— Наконец-то, — сказал Пендл. Он побледнел как полотно. Мы вышли в холл. Входная дверь распахнулась, и появилась очень красивая женщина. Тонкая как лезвие.
— Дорогие мои, — воскликнула она, бросаясь нам навстречу. — Как же плохо вы о нас подумаете. Я не ожидала, что вы так рано приедете.
— Жена Джека? Младшая сестра Пендла?
— Это моя мама, — сказал Пендл.
У меня отвисла челюсть.
— Не может быть! Вы слишком молоды! — воскликнула я.
Глупые слова, но она была польщена.
— А это Пру, — представил меня Пендл.
— Зовите меня Роза, — сказала она, пожимая мне руку. — О, посмотрите. Разбойник Колридж всю вас испачкал своей шерстью.
Она, возможно, не меняла свой стиль уже лет двадцать, но сейчас это был просто крик моды, у нее были светлые волнистые волосы, круглые глаза и алый ротик. На Кингс Роад все бы встали на уши из-за ее замечательного крепдешинового платья в стиле пятидесятых годов. Я сразу застеснялась своего твидового костюма.
В гостиной она уже выглядела не так молодо, но она быстро выключила верхний свет и зажгла бра.
— Как вы поживаете, Пру, дорогая? Вы выглядите усталой. Наверное, вы слишком много работаете. Это был замечательный вечер — Джек и Мэгги еще остались.
— Мне показалось, что я слышал еще голоса на улице, — заметил Пендл.
Роза оробела.
— Меня подвез Джеймс Коуплэнд.
— Приятель Лини? Роза кивнула.
— Господи, он что, и за тобой ухаживает? — спросил Пендл.
— Ну, немножко. Это так неудобно. Линн так сердится, когда ее молодые люди ухаживают за мной, — сообщила она мне.
Я завороженно смотрела на нее. Я никогда не встречала матерей, носящихся по гостям в невообразимых платьях и отбивающих ухажеров у своих дочерей.
— Принеси нам с Примрозой чего-нибудь выпить, дорогой, — попросила она Пендла.
— Ее зовут Пруденс, — ледяным тоном ответил Пендл, — и у нее есть, что выпить. Когда возвращается Туз?
Роза подняла глаза к потолку.
— О, не напоминай мне об этом — послезавтра. И не смотри так на меня, Пен. Ты же знаешь, что Туз мне очень нравится. Но при нем я чувствую себя такой беспомощной, и потом он опять будет сердиться из-за денег.
— А как дела с деньгами?
— Как всегда, ужасно. Посмотри, как все обветшало, — она подобрала кусок ваты, вывалившийся из-под желтой обивки дивана. — Дом Джека и Мэгги стоит безумных денег.
Послышался шум еще одной машины, снова захлопали дверцы, и в холле раздались голоса. Лицо Пендла застыло, лишь на щеке снова задергался мускул.
— Не проводи там всю ночь, — произнес раздраженный мужской голос. Дверь распахнулась, и вошел мужчина. Его лицо расплылось в недоверчивой улыбке.
— А, так вы уже здесь! Похоже, что у нас сальник полетел по дороге.
Пендл демонстративно посмотрел на часы.
— Уже одиннадцать, — заметил он.
— Боже мой, не думал, что уже так поздно. Прошу прощения, — он повернулся ко мне.
— Это мой брат Джек, — представил его Пендл.
Джек Малхолланд был невероятно обаятелен, но уже начал сдавать. Под глазами у него были ужасные мешки, и наметился второй подбородок. Высокий и широкоплечий, он обладал синими, сексапильными глазами, покрасневшими, как после долгого ныряния, и отлично знал, как ими распорядиться. Он минуту разглядывал мое лицо, окинул взглядом тело, потом снова посмотрел на лицо, словно стараясь запомнить все детали.
— Как минимум тысяча кораблей. У тебя всегда был превосходный вкус, Пен.
Я не знала, куда деваться от растерянности и удовольствия.
— А где Мэгги? — спросила Роза.
— Прихорашивается.
— Дорогой, налей нам чего-нибудь, — попросила Роза.
Джек наполнил наши бокалы. Пендл поднял брови.
— У Пру слабая головка.
— Не порти удовольствие, — сказала Роза. — За вас, дорогие, и за приятный уик-энд.
— Ты чертовски здорово вытащил Бобби Кэнфилда, — заметил Джек. — Здесь все только об этом и говорят.
— Миссис Брэддок завела тетрадку, в которую собирает статьи про тебя. — Сказала Роза.
Я глотнула из своего бокала и чуть не задохнулась. Сквозь слезы я заметила, что Джек смотрит на меня. Он очень привлекателен, подумала я. Стоит ему войти в комнату, как температура в ней повышается. И тут вошла девушка, и температура поднялась еще выше. Все в ней противоречило рекомендациям модных журналов. Ее рыжие волосы, казалось, подстригали секатором. Глаза она подвела так сильно, что они вытянулись до самых ушей. И она просто вываливалась из платья на два размера меньше ее и стянутого на талии зеленым замшевым ремешком.
Но она была великолепна. Любой мужчина, столкнувшись с этой бьющей через край энергией, сразу захочет сорвать с нее это ужасное платье и затащить ее в постель.
Она стояла в дверях и смотрела на Пендла. И вдруг в комнате стало совсем тихо. Кровь отлила от лица Пендла.
— Привет, Мэгги, — сказал он странным сухим тоном. — Ты хорошо выглядишь. Это Пру.
Она обернулась и улыбнулась мне. Глаза ее сияли, как фары. Мне захотелось зажмуриться.
— Как странно, — медленно произнесла она, — она очень на меня похожа.
Я покраснела. Я чувствована себя привидением рядом с этим пышущим здоровьем, сияющим созданием.
— Вовсе не странно, — сказал Джек с кривой ухмылкой. — Малхолландам всегда нравились рыжие.
Мэгги присела на ручку кресла Пендла.
— Принеси мне выпить, Джек, — сказала она и, когда Джек направился к подносу с бутылками, сказала довольно громко:
— Тебе не стоит уезжать так надолго, Пендл. Происходило что-то очень странное, но я слишком устала, чтобы в этом разобраться. От бренди мне захотелось спать. Я почти не слушала, как они обменивались домашними новостями. Я только ощущала, что за поверхностными шутками кроется какое-то напряжение. Джек заметил, что я уже почти падаю со стула.
— Бедняжка Пру до смерти хочет спать. Ради Бога, Пендл, помоги ей добраться до ее комнаты.
Я с трудом встала на ноги.
— Не беспокойтесь. Я сама найду дорогу.
— С тобой все в порядке? — спросил Пендл.
— Конечно, нет, — заявил Джек, вскакивая и хватая меня за руку. — Идем, милочка, скажи всем спокойной ночи.
В холле стоял арктический холод.
