Кускова Алина. Zамарашка

   Итак, на третий день пребывания в семействе Грэм меня освободили от готовки, ибо давиться манной кашей больше не могли. В мои обязанности теперь входило открывать и закрывать дверь, смахивать пыль и заниматься побегушками. Жаль, я только вошла во вкус готовки и опять собиралась порадовать домочадцев студенческим салатом с красным перцем.
   Как ни странно, на этот раз меня посадили за стол и покормили овсянкой вместе с остальными членами благословенной семейки. Я постаралась вести себя как истинная леди. Главное, учил меня Микки, не спешить, даже если спина уже в огне, и пламя подбирается к мозгам.
   – Миканиэль, сын мой, – торжественно начала мачеха, и я догадалась, что ничего хорошего Микки ждать не приходится. – Сегодня придет доктор Томпаз!
   – Какая радость, – в тон ей ответил Микки, заметно помрачнев.
   – Он обещал принести новые снадобья, созданные лучшими магами королевства!
   – Это те, от которых у сэра Струве началась эротомания? – закашлялся папаша Грэм. – И он набрасывался на всех дам подряд, не давая прохода даже болезненным старушкам?
   – Фи, какая развращенность! Разумеется, другие снадобья, но, возможно, с тем же эффектом. Миканиэль, дорогой, мы же должны что-то с этим делать!
   – Зачем, ма? Мне и так неплохо живется.
   – Микки, мальчик мой, ты можешь составить блестящую партию. Принцесса пока еще не замужем! И не смей говорить о ее дурных наклонностях. Она ангел, как Его величество и Ее высочество. К тому же скоро бал! Бониэль, ты готовишься к нему?
   – Разумеется, маман, я уже наточил свою шпагу.
   – Мальчик мой, ты будешь там флиртовать с девушками, а не сражаться!
   – Он наточил шпагу для того, чтобы откупоривать ею бутылки с шампанским, – смеясь, вставил Микки.
   – Хочу на это посмотреть, – не сдержалась я.
   – Какой вздор, – вздохнула мачеха, глядя на меня. – Придется подбирать Замарашке гардероб. Она же не может выглядеть замарашкой.
   – Да уж, – хмыкнула я, – только хрустальные туфельки я не обую. В них бегать неудобно.
   – О чем это ты, Замарашка?
   Вот заладила – Замарашка да Замарашка!
   – Знаете что, леди Грэм, – гордо заявила я, сделав паузу. – Мне не нравится имя Замарашка. Оно не мое! Меня зовут Наташа…Талия.
   – О, о, какой пассаж, у нее прорезался голос.
   – Он прорезался у меня еще вчера, Миканиэль этому свидетель. И милорд герцог.
   Я специально добавила второго, зная, как трепетно мачеха относится к титулованным особам.
   – Милорд герцог?! Микки, дорогой, что же ты не рассказал о вашей встрече?!
   Она сменила тему, но я была довольна тем, что взбунтовалась. Сколько можно терпеть, ведь я не золушка какая-то там. Я гораздо изворотливее и умнее.
 
   После завтрака я зашла в мачехе, и та выбрала для меня платье неземной красоты. В том смысле, что краше в гроб кладут. Землисто-серый атлас с немыслимыми рюшами, ну, это у них мода такая, я почти смирилась, и стоячим воротником а-ля рассыпанная колода карт. Задуматься над тем, а было ли это сейчас модно или мачеха презентовала мне очередную старинку, я не успела. Она выставила нас с платьем из своих апартаментов, наказав справляться собственными силами. Жадина! Выйду замуж за венценосную особу, я ей это припомню.
   Корсета на платье не было, завязок тоже никаких. К тому же оно было велико мне на десяток размеров! Я переоделась у себя и зашла в комнату Микки, чтобы показать ему весь ужас создавшегося положения и посмотреть в зеркало на свое убожество. Как ни странно, платье мне шло. Его мраморный цвет выгодно оттенял мои чуть розовые щеки и прелестную перекошенность недовольного лица. Вертясь перед зеркалом, я решила, что во мне, несомненно, есть что-то аристократическое – худоба и бледность, наверное, – так что я могу смело претендовать на титулованного мужчину.
