Куликова Галина. Рыцарь астрального образа

   По левую руку от нее — здоровенный детина с пушистой бородой и волосами цвета ржавчины, которые мелко завиваются. Этакий летний вариант Деда Мороза. Глаза бледно-голубого цвета взирали на мир с деланым добродушием. У Кудесникова при взгляде на него по спине поползли мурашки.
   Второй, находившийся справа, выглядел откровенно опасным — худой, с острым кадыком и глазами навыкате, на дне которых копошилась злоба на все человечество. Его челюсти постоянно двигались, разминая жвачку. Ввязавшись с таким в драку, можно запросто получить ножом в живот.
   «Хорошенький эскорт у этой девчонки!» — подумал Кудесников. Его намётанный глаз отметил отсутствие у всех троих какого бы то ни было багажа. Только у девицы на локте болталась обязательная дамская сумочка
   В этот момент репродуктор прогундосил что-то неразборчивое, и троица мгновенно снялась с места. Вернее, с места снялись оба типа, которые начали подталкивать девицу руками, как овечку, отбившуюся от стада. «Неужели это и есть подруга Сливки? — изумился Кудесников. — Тогда почему она приехала на вокзал не одна? Сливка этого явно не ожидал — он встретил ее солнечной улыбочкой и тут же остыл, потому что она появилась… с кем? С двумя братьями? С инструкторами по рукопашному бою? С кредиторами? С женихом и его другом? Кто такие эти парни? Девица совершенно точно не рада их присутствию. И они тоже не очень-то к ней внимательны. Только по сторонам зыркают да хватают свою подопечную за локти — на всякий пожарный. Охранники? Тогда от кого ее охраняют? И с какой стати? Она не похожа на дочь миллионера. Да и не „пасут“ дочерей миллионеров столь темные личности».
   К тому времени, как подали поезд, Арсений успел насочинять про девицу с «хвостом» кучу небылиц. Больше всего ему нравилась версия романтическая: девица замужем, муж заподозрил ее в измене и не отпустил одну в Аркадьев, в большой загородный дом, который для нее выстроил. Возможно даже, Сливке грозит нешуточная опасность, если он попытается вступить в контакт со своей любимой.
   Однако Сливка, кажется, не думал об опасности. Он вышел на перрон сразу вслед за девицей и ее сопровождающими и потащился следом, пожирая их глазами. Кудесников с независимым видом вышел тоже. Он выглядел щёголем, и обвешанные сумками пассажирки бросали ему вслед заинтересованные взоры.
   Поезд уже подали — он стоял на своем пути, упёршись огромной башкой в столб с маленьким табло, на котором были обозначены время отправления и пункт назначения. Подозрительная троица, не отягощённая багажом, резво продвигалась вперед. Они добрались до седьмого вагона и по очереди вошли внутрь. Первым — «Дед Мороз», затем девица и замыкающим — тип с глазами навыкате.
   У Сливки оказалось место в соседнем, шестом вагоне, и Кудесников вздохнул, печально поглядев на свой собственный, доставленный ему курьером, билет.
   — Мы в двенадцатом, Мерс! — шепотом сообщил он «напарнику», затаившемуся в сумке. — Слишком далеко от Сливки, придется идти на поклон к проводнице шестого и просить о снисхождении. А общение с женщинами, если ты не в курсе, — такой же труд, как рытьё траншей: оно отнимает время, силы и редко доставляет удовольствие. Еще неизвестно, что там за тётка.
   Впрочем, когда Арсений увидел проводницу шестого вагона, он сразу понял, что победа останется за ним. Она оказалась крупной и красивой дивчиной с круглым носом и веснушками, которые расползлись по щекам, словно рыжие муравьи. Взгляд у нее был живой и ясный, она не просто проверяла билеты у пассажиров, но и сопровождала их действия задорными комментариями.
   — Осторожней, мужчина, не промахнитесь мимо ступеньки.
   — А вам, женщина, в самый конец вагона. Ну да, это купе возле туалета. Чего вы морщитесь? Туалеты у нас — пальчики оближешь.
   — Сначала ребёнок, мамаша, а потом уже багаж. Проталкивайте его чемоданом в проход, проталкивайте!
   Кудесников дождался, пока дивчина освободится, и приблизился к ней. В его распоряжении было столько природного обаяния, что у проводницы не осталось ни одного шанса. Подкреплённое материально, обаяние одержало решительную победу ровно через две минуты.
