Страница:
И почти сразу же после восстановления Виктор Баренцев исчез на новеньком рейдере.
В космосе такое случалось, и довольно часто. Корабли уходили в гиперпереход, «прыгая» в звезды, и не выходили. Кто знает, что случилось? Причин множество, начиная от неверно заданного курса, когда корабль уходит в вечный полет в гиперпространстве, и заканчивая сбоем в генераторе антигравитационного поля, когда корабль сплющивается гравитацией звезды почти в точку и сгорает. А может, он погиб уже на выходе из-за поломки маршевого двигателя. Когда не хватило мощности, чтобы вырваться из цепких лап гравитации звезды.
Но капитан Виктор Баренцев не исчез, он сбежал, и среди пиратов появился новый бригадир – Оникс. Он решил сам защитить человечество от инопланетной угрозы, для чего, как он сам выразился, начал собирать камни.
Сначала объединил вокруг себя все пиратские бригады, да так ловко, что они до самого последнего момента не подозревали, что находятся под руководством одного человека. Но сил для этого пришлось приложить немало, среди пиратов разворачивались самые настоящие сражения. Тех, кто это понял слишком рано, или тех, кто ему не покорился, Оникс уничтожил или просто сдал Закону.
«Вторым этапом стало создание собственного тяжелого боевого флота», – вспомнил Каин слова Оникса, когда тот посвящал его в отдельные детали своего плана.
С чего бы вдруг он стал это делать? С чего это простой пилот стал доверенным лицом самого команданте, если о его истинных планах не знали не то что его брат, но даже сын? Последний момент объясняется легко – Виктор не хотел, чтобы его родные думали, что он сумасшедший, все-таки история с инопланетянами выглядит не слишком презентабельно. А ему от родных требовалось абсолютное доверие.
Ну а Каин Иннокент узнал потому, что прижал Оникса к стенке, желая его прикончить, чувствуя, что надвигается какая-то катастрофа… И Баренцеву не осталось ничего другого, как рассказать почти все и сделать своего возможного убийцу доверенным человеком, знающим истинную подоплеку тех или иных странных решений и потому выполняющим их «от» и «до».
Баренцев поставил Каина перед нелегким выбором: убить его сейчас и тем самым спасти человечество от череды больших неприятностей, кои не обойдутся без жертв, и жертв больших, однако люди будут беззащитны перед возможным нашествием; или же оставить его в живых, тем самым погрузив миры в хаос, благодаря которому люди подготовятся к инопланетной угрозе.
– Для этого я развернул в космосе доселе невиданный, настоящий разбой, захватывая грузовики и танкеры якобы для последующей сдачи за выкуп, – спокойно объяснял Оникс Каину, несмотря на нацеленный в него пистолет. – Но далеко не все корабли отдавались прежним владельцам, потому как за них назначалась непомерно высокая цена. На деньги, которые я получал с кораблей, действительно возвращенных прежним владельцам через подставные фирмы, я закупал самолеты, получал оружие для кораблей и боеприпасы, ну и, естественно, платил пиратам. Почти сразу же, а точнее, параллельно второму этапу начался третий – политический. С тех же выкупов за корабли я начал финансировать политические компании довольно одиозных лидеров, по сути, ставя во главе планет своих людей или подконтрольных мне личностей и тем самым создавая у населения недовольство политикой Сената Конфедерации.
– Некто Жиринов ваш кандидат? – спросил тогда Каин, вспомнив довольно экспрессивного лидера на одной из пограничных планет.
– Мой, – кивнул Оникс. – Не слишком удачный выбор.
– Проиграл?
– Да… ну да та планетка не так важна. Скорее она обогатила меня политическим опытом, став одним из полигонов для пиаркампаний. Сейчас мы будем усиливать давление… И следующий налет на Прерию один из таких методов политического влияния. Нападения совершаются только ради политических целей, а не поживы. Разрушая и убивая, мы показываем жителям завоеванной планеты и других миров, что Конфедерация на самом деле слаба и не может защитить своих граждан. После такого нападения среди населения тут же возникнет настоящий взрыв сепаратизма, и на его волне в президенты планеты выйдет лидер, призывающий к большей самостоятельности, обладанию собственными полноценными вооруженными силами для собственной защиты, в том числе и в космосе. Он не станет довольствоваться слабенькими военными базами.
Кажется удивительным, что пират Оникс, помимо неприязни к Конфедерации, почти ничего не способной поделать с пиратским беспределом, разжигал ненависть к самим пиратам, чьим предводителем являлся.
Но с другой стороны в этом нет ничего удивительного. Пираты с самого начала были для него ничем иным, как средством достижения цели – расходным материалом. Скоро пираты и вовсе выработают свой ресурс, предназначение, и Оникс с легкостью избавится от них, как избавляются от стершейся детали, чтобы заменить ее новой.
Вопрос в том, что же конкретно задумал Виктор Баренцев. Это пугало Каина Иннокента, заставляло его нервничать и в сотый раз думать над тем, а правильно ли он поступил, не нажав тогда курок. Что если Оникс, образно говоря, втирает ему очки?
«Тогда ему ничего не стоило бы меня шлепнуть сразу после того как я опустил пистолет, – отвечал себе Каин. – Но с другой стороны это не отвечает на вопрос: верно ли то, во что верит Оникс?»
Несмотря на гнетущее впечатление, которое оставлял город, Иннокент в очередной раз поразился гению Оникса. Его план работал как часы, не допустив еще ни одного хоть сколько-нибудь маломальского сбоя.
Единственное, что за все это время могло разрушить и похоронить его идею, это так и не вылетевшая из пистолета Иннокента пуля.
Не приходилось сомневаться и в том, что и здесь, особенно здесь, на Прерии, кандидат, чьи глянцевые плакаты висят на каждом углу, до сего нападения набиравший едва ли пятнадцать процентов голосов потенциальных избирателей, возьмет в день голосования все семьдесят, а то и больше, и станет президентом – человеком команданте.
Не на всех мирах Оникс дожидался очередных выборов. Он действовал в режиме цейтнота, в любой момент ожидая прибытия кораблей чужих, и потому очень торопился. Чтобы взять нужный мир, устроив на нем внеочередные выборы, он прибегал к убийствам, замаскированных под несчастные случаи или естественную смерть вроде сердечных приступов.
