В общем, классический пример полного отсутствия взаимопонимания, при полной уверенности с обеих сторон, что их шаги должны быть поняты другой стороной, а сами они очень хорошо понимают, что там, на том берегу, происходит. Как видно из этого примера — и шаги противоположной стороны могут быть не поняты должным образом, и собственная интерпретация их не всегда обоснованна, да и сам человек часто весьма и весьма замысловато выражается.
«Ты только пойми меня правильно!»
«Как можно этого не понимать?!»
«Можно говорить попонятнее!»
САМЫЕ ВАЖНЫЕ ПРАВИЛА
«Ты только пойми меня правильно!»
Как же все это так получается?! Дело в том, что
все мы пользуемся одними и теми же словами, однако у каждого из нас любое слово имеет свое, зачастую крайне специфическое значение.Все мы испытывали боль, но ведь боль может быть разной — это может быть боль от радикулитного прострела, а может быть боль в результате тяжелейшей травмы. Понятно, что это разные «боли», однако слово на них одно. И вот кто-то говорит, что испытывал «ужасную боль»… Интересно, эта «ужасная боль» чуть сильнее радикулитной или, может быть, значительно сильнее боли, вызванной размозжением кисти?
Или другой пример. Кто-то говорит, что он «влюбился». Что это значит? Значит ли это, что он испытывает чувство, подобно пылкому Ромео? Или, может быть, он просто сексуально озаботился? Что этот человек понимает под словом «влюбился», как вообще он представляет себе «любовь»? Что это для него — страсть, верность, уважение, самопожертвование, влечение? Когда он говорит: «Я влюбился!» — значит ли это, что он переживает самое важное событие в своей жизни, или же это очередная интрижка? Ни на один из этих вопросов у нас нет и не может быть правильного ответа!
Более того, когда кто-то произносит какое-либо слово, в нашем сознании неизменно всплывают наши собственные значения этого слова. А потому, если кто-то мне сказал, что он любит, я думаю не о том, что он — этот человек — переживает, а вспоминаю о своих, пережитых мною чувствах любви. Но разве не очевидно, что у нас с ним, сколь бы похожими мы ни были, будут разные чувства любви. А потому произнесенное кем-то слово «любовь» не только не проясняет ситуацию, Я напротив, лишь вводит нас в заблуждение. Нам начинает казаться, что «все понятно», хотя на самом деле Ничего не понятно, и притом категорически!
Иными словами, за каждым используемым нами словом стоит наш субъективный опыт, однако наши слушатели осуществляют своеобразную транскрипцию — они переводят наши слова на язык своего собственного жизненного опыта.Вот и получается, что мы рассказываем человеку о себе, а он слышит рассказ о себе (т.е. так, словно бы это происходило с ним). Конечно, ему кажется, что он все понимает! Еще бы! Только на самом деле это иллюзия. Он не нас понял, а представил себе себя на нашем месте. Но он на нашем месте — это совсем не то же самое, что мы на своем!
А ведь нам очень хочется быть «правильно понятыми», мы очень нуждаемся в поддержке, в одобрении. А как нас можно поддержать и одобрить, если нас даже не понимают! Наших чувств, наших намерений различить не могут, наши действия толкуют превратно, наконец, бесконечно нас оценивают, полагая, что они «поступили бы на нашем месте иначе», «правильнее», «лучше», «умнее». Но ведь им, во-первых, никогда не бывать на нашем месте, а во-вторых, им кажется, что мы поступили неправильно, только потому, что они ничего не понимают! И вот мы бьемся, как рыба об лед, и вот мы стараемся, из кожи вон вылезаем, надеясь быть понятыми, а в результате оказываемся оценены и измерены совершенно не нашей меркой.
Каждый из нас имеет достаточно внешних и внутренних основании, чтобы поступить так или иначе. Таким образом, если чей-то поступок нам не по нраву, это свидетельствует только о том, что мы не знаем этих «внешних и внутренних оснований» соответствующего лица. Теперь оглянитесь вокруг: сколько вам видится человеческих поступков, которые вам не по нутру! Много? И вы еще думаете, что «взаимопонимание» возможно?..
В результате мы чувствуем себя одинокими: «Среди друзей я словно как в пустыне! И что же мне осталось ныне? Только имя…» Весьма недурная иллюстрация к тому состоянию, которое время от времени переживает каждый из нас. В какие моменты мы испытываем это ужасное чувство? Именно тогда, когда нам более всего необходимо чье-то понимание и поддержка. Понятно, что именно в эти мгновения одиночество — это как раз то чувство, которое мы совершенно не расположены испытывать. А придется! Почему? Потому что владеет нами иллюзия взаимопонимания, т.е. абсолютно бесперспективная надежда быть понятыми.
Или другой пример. Кто-то говорит, что он «влюбился». Что это значит? Значит ли это, что он испытывает чувство, подобно пылкому Ромео? Или, может быть, он просто сексуально озаботился? Что этот человек понимает под словом «влюбился», как вообще он представляет себе «любовь»? Что это для него — страсть, верность, уважение, самопожертвование, влечение? Когда он говорит: «Я влюбился!» — значит ли это, что он переживает самое важное событие в своей жизни, или же это очередная интрижка? Ни на один из этих вопросов у нас нет и не может быть правильного ответа!
Более того, когда кто-то произносит какое-либо слово, в нашем сознании неизменно всплывают наши собственные значения этого слова. А потому, если кто-то мне сказал, что он любит, я думаю не о том, что он — этот человек — переживает, а вспоминаю о своих, пережитых мною чувствах любви. Но разве не очевидно, что у нас с ним, сколь бы похожими мы ни были, будут разные чувства любви. А потому произнесенное кем-то слово «любовь» не только не проясняет ситуацию, Я напротив, лишь вводит нас в заблуждение. Нам начинает казаться, что «все понятно», хотя на самом деле Ничего не понятно, и притом категорически!
