Вспышки insight'а (англ. прозрение) естественно, происходят не совсем по нашей вине, совершаясь опять-таки по чьему-то императиву, который посылается только тогда, когда мы работаем. Иначе ни озарения. ни прозрения не возможны. Значит, наше витальное движение, наши движения речевого аппарата, которые мы собираемся совершать в изобилии, тоже будут той самой предпосылкой для озарений: без которой эти озарения не могут быть Ниспосланы нам. Все-таки верх-низ существуют, пусть даже только в нашем представлении, в символе; существует космическое сознание, во всяком случае - в нашей сегодняшней концепции. Существует подвал этого сознания - коллективное бессознательное и логическое осмысление жизни, которое совершается в пределах аристотелевой логики. А также - предмышление. использующее бейесову логику и наш личный подвал сознания, где совершается созерцание образов, а созерцание образов, естественно, не может совершаться чересчур спокойно оно обязательно связано с влиянием наших настроений, с полипептидами, сотворяющими некий сосуд настроений, то есть нашу телесность, в которой рождаются наши символы, наши смыслы, сплавляющиеся друг с другом при встрече и превращающиеся совершенно нам все еще непонятным образом в линзы, сквозь которые мы смотрим и воспринимаем все на свете, в том числе и себя, и других, и бытие... Я предлагаю вам работать с этой концепцией как с продуктивной мыслью, чтобы овладеть, допустим, иностранным языком, если не вечностью... Я надеюсь, что кто-то сегодня задумается: а достаточно ли овладеть иностранным языком, или тремя, или получить образование? Нет, скажет он, наверное, глубоко подумав после того, что сегодня услышал, нужно добиться спонтанного проявления сознания, то есть стать креативной единицей в этой земной юдоли, чтобы сделать ее лучшей, чтобы зло было более кратковременным, потому что от меня лично зависит продолжительность жизни зла.
Ассоциирование и метафора, неэквивалентность мысли и ее записи. Знаки, создающие состояния (краска - цвет; звук: образ -абрис, ощущения - эмоции; речевой поток - сложные знаковые состояния: жесты, мимика; химизм состояния как вторичный знак). А теперь давайте подумаем над тем, например, что такое краска? Краска, - ответит кто-то на бытовом уровне, - это то, чем красят. Краска дает цвет, - скажет другой человек. Прекрасно, это мне уже больше нравится. Краска дает цвет, и почему-то нам необходимо иметь этот мир цветным. Тот, кто, не дай Бог, испытывал большое горе, наверное, знает, что мир обесцвечивается самым буквальным образом в момент очень глубокого трагического переживания бытия. Существуют определенные болезни, порождающие бесцветное видение, в том числе и психическое бесцветное видение. Известный ученый-психофизиолог А. М. Пэна утверждает, что это может происходить из-за скуки. Скука, по его мнению, - страшная причина очень многих заболеваний, впрочем, как и по мнению культурологов, которые утверждают, что количество скуки в душе человека обратно пропорционально наличию в нем культуры.
Итак, краска - цвет. Воспринимаю ли я краску или я воспринимаю цвет? Наверное, навряд ли я пытался анализировать, что есть причина чего. Но тем не менее, именно краска - причина цвета. Один французский художник замечательно сказал: "Краска есть цветная грязь". И цветная грязь - грязь до тех пор, пока я не сделал из этой грязи что-то семантическое, что-то вступающее, следовательно, в связь с другой краской. Если рядом с нотой "до" вверху появится следом "ля-бемоль", получится так называемая секста, и появится смысл, порождаемый связью семантических единиц. Вы можете возразить, встретив в китайском музыколо-гическом трактате утверждение, что у ноты "до", называемой "хуан-ту" - "черный колокол", есть самостоятельное значение, но там речь идет о совершенно другом - о том символе, который осуществляется семантической единицей. И все равно опять нужна связь. И все равно все опять творится по законам бейесо-вой логики. Но, я надеюсь, вы самостоятельно ознакомитесь с этой темой. А сейчас нас интересует работа с другими схемами, символами, знаками, которые можно использовать для того, чтобы уметь управлять собой, чтобы хорошо учиться. Мы должны понимать, откуда берется наше осознанное ощущение - цвет на картине Синьяка или цвет на портрете кисти Рафаэля? Я думаю цвет и краска в нашем понимании дадут возможность определять по аналогии некоторые другие вещи; грамотно задавая вопросы самому себе при морфологизации. Иллюстрируя короткими размышлениями различные возможности появления знаковости и появления материалов, мы можем разложить весь материал на материал эстетический и материал для связей, выстраивая довольно любопытную цепочку. Символ появляется из образа: мы увидели образ и замерли от его необычности, но от долгого обращения необычность теряется и остается символ. Вспомните, какой сложнейший путь проделало слово "медведь"! Нельзя было вслух произносить имя этого животного - табуированность возникает в том месте бытия, где есть обожествление - его обожествляли. Но надо же было как-то обозначать - и говорили в обход, говорили образно, связав мед и ведание, знание, где этот мед есть, "медведь", "медведь" - тот, кто знает, где мед. Символ родился, используя в данном случае два словесных корня, в другом - это могут быть краски-цветная грязь, в третьем - колебания воздуха и музыкальные звуки, которые только тогда становятся музыкальными, когда у меня есть осознание их как таковых.
Эти начальные знания теории смыслов нам, я надеюсь, очень пригодятся для того, чтобы, продолжая заниматься самоанализом, начать работать с методикой, которую мы называем ассоциативной. Мы расширительно толкуем слово "ассоциативность", говоря об ассоциативности не только как о литературной ассоциативности, а как о теории и методике, порождающей любые смыслы из любого материала. Мы можем возвращать некоторые символы с аристотелевого уровня на бейесов, доставая смыслы на уровне осознанного и неосознанного в подвалах сознания и в предмышлении, расшифровывать их, как только что делали со словом "медведь", превращая его опять в образ, использовать двунаправленно наши ассоциативные способности и создавать замечательную возможность творить повторы, спасая себя не от чего иного, как от скуки. Занимаясь ассоциативной методикой, мы будем уходить от того что по Прёдингеру теоретически нехорошо, а по Пэна терапевтически плохо, - от нездоровья, которое является одной из ипостасей зла. При помощи этой ипостаси нечто, что мы называем космическим сознанием или, может, коллективным бессознательным, наводит общий порядок, ибо воззрение о наказуемости за грехи, не исчезающее почему-то из нашего ментального узуса, и в Европе в особенности, существует очень давно.