Далеко не везде его дела шли гладко, но даже Каин, несмотря на приближенность к Баренцеву, не знал точно, сколько камушков скопилось у него в коллекции. Пять? Десять? Но, судя по всему, уже достаточно. Не хватало только главных, и Прерия один из таких главных камней.
Каин сделал выбор и опустил тогда пистолет, а теперь, глядя на поднимающиеся к чистым небесам столбы дыма, в который раз мучительно размышлял: «А правильно ли я поступил? Вдруг этот инопланетный корабль действительно только плод воображения Баренцева?»
И ведь ни с кем не разделить сию тягостную ношу. Никому не рассказать о своих страхах и сомнениях, ведь это одно из условий команданте, и на проверках его спрашивают: рассказал ли он кому о беседе с Ониксом, обсуждал ли он ее с кем-либо. А ноша тяжела, ох как тяжела…
«Возможно, он оставил меня в живых только затем, чтобы просто разделить груз ответственности», – вдруг подумал камрад-полковник Иннокент, и эта мысль вселила, а точнее вновь раздула огонек надежды, что команданте все же не безумен… но поручиться за это опять-таки нельзя.
8
9
10
В космосе такое случалось, и довольно часто. Корабли уходили в гиперпереход, «прыгая» в звезды, и не выходили. Кто знает, что случилось? Причин множество, начиная от неверно заданного курса, когда корабль уходит в вечный полет в гиперпространстве, и заканчивая сбоем в генераторе антигравитационного поля, когда корабль сплющивается гравитацией звезды почти в точку и сгорает. А может, он погиб уже на выходе из-за поломки маршевого двигателя. Когда не хватило мощности, чтобы вырваться из цепких лап гравитации звезды.
Но капитан Виктор Баренцев не исчез, он сбежал, и среди пиратов появился новый бригадир – Оникс. Он решил сам защитить человечество от инопланетной угрозы, для чего, как он сам выразился, начал собирать камни.
Сначала объединил вокруг себя все пиратские бригады, да так ловко, что они до самого последнего момента не подозревали, что находятся под руководством одного человека. Но сил для этого пришлось приложить немало, среди пиратов разворачивались самые настоящие сражения. Тех, кто это понял слишком рано, или тех, кто ему не покорился, Оникс уничтожил или просто сдал Закону.
«Вторым этапом стало создание собственного тяжелого боевого флота», – вспомнил Каин слова Оникса, когда тот посвящал его в отдельные детали своего плана.
С чего бы вдруг он стал это делать? С чего это простой пилот стал доверенным лицом самого команданте, если о его истинных планах не знали не то что его брат, но даже сын? Последний момент объясняется легко – Виктор не хотел, чтобы его родные думали, что он сумасшедший, все-таки история с инопланетянами выглядит не слишком презентабельно. А ему от родных требовалось абсолютное доверие.
Ну а Каин Иннокент узнал потому, что прижал Оникса к стенке, желая его прикончить, чувствуя, что надвигается какая-то катастрофа… И Баренцеву не осталось ничего другого, как рассказать почти все и сделать своего возможного убийцу доверенным человеком, знающим истинную подоплеку тех или иных странных решений и потому выполняющим их «от» и «до».
Баренцев поставил Каина перед нелегким выбором: убить его сейчас и тем самым спасти человечество от череды больших неприятностей, кои не обойдутся без жертв, и жертв больших, однако люди будут беззащитны перед возможным нашествием; или же оставить его в живых, тем самым погрузив миры в хаос, благодаря которому люди подготовятся к инопланетной угрозе.
– Для этого я развернул в космосе доселе невиданный, настоящий разбой, захватывая грузовики и танкеры якобы для последующей сдачи за выкуп, – спокойно объяснял Оникс Каину, несмотря на нацеленный в него пистолет. – Но далеко не все корабли отдавались прежним владельцам, потому как за них назначалась непомерно высокая цена. На деньги, которые я получал с кораблей, действительно возвращенных прежним владельцам через подставные фирмы, я закупал самолеты, получал оружие для кораблей и боеприпасы, ну и, естественно, платил пиратам. Почти сразу же, а точнее, параллельно второму этапу начался третий – политический. С тех же выкупов за корабли я начал финансировать политические компании довольно одиозных лидеров, по сути, ставя во главе планет своих людей или подконтрольных мне личностей и тем самым создавая у населения недовольство политикой Сената Конфедерации.
– Некто Жиринов ваш кандидат? – спросил тогда Каин, вспомнив довольно экспрессивного лидера на одной из пограничных планет.
– Мой, – кивнул Оникс. – Не слишком удачный выбор.
– Проиграл?
– Да… ну да та планетка не так важна. Скорее она обогатила меня политическим опытом, став одним из полигонов для пиаркампаний. Сейчас мы будем усиливать давление… И следующий налет на Прерию один из таких методов политического влияния. Нападения совершаются только ради политических целей, а не поживы. Разрушая и убивая, мы показываем жителям завоеванной планеты и других миров, что Конфедерация на самом деле слаба и не может защитить своих граждан. После такого нападения среди населения тут же возникнет настоящий взрыв сепаратизма, и на его волне в президенты планеты выйдет лидер, призывающий к большей самостоятельности, обладанию собственными полноценными вооруженными силами для собственной защиты, в том числе и в космосе. Он не станет довольствоваться слабенькими военными базами.
Кажется удивительным, что пират Оникс, помимо неприязни к Конфедерации, почти ничего не способной поделать с пиратским беспределом, разжигал ненависть к самим пиратам, чьим предводителем являлся.
Но с другой стороны в этом нет ничего удивительного. Пираты с самого начала были для него ничем иным, как средством достижения цели – расходным материалом. Скоро пираты и вовсе выработают свой ресурс, предназначение, и Оникс с легкостью избавится от них, как избавляются от стершейся детали, чтобы заменить ее новой.
Вопрос в том, что же конкретно задумал Виктор Баренцев. Это пугало Каина Иннокента, заставляло его нервничать и в сотый раз думать над тем, а правильно ли он поступил, не нажав тогда курок. Что если Оникс, образно говоря, втирает ему очки?
«Тогда ему ничего не стоило бы меня шлепнуть сразу после того как я опустил пистолет, – отвечал себе Каин. – Но с другой стороны это не отвечает на вопрос: верно ли то, во что верит Оникс?»
Несмотря на гнетущее впечатление, которое оставлял город, Иннокент в очередной раз поразился гению Оникса. Его план работал как часы, не допустив еще ни одного хоть сколько-нибудь маломальского сбоя.
