Так что пылать будет до самой Ашхабадской. А если не сгорит – засохнет…
Мы опять повернули на север.
– Пару кварталов, и будем на месте, – уверенно сказал я.
Не первый раз тут хожу. Наизусть знаю все «дробилки» и «жучиные поля».
А Воробей слегка нервничает. Я его понимаю – всего полгода, как перебрался в Нижний. До этого работал только на Украине – там, говорят, Зоны спокойнее. Зато с «товаром» у нас богаче…
Ещё «медуза»! Висит, словно приклеенная, над автобусом у перекрёстка. Жаль. Я ведь хотел показать Воробью местную достопримечательность. В салоне за грязным стеклом – взвод полицаев. И все как живые. Разве что у прапорщика крысы отъели руку…
Ветер не стихает. Облака всё ниже. А иногда беззвучно проскакивают молнии – совсем рядом, среди ползущих над крышами тёмных лохмотьев.
Да, в такую погоду на север не лезут. Ну и что? Даже когда не «штормит», мало кто осмеливается сюда ходить. Кроме меня, и десятка человек не наберётся…
Мы обогнули руины высотки, дальше через сквер – мимо воронки «огненного червя». За высохшими кустами уже угадываются в дымке два старых дома – оба оплетённые «фиолетовой плесенью». Отсюда не видать, но между ними есть проход.
А по ту сторону – лужайка. Моя личная «ягодная лужайка»! Только растёт там не земляника. Там растут – баксы!
Я уверенно двинулся вперёд. И у самых домов притормозил.
Воробей коснулся моего плеча.
– Вижу, – сухо сказал я.
Две «медузы» плавали в воздухе – как раз у прохода. Шквальный ветер слегка сдувал их при каждом порыве – но слишком медленно. А третья – плавала над самым проходом. Невысоко – чуть выше человеческого роста.
Угу. Ничего удивительного – в такую погоду, в таком районе… Но, блин, какого хрена именно в этом месте, а не за квартал отсюда?!
Искать обходной путь?
Его нет. Я прекрасно знаю.
И ждать нельзя. Так и до темноты не успеем выбраться за периметр…
– Возвращаемся? – с надеждой уточнил Воробей.
Я смерил его насмешливым взглядом.
Обычно я хожу без напарника. Мало кто выносит со мной больше одной ходки. Воробей ещё неплохо держится – в третий раз вместе топчем Зону.
– Ладно. Раз тебе не нужны баксы…
– Нужны, – вздохнул он.
Ещё бы. Это у меня – никого. А у него – жена и ребёнок. Нелегалы-беженцы из Киева.
Я подмигнул:
– Тогда не отсвечивай и лови фарт!
Даже три «медузы» – ещё не капкан.
Мы прошли под ними.
Обогнули развалины гаражей. И там, во дворе, между трансформаторной будкой и стеной дома…
Американцы называют их cherry. «Вишни». Правда, похожи – круглые, блестящие, тёмно-коричневые. Но довольно крупные, и растут на толстых длинных ножках. Поэтому у нас они – «опята». И дают за каждый «опёнок» – не меньше десяти штук американских рублей!
Это у нас. В Штатах – раза в три больше.
«Опята» того стоят. Говорят, были случаи – даже конченые наркоманы без всякой ломки за неделю слезали с иглы.
Я пересчитал добычу: семь – значит, семьдесят тысяч! Люблю помогать людям.
Мы аккуратно срезали коричневые шарики. За год опять нарастут. Главное, чтоб никто не узнал о «ягодной лужайке»!
– Со мной станешь богатым! – подмигнул я Воробью.
Аккуратно упаковали «опята» и двинулись назад.
«Шторм» в разгаре. Мгла уже окутала верхние этажи. Но это пустяк. Возвращаться с «товаром» – всегда легче…
Теперь Воробей идёт первым.
Я ему доверяю. Думаю, весь маршрут железно отпечатался в его памяти.
Узкий проход между старыми домами. Воробей подныривает под «медузу». Две другие болтаются почти на том же месте.
«Порядок», – машинально мелькает у меня в голове.
И в этот миг я вдруг ясно различаю четвертую – притаившуюся за крупным наплывом «фиолетовой плесени».
Идиот! Как я мог её прощёлкать, когда шли сюда? Авось Воробей не заметит моего ляпа…
Делаю шаг и цепенею, будто вкопанный. У меня на глазах порыв ветра приносит ещё один мутный шар с тускло светящейся бахромой.
Пятая «медуза»!
– Капкан! – ору я отчаянно. Хотя знаю, что поздно. Воробей уже там – на пространстве, очерченном невидимой линией. А через долю мгновения линия становится реальной, ослепительно-яркой…
Воздух между «медузами» озаряется сполохами. Мутные шары вспыхивают пламенем. Воробей развернулся, пытается бежать назад. Ноги его не слушаются. Он споткнулся, сейчас упадёт…
И я бросаюсь на выручку – прямо сквозь стену прозрачного огня…
…Истошная трель смартфона.
Я открыл глаза, сел на постели. Солнце уже пробивалось сквозь занавески. Но комната выглядела чужой, неузнаваемой. Вероятно, потому, что краем сознания я ещё там – в удивительно ясном сне.
Хотя разве это сон?
Ведь это было. Было на самом деле…
Всё, кроме последней мелочи.
Я не бросался на выручку. Воробей упал, а я смотрел и ждал. Целую минуту, пока не угасло синеватое пламя и шары не растворились в воздухе. Лишь тогда я осмелился подойти и вколол ему «нанококтейль»…
Был ли шанс вытащить его раньше?
Не знаю.
Одно ясно: если б я тоже отрубился – оба сейчас лежали бы там.
И только через годик-другой кто-нибудь случайно нашёл бы то, что от нас осталось…
Тогда я был уверен, что поступаю правильно.
После «нанококтейля» Воробей даже пришёл в себя. Я думал: повезло – худшего удалось избежать. Но через полчаса он опять отрубился. И я тащил его на себе – тащил до самой Оки. Уже в сумерках переправлял на другую сторону…
Я всё сделал правильно!
Отчего ж так паскудно на душе?!
А чёртов смартфон до сих пор надрывается и вибрирует, подпрыгивая на паркете…
Кому это не терпится с утра пораньше?
Я склонился и поднял с пола упрямый адский аппарат.
Абонент не определился.
Тьфу, аноним – хуже полицая. Но я всё-таки нажал «зелёную трубочку».
Голос, искажённый цифровым модулятором, долетел из динамика:
– Тень?
– Вы ошиблись, – сухо ответил я.
– Не желаешь кататься на «труповозке» – вали из квартиры. И вообще из города!
Отбой.