Иными словами, за каждым используемым нами словом стоит наш субъективный опыт, однако наши слушатели осуществляют своеобразную транскрипцию — они переводят наши слова на язык своего собственного жизненного опыта.Вот и получается, что мы рассказываем человеку о себе, а он слышит рассказ о себе (т.е. так, словно бы это происходило с ним). Конечно, ему кажется, что он все понимает! Еще бы! Только на самом деле это иллюзия. Он не нас понял, а представил себе себя на нашем месте. Но он на нашем месте — это совсем не то же самое, что мы на своем!
А ведь нам очень хочется быть «правильно понятыми», мы очень нуждаемся в поддержке, в одобрении. А как нас можно поддержать и одобрить, если нас даже не понимают! Наших чувств, наших намерений различить не могут, наши действия толкуют превратно, наконец, бесконечно нас оценивают, полагая, что они «поступили бы на нашем месте иначе», «правильнее», «лучше», «умнее». Но ведь им, во-первых, никогда не бывать на нашем месте, а во-вторых, им кажется, что мы поступили неправильно, только потому, что они ничего не понимают! И вот мы бьемся, как рыба об лед, и вот мы стараемся, из кожи вон вылезаем, надеясь быть понятыми, а в результате оказываемся оценены и измерены совершенно не нашей меркой.
Всегда существует возможность дальнейшего взросления, — вы должны брать на себя все большую и большую ответственность за самого себя и за свою жизнь. Разумеется, брать на себя ответственность за свою жизнь и иметь богатые переживания и возможности — это одно и то же.
Фредерик П'ерлз
Каждый из нас имеет достаточно внешних и внутренних основании, чтобы поступить так или иначе. Таким образом, если чей-то поступок нам не по нраву, это свидетельствует только о том, что мы не знаем этих «внешних и внутренних оснований» соответствующего лица. Теперь оглянитесь вокруг: сколько вам видится человеческих поступков, которые вам не по нутру! Много? И вы еще думаете, что «взаимопонимание» возможно?..
В результате мы чувствуем себя одинокими: «Среди друзей я словно как в пустыне! И что же мне осталось ныне? Только имя…» Весьма недурная иллюстрация к тому состоянию, которое время от времени переживает каждый из нас. В какие моменты мы испытываем это ужасное чувство? Именно тогда, когда нам более всего необходимо чье-то понимание и поддержка. Понятно, что именно в эти мгновения одиночество — это как раз то чувство, которое мы совершенно не расположены испытывать. А придется! Почему? Потому что владеет нами иллюзия взаимопонимания, т.е. абсолютно бесперспективная надежда быть понятыми.
Как я уже говорил про совесть, мы не хотим брать ответственность за то, что мы склонны критиковать, и проецируем стремление критиковать на других. Мы не хотим брать ответственность за то, что нас дискриминируют, поэтому мы проецируем это вовне, а потом постоянно требуем, чтобы нас любили, и боимся быть отвергнутыми.
Фредерик Пёрлз
Мы можем верить в то, что наши слова представляют нас в более истинном свете, чем наши поступки, но для сторонних наблюдателей поступки более красноречивы, чем слова.
Генри Коммагер
«Как можно этого не понимать?!»
Нам кажется, что не понять то, что мы говорим, то, что мы «имеем в виду», невозможно. Мы же говорим так понятно, так доступно, так аргументированно! К сожалению, вся эта понятность и доступность — чистой воды заблуждение. Проблема в том, что мы понимаем свою мысль прежде, нежели успеваем сформулировать ее в словах.
Иначе говоря, у нас сначала формируется некое отношение к проблеме, а потом мы его озвучиваем или разъясняем другим людям. Разумеется, нам кажется, что мы делаем это доходчиво и доступно.Но такое впечатление возникает у нас только потому, что мы свою мысль поняли прежде облечения ее в слова, т.е. до всех этих разъяснений и формулировок. А потому мы не можем знать, насколько эта наша мысль понятна окружающим, исходя из наших формулировок.
Впрочем, есть тут и еще один нюанс. Все, что мы сообщаем другим людям, исходит из нашего субъективного внутреннего пространства и погружается в их, другое субъективное пространство. А субъективности у нас совершенно разные, ведь каждый из нас прожил свою жизнь — с ее взлетами и падениями, с ее опытом и образованием, с ее переживаниями и откровениями. У нас были наши родители, наши друзья, наши враги, наши авторитеты и учителя. То, что пережили мы, сделало нас такими, какими мы стали.
Но другой человек прожил свою, а не нашу жизнь. И он только внешне похож на нас, его опыт сделал его другим. В лучшем случае другой человек переживал нечто схожее с нашим опытом, но явно не в той комбинации, в какой это имело место в нашем случае. Да и скорее всего он даже в сходных обстоятельствах уже реагировал как-то по-своему, не так, как мы. А в подавляющем большинстве случаев у других людей и вовсе совершенно иной жизненный опыт, абсолютно не схожий с нашим. Другие люди — это другие люди.
И вот теперь представьте себе, что вы говорите другому человеку что-то, что исходит из вашего представления о жизни. Все это воспринимается им через призму его собственного жизненного опыта. Можно ли думать, что в такой ситуации он поймет вас так, как бы вы хотели быть понятыми? Возможно ли, что он в такой ситуации искренне согласится с вами?
Замечательный художник Василий Кандинский написал как-то в своей работе по живописи: «Зеленый на красном — это совершенно не тот же цвет, что зеленый на синем». Если вы проверите эту мысль, то, безусловно, убедитесь в исключительной меткости данного замечания. Так вот, в процессе нашего общения с другими людьми происходит точно такая же ситуация! Наше ощущение, мнение, представление на фоне нашего жизненного опыта — это одно, и совсем иное, когда это же ощущение, мнение и представление разворачивается на фоне чужого жизненного опыта.