   Впрочем, войти в павшую крепость сыщик не успел. Из динамиков, разбросанных под куполом, грянул громовой голос, объявивший на весь вокзал:
   — Арсений Кудесников, вас ожидает срочное сообщение! Просьба подойти к отделу информации.
   Вышеупомянутый гражданин даже глазом не моргнул. Достал из кармана сигарету, закурил и как бы между прочим посмотрел на часы. До отхода поезда оставалось десять минут.
   Арсений добыл из кармана мобильный телефон и проверил, работает ли он. Телефон работал. В свете этого обстоятельства объявление по радио выглядело по меньшей мере странным. Пожалуй, только
   Лиза знала, куда и с какого вокзала он отправляется. И еще Виктория Сливка. Возможно, у обманутой жены появилась какая-нибудь бредовая идея, которую она решила донести до Кудесникова? Потеряла контактный номер телефона, а до секретарши дозвониться не смогла? Выходить на перрон ей нельзя — муженёк может заметить. Вот она н придумала дать объявление по радио.
   Арсений бросил окурок в подвернувшуюся урну и подмигнул проводнице, пообещав, что дорога будет весёлой. Он вообще легко раздавал женщинам обещания, которые не собирался выполнять. А когда она занялась новыми пассажирами, развернулся и быстро двинулся к зданию вокзала. Однако не успел пройти нескольких шагов, как услышал дребезжание сотового. Звонила Лиза. Голос у нее был невероятно пронзительным. На памяти Арсения она разговаривала так лишь однажды, когда увидела мышь и с ногами взобралась на стул.
   — Босс, — пискнула она, — случилось невероятное. Маврушкина дозвонилась до меня и сказала… Сказала…
   — Сказала что?
   — Что ее муж жив! Он воскрес из мёртвых!
   — Твою мать, — выругался Кудесников. Благодушное настроение оставило его, помахав ручкой. — Как чертовски не вовремя он это сделал.
   — Алиса прячется у школьной подруги. Хотите продиктую вам номер ее телефона?
   — Не хочу!
   Он еще держал сотовый возле уха, когда вдали, у первого вагона, увидел трёх головорезов в гавайках, которые только что выскочили на перрон. Вероятно, еще как минимум двое сидят в засаде возле отдела информации.
   — У него пистолет, босс! — предупредила Лиза. — Он считает, что Алиса изменила ему с вами, поэтому жаждет крови.
   — Не дождется, — процедил сквозь зубы Кудесников.
   — Сказал, что его адвокат уже готовит речь, в которой говорится об убийстве в состоянии аффекта.
   — Сказал?! Он что, наведывался к тебе? Лиза издала короткий всхлип и пробормотала:
   — И прочитал в моем ежедневнике запись о заказе билета.
   «Я же просил тебя не делать никаких записей!» — хотел воскликнуть Арсений, но тут же подумал, что в противном случае Маврушкин вытряхнул бы сведения непосредственно из секретарши, и проглотил упрёк.
   — С тобой все в порядке?
   — Д-да, — запнувшись, ответила она.
   Арсений видел мужа Алисы Маврушкиной только на свадебной фотографии, которую та из мистического страха продолжала держать на комоде. Кажется, это вон тот громила на кривых ногах, лысый, как мяч, и с бешеными глазами. Возможно, он тоже видел снимок Кудесникова. Например, тот, на котором Алиса запечатлела его в прелестных жёлтых плавках на краю бассейна. В таком случае еще несколько секунд, и будет поздно что-либо предпринимать — громилы несутся по перрону, вращая головами.
   Ни одного оригинального выхода из положения Арсений не нашел и решил воспользоваться классическим рецептом обмана преследователей. Рецепт был простым и старым, как мир. Следовало схватить в охапку какую-нибудь барышню и подарить ей волшебный поцелуй с крепкими объятиями и подрыгиванием ножкой.
   Та барышня, которая оказалась к нему ближе всех, выглядела неподходящей для такого рода экспериментов. Она была не слишком молода и стройна той жестокой стройностью, которая дается в обмен на большие жертвы. Кудесников мимоходом оценил красивые ноги и темные, круто завитые локоны. Тонкий аристократический нос шел впереди нее. Слегка раскосые глаза смотрели строго, поджатые губы предупреждали, что не допустят никаких глупостей.
   Другого выхода все равно не было. Кудесников поставил сумку с котом на землю, сделал стремительный шаг вперед и, заступив своей жертве дорогу, воскликнул:
   — Муся! Как же я рад, что ты пришла меня проводить!