Я хмуро уставился на экран смартфона. Время – 6 часов 25 минут. Хорошее, бодрое начало дня.
Мать их так! Значит, выспаться уже не удастся…
Вскочил с дивана.
Обычно не стоит доверять анонимкам. Но когда кто-то знает твой номер, есть вероятность, что точно так же кому-то известен и твой адрес.
Дислокацию пора менять в любом случае!
Как раз кидал последние вещи в рюкзачок, когда вдалеке послышался шум мотора – чуть сильнее, чем от заурядной легковушки.
Я прильнул к щели между шторами.
Удачный выбор квартиры – гарантия домашнего уюта. Пусть грязноватая и недешёвая – зато из моих окон отлично видна единственная дорога с проспекта к нам во двор.
Сейчас этим путём уверенно двигалась «труповозка» – бронированный полицейский автомобиль.
Ладно!
Я накинул лямки рюкзака. Пока они будут объезжать сквер, выскользну из подъезда. А там – нырну за соседний дом, и минут восемь – к ближайшей станции метро!
Не заметят! Успею!
Я уже в коридоре – за шаг от своей двери, когда в неё начинают звонить.
Коридорчик наполняется дребезжащей, фальшивой мелодией. Секунду они выжидают, очевидно вслушиваясь. И опять вдавливают кнопку звонка.
Я цепенею.
Остаётся надежда, что это соседу с утра пораньше понадобились спички. Или соль.
Но смотреть в «глазок» нет желания.
Категорически.
«Слишком умные для заурядных полицаев. Значит, всё-таки ОКАМ? Подъехали раньше на обычной машине. Или даже прошли квартал пешком…»
А звонок продолжает наяривать.
Но это недолго – скоро будут ломать дверь. Она здесь хорошая, стальная. Хватит минут на пять…
Глава 2
Мы опять повернули на север.
– Пару кварталов, и будем на месте, – уверенно сказал я.
Не первый раз тут хожу. Наизусть знаю все «дробилки» и «жучиные поля».
А Воробей слегка нервничает. Я его понимаю – всего полгода, как перебрался в Нижний. До этого работал только на Украине – там, говорят, Зоны спокойнее. Зато с «товаром» у нас богаче…
Ещё «медуза»! Висит, словно приклеенная, над автобусом у перекрёстка. Жаль. Я ведь хотел показать Воробью местную достопримечательность. В салоне за грязным стеклом – взвод полицаев. И все как живые. Разве что у прапорщика крысы отъели руку…
Ветер не стихает. Облака всё ниже. А иногда беззвучно проскакивают молнии – совсем рядом, среди ползущих над крышами тёмных лохмотьев.
Да, в такую погоду на север не лезут. Ну и что? Даже когда не «штормит», мало кто осмеливается сюда ходить. Кроме меня, и десятка человек не наберётся…
Мы обогнули руины высотки, дальше через сквер – мимо воронки «огненного червя». За высохшими кустами уже угадываются в дымке два старых дома – оба оплетённые «фиолетовой плесенью». Отсюда не видать, но между ними есть проход.
А по ту сторону – лужайка. Моя личная «ягодная лужайка»! Только растёт там не земляника. Там растут – баксы!
Я уверенно двинулся вперёд. И у самых домов притормозил.
Воробей коснулся моего плеча.
– Вижу, – сухо сказал я.
Две «медузы» плавали в воздухе – как раз у прохода. Шквальный ветер слегка сдувал их при каждом порыве – но слишком медленно. А третья – плавала над самым проходом. Невысоко – чуть выше человеческого роста.
Угу. Ничего удивительного – в такую погоду, в таком районе… Но, блин, какого хрена именно в этом месте, а не за квартал отсюда?!
Искать обходной путь?
Его нет. Я прекрасно знаю.
И ждать нельзя. Так и до темноты не успеем выбраться за периметр…
– Возвращаемся? – с надеждой уточнил Воробей.
Я смерил его насмешливым взглядом.
Обычно я хожу без напарника. Мало кто выносит со мной больше одной ходки. Воробей ещё неплохо держится – в третий раз вместе топчем Зону.
– Ладно. Раз тебе не нужны баксы…
– Нужны, – вздохнул он.
Ещё бы. Это у меня – никого. А у него – жена и ребёнок. Нелегалы-беженцы из Киева.
Я подмигнул:
– Тогда не отсвечивай и лови фарт!
Даже три «медузы» – ещё не капкан.
Мы прошли под ними.
Обогнули развалины гаражей. И там, во дворе, между трансформаторной будкой и стеной дома…
Американцы называют их cherry. «Вишни». Правда, похожи – круглые, блестящие, тёмно-коричневые. Но довольно крупные, и растут на толстых длинных ножках. Поэтому у нас они – «опята». И дают за каждый «опёнок» – не меньше десяти штук американских рублей!
Это у нас. В Штатах – раза в три больше.
«Опята» того стоят. Говорят, были случаи – даже конченые наркоманы без всякой ломки за неделю слезали с иглы.
Я пересчитал добычу: семь – значит, семьдесят тысяч! Люблю помогать людям.
Мы аккуратно срезали коричневые шарики. За год опять нарастут. Главное, чтоб никто не узнал о «ягодной лужайке»!
– Со мной станешь богатым! – подмигнул я Воробью.
Аккуратно упаковали «опята» и двинулись назад.
«Шторм» в разгаре. Мгла уже окутала верхние этажи. Но это пустяк. Возвращаться с «товаром» – всегда легче…
Теперь Воробей идёт первым.
Я ему доверяю. Думаю, весь маршрут железно отпечатался в его памяти.
Узкий проход между старыми домами. Воробей подныривает под «медузу». Две другие болтаются почти на том же месте.
«Порядок», – машинально мелькает у меня в голове.
И в этот миг я вдруг ясно различаю четвертую – притаившуюся за крупным наплывом «фиолетовой плесени».
Идиот! Как я мог её прощёлкать, когда шли сюда? Авось Воробей не заметит моего ляпа…
Делаю шаг и цепенею, будто вкопанный. У меня на глазах порыв ветра приносит ещё один мутный шар с тускло светящейся бахромой.
Пятая «медуза»!
– Капкан! – ору я отчаянно. Хотя знаю, что поздно. Воробей уже там – на пространстве, очерченном невидимой линией. А через долю мгновения линия становится реальной, ослепительно-яркой…
Воздух между «медузами» озаряется сполохами. Мутные шары вспыхивают пламенем. Воробей развернулся, пытается бежать назад. Ноги его не слушаются. Он споткнулся, сейчас упадёт…
И я бросаюсь на выручку – прямо сквозь стену прозрачного огня…
…Истошная трель смартфона.