Другой человек может, например, понять из наших слов, что нас уволили с работы. Но он совершенно не способен понять, что это для нас значит. Он понимает, что бы это для него значило. А ведь нам бы хотелось, чтобы нас поняли именно так, как мы понимаем себя, оказавшись в положении безработного. «Пойми ты, это же для меня столько значит!» — восклицаем мы, адресуясь к своему собеседнику. А тот отвечает: «Ничего особенного я в этом не вижу. Рядовое событие. Ну уволили». И что мы должны в таком случае испытывать? Тяжелейшее разочарование! Тяжелейшее!
Когда начинаешь изучать вопрос возможности взаимопонимания между людьми, то в какой-то момент начинаешь удивляться только тому, как вообще мы умудряемся хоть сколько-нибудь понимать друг друга. Да, психологических механизмов, делающих подлинное взаимопонимание между людьми делом невозможным, столь много, что, зная все их, верить этой иллюзии невозможно. Скорее начнешь сомневаться в том, что ты вообще хоть что-то в этой жизни понимаешь!
И наконец, третья, чрезвычайно важная деталь. Во все это безобразие примешиваются еще и наши желания, наши потребности. В целом они, конечно, у всех одинаковые. Мы все постоянно хотим дышать, время от времени мы все хотим есть и пить, у нас также есть сексуальные и социальные потребности. Социальные потребности заключаются у нас в желании одобрения, внимания, высокой социальной оценки, помощи, поддержки; кроме того, к этой группе относятся еще и наши эстетические потребности.
Но ведь это только классификация наших желаний и потребностей, в реальной жизни мы имеем дело не с классификациями, в которые, конечно, все укладываются, а с конкретными желаниями и потребностями. Все мы, например, имеем половую потребность, но вот незадача — он хочет ее, а она хочет другого, а тот, в свою очередь, вообще Бог знает кого хочет. Все хотят, но способствует ли это взаимопониманию? Напротив! «Как ты не понимаешь, что я тебя хочу!» — восклицает он. И она отвечает на этот призыв: «Неужели же непонятно, что я-то тебя совсем не хочу, никак!» Вот и поговорили, поняли, так сказать, друг друга…
Нельзя не признать: то, что очень понравится одному, вполне вероятно, категорически не понравится другому.Вспомните, как вы множество раз восклицали: «Как они могут это есть!», «Я не понимаю, что он в этом находит!», «Как они такое смотрят и слушают!», «Что ему не нравится!» Да, о вкусах, как известно, не спорят. Но ведь то, что нам нравится, воспринимается нами как хорошее или даже идеальное. Спорить с иной точкой зрения мы, может быть, и не будем, но собеседника своего не поймем. А ведь сколько в наших потребностях и желаниях этих, едва уловимых нюансов, особенностей, деталей! Ну что, кто-то еще рассчитывает на блаженство взаимопонимания?..
Впрочем, есть тут и еще один нюанс. Все, что мы сообщаем другим людям, исходит из нашего субъективного внутреннего пространства и погружается в их, другое субъективное пространство. А субъективности у нас совершенно разные, ведь каждый из нас прожил свою жизнь — с ее взлетами и падениями, с ее опытом и образованием, с ее переживаниями и откровениями. У нас были наши родители, наши друзья, наши враги, наши авторитеты и учителя. То, что пережили мы, сделало нас такими, какими мы стали.
Но другой человек прожил свою, а не нашу жизнь. И он только внешне похож на нас, его опыт сделал его другим. В лучшем случае другой человек переживал нечто схожее с нашим опытом, но явно не в той комбинации, в какой это имело место в нашем случае. Да и скорее всего он даже в сходных обстоятельствах уже реагировал как-то по-своему, не так, как мы. А в подавляющем большинстве случаев у других людей и вовсе совершенно иной жизненный опыт, абсолютно не схожий с нашим. Другие люди — это другие люди.
И вот теперь представьте себе, что вы говорите другому человеку что-то, что исходит из вашего представления о жизни. Все это воспринимается им через призму его собственного жизненного опыта. Можно ли думать, что в такой ситуации он поймет вас так, как бы вы хотели быть понятыми? Возможно ли, что он в такой ситуации искренне согласится с вами?
Замечательный художник Василий Кандинский написал как-то в своей работе по живописи: «Зеленый на красном — это совершенно не тот же цвет, что зеленый на синем». Если вы проверите эту мысль, то, безусловно, убедитесь в исключительной меткости данного замечания. Так вот, в процессе нашего общения с другими людьми происходит точно такая же ситуация! Наше ощущение, мнение, представление на фоне нашего жизненного опыта — это одно, и совсем иное, когда это же ощущение, мнение и представление разворачивается на фоне чужого жизненного опыта.
Другой человек может, например, понять из наших слов, что нас уволили с работы. Но он совершенно не способен понять, что это для нас значит. Он понимает, что бы это для него значило. А ведь нам бы хотелось, чтобы нас поняли именно так, как мы понимаем себя, оказавшись в положении безработного. «Пойми ты, это же для меня столько значит!» — восклицаем мы, адресуясь к своему собеседнику. А тот отвечает: «Ничего особенного я в этом не вижу. Рядовое событие. Ну уволили». И что мы должны в таком случае испытывать? Тяжелейшее разочарование! Тяжелейшее!
Человек, который склонен к возвышенным чувствам, обманывает обычно и себя, и других.