   — Чего? — спросила барышня, растерявшись. Надменное лицо потешно вытянулось.
   — Всю дорогу я буду думать о прошлой ночи, — с жаром пообещал Кудесников.
   Схватил ее за плечи и одним мощным рывком притиснул к себе. Глубоко вдохнул и спикировал на изумлённо приоткрывшиеся губы. Барышня немедленно затрепыхалась, как пойманная рыба, принялась бить плавниками и хвостом и раздувать жабры. Кудесников усилил нажим. Железной рукой он взял добычу за затылок и отклонил в сторону, чтобы держать перрон под контролем. Сумка, которую его жертва держала в руках, сочно чмокнув, приземлилась на асфальт.
   Преследователи чётко придерживались сценария: они пробежали мимо, не обратив на парочку никакого внимания. Примерно через минуту двенадцатому вагону предстояло выдержать нашествие; варваров.
   Лишь только опасность миновала, Кудесников обратил наконец внимание на девицу, с которой целовался. Она была напряжена, как стальной прут. Жизненный опыт подсказал Арсению, что нельзя бросать ее просто так. Он немного ослабил хватку, закрыл глаза и, глотнув воздуха, поцеловал ее еще раз — вдумчиво. Через некоторое время жертва обмякла и перестала оказывать сопротивление.
   И все же сыщик был готов к тому, что получит по физиономии. Однако девица по-настоящему его удивила. Когда он выпустил ее из объятий, она от-ступила на два шага, одёрнула короткий пиджачок, подняла на него ясные глаза и деловито спросила:
   — Я в самом деле так сильно похожа на Мусю? Кудесников хлопнул себя ладонью по лбу и воскликнул:
   — Боже! Как я мог так ошибиться? Простите меня, простите!
   Схватил свою «живую сумку» и скрылся с места происшествия, ни разу не обернувшись. Пострадавшая сторона некоторое время стояла на месте, потом подобрала свой багаж и продолжила путь. По ее лицу никто не мог догадаться, что она чувствует на самом деле. Кажется, идиот, напавший на нее, скрылся в дверях шестого вагона? А ведь ей тоже в шестой. Не слишком приятно будет встретиться где-нибудь в коридоре или возле туалета.
   Проводница шестого вагона при виде Кудесникова заметно оживилась. Ничего нового. Современные женщины так соскучились по элементарному вниманию, что умный мужчина может брать их голыми руками.
   — Чай-то у вас хороший? — подмигнул сыщик.
   — Не переживайте. У меня тут все, как у родной мамы. Будете ехать культурно! — Она показала ему пустое купе и добавила: — Жаль, что вы только до Аркадьева, а то б мы поближе познакомкались.
   «Знакомкаться» поближе у Кудесникова не было никакого желания, но в целях поддержания отношений он тоже выразил сожаление по этому поводу. Едва он остался один, как сразу же закрыл дверь и расстегнул «молнию» на сумке. Мерс индифферентно лежал внутри и, кажется, вовсе не собирался покидать свое убежище. Хозяин почесал его за ухом и сообщил:
   — У нас привал, братец. Можешь размять лапы и похрустеть своими колечками. Сейчас достану сухой корм и насыплю тебе вкусненького.
   Он извлек из рюкзачка плоскую коробку и поставил ее на откидной столик. Вслед за коробкой появился чёрный парик, который Арсений привычно нахлобучил на голову. Маврушкин и компания могли остаться в поезде и пойти по вагонам — с них станется! Значит, маскировка необходима. Из специального футляра он вытащил вставную верхнюю челюсть — жутко зубастую! — и с трудом загнал ее под верхнюю губу. Посмотрел на себя в зеркало и хмыкнул — теперь его не узнала бы даже родная секретарша. Длинная чёлка цвета воронова крыла падала на глаза, зубы агрессивно выдавались вперед, делая его похожим на бешеного кролика.
   От предложенного угощения Мерс пренебрежительно отказался, отвернув морду. Он не любил
   есть в дороге, несмотря на то, что перед поездкой Кудесников держал его на голодном пайке — неизвестно, когда представится случай погулять по травке!
   — Еще четыре часа, — предупредил его хозяин. — Проголодаешься.
   Мерс упорно делал вид, что обращаются не к нему, а к какому-то другому коту. Арсений ухмыльнулся. Его веселили проявления кошачьей независимости.
   Неожиданно в кармане затрясся и заверещал сотовый телефон. Кудесников достал его и с опаской посмотрел на экранчик. Это опять звонила секретарша. Ничего хорошего от звонка ждать не приходилось.