— Попытайся подняться наверх, а я пока поищу бутылочку с горячей водой, — сказал Джек.
После нескольких неудачных попыток я нашла-таки свою комнату. У меня едва хватило сил переодеться и снять макияж.
Я засмеялась, когда вспомнила наставления Джейн насчет необходимости аккуратно складывать одежду. Эта публика ничего не будет иметь против, даже если я разбросаю вещи по всему дому. К приходу Джека я уже сидела в кровати в новой черной ночной рубашке.
— Боюсь, что бутылку с горячей водой найти невозможно, — сказал он. — Ты не замерзнешь? — добавил он, стоя рядом с кроватью и глядя на меня сверху вниз.
— Я прекрасно себя чувствую, — сказала я. — Правда, я вся покрылась гусиной кожей, но вовсе не от холода.
— Ты выглядишь очень соблазнительно, — заявил он, разглядывая мою спину. — У тебя еще сохранился загар.
— Он всегда дольше всего держится там, где не видно, — медленно ответила я.
Джек Малхолланд без сомнения умел обращаться с женщинами, как некоторые люди умеют обращаться с животными. Он заставлял их расслабиться. Прежде чем я заметила, он положил руку на мою голую спину и, наклонившись, медленно поцеловал в губы.
Через минуту он выпрямился, но его рука все еще гладила меня по спине. Господи, он неотразим, подумала я. Возьми себя в руки, Пруденс. Он из тех мужчин, которые ни перед чем не остановятся.
— О, — мечтательно сказал Джек, — ты великолепна.
И он уже собрался снова поцеловать меня, когда знакомый голос произнес:
— Все в порядке?
Я отпрянула от Джека как ужаленная.
В дверях стоял Пендл. Его лицо было загадочно как обычно. Это конец, подумала я. Интересно, как давно он там стоит?
Джек засмеялся. Он, казалось, нимало не смутился.
— Господи, я снова в своем репертуаре, — сказал он. — Лучше позвоню в общество анонимных рыжих.
Глава пятая
— Дорогие мои, — воскликнула она, бросаясь нам навстречу. — Как же плохо вы о нас подумаете. Я не ожидала, что вы так рано приедете.
— Жена Джека? Младшая сестра Пендла?
— Это моя мама, — сказал Пендл.
У меня отвисла челюсть.
— Не может быть! Вы слишком молоды! — воскликнула я.
Глупые слова, но она была польщена.
— А это Пру, — представил меня Пендл.
— Зовите меня Роза, — сказала она, пожимая мне руку. — О, посмотрите. Разбойник Колридж всю вас испачкал своей шерстью.
Она, возможно, не меняла свой стиль уже лет двадцать, но сейчас это был просто крик моды, у нее были светлые волнистые волосы, круглые глаза и алый ротик. На Кингс Роад все бы встали на уши из-за ее замечательного крепдешинового платья в стиле пятидесятых годов. Я сразу застеснялась своего твидового костюма.
В гостиной она уже выглядела не так молодо, но она быстро выключила верхний свет и зажгла бра.
— Как вы поживаете, Пру, дорогая? Вы выглядите усталой. Наверное, вы слишком много работаете. Это был замечательный вечер — Джек и Мэгги еще остались.
— Мне показалось, что я слышал еще голоса на улице, — заметил Пендл.
Роза оробела.
— Меня подвез Джеймс Коуплэнд.
— Приятель Лини? Роза кивнула.
— Господи, он что, и за тобой ухаживает? — спросил Пендл.
— Ну, немножко. Это так неудобно. Линн так сердится, когда ее молодые люди ухаживают за мной, — сообщила она мне.
Я завороженно смотрела на нее. Я никогда не встречала матерей, носящихся по гостям в невообразимых платьях и отбивающих ухажеров у своих дочерей.
— Принеси нам с Примрозой чего-нибудь выпить, дорогой, — попросила она Пендла.
— Ее зовут Пруденс, — ледяным тоном ответил Пендл, — и у нее есть, что выпить. Когда возвращается Туз?
Роза подняла глаза к потолку.
— О, не напоминай мне об этом — послезавтра. И не смотри так на меня, Пен. Ты же знаешь, что Туз мне очень нравится. Но при нем я чувствую себя такой беспомощной, и потом он опять будет сердиться из-за денег.
— А как дела с деньгами?
— Как всегда, ужасно. Посмотри, как все обветшало, — она подобрала кусок ваты, вывалившийся из-под желтой обивки дивана. — Дом Джека и Мэгги стоит безумных денег.
Послышался шум еще одной машины, снова захлопали дверцы, и в холле раздались голоса. Лицо Пендла застыло, лишь на щеке снова задергался мускул.
— Не проводи там всю ночь, — произнес раздраженный мужской голос. Дверь распахнулась, и вошел мужчина. Его лицо расплылось в недоверчивой улыбке.
— А, так вы уже здесь! Похоже, что у нас сальник полетел по дороге.
Пендл демонстративно посмотрел на часы.
— Уже одиннадцать, — заметил он.
— Боже мой, не думал, что уже так поздно. Прошу прощения, — он повернулся ко мне.
— Это мой брат Джек, — представил его Пендл.
Джек Малхолланд был невероятно обаятелен, но уже начал сдавать. Под глазами у него были ужасные мешки, и наметился второй подбородок. Высокий и широкоплечий, он обладал синими, сексапильными глазами, покрасневшими, как после долгого ныряния, и отлично знал, как ими распорядиться. Он минуту разглядывал мое лицо, окинул взглядом тело, потом снова посмотрел на лицо, словно стараясь запомнить все детали.
— Как минимум тысяча кораблей. У тебя всегда был превосходный вкус, Пен.
Я не знала, куда деваться от растерянности и удовольствия.
— А где Мэгги? — спросила Роза.
— Прихорашивается.
— Дорогой, налей нам чего-нибудь, — попросила Роза.
Джек наполнил наши бокалы. Пендл поднял брови.
— У Пру слабая головка.
— Не порти удовольствие, — сказала Роза. — За вас, дорогие, и за приятный уик-энд.
— Ты чертовски здорово вытащил Бобби Кэнфилда, — заметил Джек. — Здесь все только об этом и говорят.
— Миссис Брэддок завела тетрадку, в которую собирает статьи про тебя. — Сказала Роза.
Я глотнула из своего бокала и чуть не задохнулась. Сквозь слезы я заметила, что Джек смотрит на меня. Он очень привлекателен, подумала я. Стоит ему войти в комнату, как температура в ней повышается. И тут вошла девушка, и температура поднялась еще выше. Все в ней противоречило рекомендациям модных журналов. Ее рыжие волосы, казалось, подстригали секатором. Глаза она подвела так сильно, что они вытянулись до самых ушей. И она просто вываливалась из платья на два размера меньше ее и стянутого на талии зеленым замшевым ремешком.