Я открыл глаза, сел на постели. Солнце уже пробивалось сквозь занавески. Но комната выглядела чужой, неузнаваемой. Вероятно, потому, что краем сознания я ещё там – в удивительно ясном сне.
Хотя разве это сон?
Ведь это было. Было на самом деле…
Всё, кроме последней мелочи.
Я не бросался на выручку. Воробей упал, а я смотрел и ждал. Целую минуту, пока не угасло синеватое пламя и шары не растворились в воздухе. Лишь тогда я осмелился подойти и вколол ему «нанококтейль»…
Был ли шанс вытащить его раньше?
Не знаю.
Одно ясно: если б я тоже отрубился – оба сейчас лежали бы там.
И только через годик-другой кто-нибудь случайно нашёл бы то, что от нас осталось…
Тогда я был уверен, что поступаю правильно.
После «нанококтейля» Воробей даже пришёл в себя. Я думал: повезло – худшего удалось избежать. Но через полчаса он опять отрубился. И я тащил его на себе – тащил до самой Оки. Уже в сумерках переправлял на другую сторону…
Я всё сделал правильно!
Отчего ж так паскудно на душе?!
А чёртов смартфон до сих пор надрывается и вибрирует, подпрыгивая на паркете…
Кому это не терпится с утра пораньше?
Я склонился и поднял с пола упрямый адский аппарат.
Абонент не определился.
Тьфу, аноним – хуже полицая. Но я всё-таки нажал «зелёную трубочку».
Голос, искажённый цифровым модулятором, долетел из динамика:
– Тень?
– Вы ошиблись, – сухо ответил я.
– Не желаешь кататься на «труповозке» – вали из квартиры. И вообще из города!
Отбой.
Я хмуро уставился на экран смартфона. Время – 6 часов 25 минут. Хорошее, бодрое начало дня.
Мать их так! Значит, выспаться уже не удастся…
Вскочил с дивана.
Обычно не стоит доверять анонимкам. Но когда кто-то знает твой номер, есть вероятность, что точно так же кому-то известен и твой адрес.
Дислокацию пора менять в любом случае!
Как раз кидал последние вещи в рюкзачок, когда вдалеке послышался шум мотора – чуть сильнее, чем от заурядной легковушки.
Я прильнул к щели между шторами.
Удачный выбор квартиры – гарантия домашнего уюта. Пусть грязноватая и недешёвая – зато из моих окон отлично видна единственная дорога с проспекта к нам во двор.
Сейчас этим путём уверенно двигалась «труповозка» – бронированный полицейский автомобиль.
Ладно!
Я накинул лямки рюкзака. Пока они будут объезжать сквер, выскользну из подъезда. А там – нырну за соседний дом, и минут восемь – к ближайшей станции метро!
Не заметят! Успею!
Я уже в коридоре – за шаг от своей двери, когда в неё начинают звонить.
Коридорчик наполняется дребезжащей, фальшивой мелодией. Секунду они выжидают, очевидно вслушиваясь. И опять вдавливают кнопку звонка.
Я цепенею.
Остаётся надежда, что это соседу с утра пораньше понадобились спички. Или соль.
Но смотреть в «глазок» нет желания.
Категорически.
«Слишком умные для заурядных полицаев. Значит, всё-таки ОКАМ? Подъехали раньше на обычной машине. Или даже прошли квартал пешком…»
А звонок продолжает наяривать.
Но это недолго – скоро будут ломать дверь. Она здесь хорошая, стальная. Хватит минут на пять…
Глава 2
Я метнулся к балкону. Он выходит на ту сторону. Третий этаж, по водосточной трубе за пару секунд будешь внизу!
Хотя можно и не спешить…
«Труповозка» припарковалась точно под моими окнами.
Я криво усмехнулся. Собственно, глупо было надеяться на другое!
Звонок уже стих.
То есть сейчас займутся дверью.
А у меня один вариант – тот, который нравится меньше всего.
Снял рюкзак с плеч, развязал. Достал завернутый в свитер жёсткий пластиковый пенальчик. Открыл.
Внутри два зеленоватых стерженька.
Только два осталось.
И неизвестно, когда разживусь ещё…
Один взял, второй спрятал. Завязал рюкзак. Шагнул в коридор, остановился перед дверью и вытянул руки со стерженьком вперёд – красной отметиной от себя.
Сжал кулаки, повернул их изо всех сил. И переломил стерженёк.
Несколько секунд вслушивался.
Потом щёлкнул замком, открывая дверь. И, чувствуя холодок в груди, выглянул наружу.
Я не ошибся. Точно рассчитал.
Один в штатском караулил на площадке сверху. Двое – сбоку от двери. И два полицая в форме и армейских бронежилетах спешили по лестнице с инструментом – вскрывать мою несчастную дверь.
Спешили, да так и застыли – будто удивительно реалистичные восковые фигуры…
И оперативники застыли – не видя, таращились мимо меня стеклянными глазами.
Красота!
Живые, но абсолютно безвредные.
Морилка не дала осечки.
Я аккуратно закрыл дверь на ключ и спустился по лестнице. Поглубже накинул капюшон куртки и вышел в утреннюю прохладу.
Скучающий у припаркованной «Тойоты» человек в штатском скользнул по моей фигуре оценивающим взглядом. Равнодушно отвернулся, покуривая сигарету. А я скрылся за углом ближайшего дома.
Только здесь ускорил шаг.
На ходу вытащил из смартфона аккумулятор и карту памяти. Карту спрятал, остальное – выкинул в ближайший мусорный бак.
И бегом бросился в сторону метро.
Кругом было безлюдно. Только где-то вдалеке махал метлой дворник.
Большинство граждан ещё досматривают самые сладкие перед побудкой сны. Это мне на руку.
Ещё минут пятнадцать группа захвата будет статуями маячить у моей квартиры. И есть вероятность, что ни один испуганный жилец не наткнётся на эту впечатляющую композицию.
Потом оперативники сами «отомрут». И как ни в чём не бывало опять займутся моей дверью.
Они ни хрена не будут помнить!
Будут долго и тщательно обыскивать квартиру…
Надеюсь, к этому времени я окажусь достаточно далеко.
В сущности, всё не так уж фатально. Они понятия не имеют, кто я. Иначе прислали бы спецгруппу ОКАМа в защитных костюмах – тогда морилка могла и не сработать. Да и не факт, что я успел бы её активировать.
Первое, что делает нормальная спецгруппа, – к чертям собачьим высаживает двери!
А ко мне наведались полицейские оперативники – обычные, заморённые бесконечными выездами. Представляю, как уже сидит у них в печёнках эта спецоперация!
Именно им приходится делать для ОКАМа всю черновую работу – проверять каждый сигнал сознательных граждан, каждую наводку агентуры…
Интересно, кто же на меня стуканул?