   — Лиза?
   — Забыла предупредить, — выдохнула она без всякого предисловия. — Маврушкин знает про то, что вы с Мерседесом. Так что будьте осторожны!
   Она тотчас отключилась, а Кудесников хлопнул себя по коленкам и раздосадовано воскликнул:
   — Не везет! Придется тебе, друг мой ситный, сидеть в духоте.
   Мерс посмотрел на него снисходительно. В самом деле, что ему духота? Еще будучи котёнком, он по доброй воле забирался в пододеяльник, спал в платяном шкафу под старым драповым пальто, не поеденным молью, и зарывался с головой в меховые шапки, которые зимой оставляли в прихожей бесхитростные кудесниковские гости.
   Не успел Арсений застегнуть «молнию», скрыв Мерса от любопытных глаз, как поезд лязгнул, качнулся и тронулся в путь. Перрон медленно поплыл назад, словно кто-то потянул его за верёвочку. Сыщик с надеждой прильнул к окну, рассчитывая засечь Маврушкина и его головорезов. Однако перрон кончился, а он так никого и не увидел.
   — Что ж, — философски заметил сыщик. — Любовные недуги, как и телесные, иногда чреваты осложнениями. Слышишь, Мерс? Снаружи бандитов не было, значит, они остались в поезде и могут появиться с минуты на минуту.
   Словно в ответ на его слова дверь купе громыхнула и начала отползать в сторону. Кудесников немедленно выпрямился, сложил руки замочком и поспешил придать лицу идиотское выражение.
   К его величайшему изумлению, на пороге появился вовсе не мстительный Маврушкин, а та самая девица, с которой он некоторое время назад целовался под высоким куполом вокзала в целях конспирации. Она стояла совершенно неподвижно и смотрела на Кудесникова с подозрением.
   — Ба! Какие люди! — воскликнул он, на секунду забыв про то, что сам себя изменил до неузнаваемости. — Входите, входите. Я так рад, что мы едем вместе. Пошалим!
   На лице попутчицы появилось тяжкое недоумение. В этот момент за ее спиной возникла веснушчатая проводница. Увидев преображённого Арсения, она вздёрнула брови и громко спросила:
   — А где ж делся тот красавчик, которого я сюда подсадила? Никак переселился в другой вагон? А это ж кто тогда, боженьки мои?
   — А это я, — ответил Кудесников, нимало не смущаясь. — Я его сопровождающий. Мы едем вдвоем.
   — Тогда посторонитесь, сопровождающий, — потребовала проводница. — Женщине ж войти надо.
   Девица молча протиснулась в купе и села на диванчик напротив Кудесникова, плюхнув сумку рядом. Сложила руки на коленях и уставилась в окно. Некоторое время сидела неподвижно, словно раздумывала над чем-то, потом повернулась и еще раз посмотрела на Кудесникова.
   — Давайте знакомиться! — предложил тот с живой радостью. Он был убеждён, что в любом обличье хорош, как принц. — Я Агамемнон. А вы?
   — Марьяна, — неохотно ответила попутчица.
   — Какое необычное имя!
   — После вашего Агамемнона — просто Маша.
   У нее явно не было настроения вступать в беседу. Возможно, она вообще общалась только с теми мужчинами, которые были ей симпатичны.
   — Пойду погляжу, где тут вагон-ресторан, — сказал Кудесников, поднимаясь на ноги и подхватывая сумку с котом. — Вы есть хотите?
   — Нет, благодарю вас, — ответила Марьяна, поглядев на него с неудовольствием. — Да уж не таскайте с собой свою поклажу, я ее не украду. И пригляжу, чтобы другие не украли.
   — Спасибо, не стоит, — ответил «Агамемнон» и вышел в коридор, тесно прижимая сумку к себе.
   Марьяна проводила его неприветливым взором. Как она не хотела ехать в Аркадьев! Как не хотела! И все у нее не задалось с самого начала. Перво-наперво она забыла билет, за которым возвращалась домой, а это плохая примета. По дороге совершенно ни с того ни с сего порвался чулок, пришлось выходить из метро, покупать новую пару, искать туалет и скакать в кабинке на одной ноге, рискуя шлёпнуться на холодный плиточный пол. Вылезая из такси, она уронила сумку в единственную лужу, украшавшую окрестности. В общем, все шло сикось-накось. И когда на перроне на нее налетел какой-то мужик с поцелуями, она даже не удивилась. Теперь вот еще этот жуткий тип, похожий на хорька. Наверняка он едет до самого Аркадьева и будет всю дорогу лезть к ней с идиотскими разговорами.
