– Тогда кто же, лорд Эдгар?
Глаза Эдгара расширились, как будто в нем происходила внутренняя борьба, а затем он воскликнул:
– Мы пришли сюда убивать не вас, сэр. Мы пришли убить лорда Аларика! Надо убивать таких, как он, кто губит беспомощных людей!
Он вырвался из рук охранников и бросился на Моргана, стараясь схватить за горло. Морган уклонился и, удерживая его за локти, вернул в руки охранников. Эдгар продолжал вырываться, а Келсон поднял руку, требуя тишины.
– Объясни, Эдгар, – он подошел ближе к нему. – Кто губит беспомощных людей? О ком ты говоришь?
– Морган знает, – крикнул пленник. – Спросите его, как юный Майкл де Форест нашел свою смерть на кончике кинжала, когда стоял на посту, охраняя дворец. Спросите его, как же он допустил оплошность и у юного де Фореста еще осталось достаточно сил, чтобы нарисовать кровью на стене знак убийцы – Грифон Корвина!
– Что? – ахнул капитан.
Опять по комнате пробежал шум, на этот раз уже громче. Ошеломленный Келсон повернулся к Моргану, прошептав:
– Ты знаешь, о чем он говорит?
Все разговоры вокруг прекратились. Охранники ожидали ответа Моргана. После заявления Эдгара все мечи снова были направлены на него. Морган наклонил голову.
– Попытайся прозондировать поглубже, Келсон. Я понятия не имею, о чем это он.
– Ну еще бы, – прошептал кто-то из солдат.
Келсон резко повернулся в направлении голоса, а затем снова повернулся к Эдгару, глядя ему в глаза.
– Лорд Эдгар, почему ты решил, что это правда?
Эдгар успокоился под его взглядом.
– Я видел собственными глазами. Лорд Лоуренс, Гарольд Фицмартин и я видели это.
– Убийцу или труп? – настаивал Келсон.
– Труп.
Келсон задумался и прикусил губу:
– А как вы туда попали, Эдгар?
– Мы… были…
– Продолжай, – приказал Келсон.
– Мы… нам сказали, что нужно сходить туда, – пробормотал неохотно Эдгар.
– И кто же вам это сказал? – настаивал Келсон. – Тот, кто знал об этом? Поэтому и послал вас?
– Пожалуйста, сэр, – задрожал Эдгар. – Не заставляйте меня…
– Кто велел вам идти туда? – повелительно спросил Келсон. В его глазах загорелся гнев.
– Сэр, я…
Внезапно, прежде чем кто-либо смог вмешаться, Эдгар вывернулся и выхватил кинжал у одного из охранников. И хотя Морган тут же бросился на него, понимая, что сейчас произойдет, он уже знал, что не успеет остановить его.
Когда руки Моргана коснулись его, было уже поздно: кинжал вошел глубоко в живот Эдгара. Бедняга-лорд согнулся вдвое и упал на пол, а Морган и ошеломленные охранники смотрели на тело, лежащее на полу. Капитан был в ужасе.
– Он покончил с собой, сэр, – прошептал капитан, глядя на Моргана. – Вот что темные силы делают с человеком.
– Уберите его отсюда, – приказал Келсон. – И его друзей тоже. Нас сегодня больше не беспокоить, – он повернулся, а охранники повиновались, глядя вокруг испуганными глазами.
Морган стоял и смотрел, как охранники осматривают комнату, стараясь не выказать своего недоверия к лорду Дерини. Затем Морган вышел в коридор.
Дерри, помоги ему Бог. Он должен быть где-то здесь. Если он выполнил его приказ, а Морган не имел оснований сомневаться в этом, то он должен знать, как же всего три человека смогли прорваться через целый отряд охранников. Трое мертвы и по меньшей мере четверо тяжело ранены, сказал капитан. Если бы Дерри был среди живых!
То, что предстало его глазам в коридоре, напоминало бойню. Валялись тела, возле которых возились врачи, толпились солдаты. Мимо него санитары несли двоих. Морган взглянул на носилки, но Дерри там не обнаружил. Он стал рассматривать тех, кто еще оставался лежать здесь, пока не увидел знакомый голубой плащ у стены. Хирург, осматривающий рану, повернулся к Моргану:
– Очень сожалею, но боюсь, что для этого человека, милорд, уже ничего нельзя сделать, – он печально склонил голову. – Он умрет через несколько минут. Я лучше пойду к тем, кому могу еще помочь, – он повернулся и быстро отошел.
Морган встал на колени перед телом, отвернул край плаща, который закрывал лицо. Это был Дерри.
Когда Морган смотрел на него, касался его руки, он вспомнил слова женщины в сером: «Я хочу, чтобы ты заплатил за все… и я уничтожу всех, кого ты любишь, медленно, одного за другим…»
Первым был Брион, затем лорд Ралсон, молодой Колин из Фианы, его люди. И теперь Дерри. И он, Морган, ничего не может поделать.
Он взял холодную руку Дерри, поднял его безжизненное веко. Дерри был еще жив, но на самом краю смерти. Ужасная рана зияла в его боку. Вероятно, пробита печень и Бог знает что еще. Главная артерия тоже была задета, так как из раны толчками била алая кровь.
Морган достал платок из рукава и прижал к ране, стараясь остановить кровотечение, хотя знал, что это бесполезно. Если бы он мог сделать что-нибудь… если бы он мог вызвать какие-нибудь силы, залечивающие раны…
Внезапно он резко выпрямился, пытаясь ухватить что-то важное, мелькнувшее в голове. Когда-то давно он читал о таких силах, залечивающих раны, – силах, которыми обладали Дерини. В старые времена были даже люди, которые специально занимались этим делом. Но нет. Это же были чистокровные Дерини, хорошо обученные, имевшие в своем распоряжении все могущество Дерини, а он ведь полукровка. И времена изменились. Теперь люди верят в чудеса, а силы Бога не так просто вызвать и направить.
И все же если есть хоть малейший шанс, что он, Морган, сможет каким-то чудом – один только Бог знает как – вызвать забытые силы из прошлого, он должен попытаться.
Положив руки на лоб Дерри, он начал концентрироваться, очищать мозг, используя в качестве фокусирующего камня своего Грифона, как уже делал раньше, когда имел видение.
Он закрыл глаза и сконцентрировался на вызове излечивающих сил, на том, что Дерри должен выздороветь. В коридоре, где он стоял на коленях, было холодно, но пот стекал с его лба и каплями падал с подбородка. Он ощущал, как теплая влага испарины покрыла его руки.
И затем это случилось. В какое-то мгновение он ощутил, что его коснулась пара рук, что-то чужое прошло сквозь него и вдохнуло жизнь и силы в безжизненное тело, которого он касался руками.