Об этой квартире не ведал никто из знакомых.
Выходит – какая-то бдительная старушка-соседка? Накатала анонимку на подозрительного юношу: «Вы его проверьте: думаю, он наркоман – серый мох жрёт вместо салата. Воздействует на жильцов артефактами. И вообще, никогда не вытирает ноги!»
Конфликтов у меня не было.
Я – тихий и скромный.
Но… вдруг чем не угодил?
С той истерией, которую сейчас подняли в СМИ, незаконный оборот артефактов превратился в главную проблему Отечества. Конечно, это из-за проклятых трикстеров сокращают бюджетников, не выплачивают пенсии. Это они, подлые ловкачи, мешают получать государству законный процент от торговли товаром. Все знают, что экспорт серого мха – второй, после нефти и газа, источник доходов. Поэтому назначенные президентом миллиардеры должны взять Зоны под свой контроль…
Тьфу! Чтоб они подавились!
Всё равно ведь не возьмут. Силёнок не хватит!
Да, Нижегородская Зона – самая богатая. Ну и что? И в других есть чем поживиться. Главное – знать места!
Так что основным итогом всей шумихи будет хороший доход для одного из «приближённых» – того, кто на пятьдесят лет возьмёт в аренду нашу Зону.
Но по телевизору об этом не расскажут…
Я спустился в метро.
Удачно.
Вскочил в вагон. И поезд сразу тронулся.
Я отыскал свободное место, сел и наконец расслабился, уставившись в чёрное пространство туннеля.
Значит, сигнал граждан?
А может, ещё проще? Кто-то из моих коллег решил выдавить меня из Нижнего – руками полиции?
Трикстер по кличке Тень у многих давно как фурункул на заднице. Самые денежные заказы, самые лучшие условия – всё ему. Обидно…
Ради такого дела могли и адрес мой вычислить.
И анонимный звонок тогда в тему. Сдавать коллегу не по понятиям. Вот и предупредили. Добрые, честные люди!
Я окинул взглядом вагон.
Мрачные работяги, группа хорошо одетой молодёжи с дорожными сумками – очевидно, на утреннюю электричку в Москву.
Обычная публика. Аккуратные перроны сменяются за окнами.
Кто-то входит, кто-то выходит…
Город оживает. Нормальные люди спешат по своим делам.
Здесь не ждёшь опасности за каждым углом. Потому и разочаровываешься…
Говорил мне когда-то Петрович, что снаружи, за периметром, нарвёшься на подлянку куда скорее, чем в Зоне. А до сих пор не хочется в это верить…
Кто ж на такое способен?
Ширяй или Голый?
Не знаю. Времена нынче смутные – модернизация, нанотехнологии… Скоро за кусок хлеба начнут убивать!
В Зоне спокойнее, ей-богу…
Но драпать из Нижнего без оглядки и делать кому-то подарок я не собираюсь!
Есть у меня ещё кое-какие дела.
А сперва неплохо бы перекусить. Выпить крепкого чаю. А то голова будто тяжеленный чугунный шар. Да и веки начинают слипаться.
Какой из меня, на фиг, ловкач в таком состоянии?
Я зевнул.
Куда теперь? В центр, в моё любимое круглосуточное кафе «Русские боги»?
Не стоит.
Вероятнее всего, в розыск меня не объявляли. Но зачем лишний раз испытывать судьбу?
Вышел на станции «Проспект Гайдара». Убогий район, зато есть рядом одна уютная точка – открывается ровно в 7.30.
Я малость поколесил по округе – меняя транспорт и убедившись, что за мной нет хвоста.
А в 7.35 уже сидел в «Коньке-Горбунке», пил чай с булочкой и дожидался омлета и овсянки. Было немноголюдно. Кроме меня – несколько молодых людей и девушка, по виду, студенты.
Они негромко переговаривались. А иногда хихикали.
Я исподтишка смерил взглядом девушку – симпатичная. И если б не её компания, можно было б…
Хмуро покосился на своё отражение в стекле.
М-да. Не с моей помятой физиономией. Сегодня даже умыться толком не успел. И о чём бы мы с ней говорили? О ценах на ведьмины глазки и опята? О том, что я никогда не живу на одной квартире дольше трёх месяцев?
С девушками, в общем, аналогично – редко когда дольше этого срока…
Я отвернулся.
Допил чай, а тут и омлет принесли. Горячий, украшенный зелёным луком…
Апрельское солнце всё выше поднималось над городом. Я жевал свой завтрак и мрачно размышлял: где взять сто тысяч баксов?
Свежих идей не было. Если не считать идеей ограбить какое-то слабо охраняемое заведение. Например, планетарий. А с учётом того, что с наличкой в планетариях туго – придётся их грабить штук сто…
Тьфу.
Я покосился на телевизор у бара – без десяти восемь. Мельник – ранняя пташка, но подождём до восьми. Как раз закончится этот выпуск новостей.
Достал из рюкзачка новенький мобильник с «чистой» симкой и аккуратно вставил туда карту памяти с «забитыми» номерами.
Раньше я никогда ему не звонил. Общались только через е-мэйл.
Но думаю, один раз стоит нарушить правила.
– …волнения захлестнули столицу Уганды. Враждующие племена обвиняют друг друга в человеческих жертвоприношениях. За эти дни в столкновениях погибло свыше пятидесяти тысяч…
Камера беспощадно выхватывает тела на улицах, разрушенные дома и церковь. Крупным планом – чья-то отрубленная голова.
Я отвернулся.
Журналисты – худшая разновидность гиен. И как нарочно, подоспели к моему завтраку!
Опять показывают эту проклятую Африку!
Говорят, за последние пятнадцать лет её население сократилось в два раза. Сотни миллионов вымерли от сумеречного синдрома, болезней и войн. А спокойнее там не стало…
– …В Испании ликвидирована террористическая организация христианских фундаменталистов. Полиция связывает с их деятельностью несколько исчезновений и одно жестокое убийство. На конспиративной квартире захвачено большое количество экстремистской литературы, в основном мутантофобского содержания.
– …Скончались от голода бабушка и внучка в пригороде Бухареста. В настоящее время за чертой бедности живёт более семидесяти процентов населения Румынии…
– …улицы Гамбурга. Столкновения полиции с забастовщиками привели к человеческим жертвам…
– …Из-за аномальной активности отменены все вылеты в Нью-Йоркском аэропорту…
– …Всемирный банк прогнозирует в конце полугодия экономический рост на уровне полутора процентов, что отличается от более ранних…
– …Парижский оборотень опять замечен на Монмартре. Именно ему приписывают лозунги нецензурного содержания на куполе выставочного комплекса имени Саркози…
– …И наконец – российские новости. Пресс-центр МВД сообщил о новом успехе в ходе спецоперации «Волга». Вчера был задержан некто по прозвищу Мельник – гражданин, подозреваемый в незаконной торговле артефактами в особо крупных размерах…
Что?!