   В Аркадьеве Марьяна родилась и окончила школу. И готова была прожить там всю оставшуюся жизнь. Она выбрала подвижническую профессию учителя и планировала выйти замуж за Костю Лебедева, своего одноклассника, с которым встречалась целых три гада в школе. У них был самый красивый роман в Аркадьеве, и мягкосердечные местные бабушки при виде счастливой парочки утирали глаза краешками платков.
   Но… Как говорил ее нынешний помощник Брянцев, абсолютное счастье всегда стремится к абсолютному нулю. В родной аркадьевский вуз она не поступила, провалив английский. Целый день плакала навзрыд, считая, что нет на свете горя горше. А вечером пришел Костя, взял ее за руку, повел в парк, усадил на щербатую скамейку и сообщил, что встретил другую девушку, что чувствует себя виноватым, но поделать ничего не может. Он влюблен, потерял голову. Он ничего такого не планировал, это налетело на него как тайфун. Она должна простить его и отпустить с миром.
   Марьяна помнила, как в мире исчезли сначала все звуки, а лотом померк свет. Безголосый черно-белый Костя все открывал и открывал рот. Потом тряс ее за плечи, а она моталась, как неживая.
   — Желаю тебе счастья, — сказала она из центра своего вакуума, и голос ее был таким странным, словно рождался не в горле, а в ржавой металлической трубе.
   Костя еще некоторое время объяснял что-то, бурно жестикулируя, потом на секунду замялся, поцеловал ее на прощание странным клюющим поцелуем и ушел, распрямив плечи, как будто только что освободился от тяжёлой ноши. Она видела, что в конце дорожки, уже почти за поворотом, он прибавил шаг, разбежался, подпрыгнул и стукнул рукой по веткам берёзы. Это было проявление живой радости и жажды жизни, предвкушение грандиозных перспектив и чудесных свершений.
   Она приходила в себя долго. Выздоровлению предшествовали тяжёлые месяцы, которые Марьяна не любила вспоминать. В то время она делала стыдные вещи — звонила Косте и умоляла его вернуться, назначала ему свидания, на которые он приходил с таким видом, словно ему предстояло удалять зуб. Она следила за его новой невестой Жанной, пылая от ревности и ненависти. Жанна оказалась высокой сухощавой девицей, красивой и жёсткой. Она отлично знала, чего хочет, и, стремясь к цели, не ведала поражений. Ее родитель заседал в городском совете. Папины друзья и прихлебатели уже зажгли зеленый свет вдоль всей улицы, по которой Жанне предстояло идти в гору. Костю Лебедева она взяла на буксир.
   С тех пор утекло много воды. В настоящий момент Константин Николаевич Лебедев занимал пост заместителя мэра города и прилагал все силы для того, чтобы вывести провинциальный Аркадьев на новый, современный уровень. За последние годы здесь был пущен в действие консервный завод, открыт драматический театр, построены стадион и детский реабилитационный центр.
   Главным спонсором, финансировавшим строительство последнего, стал холдинг «Медприма», в котором Марьяна занимала одну из руководящих должностей. То, что детский центр базировался именно в Аркадьеве, оказалось чистой случайностью. Совпадением, которыми так любит баловаться судьба.
   Марьяна не могла пойти к руководству и отказаться от проекта только потому, что ее мучают тяжёлые личные воспоминания. И в настоящий момент она возвращалась в родные пенаты, чтобы представлять холдинг на Дне города, который собирались праздновать с большой помпой. Одним днем, правда, дело не обошлось. Марьяне предстояла целая неделя официоза. Для нее была составлена обширная программа, ей придется посетить массу различных мероприятий, а также присутствовать на праздничном балу.
   Больше всего она боялась именно этого дурацкого бала. На дне ее сумки лежал плотный белый конверт, а в нем — официальное приглашение, выполненное красивой золотой вязью. Вызывающе крупные буквы в самом низу складывались в неприятную фразу: «На два лица».
   Никакого «второго лица» в жизни Марьяны не было. Просить же кого-нибудь из коллег стать ее спутником казалось ей унизительным. Да и вообще… Для такого вечера, на котором она непременно встретится с Костей Лебедевым и его любимой супругой, ей необходим не абы какой мужик, а о-го-го какой! С того момента, как приглашение попало к ней в руки, она только и делала, что думала о бале. О том, как там себя вести. Какой ее увидит Костя? Холодной, уверенной в себе, успешной, элегантной — неотразимой! Костя должен сразу понять,
   что если она пришла одна, то вовсе не потому, что ее некому сопровождать. Просто ей наплевать на всех мужиков разом, вот так вот.
