Куликова Галина. Нежный фрукт

   – Я в кафе «Шоколадный пирог» на Летной улице. У меня тут Федор напился…
   – Сиди там, не двигайся с места. Я буду через десять минут.
   Он отключился, и Люба, еще раз попытавшись оживить Федора, махнула на него рукой и заказала две чашки кофе. Кофе еще только принесли, а Алекс уже ворвался в кафе. Он торопился и даже разрумянился – не иначе как бежал от машины сквозь дождь. Зонта у него с собой не было, и волнистые волосы покрылись изморосью.
   – Люб, я так рад тебя видеть! – сказал он каким-то странным голосом, которого она у него прежде вообще никогда не слышала. В нем чувствовалось смятение, и она мгновенно перепугалась, пробормотав:
   – Ты не в костюме, без галстука…
   – Я прямо из дома, надел, что под руку подвернулось. – У Алекса была улыбка опытного политика – чарующая и властная одновременно. – Гляди-ка, твой дружок и впрямь надрался.
   Алекс подошел к Федору сзади, взял его за плечи и потянул. Федор послушно выпрямился и откинулся на спинку стула. Глаза его по-прежнему смотрели в переносицу.
   – Он надрался, пока меня ждал, – растерянно сказала Люба, которая видела всякого Федора, но этот, прилюдно осоловевший, вызывал у нее поистине материнскую жалость.
   – Да уж, в космонавты его не возьмут, – заметил Алекс.
   Рывком придвинул к себе свободный стул и сел, очутившись очень близко от Любы – гораздо ближе, чем принято сидеть в кафе.
   – У тебя что-то случилось? – спросила она, ухватившись двумя руками за свою чашку, словно та была якорем, способным удержать ее на месте, если вдруг налетит ураган.
   Ураган уже бушевал в глазах ее любовника. Она ненавидела это слово – любовник, даже стеснялась его. Ей казалось, что, когда между людьми возникает долгая и прочная связь, их отношения перестают быть стыдными. Но Люба даже спустя три года по-прежнему испытывала и стыд, и чувство вины. Федор говорил, что она – реликт и что для современной женщины завести роман с женатым мужчиной так же просто, как сделать подскок на месте.
   – Люба, я ушел от жены, – сказал Алекс, взяв ее руку в свои ладони. – У меня чемодан в машине. Мы рассорились в дым, и я подумал – какого черта?!
   – Но ты говорил, что она болеет, что ее нельзя оставлять одну. – Люба смотрела на него во все глаза.
   Она даже не представляла себе, до чего красивой выглядела сейчас. У Алекса наверняка захватило бы дух, будь он чувствителен к красоте, которая идет от сердца. Но он ничего не замечал, увлеченный происходящими с ним событиями.
   – Она выписала к себе двоюродную сестру из Астрахани, – торопливо пояснил Алекс. – Люба, ты понимаешь, что это для нас значит?!
   Он подергал ее за руку, словно удивляясь тому, что она до сих пор не пустилась в пляс от радости.
   – Это значит, – громко заявил неожиданно очнувшийся Федор, – что жизнь хороша!
   Всхрапнув, он запрокинул голову назад и приоткрыл рот. Алекс невнимательно посмотрел на него и снова переключился на Любу:
   – Люб, ты почему мне не отвечаешь? Ты хоть понимаешь, что я собираюсь подать на развод? Я совершил поступок!
   Его «я» было огромным, как Исаакиевский собор. Но Люба не обратила на это внимания – она пыталась заставить себя поверить в то, что Алекс действительно сделал то, о чем говорит. Она представила чемодан в багажнике его машины: собранный кое-как, не до конца застегнутый… Почему-то именно образ этого чемодана разрушил наконец ее недоверие.
   – Алекс, это правда? – спросила она и даже взялась за горло, потому что боялась, что ей откажет голос. – Ты теперь будешь совсем-совсем мой?
   Алекс мгновенно расцвел.
   – Совсем-совсем, – пообещал он, притянул ее к себе и страстно поцеловал в губы.
   Действительно страстно. И нежно! Она даже не помнила, был ли он вообще когда-нибудь таким нежным с ней. Почувствовав, что на глаза наворачиваются слезы, Люба наклонилась и уткнулась носом Алексу в плечо. Он обнял ее рукой за шею и с силой прижал к себе. Занятые друг другом, они не заметили, как пробудился Федор. Одну за другой он отправил в себя обе чашки кофе, очутившиеся в поле его зрения, после чего уставился в окно. Некоторое время внимательно за чем-то наблюдал, после чего громко воскликнул:
   – Фантастическое свинство!