Я уронил вилку, развернулся к телевизору. И кусок омлета чуть камнем не застрял поперёк горла.
Там, на экране, из «труповозки» выводили Мельника в наручниках.
– …благодаря совместным действиям полиции и ОКАМа только за первые десять дней операции уже перекрыто несколько каналов нелегального сбыта…
Я залпом допил томатный сок.
– …А теперь к новостям спорта…
Какие-то картинки ещё мелькали на экране, о чем-то бодро докладывал ведущий. Я уже не смотрел и не слушал.
Доел омлет и овсянку. Вытерся салфеткой. Глянул на мобильник и спрятал его в куртку.
«Хорошо, что не успел. Совсем новый – жалко было б выкидывать…»
Не удержался, взял ещё сока. Расплатился, осушил стакан одним глотком.
Вышел из кафе и глянул в обманчиво безмятежное небо.
Эх, Мельник…
Значит, железная «крыша» и заказчики в Кремле? Что-то не сильно это тебе помогло.
Может, сами заказчики и сдали. А не фиг было с ними путаться!
Хотя не мне его судить. Он своё дело знал…
Паскудно. Обидно.
Зато теперь всё ослепительно ясно. И надеяться не на что. Девяносто пять штук помахали мне ручкой, улетая в это сказочное небо…
Скорее всего, Мельника взяли ещё неделю назад – по дороге в город, без лишних свидетелей. А сообщили только теперь, когда уже нельзя было держать в тайне.
Нет, он меня не сдаст. Вообще никого не сдаст – не тот человек! И, разумеется, использует все связи, чтобы легко отделаться.
Может, он даже получит условно. Если раньше не умрёт в камере от сердечного приступа…
Я присел на скамейку у троллейбусной остановки.
Утро началось отвратительно.
А вот какой будет вечер?
Много они сумеют из него выбить?
Вряд ли.
Деньги и банковские карты передавались через вокзальную камеру хранения. А в лицо он меня толком не знает. Всего раз встречались нос к носу – и то я был в очках, с фальшивой бородой, в надвинутом на глаза капюшоне.
Кликуху Тень я получил не зря…
Так что, с большой вероятностью, сегодняшний визит полиции – совпадение.
Но кто даст гарантии? Пресс-центр МВД?
Угу. На фирменном бланке с гербовой печатью…
Подошёл троллейбус, и я втиснулся в него.
А минут через двадцать был уже на юго-западной окраине Нижнего. Здесь пересел в маршрутку до Нагулино.
Вышел за остановку до конечной. Там, у городского периметра, – полицейский блокпост и обычно дежурит отряд ОКАМа. А я повернул на восток и пешком достиг окраины посёлка.
Шагов сто двигался вдоль берега заболоченного пруда. Потом через дамбу перешёл на ту сторону – туда, где начинался четырёхметровый металлический забор. Я шагал вдоль него, пока не увидел в кустах дыру, заделанную «колючкой».
Проволока была свежая – ещё никаких следов ржавчины. Значит, недавно успели!
Это плохо. Придётся терять время…
Но когда я приблизился – обнаружил, что кто-то уже постарался до меня. Разрезал проволоку справа и прибил к доске изнутри. Доска ходила свободно – так что получилось что-то вроде калитки.
Сделано аккуратно – если смотреть издали, хрен догадаешься!
Я отодвинул доску с «колючкой» и пролез в дыру.
По ту сторону забора тянулись ряды бараков.
Нагулинский лагерь беженцев – не самый крупный из тех, что выросли по окраинам Нижнего. И всё равно – фактически целый городок. По документам – десять тысяч. А реально раза в полтора больше народу втиснуто между лесом и прудом – на участке чуть обширнее нормального стадиона.
Поганое место.
И даже не из-за грязных улиц, покосившихся хибар и гор мусора.
Самое худшее – люди. Когда-то им обещали через пару лет переселить в нормальное жильё, обеспечить работой…
Угу. Премьер лично клялся.
А теперь тут, в лагере, уже выросло целое поколение. Они не помнят ничего, кроме этих убогих бараков, не представляют себе иной жизни… И ещё они не любят чужаков – всех, кому повезло родиться по ту сторону забора.
Раньше я ходил здесь не один – обязательно с кем-то из местных.
Сейчас – придётся рискнуть.
Хорошо, что вид у меня не выдающийся: потёртые джинсы, вылинявшая хэбэшная куртка с капюшоном, растоптанные кроссовки. Даже малость опухшая после вчерашнего физиономия – удачное дополнение к имиджу.
Авось сойду за местного…
Но вряд ли я б вообще сюда сунулся – если б это не было самым лёгким способом выбраться за периметр Нижнего в обход полицейских постов.
Впереди звенел детский смех.
У перекрёстка, рядом с большой лужей, играла стайка ребятишек. Маленькие, тощие оборвыши… Половина – белобрысые, но такие чумазые, что естественный цвет волос едва угадывается.
Ещё и лепят что-то из грязи…
Угу. Пока родители где-то за гроши вкалывают или стоят в очереди за скудными пайками, детишки развлекаются, как умеют.
Меня они встретили заинтересованными взглядами.
Глаза были умные, живые.
А чего удивительного? Это по телевизору любят рассказывать о потомственных нахлебниках, о тупых и ленивых русских пьяницах…
Но я-то знаю, что родители их – скорее всего, нормальные. Если ещё не спились от безнадёги…
Прошёл мимо.
Да, их жаль, и что с того? Они – лишние в этом городе, в этой стране. Подлый порядок – но я не в силах его изменить…
А швыряться деньгами – глупо. Запросто привлечёшь внимание кого-то не столь безобидного.
Повернул за угол.
И тут не услышал, а скорее почувствовал, что кто-то идёт за мной по пятам.
Не оборачиваясь, я аккуратно глянул в оконное отражение.
Так и есть!
Девочка, одна из той стайки…
Решил не ускорять шаг. Пусть думает, что я её не заметил.
Через пару бараков она исчезла. Но только я расслабился, опять наперерез выскочила из-за угла:
– Привет!
Смерила меня внимательным взглядом. И деловито добавила:
– Триста – за перепихнуться. Сто пятьдесят – за минет!
Тьфу! Ей же максимум двенадцать. И на вид вроде нормальная – кукольное, невинное личико. Разве что платье и кофта – грязноватые, сильно заношенные.
Не останавливаясь, я мрачно сплюнул:
– Иди-ка ты… в школу, девочка!