Единственное, что за все это время могло разрушить и похоронить его идею, это так и не вылетевшая из пистолета Иннокента пуля.
Не приходилось сомневаться и в том, что и здесь, особенно здесь, на Прерии, кандидат, чьи глянцевые плакаты висят на каждом углу, до сего нападения набиравший едва ли пятнадцать процентов голосов потенциальных избирателей, возьмет в день голосования все семьдесят, а то и больше, и станет президентом – человеком команданте.
Не на всех мирах Оникс дожидался очередных выборов. Он действовал в режиме цейтнота, в любой момент ожидая прибытия кораблей чужих, и потому очень торопился. Чтобы взять нужный мир, устроив на нем внеочередные выборы, он прибегал к убийствам, замаскированных под несчастные случаи или естественную смерть вроде сердечных приступов.
Далеко не везде его дела шли гладко, но даже Каин, несмотря на приближенность к Баренцеву, не знал точно, сколько камушков скопилось у него в коллекции. Пять? Десять? Но, судя по всему, уже достаточно. Не хватало только главных, и Прерия один из таких главных камней.
Каин сделал выбор и опустил тогда пистолет, а теперь, глядя на поднимающиеся к чистым небесам столбы дыма, в который раз мучительно размышлял: «А правильно ли я поступил? Вдруг этот инопланетный корабль действительно только плод воображения Баренцева?»
И ведь ни с кем не разделить сию тягостную ношу. Никому не рассказать о своих страхах и сомнениях, ведь это одно из условий команданте, и на проверках его спрашивают: рассказал ли он кому о беседе с Ониксом, обсуждал ли он ее с кем-либо. А ноша тяжела, ох как тяжела…
«Возможно, он оставил меня в живых только затем, чтобы просто разделить груз ответственности», – вдруг подумал камрад-полковник Иннокент, и эта мысль вселила, а точнее вновь раздула огонек надежды, что команданте все же не безумен… но поручиться за это опять-таки нельзя.
8
Каин, минуя дверь, зашел в небольшой магазинчик, торговавший посудой, через разбитую витрину. Казалось, в городе уже нет ни одного уцелевшего стекла. Вот и здесь десантники уже успели повеселиться и, мимоходом вывернув и разбив кассовый аппарат в поиске наличной выручки, разбили все, что только можно: все прилавки перевернуты, полки сброшены и вся выставленная на них посуда разлетелась на осколки.
Даже удивительно, что две тысячи человек могут так сильно за столь короткий срок набедокурить в трехсоттысячном городе. Ничто не ускользнуло от их внимания.
Только лишь в углу грудой, тускло поблескивая, валялись чудом уцелевшие образчики посуды. Подойдя поближе Иннокент понял, почему так – этот набор оказался изготовлен из какого-то стального сплава.
«Алюминий? Олово? – попытался разобрать он, подняв тарелку и вглядевшись повнимательнее. – А то и вовсе дюраль… Но работа явно ручная, не штамповка».
Как бы то ни было, искусная работа, с которой неизвестный мастер выполнил сервиз на шесть персон, поскольку Каин насчитал максимум шесть бокалов и шесть вилок, значит, и всего остального по шесть, очень понравились ему.
«В конце концов, грабитель я или кто? – подбодрил себя Каин, потому как внутри все протестовало против грабежа, и стал собирать сервиз в найденную коробку. – Марку надо держать… А то дом на Ассалте вот-вот поставят, а мне даже подать обед не в чем будет. Не в пластиковые же плошки наливать…»
Пиратская планета Ассалт, как ее назвал Оникс, оказалась довольно пустынным местом с пейзажами типа «африканская саванна», с одним раскидистым деревом на двести-триста квадратных метров и морем высокой желтой травы. Воды там было мало, может, потому колонисты и не спешили заселять сей довольно отдаленный от человеческого домена и скудный на воду мир.
Вода там все же была. Плескались соленые океаны, чуть более пресные внутренние моря и озера, а город ставили на одной из самых больших рек, которая даже в самом широком своем месте в дельте не превышала пятидесяти метров.
Но пиратам, в отличие от полноценных колонистов, много не надо. Выращивать они ничего не собирались, только на питье, помывку да спустить за собой в сортире. Дома строились по старой технологии, из подножного материала. Огромная машина загребала грунт и в своей утробе, где размещалась плазменная печь, делала из него блоки, из коих уже другая строительная машина и собирала простенькие по планировке, небольшие как по площади, так и по высоте дома.
Сервиз оказался довольно увесистым, но ничего более брать Иннокент не собирался и зашагал к машине, оставленной на площади, дожидаться остальных.
«Интересно, какие у них будут трофеи?..»
Пока шел к машине увидел трех десантников, со смехом тащивших зареванную девушку. Она кричала, слабо сопротивлялась и просила отпустить ее.
Иннокент скрипнул зубами, но продолжил идти своей дорогой. Что поделать, Оникс разрешил в качестве трофеев брать и проституток из публичных домов. В конце концов, женщин в пиратских экипажах почти нет, а поскольку им путь на другие миры, где можно купить любовь, закрыт, команданте разрешил брать проституток. Им предполагалось платить, как платили раньше, а не держать безвольными рабынями. Так что тут все чин чинарём…
– Давай, деточка, не упрямься! Заработаешь у нас сказочно!
Тройка снова засмеялась.
Каин резко остановился. Обычно к проституткам так не обращаются – «деточка». В лучшем случае употребляют эпитеты «крошка», «лапа», «подружка» и другие, не говоря уже о более грубых.
«Да и одета она вполне пристойно, – подумал Каин, снова окинув девушку взглядом. – Не похоже, что из борделя вытащили».
– Эй, парни!
Десантники не сразу обратили внимание на пилота, так что Иннокенту пришлось повторить еще раз, повысив голос.
– Чего тебе?
– Кого тащим?
– Отвали, летала! Кого нам надо, того и тащим! Сам знаешь, разрешено…
– Что-то она не похожа на проститутку… – с сомнением сказал Иннокент. – Да и молода она слишком.
– Я не проститутка! – выкрикнула девушка, пытаясь высвободиться из железной хватки, но тщетно.
– Ну вот…
– Значит, станет, – хмыкнул главный из троицы, и остальные поддержали его смехом.
– Отпустите ее. Или я добьюсь, чтобы вас наказали за нарушение приказов Оникса.