   Как только она решила снять туфли и дать ногам отдохнуть, человек, носивший жуткое имя Агамемнон, вновь появился в купе.
   — Лягу посплю, — с порога сообщил он, грохнув дверью с такой силой, что из нее чуть не выскочило зеркало. — Если захотите обсудить погоду на завтра или пофлиртовать, смело будите.
   Марьяна фыркнула и поджала ноги под себя. Ей нередко приходилось сталкиваться с нахалами, но этот был какой-то особенный, весёлый нахал, на которого даже не хотелось сердиться.
   На самом деле Кудесников ходил в туалет, где ненадолго принял свой обычный вид, чтобы утрясти с проводницей финансовую и морально-этическую стороны поездки. Затем он под большим секретом сообщил ей о том, что является секретным агентом Президента, показал ей Сливку и взял с нее страшную клятву сообщить ему, если тот вдруг намылится сойти с поезда. Возможное появление Маврушкина и компании он решил игнорировать. Пусть бегают по вагонам — узнать его все равно невозможно, а кот надежно спрятан.
   Кудесников поставил сумку с Мерсом на полку в уголок и, скинув ботинки, улёгся на бок лицом к стене. Накрылся пледом и через несколько минут уже сладко посапывал. Марьяна некоторое время смотрела на него, пытаясь понять, что именно в нем кажется ей знакомым. Потом вспомнила — у того парня, который целовал ее на перроне, тоже были голубые джинсы и светлая рубашка. Просто один в один. Только тот был красивым и целовался потрясающе. А этот не только мордой не вышел, у него еще и прикус неправильный.
   Рассматривая тыл своего попутчика, Марьяна неожиданно заметила, как чёрная спортивная сумка, стоявшая в углу на полке, тихонько пошевелилась. «Наверное, это он ногой дрыгнул», — решила Марьяна, но все же слегка напряглась. Через некоторое время сумка шевельнулась снова, сильнее прежнего.
   Марьяна некоторое время сидела неподвижно, затем спустила ноги на пол и сделала маленький шажок — на цыпочках! — к этой самой сумке. Не в силах устоять перед искушением., она протянула руку и потрогала ее округлившийся бок. В тот же самый миг сумка сделала молниеносный выпад, и страшная боль пронзила Марьянин указательный палец.
   — Аи! — воскликнула она, отпрыгнув назад. — Ай-ай-ай!
   Ее попутчик мгновенно вскинулся и, отбросив плед, принял вертикальное положение. Марьяна смотрела на него круглыми глазами, засунув палец в рот.
   — Вы что это? — спросил он. — Так нечестно, я ведь предупредил, что ложусь отдыхать! А вы орете. Чего вы орете?
   — Ваша сумка меня укусила!
   Дурацкий Агамемнон повернулся и посмотрел на свой багаж. Потом снова на Марьяну. И вместо того чтобы извиниться, завопил:
   — А зачем вы ее трогали, а?
   — Я не трогала! Я ее случайно задела! Подошла к зеркалу, чтобы причесаться, махнула рукой, а она… Кто у вас там сидит?!
   В голове Кудесникова прокручивались варианты ответов. Через секунду он пришел к выводу, что говорить можно все, что угодно, кроме правды. Приходилось учитывать возможное появление на горизонте Маврушкина. Достаточно этой фифе в неподходящий момент сказать вслух «Кыс-кыс!», как он будет немедленно расшифрован. А если учесть, что женщины всегда и все говорят не вовремя, Мерса ей нельзя показывать ни в коем случае.
   — У меня там мадагаскарский кролик, — наконец сообщил он. — Я везу его с выставки, прямо с Мадагаскара. В Аркадьев, на кроликоферму. У меня есть все ветеринарные справки.
   — Но эта ваша мадагаскарская дрянь кусается!
   — Да ладно вам преувеличивать.
   Конечно, Мерс не мог прокусить сумку. Вероятно, он пребывал в приподнятом настроении -. воображал, что сидит в засаде, ожидая, когда какая-нибудь наивная мышь рискнет высунуть нос из своего убежища. И как только почувствовал движение, мгновенно извернулся и вонзил коготь Марьяне в палец. Охотник!