– А ты не бойся, я не заразная… Или у тебя денег нет? Есть! По глазам вижу!
Чёрт!
Что она там может видеть? Разве что мою злость. Накостылять бы ей по шее да отвести к родителям! Но не сейчас… И так привлекаем внимание – две старушки на скамеечке в переулке уже навострили уши.
– Не кричи, – я натянуто улыбнулся. – Иди-ка вон туда, – махнул рукой в сторону крохотного скверика. – Жди. А я слетаю за деньгами. Ты не бойся, я – мигом!
– Хорошо, – радостно согласилась она. И порхнула по направлению к скверу.
Уф-ф…
Я торопливо исчез за углом. Не сбавляя шага, проскочил квартал. Опять повернул, запутывая след.
Но больше она не появлялась.
Значит, поверила…
На ходу я мрачно оценил своё отражение в грязном оконном стекле. Неужели у меня до того паскудный вид?
Метров через сто из-за низких барачных крыш опять показался железный забор. Тут, вдоль верха, его украшала спираль из «колючки». И кажется, имелись датчики движения.
Фактически северная граница лагеря – часть нижегородского периметра.
Но я знаю, что датчики движения давно не работают. А в заборе есть ещё одна «калитка». Местные постарались.
Я ускорил шаг.
Мне везёт. В этот утренний час в посёлке немноголюдно. И в конце улицы уже маячит забор!
Нормально.
Я двинулся вдоль периметра на запад. «Калитка» – близко, точно помню!
Ага, вон, за кустами что-то уже маячит…
Только обрадоваться я не успеваю.
Компания хмурых молодых людей возникает из-за барака мне навстречу. А из-за их спин выглядывает милая девочка – та самая. И с видом оскорблённой отличницы тыкает в мою сторону пальцем:
Хотя можно и не спешить…
«Труповозка» припарковалась точно под моими окнами.
Я криво усмехнулся. Собственно, глупо было надеяться на другое!
Звонок уже стих.
То есть сейчас займутся дверью.
А у меня один вариант – тот, который нравится меньше всего.
Снял рюкзак с плеч, развязал. Достал завернутый в свитер жёсткий пластиковый пенальчик. Открыл.
Внутри два зеленоватых стерженька.
Только два осталось.
И неизвестно, когда разживусь ещё…
Один взял, второй спрятал. Завязал рюкзак. Шагнул в коридор, остановился перед дверью и вытянул руки со стерженьком вперёд – красной отметиной от себя.
Сжал кулаки, повернул их изо всех сил. И переломил стерженёк.
Несколько секунд вслушивался.
Потом щёлкнул замком, открывая дверь. И, чувствуя холодок в груди, выглянул наружу.
Я не ошибся. Точно рассчитал.
Один в штатском караулил на площадке сверху. Двое – сбоку от двери. И два полицая в форме и армейских бронежилетах спешили по лестнице с инструментом – вскрывать мою несчастную дверь.
Спешили, да так и застыли – будто удивительно реалистичные восковые фигуры…
И оперативники застыли – не видя, таращились мимо меня стеклянными глазами.
Красота!
Живые, но абсолютно безвредные.
Морилка не дала осечки.
Я аккуратно закрыл дверь на ключ и спустился по лестнице. Поглубже накинул капюшон куртки и вышел в утреннюю прохладу.
Скучающий у припаркованной «Тойоты» человек в штатском скользнул по моей фигуре оценивающим взглядом. Равнодушно отвернулся, покуривая сигарету. А я скрылся за углом ближайшего дома.
Только здесь ускорил шаг.
На ходу вытащил из смартфона аккумулятор и карту памяти. Карту спрятал, остальное – выкинул в ближайший мусорный бак.
И бегом бросился в сторону метро.
Кругом было безлюдно. Только где-то вдалеке махал метлой дворник.
Большинство граждан ещё досматривают самые сладкие перед побудкой сны. Это мне на руку.
Ещё минут пятнадцать группа захвата будет статуями маячить у моей квартиры. И есть вероятность, что ни один испуганный жилец не наткнётся на эту впечатляющую композицию.
Потом оперативники сами «отомрут». И как ни в чём не бывало опять займутся моей дверью.
Они ни хрена не будут помнить!
Будут долго и тщательно обыскивать квартиру…
Надеюсь, к этому времени я окажусь достаточно далеко.
В сущности, всё не так уж фатально. Они понятия не имеют, кто я. Иначе прислали бы спецгруппу ОКАМа в защитных костюмах – тогда морилка могла и не сработать. Да и не факт, что я успел бы её активировать.
Первое, что делает нормальная спецгруппа, – к чертям собачьим высаживает двери!
А ко мне наведались полицейские оперативники – обычные, заморённые бесконечными выездами. Представляю, как уже сидит у них в печёнках эта спецоперация!
Именно им приходится делать для ОКАМа всю черновую работу – проверять каждый сигнал сознательных граждан, каждую наводку агентуры…
Интересно, кто же на меня стуканул?
Об этой квартире не ведал никто из знакомых.
Выходит – какая-то бдительная старушка-соседка? Накатала анонимку на подозрительного юношу: «Вы его проверьте: думаю, он наркоман – серый мох жрёт вместо салата. Воздействует на жильцов артефактами. И вообще, никогда не вытирает ноги!»
Конфликтов у меня не было.
Я – тихий и скромный.
Но… вдруг чем не угодил?
С той истерией, которую сейчас подняли в СМИ, незаконный оборот артефактов превратился в главную проблему Отечества. Конечно, это из-за проклятых трикстеров сокращают бюджетников, не выплачивают пенсии. Это они, подлые ловкачи, мешают получать государству законный процент от торговли товаром. Все знают, что экспорт серого мха – второй, после нефти и газа, источник доходов. Поэтому назначенные президентом миллиардеры должны взять Зоны под свой контроль…
Тьфу! Чтоб они подавились!
Всё равно ведь не возьмут. Силёнок не хватит!
Да, Нижегородская Зона – самая богатая. Ну и что? И в других есть чем поживиться. Главное – знать места!
Так что основным итогом всей шумихи будет хороший доход для одного из «приближённых» – того, кто на пятьдесят лет возьмёт в аренду нашу Зону.
Но по телевизору об этом не расскажут…
Я спустился в метро.
Удачно.
Вскочил в вагон. И поезд сразу тронулся.
Я отыскал свободное место, сел и наконец расслабился, уставившись в чёрное пространство туннеля.
Значит, сигнал граждан?
А может, ещё проще? Кто-то из моих коллег решил выдавить меня из Нижнего – руками полиции?
Трикстер по кличке Тень у многих давно как фурункул на заднице. Самые денежные заказы, самые лучшие условия – всё ему. Обидно…
Ради такого дела могли и адрес мой вычислить.