Откуда берется ассоциативность, использующая самые различные материалымы не знаем - это нечто предначертанное нам к осуществлению, но мы можем с уверенностью сказать, что осознавая эти процессы, созерцая образы, ощущая их переход в предмышление, наблюдая осуществление связей мы совершаем доброе, нужное всему человечеству дело. Отсюда появляется еще один вывод: все, что мы ни делаем, является в какой-то большой мере ассоциативной работой, работой по созданию своеобразных метафор. Мы непрерывно творим метафору, видя, как сталкиваются два материала, которые сигнализируют некий смысл, воздействующий и биологически, и как знак. который имеет права гражданства в данной культуре. Мы, связывая, как нам велено. образуем переосмысление; потому что любой смысл мог быть только порождением переосмысления. И этот процесс не имеет остановки, он в движении, следовательно, перенос назначения неизбежен, поэтому мы можем утверждать, что Т. Эдисон сначала сочинил ..стихотворение", а потом сделал лампочку, и каждый из нас, начиная с детства, многократно сочинял стихи, сам того не ведая, ибо стихотворение или его атомарная частица и есть переосмысление, которое мы грубо назвали сейчас метафорой. Ведь метафора еще не все, в переосмыслении есть что-то, связанное не только с метафоризацией. Но, безусловно, это акт поэтического существования, и человек в своем онтогенезе должен понимать, что творение есть поэтическое действо. Но если в своем личном развитии, в своей личной эволюции учитывать еще и филогенез, коллективное существование и, тем паче, космическое сознание. у человека широчайшим образом откроются глаза, и он сможет использовать гораздо большее количество приемов, чтобы расковаться. стать талантливее во много раз. Вот почему люди, которые снимают логический контроль, начинают легко заниматься творчеством. однако, логический контроль нельзя полностью снять без особых усилий - войти в нирвану удается только большим Мастерам, поэтому, уходя в затвор, многие из визионеров, многие из святых или намеревающихся ими стать, чувствовали медитативное состояние.
Наша медитация связана с несколько другими установками, нежели те, которые широко бытуют на необъятных просторах не только нашей Родины, но и Европы, и всего мира. кроме, пожалуй. Дальнего Востока, где бережно сохранялась культура медитирования. Многие, я бы сказал, бизнесмены от медитации занимаются пропагандой совершенно иного, очень неполезного инакомыслия в этой области. Я подчеркну, что медитировать можно, говоря словами директора Института медитации в Стокгольме, толь ко тогда, "когда вы начитались". Для многих это становится неожиданностью, многие думают, что медитировать можно, будучи чем-то похожим на кошку, коровку или других симпатичных животных. А человек не может организовать спонтанность сознания в себе. если не остается человеком, если отрывается (во всяком случае, в европейской традиции это пока точно невозможно. может быть, со временем что-то кто-то придумает) от тех императивов, которые поступают от коллективного бессознательного. У нас нет другого пути, как путь к прошлому, к культуре и будущему в культуре, которая воспроизводит и продуцирует множество клише. И тот благ, тот сотворяет благо, кто сегодня, впервые слыша "Белеет парус одинокий" или "Реве та стогне Днiпр широкий", волнуется, кто воспроизводит это многократно и не затирает своим воспроизведением, ибо варьирует их. В тысячный раз играя Первый концерт Чайковского для фортепиано с оркестром, великий музыкант играет его по-другому. Он потому и велик, что хоть и в тысячный раз, но у него это не банально звучит. То же самое должно происходить и со всеми учебными материалами, до которых мы будем дотрагиваться душой и своими педагогическими умениями.
Я говорю с вами образно, овеществляя, персонифицируя то, что раньше было опасно овеществлять или персонифицировать. Теперь вы будете понимать меня лучше и глубже, и выше будут наши состояния, потому что мы вступаем в сферу разговора в уплотненной манере, которая связана с уплотнением жизни, с проживанием каждого мгновения. Для того, чтобы жизнь стала больше, нужно обязательно в такой манере заниматься и обучением. осуществляя эмотивную плотность, плотность волнений, связанную с ощущением своего времени. Это стало уже рутинным и хорошо известным. Но не всем.
Свое время мы ваяем. Я предложил концепцию времени-мысли. В согласии с этой концепцией, мы можем изобретать свое собственное время, выкладывая его в пространстве-времени, которое нам дано, при помощи актуализированных интересов, прижатых друг к другу за счет их парадоксальной неуничтожаемое, когда мы, бросая, оставляем их зажженными, не доводя до того, чтобы они погасли. Видите, какой образ? Тут, где-то рядом, еще один, который дремлет, как говорил Налимов, опять-таки в подвалах подсознания, соединяясь с предыдущими, порождая состояние, плодотворное для рождения последующего еще и еще. Этот процесс является самым главным в обучении. И нет метода прекрасней и плодотворней, чем этот. Потому, наверное, ассопиирование и берется нами под наблюдение как модус мышления, как возможность работать микродемиургически, как возможность все абсолютно превращать в поэзию.
Я не соглашусь с теми учеными, которые говорят, что математика непоэтична. Поэзия есть все, она тотальна. Если говорить о человеческой жизни, рассматриваемой с позиций Добра, то эта жизнь в Добре равна жизни в поэзии. И сегодня насилие над собой, над учеником, который пытается добиться мастерства. - такой же ужасный недемократический акт, как избиение детей в школе.