Его глаза широко раскрылись от изумления: Дерри глубоко вздохнул. Его веки задрожали, и дыхание изменилось. Казалось, он спит глубоким сном. Удивленный, Морган убрал руки со лба юноши и потянулся за платком, закрывавшим рану. Он колебался, боясь разрушить заклинание, но затем осмелился и снял платок с раны.
Раны не было! Она исчезла, залечилась – без какого-либо шрама, отметки. Ничего! Морган смотрел, не веря своим глазам, затем поспешно снял бинт с перевязанной руки – и эта рана излечилась! Он откинулся на пятки, не в силах понять, что же произошло.
И тут позади раздался голос, который превратил его кровь в лед, – голос, от которого волосы его зашевелились:
– Отлично сделано, Морган!
Глава 11
Глаза Эдгара расширились, как будто в нем происходила внутренняя борьба, а затем он воскликнул:
– Мы пришли сюда убивать не вас, сэр. Мы пришли убить лорда Аларика! Надо убивать таких, как он, кто губит беспомощных людей!
Он вырвался из рук охранников и бросился на Моргана, стараясь схватить за горло. Морган уклонился и, удерживая его за локти, вернул в руки охранников. Эдгар продолжал вырываться, а Келсон поднял руку, требуя тишины.
– Объясни, Эдгар, – он подошел ближе к нему. – Кто губит беспомощных людей? О ком ты говоришь?
– Морган знает, – крикнул пленник. – Спросите его, как юный Майкл де Форест нашел свою смерть на кончике кинжала, когда стоял на посту, охраняя дворец. Спросите его, как же он допустил оплошность и у юного де Фореста еще осталось достаточно сил, чтобы нарисовать кровью на стене знак убийцы – Грифон Корвина!
– Что? – ахнул капитан.
Опять по комнате пробежал шум, на этот раз уже громче. Ошеломленный Келсон повернулся к Моргану, прошептав:
– Ты знаешь, о чем он говорит?
Все разговоры вокруг прекратились. Охранники ожидали ответа Моргана. После заявления Эдгара все мечи снова были направлены на него. Морган наклонил голову.
– Попытайся прозондировать поглубже, Келсон. Я понятия не имею, о чем это он.
– Ну еще бы, – прошептал кто-то из солдат.
Келсон резко повернулся в направлении голоса, а затем снова повернулся к Эдгару, глядя ему в глаза.
– Лорд Эдгар, почему ты решил, что это правда?
Эдгар успокоился под его взглядом.
– Я видел собственными глазами. Лорд Лоуренс, Гарольд Фицмартин и я видели это.
– Убийцу или труп? – настаивал Келсон.
– Труп.
Келсон задумался и прикусил губу:
– А как вы туда попали, Эдгар?
– Мы… были…
– Продолжай, – приказал Келсон.
– Мы… нам сказали, что нужно сходить туда, – пробормотал неохотно Эдгар.
– И кто же вам это сказал? – настаивал Келсон. – Тот, кто знал об этом? Поэтому и послал вас?
– Пожалуйста, сэр, – задрожал Эдгар. – Не заставляйте меня…
– Кто велел вам идти туда? – повелительно спросил Келсон. В его глазах загорелся гнев.
– Сэр, я…
Внезапно, прежде чем кто-либо смог вмешаться, Эдгар вывернулся и выхватил кинжал у одного из охранников. И хотя Морган тут же бросился на него, понимая, что сейчас произойдет, он уже знал, что не успеет остановить его.
Когда руки Моргана коснулись его, было уже поздно: кинжал вошел глубоко в живот Эдгара. Бедняга-лорд согнулся вдвое и упал на пол, а Морган и ошеломленные охранники смотрели на тело, лежащее на полу. Капитан был в ужасе.
– Он покончил с собой, сэр, – прошептал капитан, глядя на Моргана. – Вот что темные силы делают с человеком.
– Уберите его отсюда, – приказал Келсон. – И его друзей тоже. Нас сегодня больше не беспокоить, – он повернулся, а охранники повиновались, глядя вокруг испуганными глазами.
Морган стоял и смотрел, как охранники осматривают комнату, стараясь не выказать своего недоверия к лорду Дерини. Затем Морган вышел в коридор.
Дерри, помоги ему Бог. Он должен быть где-то здесь. Если он выполнил его приказ, а Морган не имел оснований сомневаться в этом, то он должен знать, как же всего три человека смогли прорваться через целый отряд охранников. Трое мертвы и по меньшей мере четверо тяжело ранены, сказал капитан. Если бы Дерри был среди живых!
То, что предстало его глазам в коридоре, напоминало бойню. Валялись тела, возле которых возились врачи, толпились солдаты. Мимо него санитары несли двоих. Морган взглянул на носилки, но Дерри там не обнаружил. Он стал рассматривать тех, кто еще оставался лежать здесь, пока не увидел знакомый голубой плащ у стены. Хирург, осматривающий рану, повернулся к Моргану:
– Очень сожалею, но боюсь, что для этого человека, милорд, уже ничего нельзя сделать, – он печально склонил голову. – Он умрет через несколько минут. Я лучше пойду к тем, кому могу еще помочь, – он повернулся и быстро отошел.
Морган встал на колени перед телом, отвернул край плаща, который закрывал лицо. Это был Дерри.
Когда Морган смотрел на него, касался его руки, он вспомнил слова женщины в сером: «Я хочу, чтобы ты заплатил за все… и я уничтожу всех, кого ты любишь, медленно, одного за другим…»
Первым был Брион, затем лорд Ралсон, молодой Колин из Фианы, его люди. И теперь Дерри. И он, Морган, ничего не может поделать.
Он взял холодную руку Дерри, поднял его безжизненное веко. Дерри был еще жив, но на самом краю смерти. Ужасная рана зияла в его боку. Вероятно, пробита печень и Бог знает что еще. Главная артерия тоже была задета, так как из раны толчками била алая кровь.
Морган достал платок из рукава и прижал к ране, стараясь остановить кровотечение, хотя знал, что это бесполезно. Если бы он мог сделать что-нибудь… если бы он мог вызвать какие-нибудь силы, залечивающие раны…
Внезапно он резко выпрямился, пытаясь ухватить что-то важное, мелькнувшее в голове. Когда-то давно он читал о таких силах, залечивающих раны, – силах, которыми обладали Дерини. В старые времена были даже люди, которые специально занимались этим делом. Но нет. Это же были чистокровные Дерини, хорошо обученные, имевшие в своем распоряжении все могущество Дерини, а он ведь полукровка. И времена изменились. Теперь люди верят в чудеса, а силы Бога не так просто вызвать и направить.
И все же если есть хоть малейший шанс, что он, Морган, сможет каким-то чудом – один только Бог знает как – вызвать забытые силы из прошлого, он должен попытаться.