   Алекс и Люба отпрянули друг от друга и посмотрели на него непонимающе.
   – Ты уже пришел в себя? – удивилась Люба, а Алекс прокомментировал:
   – Судя по всему, кофе в этом заведении подают очень крепкий.
   – Там какой-то джип вмазался в припаркованные машины. Слышите, сигнализация орет? – хихикнул Федор, показав пальцем в окно. – Наверное, сел пьяный за руль.
   – Нет, серьезно? – всполошился Алекс. – Надеюсь, моя птичка не пострадала?! Люба, жди меня, я сейчас.
   Он вскочил на ноги, ринулся к двери и сразу же исчез из поля зрения.
   – Федька, он ушел от жены, – едва скрывая ликование, воскликнула Люба и кулаком толкнула своего друга в плечо.
   Через секунду стало ясно, что сделала она это зря, потому что Федор даже не собирался держать удар. Вместо этого он завалился набок и без всякого шума свалился со стула. Люба вскочила на ноги, чтобы броситься ему на помощь, и…
   И замерла на месте, уставившись на женщину, которая возникла прямо перед ней, взявшись непонятно откуда. Медленным рассчитанным жестом женщина сняла затемненные очки. Но Любе не нужно было дожидаться, пока она покажет лицо. Она и так знала, кто перед ней.
   Она узнала ее сразу и застыла, словно на вдохе поймала пулю в грудь.
   – Ну вот, Люба, пришло время нам познакомиться лично, – сказала жена Алекса и кротко улыбнулась.
   На ней был легкий жакет и косынка, скрывающая волосы. И все же Люба ни с кем бы ее не спутала. Она видела ее всего несколько раз издали, но зато тысячи раз прокручивала увиденное в голове.
   – Уверена, что вы знаете, как меня зовут, – усмехнулась незваная гостья и спросила, скорее для проформы: – Можно?
   Показала глазами на то место, которое только что освободил ее муж, и села. Она выглядела спокойной, даже чересчур спокойной – словно сытая лиса.
   – А вот я не знаю, как вас зовут, – неожиданно раздался голос снизу, и Федор полез с пола обратно на свое место.
   – Надежда Лекторова, – любезно представилась та, улыбнувшись еще раз, с той же ласковой вежливостью. – А вы Федор, надо полагать. Я все про вас знаю! – добавила она и продемонстрировала чудесные ямочки на щеках.
   Люба была сражена наповал. Не тем, что Надежда застигла ее врасплох, нет. Она была сражена ее цветущим видом, ее чудесным цветом лица, повадками довольной жизнью женщины.
   – Алекс говорил, что я хронически больна, правда? – Надежда стянула с головы косынку, поправила темные вьющиеся волосы и, раскрыв сумочку, покопалась в ней. На свет появились узкая пачка сигарет и зажигалка. – Можно я закурю? Не волнуйтесь, – добавила она, заметив, что Федор, нахмурив брови, выглядывает в окно. – У машины Алекса разбита фара. А он безумно любит свою «птичечку». Так что легко можно понять его бешенство.
   За все это время Люба не произнесла ни слова. Ей было трудно дышать, а не то что говорить. Кроме того, слов и не было. Ни одного растреклятого слова, ничего.
   – Не волнуйтесь, я не собираюсь устраивать скандал. – Жена Алекса сделала первую сладкую затяжку и сложила губы бутоном, чтобы выдохнуть дым.
   Дым полетел прямо на Федора, и тот протестующе замахал руками. И тут же крикнул официантке, проходившей мимо:
   – Нам еще кофе! Крепкого и сладкого.
   – Надеюсь, вы не держите камень за пазухой? – спросила Надежда Любу, но Федор принял это на свой счет и простодушно ответил:
   – Нет, у меня за пазухой ничего нет, только живот.
   Люба облизала губы и обрела наконец дар речи. Хотя ей казалось, что говорит вовсе не она, а кто-то, кто сидит у нее внутри и подсказывает слова.
   – Алекс сказал, что вы поссорились, и он собирается подавать на развод.
   В конце концов, ситуация изменилась кардинально в тот момент, когда Алекс вышел из дому с чемоданом. И она, Люба, теперь вполне имеет право на любовь!