Но она была великолепна. Любой мужчина, столкнувшись с этой бьющей через край энергией, сразу захочет сорвать с нее это ужасное платье и затащить ее в постель.
Она стояла в дверях и смотрела на Пендла. И вдруг в комнате стало совсем тихо. Кровь отлила от лица Пендла.
— Привет, Мэгги, — сказал он странным сухим тоном. — Ты хорошо выглядишь. Это Пру.
Она обернулась и улыбнулась мне. Глаза ее сияли, как фары. Мне захотелось зажмуриться.
— Как странно, — медленно произнесла она, — она очень на меня похожа.
Я покраснела. Я чувствована себя привидением рядом с этим пышущим здоровьем, сияющим созданием.
— Вовсе не странно, — сказал Джек с кривой ухмылкой. — Малхолландам всегда нравились рыжие.
Мэгги присела на ручку кресла Пендла.
— Принеси мне выпить, Джек, — сказала она и, когда Джек направился к подносу с бутылками, сказала довольно громко:
— Тебе не стоит уезжать так надолго, Пендл. Происходило что-то очень странное, но я слишком устала, чтобы в этом разобраться. От бренди мне захотелось спать. Я почти не слушала, как они обменивались домашними новостями. Я только ощущала, что за поверхностными шутками кроется какое-то напряжение. Джек заметил, что я уже почти падаю со стула.
— Бедняжка Пру до смерти хочет спать. Ради Бога, Пендл, помоги ей добраться до ее комнаты.
Я с трудом встала на ноги.
— Не беспокойтесь. Я сама найду дорогу.
— С тобой все в порядке? — спросил Пендл.
— Конечно, нет, — заявил Джек, вскакивая и хватая меня за руку. — Идем, милочка, скажи всем спокойной ночи.
В холле стоял арктический холод.
— Попытайся подняться наверх, а я пока поищу бутылочку с горячей водой, — сказал Джек.
После нескольких неудачных попыток я нашла-таки свою комнату. У меня едва хватило сил переодеться и снять макияж.
Я засмеялась, когда вспомнила наставления Джейн насчет необходимости аккуратно складывать одежду. Эта публика ничего не будет иметь против, даже если я разбросаю вещи по всему дому. К приходу Джека я уже сидела в кровати в новой черной ночной рубашке.
— Боюсь, что бутылку с горячей водой найти невозможно, — сказал он. — Ты не замерзнешь? — добавил он, стоя рядом с кроватью и глядя на меня сверху вниз.
— Я прекрасно себя чувствую, — сказала я. — Правда, я вся покрылась гусиной кожей, но вовсе не от холода.
— Ты выглядишь очень соблазнительно, — заявил он, разглядывая мою спину. — У тебя еще сохранился загар.
— Он всегда дольше всего держится там, где не видно, — медленно ответила я.
Джек Малхолланд без сомнения умел обращаться с женщинами, как некоторые люди умеют обращаться с животными. Он заставлял их расслабиться. Прежде чем я заметила, он положил руку на мою голую спину и, наклонившись, медленно поцеловал в губы.
Через минуту он выпрямился, но его рука все еще гладила меня по спине. Господи, он неотразим, подумала я. Возьми себя в руки, Пруденс. Он из тех мужчин, которые ни перед чем не остановятся.
— О, — мечтательно сказал Джек, — ты великолепна.
И он уже собрался снова поцеловать меня, когда знакомый голос произнес:
— Все в порядке?
Я отпрянула от Джека как ужаленная.
В дверях стоял Пендл. Его лицо было загадочно как обычно. Это конец, подумала я. Интересно, как давно он там стоит?
Джек засмеялся. Он, казалось, нимало не смутился.
— Господи, я снова в своем репертуаре, — сказал он. — Лучше позвоню в общество анонимных рыжих.
Глава пятая
На следующее утро меня разбудили шум дождя, обстреливавшего крышу как из автомата, и Колридж с Уордсвортом, спавшие у меня в ногах. Сквозь занавески пробивались длинные полосы света. Я посмотрела на часы. Одиннадцать.
Я приняла ванну и оделась. Внизу никого не было. Я прошла в гостиную. Свалка бокалов, окурков и кофе так со вчерашнего дня и валялась в комнате.
Я раздвинула пыльные, темно-синие бархатные занавески и просто задохнулась от ощущения оторванности от мира, пронизывавшей открывшийся вид: в долине раскинулось большое темное озеро, а вокруг, похожие на темных сонных животных, поднимались окутанные дымкой горы.
Прямо перед окном буйствовали спутанные кусты. Лишайники расползлись по плитам террасы, и никогда прежде я не видела такого дождя, как этот, тяжелым занавесом повисший над озером, срывавший последние листья с деревьев, пригибавший к земле потемневшие георгины. Единственным цветовым пятном были буки, все еще тлевшие среди темных сосен.
Это, действительно, край Пендла, край, способный вдохнуть зиму в любое сердце. Боже мой, надеюсь, он не очень сердится за то, что вчера Джек поцеловал меня.
Вспомнив, что Джейн советовала мне помогать по дому, я собрала бокалы и чашки, нашла кухню и вымыла их — это было не так уж и просто, потому что у них не было жидкости для мытья посуды.
Где же все остальные? Мне смертельно хотелось кофе. Вдруг я услышала какой-то шум и, высунув голову из дверей кухни, увидела высокого мужчину с подстриженными ежиком темными с проседью волосами, в университетском галстуке и твидовом пиджаке, на цыпочках кравшегося к входной двери с ботинками в руках. Его лица мне не было видно. Через мгновение он открыл дверь и выскочил вон, осторожно прикрыв ее за собой. Наверное, один из поклонников Розы. Я вернулась в гостиную и снова взглянула на этот ужасный пейзаж.
— Пытаетесь пропитаться этим? — произнес чей-то голос. Это была Мэгги. Утром — в халате, смертельно бледная и с размазанной под глазами тушью — она выглядела уже не так восхитительно.
— Нет ли у вас сигареты? — спросила она. — Джек с Пендлом уехали на фабрику, а у меня все кончились.
Я достала из сумочки пачку и протянула ей. Дрожащими руками она зажгла сигарету.
— Господи, как мне этого не хватало. Мы вчера несколько перебрали.
— Фантастический вид, — сказала я. Мэгги пожала плечами.
— Он вызывает у меня дрожь, особенно в такую погоду. Мне хочется вернуться в Лондон, но Джек увлекся фабрикой, и, боюсь, мы застрянем здесь навсегда.
Я спросила ее, нельзя ли сварить кофе.
— А, черт, сегодня же у миссис Брэддок выходной, вот все и идет кувырком. Зато завтра она перевернет весь дом. Туз приезжает. Состояние дома приведет его просто в ужас.
Она оглянулась вокруг, скривившись при виде липких кругов от бокалов на столе, осыпающейся краски, увядших цветов.