Положив руки на лоб Дерри, он начал концентрироваться, очищать мозг, используя в качестве фокусирующего камня своего Грифона, как уже делал раньше, когда имел видение.
Он закрыл глаза и сконцентрировался на вызове излечивающих сил, на том, что Дерри должен выздороветь. В коридоре, где он стоял на коленях, было холодно, но пот стекал с его лба и каплями падал с подбородка. Он ощущал, как теплая влага испарины покрыла его руки.
И затем это случилось. В какое-то мгновение он ощутил, что его коснулась пара рук, что-то чужое прошло сквозь него и вдохнуло жизнь и силы в безжизненное тело, которого он касался руками.
Его глаза широко раскрылись от изумления: Дерри глубоко вздохнул. Его веки задрожали, и дыхание изменилось. Казалось, он спит глубоким сном. Удивленный, Морган убрал руки со лба юноши и потянулся за платком, закрывавшим рану. Он колебался, боясь разрушить заклинание, но затем осмелился и снял платок с раны.
Раны не было! Она исчезла, залечилась – без какого-либо шрама, отметки. Ничего! Морган смотрел, не веря своим глазам, затем поспешно снял бинт с перевязанной руки – и эта рана излечилась! Он откинулся на пятки, не в силах понять, что же произошло.
И тут позади раздался голос, который превратил его кровь в лед, – голос, от которого волосы его зашевелились:
– Отлично сделано, Морган!
Глава 11
Морган резко повернулся и принял оборонительную позу, ожидая почти наверняка увидеть лицо из своего видения.
Но тот, кто так неслышно приблизился к нему, был вовсе не седой, давно умерший Святой Камбер, а просто самодовольный Бран Корис. Из глубины коридора подходили Эван, Нигель, Ян и другие придворные и дворяне, которые поспешили сюда, прослышав о событиях, здесь происшедших. Последней подошла разгневанная Джехана в окружении своих придворных дам.
– Да, да. Отлично сделано, – продолжал Бран. Наконец ты закончил свое дело, не правда ли? Ведь теперь остался только ты один, кто знает, что же в действительности произошло по дороге в Ремут.
Морган стоял спокойно, пока те все подходили, заключив его в тесный враждебный круг. Морган старался овладеть собой, успокоиться и дать достойный ответ.
– Сожалею, что приходится разочаровывать тебя, лорд Бран, – ответил он, подозвав одного из врачей, чтобы тот позаботился о Дерри, – но он не мертв. Он просто без сознания, и даже не ранен. Не сомневаюсь, что кому-то понадобилось устроить небольшой спектакль тут, – Морган не собирался распространяться о новой своей способности, это только усилило бы страх, подозрительность, недоверие.
Джехана протолкалась через толпу, окружающую Моргана, и остановилась между лордом Эваном и, как всегда, элегантным Яном. Морган никогда прежде не видел ее такой красивой: длинные черные волосы струились по спине, поверх ночной рубашки было накинуто что-то нежное, прозрачное, светлое. Она поддерживала эту накидку у шеи тонкой бледной рукой, на пальцах которой сверкали драгоценные камни. Морган очень пожалел, что не смог наладить дружеские отношения с гордой и прекрасной королевой.
– Ваше Величество, – учтиво поклонился Морган, пытаясь избежать столкновения. – Сожалею, что вас потревожил этот шум, особенно в такой поздний час. Но я тут ни при чем.
Лицо Джеханы было суровым, а глаза превратились в зеленый лед.
– Вы тут ни при чем? Морган, вы принимаете меня за идиотку? Вы думаете, что я не знаю об убийстве солдата в моем дворце? Полагаю, вы дадите мне объяснения, прежде чем вас арестуют и осудят за убийство.
В это время в дверях появился Келсон, усталый и измученный, но очень решительный.
– Морган дал все необходимые разъяснения мне, мать, – сказал он спокойно и подошел к Моргану. – И к тому же, не может быть никаких судов и арестов без моего приказа. Ясно?
Все, кроме Джеханы, почтительно поклонились Келсону. Мальчик окинул собравшихся решительным взглядом.
– Друзья, вы недоумеваете по поводу ночного покушения на мою жизнь. И я тоже, – он помолчал и продолжил ровным тоном:
– Без сомнения, мы узнаем все подробности в свое время. Но я хочу вас предупредить: любая попытка помешать мне в следующие часы, оставшиеся до коронации, будет рассматриваться как измена. Я больше не желаю выслушивать обвинения против Моргана и сомнения в его преданности мне. Надеюсь, понятно? Если вы не будете повиноваться, вам придется узнать, что отец хорошо обучил меня быть настоящим королем Гвинеда.
Все снова почтительно поклонились, за исключением Джеханы, которая, застыв, не сводила глаз с Келсона.
– Келсон, ты мешаешь мне сделать то, что очень важно и от чего зависит твое будущее, – прошептала она.
Келсон был тверд.
– Иди в свои покои, мать. Я не хочу спорить с тобой в присутствии всего двора.
Она молчала. Келсон обратился к капитану, который закончил осмотр кабинета и теперь выстроил своих людей в коридоре:
– Капитан, я иду спать. Позаботьтесь, чтобы меня не беспокоили.
Генерал Морган останется со мной.
– Слушаюсь, Ваше Величество, – сказал капитан.
– Идите все отдыхать, и ты тоже, мать, – продолжал Келсон. – Увидимся завтра утром. Нам всем нужно отдохнуть, ведь завтра не обычный день.
Повернувшись, он вошел в свои покои, Морган – за ним. Дверь за ними захлопнулась, щелкнул засов. Королева после минутного колебания все так же молча удалилась к себе. Ян в сопровождении группы придворных и лордов отправился в боковой коридор, дав знак охраннику следовать за ним.
Когда дверь закрылась за ними, Келсон в изнеможении ухватился за плащ Моргана и опустился у его ног. Морган нахмурился и поднял его, чтобы отнести в постель.
Из своего убежища на балконе появился Дункан.
– На улице очень холодно, – сказал он, дыша на руки и потирая их. – Ну, как он?
– С ним все будет хорошо, – сказал Морган, расстегивая Келсону воротник и укладывая мальчика в постель. – Это происшествие отняло у него много сил. Ты ведь сказал, что он должен спать до утра.
Дункан потрогал лоб мальчика, а затем начал разбинтовывать раненную руку.
– Хорошо, что он проснулся, иначе тебе пришлось бы очень тяжело.
И объясняться с ними было бы непросто.
Дункан хмыкнул и снова забинтовал руку. Морган попытался снять комбинезон с Келсона, который, когда его пришлось приподнять, открыл глаза и спросил слабым голосом:
– Морган? Отец Дункан?
– Мы здесь, мой принц, – ответил Морган, укладывая его на подушки.
Келсон повернул голову и посмотрел на Моргана.