   – А что еще он сказал?
   – Что к вам приезжает сестра из Астрахани, чтобы… Чтобы вы не оставались одна.
   Надежда откинула голову назад и рассмеялась грудным смехом. У нее были на зависть ровные зубы, здоровые и крепкие. Она вся была здоровая и крепкая, и сердце Любы заныло. Неужели Алекс лгал?
   – Мы действительно поссорились. И мы действительно будем разводиться, – сообщила Надежда, играя сигаретой.
   – А зачем же вы тогда своего мужа сегодня выследили? – с обидой спросил Федор, стараясь сидеть ровно. – Решили Любе настроение испортить?!
   – Нет, ну что вы, – с первой ноткой раздражения ответила Надежда. – Ваша Люба тут ни при чем.
   – Как это – ни при чем?
   – А зачем же тогда вы пришли? – Люба изо всех сил старалась быть храброй, но на самом деле чувствовала себя уязвимой и жалкой.
   Происходящее казалось ей нереальным. Вокруг все оставалось по-прежнему: уставшие официантки ходили между столиками; народ, набившийся в кафе, гомонил, смеялся и курил, и вентиляция гудела, жадно всасывая дым. Едва протрезвевший Федор таращил глаза, пытаясь выглядеть важным.
   – Люба, вы такая же жертва, как и я, – сказала Надежда, положив сигарету на край пепельницы. Без долгих объяснений она полезла в сумочку, достала оттуда толстенький конверт и эффектно бросила на стол. – Конечно, если у вас нет гордости, вы просто порадуетесь, что Алекс выбрал именно вас в качестве, так сказать, нового порта приписки. Но вы у него не одна.
   – Как это – не одна? – тут же взъерошился Федор. На лице его нарисовалось детское изумление. – Намекаете на то, что у него еще кто-то есть?!
   Люба хотела сказать, что это просто глупая ложь. С трудом оторвав глаза от конверта, она даже спрятала руки за спину, чтобы не соблазниться и не схватить его.
   – Здесь фотографии, – сообщила Надежда деловым тоном. – Его вторую любовницу зовут Тамара. Я ей уже позвонила. Она вот-вот должна приехать. Как только Алекс выскочил из дому с чемоданом, я сразу поняла, что он отправится либо к ней, либо к вам. Вы победили! Но Тамара тоже должна узнать правду. Жаль, Алекса сейчас здесь нет, он бы оценил мизансцену.
   В этот миг открылась входная дверь, и в кафе с озабоченным видом вошла молодая женщина. Она сразу же засекла Надежду, потом посмотрела на Любу и обожгла ее взглядом. В этом взгляде было так много всего! Но главной составляющей, безусловно, была ревность, темная, как ее глаза.
   – Тамара на шесть лет моложе вас. Но это не главное. – Надежда продолжала говорить, словно голос за кадром, который комментирует происходящее на экране. – Главное, что у них с Алексом есть годовалый сын.
   – Этого не может быть! – снова вмешался Федор и с чувством стукнул кулаком по столу. Все ложечки, лежавшие на блюдцах, содрогнулись от ужаса.
   – Еще как может, – желчно ответила Надежда и раздавила в пепельнице окурок. – Именно из-за этого ребенка я с ним и развожусь.
   Любино сердце провалилось в пустоту и, кажется, перестало биться вовсе, его больше не было слышно. Уши словно заложили ватой – звуки доносились издалека. Бывают моменты, когда мир, в котором ты живешь, непоправимо меняется. Ты узнаешь нечто такое, о чем даже не догадывался, и это знание пронзает твое сердце. Оно разрушает твою систему координат, переворачивает лодку, и ты, хватая ртом воздух, выныриваешь на поверхность, обессилевший и потрясенный.
   – Держитесь, Люба. Мне тоже было несладко, когда я узнала о ребенке. Пока не появился ребенок, я со всем мирилась. Вот и проворонила… Сообразила не сразу. Но когда сообразила, решила докопаться до истины, и тогда все окончательно встало на свои места.
   В этот момент подошла Тамара. Настроена она оказалась чрезвычайно воинственно. Некоторое время она переводила глаза с одного человека, сидевшего за столиком, на другого, потом все же остановилась на Надежде.
   – Вы все наврали! – На щеках Тамары багровел румянец. – Алекс не мог меня обманывать. У нас с ним сын.