В средние века были монахи, добивавшиеся лучшей жизни в запредельности с помощью бичей, которыми они исхлестывали себя на виду у всего честного народа. Этих монахов называли флагеллантами. Флагеллантствовать сегодня, когда мы учимся, нужно меньше всего, Пожалуйста, дело вкуса, можно покаяться, можно воспользоваться воображаемым бичом, воля на то есть у каждого. По строить педагогику самообучения и педагогику вообще сегодня нужно на уважении ученика в нас. А этот ученик всегда юн, он всегда мальчик или девочка, он никогда не стареет. Любопытное наблюдение сделали психологи: они заметили, что после 35-45 лет человек учится лучше, если обучение происходит не механически. а связно-логически. А это уже близко к концепции ассоциативных методик. Я думаю, что все, разбираемое нами по поводу различных методик, пригодится как раз для того, чтобы вы работали конкретно с ассоциативностью.
Итак, мы знаем, что у образа есть архетип, - это абрис. Почему архетип? Да потому что абрис, если, конечно, говорить о значительном абрисе, - это тоже выдумка наша, мы сотворяем абрис. или очертания, ведь абриса не существует в природе. Заметьте, мы смотрим на солнце и видим его круг заполненным, если он на закате красен. Но ведь солние в это время уже зашло, мы видим его отражение, мы видим очертания, сами сотворяя линии, потому
что у нас есть искусство. А искусство - это, безусловно, отработанные нашими постоянно развивающимися рецепторами и манерами мыслить (в разных культурах они разные поэтому во множественном числе) различные способы трансформации бытия. Материалами для ассоииирования могут быть жесты, но не литературного ассоциирования, а знакового. Проанализируйте то. что вы уже видели из спектакля, из кино. и вы убедитесь, что жест тоже переосмыслен то есть любое проявление человека в этом смысле является двойным: с одной стороны в нем есть грязь, а с другой -определение "цветная". Сделать так. чтобы абсолютно любое проявление в природе могло при нашем намерении облагораживаться с помощью собственного эстетического видения - и есть цель.
Когда-то Жан Лерон Д'Аламбер сказал (под этими словами мог бы подписаться любой современный французский авангардист): ...Все звуки природы в том числе звуки водопада или па дающего камня, могут превратиться а музыкальные". Гениальная мысль! Д'Аламбер. конец XVIII столетия! Как удивительно бывают озаряемы люди вне зависимости от того смотрели они телевизор или нет. катались ли они на автомобиле или вообще не знали, что это такое* А многие думают: ..Пушкин жил тогда, когда вот таких вот благ не было. значит, он не такой развитой как я". Это конечно блажь но она не осознанна. Мы сейчас поговорим с вами о так называемом сквозьвременном движении мыслей потому что нам обязательно необходимо сегодня поставить технику сквозьвременного, транстемпоралъного или диахронического (по-гречески) ассоииирования.
Я могу вспомнить по ассоциации какие-то вещи. которые посещают меня спонтанно, если я уже знаю историю, если я начитался. У меня не всплывает образ Перикла или Конфуция или Цюй Юаня если я не знал о них на телесном уровне, если у меня не было эмоций если мои полипептиды не сотворили их - то есть я телесно должен влюбиться в Конфуция я должен оценить его как бы на уровне тела. Помимо связей вертикальных, диа хронических разновременных, разбросанных по всем стратам истории и уводящих в глубину есть связи горизонтальные, сип хронические. Синхроника естественно глубока не так как вертикаль и представляет собой то. что свежо н памяти начиняясь свежим составом ментального бытия, наших мыслей. Этот состав не метафизичен он присутствует, он живет в нашей моде- в нашем обучении, в нашем стремлении учить что-то определенное в наших привычках в наших разговорах- в других самых различных проявлениях. Этот состав Физичен поэтому говоря о синхронной толщине мы должны учитывать что не сразу все забывается.
В сегодняшний день входит еще и позавчерашний. Мы знаем, мы помним, что было пять-шесть дней назад, у нас еще довольно свежо в памяти то, что было год-два назад. И это постепенное удаление в сторону диахроники - вещь вполне понятная, резкой границы между историческим пониманием времени и между пониманием времени как настоящего нет, поэтому следить за тем. как день сегодняшний превращается в день исторический (в смысле его диахронического восприятия) - удивительно интересная вещь. Бывает, что такие историзмы встречаются на веку современного человека- Вспомните запуск спутника и запуск человека в космос - эти события как бы сразу становились воспринятыми в диахронике мы ставили их в ряд исторический. П когда нам нелепо сообщали, что какой-то там съезд был историческим; мы естественно, понимали нетождественное применение понятий в данном случае. Но такие же нетождественные соответствия могут возникать, когда мы учимся про себя. Следовательно, наш оценочный аппарат при ассоциировании может спасти только опыт, накопленный умными культурными людьми которые дарят не просто бейесову или аристотелеву или математическую логику, а дают те замечательные пакеты состояний которые просто так не распечатываются. Нужно откупорить бутылку с добрым джином и амфору с благовониями, чтобы они сослужили нам свою службу
Мы говорим о вечных ценностях и к ним нужно прийти, естественно. уже наготове. Ассоциирование. которым мы будем заниматься, избавит нас от мучительных ощущений, ибо диахроническое ассопиирование связанное с синхроническим, дает непрерывное чувство опоры на культуру, которая в данном случае становится Ф^зичной мы ощущаем ее как перила на которые можно опереться. Но сколько бы мы ни говорили о теоретической сути ассоциативного метола, мы не скажем ничего, если не будем заниматься по этой методике поэтому давайте тихонько подберемся к практическим действиям.