— Моя свекровь — странная женщина, — продолжала она. — Раз она может покупать себе платья и оплачивать проигрыши в бридж, ей безразлично, что дом рассыпается на глазах.
Мы пошли на кухню. Антония Фрейзер спрыгнула со стула и, мяукая, стала тереться о мои ноги, выпрашивая еду. Я нашла немного бекона и яйца.
— Вам приготовить? — спросила я. Мэгги пожала плечами:
— Я никогда не завтракаю. И все равно страшно толстею. С тех пор, как я вышла замуж за Джека, я прибавила целый стоун. От скуки, наверное.
— А где мама Пендла? — спросила я, бросая порезанный бекон на горячую сковородку.
— Роза? Она никогда не появляется до ланча.
— Пендл говорил, что она замечательная, — сказала я, — и я решила, что она носит твид и перманент.
Мэгги засмеялась.
— Она ошеломляет, правда? Черт, бекон так вкусно пахнет! Раз уж вы его жарите, сделайте и на мою долю.
Я сварила немного кофе и разложила бекон с яйцами по тарелкам, которые мы взяли с собой в гостиную.
— Вы давно замужем? — спросила я.
— Почти два года. А кажется, целую вечность, — она перевела свои глаза-фары на меня. — Вы знаете, что я должна была выйти замуж за Пендла, а не за Джека?
В глазах у меня потемнело.
— Нет, не знала.
— Да. Забавно все получилось. Я приехала сюда на каникулы, когда мне было еще только восемнадцать, познакомилась с Пендлом, и у нас был очень бурный роман, до постели, правда, не дошло, но мы до бесконечности смотрели друг другу в глаза, гуляли под луной, писали страстные письма с кучей цитат. Сами знаете, как Пендл умеет всему придавать серьезность. Я сразу хотела выйти замуж, но опять же, вы сами знаете. Он клялся, что любит меня, но считал, что нужно подождать полгода, чтобы найти, где жить.
И тут из Южной Африки приехал Джек. К тому времени его первый брак распался. Он был таким загорелым и светловолосым, казалось, все время смеялся и доставал пятерки из карманов. Я приехала повидаться с Пендлом на выходные, влюбилась в Джека, и мы сбежали. Роза закатила истерику, а все остальные жутко рассердились, особенно Туз. Первый месяц мы прятались в маленьком отеле в Эмблсайде, боясь, что Пен набросится на нас с топором. Но, как и следовало ожидать от хладнокровного Пендла, он написал нам милое письмо, а потом даже прислал свадебный подарок. Я была разочарована. Я всегда мечтала о том, как мужчины будут драться за меня. Когда жена Туза погибла в автомобильной аварии, фокус переместился на него. Мы все встретились на похоронах. Потом Туз устроился на американское телевидение, а Джек занялся фабрикой.
Мне стало дурно. Я не могла доесть завтрак. Так вот она какая — девушка, которую любил Пендл, которая смогла пробить эту ледяную отчужденность. Зная Пендла, я понимала, что он никогда не сможет простить ей то, что она обманула его и вышла за Джека, но если он все-таки простил ей, то, значит, он все еще ее любит. Так какого же черта он привез сюда меня?
— А почему его сводного брата зовут Туз? — спросила я, отчаянно пытаясь сменить тему.
— На самом деле его имя Айвен. Прозвище «Туз» осталось с детства. Три мальчика и девочка, и Джек — самый младший. Туз, Пендл — Король, Линн — Королева и Джек — валет[24] . Прозвище Туз так и осталось.
— А какой он?
Мэгги взяла со стола одну из фотографий и протянула мне.
У него было одно из тех лиц, которые никогда не забываются — темноволосый, загорелый, с глубоко посаженными глазами, высокими, как и у Пендла, скулами, широким орлиным носом и немного резким ртом — жесткое, высокомерное, бескомпромиссное лицо человека, привыкшего все делать по-своему.
— Не хотелось бы мне встретиться с ним в темном переулке, — пошутила я.
— О, а я бы хотела, — мечтательно возразила Мэгги, — в Туза нельзя не влюбиться. Это что-то среднее между мистером Рочестером и Дарси, но в нем есть еще какая-то цыганская страстность, вроде Хитклиффа[25].
— Почему же его все боятся?
Мэгги взяла у меня еще одну сигарету.
— У него в руках кошелек. Старый мистер Малхолланд понимал, какая Роза мотовка, и оставил все деньги Тузу. Он, конечно, щедр, но Розе всегда мало. Он на дух не переносит дураков, но все еще безумно привлекателен.
— И Джек тоже, — быстро вставила я. Мэгги искоса взглянула на меня.
— О, у Джека ко всем есть подход, особенно к чужим подружкам, и он здорово умеет заговаривать зубы, совсем как его матушка. Но мы живем с ним как в аду, все время ругаемся. А вот если бы я вышла замуж за Туза, все сложилось бы иначе. Я бы не посмела так себя вести. Я всегда мечтала найти мужчину, которого бы почитала и которому бы повиновалась.
Она меня просто шокировала.
— Пойдемте, разбудим Розу, — предложила она.
Я взяла немного кофе для Розы, и Мэгги зашагала впереди с моей сигаретой в руках. Спальня Розы в отличие от всего остального дома была прелестна. Все было в розовом шелке и бутонах роз. Полностью накрашенная Роза сидела в розовом неглиже и красила ногти.
— Дорогие мои, вам не стоило беспокоиться. Ужасно, что мы вас бросили в первый же день, — добавила она, обращаясь ко мне, — но мальчишки помчались смотреть фабрику. Джек носится с ней, как ребенок с новой игрушкой. Мэгги скорчила рожу у нее за спиной.
— Они делают прелестный твид, — сказала Роза. — Не совсем в моем стиле, но американцы от него без ума. Попросите у Джека отрез и закажите в Лондоне из него юбку.
Зазвонил телефон. Мэгги кинулась к нему, но вернулась через пару секунд.
— Какой-то тип с отвратительным голосом просит вас, Роза, — сообщила она. Роза просияла, схватила одну из моих сигарет и спички и вышла, тщательно закрыв за собой дверь.
— Этот ужасный Коуплэнд, приятель Линн, — сказала Мэгги, пробуя одну из помад Розы и стирая ее тыльной стороной руки. — Он все время крутится рядом. Я как-то спросила Джека, на что было похоже его детство. А он ответил: «Мама все время была в кого-нибудь влюблена».
Мы не могли разобрать слов, но смех Розы раздавался снова и снова.
— Коуплэнд как-то сказал ей, что у нее красивый смех, — раздраженно заметила Мэгги, — вот она и ведет себя с тех пор как гиена.
— А у нее много ухажеров? — спросила я.
— Тысячи, — ответила Мэгги. — Поразительно, правда? Ей никак не меньше пятидесяти, подозреваю, что она на пару лет старше Брэддок. Надеюсь, что буду так же развлекаться в ее возрасте.