Главарь быстро посмотрел по сторонам. Каин тоже невольно стрельнул глазами и, никого не увидев, понял, что задумал десантник. И еще до того, как громила открыл рот, чтобы что-то сказать, Иннокент уже бросил ящик с посудой и вынимал из кобуры пистолет.
– Не дергайтесь, парни, – сказал он, нацелив ствол в голову главного. – Отпустите ее. Не стоит она вашей жизни.
Тот, что стоял слева, дернулся в сторону, перехватывая из-за спины автомат, но Иннокент выстрелил первым ему в ногу. Боец с криком боли рухнул на асфальт, корчась и зажимая рану.
– Урод! Я урою тебя! Только попадись мне, летала, и ты пожалеешь, что родился на свет! – кричал раненый.
– Ну вот, теперь вы поняли, что я не шучу.
– Ладно, летун, твоя взяла… но в будущем почаще оборачивайся. Такого мы действительно не прощаем, – предупредил главный, указав на раненого товарища, который продолжал корчиться на дороге, шипя от злобы и боли.
– Непременно.
Десантник отпустил девушку, и она, чуть не упав, быстро побежала к ближайшему дому, чтобы в нем укрыться.
Десантники, еще раз зло сверкнув глазами, помогли встать своему раненому товарищу и пошли дальше своей дорогой.
– Ну, хоть одно доброе дело сделал за весь этот поганый день, – с огромным облегчением выдохнул Каин и, проводив взглядом десантников, даже ни разу не обернувшихся, стал собирать разлетевшуюся от падения посуду.
– Даже не поблагодарила…
Даже удивительно, что две тысячи человек могут так сильно за столь короткий срок набедокурить в трехсоттысячном городе. Ничто не ускользнуло от их внимания.
Только лишь в углу грудой, тускло поблескивая, валялись чудом уцелевшие образчики посуды. Подойдя поближе Иннокент понял, почему так – этот набор оказался изготовлен из какого-то стального сплава.
«Алюминий? Олово? – попытался разобрать он, подняв тарелку и вглядевшись повнимательнее. – А то и вовсе дюраль… Но работа явно ручная, не штамповка».
Как бы то ни было, искусная работа, с которой неизвестный мастер выполнил сервиз на шесть персон, поскольку Каин насчитал максимум шесть бокалов и шесть вилок, значит, и всего остального по шесть, очень понравились ему.
«В конце концов, грабитель я или кто? – подбодрил себя Каин, потому как внутри все протестовало против грабежа, и стал собирать сервиз в найденную коробку. – Марку надо держать… А то дом на Ассалте вот-вот поставят, а мне даже подать обед не в чем будет. Не в пластиковые же плошки наливать…»
Пиратская планета Ассалт, как ее назвал Оникс, оказалась довольно пустынным местом с пейзажами типа «африканская саванна», с одним раскидистым деревом на двести-триста квадратных метров и морем высокой желтой травы. Воды там было мало, может, потому колонисты и не спешили заселять сей довольно отдаленный от человеческого домена и скудный на воду мир.
Вода там все же была. Плескались соленые океаны, чуть более пресные внутренние моря и озера, а город ставили на одной из самых больших рек, которая даже в самом широком своем месте в дельте не превышала пятидесяти метров.
Но пиратам, в отличие от полноценных колонистов, много не надо. Выращивать они ничего не собирались, только на питье, помывку да спустить за собой в сортире. Дома строились по старой технологии, из подножного материала. Огромная машина загребала грунт и в своей утробе, где размещалась плазменная печь, делала из него блоки, из коих уже другая строительная машина и собирала простенькие по планировке, небольшие как по площади, так и по высоте дома.
Сервиз оказался довольно увесистым, но ничего более брать Иннокент не собирался и зашагал к машине, оставленной на площади, дожидаться остальных.
«Интересно, какие у них будут трофеи?..»
Пока шел к машине увидел трех десантников, со смехом тащивших зареванную девушку. Она кричала, слабо сопротивлялась и просила отпустить ее.
Иннокент скрипнул зубами, но продолжил идти своей дорогой. Что поделать, Оникс разрешил в качестве трофеев брать и проституток из публичных домов. В конце концов, женщин в пиратских экипажах почти нет, а поскольку им путь на другие миры, где можно купить любовь, закрыт, команданте разрешил брать проституток. Им предполагалось платить, как платили раньше, а не держать безвольными рабынями. Так что тут все чин чинарём…
– Давай, деточка, не упрямься! Заработаешь у нас сказочно!
Тройка снова засмеялась.
Каин резко остановился. Обычно к проституткам так не обращаются – «деточка». В лучшем случае употребляют эпитеты «крошка», «лапа», «подружка» и другие, не говоря уже о более грубых.
«Да и одета она вполне пристойно, – подумал Каин, снова окинув девушку взглядом. – Не похоже, что из борделя вытащили».
– Эй, парни!
Десантники не сразу обратили внимание на пилота, так что Иннокенту пришлось повторить еще раз, повысив голос.
– Чего тебе?
– Кого тащим?
– Отвали, летала! Кого нам надо, того и тащим! Сам знаешь, разрешено…
– Что-то она не похожа на проститутку… – с сомнением сказал Иннокент. – Да и молода она слишком.
– Я не проститутка! – выкрикнула девушка, пытаясь высвободиться из железной хватки, но тщетно.
– Ну вот…
– Значит, станет, – хмыкнул главный из троицы, и остальные поддержали его смехом.
– Отпустите ее. Или я добьюсь, чтобы вас наказали за нарушение приказов Оникса.
Главарь быстро посмотрел по сторонам. Каин тоже невольно стрельнул глазами и, никого не увидев, понял, что задумал десантник. И еще до того, как громила открыл рот, чтобы что-то сказать, Иннокент уже бросил ящик с посудой и вынимал из кобуры пистолет.
– Не дергайтесь, парни, – сказал он, нацелив ствол в голову главного. – Отпустите ее. Не стоит она вашей жизни.
Тот, что стоял слева, дернулся в сторону, перехватывая из-за спины автомат, но Иннокент выстрелил первым ему в ногу. Боец с криком боли рухнул на асфальт, корчась и зажимая рану.
– Урод! Я урою тебя! Только попадись мне, летала, и ты пожалеешь, что родился на свет! – кричал раненый.
– Ну вот, теперь вы поняли, что я не шучу.