Изреченность мысли и ассоциирование. Адекватное восприятие понятий. Федор Иванович Тютчев, сам того не зная. фразой:
,,Мысль изреченная есть ложь" - невольно перевел замечательную китайскую поговорку: .Дао кэ дао Фэй чан дао''. Какая смычка! Дао. которое явлено, высказано, уже не Дао. Имя которое явлено уже не имя. "Мысль изреченная есть ложь"' - лучше не переведешь! Любопытно, но мы часто забываем о том. что наше увлечение Востоком сегодня - это опять-таки императив, нам это нужно, только пока неизвестно откуда эта нужность берется, Вероятней всего, она связана с эволюциониоованием поэтому сегодня мы должны заниматься учебным процессом как люди, сливающие воедино философские подходы Востока и Запада, не стараясь ни в коем случае поставить их в конфронтирующую позицию, что делают некоторые. Нам необходимо адекватное, тождественное восприятие понятий, которое могут помочь организовать люди, жившие до нас, через книги, спектакли и т. д., но самое интересное - педагогически - увидеть живых носителей. Мы заинтересованы в существовании духовного образца, он должен сопровождать нас постоянно. Вы заметили, тут есть что-то намекающее на понятие "гуру", но мы далеки от того, чтобы в данном случае идеализировать духовный образец. Нам необходимо приобретать всемирную, вселенскую культуру и знакомиться с огромным количеством различных клише. Я имею в виду клише как практические примеры мыслительных процессов, примеры подходов к тому или иному явлению жизни, которая, конечно же, всегда является задачей. Как она решается? Ее решают обязательно поэтически, подходя, в первую очередь, с ассоциативностью, связывая, сравнивая с чем-то. Сравнительный метод мы выделили в отдельную тему: "Компаративизм в автодидактике". А сейчас нас интересует онравстливание наших действий в ассоциативном методе. И это будет уже практика.
"Породнение" понятий, связанных с силлогизмами. Мы должны научиться думать о понятиях, как о людях, потому мы и применяем здесь психологическую позу: например, говорим о породнении понятий при ассоциировании. Как это происходит? Это происходит чрезвычайно просто, потому что существует пов тор, воспроизведение при ассоциировании в каком-то другом качестве. Допустим, есть жених и невеста, потом - муж и жена, отец и мать. Они те же люди, но и не те же, потому что статусы совершенно другие, значит, и люди уже другие. Люди меняются в зависимости от статуса, потому что статус говорит ими, я перефразирую Мартина Хайдеггера. Породнение понятий совершается аналогичным образом за счет статуса. В бейесовой логике существует понятие фильтра, тот, кто, очень пытлив, наверное, заглянул в замечательные книги, которые я называл, поэтому не стоит сейчас распространяться, это будет излишней роскошью. Меня интересует породнение понятий как психологическая поза, вернее. как мысль, вызывающая психологическую позу.
Итак, силлогизмы, которые мы творим, являются сосудом, в котором происходит реакция породнения. Иначе это не автодидактический силлогизм. Другими словами, мы не пользуемся сегодня связыванием тех понятий, которые не проводим на уровне чувствомышления. Простое силлогизмирование, безусловно может быть, для кого-то очень плодотворная работа, но мы его I выбрасываем за борт, понимая обязательную необходимость со-' единения чувства с мыслью. Мысль появляется только тогда, 1 когда наше восприятие эмотивно, ибо переживание первично, оно ' уже заложено в какой-то клетке тела. - не забыли о полипептидах? - которая предчувствует истину. Вы убеждались в этом, наверное, миллион раз, и тем более сейчас, когда узнаете смыслы, существование которых уже заложено в вас. Тело знает раньше, чем голова, что обязательно приедет на девятый этаж, оно уже "работает" на девятом этаже, когда мы садимся в лифт. Тело опережает, сообщая состояние, которое нужно только научиться считывать. И ручейковая логика, и спонтанность мышления связаны с космосом и с телом, а мы грубо разделяем эти две вещи, иллюзорно думая, что наличие атмосферы (а что еще может быть?) ограждает нас от космоса. Мы все время связаны друг с другом, и наше интимное "необыкновенно открыто и направлено, как цветы подсолнуха к солнечному свету, к космосу, кстати, не только в связи с требованиями автодидактики, но, например, и логики, и этики. Об этом еще в XVI веке писала такой замечательный ученый-теолог, как Тереза Авильская.
Тезаурус: механизм накопления. Мышление как процесс связывания" понятии.
В автодидактике существует слово, раньше широко бытовавшее в среде интеллигенции, которое, к сожалению, приходится заново вводить в обиход, тезаурус, сокровищница. Сокровищница понятий должна быть действительно сокровищницей в автодидактике. За счет ассоциативных связей, которые мы организуем, связывая различные ".события по синхронической горизонтали в современности друг с другом и рассматривая аналогии с диахронической вертикалью, мы должны стараться непрерывно накапливать понятия, которые осмысливаются нами Kak чувство-мыслительные символы. В противном случае они будут мертвыми пчелами, как говорил О. Мандельштам, немедоносными существами, которые не приносят пользы. Мы и так слишком загружены так называемой "информацией", страдая от колоссальной недогрузки информацией волнительной, священной, которая действительно нужна душе и уму вместе. Поэтому использовать лакмусовую бумажку, которая сейчас предлагается, - вещь обязательнейшая, без нее машина не заработает. Нужно отбирать совершенно спокойно, безжалостно, жестко и, я бы даже сказал, жестоко, отделяя мысль от немысли. Если суждение не связано с эмоцией, если чувство от того, что я что-то понял, не появилось, - значит, я его отбрасываю как ненужное. И это не насилие, насилие свершится тогда когда я стану заставлять это суждение работать, но от моего флагеллантства может родиться только скука, а значит еще что-то нехорошее. Ибо скука наказуема. Ассоциативный метод избавляет меня от скуки, уводя в благословляемую всеми умными людьми открытость. Следовательно, на телесном уровнена уровне пока что неосознанном, неосмысленном, имея в виду эмотивный ряд, я должен жить совершенно открыто. Для контроля у нас уже есть понятие чувствомышления или же мыслечувствования. В скобках замечу что разница между чувствомышле нием и мыслечувствованием заключается в акценте. Если я иду от состояния, воспринимаю что-либо сначала как эмоиию. как чувство, как эмоциональное состояние, - я получаю мысль, то есть чувствомышление или чувствомысль. Здесь невероятно важна четкая кристаллизация определения как выхода в символы выхода к линзообразованию к линзе, сквозь которую мы рассматриваем Бытие.