— А чем занимается Коуплэнд?
— Называет себя писателем, но это ничем не доказано. Работал в Манчестерском университете, но отказался от работы, чтобы иметь время писать и преследовать Розу.
Интересно, тот высокий мужчина, которого я видела крадущимся в холле сегодня утром — это он? Я рассматривала туалетный столик Розы. Я никогда не видела такого количества бутылочек. Ее познания в области макияжа и ухода за кожей были поистине энциклопедическими. Посередине стояла в рамке фотография Джека, в которую еще был засунут снимок девочки со светлыми волосами и синими глазами.
— А это кто? — спросила я.
— Люкаста, дочка Джека от первого брака, — ответила Мэгги.
— Она очаровательна, — заметила я и по тому, как сузились глаза Мэгги, поняла, что ляпнула что-то не то.
— Да, на свою мать она мало похожа, — резко сказана она. — Фэй — старая карга. Я не понимаю, зачем Джек вообще на ней женился. К тому же Люкаста страшно избалована, она крутит Джеком как хочет. И, конечно же, она его ко мне ужасно ревнует.
«А ты ревнуешь его к ней», — подумана я.
— А как часто она сюда приезжает?
— Как можно реже, насколько я могу этому помешать. Это сущий ад, когда она…
Ее излияния, однако, были прерваны вернувшейся Розой, которая аж раскраснелась от возбуждения.
— Любуетесь моей очаровательной внучкой? — спросила она, увидев, что я все еще держу в руках фотографию. — Она просто куколка. Это был дорогой профессор Коуплэнд, — продолжала она. — Он приедет к обеду.
— Но готовить некому, — запротестовала Мэгги.
— Ну и ладно. Выпивки у нас достаточно, и потом всегда можно куда-нибудь поехать. А я подумывала, не пригласить ли адмирала Уокера и Симонсов и не устроить ли вечеринку?
Мэгги, глядевшая сквозь залитое дождем окно на серое небо и облетающие листья, несколько повеселела.
— Это будет последняя вечеринка, — заметила она. — От пива и пирожных[26] придется отказаться, когда приедет Туз.
— Да, — радостно согласилась Роза. — Не забыть бы сегодня поговорить с молочником.
И хотя они выкурили три пачки моих сигарет, хотя я приготовила ланч и чай и перемыла всю посуду, хотя я ни на минуту не забывала о Пендле и Мэгги, это был один из самых счастливых дней, проведенных мною с Малхолландами. Словно я никуда и не уезжала от Джейн.
Но к вечеру это уже не относится. Пендл с Джеком вернулись около шести. Джек выглядел усталым и сразу направился к подносу с бутылками. Пендл поцеловал Розу и растрепал — да, да, именно растрепал — мои волосы. Он был в каком-то странном радостном возбуждении.
— Прошу прощения, что мы улизнули на рассвете, — сказал он мне, — но мы замечательно провели день. Джек на своей фабрике просто чудеса делает. Мэгги, ты должна им гордиться, — и он впервые взглянул на нее.
— Горжусь, горжусь, — откликнулась она.
— Вы себя хорошо вели? — поинтересовался Джек, наливая себе изрядную порцию неразбавленного виски.
— Она вела себя просто потрясающе, — ответила Мэгги. — Ходячий сигаретный автомат и бесконечное количество чудесной еды, появлявшейся на подносах, — в ее голосе послышалось легкое раздражение.
Улыбаясь, Джек заметил:
— Я так и знал, что тебе придется их обслуживать. Моя мать — самая ленивая женщина на свете, а моя жена почти с нею сравнялась, — говоря это, он сжимал руку Розы, но смотрел при этом на Мэгги с явной неприязнью.
Пендл зажег сигарету:
— Люди в рабочих комбинезонах кидались ко мне, чтобы рассказать, как много Джек сделал для фабрики, — сказал он.
— Он проводит там слишком много времени, — огрызнулась Мэгги.
— Там я хотя бы регулярно питаюсь в столовой, — парировал Джек. — Ты забрала мой синий костюм из чистки?
— Нет, — ответила Мэгги.
— У тебя был на это целый день. Ты ходила поговорить с водопроводчиком?
— Нет, — ресницы закрыли полщек Мэгги.
— Тогда, черт возьми, чем же ты весь день занималась?
— Занимала очаровательную Пру, — серьезно ответила Мэгги. — Я знаю, что ты ее страстный поклонник. Не могла же я бросить ее одну на целый день.
Джек злобно взглянул на нее.
— Кстати, на следующей неделе приедет Люкаста, — сообщил он.
— Черт, — пробормотала Мэгги, — именно этого нам и не хватало.
Кровь замерла у меня в жилах, когда я взглянула на Пендла. Его светло-серые глаза блестели. Ему все это нравится, подумала я. Ему приятно, когда они вот так кидаются друг на друга.
— Профессор Коуплэнд и еще несколько человек зайдут к нам сегодня вечером, — сообщила Роза.
— Господи! — воскликнул Джек, допивая виски. — А я-то думал, мы хоть раз ляжем спать пораньше.
Я отправилась переодеваться в очень мрачном настроении. Потом я подумала: к черту все это. Где твой бойцовский дух? Нанеси боевую раскраску, надень три пары фальшивых ресниц и отправляйся его завоевывать.
Я надела очень простенькую и очень короткую тунику из крепа кофейного цвета с широким поясом на талии. У меня хотя бы — в отличие от Мэгги — была талия. Волосы я пригладила. Мой вид мне вполне понравился. Но, может быть, дело было в зеркалах Малхолландов — на них был такой слой пыли, что всякий смотрелся бы хорошо.
Встретив меня в холле, Джек одобрительно присвистнул.
— Ты выглядишь как греческая дева, — сказал он.
— А это хорошо или плохо?
— Хорошо и чрезвычайно волнующе.
Я была рада, что на Мэгги было алое платье, купленное явно до того, как она потолстела. Она надела черные сетчатые чулки, вчерашний зеленый пояс и нефритовые серьги.
— Классный вид, — насмешливо заметил Джек. — После чистки оно, похоже, сильно село.
Мэгги нахмурилась.
В эту минуту в дверь позвонили. Открыв, Джек увидел человека из Департамента государственных сборов, пришедшего поговорить с Розой о налогах. У него было одутловатое лицо, а лысый с редкими волосами череп был похож на вареное яйцо с анчоусами.
— Вы выбрали не самое удачное время, — сказал ему Джек.
— Самое что ни на есть удачное, — произнес голос, и уже через минуту Роза, затянутая в черное бархатное платье, подчеркивающее ее прекрасную фигуру, с блестевшими на шее и в ушах жемчугами, сбежала вниз по лестнице.