– Ладно, летун, твоя взяла… но в будущем почаще оборачивайся. Такого мы действительно не прощаем, – предупредил главный, указав на раненого товарища, который продолжал корчиться на дороге, шипя от злобы и боли.
– Непременно.
Десантник отпустил девушку, и она, чуть не упав, быстро побежала к ближайшему дому, чтобы в нем укрыться.
Десантники, еще раз зло сверкнув глазами, помогли встать своему раненому товарищу и пошли дальше своей дорогой.
– Ну, хоть одно доброе дело сделал за весь этот поганый день, – с огромным облегчением выдохнул Каин и, проводив взглядом десантников, даже ни разу не обернувшихся, стал собирать разлетевшуюся от падения посуду.
– Даже не поблагодарила…
9
Сигнал экстренного всеобщего сбора поступил на полчаса раньше расчетного времени возможного прибытия первого корабля конфедератов. Иннокента, Болта и Лягушку он застал уже на полпути к аэродрому, в то время как остальные только-только собирались, нагруженные тюками с награбленным.
– Что случилось, камрад-адмирал? – спросил Каин, связавшись с крейсером уже на базе. – Конфедераты на горизонте?
– Они, – подтвердил командующий пиратской эскадрой. – Только что два легких крейсера вышли из прыжка.
– Быстро… – не без удивления проговорил камрад-полковник Иннокент.
Он знал, что все корабли Конфедерации сейчас стоят с таким расчетом, чтобы максимально быстро выдвинутся на помощь окраинным мирам, а не внутренним, каким являлась Прерия. Где-то, получается, они недоглядели. Что странно, ведь пиратская разведывательная сеть очень велика, и хорошо отлажена, потому как они могут проникать куда угодно под видом торговцев.
«Но, может, все дело в том, что командиры этих патрульных крейсеров совершили несколько прыжков по ближайшим звездам, сделав немаленький крюк, – подумал он. – Как ни странно, это действительно быстрее, чем маневры с выбором вектора у звезды базирования. Правда, еще вопрос: как эти маневры пережил экипаж…»
Частые прыжки действительно пагубно влияли на людей, так что старались больше двух прыжков в день не делать, а после этого еще несколько дней отдыхать. Но придерживаться этого правила не получалось, тем более у пиратов, коим приходилось после набега заметать следы.
– Быстро, – кивнул Кентавр. – Так что и нам надо поторапливаться. Два легких крейсера для нас не фатально, можем проскочить, но вскоре могут появиться другие.
– Через полчаса мы будем в воздухе, камрад-адмирал. Я уже вижу первые машины, возвращающиеся из города.
– Хорошо.
– Что, запахло жареным? – спросил Болт, после того как Каин закончил переговоры и стоял с хмурым видом, от нетерпения притоптывая ногой.
– Точно, камрад-капитан Роум. Так что давайте поменяем свои машины на вот эти новенькие. Чувствую я, что веселье на сегодня еще не закончилось.
В воздух Каин поднимался на трофейном «протоне» с полным ракетным вооружением на подвесках и до отказа набитыми снарядами короба, оставив свой с подбитым двигателем. Болт тоже поменял самолет, лишь Лягушка отказался, его машина и так была целее самых целых.
«Интересно, как там Насос?» – вспомнил Иннокент Рема Даскинса, своего напарника еще по службе во Флоте Конфедерации Миров.
Однажды они уже встречались, будучи по разные стороны баррикад, и Каин его сбил, но тот, к счастью, сумел катапультироваться.
«Стал он уже майором или еще нет? Ведь вполне возможно, что он сейчас на одном из этих двух кораблей, и нам предстоит новая встреча… Не хотелось бы».
Сразу по прибытии на крейсер «Неустрашимый» Каин заставил всех заняться своими машинами с целью в кратчайшие сроки устранить максимальное количество неполадок. Начиная от внешних повреждений – замена броневых пластин, чего хватало у всех, и заканчивая внутренними – тарировкой приборов и устройств.
– Да на кой?! – возмутился Болт. – Мы свою работу сделали. Теперь от нас ровным счетом ничего не зависит.
– Ты забыл, что нас поджидает противник и нам придется прорываться с боем?
– Нет конечно, но сам посуди, бросаться двадцатью «протонами» даже на один крейсер – самоубийство в чистом виде. Мы либо проскочим, либо нет, и самолеты тут ничего не решат.
– Согласен… – легко кивнул Иннокент, впрочем, не собираясь отступать от задуманного. – Можешь считать, что это приказ. За работу.
– Перестраховщик.
– Да, я такой… потому и командир.
Подавая личный пример, Каин засучил рукава и со своим механиком Кернером занялся латанием своего истребителя-перехватчика.
От Прерии к звезде «Неустрашимый» шел на полной скорости, это чувствовали все по натужной вибрации палубы. Оно и понятно, в ловушке оказаться никак не хотелось. Ведь если сумели раньше времени появиться два легких крейсера, то вполне вероятно, что также прежде срока могут появиться другие корабли. А это уже полный звездец.
И хоть Каин точно этого не знал, но предполагал, что оба легких патрульных крейсера Конфедерации будут ловить только «Неустрашимого», оставив без внимания более мелкие цели, разлетавшиеся во все стороны, чтобы беспрепятственно уйти в прыжок, оставив крейсер один на один со своими противниками. Не очень-то это по-товарищески.
Спустя несколько часов, когда крейсер подобрался к звезде, всем пришлось отложить работу и, надев скафандры, занять свои места в противоперегрузочных креслах у переборки – корабль начал резко маневрировать.
– Стреляем… – тихо произнес рядом сидящий Лягушка.
– Значит, по нам тоже пуляют, – еще тише добавил Болт.
Каин с трудом сглотнул. Это всегда противно, когда по тебе стреляют, а ты ничего не в силах поделать, только сидеть и ждать: пробьет снаряд от электромагнитной стомиллиметровой пушки борт перед тобой, в лучшем случае сразу убив каким-нибудь осколком, а в худшем выбросит живым в открытый космос, или же нет.
– Камрад-полковник Иннокент… – прозвучал голос Дмитрия Баренцева.
– Камрад-полковник Иннокент на связи, камрад-адмирал! – тут же отозвался Каин.
– Мы попали в сложную ситуацию, Ригель. Предполагалось, что мы свалим отсюда за полчаса до появления первого корабля Конфедерации, но, как видишь, несколько просчитались.
Каин кивнул. Говорить тут нечего.