Следующее направление - постоянная работа с текстами. Наша жизнь - это текст. Почитайте, пожалуйста, книги Роллана Барта. почитайте структуралистов, почитайте побольше такой литературы, в которой трактуются различные подходы к текстам в том числе книги ныне здравствующего, девяностолетнего благослови его Господь на более продолжительную жизнь Ганса-Георга Гадамера, знаменитого герменевтика. Обязательно познакомьтесь с его замечательными трудами, на русском языке он издавался.
Ассоциирование и метафора, неэквивалентность мысли и ее записи. Знаки, создающие состояния (краска - цвет; звук: образ -абрис, ощущения - эмоции; речевой поток - сложные знаковые состояния: жесты, мимика; химизм состояния как вторичный знак). А теперь давайте подумаем над тем, например, что такое краска? Краска, - ответит кто-то на бытовом уровне, - это то, чем красят. Краска дает цвет, - скажет другой человек. Прекрасно, это мне уже больше нравится. Краска дает цвет, и почему-то нам необходимо иметь этот мир цветным. Тот, кто, не дай Бог, испытывал большое горе, наверное, знает, что мир обесцвечивается самым буквальным образом в момент очень глубокого трагического переживания бытия. Существуют определенные болезни, порождающие бесцветное видение, в том числе и психическое бесцветное видение. Известный ученый-психофизиолог А. М. Пэна утверждает, что это может происходить из-за скуки. Скука, по его мнению, - страшная причина очень многих заболеваний, впрочем, как и по мнению культурологов, которые утверждают, что количество скуки в душе человека обратно пропорционально наличию в нем культуры.
Итак, краска - цвет. Воспринимаю ли я краску или я воспринимаю цвет? Наверное, навряд ли я пытался анализировать, что есть причина чего. Но тем не менее, именно краска - причина цвета. Один французский художник замечательно сказал: "Краска есть цветная грязь". И цветная грязь - грязь до тех пор, пока я не сделал из этой грязи что-то семантическое, что-то вступающее, следовательно, в связь с другой краской. Если рядом с нотой "до" вверху появится следом "ля-бемоль", получится так называемая секста, и появится смысл, порождаемый связью семантических единиц. Вы можете возразить, встретив в китайском музыколо-гическом трактате утверждение, что у ноты "до", называемой "хуан-ту" - "черный колокол", есть самостоятельное значение, но там речь идет о совершенно другом - о том символе, который осуществляется семантической единицей. И все равно опять нужна связь. И все равно все опять творится по законам бейесо-вой логики. Но, я надеюсь, вы самостоятельно ознакомитесь с этой темой. А сейчас нас интересует работа с другими схемами, символами, знаками, которые можно использовать для того, чтобы уметь управлять собой, чтобы хорошо учиться. Мы должны понимать, откуда берется наше осознанное ощущение - цвет на картине Синьяка или цвет на портрете кисти Рафаэля? Я думаю цвет и краска в нашем понимании дадут возможность определять по аналогии некоторые другие вещи; грамотно задавая вопросы самому себе при морфологизации. Иллюстрируя короткими размышлениями различные возможности появления знаковости и появления материалов, мы можем разложить весь материал на материал эстетический и материал для связей, выстраивая довольно любопытную цепочку. Символ появляется из образа: мы увидели образ и замерли от его необычности, но от долгого обращения необычность теряется и остается символ. Вспомните, какой сложнейший путь проделало слово "медведь"! Нельзя было вслух произносить имя этого животного - табуированность возникает в том месте бытия, где есть обожествление - его обожествляли. Но надо же было как-то обозначать - и говорили в обход, говорили образно, связав мед и ведание, знание, где этот мед есть, "медведь", "медведь" - тот, кто знает, где мед. Символ родился, используя в данном случае два словесных корня, в другом - это могут быть краски-цветная грязь, в третьем - колебания воздуха и музыкальные звуки, которые только тогда становятся музыкальными, когда у меня есть осознание их как таковых.
Эти начальные знания теории смыслов нам, я надеюсь, очень пригодятся для того, чтобы, продолжая заниматься самоанализом, начать работать с методикой, которую мы называем ассоциативной. Мы расширительно толкуем слово "ассоциативность", говоря об ассоциативности не только как о литературной ассоциативности, а как о теории и методике, порождающей любые смыслы из любого материала. Мы можем возвращать некоторые символы с аристотелевого уровня на бейесов, доставая смыслы на уровне осознанного и неосознанного в подвалах сознания и в предмышлении, расшифровывать их, как только что делали со словом "медведь", превращая его опять в образ, использовать двунаправленно наши ассоциативные способности и создавать замечательную возможность творить повторы, спасая себя не от чего иного, как от скуки. Занимаясь ассоциативной методикой, мы будем уходить от того что по Прёдингеру теоретически нехорошо, а по Пэна терапевтически плохо, - от нездоровья, которое является одной из ипостасей зла. При помощи этой ипостаси нечто, что мы называем космическим сознанием или, может, коллективным бессознательным, наводит общий порядок, ибо воззрение о наказуемости за грехи, не исчезающее почему-то из нашего ментального узуса, и в Европе в особенности, существует очень давно.