– Морган, как я действовал? – спросил он почти шепотом. – Боюсь, я был чересчур помпезен.
– Ты действовал великолепно. Брион гордился бы тобой.
Келсон слабо улыбнулся и устремил взгляд на потолок.
– Я видел его, Морган. И слышал его голос. Он позвал меня и затем… – мальчик повернулся к Дункану. – Я видел все как будто через тонкий шелк… нет, в слабом лунном свете. И там был кто-то еще, отец Дункан. Человек с сияющим лицом и золотыми волосами, но это был не ты, Морган. Я помню, как испугался, но потом…
– Успокойся, мой принц, – сказал Морган, наклонившись и положив руку на лоб. – Ты должен спать и отдыхать. Спи, мой принц, я буду рядом.
Пока он говорил, веки Келсона затрепетали, а затем опустились, и его дыхание стало спокойным и глубоким. Келсон уснул. Морган улыбнулся, поправил ему волосы и помог Дункану снять с мальчика сапоги. Затем они укрыли его, чтобы защитить от ночного холода, и, оставив свечу у постели, направились к камину.
Морган прислонился к стене и задумчиво смотрел на пламя у своих ног.
– Случилось что-то странное, – произнес он, когда Дункан встал рядом. – Мне кажется, я знаю, чье лицо видел Келсон во время ритуала.
– Святого Камбера? – Дункан отступил назад и выпрямился, сложив за спиной руки.
Морган поднял голову и встретился с ним взглядом.
– Да, – сказал Морган. – И есть еще кое-что, что поразит тебя до глубины души. В бою у дверей был тяжело ранен Дерри. Он был на краю смерти, когда я нашел его. В его боку была такая дыра, что в нее можно было просунуть кулак. И я излечил его.
– Ты излечил?
– Знаю, это звучит смешно, – продолжал Морган, – но я вспомнил, что в старые времена некоторые Дерини призывали темные силы для излечения ран и болезней. И я решил попытаться, хотя надежда была очень слаба. Я не думал даже, что у меня получится. Как мог я, полукровка Дерини, вызвать эти старые силы, которые теперь не подчиняются даже чистокровным Дерини? Во всяком случае, я попытался, используя для концентрации Грифона, как уже пробовал в библиотеке. Я положил руки на лоб Дерри закрыл глаза и вдруг, совершенно неожиданно, почувствовал чье-то присутствие рядом со мной, чью-то пару рук, коснувшихся меня, чью-то силу, которая прошла через меня, – именно прошла, а не исходила от меня, – он глубоко вздохнул. – Дункан, клянусь всем, что для меня свято, я никогда раньше не видел ничего подобного. Когда я открыл глаза, поверь мне, Дерри уже дышал нормально, как будто спал. Я обнажил раны – их не было, они исчезли без всякого следа!
Дункан смотрел на Моргана, раскрыв рот.
– Клянусь тебе, Дункан, – продолжал Морган тихо, как бы заглядывая внутрь себя, – он был излечен полностью, без шрамов и отметок. Даже рука его излечилась. Я… – его голос изменился. – Ты же специалист по чудесам, святой отец. Объясни мне, что произошло?
Дункан пришел в себя настолько, что сообразил закрыть рот. Затем он недоверчиво покачал головой.
– Не знаю. Я не могу объяснить этого, Аларик. Ты думаешь, к тебе приходил тот, из видения?
– Не знаю, – Морган оперся руками о спинку кресла и покачал головой. – Но как будто кто-то вкладывает идеи в мою голову, идеи, которые я не могу контролировать. И это хорошие идеи, которые идут нам на пользу. Может быть, Камбер Кулди помогает нам? Если принять это за истину, я готов поверить почти всему, даже самому невероятному, – он подошел к двери на балкон, откинул шторы и устремил взгляд на темное небо. – Что могут пара Дерини-полукровок знать о неведомых силах?
Дункан встал рядом с ним и тоже посмотрел на небо.
– Всему этому наверняка есть какое-нибудь обыкновенное объяснение, Аларик. И, может быть, все станет ясным, когда закончится борьба с темными силами.
– Хорошо, – кивнул Морган. – Считай, что так, раз тебе нравится. А у меня другое мнение. Тебя ничего не беспокоит в этом ночном происшествии?
– Ты имеешь в виду нападение лорда Эдгара или обвинения против тебя?
– Ни то, ни другое, – ответил Морган. – А то, что Келсон обнаружил в себе способность видеть правду. Я хотел бы, чтобы ты обучил этому и меня. Это спасло бы меня от многих неприятностей.
– Я? – изумился Дункан. – Ты думаешь, это я учил его?
Морган опустил штору на двери и обернулся к Дункану.
– Конечно, ты. Я никогда… – он задумался. – Или, может быть, Брион обучил его?
– Исключено, – ответил Дункан. – Брион не Дерини. А только Дерини может научить человека таким вещам.
– Может быть, Келсон когда-нибудь видел, как ты делал это?
– Никогда. Я до сегодняшнего дня не показывал Келсону ничего.
Вспомни, он даже не знал, кто я такой. Может быть, он видел, как такие вещи делал Брион, и сам от него научился?
– Конечно, он мог видеть. Десятки раз. Но, не имея могущества Бриона, он не мог научиться сам… Дункан, у меня возникла мысль: а что если в мальчике есть кровь Дерини?
– Не думаю. Брион был человек, в этом нет никаких сомнений.
Значит, ты полагаешь, будто Брион не отец ему? Чепуха.
Морган покачал головой.
– Нет. Брион его отец, это точно. Достаточно взглянуть на мальчика, чтобы убедиться в этом. Тебе не кажется, что Джехана…
Его глаза сузились, он посмотрел на Дункана, на лице которого отразились те же чувства, что и у него.
Дункан глубоко вздохнул и покачал головой.
– Королева – Дерини? Если так, это объяснило бы многое: ее сверхчувствительность к могуществу Бриона, ее непримиримая ненависть к тебе, внешне основанная на религиозном фанатизме… Ты думаешь, она понимает?
– Может быть, и нет, – сказал задумчиво Морган. – Ты же знаешь, как опасно быть Дерини. Я уверен, что существуют много Дерини, которые решили, что гораздо безопаснее не говорить своим детям, кто они. И в мире, где гражданские и духовные законы запрещают заниматься оккультными науками, как можно узнать, что в тебе кровь Дерини? Если знать, что ты Дерини, тогда другое дело: всегда можно найти наставника, который поможет тебе развить способности, только нужно быть очень осторожным. Но если ты не знаешь, кто ты, и на все твои попытки определить свои способности смотрят косо, то в этом случае мало что можно сделать. Я не говорю, что Джехана именно в такой ситуации. Возможно, существуют тысячи Дерини, которые не знают, кто они.