   – Восхитительно, – пробормотал Микки, приблизившись ко мне. – Шикарный вид.
   Он встал со мной рядом, обнял за талию и посмотрел в зеркало.
   – Так гораздо лучше, – внезапно произнес он.
   – Как жаль, – выдохнула я, – что тебе нельзя крутить романы с девочками! Особенно сегодня.
   – Я о твоем платье, – нахмурился он. – На талии слишком много лишней материи, ее следует убрать. Жаль, что у нас нет времени на перекрой туалета.
   Я прихватила рукой ткань, спрятав лишнее за спиной, позволив своей талии показать всю ее тонкость и звонкость, и задумалась.
   – Прищепки есть?
   – Зачем? – удивился Микки.
   – Мне нужны прищепки и плащ. Жди меня внизу, через пять минут я спущусь.
   Я кинулась на задний двор, где сушилось белье, постиранное трудолюбивой Эммануэль, и отколола шесть прищепок под ее недовольное брюзжание. Затем побежала в апартаменты мачехи и заявила, что порядочной девушке, приглашенной самим королем, неприлично выезжать в свет без плаща. Мачеха скривилась, но плащ дала. Я повертела его в руках, пытаясь понять, в чем его проблема, раз он ей не нужен. Внешне плащ был вполне обычным, ярко-алым, бархатным. Разбираться в нюансах было некогда, я поспешила к себе и начала превращение замарашки в красавицу.
   Когда Микки сказал про лишнюю материю на талии, я вспомнила наши со Светкой походы по вещевым рынкам. О, это отдельная история, вдаваться в подробности не стану, но один достойный внимания эпизод расскажу. У какой-то витрины Светке понравился сарафанчик. Честно говоря, ничего особенного в нем не было, но она вцепилась в него супер клеем. Мы с продавцом еле оторвали.
   – Девушка, – вещала тетка Светке, – он вам будет велик!
   – Да что вы такое говорите, – возмущалась та. – У меня есть глаза, я вижу, что он как раз на меня. Снимите его с манекена, я хочу примерить!
   Тетке было элементарно лень раздевать манекен, и она просто повернула его к нам тылом. Понравившийся сарафан на спине был заколот прищепками, что делало его фасон неотразимо стильным и фигуристым. И его пятидесятый размер смотрелся сороковым! Сейчас я проделывала то же самое – закалывала мраморное платье на спине прищепками. Получилось довольно прилично. Я накинула поверх платья плащ…Почему все-таки мачеха беспрекословно его отдала?… Оставалось не показывать никому свой тыл и блистать красотой и хрупкостью фигуры. Помнится, у Дюма в «Трех мушкетерах» был забавный похожий эпизод с перевязью Портоса. Но разве можно было сравнивать мои мозги и мозги литературного персонажа!
   Я была уверена, что не попаду в глупую ситуацию. К тому же на улице резко похолодало, словно природа сговорилась со мной действовать заодно.
   – Блеск! – поразился Микки, встретивший меня у дверей.
   – А то, – удовлетворенно хмыкнула я, чинно вышагивая ему навстречу.
   – Ты волшебница? – прищурился он.
   – Нет, только учусь.
   – Освободишься, дай мне урок волшебного превращения платья за пять минут. Кстати, у нас есть время решить еще одну твою проблему.
   И Микки показал на разношенные башмаки, с которыми я практически сроднилась. Все же в удобной обуви есть свои преимущества.
   Оставив дом с чистой совестью на попечение Эммануэль, мы с Микки, который рассчитывал опоздать на встречу с доктором, отправились во дворец продолжать мое обучение танцам и вокалу. Вскочить на лошадь в этот раз мне удалось без особых проблем, если не считать того, что я заехала пяткой по лбу несчастному конюху, помогавшему мне в этом нелегком деле.