И анонимный звонок тогда в тему. Сдавать коллегу не по понятиям. Вот и предупредили. Добрые, честные люди!
Я окинул взглядом вагон.
Мрачные работяги, группа хорошо одетой молодёжи с дорожными сумками – очевидно, на утреннюю электричку в Москву.
Обычная публика. Аккуратные перроны сменяются за окнами.
Кто-то входит, кто-то выходит…
Город оживает. Нормальные люди спешат по своим делам.
Здесь не ждёшь опасности за каждым углом. Потому и разочаровываешься…
Говорил мне когда-то Петрович, что снаружи, за периметром, нарвёшься на подлянку куда скорее, чем в Зоне. А до сих пор не хочется в это верить…
Кто ж на такое способен?
Ширяй или Голый?
Не знаю. Времена нынче смутные – модернизация, нанотехнологии… Скоро за кусок хлеба начнут убивать!
В Зоне спокойнее, ей-богу…
Но драпать из Нижнего без оглядки и делать кому-то подарок я не собираюсь!
Есть у меня ещё кое-какие дела.
А сперва неплохо бы перекусить. Выпить крепкого чаю. А то голова будто тяжеленный чугунный шар. Да и веки начинают слипаться.
Какой из меня, на фиг, ловкач в таком состоянии?
Я зевнул.
Куда теперь? В центр, в моё любимое круглосуточное кафе «Русские боги»?
Не стоит.
Вероятнее всего, в розыск меня не объявляли. Но зачем лишний раз испытывать судьбу?
Вышел на станции «Проспект Гайдара». Убогий район, зато есть рядом одна уютная точка – открывается ровно в 7.30.
Я малость поколесил по округе – меняя транспорт и убедившись, что за мной нет хвоста.
А в 7.35 уже сидел в «Коньке-Горбунке», пил чай с булочкой и дожидался омлета и овсянки. Было немноголюдно. Кроме меня – несколько молодых людей и девушка, по виду, студенты.
Они негромко переговаривались. А иногда хихикали.
Я исподтишка смерил взглядом девушку – симпатичная. И если б не её компания, можно было б…
Хмуро покосился на своё отражение в стекле.
М-да. Не с моей помятой физиономией. Сегодня даже умыться толком не успел. И о чём бы мы с ней говорили? О ценах на ведьмины глазки и опята? О том, что я никогда не живу на одной квартире дольше трёх месяцев?
С девушками, в общем, аналогично – редко когда дольше этого срока…
Я отвернулся.
Допил чай, а тут и омлет принесли. Горячий, украшенный зелёным луком…
Апрельское солнце всё выше поднималось над городом. Я жевал свой завтрак и мрачно размышлял: где взять сто тысяч баксов?
Свежих идей не было. Если не считать идеей ограбить какое-то слабо охраняемое заведение. Например, планетарий. А с учётом того, что с наличкой в планетариях туго – придётся их грабить штук сто…
Тьфу.
Я покосился на телевизор у бара – без десяти восемь. Мельник – ранняя пташка, но подождём до восьми. Как раз закончится этот выпуск новостей.
Достал из рюкзачка новенький мобильник с «чистой» симкой и аккуратно вставил туда карту памяти с «забитыми» номерами.
Раньше я никогда ему не звонил. Общались только через е-мэйл.
Но думаю, один раз стоит нарушить правила.
– …волнения захлестнули столицу Уганды. Враждующие племена обвиняют друг друга в человеческих жертвоприношениях. За эти дни в столкновениях погибло свыше пятидесяти тысяч…
Камера беспощадно выхватывает тела на улицах, разрушенные дома и церковь. Крупным планом – чья-то отрубленная голова.
Я отвернулся.
Журналисты – худшая разновидность гиен. И как нарочно, подоспели к моему завтраку!
Опять показывают эту проклятую Африку!
Говорят, за последние пятнадцать лет её население сократилось в два раза. Сотни миллионов вымерли от сумеречного синдрома, болезней и войн. А спокойнее там не стало…
– …В Испании ликвидирована террористическая организация христианских фундаменталистов. Полиция связывает с их деятельностью несколько исчезновений и одно жестокое убийство. На конспиративной квартире захвачено большое количество экстремистской литературы, в основном мутантофобского содержания.
– …Скончались от голода бабушка и внучка в пригороде Бухареста. В настоящее время за чертой бедности живёт более семидесяти процентов населения Румынии…
– …улицы Гамбурга. Столкновения полиции с забастовщиками привели к человеческим жертвам…
– …Из-за аномальной активности отменены все вылеты в Нью-Йоркском аэропорту…
– …Всемирный банк прогнозирует в конце полугодия экономический рост на уровне полутора процентов, что отличается от более ранних…
– …Парижский оборотень опять замечен на Монмартре. Именно ему приписывают лозунги нецензурного содержания на куполе выставочного комплекса имени Саркози…
– …И наконец – российские новости. Пресс-центр МВД сообщил о новом успехе в ходе спецоперации «Волга». Вчера был задержан некто по прозвищу Мельник – гражданин, подозреваемый в незаконной торговле артефактами в особо крупных размерах…
Что?!
Я уронил вилку, развернулся к телевизору. И кусок омлета чуть камнем не застрял поперёк горла.
Там, на экране, из «труповозки» выводили Мельника в наручниках.
– …благодаря совместным действиям полиции и ОКАМа только за первые десять дней операции уже перекрыто несколько каналов нелегального сбыта…
Я залпом допил томатный сок.
– …А теперь к новостям спорта…
Какие-то картинки ещё мелькали на экране, о чем-то бодро докладывал ведущий. Я уже не смотрел и не слушал.
Доел омлет и овсянку. Вытерся салфеткой. Глянул на мобильник и спрятал его в куртку.
«Хорошо, что не успел. Совсем новый – жалко было б выкидывать…»
Не удержался, взял ещё сока. Расплатился, осушил стакан одним глотком.
Вышел из кафе и глянул в обманчиво безмятежное небо.
Эх, Мельник…
Значит, железная «крыша» и заказчики в Кремле? Что-то не сильно это тебе помогло.
Может, сами заказчики и сдали. А не фиг было с ними путаться!
Хотя не мне его судить. Он своё дело знал…
Паскудно. Обидно.
Зато теперь всё ослепительно ясно. И надеяться не на что. Девяносто пять штук помахали мне ручкой, улетая в это сказочное небо…
Скорее всего, Мельника взяли ещё неделю назад – по дороге в город, без лишних свидетелей. А сообщили только теперь, когда уже нельзя было держать в тайне.