– Не буду спорить, – согласился Дункан. – Если Джехана Дерини, она будет нам завтра опорой, в которой мы нуждаемся. Ведь если мы как-то нарушили ритуал, то невозможно предсказать, на что способен Келсон, если будет опираться на собственные силы.
Морган покачал головой.
– Мне не нравится, что Келсон совсем не обучен. Предполагалось, что умение придет к нему вместе с могуществом Бриона, – он помолчал. – Интересно, предполагал ли Брион, что он оставляет на нас? Я даже не знаю, ругаться мне или благословлять Бриона за это.
Дункан улыбнулся и подошел к камину:
– Разве мы приняли поручение Бриона потому, что думали, будто оно будет легким? Нет, просто потому, что любили его, любили его сына, и, наконец, потому, что были уверены в том, что это нужно.
Морган улыбнулся.
– Ну конечно, Дункан. Давай без церемоний. Думаю, наши мотивы полностью совпадают, – он стиснул руки, бессознательно поглаживая Грифона, – но ты должен признать, что появилось много новых обстоятельств: собственное могущество Келсона, Джехана – будет ли она спокойно смотреть, как гибнет ее сын? И еще – предатель во дворце.
– Предатель?
– Да, в самом дворце. И, вероятно, занимающий высокий пост.
Ведь не сама же Чарисса послала Эдгара, как ты думаешь? Наверняка на нее кто-то работает.
– Ну, раз уж ты начал, скажу, что есть и еще повод для беспокойства, – сказал Дункан. – Предположим, Чарисса победит завтра. А это может случиться при неблагоприятном для нас стечении обстоятельств. Что случится с Келсоном? Что тогда случится с королевством? И что произойдет с теми, кто поддерживал Бриона и Келсона, вроде нас?
Морган поднял бровь.
– Если Чарисса победит, твоя ряса не защитит тебя. Как исповедник Келсона и мой родственник ты будешь сразу же приговорен. А твое участие в коронации только закрепит твой приговор.
– Ты боишься? – засмеялся Дункан.
– Конечно, – фыркнул Морган, – я был бы идиотом, если бы не боялся. Но я еще не достиг этого состояния. Во всяком случае, наши разговоры не рассеют наших сомнений относительно дальнейших событий. Не знаю, как ты, а я засыпаю прямо на ногах.
– Ну что же, закончим, – согласился Дункан. – Да и мне пора идти. Если я потороплюсь, то успею вовремя и меня не хватятся. Не думаю, что мой драгоценный архиепископ похвалит меня за ночные прогулки, – он взглянул на спящего Келсона и направился к потайной двери. – По-моему, я истратил сегодня столько сил, сколько не тратил за последние десять лет.
– Это полезно для тебя. Ты должен тратить их почаще, – засмеялся Морган, открывая потайную дверь и подавая Дункану зажженную свечу.
Та половина Дункана, которая принадлежала церкви, требовала проигнорировать это замечание, но все же он не смог сдержать легкой улыбки, входя в темную пустоту тайного коридора.
– Тебе нужно еще что-нибудь? – обернулся он, задержавшись у входа. – Келсон должен спать до утра, но…
– Ты уже говорил это, – фыркнул Морган.
– Но, Аларик, ты же знаешь, что я тут ни при чем, – прошептал Дункан шутливо-серьезным тоном. – А кроме того, у тебя, думаю, уже побывало много гостей за ночь. Я слишком устал от такого количества людей.
Прежде чем Морган успел придумать ответ, Дункан повернулся и исчез в коридоре. Морган покачал головой, улыбнулся и тщательно закрыл дверь. Он смотрел на нее в течение некоторого времени отсутствующим взглядом, а затем вернулся к камину.
Это был длинный день, длинные две недели. И хотя конец был близок, он знал, что самое трудное еще впереди.
Он потер руками глаза и постарался освободить мозг от всяких мыслей. Если он хочет быть в состоянии оказать утром помощь Келсону, надо поспать.
Подтащив кресло к кровати Келсона, он отстегнул плащ и бросился на мягкие подушки. И едва его голова коснулась их, волна сна нахлынула на него, завладела им целиком и унесла с собой. Все, что он успел сделать, прежде чем сон одолел его окончательно – это скинуть сапоги и натянуть на себя плащ. Сознание уже покинуло его, но он все-таки отметил в уме, что единственный шум в комнате – дыхание Келсона и что если тут что-либо изменится, он должен незамедлительно проснуться.
После этого он заснул.
Однако для лорда Яна Ховела ночь только началась. Открыв дверь в свои покои, он пригласил войти туда и охранника, который сопровождал его.
– Как твое имя, друг мой? – спросил он, закрывая дверь за собой.
– Джон Элсуорт, милорд, – ответил польщенный охранник.
Он не был похож на того первого стражника, которого Ян использовал в своих темных целях. Джон, низенький плотный пожилой человек, давно уже служивший в охране королевского дворца, был очень силен, именно поэтому Ян выбрал его.
Ян улыбался про себя, когда, подойдя к столу и налив себе стакан вина, повернулся к охраннику.
– Очень хорошо. А сейчас я хочу, чтобы ты для меня кое-что сделал.
– Слушаю, милорд.
Ян подошел к охраннику и посмотрел ему в глаза.
– Смотри на меня, Джон, – приказал он.
Глаза охранника, слегка удивленные, встретились с глазами Яна. Тот поднял палец.
– Видишь мой палец? – спросил он, медленно водя им перед носом Джона.
– Да, милорд, – ответил тот, следя глазами за пальцем.
Затем, прикоснувшись пальцем ко лбу охранника, Ян прошептал:
– Спи, – и глаза охранника закрылись.
Потребовалось совсем немного времени, чтобы сконцентрироваться и установить связь со своей покровительницей. От Яна исходила эманация, и его невольный медиум отбрасывал причудливую призрачную тень на обитую гобеленами стену.
– Чарисса, ты слышишь меня?
Губы Джона зашевелились, и прозвучал ответ:
– Слышу.
Ян улыбнулся:
– Они были в гробнице, как ты и предсказывала, моя дорогая. На Келсоне уже Глаз Рома. Не думаю, что кто-нибудь заметил это, кроме меня. Я не могу сказать, успешно ли прошла передача могущества. Мальчик выглядел очень усталым, но этого и следовало ожидать.
Наступила пауза, затем охранник заговорил. Голос был низок и глух, но интонации явно принадлежали Чариссе.
– Хорошо, но процесс передачи еще не закончен. Он должен завершиться на коронации или каком-нибудь важном публичном собрании.
Так что у нас есть еще способы воспрепятствовать им. Ты знаешь, что нужно делать в соборе?
– Конечно.
– Хорошо. И сделай так, чтобы не было сомнений в том, на кого возложить вину. Я получила еще одно предостережение от Совета Камберианцев, запрещающее мне вмешиваться. И хотя, естественно, я не собираюсь следовать ничьим указаниям, не вредно подурачить их подольше. Кроме того, поскольку Морган наполовину Дерини, вполне возможно, что Совет обвинит во всем его, если мы тщательно подготовимся и выполним задуманное.
– Это смешно, – фыркнул Ян, – что Совет дает указания дочери Марлука. Кем себя считает этот Корак?
Он уловил самодовольный смешок, и затем голос ответил:
– Не в этом дело, Ян. Ты лучше иди и делай свое дело, прежде чем вымотаешь медиума до того, что не сможешь вернуть его к жизни. Его смерть вызовет подозрения, а тебе еще не время раскрывать себя.
– Не бойся, моя девочка! – хихикнул Ян. – Пока.
Но тот, кто так неслышно приблизился к нему, был вовсе не седой, давно умерший Святой Камбер, а просто самодовольный Бран Корис. Из глубины коридора подходили Эван, Нигель, Ян и другие придворные и дворяне, которые поспешили сюда, прослышав о событиях, здесь происшедших. Последней подошла разгневанная Джехана в окружении своих придворных дам.
– Да, да. Отлично сделано, – продолжал Бран. Наконец ты закончил свое дело, не правда ли? Ведь теперь остался только ты один, кто знает, что же в действительности произошло по дороге в Ремут.
Морган стоял спокойно, пока те все подходили, заключив его в тесный враждебный круг. Морган старался овладеть собой, успокоиться и дать достойный ответ.
– Сожалею, что приходится разочаровывать тебя, лорд Бран, – ответил он, подозвав одного из врачей, чтобы тот позаботился о Дерри, – но он не мертв. Он просто без сознания, и даже не ранен. Не сомневаюсь, что кому-то понадобилось устроить небольшой спектакль тут, – Морган не собирался распространяться о новой своей способности, это только усилило бы страх, подозрительность, недоверие.
Джехана протолкалась через толпу, окружающую Моргана, и остановилась между лордом Эваном и, как всегда, элегантным Яном. Морган никогда прежде не видел ее такой красивой: длинные черные волосы струились по спине, поверх ночной рубашки было накинуто что-то нежное, прозрачное, светлое. Она поддерживала эту накидку у шеи тонкой бледной рукой, на пальцах которой сверкали драгоценные камни. Морган очень пожалел, что не смог наладить дружеские отношения с гордой и прекрасной королевой.
– Ваше Величество, – учтиво поклонился Морган, пытаясь избежать столкновения. – Сожалею, что вас потревожил этот шум, особенно в такой поздний час. Но я тут ни при чем.
Лицо Джеханы было суровым, а глаза превратились в зеленый лед.
– Вы тут ни при чем? Морган, вы принимаете меня за идиотку? Вы думаете, что я не знаю об убийстве солдата в моем дворце? Полагаю, вы дадите мне объяснения, прежде чем вас арестуют и осудят за убийство.
В это время в дверях появился Келсон, усталый и измученный, но очень решительный.
– Морган дал все необходимые разъяснения мне, мать, – сказал он спокойно и подошел к Моргану. – И к тому же, не может быть никаких судов и арестов без моего приказа. Ясно?
Все, кроме Джеханы, почтительно поклонились Келсону. Мальчик окинул собравшихся решительным взглядом.
– Друзья, вы недоумеваете по поводу ночного покушения на мою жизнь. И я тоже, – он помолчал и продолжил ровным тоном:
– Без сомнения, мы узнаем все подробности в свое время. Но я хочу вас предупредить: любая попытка помешать мне в следующие часы, оставшиеся до коронации, будет рассматриваться как измена. Я больше не желаю выслушивать обвинения против Моргана и сомнения в его преданности мне. Надеюсь, понятно? Если вы не будете повиноваться, вам придется узнать, что отец хорошо обучил меня быть настоящим королем Гвинеда.
Все снова почтительно поклонились, за исключением Джеханы, которая, застыв, не сводила глаз с Келсона.
– Келсон, ты мешаешь мне сделать то, что очень важно и от чего зависит твое будущее, – прошептала она.
Келсон был тверд.
– Иди в свои покои, мать. Я не хочу спорить с тобой в присутствии всего двора.
Она молчала. Келсон обратился к капитану, который закончил осмотр кабинета и теперь выстроил своих людей в коридоре:
– Капитан, я иду спать. Позаботьтесь, чтобы меня не беспокоили.
Генерал Морган останется со мной.
– Слушаюсь, Ваше Величество, – сказал капитан.
– Идите все отдыхать, и ты тоже, мать, – продолжал Келсон. – Увидимся завтра утром. Нам всем нужно отдохнуть, ведь завтра не обычный день.
Повернувшись, он вошел в свои покои, Морган – за ним. Дверь за ними захлопнулась, щелкнул засов. Королева после минутного колебания все так же молча удалилась к себе. Ян в сопровождении группы придворных и лордов отправился в боковой коридор, дав знак охраннику следовать за ним.
Когда дверь закрылась за ними, Келсон в изнеможении ухватился за плащ Моргана и опустился у его ног. Морган нахмурился и поднял его, чтобы отнести в постель.
Из своего убежища на балконе появился Дункан.
– На улице очень холодно, – сказал он, дыша на руки и потирая их. – Ну, как он?
– С ним все будет хорошо, – сказал Морган, расстегивая Келсону воротник и укладывая мальчика в постель. – Это происшествие отняло у него много сил. Ты ведь сказал, что он должен спать до утра.
Дункан потрогал лоб мальчика, а затем начал разбинтовывать раненную руку.
– Хорошо, что он проснулся, иначе тебе пришлось бы очень тяжело.
И объясняться с ними было бы непросто.
Дункан хмыкнул и снова забинтовал руку. Морган попытался снять комбинезон с Келсона, который, когда его пришлось приподнять, открыл глаза и спросил слабым голосом:
– Морган? Отец Дункан?
– Мы здесь, мой принц, – ответил Морган, укладывая его на подушки.
Келсон повернул голову и посмотрел на Моргана.
– Морган, как я действовал? – спросил он почти шепотом. – Боюсь, я был чересчур помпезен.
– Ты действовал великолепно. Брион гордился бы тобой.
Келсон слабо улыбнулся и устремил взгляд на потолок.
– Я видел его, Морган. И слышал его голос. Он позвал меня и затем… – мальчик повернулся к Дункану. – Я видел все как будто через тонкий шелк… нет, в слабом лунном свете. И там был кто-то еще, отец Дункан. Человек с сияющим лицом и золотыми волосами, но это был не ты, Морган. Я помню, как испугался, но потом…
– Успокойся, мой принц, – сказал Морган, наклонившись и положив руку на лоб. – Ты должен спать и отдыхать. Спи, мой принц, я буду рядом.
Пока он говорил, веки Келсона затрепетали, а затем опустились, и его дыхание стало спокойным и глубоким. Келсон уснул. Морган улыбнулся, поправил ему волосы и помог Дункану снять с мальчика сапоги. Затем они укрыли его, чтобы защитить от ночного холода, и, оставив свечу у постели, направились к камину.
Морган прислонился к стене и задумчиво смотрел на пламя у своих ног.
– Случилось что-то странное, – произнес он, когда Дункан встал рядом. – Мне кажется, я знаю, чье лицо видел Келсон во время ритуала.
– Святого Камбера? – Дункан отступил назад и выпрямился, сложив за спиной руки.
Морган поднял голову и встретился с ним взглядом.
– Да, – сказал Морган. – И есть еще кое-что, что поразит тебя до глубины души. В бою у дверей был тяжело ранен Дерри. Он был на краю смерти, когда я нашел его. В его боку была такая дыра, что в нее можно было просунуть кулак. И я излечил его.
– Ты излечил?
– Знаю, это звучит смешно, – продолжал Морган, – но я вспомнил, что в старые времена некоторые Дерини призывали темные силы для излечения ран и болезней. И я решил попытаться, хотя надежда была очень слаба. Я не думал даже, что у меня получится. Как мог я, полукровка Дерини, вызвать эти старые силы, которые теперь не подчиняются даже чистокровным Дерини? Во всяком случае, я попытался, используя для концентрации Грифона, как уже пробовал в библиотеке. Я положил руки на лоб Дерри закрыл глаза и вдруг, совершенно неожиданно, почувствовал чье-то присутствие рядом со мной, чью-то пару рук, коснувшихся меня, чью-то силу, которая прошла через меня, – именно прошла, а не исходила от меня, – он глубоко вздохнул. – Дункан, клянусь всем, что для меня свято, я никогда раньше не видел ничего подобного. Когда я открыл глаза, поверь мне, Дерри уже дышал нормально, как будто спал. Я обнажил раны – их не было, они исчезли без всякого следа!
Дункан смотрел на Моргана, раскрыв рот.
– Клянусь тебе, Дункан, – продолжал Морган тихо, как бы заглядывая внутрь себя, – он был излечен полностью, без шрамов и отметок. Даже рука его излечилась. Я… – его голос изменился. – Ты же специалист по чудесам, святой отец. Объясни мне, что произошло?
Дункан пришел в себя настолько, что сообразил закрыть рот. Затем он недоверчиво покачал головой.
– Не знаю. Я не могу объяснить этого, Аларик. Ты думаешь, к тебе приходил тот, из видения?
– Не знаю, – Морган оперся руками о спинку кресла и покачал головой. – Но как будто кто-то вкладывает идеи в мою голову, идеи, которые я не могу контролировать. И это хорошие идеи, которые идут нам на пользу. Может быть, Камбер Кулди помогает нам? Если принять это за истину, я готов поверить почти всему, даже самому невероятному, – он подошел к двери на балкон, откинул шторы и устремил взгляд на темное небо. – Что могут пара Дерини-полукровок знать о неведомых силах?
Дункан встал рядом с ним и тоже посмотрел на небо.
– Всему этому наверняка есть какое-нибудь обыкновенное объяснение, Аларик. И, может быть, все станет ясным, когда закончится борьба с темными силами.
– Хорошо, – кивнул Морган. – Считай, что так, раз тебе нравится. А у меня другое мнение. Тебя ничего не беспокоит в этом ночном происшествии?
– Ты имеешь в виду нападение лорда Эдгара или обвинения против тебя?
– Ни то, ни другое, – ответил Морган. – А то, что Келсон обнаружил в себе способность видеть правду. Я хотел бы, чтобы ты обучил этому и меня. Это спасло бы меня от многих неприятностей.
– Я? – изумился Дункан. – Ты думаешь, это я учил его?
Морган опустил штору на двери и обернулся к Дункану.
– Конечно, ты. Я никогда… – он задумался. – Или, может быть, Брион обучил его?
– Исключено, – ответил Дункан. – Брион не Дерини. А только Дерини может научить человека таким вещам.
– Может быть, Келсон когда-нибудь видел, как ты делал это?
– Никогда. Я до сегодняшнего дня не показывал Келсону ничего.
Вспомни, он даже не знал, кто я такой. Может быть, он видел, как такие вещи делал Брион, и сам от него научился?
– Конечно, он мог видеть. Десятки раз. Но, не имея могущества Бриона, он не мог научиться сам… Дункан, у меня возникла мысль: а что если в мальчике есть кровь Дерини?
– Не думаю. Брион был человек, в этом нет никаких сомнений.
Значит, ты полагаешь, будто Брион не отец ему? Чепуха.
Морган покачал головой.
– Нет. Брион его отец, это точно. Достаточно взглянуть на мальчика, чтобы убедиться в этом. Тебе не кажется, что Джехана…
Его глаза сузились, он посмотрел на Дункана, на лице которого отразились те же чувства, что и у него.
Дункан глубоко вздохнул и покачал головой.
– Королева – Дерини? Если так, это объяснило бы многое: ее сверхчувствительность к могуществу Бриона, ее непримиримая ненависть к тебе, внешне основанная на религиозном фанатизме… Ты думаешь, она понимает?
– Может быть, и нет, – сказал задумчиво Морган. – Ты же знаешь, как опасно быть Дерини. Я уверен, что существуют много Дерини, которые решили, что гораздо безопаснее не говорить своим детям, кто они. И в мире, где гражданские и духовные законы запрещают заниматься оккультными науками, как можно узнать, что в тебе кровь Дерини? Если знать, что ты Дерини, тогда другое дело: всегда можно найти наставника, который поможет тебе развить способности, только нужно быть очень осторожным. Но если ты не знаешь, кто ты, и на все твои попытки определить свои способности смотрят косо, то в этом случае мало что можно сделать. Я не говорю, что Джехана именно в такой ситуации. Возможно, существуют тысячи Дерини, которые не знают, кто они.
– Не буду спорить, – согласился Дункан. – Если Джехана Дерини, она будет нам завтра опорой, в которой мы нуждаемся. Ведь если мы как-то нарушили ритуал, то невозможно предсказать, на что способен Келсон, если будет опираться на собственные силы.
Морган покачал головой.
– Мне не нравится, что Келсон совсем не обучен. Предполагалось, что умение придет к нему вместе с могуществом Бриона, – он помолчал. – Интересно, предполагал ли Брион, что он оставляет на нас? Я даже не знаю, ругаться мне или благословлять Бриона за это.
Дункан улыбнулся и подошел к камину:
– Разве мы приняли поручение Бриона потому, что думали, будто оно будет легким? Нет, просто потому, что любили его, любили его сына, и, наконец, потому, что были уверены в том, что это нужно.