Эрих Мария Ремарк
Когда начинаешь изучать вопрос возможности взаимопонимания между людьми, то в какой-то момент начинаешь удивляться только тому, как вообще мы умудряемся хоть сколько-нибудь понимать друг друга. Да, психологических механизмов, делающих подлинное взаимопонимание между людьми делом невозможным, столь много, что, зная все их, верить этой иллюзии невозможно. Скорее начнешь сомневаться в том, что ты вообще хоть что-то в этой жизни понимаешь!
И наконец, третья, чрезвычайно важная деталь. Во все это безобразие примешиваются еще и наши желания, наши потребности. В целом они, конечно, у всех одинаковые. Мы все постоянно хотим дышать, время от времени мы все хотим есть и пить, у нас также есть сексуальные и социальные потребности. Социальные потребности заключаются у нас в желании одобрения, внимания, высокой социальной оценки, помощи, поддержки; кроме того, к этой группе относятся еще и наши эстетические потребности.
Но ведь это только классификация наших желаний и потребностей, в реальной жизни мы имеем дело не с классификациями, в которые, конечно, все укладываются, а с конкретными желаниями и потребностями. Все мы, например, имеем половую потребность, но вот незадача — он хочет ее, а она хочет другого, а тот, в свою очередь, вообще Бог знает кого хочет. Все хотят, но способствует ли это взаимопониманию? Напротив! «Как ты не понимаешь, что я тебя хочу!» — восклицает он. И она отвечает на этот призыв: «Неужели же непонятно, что я-то тебя совсем не хочу, никак!» Вот и поговорили, поняли, так сказать, друг друга…
Нельзя не признать: то, что очень понравится одному, вполне вероятно, категорически не понравится другому.Вспомните, как вы множество раз восклицали: «Как они могут это есть!», «Я не понимаю, что он в этом находит!», «Как они такое смотрят и слушают!», «Что ему не нравится!» Да, о вкусах, как известно, не спорят. Но ведь то, что нам нравится, воспринимается нами как хорошее или даже идеальное. Спорить с иной точкой зрения мы, может быть, и не будем, но собеседника своего не поймем. А ведь сколько в наших потребностях и желаниях этих, едва уловимых нюансов, особенностей, деталей! Ну что, кто-то еще рассчитывает на блаженство взаимопонимания?..
«Можно говорить попонятнее!»
Но как же нам дорога наша иллюзия взаимопонимания! Предложить человеку расстаться с этой иллюзией — в высшей степени негуманный шаг, за который автору, наверное, должно быть стыдно. Однако же, и я должен заявить это официально, продолжать верить в иллюзию взаимопонимания, продолжать поддерживать ее — дело во сто крат более накладное!
Поверьте, вы не проиграете, а, напротив, существенно выиграете, если перестанете держаться за эту несбыточную, а потому и совершенно бессмысленную мечту.
Каковы же основные проблемы, которые порождает иллюзия взаимопонимания? Давайте попробуем решить такую «арифметическую задачку». В ней дано следующее: у меня есть некое представление о каком-то человеке, который, я думаю, должен меня понимать. С другой стороны, этот человек думает обо мне не то, что я думаю о самом себе (т.е. он меня не понимает), но считает свое мнение обо мне правильным. Вобщем, мы заблуждаемся друг относительно друга и не знаем об этом. Теперь мы входим с ним во взаимодействие, рассчитывая на «полное взаимопонимание»…
Я веду себя так, словно бы взаимодействую с этим человеком, но на самом деле я взаимодействую не с этим человеком, а с моим ошибочным представлением о нем. Он, в свою очередь, взаимодействует не со мной, а со своим ошибочным представлением обо мне. Что у нас получается? И он, и я совершаем поступки, которые исходят из наших ошибочных представлений друг о друге. Наши действия естественным образом приводят вовсе не к тем результатам, на которые мы оба рассчитывали. Мы сердимся друг на друга, ссоримся и расходимся в полном убеждении, что имели дело с «полным идиотом».
Наша классическая ошибка состоит в следующем: мы полагаем, что понимаем другого человека, а он может и должен понять нас. Когда мы взаимодействуем с другим человеком, мы выстраиваем линию своего поведения, исходя из нашего представления об этом человеке. Совершенно аналогичным образом ведет себя и наш визави: он не знает, что именно происходит у нас в голове, однако составил некое мнение о нас. Взаимодействуя с нами, он будет исходить из своих субъективных представлений о нас. Разумеется, мы, с одной стороны, не учитываем его мнение о нас, а с другой — не догадываемся, сколь сильно ошибаемся в своих представлениях о нем. В этом, собственно, и состоит иллюзия взаимопонимания.
Разберем этот механизм на каком-нибудь незамысловатом, но типичном примере. К врачу приходит пациент и рассказывает ему о своих симптомах. Врач слушает его одним ухом, поскольку второе использует в этот момент для разговора по телефону, при этом он заполняет карту и отпускает какие-то распоряжения медицинской сестре. Разумеется, пациент находится в некотором стрессе от такого обращения. Для пациента симптомы, которые заставили его обратиться к врачу, вещи первостепенной важности, кроме того, они кажутся ему необычными, странными и даже ужасными.
Врач, в свою очередь, во-первых, поставил диагноз по внешнему виду пациента (в ряде случаев это чуть ли не самый достоверный метод), а потому ему зачастую просто незачем слушать все эти рассказы и жалобы больного. Если врач и слушает больного, хотя бы и одним ухом, то делает это исключительно из любезности. Во-вторых, врач воспринимает обнаруженное у пациента заболевание как чистой воды безделицу. В этой «безделице» для врача нет ничего необычного, а там более странного или загадочного. Он уже видел тысячи пациентов с этой болезнью и лично провел не одну сотню излечивающих операций по поводу подобного недуга. Поскольку все эти операции были удачными, все пациенты благополучно выздоровели и живут припеваючи, то понятно, что и ужасными эти симптомы врач не считает.
Врач ведет себя столь «невнимательно» по вполне понятным причинам. Особенно эти причины понятны самому врачу. А вот пациенту все это абсолютно непонятно! Он пытается как-то воззвать к «чувству врачебного долга» или вызывать к себе некоторое сочувствие, чтобы врач обратил на него — на своего пациента — хоть какое-то внимание.
«Доктор, — в отчаянии восклицает пациент, — я от этих болей не сплю!» Но какая врачу разница, спит его пациент или не спит?! Это ему совершенно безразлично: «Прооперируем вас — не будет болеть, и спать будете, как младенец!» «Операция!» — восклицает пациент ина десять минут теряет дар речи. «Раздевайтесь!» — командует доктор и двумя движениями исследует разоблаченное тело своего пациента.
«Все понятно, — говорит врач через минуту, — у вас то-то и то-то (набор загадочных и абсолютно непонятных медицинских терминов). Надо оперироваться. Сдавайте анализы и становитесь в очередь на госпитализацию. Все понятно? Хорошо. Следующий!» Полуживой-полумертвый пациент выходит из кабинета с единственной мыслью: «Все пропало!» Он начинает думать, что доктор не выслушал его должным образом и не обследовал «как надо», а потому, по всей видимости, ошибся в диагнозе.
Потом он начинает вспоминать, какой же диагноз ему все-таки поставили, — мысли в голове путаются, слова не складываются, получается полная абракадабра! И наконец, соображения о предстоящей ему операции ставят этого несчастного больного в настоящий тупик. Если доктор ошибся с диагнозом, то: «Они разрежут и зашьют обратно, и боли не пройдут! А если яумру от наркоза!» Короче говоря, самое время вызывать «скорую помощь», правда, психиатрическую.
И теперь мне хочется задать своему читателю вопрос: как вы думаете, доктор все это сделал специально? Лично я готов поклясться, что доктор даже не думал, что его поведение может возыметь такой эффект! Более того, ему показалось, что он был предупредителен сверх всякой меры, любезен до невозможности и точен до безобразия. Почему? Потому что этот доктор, как, впрочем, и любой из нас, страдает иллюзией взаимопонимания. Ему кажется, что он все сказал, диагноз поставил, лечение назначил, объяснил пациенту, что делать: «Какие проблемы?! Да и болезнь выеденного гроша не стоит! Плевая операция! Наркоз местный, аспирин — и тот опасней! Вообще, о чем речь?!»
И ведь эта история — рядовая, характерная для любой сферы нашей жизни. Совершенно аналогичные ситуации возникают у нас в магазинах, в ремонтных мастерских, в официальных учреждениях, в общественных местах. Причем не менее драматичные сцены разворачиваются и в рамках отдельно взятых «жилищных площадей»: разговор двух супругов, разговор родителей с детьми, родителей мужа с невесткой, родителей жены с зятем. Это буквально феерия абсурда, где царствует полное отсутствие взаимопонимания при полной уверенности, что все друг друга могут, а главное — должны понять! Во что оборачиваются подобные сцены? Не мне вам рассказывать…
Конфликты между соперничающими сторонами — вещь естественная и неизбежная. Но что за странная вещь — конфликты между близкими людьми, между теми, кто решает одну общую задачу! По самой логике вещей здесь не должно быть никаких конфликтов! Но стоит только оглянуться, и станет совершенно очевидно: большая часть наших конфликтов — это отнюдь не войны с неприятелями, а борьба с теми, с. кем не должно быть никаких конфликтов! Почему возникают эти ссоры и прочие «натяжения в отношениях»? Если хотите найти ответ на этот вопрос, не мучьте себе понапрасну, просто вспомните об иллюзии взаимопонимания и посмотрите, где из-за этой иллюзии в ваших отношениях с тем или иным человеком произошел сбой. Вы всегда найдете досадную ошибку, вытекающую из этой иллюзии.
Анастасия живет с Виталием, Виталий живет с Анастасией — у них «семья». Им по 38 лет, их дети уже относительно самостоятельны, а потому отношения между супругами переживают новое рождение или смерть… Это как получится. Анастасии кажется, что Виталий ее уже не любит, а потому пытается заставить его ревновать. Виталию вообще не до любви — частный бизнес, в котором он оказался с 1991 года, съедает все силы и средства.
Анастасии кажется, что он перестал уделять ей внимание, она расстраивается и устраивает ему «сцены». Повод для «сцены» найти нетрудно, а потому это даже не «антреприза», а «репертуарный театр». Виталию кажется, что его Анастасия очень беспокоится на предмет возможной нехватки денег, и потому он из кожи вон лезет, только бы заработать необходимые средства, которых, как известно, никогда не бывает достаточно.
Собственно, я затеял весь этот чрезвычайно банальный рассказ с единственной целью — сообщить о самом что ни на есть частном случае. Дело было в начале 1999 года, когда бизнес Виталия находился на грани полного краха после знаменитого дефолта 1998 года. Анастасия была на нервах, дети заканчивали школу — были на нервах, Виталий был одним сплошным нервом. Но вот удача: Виталий после очень длительного периода простоя заключает перспективную сделку. Надежда вновь оживает, и он хочет поделиться своей радостью с Анастасией — он покупает цветы и заявляется в таком виде домой.
«Тебе что, больше не на что деньги тратить?!» — восклицает Анастасия, выхватывает цветы и бросает их в ванную, где они благополучно и заканчивают свой недолгий век. Виталий раздосадован и подавлен, он даже не находит в себе силы сказать, что дело пошло на поправку, что заключен хороший контракт… Потом Анастасия говорит мне, что Виталий не уделяет ей внимания, а следовательно, разлюбил. Она уже решила: его нужно опять в себя влюблять, а потому она делает вид, будто бы у нее кто-то появился.
Виталий говорит мне, что Анастасия как-то странно себя ведет и он боится, что это снова кончится каким-нибудь грандиозным скандалом, который обычно, в отличие от каждодневных, но непродолжительных, длится до нескольких месяцев. А ему сейчас очень нужна поддержка, поскольку он начинает совершенно новый проект и не чувствует себя уверенным. Проект этот настолько сложный, что постоянно приходится вникать в новые и новые детали, привлекать новых и новых людей, а потому Виталий без конца думает и передумывает, проверяет и перепроверяет. Ему сейчас ни до чего. Если все получится, то он обеспечит семью на несколько лет вперед…
Ну что я могу сказать, хорошо, что они обратились ко мне вовремя. Если бы ситуация еще чуть-чуть прошла дальше, то, возможно, она вылилась бы в тяжелую драму. Анастасия, неспособная привлечь внимание мужа, который слишком занят работой, чтобы обеспечить семью, а по ее, Анастасии, мнению, подумывает об уходе из семьи, вполне могла бы впасть в ажиотаж и устроить своему супругу «головомойку». Поскольку у Виталия никого «на стороне» нет и подозревать его в супружеской измене просто бессмысленно, то, вероятнее всего, он подумал бы, что «опять вздурилась проклятая баба, не дает старику мне покоя», и, возможно, сказал бы: «Нам, дорогая, нужно друг от друга отдохнуть».
Устроив себе этот отдых, он, будучи человеком еще достаточно молодым, интересным и перспективным, конечно бы, не залежался. У нас вообще мужчин в стране мало, а хороших — так и вовсе считанные единицы. Поэтому подобным материалом, конечно, не разбрасываются. Впрочем, даже если бы он и не ушел, то, возможно бы, запил, что, как вы понимаете, ситуацию никак не улучшило бы. Таким образом, Анастасия, сама того не подозревая, могла бы устроить себе «веселенькую жизнь».
И в чем здесь проблема? Все в той же иллюзии взаимопонимания. Как Анастасия понимает «внимание», которого, по ее ощущению, ей со стороны ее мужа недостает? Ну, видимо, речь идет об уделяемом ей времени, о долгих, задушевных беседах, совместных «культпоходах», о проявлениях нежности с элементами романтики… Как «внимание» понимает Виталий? Он свят верит в то, что его жене становится очень плохо, когда возник ют финансовые проблемы, она переживает и мучается, а он н хочет для нее ни того, ни другого.
Поэтому он полностью поглощен тем, что пытается эти деньги в достаточном количестве добыть. По сути дела, вся его работа, которая буквально съедает всю его жизнь, — это уделяемое им Анастасии «внимание». И если его спросить: «Виталий, ты оказываешь Анастасии внимание?», он чистосердечно ответит: «Конечно, денно и нощно, только этим и занимаюсь». Удивительно, но Виталий, несмотря на все показания Анастасии противоположного содержания, говорит правду. Только вот тут важно то, что Анастасия чувствует, — чувствует ли она это «внимание»? Нет, не чувствует.
Вот, собственно, в этом и состояла единственная проблема всей ситуации, которая могла вылиться в серьезную драму двух очень, как мы видим, радеющих друг за друга людей. Радеющих, но не понимающих, радеющих, но испытывающих иллюзию взаимопонимания. Все это так просто разъяснить! И скольких можно избежать в этом случае трагедий! Но для этого нужно помнить о том, что все мы страдаем иллюзией взаимопонимания, а для настоящего, подлинного понимания друг друга нам необходимо много и плодотворно трудиться.
И только в тот момент, когда близкий мне человек, который считает меня ему родным, перестает вызывать у меня раздражение, недоумение, чувства разочарования и обиды, а только радость, одну только радость, я могу сказать: «С иллюзией взаимопонимания покончено, начинается эра настоящих, искренних отношений друг с другом!»
Каковы же основные проблемы, которые порождает иллюзия взаимопонимания? Давайте попробуем решить такую «арифметическую задачку». В ней дано следующее: у меня есть некое представление о каком-то человеке, который, я думаю, должен меня понимать. С другой стороны, этот человек думает обо мне не то, что я думаю о самом себе (т.е. он меня не понимает), но считает свое мнение обо мне правильным. Вобщем, мы заблуждаемся друг относительно друга и не знаем об этом. Теперь мы входим с ним во взаимодействие, рассчитывая на «полное взаимопонимание»…
Я веду себя так, словно бы взаимодействую с этим человеком, но на самом деле я взаимодействую не с этим человеком, а с моим ошибочным представлением о нем. Он, в свою очередь, взаимодействует не со мной, а со своим ошибочным представлением обо мне. Что у нас получается? И он, и я совершаем поступки, которые исходят из наших ошибочных представлений друг о друге. Наши действия естественным образом приводят вовсе не к тем результатам, на которые мы оба рассчитывали. Мы сердимся друг на друга, ссоримся и расходимся в полном убеждении, что имели дело с «полным идиотом».
Наша классическая ошибка состоит в следующем: мы полагаем, что понимаем другого человека, а он может и должен понять нас. Когда мы взаимодействуем с другим человеком, мы выстраиваем линию своего поведения, исходя из нашего представления об этом человеке. Совершенно аналогичным образом ведет себя и наш визави: он не знает, что именно происходит у нас в голове, однако составил некое мнение о нас. Взаимодействуя с нами, он будет исходить из своих субъективных представлений о нас. Разумеется, мы, с одной стороны, не учитываем его мнение о нас, а с другой — не догадываемся, сколь сильно ошибаемся в своих представлениях о нем. В этом, собственно, и состоит иллюзия взаимопонимания.
Разберем этот механизм на каком-нибудь незамысловатом, но типичном примере. К врачу приходит пациент и рассказывает ему о своих симптомах. Врач слушает его одним ухом, поскольку второе использует в этот момент для разговора по телефону, при этом он заполняет карту и отпускает какие-то распоряжения медицинской сестре. Разумеется, пациент находится в некотором стрессе от такого обращения. Для пациента симптомы, которые заставили его обратиться к врачу, вещи первостепенной важности, кроме того, они кажутся ему необычными, странными и даже ужасными.
Врач, в свою очередь, во-первых, поставил диагноз по внешнему виду пациента (в ряде случаев это чуть ли не самый достоверный метод), а потому ему зачастую просто незачем слушать все эти рассказы и жалобы больного. Если врач и слушает больного, хотя бы и одним ухом, то делает это исключительно из любезности. Во-вторых, врач воспринимает обнаруженное у пациента заболевание как чистой воды безделицу. В этой «безделице» для врача нет ничего необычного, а там более странного или загадочного. Он уже видел тысячи пациентов с этой болезнью и лично провел не одну сотню излечивающих операций по поводу подобного недуга. Поскольку все эти операции были удачными, все пациенты благополучно выздоровели и живут припеваючи, то понятно, что и ужасными эти симптомы врач не считает.
Никому ничего не должайте, К(» ме взаимной милости и любви.
Франсуа Рабле
Врач ведет себя столь «невнимательно» по вполне понятным причинам. Особенно эти причины понятны самому врачу. А вот пациенту все это абсолютно непонятно! Он пытается как-то воззвать к «чувству врачебного долга» или вызывать к себе некоторое сочувствие, чтобы врач обратил на него — на своего пациента — хоть какое-то внимание.
«Доктор, — в отчаянии восклицает пациент, — я от этих болей не сплю!» Но какая врачу разница, спит его пациент или не спит?! Это ему совершенно безразлично: «Прооперируем вас — не будет болеть, и спать будете, как младенец!» «Операция!» — восклицает пациент ина десять минут теряет дар речи. «Раздевайтесь!» — командует доктор и двумя движениями исследует разоблаченное тело своего пациента.
«Все понятно, — говорит врач через минуту, — у вас то-то и то-то (набор загадочных и абсолютно непонятных медицинских терминов). Надо оперироваться. Сдавайте анализы и становитесь в очередь на госпитализацию. Все понятно? Хорошо. Следующий!» Полуживой-полумертвый пациент выходит из кабинета с единственной мыслью: «Все пропало!» Он начинает думать, что доктор не выслушал его должным образом и не обследовал «как надо», а потому, по всей видимости, ошибся в диагнозе.
Потом он начинает вспоминать, какой же диагноз ему все-таки поставили, — мысли в голове путаются, слова не складываются, получается полная абракадабра! И наконец, соображения о предстоящей ему операции ставят этого несчастного больного в настоящий тупик. Если доктор ошибся с диагнозом, то: «Они разрежут и зашьют обратно, и боли не пройдут! А если яумру от наркоза!» Короче говоря, самое время вызывать «скорую помощь», правда, психиатрическую.
И теперь мне хочется задать своему читателю вопрос: как вы думаете, доктор все это сделал специально? Лично я готов поклясться, что доктор даже не думал, что его поведение может возыметь такой эффект! Более того, ему показалось, что он был предупредителен сверх всякой меры, любезен до невозможности и точен до безобразия. Почему? Потому что этот доктор, как, впрочем, и любой из нас, страдает иллюзией взаимопонимания. Ему кажется, что он все сказал, диагноз поставил, лечение назначил, объяснил пациенту, что делать: «Какие проблемы?! Да и болезнь выеденного гроша не стоит! Плевая операция! Наркоз местный, аспирин — и тот опасней! Вообще, о чем речь?!»
И ведь эта история — рядовая, характерная для любой сферы нашей жизни. Совершенно аналогичные ситуации возникают у нас в магазинах, в ремонтных мастерских, в официальных учреждениях, в общественных местах. Причем не менее драматичные сцены разворачиваются и в рамках отдельно взятых «жилищных площадей»: разговор двух супругов, разговор родителей с детьми, родителей мужа с невесткой, родителей жены с зятем. Это буквально феерия абсурда, где царствует полное отсутствие взаимопонимания при полной уверенности, что все друг друга могут, а главное — должны понять! Во что оборачиваются подобные сцены? Не мне вам рассказывать…
Конфликты между соперничающими сторонами — вещь естественная и неизбежная. Но что за странная вещь — конфликты между близкими людьми, между теми, кто решает одну общую задачу! По самой логике вещей здесь не должно быть никаких конфликтов! Но стоит только оглянуться, и станет совершенно очевидно: большая часть наших конфликтов — это отнюдь не войны с неприятелями, а борьба с теми, с. кем не должно быть никаких конфликтов! Почему возникают эти ссоры и прочие «натяжения в отношениях»? Если хотите найти ответ на этот вопрос, не мучьте себе понапрасну, просто вспомните об иллюзии взаимопонимания и посмотрите, где из-за этой иллюзии в ваших отношениях с тем или иным человеком произошел сбой. Вы всегда найдете досадную ошибку, вытекающую из этой иллюзии.
Зарисовка из психотерапевтической практики: «Внимание — это то, что я даю тебе!»
Анастасия живет с Виталием, Виталий живет с Анастасией — у них «семья». Им по 38 лет, их дети уже относительно самостоятельны, а потому отношения между супругами переживают новое рождение или смерть… Это как получится. Анастасии кажется, что Виталий ее уже не любит, а потому пытается заставить его ревновать. Виталию вообще не до любви — частный бизнес, в котором он оказался с 1991 года, съедает все силы и средства.
Анастасии кажется, что он перестал уделять ей внимание, она расстраивается и устраивает ему «сцены». Повод для «сцены» найти нетрудно, а потому это даже не «антреприза», а «репертуарный театр». Виталию кажется, что его Анастасия очень беспокоится на предмет возможной нехватки денег, и потому он из кожи вон лезет, только бы заработать необходимые средства, которых, как известно, никогда не бывает достаточно.
Собственно, я затеял весь этот чрезвычайно банальный рассказ с единственной целью — сообщить о самом что ни на есть частном случае. Дело было в начале 1999 года, когда бизнес Виталия находился на грани полного краха после знаменитого дефолта 1998 года. Анастасия была на нервах, дети заканчивали школу — были на нервах, Виталий был одним сплошным нервом. Но вот удача: Виталий после очень длительного периода простоя заключает перспективную сделку. Надежда вновь оживает, и он хочет поделиться своей радостью с Анастасией — он покупает цветы и заявляется в таком виде домой.
«Тебе что, больше не на что деньги тратить?!» — восклицает Анастасия, выхватывает цветы и бросает их в ванную, где они благополучно и заканчивают свой недолгий век. Виталий раздосадован и подавлен, он даже не находит в себе силы сказать, что дело пошло на поправку, что заключен хороший контракт… Потом Анастасия говорит мне, что Виталий не уделяет ей внимания, а следовательно, разлюбил. Она уже решила: его нужно опять в себя влюблять, а потому она делает вид, будто бы у нее кто-то появился.
Ни один ум не бывает тождественен другому, и никогда одни и те же причины не вызывают в разных умах одинаковых следствий.
Жорж Санд
Виталий говорит мне, что Анастасия как-то странно себя ведет и он боится, что это снова кончится каким-нибудь грандиозным скандалом, который обычно, в отличие от каждодневных, но непродолжительных, длится до нескольких месяцев. А ему сейчас очень нужна поддержка, поскольку он начинает совершенно новый проект и не чувствует себя уверенным. Проект этот настолько сложный, что постоянно приходится вникать в новые и новые детали, привлекать новых и новых людей, а потому Виталий без конца думает и передумывает, проверяет и перепроверяет. Ему сейчас ни до чего. Если все получится, то он обеспечит семью на несколько лет вперед…
Ну что я могу сказать, хорошо, что они обратились ко мне вовремя. Если бы ситуация еще чуть-чуть прошла дальше, то, возможно, она вылилась бы в тяжелую драму. Анастасия, неспособная привлечь внимание мужа, который слишком занят работой, чтобы обеспечить семью, а по ее, Анастасии, мнению, подумывает об уходе из семьи, вполне могла бы впасть в ажиотаж и устроить своему супругу «головомойку». Поскольку у Виталия никого «на стороне» нет и подозревать его в супружеской измене просто бессмысленно, то, вероятнее всего, он подумал бы, что «опять вздурилась проклятая баба, не дает старику мне покоя», и, возможно, сказал бы: «Нам, дорогая, нужно друг от друга отдохнуть».
Устроив себе этот отдых, он, будучи человеком еще достаточно молодым, интересным и перспективным, конечно бы, не залежался. У нас вообще мужчин в стране мало, а хороших — так и вовсе считанные единицы. Поэтому подобным материалом, конечно, не разбрасываются. Впрочем, даже если бы он и не ушел, то, возможно бы, запил, что, как вы понимаете, ситуацию никак не улучшило бы. Таким образом, Анастасия, сама того не подозревая, могла бы устроить себе «веселенькую жизнь».
И в чем здесь проблема? Все в той же иллюзии взаимопонимания. Как Анастасия понимает «внимание», которого, по ее ощущению, ей со стороны ее мужа недостает? Ну, видимо, речь идет об уделяемом ей времени, о долгих, задушевных беседах, совместных «культпоходах», о проявлениях нежности с элементами романтики… Как «внимание» понимает Виталий? Он свят верит в то, что его жене становится очень плохо, когда возник ют финансовые проблемы, она переживает и мучается, а он н хочет для нее ни того, ни другого.
Поэтому он полностью поглощен тем, что пытается эти деньги в достаточном количестве добыть. По сути дела, вся его работа, которая буквально съедает всю его жизнь, — это уделяемое им Анастасии «внимание». И если его спросить: «Виталий, ты оказываешь Анастасии внимание?», он чистосердечно ответит: «Конечно, денно и нощно, только этим и занимаюсь». Удивительно, но Виталий, несмотря на все показания Анастасии противоположного содержания, говорит правду. Только вот тут важно то, что Анастасия чувствует, — чувствует ли она это «внимание»? Нет, не чувствует.
Вот, собственно, в этом и состояла единственная проблема всей ситуации, которая могла вылиться в серьезную драму двух очень, как мы видим, радеющих друг за друга людей. Радеющих, но не понимающих, радеющих, но испытывающих иллюзию взаимопонимания. Все это так просто разъяснить! И скольких можно избежать в этом случае трагедий! Но для этого нужно помнить о том, что все мы страдаем иллюзией взаимопонимания, а для настоящего, подлинного понимания друг друга нам необходимо много и плодотворно трудиться.
И только в тот момент, когда близкий мне человек, который считает меня ему родным, перестает вызывать у меня раздражение, недоумение, чувства разочарования и обиды, а только радость, одну только радость, я могу сказать: «С иллюзией взаимопонимания покончено, начинается эра настоящих, искренних отношений друг с другом!»
САМЫЕ ВАЖНЫЕ ПРАВИЛА
Испытывать иллюзию взаимопонимания — значить ввергать себя в пучину самых разнообразных жизненных катаклизмов, начиная от банальных ссор с близкими людьми и заканчивая тяжелыми депрессиями, вызванными неадекватной оценкой ситуации. Наконец, именно иллюзия взаимопонимания ответственна за большую часть допускаемых нами ошибок во взаимодействии с другими людьми.