только здесь хотела понять, а за что, рисковала. Что удивительное, даже не за деньги, а за удовольствие. Ты о себе говоришь, что ты кукла, а я себя сравниваю с проституткой. Та получает деньги и удовольствие от того, что тешит мужика, а я получаю деньги и удовольствие от того, что его убиваю. Та рискует подцепить дурную болезнь, я рискую получить пулю или быть исковерканной таким мужиком, как ты. Психиатр, здесь, исследовал меня. Я здорова, я в норме и убивать мужиков, говорит он, это не болезнь- это вина общества, которое вложило мне с детства это ружье. Теперь этот порок надо исправлять, а лекарство, выходит, это тюрьма.
   - Дурак твой психиатр. Если человек пьяница или наркоман, его, что, лечить тюрьмой тоже надо? Я не хочу тебя обидеть, но я считаю, что ты больна. И твоя болезнь излечима не обязательно в тюрьме. У тебя же дочка, а ты даже не помнишь ее лица, у тебя есть угол, дом. Тебе только не хватало любви и человеческого тепла.
   - Ну любви- то где хочешь.
   - Я не про ту любовь. Я про ту, настоящую, о которой мечтает и за которую борется почти каждая женщина.
   - Ладно Вик, это все сказки. Но честно, если бы меня сейчас выпустили, я бы вышла за тебя за муж. Ты меня взял бы Вик? Обещаю, я была бы хорошей женой.
   - Ты немножко опоздала Герда. Я встретил другую девушку, ее звать Мила. Она живет в Белграде и я, сейчас, буду служу здесь.
   - А как же я? Я же здесь одна, у меня же здесь ни кого, кроме тебя, нет. - заплакала Герда.
   - Мы будем друзьями. Я к тебе буду приходить.
   - Нечестивец, идиот, я то ему расплылась, сама дура навязывалась.
   - Ты что думала, что я к тебе двадцать пять лет в тюрьму, как домой, приходить буду.
   - Уходи, мне плохо. А сейчас с тобой еще хуже.
   - До свидания Герда, я еще приду.
   - Меня переводят.
   - Я тебя найду.
   * ЧАСТЬ 11 *
   Февраль 1994г. Сербия. Белград.
   Я работаю в отделе по странам СНГ. Это муторная, нудная работа с информацией, поисками нужных лиц, вычислениями тех, кто работает против республики и бесконечной фильтрации людей, находящихся в контакте с иностранцами и по поступающим сигналам.
   В начале Февраля меня и двух сотрудников отдела вызвал к себе полковник.
   - Из информированных источников к нам поступили сведения, что десятого Февраля в ресторане "Шторм", сотрудник украинского посольства, - начал онполучит информацию от сотрудника консульского отдела Литвы. Нас, конечно, интересует содержание этой информации. Из тех же источников можно предположить, что это какой- то документ, может черновик, а может быть негласное соглашение между двумя государствами о блоке противодействия России и государств, поддерживающих с ней дружеские отношения. Я собрал вас, что бы посоветоваться, необходимо ли нам вмешаться и получить эти документы или сохранить роль стороннего наблюдателя. У кого какие мнения?
   - Разрешите мне господин полковник, - выступил я.
   - Да, пожалуйста, лейтенант.
   - Не лучше бы было собраться прибалтам в посольстве Украины и за закрытыми дверями решить все вопросы, не привлекая внимания наших органов?
   - Хороший вопрос лейтенант. Действительно, почему бы им не собраться где-нибудь в укромном месте, а не на виду. Мало того, по нашим каналам дважды поступила информация о встрече двух дипломатических работников в этом ресторане. Как будь- то кто- то навязывает нам эту информацию. Самое интересное, что оговаривается документ и его примерное содержание. Для чего же им надо эта демонстрация? Как вы думаете лейтенант? Я обращаюсь к вам, потому что вы занимаетесь вопросами СНГ.
   - Я думаю, что умышленная утечка информации должна вызвать негативную реакцию в мире, что может привести к непоправимым последствиям. Сейчас Украина лезет на непрерывные провокации с Россией по поводу Крыма, флота, ракет, создает всякие политические конфликты, с целью создать противоположный ей лагерь. Причина эта в экономической и политической нестабильности в самой Украине. В мире она еще не набрала веса и стремиться сблокироваться с любыми государствами, которые пообещают ей помощь. Цель провокации проста- мы захватываем документы, потом публикуем или передаем их России и начинается скандал. Государства, по тем или иным причинам относящиеся отрицательно к России примкнут к Украине и начнут вливать в нее капиталы, делая ее форпостом борьбы с Россией.