Откуда берется ассоциативность, использующая самые различные материалымы не знаем - это нечто предначертанное нам к осуществлению, но мы можем с уверенностью сказать, что осознавая эти процессы, созерцая образы, ощущая их переход в предмышление, наблюдая осуществление связей мы совершаем доброе, нужное всему человечеству дело. Отсюда появляется еще один вывод: все, что мы ни делаем, является в какой-то большой мере ассоциативной работой, работой по созданию своеобразных метафор. Мы непрерывно творим метафору, видя, как сталкиваются два материала, которые сигнализируют некий смысл, воздействующий и биологически, и как знак. который имеет права гражданства в данной культуре. Мы, связывая, как нам велено. образуем переосмысление; потому что любой смысл мог быть только порождением переосмысления. И этот процесс не имеет остановки, он в движении, следовательно, перенос назначения неизбежен, поэтому мы можем утверждать, что Т. Эдисон сначала сочинил ..стихотворение", а потом сделал лампочку, и каждый из нас, начиная с детства, многократно сочинял стихи, сам того не ведая, ибо стихотворение или его атомарная частица и есть переосмысление, которое мы грубо назвали сейчас метафорой. Ведь метафора еще не все, в переосмыслении есть что-то, связанное не только с метафоризацией. Но, безусловно, это акт поэтического существования, и человек в своем онтогенезе должен понимать, что творение есть поэтическое действо. Но если в своем личном развитии, в своей личной эволюции учитывать еще и филогенез, коллективное существование и, тем паче, космическое сознание. у человека широчайшим образом откроются глаза, и он сможет использовать гораздо большее количество приемов, чтобы расковаться. стать талантливее во много раз. Вот почему люди, которые снимают логический контроль, начинают легко заниматься творчеством. однако, логический контроль нельзя полностью снять без особых усилий - войти в нирвану удается только большим Мастерам, поэтому, уходя в затвор, многие из визионеров, многие из святых или намеревающихся ими стать, чувствовали медитативное состояние.
Наша медитация связана с несколько другими установками, нежели те, которые широко бытуют на необъятных просторах не только нашей Родины, но и Европы, и всего мира. кроме, пожалуй. Дальнего Востока, где бережно сохранялась культура медитирования. Многие, я бы сказал, бизнесмены от медитации занимаются пропагандой совершенно иного, очень неполезного инакомыслия в этой области. Я подчеркну, что медитировать можно, говоря словами директора Института медитации в Стокгольме, толь ко тогда, "когда вы начитались". Для многих это становится неожиданностью, многие думают, что медитировать можно, будучи чем-то похожим на кошку, коровку или других симпатичных животных. А человек не может организовать спонтанность сознания в себе. если не остается человеком, если отрывается (во всяком случае, в европейской традиции это пока точно невозможно. может быть, со временем что-то кто-то придумает) от тех императивов, которые поступают от коллективного бессознательного. У нас нет другого пути, как путь к прошлому, к культуре и будущему в культуре, которая воспроизводит и продуцирует множество клише. И тот благ, тот сотворяет благо, кто сегодня, впервые слыша "Белеет парус одинокий" или "Реве та стогне Днiпр широкий", волнуется, кто воспроизводит это многократно и не затирает своим воспроизведением, ибо варьирует их. В тысячный раз играя Первый концерт Чайковского для фортепиано с оркестром, великий музыкант играет его по-другому. Он потому и велик, что хоть и в тысячный раз, но у него это не банально звучит. То же самое должно происходить и со всеми учебными материалами, до которых мы будем дотрагиваться душой и своими педагогическими умениями.
Я говорю с вами образно, овеществляя, персонифицируя то, что раньше было опасно овеществлять или персонифицировать. Теперь вы будете понимать меня лучше и глубже, и выше будут наши состояния, потому что мы вступаем в сферу разговора в уплотненной манере, которая связана с уплотнением жизни, с проживанием каждого мгновения. Для того, чтобы жизнь стала больше, нужно обязательно в такой манере заниматься и обучением. осуществляя эмотивную плотность, плотность волнений, связанную с ощущением своего времени. Это стало уже рутинным и хорошо известным. Но не всем.
Свое время мы ваяем. Я предложил концепцию времени-мысли. В согласии с этой концепцией, мы можем изобретать свое собственное время, выкладывая его в пространстве-времени, которое нам дано, при помощи актуализированных интересов, прижатых друг к другу за счет их парадоксальной неуничтожаемое, когда мы, бросая, оставляем их зажженными, не доводя до того, чтобы они погасли. Видите, какой образ? Тут, где-то рядом, еще один, который дремлет, как говорил Налимов, опять-таки в подвалах подсознания, соединяясь с предыдущими, порождая состояние, плодотворное для рождения последующего еще и еще. Этот процесс является самым главным в обучении. И нет метода прекрасней и плодотворней, чем этот. Потому, наверное, ассопиирование и берется нами под наблюдение как модус мышления, как возможность работать микродемиургически, как возможность все абсолютно превращать в поэзию.
Я не соглашусь с теми учеными, которые говорят, что математика непоэтична. Поэзия есть все, она тотальна. Если говорить о человеческой жизни, рассматриваемой с позиций Добра, то эта жизнь в Добре равна жизни в поэзии. И сегодня насилие над собой, над учеником, который пытается добиться мастерства. - такой же ужасный недемократический акт, как избиение детей в школе.
В средние века были монахи, добивавшиеся лучшей жизни в запредельности с помощью бичей, которыми они исхлестывали себя на виду у всего честного народа. Этих монахов называли флагеллантами. Флагеллантствовать сегодня, когда мы учимся, нужно меньше всего, Пожалуйста, дело вкуса, можно покаяться, можно воспользоваться воображаемым бичом, воля на то есть у каждого. По строить педагогику самообучения и педагогику вообще сегодня нужно на уважении ученика в нас. А этот ученик всегда юн, он всегда мальчик или девочка, он никогда не стареет. Любопытное наблюдение сделали психологи: они заметили, что после 35-45 лет человек учится лучше, если обучение происходит не механически. а связно-логически. А это уже близко к концепции ассоциативных методик. Я думаю, что все, разбираемое нами по поводу различных методик, пригодится как раз для того, чтобы вы работали конкретно с ассоциативностью.
Итак, мы знаем, что у образа есть архетип, - это абрис. Почему архетип? Да потому что абрис, если, конечно, говорить о значительном абрисе, - это тоже выдумка наша, мы сотворяем абрис. или очертания, ведь абриса не существует в природе. Заметьте, мы смотрим на солнце и видим его круг заполненным, если он на закате красен. Но ведь солние в это время уже зашло, мы видим его отражение, мы видим очертания, сами сотворяя линии, потому
что у нас есть искусство. А искусство - это, безусловно, отработанные нашими постоянно развивающимися рецепторами и манерами мыслить (в разных культурах они разные поэтому во множественном числе) различные способы трансформации бытия. Материалами для ассоииирования могут быть жесты, но не литературного ассоциирования, а знакового. Проанализируйте то. что вы уже видели из спектакля, из кино. и вы убедитесь, что жест тоже переосмыслен то есть любое проявление человека в этом смысле является двойным: с одной стороны в нем есть грязь, а с другой -определение "цветная". Сделать так. чтобы абсолютно любое проявление в природе могло при нашем намерении облагораживаться с помощью собственного эстетического видения - и есть цель.
Когда-то Жан Лерон Д'Аламбер сказал (под этими словами мог бы подписаться любой современный французский авангардист): ...Все звуки природы в том числе звуки водопада или па дающего камня, могут превратиться а музыкальные". Гениальная мысль! Д'Аламбер. конец XVIII столетия! Как удивительно бывают озаряемы люди вне зависимости от того смотрели они телевизор или нет. катались ли они на автомобиле или вообще не знали, что это такое* А многие думают: ..Пушкин жил тогда, когда вот таких вот благ не было. значит, он не такой развитой как я". Это конечно блажь но она не осознанна. Мы сейчас поговорим с вами о так называемом сквозьвременном движении мыслей потому что нам обязательно необходимо сегодня поставить технику сквозьвременного, транстемпоралъного или диахронического (по-гречески) ассоииирования.
Я могу вспомнить по ассоциации какие-то вещи. которые посещают меня спонтанно, если я уже знаю историю, если я начитался. У меня не всплывает образ Перикла или Конфуция или Цюй Юаня если я не знал о них на телесном уровне, если у меня не было эмоций если мои полипептиды не сотворили их - то есть я телесно должен влюбиться в Конфуция я должен оценить его как бы на уровне тела. Помимо связей вертикальных, диа хронических разновременных, разбросанных по всем стратам истории и уводящих в глубину есть связи горизонтальные, сип хронические. Синхроника естественно глубока не так как вертикаль и представляет собой то. что свежо н памяти начиняясь свежим составом ментального бытия, наших мыслей. Этот состав не метафизичен он присутствует, он живет в нашей моде- в нашем обучении, в нашем стремлении учить что-то определенное в наших привычках в наших разговорах- в других самых различных проявлениях. Этот состав Физичен поэтому говоря о синхронной толщине мы должны учитывать что не сразу все забывается.
В сегодняшний день входит еще и позавчерашний. Мы знаем, мы помним, что было пять-шесть дней назад, у нас еще довольно свежо в памяти то, что было год-два назад. И это постепенное удаление в сторону диахроники - вещь вполне понятная, резкой границы между историческим пониманием времени и между пониманием времени как настоящего нет, поэтому следить за тем. как день сегодняшний превращается в день исторический (в смысле его диахронического восприятия) - удивительно интересная вещь. Бывает, что такие историзмы встречаются на веку современного человека- Вспомните запуск спутника и запуск человека в космос - эти события как бы сразу становились воспринятыми в диахронике мы ставили их в ряд исторический. П когда нам нелепо сообщали, что какой-то там съезд был историческим; мы естественно, понимали нетождественное применение понятий в данном случае. Но такие же нетождественные соответствия могут возникать, когда мы учимся про себя. Следовательно, наш оценочный аппарат при ассоциировании может спасти только опыт, накопленный умными культурными людьми которые дарят не просто бейесову или аристотелеву или математическую логику, а дают те замечательные пакеты состояний которые просто так не распечатываются. Нужно откупорить бутылку с добрым джином и амфору с благовониями, чтобы они сослужили нам свою службу
Мы говорим о вечных ценностях и к ним нужно прийти, естественно. уже наготове. Ассоциирование. которым мы будем заниматься, избавит нас от мучительных ощущений, ибо диахроническое ассопиирование связанное с синхроническим, дает непрерывное чувство опоры на культуру, которая в данном случае становится Ф^зичной мы ощущаем ее как перила на которые можно опереться. Но сколько бы мы ни говорили о теоретической сути ассоциативного метола, мы не скажем ничего, если не будем заниматься по этой методике поэтому давайте тихонько подберемся к практическим действиям.
Изреченность мысли и ассоциирование. Адекватное восприятие понятий. Федор Иванович Тютчев, сам того не зная. фразой:
,,Мысль изреченная есть ложь" - невольно перевел замечательную китайскую поговорку: .Дао кэ дао Фэй чан дао''. Какая смычка! Дао. которое явлено, высказано, уже не Дао. Имя которое явлено уже не имя. "Мысль изреченная есть ложь"' - лучше не переведешь! Любопытно, но мы часто забываем о том. что наше увлечение Востоком сегодня - это опять-таки императив, нам это нужно, только пока неизвестно откуда эта нужность берется, Вероятней всего, она связана с эволюциониоованием поэтому сегодня мы должны заниматься учебным процессом как люди, сливающие воедино философские подходы Востока и Запада, не стараясь ни в коем случае поставить их в конфронтирующую позицию, что делают некоторые. Нам необходимо адекватное, тождественное восприятие понятий, которое могут помочь организовать люди, жившие до нас, через книги, спектакли и т. д., но самое интересное - педагогически - увидеть живых носителей. Мы заинтересованы в существовании духовного образца, он должен сопровождать нас постоянно. Вы заметили, тут есть что-то намекающее на понятие "гуру", но мы далеки от того, чтобы в данном случае идеализировать духовный образец. Нам необходимо приобретать всемирную, вселенскую культуру и знакомиться с огромным количеством различных клише. Я имею в виду клише как практические примеры мыслительных процессов, примеры подходов к тому или иному явлению жизни, которая, конечно же, всегда является задачей. Как она решается? Ее решают обязательно поэтически, подходя, в первую очередь, с ассоциативностью, связывая, сравнивая с чем-то. Сравнительный метод мы выделили в отдельную тему: "Компаративизм в автодидактике". А сейчас нас интересует онравстливание наших действий в ассоциативном методе. И это будет уже практика.