– От меня что-то требуется конкретно, камрад-адмирал? – с замиранием сердца спросил он, понимая, что ничего хорошего, и уж конечно легкого от его парней точно не потребуют.
– Да… Конфедераты поумнели. Каждый раз, когда мы пытаемся выйти на стартовую точку, они быстро определяют разгонный вектор и блокируют его, сбрасывая у нас на пути несколько шаттлов-брандеров с дистанционным управлением, дабы создать нам опасность столкновения…
– Наша старая тактика.
Пираты поступали точно также, ставя на курсе движения торгового корабля-жертвы катер, и тому не оставалось ничего другого, как искать обходные пути, а это снижение скорости, что позволяло корсарам пойти на абордаж.
То же самое с боевым кораблем. Легко высчитать необходимую дистанцию, требующуюся для разгона подобного типа корабля, и поставить препятствие там, где крейсер уже просто не сможет их обогнуть, для этого скорости слишком велики, значит, может не хватить времени для поправки курса, и тогда пиши пропало. Хватит одной единички после нуля даже в десятом знаке, чтобы корабль, войдя в звезду, уже никогда не вышел из гиперпрыжка. Все должно быть предельно точно.
– Именно… они переняли ее. Твоя задача уйти вперед и уничтожить эти шаттлы. Для наших пушек они слишком малы и подвижны. Кроме того, пушки заняты другими более крупными целями.
– Ясно.
– Готовься, Ригель. Сейчас мы идем к другой стартовой точке, и тогда пойдете вы, чтобы сбить все шаттлы у нас на пути. Я уже приказал выделить вам все необходимые боеприпасы.
– Слушаюсь.
Иннокент прекрасно понял, что для любого, кто получит повреждения и при этом не погибнет, но не сможет вернуться на корабль, начавший разгон, смерть станет только избавлением. Ведь впереди его будут ждать долгие десятилетия тюрьмы… скорее всего, без возможности покинуть ее.
Тут открылись створы, ведущие в оружейный погреб, и на специальной ленте стали появляться ящики с ракетами класса «космос-космос» дальнего радиуса действия из расчета по две на самолет.
– За работу!
Второй раз повторять не пришлось, и пилоты с механиками, отстегнувшись от кресел, стали подвешивать длинные цилиндры ракет к подвескам своих «протонов». После чего все пилоты заняли свои места уже непосредственно за штурвалами самолетов, приготовившись к боевому вылету.
Крейсер продолжал маневрировать, пытаясь запутать противника, но это становилось уже слишком опасно. «Неустрашимого» дважды тряхнуло от попаданий. Оставалось надеяться, что пушки крейсера тоже хоть иногда попадают…
– Что случилось, камрад-адмирал? – спросил Каин, связавшись с крейсером уже на базе. – Конфедераты на горизонте?
– Они, – подтвердил командующий пиратской эскадрой. – Только что два легких крейсера вышли из прыжка.
– Быстро… – не без удивления проговорил камрад-полковник Иннокент.
Он знал, что все корабли Конфедерации сейчас стоят с таким расчетом, чтобы максимально быстро выдвинутся на помощь окраинным мирам, а не внутренним, каким являлась Прерия. Где-то, получается, они недоглядели. Что странно, ведь пиратская разведывательная сеть очень велика, и хорошо отлажена, потому как они могут проникать куда угодно под видом торговцев.
«Но, может, все дело в том, что командиры этих патрульных крейсеров совершили несколько прыжков по ближайшим звездам, сделав немаленький крюк, – подумал он. – Как ни странно, это действительно быстрее, чем маневры с выбором вектора у звезды базирования. Правда, еще вопрос: как эти маневры пережил экипаж…»
Частые прыжки действительно пагубно влияли на людей, так что старались больше двух прыжков в день не делать, а после этого еще несколько дней отдыхать. Но придерживаться этого правила не получалось, тем более у пиратов, коим приходилось после набега заметать следы.
– Быстро, – кивнул Кентавр. – Так что и нам надо поторапливаться. Два легких крейсера для нас не фатально, можем проскочить, но вскоре могут появиться другие.
– Через полчаса мы будем в воздухе, камрад-адмирал. Я уже вижу первые машины, возвращающиеся из города.
– Хорошо.
– Что, запахло жареным? – спросил Болт, после того как Каин закончил переговоры и стоял с хмурым видом, от нетерпения притоптывая ногой.
– Точно, камрад-капитан Роум. Так что давайте поменяем свои машины на вот эти новенькие. Чувствую я, что веселье на сегодня еще не закончилось.
В воздух Каин поднимался на трофейном «протоне» с полным ракетным вооружением на подвесках и до отказа набитыми снарядами короба, оставив свой с подбитым двигателем. Болт тоже поменял самолет, лишь Лягушка отказался, его машина и так была целее самых целых.
«Интересно, как там Насос?» – вспомнил Иннокент Рема Даскинса, своего напарника еще по службе во Флоте Конфедерации Миров.
Однажды они уже встречались, будучи по разные стороны баррикад, и Каин его сбил, но тот, к счастью, сумел катапультироваться.
«Стал он уже майором или еще нет? Ведь вполне возможно, что он сейчас на одном из этих двух кораблей, и нам предстоит новая встреча… Не хотелось бы».
Сразу по прибытии на крейсер «Неустрашимый» Каин заставил всех заняться своими машинами с целью в кратчайшие сроки устранить максимальное количество неполадок. Начиная от внешних повреждений – замена броневых пластин, чего хватало у всех, и заканчивая внутренними – тарировкой приборов и устройств.
– Да на кой?! – возмутился Болт. – Мы свою работу сделали. Теперь от нас ровным счетом ничего не зависит.
– Ты забыл, что нас поджидает противник и нам придется прорываться с боем?
– Нет конечно, но сам посуди, бросаться двадцатью «протонами» даже на один крейсер – самоубийство в чистом виде. Мы либо проскочим, либо нет, и самолеты тут ничего не решат.
– Согласен… – легко кивнул Иннокент, впрочем, не собираясь отступать от задуманного. – Можешь считать, что это приказ. За работу.
– Перестраховщик.
– Да, я такой… потому и командир.
Подавая личный пример, Каин засучил рукава и со своим механиком Кернером занялся латанием своего истребителя-перехватчика.