   По пути мы съездили в обувную лавку. Я волновалась, откуда у Микки деньги на туфельки, но в лавке вели общий счет на семейку Грэм. Этим нужно было воспользоваться!
   Товара в лавке было много. От пола до потолка стояли стеллажи с обувью, занимавшие все свободное пространство помещения. Сапоги мне не понравились, женские они делать не умели, а мужские выглядели как ботфорты. Я решила, что как-нибудь забегу и куплю две пары для нас с подругой. Не возвращаться же домой с пустыми руками! А вот туфельки манили приятным разнообразием.
   Перемерив кучу разнокалиберной обуви, я вздохнула. Не подходило ничего! Ничего! Представляете?! Нет, с размером все было в порядке, мой тридцать шестой вовсе не Золушкин тридцать третий. Но! Моя нога была гораздо уже предлагаемой обуви.
   – Седьмая полнота, – твердила я продавцу, тщедушному старику с седой бородой и усами. – В итальянском бутике я мерила туфли с этой полнотой, и они мне подходили! Нет ли у вас поуже?!
   Старик молча разводил руками, и я горестно смотрела на бархатные, атласные, кожаные туфельки с розочками и пряжками, с каблучками-рюмочками и тоненькими шпильками.
   – Нет ли чего-то особенного, сэр Пикфорд? – нахмурился Микки, помогавший мне переобуваться. – Я вам буду очень признателен. Моей сестре необходима новая пара туфель!
   Я сидела на мягком удобном пуфике в дорогом магазине, красивый парень сидел на корточках рядом и нежно держал мою ногу, прижимая к своей груди, старик суетился, подыскивая новые пары, я могла купить себе любую… Светка бы обзавидовалась! А я чуть не рыдала.
   – Какой пассаж, – как бы сказала моя мачеха.
   – Есть спецзаказ для двора Его величества, – пробормотал Пикфорд довольно растерянно. – Мне думается, пара подойдет вашей сестре. Но…
   – Несите! – приказал Микки. – За тройную цену.
   – Матушка тебя убьет, – прошептала я, восхищенная его поступком.
   – Она меня любит и простит, – хмыкнул он.
   Мачеха на самом деле была не такая страшная и опасная, какой хотела бы казаться.
   Пикфорд принес из соседней с общим залом комнаты картонную коробку глубокого синего цвета, всю усыпанную мелкими белыми лилиями, и со вздохом протянул мне.
   Я схватила коробку, раскрыла ее и…
   – Хрустальные туфли!
   Разочаровалась.
   Вы представляете, как ходить в стекле?! Я не представляла!
   Микки аккуратно обул меня и поставил на ноги.
   – Они разобьются, если я сделаю шаг?
   – Рискни.
   Я рискнула. Шагнула вперед, назад, покрутилась, прошлась от зеркала до зеркала. Туфли за счет серой бархатной подкладки мягко облегали ноги и казались легкими, словно были из ткани. Каблук-рюмочка, розочки, изумительный блеск, ко всему прочему, они пришлись впору – деваться было некуда. Когда я шла, слышала за собой особенный хрустальный звон. О, это намного интереснее ароматного шлейфа духов!
   – Поставки из страны Оз? – поинтересовалась я у Пикфорда.
   – Из королевства Хрустальных Гор, – он пожал плечами.
   – Там есть рудники с особым сортом, – подхватил меня Микки под руку, – я тебе потом расскажу. Это особый хрусталь, он не бьется. Надеюсь, двор Его величества подождет следующую партию.
   – Вам будет это дорого стоить, Миканиэль, – прищурился старик.
   – Ничего, счастье сестры дороже.
   Когда мы вышли, я его поцеловала! По-сестрински. Не в засос. Но в губы. Мне показалось, что ему было приятно.