"Породнение" понятий, связанных с силлогизмами. Мы должны научиться думать о понятиях, как о людях, потому мы и применяем здесь психологическую позу: например, говорим о породнении понятий при ассоциировании. Как это происходит? Это происходит чрезвычайно просто, потому что существует пов тор, воспроизведение при ассоциировании в каком-то другом качестве. Допустим, есть жених и невеста, потом - муж и жена, отец и мать. Они те же люди, но и не те же, потому что статусы совершенно другие, значит, и люди уже другие. Люди меняются в зависимости от статуса, потому что статус говорит ими, я перефразирую Мартина Хайдеггера. Породнение понятий совершается аналогичным образом за счет статуса. В бейесовой логике существует понятие фильтра, тот, кто, очень пытлив, наверное, заглянул в замечательные книги, которые я называл, поэтому не стоит сейчас распространяться, это будет излишней роскошью. Меня интересует породнение понятий как психологическая поза, вернее. как мысль, вызывающая психологическую позу.
Итак, силлогизмы, которые мы творим, являются сосудом, в котором происходит реакция породнения. Иначе это не автодидактический силлогизм. Другими словами, мы не пользуемся сегодня связыванием тех понятий, которые не проводим на уровне чувствомышления. Простое силлогизмирование, безусловно может быть, для кого-то очень плодотворная работа, но мы его I выбрасываем за борт, понимая обязательную необходимость со-' единения чувства с мыслью. Мысль появляется только тогда, 1 когда наше восприятие эмотивно, ибо переживание первично, оно ' уже заложено в какой-то клетке тела. - не забыли о полипептидах? - которая предчувствует истину. Вы убеждались в этом, наверное, миллион раз, и тем более сейчас, когда узнаете смыслы, существование которых уже заложено в вас. Тело знает раньше, чем голова, что обязательно приедет на девятый этаж, оно уже "работает" на девятом этаже, когда мы садимся в лифт. Тело опережает, сообщая состояние, которое нужно только научиться считывать. И ручейковая логика, и спонтанность мышления связаны с космосом и с телом, а мы грубо разделяем эти две вещи, иллюзорно думая, что наличие атмосферы (а что еще может быть?) ограждает нас от космоса. Мы все время связаны друг с другом, и наше интимное "необыкновенно открыто и направлено, как цветы подсолнуха к солнечному свету, к космосу, кстати, не только в связи с требованиями автодидактики, но, например, и логики, и этики. Об этом еще в XVI веке писала такой замечательный ученый-теолог, как Тереза Авильская.
Тезаурус: механизм накопления. Мышление как процесс связывания" понятии.
В автодидактике существует слово, раньше широко бытовавшее в среде интеллигенции, которое, к сожалению, приходится заново вводить в обиход, тезаурус, сокровищница. Сокровищница понятий должна быть действительно сокровищницей в автодидактике. За счет ассоциативных связей, которые мы организуем, связывая различные ".события по синхронической горизонтали в современности друг с другом и рассматривая аналогии с диахронической вертикалью, мы должны стараться непрерывно накапливать понятия, которые осмысливаются нами Kak чувство-мыслительные символы. В противном случае они будут мертвыми пчелами, как говорил О. Мандельштам, немедоносными существами, которые не приносят пользы. Мы и так слишком загружены так называемой "информацией", страдая от колоссальной недогрузки информацией волнительной, священной, которая действительно нужна душе и уму вместе. Поэтому использовать лакмусовую бумажку, которая сейчас предлагается, - вещь обязательнейшая, без нее машина не заработает. Нужно отбирать совершенно спокойно, безжалостно, жестко и, я бы даже сказал, жестоко, отделяя мысль от немысли. Если суждение не связано с эмоцией, если чувство от того, что я что-то понял, не появилось, - значит, я его отбрасываю как ненужное. И это не насилие, насилие свершится тогда когда я стану заставлять это суждение работать, но от моего флагеллантства может родиться только скука, а значит еще что-то нехорошее. Ибо скука наказуема. Ассоциативный метод избавляет меня от скуки, уводя в благословляемую всеми умными людьми открытость. Следовательно, на телесном уровнена уровне пока что неосознанном, неосмысленном, имея в виду эмотивный ряд, я должен жить совершенно открыто. Для контроля у нас уже есть понятие чувствомышления или же мыслечувствования. В скобках замечу что разница между чувствомышле нием и мыслечувствованием заключается в акценте. Если я иду от состояния, воспринимаю что-либо сначала как эмоиию. как чувство, как эмоциональное состояние, - я получаю мысль, то есть чувствомышление или чувствомысль. Здесь невероятно важна четкая кристаллизация определения как выхода в символы выхода к линзообразованию к линзе, сквозь которую мы рассматриваем Бытие.
Следующее направление - постоянная работа с текстами. Наша жизнь - это текст. Почитайте, пожалуйста, книги Роллана Барта. почитайте структуралистов, почитайте побольше такой литературы, в которой трактуются различные подходы к текстам в том числе книги ныне здравствующего, девяностолетнего благослови его Господь на более продолжительную жизнь Ганса-Георга Гадамера, знаменитого герменевтика. Обязательно познакомьтесь с его замечательными трудами, на русском языке он издавался.