От Прерии к звезде «Неустрашимый» шел на полной скорости, это чувствовали все по натужной вибрации палубы. Оно и понятно, в ловушке оказаться никак не хотелось. Ведь если сумели раньше времени появиться два легких крейсера, то вполне вероятно, что также прежде срока могут появиться другие корабли. А это уже полный звездец.
И хоть Каин точно этого не знал, но предполагал, что оба легких патрульных крейсера Конфедерации будут ловить только «Неустрашимого», оставив без внимания более мелкие цели, разлетавшиеся во все стороны, чтобы беспрепятственно уйти в прыжок, оставив крейсер один на один со своими противниками. Не очень-то это по-товарищески.
Спустя несколько часов, когда крейсер подобрался к звезде, всем пришлось отложить работу и, надев скафандры, занять свои места в противоперегрузочных креслах у переборки – корабль начал резко маневрировать.
– Стреляем… – тихо произнес рядом сидящий Лягушка.
– Значит, по нам тоже пуляют, – еще тише добавил Болт.
Каин с трудом сглотнул. Это всегда противно, когда по тебе стреляют, а ты ничего не в силах поделать, только сидеть и ждать: пробьет снаряд от электромагнитной стомиллиметровой пушки борт перед тобой, в лучшем случае сразу убив каким-нибудь осколком, а в худшем выбросит живым в открытый космос, или же нет.
– Камрад-полковник Иннокент… – прозвучал голос Дмитрия Баренцева.
– Камрад-полковник Иннокент на связи, камрад-адмирал! – тут же отозвался Каин.
– Мы попали в сложную ситуацию, Ригель. Предполагалось, что мы свалим отсюда за полчаса до появления первого корабля Конфедерации, но, как видишь, несколько просчитались.
Каин кивнул. Говорить тут нечего.
– От меня что-то требуется конкретно, камрад-адмирал? – с замиранием сердца спросил он, понимая, что ничего хорошего, и уж конечно легкого от его парней точно не потребуют.
– Да… Конфедераты поумнели. Каждый раз, когда мы пытаемся выйти на стартовую точку, они быстро определяют разгонный вектор и блокируют его, сбрасывая у нас на пути несколько шаттлов-брандеров с дистанционным управлением, дабы создать нам опасность столкновения…
– Наша старая тактика.
Пираты поступали точно также, ставя на курсе движения торгового корабля-жертвы катер, и тому не оставалось ничего другого, как искать обходные пути, а это снижение скорости, что позволяло корсарам пойти на абордаж.
То же самое с боевым кораблем. Легко высчитать необходимую дистанцию, требующуюся для разгона подобного типа корабля, и поставить препятствие там, где крейсер уже просто не сможет их обогнуть, для этого скорости слишком велики, значит, может не хватить времени для поправки курса, и тогда пиши пропало. Хватит одной единички после нуля даже в десятом знаке, чтобы корабль, войдя в звезду, уже никогда не вышел из гиперпрыжка. Все должно быть предельно точно.
– Именно… они переняли ее. Твоя задача уйти вперед и уничтожить эти шаттлы. Для наших пушек они слишком малы и подвижны. Кроме того, пушки заняты другими более крупными целями.
– Ясно.
– Готовься, Ригель. Сейчас мы идем к другой стартовой точке, и тогда пойдете вы, чтобы сбить все шаттлы у нас на пути. Я уже приказал выделить вам все необходимые боеприпасы.
– Слушаюсь.
Иннокент прекрасно понял, что для любого, кто получит повреждения и при этом не погибнет, но не сможет вернуться на корабль, начавший разгон, смерть станет только избавлением. Ведь впереди его будут ждать долгие десятилетия тюрьмы… скорее всего, без возможности покинуть ее.
Тут открылись створы, ведущие в оружейный погреб, и на специальной ленте стали появляться ящики с ракетами класса «космос-космос» дальнего радиуса действия из расчета по две на самолет.
– За работу!
Второй раз повторять не пришлось, и пилоты с механиками, отстегнувшись от кресел, стали подвешивать длинные цилиндры ракет к подвескам своих «протонов». После чего все пилоты заняли свои места уже непосредственно за штурвалами самолетов, приготовившись к боевому вылету.
Крейсер продолжал маневрировать, пытаясь запутать противника, но это становилось уже слишком опасно. «Неустрашимого» дважды тряхнуло от попаданий. Оставалось надеяться, что пушки крейсера тоже хоть иногда попадают…
10
– Старт!
Две эскадрильи в три секунды выскочили из бортов «Неустрашимого» и почти синхронно легли на курс, на полной скорости направившись к уже сброшенным с малого крейсера шаттлам. Противник среагировал достаточно быстро, и наперерез с обоих кораблей конфедерации стартовали сорок «протонов».
Тяжелые корабли продолжили перестрелку с интенсивными маневрами.
– Расклад явно не наш… – заметил по этому поводу Болт.
– Прорвемся…
– Как? – не унимался Болт. – Это не сопливые «жуки», которые только и могут, что самолет от земли оторвать и даже сесть, не сломав стоек шасси. Это профессионалы…
Что правда, то правда. Если с «жуками» они могли смело схватиться пятнадцать против пятидесяти без особых для себя хлопот, то с относительно равным по классу противником, имеющим двойное превосходство в числе, это уже становилось просто очень извращенной разновидностью самоубийства. Шансов никаких.
– Знаю, Болт. Есть предложения?
– Ни одного.
– У меня те же проблемы.
– Но делать что-то надо…
– Согласен.
Каин еще раз посмотрел на радар, и, наконец, к нему пришло решение.
– Вот что… Время подлета самолетов с крейсера «один» минут сорок… с крейсера «два» – десять-двадцать…
– И?
– На пути «Неустрашимого» пять шаттлов, – продолжил Каин, – думаю, хватит одного «протона», чтобы разделаться хотя бы с одной калошей. Добавляем еще один для подстраховки, в итоге три звена идут на шаттлы…
– А остальные?
– А остальные объединяются в одну группу, и направляемся навстречу эскадрилье с крейсера «один».
– Верно… в итоге у нас даже соотношение становится не один к двум, а один к одному с четвертью. Это нормально. Особенно если учесть, что у нас опыта побольше.
– Вот и я о чем. Только сработать нужно быстро, чтобы успеть прикрыть атакующих.
– Это уже как получится, – отозвался Болт. – Но все лучше, чем устраивать кучу малу с заведомо предсказуемым негативным результатом.
– А почему бы с первой группой один на один не помахаться, а потом со второй? – спросил Лягушка. – После чего спокойно раздолбить шаттлы.
– Заманчиво, но, увы… слишком много факторов, не поддающихся прогнозу. К тому же сейчас не до объяснений.
С этими словами Каин быстро выделил шестерых пилотов, коим предстояло атаковать шаттлы, в основном не очень умелых в бою, в том числе и Лягушку, им всего-то и надо, что на максимальной скорости добраться до цели и пустить ракеты. А остальные, объединившись в одну группу, по приказу камрад-полковника устремились в сторону эскадрильи с малого крейсера «один».
– Болт…
– Слушаю, Ригель.
– Видишь, немного обособленно идет группа из четырех машин?
– Да.
– Берем их.
– Вдвоем?
– Ага. Пускаем на них свои тяжелые ракеты, все четыре.
– Понял.
Пилоты распределили между собой цели, на половинной дистанции произвели пуски и тут же пошли вдогонку.
Жертвы тут же ушли в противоракетные маневры, отстреливая обманки. Но тяжелые ракеты на эти уловки не реагировали. Они были достаточно медлительны, чтобы повторять все маневры целей, не «срываясь», чтобы потом резко менять курс, снова увязываясь за целью. Нет, эти ракеты сближались медленно, но верно, и запас хода у них был будь здоров, именно на это свойство и рассчитывал Иннокент.
– Берем тех, что посильнее… – добавил Каин.
– Понял.
Бывалые пилоты выбрали тех, кто достаточно успешно отбивался от ракет, с ними следовало покончить как можно скорее.
Пока они нагоняли выбранных противников, одна ракета нагнала-таки свою жертву и подорвала ее. Другой отделался легким испугом – подорвал ракету противоракетой в опасной от себя близости.
Иннокент сблизился со своей жертвой, пустил еще две ракеты уже для ближнего боя в направлении по правому борту и «снизу», а сам стал заходить с левого и чуть вверх. К этому моменту его жертва разделалась с тяжелой ракетой и инстинктивно дернулась от еще двух посланцев «вверх» и влево. Тут-то его Каин и поймал, засадив длинную очередь. Брызнул колпак кабины, и «протон» завертелся в неуправляемом полете.
Две эскадрильи в три секунды выскочили из бортов «Неустрашимого» и почти синхронно легли на курс, на полной скорости направившись к уже сброшенным с малого крейсера шаттлам. Противник среагировал достаточно быстро, и наперерез с обоих кораблей конфедерации стартовали сорок «протонов».
Тяжелые корабли продолжили перестрелку с интенсивными маневрами.
– Расклад явно не наш… – заметил по этому поводу Болт.
– Прорвемся…
– Как? – не унимался Болт. – Это не сопливые «жуки», которые только и могут, что самолет от земли оторвать и даже сесть, не сломав стоек шасси. Это профессионалы…
Что правда, то правда. Если с «жуками» они могли смело схватиться пятнадцать против пятидесяти без особых для себя хлопот, то с относительно равным по классу противником, имеющим двойное превосходство в числе, это уже становилось просто очень извращенной разновидностью самоубийства. Шансов никаких.
– Знаю, Болт. Есть предложения?
– Ни одного.
– У меня те же проблемы.
– Но делать что-то надо…
– Согласен.
Каин еще раз посмотрел на радар, и, наконец, к нему пришло решение.
– Вот что… Время подлета самолетов с крейсера «один» минут сорок… с крейсера «два» – десять-двадцать…
– И?
– На пути «Неустрашимого» пять шаттлов, – продолжил Каин, – думаю, хватит одного «протона», чтобы разделаться хотя бы с одной калошей. Добавляем еще один для подстраховки, в итоге три звена идут на шаттлы…
– А остальные?
– А остальные объединяются в одну группу, и направляемся навстречу эскадрилье с крейсера «один».
– Верно… в итоге у нас даже соотношение становится не один к двум, а один к одному с четвертью. Это нормально. Особенно если учесть, что у нас опыта побольше.
– Вот и я о чем. Только сработать нужно быстро, чтобы успеть прикрыть атакующих.
– Это уже как получится, – отозвался Болт. – Но все лучше, чем устраивать кучу малу с заведомо предсказуемым негативным результатом.
– А почему бы с первой группой один на один не помахаться, а потом со второй? – спросил Лягушка. – После чего спокойно раздолбить шаттлы.
– Заманчиво, но, увы… слишком много факторов, не поддающихся прогнозу. К тому же сейчас не до объяснений.
С этими словами Каин быстро выделил шестерых пилотов, коим предстояло атаковать шаттлы, в основном не очень умелых в бою, в том числе и Лягушку, им всего-то и надо, что на максимальной скорости добраться до цели и пустить ракеты. А остальные, объединившись в одну группу, по приказу камрад-полковника устремились в сторону эскадрильи с малого крейсера «один».
– Болт…
– Слушаю, Ригель.
– Видишь, немного обособленно идет группа из четырех машин?
– Да.
– Берем их.
– Вдвоем?
– Ага. Пускаем на них свои тяжелые ракеты, все четыре.
– Понял.
Пилоты распределили между собой цели, на половинной дистанции произвели пуски и тут же пошли вдогонку.
Жертвы тут же ушли в противоракетные маневры, отстреливая обманки. Но тяжелые ракеты на эти уловки не реагировали. Они были достаточно медлительны, чтобы повторять все маневры целей, не «срываясь», чтобы потом резко менять курс, снова увязываясь за целью. Нет, эти ракеты сближались медленно, но верно, и запас хода у них был будь здоров, именно на это свойство и рассчитывал Иннокент.
– Берем тех, что посильнее… – добавил Каин.
– Понял.
Бывалые пилоты выбрали тех, кто достаточно успешно отбивался от ракет, с ними следовало покончить как можно скорее.
Пока они нагоняли выбранных противников, одна ракета нагнала-таки свою жертву и подорвала ее. Другой отделался легким испугом – подорвал ракету противоракетой в опасной от себя близости.
Иннокент сблизился со своей жертвой, пустил еще две ракеты уже для ближнего боя в направлении по правому борту и «снизу», а сам стал заходить с левого и чуть вверх. К этому моменту его жертва разделалась с тяжелой ракетой и инстинктивно дернулась от еще двух посланцев «вверх» и влево. Тут-то его Каин и поймал, засадив длинную очередь. Брызнул колпак кабины, и «протон» завертелся в неуправляемом полете.