   В новых туфлях я стала гораздо легче. Вообще показалось, что я летаю. Я легко запрыгнула на лошадь сама и выпрямила спину. Королевишна чего уж там! Везите меня к королю!
 
   Но во дворце меня ждал полный облом.
   Когда мы прошли пропускной пункт, поднялись наверх, зал для занятий оказался заперт. Микки сверил часы с королевскими курантами, время совпадало. Иногда Его величество, как рассказал братик, приказывал передвигать стрелки часов. Делал он это в тех случаях, когда ему было выгодно. Хотел продлить охоту или увеличить трудовые будни – безжалостно вращал стрелки. Что-то типа нашего летнего и зимнего времени, только в более уродливом воплощении.
   Сегодня время шло своим чередом, но меня поражало отсутствие сестер Брэмс и опоздание сэра Гарварда. Нам пришлось топать в присутственный зал, чтобы найти учителя. Он был там! Разговаривал с герцогом Эдбергом, подобострастно заглядывая тому в глаза. Я прошла через толпу придворных, льстиво раскланивавшихся мне вслед, остановилась возле сладкой парочки и мстительно толкнула локтем в спину Гарварда. Микки захихикал позади, придав мне уверенности.
   – Что все это значит, сэр Гарвард?! – возмутилась я, не удостаивая взглядом герцога.
   – Леди Грэм?! – удивился Эдберг. – Миканиэль! Дружище, рад тебя видеть!
   Меня, значит, не рад.
   – Леди Грэм, что вы себе позволяете? – возмутился Гарвард. Но я не дала ему времени возмущаться рядом с титулованной особой и отвела к окнам, где народа было меньше. – Где ваши приличные манеры? Где девичья скромность?!
   – Дома забыла! Так же как и вы то, что час назад должны были меня учить вокалу и танцам.
   – Леди Грэм, – Гарварда перекосило от радости. – Его величество решил, что вы великолепно подготовлены и никаких занятий вам больше не требуется!
   – Что?!
   – То, что вы слышали, леди Грэм!
   – Ничего не понимаю, – прошептала я, отпуская рукав сэра Гарварда, который до этого довольно крепко держала, опасаясь, что тот вырвется на свободу.
   – А вам ничего понимать и не нужно, – довольно сообщил учитель. – У вас по всем предметам двойки! Вы отвратительно поете, голубушка, и еще хуже танцуете.
   – Меня отчислили за неуспеваемость?!
   – Напротив. Своей неординарностью вы понравились королю, и он сократил количество уроков.
   – Король на мне сэкономил?!
   Поистине не знаешь, где найдешь, где потеряешь.
   – И что же я буду делать на балу?!
   – Все то, что выделывали на глазах Его высочества герцога!
   Самодовольный болван! И он был моим учителем?! Ничему хорошему он меня не научил, а наверняка содрал с короля немыслимую плату за урок.
   – За сим с нижайшим почтением, – скривился учитель и быстро скрылся в толпе.
   Я ничего не понимала. Получалось, что мое образование вполне устраивало короля. То есть, его фактическое отсутствие. Но откуда он узнал, что я ничего не умею? Ясно, братец сообщил. Не мой, а его, герцог Эдберг собственной персоной. Тот много чего вчера видел. Представляю, как он ржал, когда рассказывал королю о моем романсе! А потом они ржали вдвоем! Впрочем, неприлично думать об особах королевской крови как о жеребцах. Хотя, Эдберг породистый норовистый жеребец, так и бьет копытом возле меня! И чего ему только нужно?
   – Леди Талия, сегодня вы восхитительны.
   – Спасибо, милорд.
   – Миканиэль, я повторяю свое приглашение на ужин. Надеюсь, тебе составит компанию эта прекрасная дама в пурпурном плаще.
   – Я не ем после шести, – пробурчала я, чувствуя, что начинаю оттаивать после его комплиментов.
   – Не вижу проблемы, – хмыкнул герцог. – Я договорюсь с королем, и шесть часов вечера никогда больше не настанет!