Морган улыбнулся.
– Ну конечно, Дункан. Давай без церемоний. Думаю, наши мотивы полностью совпадают, – он стиснул руки, бессознательно поглаживая Грифона, – но ты должен признать, что появилось много новых обстоятельств: собственное могущество Келсона, Джехана – будет ли она спокойно смотреть, как гибнет ее сын? И еще – предатель во дворце.
– Предатель?
– Да, в самом дворце. И, вероятно, занимающий высокий пост.
Ведь не сама же Чарисса послала Эдгара, как ты думаешь? Наверняка на нее кто-то работает.
– Ну, раз уж ты начал, скажу, что есть и еще повод для беспокойства, – сказал Дункан. – Предположим, Чарисса победит завтра. А это может случиться при неблагоприятном для нас стечении обстоятельств. Что случится с Келсоном? Что тогда случится с королевством? И что произойдет с теми, кто поддерживал Бриона и Келсона, вроде нас?
Морган поднял бровь.
– Если Чарисса победит, твоя ряса не защитит тебя. Как исповедник Келсона и мой родственник ты будешь сразу же приговорен. А твое участие в коронации только закрепит твой приговор.
– Ты боишься? – засмеялся Дункан.
– Конечно, – фыркнул Морган, – я был бы идиотом, если бы не боялся. Но я еще не достиг этого состояния. Во всяком случае, наши разговоры не рассеют наших сомнений относительно дальнейших событий. Не знаю, как ты, а я засыпаю прямо на ногах.
– Ну что же, закончим, – согласился Дункан. – Да и мне пора идти. Если я потороплюсь, то успею вовремя и меня не хватятся. Не думаю, что мой драгоценный архиепископ похвалит меня за ночные прогулки, – он взглянул на спящего Келсона и направился к потайной двери. – По-моему, я истратил сегодня столько сил, сколько не тратил за последние десять лет.
– Это полезно для тебя. Ты должен тратить их почаще, – засмеялся Морган, открывая потайную дверь и подавая Дункану зажженную свечу.
Та половина Дункана, которая принадлежала церкви, требовала проигнорировать это замечание, но все же он не смог сдержать легкой улыбки, входя в темную пустоту тайного коридора.
– Тебе нужно еще что-нибудь? – обернулся он, задержавшись у входа. – Келсон должен спать до утра, но…
– Ты уже говорил это, – фыркнул Морган.
– Но, Аларик, ты же знаешь, что я тут ни при чем, – прошептал Дункан шутливо-серьезным тоном. – А кроме того, у тебя, думаю, уже побывало много гостей за ночь. Я слишком устал от такого количества людей.
Прежде чем Морган успел придумать ответ, Дункан повернулся и исчез в коридоре. Морган покачал головой, улыбнулся и тщательно закрыл дверь. Он смотрел на нее в течение некоторого времени отсутствующим взглядом, а затем вернулся к камину.
Это был длинный день, длинные две недели. И хотя конец был близок, он знал, что самое трудное еще впереди.
Он потер руками глаза и постарался освободить мозг от всяких мыслей. Если он хочет быть в состоянии оказать утром помощь Келсону, надо поспать.
Подтащив кресло к кровати Келсона, он отстегнул плащ и бросился на мягкие подушки. И едва его голова коснулась их, волна сна нахлынула на него, завладела им целиком и унесла с собой. Все, что он успел сделать, прежде чем сон одолел его окончательно – это скинуть сапоги и натянуть на себя плащ. Сознание уже покинуло его, но он все-таки отметил в уме, что единственный шум в комнате – дыхание Келсона и что если тут что-либо изменится, он должен незамедлительно проснуться.
После этого он заснул.
Однако для лорда Яна Ховела ночь только началась. Открыв дверь в свои покои, он пригласил войти туда и охранника, который сопровождал его.
– Как твое имя, друг мой? – спросил он, закрывая дверь за собой.
– Джон Элсуорт, милорд, – ответил польщенный охранник.
Он не был похож на того первого стражника, которого Ян использовал в своих темных целях. Джон, низенький плотный пожилой человек, давно уже служивший в охране королевского дворца, был очень силен, именно поэтому Ян выбрал его.
Ян улыбался про себя, когда, подойдя к столу и налив себе стакан вина, повернулся к охраннику.
– Очень хорошо. А сейчас я хочу, чтобы ты для меня кое-что сделал.
– Слушаю, милорд.
Ян подошел к охраннику и посмотрел ему в глаза.
– Смотри на меня, Джон, – приказал он.
Глаза охранника, слегка удивленные, встретились с глазами Яна. Тот поднял палец.
– Видишь мой палец? – спросил он, медленно водя им перед носом Джона.
– Да, милорд, – ответил тот, следя глазами за пальцем.
Затем, прикоснувшись пальцем ко лбу охранника, Ян прошептал:
– Спи, – и глаза охранника закрылись.
Потребовалось совсем немного времени, чтобы сконцентрироваться и установить связь со своей покровительницей. От Яна исходила эманация, и его невольный медиум отбрасывал причудливую призрачную тень на обитую гобеленами стену.
– Чарисса, ты слышишь меня?
Губы Джона зашевелились, и прозвучал ответ:
– Слышу.
Ян улыбнулся:
– Они были в гробнице, как ты и предсказывала, моя дорогая. На Келсоне уже Глаз Рома. Не думаю, что кто-нибудь заметил это, кроме меня. Я не могу сказать, успешно ли прошла передача могущества. Мальчик выглядел очень усталым, но этого и следовало ожидать.
Наступила пауза, затем охранник заговорил. Голос был низок и глух, но интонации явно принадлежали Чариссе.
– Хорошо, но процесс передачи еще не закончен. Он должен завершиться на коронации или каком-нибудь важном публичном собрании.
Так что у нас есть еще способы воспрепятствовать им. Ты знаешь, что нужно делать в соборе?
– Конечно.
– Хорошо. И сделай так, чтобы не было сомнений в том, на кого возложить вину. Я получила еще одно предостережение от Совета Камберианцев, запрещающее мне вмешиваться. И хотя, естественно, я не собираюсь следовать ничьим указаниям, не вредно подурачить их подольше. Кроме того, поскольку Морган наполовину Дерини, вполне возможно, что Совет обвинит во всем его, если мы тщательно подготовимся и выполним задуманное.
– Это смешно, – фыркнул Ян, – что Совет дает указания дочери Марлука. Кем себя считает этот Корак?
Он уловил самодовольный смешок, и затем голос ответил:
– Не в этом дело, Ян. Ты лучше иди и делай свое дело, прежде чем вымотаешь медиума до того, что не сможешь вернуть его к жизни. Его смерть вызовет подозрения, а тебе еще не время раскрывать себя.
– Не бойся, моя девочка! – хихикнул Ян. – Пока.