   Выпалив это, она уселась на свободный стул, водрузив сумочку на колени, и посмотрела на Любу – теперь уже в упор и с какой-то звериной опаской.
   – Хорошо, что вы все-таки приехали, Тамара. У нас тут маленький клуб любимых женщин Алекса, – с иронией сказала Надежда и спрятала не пригодившийся конверт обратно в сумочку.
   В нем лежали фотографии, Люба видела их внутренним взором – мальчик на руках у матери, рядом – счастливый отец. Тамара и Алекс целуются. Тамара и Алекс… Черт побери!
   – А что, я тоже вхожу в клуб? – спросил Федор, с тревогой поглядывая на Любу.
   Вероятно, ее нужно было увести отсюда, но он не чувствовал в себе достаточно сил, чтобы встать. Поэтому, когда официантка подала заказанный кофе, Федор совершенно не по-джентльменски никому его не предложил, а выпил сам, в три глотка. Он был так зол и расстроен, что даже обрадовался, когда обжег горло. Боль только подстегнула его досаду.
   Действительно, ну что за невезуха? Он только что своими глазами видел, как Люба расцвела, узнав, что ей вот-вот удастся заполучить Алекса. Вернее, ей хотелось заполучить не Алекса, а какую-то свою мечту о счастье. И вот – пожалуйста, такой жестокий облом. Иногда судьба отправляет тебя в нокаут в тот самый момент, когда ты надеваешь нарядный костюмчик и готовишься к Большому Выходу.
   – Да уж, отмочил Алекс… А вас точно только трое? – спросил Федор, с неудовольствием оглядев дам. Больше для того, чтобы прервать повисшее в воздухе тягостное молчание.
   Тамара перевела на него взгляд, и он поежился.
   – А вам недостаточно? – не без ехидства спросила Надежда, находившаяся в выигрышном положении. Она одна знала все с самого начала. Оглушенные, растерянные Тамара и Люба пытались совладать с собой. Люба крепилась, Тамара щетинилась.
   – Не представляю, какой смысл в этом вашем собрании?! – воскликнул Федор, пробуя пол ногой – не качается ли. – Зачем вы все это устроили? – обратился он к Надежде.
   Его мозг быстро прояснился после короткой отключки, а вот проклятые коленки никак не могли обрести достаточной твердости.
   – Да просто я не хочу, чтобы Алекс сбежал от меня и после этого жил припеваючи! Не выйдет у него этот финт, – ответила та и закинула ногу на ногу.
   Федор по-мужски оценил, что ножки у нее еще ничего себе, стройные. И вообще она привлекательная. Тамара тоже, на его взгляд, была привлекательной. Черноволосая, крепкая и наверняка жгучая, как перец чили. Зато Люба была особенной. Тонкой, уступчивой, нежной. Неудивительно, что этот тип выбрал именно ее.
   – Значит, Алекс бегал от меня к вам? – спросила Тамара, посмотрев на Любу с детской обидой. – Тоже мне, Казанова хренов. Зачем вы вообще всех нас собрали? – обратилась она к Надежде. – Достаточно было просто позвонить по телефону и все рассказать.
   – Говорить такое по телефону – означает пошло сплетничать, – пожала плечами та. – Кроме того, лучше один раз друг друга увидеть, чем сто раз друг о друге услышать.
   «Она права, – подумал Федор. – Эта встреча станет ядом, отравившим источник, из которого Алекс все это время пил и черпал силы».
   Словно для того чтобы поставить точку в этой истории, в кафе возвратился Алекс. Дверь широко распахнулась, и герой дня появился на пороге – возбужденный, еще ни о чем не подозревающий.
   – Вот он, – сказала Надежда с холодной жестокостью. – Искрится и переливается, как мыльный пузырь. Надеюсь, сейчас лопнет.
   Федор извернулся на своем стуле, чтобы увидеть виновника торжества в момент истины. Люба смотрела на Алекса не отрываясь. Ей было важно увидеть его реакцию.
   Вот он обежал взглядом столик и, затормозив на скаку, замедлил шаг. Мазнул взглядом по Любе, Тамаре, Федору и остановился на жене. Она смотрела на него с вызовом. Сообразив, что его разоблачили, Алекс пожал плечами. На лице его появилась циничная полуулыбка. «Ну что ж? Раз так – значит, так, – говорила она. – Да, вот такой я любвеобильный. Убьете меня за это?»