   Ох уж эта вседозволенность! Тоже наверняка начинали с демократии.
   – У вас новое платье, дорогая Талия, – смерил меня быстрым взглядом Эдберг. – И плащ…
   Ему явно чем-то не понравился мой плащ.
   – И туфли! – я кокетливо выставила вперед ножку в хрустале.
   – Такие туфли носит принцесса, – довольно прохладно сказал герцог. – И, леди Грэм, снимите плащ.
   – Ни за что. Мне холодно. И вообще я не собиралась здесь задерживаться…
   Но задержаться мне пришлось потому, что в присутственную залу вышла принцесса. То самое белокурое создание, чей портрет украшал стену одного из моих братьев. Это была эфемерная дива с голубыми глазками и пухлыми губками, мечта мужчин всего мира. Я перевела взгляд на Микки, он хмурился.
   – Лаурина! – позвал ее герцог, – позволь представить тебе моих друзей – брата и сестру Грэм.
   Воздушное облако в голубых шелках подплыло к нам и скривило милую радостную рожицу, выразив искреннюю симпатию Миканиэлю. Меня принцесса не замечала в упор. Да и ладно, не очень-то и хотелось.
   – Ваше высочество, на улице холодно.
   К принцессе подошла пожилая дама и накинула ей на плечи…мой красный плащ.
   Так вот в чем подвох! Плащ был не мой, их было два.
   – Видишь, Микки, – кивнул герцог. – Королевской семье катастрофически не хватает собственного портного.
   – Стилиста, – подсказала я более приемлемый для Микки вариант.
   Голубая в красном принцесса уставилась на меня удивленно и обиженно, словно я отняла у нее любимую игрушку. Она выпятила нижнюю губу, та задрожала… А она еще не видела моих хрустальных туфелек!
   – Снимите плащ, леди Талия, – прошептал мне Эдберг.
   – Ни за что!
   – К чему такое ослиное упрямство? Извини, дорогая Лаурина, мы вынуждены отойти на минуту…
   Он обнял меня за талию и повлек прочь из зала.
   – Господи, какая же вы костлявая! А на первый взгляд и не подумаешь…
   А нечего хвататься за мои прищепки! За меня, то есть.
   Эдберг остановился только на улице, вытащив меня из дворца через парковую дверь.
   – Где вы взяли этот чертов плащ?! – прошипел он гневно.
   – У мачехи!
   – Леди Грэм не могла вам его дать, она знала, что такой же презентован принцессе королем Уильямом!
   – А ей как он достался?!
   – Сэр Грэм выстрелом остановил бегущего на нашего гостя кабана.
   – И что теперь?
   – Вы должны повесить этот плащ на дальней вешалке и больше к нему не притрагиваться! Чтобы не досаждать своим видом королевской особе, у которой красный цвет любимый.
   – Ну да, каждый дурачок любит красный клочок.
   – Что вы сказали?!
   – Это не я сказала, это народная пословица.
   – Надеюсь, его выпороли?
   – Кого?
   – Народ! За такие пословицы. И вам не мешало бы дать хорошую взбучку, леди Талия. Вы своенравная взбалмошная особа, готовая…
   Внезапно герцог отступил от меня на пару шагов и потрясенно договорил:
   – …готовая перевернуть мир.
   – Да, я такая, – я выставила вперед ногу в хрустальной туфельке и несколько раз постучала ею по камням площадки. – И вообще я не виновата, что ваш гость король как-его-там притащил с собой вместо приличных подарков одинаковые плащи и принялся раздаривать их всем подряд! В порядочных государствах так не делается. Королям и президентам дарится эксклюзив! У меня плащ, между прочим, единст… любимый! Этот плащ!
   – Как я мог забыть, – расстроено бросил герцог. – Не волнуйтесь, леди Талия. Завтра я все улажу.
   – А я и не волнуюсь.
   – Вот и хорошо.
   – Замечательно просто!
   – Вы можете промолчать?!