Нет, он меня не сдаст. Вообще никого не сдаст – не тот человек! И, разумеется, использует все связи, чтобы легко отделаться.
Может, он даже получит условно. Если раньше не умрёт в камере от сердечного приступа…
Я присел на скамейку у троллейбусной остановки.
Утро началось отвратительно.
А вот какой будет вечер?
Много они сумеют из него выбить?
Вряд ли.
Деньги и банковские карты передавались через вокзальную камеру хранения. А в лицо он меня толком не знает. Всего раз встречались нос к носу – и то я был в очках, с фальшивой бородой, в надвинутом на глаза капюшоне.
Кликуху Тень я получил не зря…
Так что, с большой вероятностью, сегодняшний визит полиции – совпадение.
Но кто даст гарантии? Пресс-центр МВД?
Угу. На фирменном бланке с гербовой печатью…
Подошёл троллейбус, и я втиснулся в него.
А минут через двадцать был уже на юго-западной окраине Нижнего. Здесь пересел в маршрутку до Нагулино.
Вышел за остановку до конечной. Там, у городского периметра, – полицейский блокпост и обычно дежурит отряд ОКАМа. А я повернул на восток и пешком достиг окраины посёлка.
Шагов сто двигался вдоль берега заболоченного пруда. Потом через дамбу перешёл на ту сторону – туда, где начинался четырёхметровый металлический забор. Я шагал вдоль него, пока не увидел в кустах дыру, заделанную «колючкой».
Проволока была свежая – ещё никаких следов ржавчины. Значит, недавно успели!
Это плохо. Придётся терять время…
Но когда я приблизился – обнаружил, что кто-то уже постарался до меня. Разрезал проволоку справа и прибил к доске изнутри. Доска ходила свободно – так что получилось что-то вроде калитки.
Сделано аккуратно – если смотреть издали, хрен догадаешься!
Я отодвинул доску с «колючкой» и пролез в дыру.
По ту сторону забора тянулись ряды бараков.
Нагулинский лагерь беженцев – не самый крупный из тех, что выросли по окраинам Нижнего. И всё равно – фактически целый городок. По документам – десять тысяч. А реально раза в полтора больше народу втиснуто между лесом и прудом – на участке чуть обширнее нормального стадиона.
Поганое место.
И даже не из-за грязных улиц, покосившихся хибар и гор мусора.
Самое худшее – люди. Когда-то им обещали через пару лет переселить в нормальное жильё, обеспечить работой…
Угу. Премьер лично клялся.
А теперь тут, в лагере, уже выросло целое поколение. Они не помнят ничего, кроме этих убогих бараков, не представляют себе иной жизни… И ещё они не любят чужаков – всех, кому повезло родиться по ту сторону забора.
Раньше я ходил здесь не один – обязательно с кем-то из местных.
Сейчас – придётся рискнуть.
Хорошо, что вид у меня не выдающийся: потёртые джинсы, вылинявшая хэбэшная куртка с капюшоном, растоптанные кроссовки. Даже малость опухшая после вчерашнего физиономия – удачное дополнение к имиджу.
Авось сойду за местного…
Но вряд ли я б вообще сюда сунулся – если б это не было самым лёгким способом выбраться за периметр Нижнего в обход полицейских постов.
Впереди звенел детский смех.
У перекрёстка, рядом с большой лужей, играла стайка ребятишек. Маленькие, тощие оборвыши… Половина – белобрысые, но такие чумазые, что естественный цвет волос едва угадывается.
Ещё и лепят что-то из грязи…
Угу. Пока родители где-то за гроши вкалывают или стоят в очереди за скудными пайками, детишки развлекаются, как умеют.
Меня они встретили заинтересованными взглядами.
Глаза были умные, живые.
А чего удивительного? Это по телевизору любят рассказывать о потомственных нахлебниках, о тупых и ленивых русских пьяницах…
Но я-то знаю, что родители их – скорее всего, нормальные. Если ещё не спились от безнадёги…
Прошёл мимо.
Да, их жаль, и что с того? Они – лишние в этом городе, в этой стране. Подлый порядок – но я не в силах его изменить…
А швыряться деньгами – глупо. Запросто привлечёшь внимание кого-то не столь безобидного.
Повернул за угол.
И тут не услышал, а скорее почувствовал, что кто-то идёт за мной по пятам.
Не оборачиваясь, я аккуратно глянул в оконное отражение.
Так и есть!
Девочка, одна из той стайки…
Решил не ускорять шаг. Пусть думает, что я её не заметил.
Через пару бараков она исчезла. Но только я расслабился, опять наперерез выскочила из-за угла:
– Привет!
Смерила меня внимательным взглядом. И деловито добавила:
– Триста – за перепихнуться. Сто пятьдесят – за минет!
Тьфу! Ей же максимум двенадцать. И на вид вроде нормальная – кукольное, невинное личико. Разве что платье и кофта – грязноватые, сильно заношенные.
Не останавливаясь, я мрачно сплюнул:
– Иди-ка ты… в школу, девочка!
– А ты не бойся, я не заразная… Или у тебя денег нет? Есть! По глазам вижу!
Чёрт!
Что она там может видеть? Разве что мою злость. Накостылять бы ей по шее да отвести к родителям! Но не сейчас… И так привлекаем внимание – две старушки на скамеечке в переулке уже навострили уши.
– Не кричи, – я натянуто улыбнулся. – Иди-ка вон туда, – махнул рукой в сторону крохотного скверика. – Жди. А я слетаю за деньгами. Ты не бойся, я – мигом!
– Хорошо, – радостно согласилась она. И порхнула по направлению к скверу.
Уф-ф…
Я торопливо исчез за углом. Не сбавляя шага, проскочил квартал. Опять повернул, запутывая след.
Но больше она не появлялась.
Значит, поверила…
На ходу я мрачно оценил своё отражение в грязном оконном стекле. Неужели у меня до того паскудный вид?
Метров через сто из-за низких барачных крыш опять показался железный забор. Тут, вдоль верха, его украшала спираль из «колючки». И кажется, имелись датчики движения.
Фактически северная граница лагеря – часть нижегородского периметра.
Но я знаю, что датчики движения давно не работают. А в заборе есть ещё одна «калитка». Местные постарались.
Я ускорил шаг.
Мне везёт. В этот утренний час в посёлке немноголюдно. И в конце улицы уже маячит забор!
Нормально.
Я двинулся вдоль периметра на запад. «Калитка» – близко, точно помню!
Ага, вон, за кустами что-то уже маячит…
Только обрадоваться я не успеваю.
Компания хмурых молодых людей возникает из-за барака мне навстречу. А из-за их спин выглядывает милая девочка – та самая. И с видом оскорблённой отличницы тыкает в мою сторону пальцем:
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента