Куртц Кэтрин. Камбер – Еретик

   Видение исчезло так же быстро, как и возникло. И глядя, как Синил протягивает чашу Рису Майклу, Камбер размышлял, было ли оно лишь плодом его фантазии или на самом деле вызвано даром предвидения. В это время принц поднял руки и медленно опустил на отцовские. Несмотря на то, что мальчик двигался неровно, как бы толчками, – жесты затормаживало действие снотворного и контроль над его сознанием – в действиях чувствовалась не только воля других, но и собственное желание маленького Риса. Когда чашу поднесли к его губам, принц наклонился и без колебания выпил содержимое. Тремя глотками он осушил чашу, и кольцо с легким звоном покатилось по гладкому дну.
   Мальчик стоял, уронив руки и немного покачиваясь, в то время как его отец отдал чашу и подошел вплотную. Камбер почувствовал, как в воздухе между отцом и сыном возникло напряженное поле, едва не разрядившееся вспышкой, когда Синил коснулся головы сына. В воздухе вокруг них послышался треск искр. Камбер заморгал и провел рукой по глазам, пытаясь прояснить затуманенный взор. Это не помогло.
   Удивление читалось на лицах Эвайн и Йорама, при виде происходящего между Синилом и сыном они невольно отступили назад. Впрочем, и Камберу хотелось отойти подальше. Он не мог решить, что стало причиной такого поворота событий, но как бы там ни было, ему стало не по себе от участия в них. Поддаваясь внутреннему побуждению, он шагнул прочь, не потому, что так было нужно, а потому, что он так выбрал. Он пятился, пока мог без ощущения неудобства переносить влияние энергии Синила и его сына.
   Скоро все кончилось. Он увидел, как закачался Рис Майкл, когда контакт был прерван, и Синил убрал руки с его головы. Тут же Йорам поспешил подхватить ребенка, и тот упал в крепкие руки священника. Синил, совершенно истощенный, простер трясущиеся руки к Камберу.
   – Алистер, ты нужен мне!
   Слабый, но решительный голос разорвал тишину круга, и не успел Синил моргнуть, как Камбер оказался подле него. Когда король поворачивал голову, чтобы посмотреть на Камбера, ноги его подогнулись, и он удивился, почему вдруг тело отказывается подчиняться его воле, Камбер помог Синилу опуститься на пол и знаком велел Эвайн положить голову слабеющего короля себе на колени, а сам вновь поднялся и направился в северо-восточный сектор за мечом. Рис ждал вне круга, а Йорам с истощенным Рисом Майклом на руках подошел как раз тогда, когда Камбер, поцеловав священное оружие и коснувшись им пола, прорезал ворота.
   Рис немедленно бросился к Синилу, а Йорам положил бесчувственного мальчика рядом со старшими братьями. Камбер оставался у границы круга с мечом в руках.
   – Йорам, нам потребуются священные масла и дароносица. Масла вон там, слева от алтаря. – Он повернулся лицом к центру круга. – Эвайн, позаботься о близнецах. Рис справится один.
   Эвайн без возражений покинула круг и присела возле спящих детей. Йорам открыл указанный отцом шкаф и принес ему обтянутую черной кожей коробочку и шкуру, чтобы подложить мех Синилу под голову. Затем он вернулся к алтарю и, прежде чем открыть дверцу дарохранительницы, опустился на колени. Когда святые дары достали из святилища, Камбер опустился на колени и склонил голову. Йорам вернулся в круг и поставил дарохранительницу на маленький столик. Священник приблизился к нему, и Камбер поднялся.
   – Мне уйти? – спросил Йорам, переводя взгляд на распростертого рядом с Рисом Синила. Камбер покачал головой.
   – Нет, думаю, ему потребуется твоя помощь при свершении последнего обряда. – Он отдал меч Йораму и взял священные масла. – Жди здесь, а когда я скажу, что пришло время, закрой ворота.
   Затем он быстро подошел к Рису и опустился на колени, положив обтянутую кожей коробочку на пол. Целитель тяжело вздохнул и устало поднял голову, убирая руки со лба короля. Синил, казалось, отдыхает, глаза были закрыты, и только бледное лицо резко выделялось на фоне темного меха.
   – Я сделал все, что мог, – пробормотал Рис. – Теперь все в твоих руках.
   – Благодарю. Тебе лучше уйти и присоединиться к Эвайн. – Когда Рис направился к выходу, он повысил голос:
   – Йорам, замкни круг и присоединяйся к нам.
   После причастия Синил стал дышать легче и, подняв глаза на Камбера, тихо и умиротворенно вздохнул. Оставляя их наедине, Йорам удалился к закрытым вратам и стоял там, повернувшись к ним спиной и положив голову на рукоять меча. Камбер посмотрел на сына, затем вновь обратился к Синилу. На епископе была все та же узкая пурпурная епитрахиль, впервые надетая во время принятия сана. Синил поднял слабую руку и нежно погладил ткань.
   – Все кончено, старый друг, – прошептал король. Его рука искала руку Камбера, и тот крепко пожал ее. – Хорошо, что ты рядом, – продолжал король. – Без тебя я не смог бы совершить обряд.
   – Думаю, вы должны быть благодарны Рису, а не мне, – мягко возразил Камбер. – И тебе тоже – вы вовремя поняли, что это необходимо.
   – Действительно вовремя. – Синил искал взгляда Камбера. – Алистер, мои сыновья смогут стать достойными преемниками? Они ведь еще дети. Что если ты не ошибался насчет Мердока и остальных? Я доверял им, но, может быть, не следовало. Алистер, что…
   – Отдохните, мой господин, – пробормотал Камбер, слегка покачивая головой. – Вы сделали все, что могли и считали нужным. Всевышний распорядится будущим ваших детей.
   Синил вдруг закашлялся, задрожал, и его рука в руке Камбера напряглась.
   – Здесь холодно, Алистер. – Он закрыл глаза. – У меня такое чувство, словно тело стало чужим. Так.., так приходит смерть?
   – Иногда, – прошептал Камбер, вспоминая совсем другую смерть, с которой он столкнулся, когда умиравший Алистер Каллен должен был возродиться к жизни в ту страшную ночь много лет назад. – Говорят, что для тех, кто встречает смерть спокойно, – это момент великой радости, и переход в мир иной легок и почти желанен.
   – О да, это правда! – с трепетом произнес Синил, изо всех сил стараясь не потерять взгляд друга. – О, Алистер, иди со мной и посмотри! Я войду в прекрасное царство!
   – Нет, Синил, это не мое время! Я не могу…
   – Да нет же, не бойся. Я не дам тебе зайти туда, откуда не будет возврата. Я не отниму тебя у моих сыновей. Милый друг, но разве мы с тобой не делили чудеса? Позволь мне разделить с тобой и это, пожалуйста!
   Устало кивнув, Камбер закрыл глаза, остановил течение мыслей и открыл знакомую связь, которую часть его существа, бывшая теперь Алистером, установила с королем много лет назад. Он почувствовал присутствие Синила в себе, но это было совсем иное, чем прежде. А затем его мозг стал осознавать то, что он мог определить как звук, хотя это было совершенно иным – светом, эхом отдаленного перезвона множества маленьких колокольчиков, поющих невыразимо чарующую мелодию.
   Небесная музыка, гадал Алистер, или, может быть, голоса хозяев небес, или и то, и другое, либо ни то, ни другое.
   Закружился молочно-опаловый вихрь, затем пришло чувство раздвоения, и он стал видеть Синила как бы снизу, хотя прекрасно сознавал, что его глаза по-прежнему закрыты.
   Он видел, как следы прожитых лет исчезают с лица, Синила. Видел, как обостряется внутреннее зрение, сбрасывает покровы, открывая правду. Король с трепетом обнаруживал в том, кто был для него Алистером Калленом и стоял рядом последние двенадцать лет, совсем другие черты.
   – – Камбер, – осторожно спросил он без страха, возмущения и злобы.
   – И Алистер, – последовал смиренный ответ. И с этими словами Камбер открыл Синилу всю историю, без утайки, – в неземном царстве, где они пребывали, невозможно было скрыть истину. По-видимому, прошло время, но нельзя сказать, сколько – тут и время было другим – и история была рассказана. Синил смотрел с полным одобрением, потом поднялся и подал руку Камберу. Тот сжал ее и встал на ноги. Когда они обнялись, Камберу почудилось, что его пальцы коснулись легкого оперения на плечах короля.
   Частью своего существа Камбер сознавал, что стоит на коленях над телом умирающего, стиснув его руку, но еще один Камбер шел сейчас рука об руку с Синилом навстречу лучистому свету, который лился откуда-то извне, оттуда, где стоял Йорам – темный силуэт в ослепительном сиянии, опирающийся на меч.
   Но между Йорамом и светом лежала серебряная граница круга. Внезапно до Камбера дошло, что Синил не может переступить этой линии. Все еще держась за руки, они остановились возле Йорама.
   – Ты должен помочь мне преодолеть это, Камбер-Алистер. Дальше ты не пойдешь, но я должен. Пришло время. Они ждут меня.
   Камбер похолодел, горечь утрата наполнила его, но его второе внутреннее «я», тот Камбер, что стоял рядом с Синилом, согласно кивнул, высвободил руку и сделал несколько шагов назад, к центру круга. Там было его тело, склонившееся над телом Синила, и Камбер-второй осторожно воссоединился со своей земной оболочкой.
   Открыв глаза, он вздрогнул. Подле него лежал Синил, лицо его светилось благодатью, дыхания не было. У границы круга неподвижно стоял Йорам, склоненный над мечом. Скорее всего он и не подозревал о том, что происходило у него за спиной. Камбер не мог видеть душу Синила телесным зрением, но когда закрыл глаза, увидел, как тот, кто был его королем, указывает на Йорама и магические врата.
   – Йорам, открой, – мягко произнес Камбер, снова открыв глаза и глядя на сына.
   Тот от удивления вздрогнул и вопросительно воззрился на отца, но Камбер, предупреждая вопросы, повторил просьбу.
   – Отвори врата. И в знак почтения преклони колено перед тем, кто пройдет через них.
   Не переставая удивляться, Йорам взглянул на тело Синила, смущенно поклонился и повернулся к магической черте. Приветственно подняв меч, он опустил его слева от себя, описал острием полукружье в незримой границе и повторил это движение в обратном направлении, обозначив сводчатый проем немного выше человеческого роста. Камбер смутно различал Эвайн и Риса, сидевших снаружи и внимательно смотревших на врата, но почувствовал их удивление, когда Йорам, открыв выход, преклонил колено и отсалютовал мечом.
   Камбер закрыл глаза, в последний раз обращая свой внутренний взор на уходящего владыку Гвинедда.
   Тот поднял руку в прощальном привете, потом переступил черту и вышел из круга. Сияние обволакивало его, меняя знакомые Камберу черты. Он увидел рядом с удаляющимся Синилом двух мальчиков, похожих на него, какую-то красивую женщину с пшеничными волосами и другие образы, которые было не распознать в сиянии.
   Дуновение воздуха и шелест крыльев возвестили приближение Хранителей магического круга. И они явились. Существа, похожие на бесплотные, резко очерченные тени, исполненные могущества, безмерного, но не несущего угрозы.
   Первое – огромное, могучее, с черно-зелеными крыльями, закрывало своей тенью северный угол комнаты.
   Второе – сверкающее, словно само солнце, едва не ослепило Камбера. Оно появилось перед алтарем, выскользнув из-под золотистого стекла восточной свечи, или возникло из бликов света, отраженного гранями дарохранительницы.
   Третье принеслось на огненных крыльях с рычанием преисподней. Языки пламени взметнулись над головой Синила, но тот бестрепетно продолжал путь.
   И, наконец, четвертое существо предстало серебристо-голубым, переливающимся, словно волна.
   На Камбера обрушился неосязаемый, беззвучный и все же оглушающий вал титанической силы, заполняя каждую клеточку его существа. Стены круга начали сами собой распадаться на куски, будто неведомая музыка зазвучала на высокой ноте, и магическая преграда не смогла выстоять перед этим звуком. Ему явственно слышался этот звук, и Камбер понял, что единственным его спасением от неизлечимого безумия были и остаются святые дары, и сейчас они были рядом, на ритуальном столе.
   Осколки купола продолжали падать на ковер и плиты, а Синил и его спутники начали таять, точно островки снега весной, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, пока наконец не осталось ничего, кроме блестящих лучиков, сложившихся в радугу.
   А потом и они исчезли.

Глава 8.

   Еще скажу: наследник, доколе в детстве, ничем не отличается от раба, хотя и господин всего:
   Он подчинен попечителям и домоправителям до срока, отцем назначенного.

Послание к Галатам 4:1-2

   Волшебство кончилось. Тело Камбера напомнило о себе и о том, что ему нужно дышать. Наполнив свои легкие воздухом, он содрогнулся и открыл глаза. Его встретил вопросительный взгляд Йорама. Эвайн тщетно искала остатки магического круга. Рис следил за своими юными подопечными, но было очевидно, что и он понял – только что произошло нечто совершенно невероятное, даже по меркам дерини. Больше всего его волновали Камбер и король.
   – Отец? – нарушила молчание Эвайн.
   – Что случилось? Как ты? – требовательно спросил Рис.
   – Он умер? – спросил Йорам, положил меч и приблизился к отцу.
   – После того, чему я был свидетелем, все это праздные вопросы, – пробормотал Камбер, освобождая ладонь из руки Синила и, прежде чем скрестить руки покойного на груди, успокаивающе погладил Йорама. – Однако я думаю, что не все видели одно и то, же. Эвайн?
   Эвайн медленно поднялась и, вытянув руки, шагнула туда, где раньше проходила граница круга, как будто надеялась получить осязаемое подтверждение тому, о чем говорили другие чувства.
   – Это было непередаваемо. Ничего подобного я раньше не видела, – в ее голосе слышалось замешательство. – Это выглядело так, словно круг был сделан из стекла и что-то ударило По нему сразу отовсюду. Но он не упал на пол сразу. Он стал будто сворачиваться от вершины к низу.
   – Это все, что ты видела?
   – А разве было что-то еще?
   – Я видел. А ты, Рис?
   Рис покачал головой.
   – Только то, о чем рассказала Эвайн. Это ты разрушил круг?
   Камбер вздохнул и тоже покачал головой.
   – Нет. А если я расскажу вам то, что видел сам, вы можете не поверить мне. Вероятно, вы подумаете, что я пил из той же чаши, что и дети, и у меня начались видения. Нет, не прерывайте меня. – Он поднял руку, увидел их желание возразить. – Сейчас у нас нет времени на дискуссии – работы хватает. Король умер, и должно провозгласить нового короля. Прежде чем о кончине станет известно, нам следует устранить все следы совершенного обряда.
   – Понятно, – сказал Рис и поднял спящего Элроя вместе с меховым покрывалом, на котором тот лежал. – Мы трое вернем мальчиков в спальню, вы с Джебедия справитесь с остальным.
   Камбер кивнул, одобрительно погладив руку дочери.
   – Я справлюсь. Эвайн, когда поможешь Рису отнести мальчиков, возвращайся в свои комнаты и оставайся там, пока шум в холле не станет достаточно сильным, чтобы разбудить спящего. Йорам и Рис, у вас были причины оставаться с Синилом до конца, возвращайтесь сюда, когда уложите принцев.
   Ни один из них не задавал вопросов. Рис понес спящего Элроя к проему, открывшемуся в стене часовни, Эвайн поцеловала отца в щеку, подняла Риса Майкла и последовала за мужем.
   Йорам не двигался с места. Склонив голову на грудь, он смотрел на мертвого короля. Однако в конце концов укутал Джавана в меховое покрывало и взял на руки.
   – У меня есть только один вопрос, – буркнул он, остановившись в самом начале секретного коридора, и через плечо взглянул в лицо Камберу.
   – Хорошо. Один вопрос.
   – Перед смертью он узнал правду о тебе и Алистере? Камбер отвел затуманенный слезами взгляд. Он смотрел на тело Синила и видел живого короля.
   – Да, узнал.
   – И как он принял это? – продолжал Йорам.
   – Ты же сказал, один вопрос, – Камбер мягко улыбнулся. – Ну ладно, сын. Он принял это. Готов поклясться, что до нынешней ночи он ничего не знал, но мы втроем – он, я и Алистер – решили все мирным путем. Мне очень хотелось, чтобы и ты присутствовал при этом.
   – Очень важно, что вы оба были при этом, – прошептал Йорам, стараясь сдержать себя, – Это оправдывает многолетнюю ложь. – Он глотал слезы, качая головой. – Я лучше пойду.
   Камбер, не вставая с колен, смотрел вслед сыну, потом напомнил себе о неотложных делах. Вздохнув, он взялся за дароносицу, чтобы с поклоном убрать ее на алтарь, как вдруг едва не вскрикнул – в его памяти ожила картина разрушения купола.
   О, Господи! Как смог он выдержать это? Камбер вспомнил огромную силу энергии, освобожденной в рассыпающемся круге, и удивился, каким чудом ему удалось остаться в живых.
   Его охватила дрожь, которую помог унять холод металла дарохранительницы, обжигавшей руки. В изумлении он посмотрел на маленький рубиновый крест на крышке и внезапно понял, что его левая рука, сжимавшая священный сосуд, не чувствует ничего, кроме холода.
   Камбер снова опустился на колени, поднял крышку и отложил в сторону. В сверкавшей чаше лежал хлеб причастия, точно такой совсем недавно он подавал Синилу. Камбер наугад вынул один из полудюжины кусочков и внимательно разглядел его.
   Непосвященный назвал бы его простым куском хлеба. Мука и вода, и в этой простой пище было заключено самое великое таинство его религии, нечто, чего не мог постичь и чему не находил объяснения его мозг, но он верил воплощению в хлебе тела Христова всем сердцем и душой.
   Плоть Господа защитила его сегодня ночью? Может, в самом деле так. Синил увел его за грань дозволенного, даже своим возвышенным сознанием не поняв, как близко трепетали крылья ангела смерти.
   Или еще просто не, пришло время Камбера? Есть ли у Всевышнего, у Господа, что присутствует и в этом священном хлебе, зажатом в его руке, есть ли у Господа земная работа для него?
   Камбер не надеялся получить ответы на свои вопросы этой ночью. Прочел горячую молитву и встряхнулся, словно сбрасывая думы. Потом накрыл дарохранительницу крышкой и вернул на привычное место, не забыв прибрать и коробочку со священными маслами.
   Затем запер уже Остывшую кадильницу и серебряный кинжал Эвайн в шкафу у северной стены, туда же убрал и глиняную чашу. Прежде он поднес ее к алтарю и вынул из влажного пепла на дне гранатовое королевское кольцо. Тщательно обтерев его полой сутаны, Камбер надел кольцо на палец Синила, вложил меч в ножны и отнес его вместе с лекарской сумкой Риса в королевскую спальню. Оружие повесил в изголовье постели, а сумку бросил на ковер возле кровати. Наконец он вернулся за Синилом.
   Подняв его, подивился легкости – тело было почти невесомо, как паутина или пух. Опустив Синила на кровать, он заботливо прикрыл его до пояса и сложил руки крестом на груди. Покончив с этим, Камбер устало подошел к двери, взялся за запертый засов и прижался лбом к холодной и гладкой дубовой двери.
   Джебедия снаружи уловил его присутствие и ожидал самого худшего. Он проскользнул в едва приоткрывшуюся дверь и поглядел на Камбера.
   – Он умер, – беззвучно вымолвил Джебедия и прочел подтверждение своим словам на усталом лице Камбера.
   – Да, его миссия завершена, и он обрел покой, – ответил Камбер тихо.
   Джебедия перекрестился мгновенно потяжелевшей рукой.
   – Да упокой, Господь, его душу. Я надеялся, что вы с Рисом ошибаетесь, и у него осталось еще немного времени.
   – Мы все надеялись. Только бы его труды не пропали даром. Я не завидую нашей жизни в ближайшие годы.
   – Да, – Джебедия тяжело вздохнул, печально свесив седую голову. – Полагаю, нам пора известить других регентов, – наконец произнес он, поднимая глаза, – Принцев привести немедленно или подождать до утра?
   – Сейчас. И если Мердок или кто другой попытается отказаться, напомни, что ты пока еще глава геральдической палаты. – Он пожал плечами. – По крайней мере до первого заседания Регентского совета. А после него, подозреваю, многие наши останутся без работы.
   – Не беспокойтесь, – горячо прошептал Джебедия, обняв Камбера за плечи, в то время как его мозг повторял: не беспокойся, Камбер. – Я попридержу наших друзей регентов по крайней мере некоторое время. А пока я здесь, надо ли чем-нибудь помочь?
   Камберу не было нужды отвечать словами. Устало улыбнувшись, он окунулся в волну живительных сил, которыми от души делился его друг. Наконец он глубоко вздохнул и взял руки Джебедия в свои.
   – Да, Джеб. Для тебя тоже найдется работа. Откладывать больше нельзя.
   Кивнув в ответ, Джебедия направился к винтовой лестнице. Когда он вышел, Камбер закрыл дверь и вернулся в часовню. Прежде чем вернуться к размышлениям над тем, чему он стал свидетелем этой ночью, ему предстоит еще многое сделать.

* * *

   В другом крыле замка трое усталых дерини с принцами Халдейнами на руках стояли в конце узкого холодного коридора. Один из них через потайной глазок заглянул в детскую. Полный покой. Даже напрягая все способности дерини, они не обнаружили ни одного признака бодрствования.
   Открыв доступ в стенной шкаф при помощи специального механизма, Рис через плечо обернулся к жене и шурину.
   – Все тихо, но двигаться будем быстро и бесшумно. Прежде чем уйти, надо позаботиться о трех слугах и Тависе.
   Рис потушил маленький зеленый фонарь, освещавший до этого их путь, и открыл дверцу шкафа, маскировавшую выход в коридор, Они вошли и направились к пустым постелям под легкое посапывание одного из слуг.
   – Поспи еще немного, маленький король, – шепнул Рис, укладывая Элроя в постель, и пригладил его темные волосы.
   Мальчик заплакал во сне и повернулся на бок, а Рис плотно закутал его в мех. Пока Эвайн и Йорам укладывали двух других принцев и проверяли невинность их теперешних воспоминаний о событиях нынешней ночи, Рис переходил от одного слуги к другому, касаясь их и корректируя их память.
   Возле Тависа О'Нейлла он задержался чуть дольше, проверив все с большей тщательностью, – Тавис был не ребенок и не просто человек. Рис в последний раз оглядел комнату, убедился, что все в порядке, а затем быстро подошел к наружной двери, напрягая все свои возможности на поиск опасности извне.
   Путь был свободен, и Рис жестом и поцелуем отправил Эвайн в ее комнаты и отворил дверь. Когда он вышел из спальни, Йорам уже ждал в коридоре, увидев, что дверь вновь аккуратно закрыта, шурин зажег фонарь. Более не задерживаясь, они двинулись к апартаментам Синила.
   Рис и Йорам обнаружили, что часовня вновь приняла свой обычный вид. Камбер стоял на коленях над телом Синила, распростертым на огромной кровати. На Камбере был богато расшитый короткий плащ из темно-красного бархата. По всей спальне горели свечи, в камине потрескивал огонь.
   – Все сделано, – тихо заверил Рис и встал по другую сторону кровати, глядя на Камбера. – О сегодняшней ночи они ничего не вспомнят, а нетвердость в ногах объяснится внезапным горем и поздним часом. Ты послал Джебедия?
   Камбер кивнул.
   – Скоро он приведет их всех. И да поможет нам Бог, Рис. Испытания только начинаются. Надеюсь, мы правильно поступили, позволив ему передать магические способности детям.
   – Я тоже на это надеюсь, – прошептал Йорам.

* * *

   Прежде чем все собрались, прошло около четверти часа, хотя казалось, будто время тянется вдвое медленнее. Трое мужчин стояли на коленях, каждый наедине со своими мыслями, когда ночную тишину нарушил все возрастающий шум. Сначала в большом холле внизу послышались приглушенные шаги, потом раздался стук копыт в замковом дворе, Ударили кафедральные колокола за стенами замка.
   Первым явился бывший слуга Синила Сорл, недавно посвященный в рыцари, за ним – духовник короля из людей, отец Альфред. Обиженный, что его не позвали раньше, он опустился на колени и стал читать молитвы по усопшему.
   Внизу, у винтовой лестницы, собралась замковая челядь, получившая повод к множеству новых страхов, сплетен и слухов и жаждущая поглазеть на появление нового короля. Прежде чем гофмейстер, как было предписано ритуалом, трижды постучал в закрытую дверь, шум среди челяди известил собравшихся в спальне о приближении нового владыки Гвинедда.
   – Лорды регенты с Его Высочеством наследным принцем Элроем и Их Высочествами принцами Джаваном и Рисом Майклом. Дорогу принцам. – Голос гофмейстера прорезал холод наступающего утра.
   Мердок с лукавым и почти хищным лицом возглавлял процессию, его рука покровительственно лежала на плече ссутулившегося, сонного Элроя. Мальчик, казалось, был только удивлен, хлопал глазами и зевал.
   По другую руку принца Рун Хортнесский, облаченный в длинную мантию из шерсти и меха, всегда такой уравновешенный и безразличный, с трудом сохранял спокойствие. Граф Таммарон, самый старший после Камбера регент, огромной невыразительной тенью следовал за Руном, возвышаясь над ним на целую голову.
   Тучный епископ Хуберт, четвертый регент, кружил позади Элроя, его голубые глаза и обрамленное светлыми волосами ангелоподобное лицо скрывали лицемерную душу под красной сутаной духовной особы. Предупредительно внимательный к детским капризам и чудачествам, Хуберт сумел расположить к себе принцев. Пожалуй, они любили его больше, чем остальных регентов, и это было крупной неудачей – Хуберт Мак-Иннис вовсе не был тем прекрасным человеком, каким умел казаться.
   Джебедия замыкал процессию, он шел, обнимая двух других мальчиков за плечи. Яркие глаза принца Риса Майкла с любопытством разглядывали окружающих, недавнее испытание не оставило на нем своих следов, но лицо Джавана было заплаканным, он с угрюмым видом цеплялся за руку бледного и обескураженного Тависа О'Нейлла.
   Когда Камбер выступил вперед, чтобы приветствовать нового короля, Рис послал ему сообщение о том, как он вынужден, был поступить с Тависом. Камбера занимала сейчас одна, самая главная задача – провозглашение нового короля, Он не позволит регентам сразу же захватить власть.