— Мистер Рамботам, — сказала она, беря налогового инспектора за руку. — Простите, что я не отвечала на ваши письма, но меня не было дома. Заходите и выпейте чего-нибудь, мы как раз ждем гостей, и вы просто обязаны остаться. Джек, дорогой, налей мистеру Рамботаму виски, — и, не обращая внимания на знаки, которые в ужасе делал ей Джек, она потащила чиновника в гостиную и представила его нам.
— Какая ужасная погода, — продолжала она. — Мы собираемся построить ковчег.
Мистер Рамботам покраснел и забормотал, что ему бы лучше побеседовать с Розой наедине, так как дело не терпит отлагательств, а к ужину его ждут дома.
— Полноте, — весело откликнулась Роза. — Сегодня пятница. Нужно расслабиться после трудовой недели. Нельзя же сейчас говорить об этих скучных налогах. Честное слово, я просто счастлива, что вы зашли к нам сегодня. Я знаю, что вы интересуетесь скачками, и подумала, что вы сможете нам что-нибудь подсказать насчет завтрашних заездов в Ньюкасле. А вот и ваш виски. Спасибо, Джек, дорогой.
Нужно было предоставить дело ей. Через несколько секунд мистер Рамботам, полностью загипнотизированный, обсуждал с ней бега.
Джек с Пендлом говорили о фабрике. Я попивала виски, болтала с Мэгги о поп-музыке и присматривалась к ней, готовясь дать бой. Она села напротив Пендла и постоянно то закидывала ногу на ногу, то снова убирала ее, благодаря чему не давала забыть о существовании своих белых бедер, затянутых в сетчатые чулки. Она выглядела очень чувственной и вовсе не была похожа на тех, кого мама называет «леди»; но кому охота быть леди, когда можно демонстрировать столько животного здоровья таким опасным нездоровым образом? Она вела себя не как флиртовавшая Роза, она не хлопала ресницами и не выпячивала грудь. Она просто пялилась на Пендла своим раздевающим взглядом. Казалось, что если пройти между ними, этот взгляд испепелит как лазерный луч.
Я приняла ванну и оделась. Внизу никого не было. Я прошла в гостиную. Свалка бокалов, окурков и кофе так со вчерашнего дня и валялась в комнате.
Я раздвинула пыльные, темно-синие бархатные занавески и просто задохнулась от ощущения оторванности от мира, пронизывавшей открывшийся вид: в долине раскинулось большое темное озеро, а вокруг, похожие на темных сонных животных, поднимались окутанные дымкой горы.
Прямо перед окном буйствовали спутанные кусты. Лишайники расползлись по плитам террасы, и никогда прежде я не видела такого дождя, как этот, тяжелым занавесом повисший над озером, срывавший последние листья с деревьев, пригибавший к земле потемневшие георгины. Единственным цветовым пятном были буки, все еще тлевшие среди темных сосен.
Это, действительно, край Пендла, край, способный вдохнуть зиму в любое сердце. Боже мой, надеюсь, он не очень сердится за то, что вчера Джек поцеловал меня.
Вспомнив, что Джейн советовала мне помогать по дому, я собрала бокалы и чашки, нашла кухню и вымыла их — это было не так уж и просто, потому что у них не было жидкости для мытья посуды.
Где же все остальные? Мне смертельно хотелось кофе. Вдруг я услышала какой-то шум и, высунув голову из дверей кухни, увидела высокого мужчину с подстриженными ежиком темными с проседью волосами, в университетском галстуке и твидовом пиджаке, на цыпочках кравшегося к входной двери с ботинками в руках. Его лица мне не было видно. Через мгновение он открыл дверь и выскочил вон, осторожно прикрыв ее за собой. Наверное, один из поклонников Розы. Я вернулась в гостиную и снова взглянула на этот ужасный пейзаж.
— Пытаетесь пропитаться этим? — произнес чей-то голос. Это была Мэгги. Утром — в халате, смертельно бледная и с размазанной под глазами тушью — она выглядела уже не так восхитительно.
— Нет ли у вас сигареты? — спросила она. — Джек с Пендлом уехали на фабрику, а у меня все кончились.
Я достала из сумочки пачку и протянула ей. Дрожащими руками она зажгла сигарету.
— Господи, как мне этого не хватало. Мы вчера несколько перебрали.
— Фантастический вид, — сказала я. Мэгги пожала плечами.
— Он вызывает у меня дрожь, особенно в такую погоду. Мне хочется вернуться в Лондон, но Джек увлекся фабрикой, и, боюсь, мы застрянем здесь навсегда.
Я спросила ее, нельзя ли сварить кофе.
— А, черт, сегодня же у миссис Брэддок выходной, вот все и идет кувырком. Зато завтра она перевернет весь дом. Туз приезжает. Состояние дома приведет его просто в ужас.
Она оглянулась вокруг, скривившись при виде липких кругов от бокалов на столе, осыпающейся краски, увядших цветов.
— Моя свекровь — странная женщина, — продолжала она. — Раз она может покупать себе платья и оплачивать проигрыши в бридж, ей безразлично, что дом рассыпается на глазах.
Мы пошли на кухню. Антония Фрейзер спрыгнула со стула и, мяукая, стала тереться о мои ноги, выпрашивая еду. Я нашла немного бекона и яйца.
— Вам приготовить? — спросила я. Мэгги пожала плечами:
— Я никогда не завтракаю. И все равно страшно толстею. С тех пор, как я вышла замуж за Джека, я прибавила целый стоун. От скуки, наверное.
— А где мама Пендла? — спросила я, бросая порезанный бекон на горячую сковородку.
— Роза? Она никогда не появляется до ланча.
— Пендл говорил, что она замечательная, — сказала я, — и я решила, что она носит твид и перманент.
Мэгги засмеялась.
— Она ошеломляет, правда? Черт, бекон так вкусно пахнет! Раз уж вы его жарите, сделайте и на мою долю.
Я сварила немного кофе и разложила бекон с яйцами по тарелкам, которые мы взяли с собой в гостиную.
— Вы давно замужем? — спросила я.
— Почти два года. А кажется, целую вечность, — она перевела свои глаза-фары на меня. — Вы знаете, что я должна была выйти замуж за Пендла, а не за Джека?
В глазах у меня потемнело.
— Нет, не знала.
— Да. Забавно все получилось. Я приехала сюда на каникулы, когда мне было еще только восемнадцать, познакомилась с Пендлом, и у нас был очень бурный роман, до постели, правда, не дошло, но мы до бесконечности смотрели друг другу в глаза, гуляли под луной, писали страстные письма с кучей цитат. Сами знаете, как Пендл умеет всему придавать серьезность. Я сразу хотела выйти замуж, но опять же, вы сами знаете. Он клялся, что любит меня, но считал, что нужно подождать полгода, чтобы найти, где жить.
И тут из Южной Африки приехал Джек. К тому времени его первый брак распался. Он был таким загорелым и светловолосым, казалось, все время смеялся и доставал пятерки из карманов. Я приехала повидаться с Пендлом на выходные, влюбилась в Джека, и мы сбежали. Роза закатила истерику, а все остальные жутко рассердились, особенно Туз. Первый месяц мы прятались в маленьком отеле в Эмблсайде, боясь, что Пен набросится на нас с топором. Но, как и следовало ожидать от хладнокровного Пендла, он написал нам милое письмо, а потом даже прислал свадебный подарок. Я была разочарована. Я всегда мечтала о том, как мужчины будут драться за меня. Когда жена Туза погибла в автомобильной аварии, фокус переместился на него. Мы все встретились на похоронах. Потом Туз устроился на американское телевидение, а Джек занялся фабрикой.
Мне стало дурно. Я не могла доесть завтрак. Так вот она какая — девушка, которую любил Пендл, которая смогла пробить эту ледяную отчужденность. Зная Пендла, я понимала, что он никогда не сможет простить ей то, что она обманула его и вышла за Джека, но если он все-таки простил ей, то, значит, он все еще ее любит. Так какого же черта он привез сюда меня?
— А почему его сводного брата зовут Туз? — спросила я, отчаянно пытаясь сменить тему.
— На самом деле его имя Айвен. Прозвище «Туз» осталось с детства. Три мальчика и девочка, и Джек — самый младший. Туз, Пендл — Король, Линн — Королева и Джек — валет[24] . Прозвище Туз так и осталось.
— А какой он?
Мэгги взяла со стола одну из фотографий и протянула мне.
У него было одно из тех лиц, которые никогда не забываются — темноволосый, загорелый, с глубоко посаженными глазами, высокими, как и у Пендла, скулами, широким орлиным носом и немного резким ртом — жесткое, высокомерное, бескомпромиссное лицо человека, привыкшего все делать по-своему.
— Не хотелось бы мне встретиться с ним в темном переулке, — пошутила я.
— О, а я бы хотела, — мечтательно возразила Мэгги, — в Туза нельзя не влюбиться. Это что-то среднее между мистером Рочестером и Дарси, но в нем есть еще какая-то цыганская страстность, вроде Хитклиффа[25].
— Почему же его все боятся?
Мэгги взяла у меня еще одну сигарету.
— У него в руках кошелек. Старый мистер Малхолланд понимал, какая Роза мотовка, и оставил все деньги Тузу. Он, конечно, щедр, но Розе всегда мало. Он на дух не переносит дураков, но все еще безумно привлекателен.
— И Джек тоже, — быстро вставила я. Мэгги искоса взглянула на меня.
— О, у Джека ко всем есть подход, особенно к чужим подружкам, и он здорово умеет заговаривать зубы, совсем как его матушка. Но мы живем с ним как в аду, все время ругаемся. А вот если бы я вышла замуж за Туза, все сложилось бы иначе. Я бы не посмела так себя вести. Я всегда мечтала найти мужчину, которого бы почитала и которому бы повиновалась.
Она меня просто шокировала.
— Пойдемте, разбудим Розу, — предложила она.
Я взяла немного кофе для Розы, и Мэгги зашагала впереди с моей сигаретой в руках. Спальня Розы в отличие от всего остального дома была прелестна. Все было в розовом шелке и бутонах роз. Полностью накрашенная Роза сидела в розовом неглиже и красила ногти.
— Дорогие мои, вам не стоило беспокоиться. Ужасно, что мы вас бросили в первый же день, — добавила она, обращаясь ко мне, — но мальчишки помчались смотреть фабрику. Джек носится с ней, как ребенок с новой игрушкой. Мэгги скорчила рожу у нее за спиной.
— Они делают прелестный твид, — сказала Роза. — Не совсем в моем стиле, но американцы от него без ума. Попросите у Джека отрез и закажите в Лондоне из него юбку.
Зазвонил телефон. Мэгги кинулась к нему, но вернулась через пару секунд.
— Какой-то тип с отвратительным голосом просит вас, Роза, — сообщила она. Роза просияла, схватила одну из моих сигарет и спички и вышла, тщательно закрыв за собой дверь.
— Этот ужасный Коуплэнд, приятель Линн, — сказала Мэгги, пробуя одну из помад Розы и стирая ее тыльной стороной руки. — Он все время крутится рядом. Я как-то спросила Джека, на что было похоже его детство. А он ответил: «Мама все время была в кого-нибудь влюблена».
Мы не могли разобрать слов, но смех Розы раздавался снова и снова.
— Коуплэнд как-то сказал ей, что у нее красивый смех, — раздраженно заметила Мэгги, — вот она и ведет себя с тех пор как гиена.
— А у нее много ухажеров? — спросила я.
— Тысячи, — ответила Мэгги. — Поразительно, правда? Ей никак не меньше пятидесяти, подозреваю, что она на пару лет старше Брэддок. Надеюсь, что буду так же развлекаться в ее возрасте.
— А чем занимается Коуплэнд?
— Называет себя писателем, но это ничем не доказано. Работал в Манчестерском университете, но отказался от работы, чтобы иметь время писать и преследовать Розу.
Интересно, тот высокий мужчина, которого я видела крадущимся в холле сегодня утром — это он? Я рассматривала туалетный столик Розы. Я никогда не видела такого количества бутылочек. Ее познания в области макияжа и ухода за кожей были поистине энциклопедическими. Посередине стояла в рамке фотография Джека, в которую еще был засунут снимок девочки со светлыми волосами и синими глазами.
— А это кто? — спросила я.
— Люкаста, дочка Джека от первого брака, — ответила Мэгги.
— Она очаровательна, — заметила я и по тому, как сузились глаза Мэгги, поняла, что ляпнула что-то не то.
— Да, на свою мать она мало похожа, — резко сказана она. — Фэй — старая карга. Я не понимаю, зачем Джек вообще на ней женился. К тому же Люкаста страшно избалована, она крутит Джеком как хочет. И, конечно же, она его ко мне ужасно ревнует.
«А ты ревнуешь его к ней», — подумана я.
— А как часто она сюда приезжает?
— Как можно реже, насколько я могу этому помешать. Это сущий ад, когда она…
Ее излияния, однако, были прерваны вернувшейся Розой, которая аж раскраснелась от возбуждения.
— Любуетесь моей очаровательной внучкой? — спросила она, увидев, что я все еще держу в руках фотографию. — Она просто куколка. Это был дорогой профессор Коуплэнд, — продолжала она. — Он приедет к обеду.
— Но готовить некому, — запротестовала Мэгги.
— Ну и ладно. Выпивки у нас достаточно, и потом всегда можно куда-нибудь поехать. А я подумывала, не пригласить ли адмирала Уокера и Симонсов и не устроить ли вечеринку?
Мэгги, глядевшая сквозь залитое дождем окно на серое небо и облетающие листья, несколько повеселела.
— Это будет последняя вечеринка, — заметила она. — От пива и пирожных[26] придется отказаться, когда приедет Туз.
— Да, — радостно согласилась Роза. — Не забыть бы сегодня поговорить с молочником.
И хотя они выкурили три пачки моих сигарет, хотя я приготовила ланч и чай и перемыла всю посуду, хотя я ни на минуту не забывала о Пендле и Мэгги, это был один из самых счастливых дней, проведенных мною с Малхолландами. Словно я никуда и не уезжала от Джейн.
Но к вечеру это уже не относится. Пендл с Джеком вернулись около шести. Джек выглядел усталым и сразу направился к подносу с бутылками. Пендл поцеловал Розу и растрепал — да, да, именно растрепал — мои волосы. Он был в каком-то странном радостном возбуждении.
— Прошу прощения, что мы улизнули на рассвете, — сказал он мне, — но мы замечательно провели день. Джек на своей фабрике просто чудеса делает. Мэгги, ты должна им гордиться, — и он впервые взглянул на нее.
— Горжусь, горжусь, — откликнулась она.
— Вы себя хорошо вели? — поинтересовался Джек, наливая себе изрядную порцию неразбавленного виски.
— Она вела себя просто потрясающе, — ответила Мэгги. — Ходячий сигаретный автомат и бесконечное количество чудесной еды, появлявшейся на подносах, — в ее голосе послышалось легкое раздражение.
Улыбаясь, Джек заметил:
— Я так и знал, что тебе придется их обслуживать. Моя мать — самая ленивая женщина на свете, а моя жена почти с нею сравнялась, — говоря это, он сжимал руку Розы, но смотрел при этом на Мэгги с явной неприязнью.
Пендл зажег сигарету:
— Люди в рабочих комбинезонах кидались ко мне, чтобы рассказать, как много Джек сделал для фабрики, — сказал он.
— Он проводит там слишком много времени, — огрызнулась Мэгги.
— Там я хотя бы регулярно питаюсь в столовой, — парировал Джек. — Ты забрала мой синий костюм из чистки?
— Нет, — ответила Мэгги.
— У тебя был на это целый день. Ты ходила поговорить с водопроводчиком?
— Нет, — ресницы закрыли полщек Мэгги.
— Тогда, черт возьми, чем же ты весь день занималась?
— Занимала очаровательную Пру, — серьезно ответила Мэгги. — Я знаю, что ты ее страстный поклонник. Не могла же я бросить ее одну на целый день.
Джек злобно взглянул на нее.
— Кстати, на следующей неделе приедет Люкаста, — сообщил он.
— Черт, — пробормотала Мэгги, — именно этого нам и не хватало.
Кровь замерла у меня в жилах, когда я взглянула на Пендла. Его светло-серые глаза блестели. Ему все это нравится, подумала я. Ему приятно, когда они вот так кидаются друг на друга.
— Профессор Коуплэнд и еще несколько человек зайдут к нам сегодня вечером, — сообщила Роза.
— Господи! — воскликнул Джек, допивая виски. — А я-то думал, мы хоть раз ляжем спать пораньше.
Я отправилась переодеваться в очень мрачном настроении. Потом я подумала: к черту все это. Где твой бойцовский дух? Нанеси боевую раскраску, надень три пары фальшивых ресниц и отправляйся его завоевывать.
Я надела очень простенькую и очень короткую тунику из крепа кофейного цвета с широким поясом на талии. У меня хотя бы — в отличие от Мэгги — была талия. Волосы я пригладила. Мой вид мне вполне понравился. Но, может быть, дело было в зеркалах Малхолландов — на них был такой слой пыли, что всякий смотрелся бы хорошо.
Встретив меня в холле, Джек одобрительно присвистнул.
— Ты выглядишь как греческая дева, — сказал он.
— А это хорошо или плохо?
— Хорошо и чрезвычайно волнующе.
Я была рада, что на Мэгги было алое платье, купленное явно до того, как она потолстела. Она надела черные сетчатые чулки, вчерашний зеленый пояс и нефритовые серьги.
— Классный вид, — насмешливо заметил Джек. — После чистки оно, похоже, сильно село.
Мэгги нахмурилась.
В эту минуту в дверь позвонили. Открыв, Джек увидел человека из Департамента государственных сборов, пришедшего поговорить с Розой о налогах. У него было одутловатое лицо, а лысый с редкими волосами череп был похож на вареное яйцо с анчоусами.
— Вы выбрали не самое удачное время, — сказал ему Джек.
— Самое что ни на есть удачное, — произнес голос, и уже через минуту Роза, затянутая в черное бархатное платье, подчеркивающее ее прекрасную фигуру, с блестевшими на шее и в ушах жемчугами, сбежала вниз по лестнице.
— Мистер Рамботам, — сказала она, беря налогового инспектора за руку. — Простите, что я не отвечала на ваши письма, но меня не было дома. Заходите и выпейте чего-нибудь, мы как раз ждем гостей, и вы просто обязаны остаться. Джек, дорогой, налей мистеру Рамботаму виски, — и, не обращая внимания на знаки, которые в ужасе делал ей Джек, она потащила чиновника в гостиную и представила его нам.
— Какая ужасная погода, — продолжала она. — Мы собираемся построить ковчег.
Мистер Рамботам покраснел и забормотал, что ему бы лучше побеседовать с Розой наедине, так как дело не терпит отлагательств, а к ужину его ждут дома.
— Полноте, — весело откликнулась Роза. — Сегодня пятница. Нужно расслабиться после трудовой недели. Нельзя же сейчас говорить об этих скучных налогах. Честное слово, я просто счастлива, что вы зашли к нам сегодня. Я знаю, что вы интересуетесь скачками, и подумала, что вы сможете нам что-нибудь подсказать насчет завтрашних заездов в Ньюкасле. А вот и ваш виски. Спасибо, Джек, дорогой.
Нужно было предоставить дело ей. Через несколько секунд мистер Рамботам, полностью загипнотизированный, обсуждал с ней бега.
Джек с Пендлом говорили о фабрике. Я попивала виски, болтала с Мэгги о поп-музыке и присматривалась к ней, готовясь дать бой. Она села напротив Пендла и постоянно то закидывала ногу на ногу, то снова убирала ее, благодаря чему не давала забыть о существовании своих белых бедер, затянутых в сетчатые чулки. Она выглядела очень чувственной и вовсе не была похожа на тех, кого мама называет «леди»; но кому охота быть леди, когда можно демонстрировать столько животного здоровья таким опасным нездоровым образом? Она вела себя не как флиртовавшая Роза, она не хлопала ресницами и не выпячивала грудь. Она просто пялилась на Пендла своим раздевающим взглядом. Казалось, что если пройти между ними, этот взгляд испепелит как лазерный луч.