   Несносные существа, эти мужчины. Они мнят себя лучшей половиной человечества. А если мужчина красив и богат, знатен и знаменит, то предела его произволу не видно в обозримом пространстве. И все рядом с ними – молчите, несчастные. Трепещите и внимайте его правильным речам.
   – Снимите плащ, я вам сказал, – герцог встал рядом со мной и досадливо дернул мой бархат.
   К нам шествовала принцесса со свитой. Разумеется, она была в красном плаще!
   – Может быть, мне вообще перед вами раздеться полностью?!
   Герцог ошеломленно уставился на меня немигающим взглядом.
   – Шутка, – на всякий случай сказала я. – А там ваша племянница.
   – Талия…
   – Что, Ваше высочество?
   – Ничего.
   – Вот и поговорили, – вздохнула я.
   Принцесса подошла к нам и взяла герцога Эдберга под руку, разлучая нашу прекрасную пару. Я молча проводила их взглядом, а потом ко мне подошел Микки.
   – Я посоветовал ей приглядеться к черному цвету, блондинкам он идет. Но принцесса заявила, что не хочет раньше времени одевать вдовьи наряды. Она сказала, что черный ей понадобится после того, как ты выйдешь замуж.
   – Я?!
   – Странное заявление, – наморщил лоб Микки.
   – А когда? А за кого конкретно, она не уточняла?!
   – Сестренка, успокойся. Она глупа… А она не так глупа, как я думал…
   – Ты что, в нее влюбился?
   – Глупости. Я не смогу любить девушку, надевающую красный плащ поверх голубого платья.
   – Вот и хорошо.
   Знала бы я, что все плохо! Плохо потому, что, во-первых, прекратили уроки, во-вторых, я не понравилась принцессе.
   – Пойдем отсюда, – я взяла Микки под руку и поцокала в сторону ворот.
   Хрустальные туфельки переливчато зазвенели…
   С принцессой мы обернулись одновременно. Я столкнулась с ее ненавидящим взглядом.
   Нажила себе еще одного врага. Вот не везет-то.
 
   Поездка во дворец и очередной отказ ужинать с герцогом меня доконали. Мужик что, не понимает, что его не хотят видеть?! Настаивает и настаивает. Конечно, судя по моей комплекции можно домыслить, что я год питалась одной манкой. И кто-то может испытывать жгучее желание меня накормить до отвала для того, чтобы я влезла в мачехино платье без прищепок, так, чтоб оно по швам трещало. Но представляю физиономию герцогини, не к ужину она будь помянута. Я ж девушка прямая, флиртовать исподтишка не умею. Как начну, так начну, редко меня кто сможет остановить. А герцог очень даже привлекательный мужчина, породистый, весь в короля. Только проще и гораздо интереснее. Нет, мне нельзя в него влюбляться! Конечно, я его хочу видеть. Но не за ужином.
   Лучше бы я хотела узнать, зачем вся эта каша с перемещением заварилась! Если сделать первые мысленные наброски, получалось следующее. Готовить я не умею, значит, не для того, чтобы семейка Грэм набрала с моей помощью лишние килограммы. Служанка из меня никудышная потому, что я ленива. Сажать семь розовых кустов и перебирать пшено ни за что не стану без серьезной побудительной причины. Одного приказа мачехи для меня явно недостаточно. Вот если бы появилась фея и сказала:
   – Наталия, если ты переберешь два мешка пшена, то конец света в отдельно взятом мире не состоится!
   Тогда бы я задумалась над грядущей перспективой. Пшено и конец света, одно другого стоит.
   В качестве невесты для своих братьев я тоже не гожусь, инцест и все такое, любому дураку ясно, что дело темное. Значит, я должна кого-нибудь спасти. Кого? Вот в чем вопрос. Вокруг меня живут и благоденствуют прекрасные люди, в полной гармонии друг с другом решая мелкие домашние проблемы. От чего их спасать? Правильно, не от чего. Тогда остается одно. Меня забросили в это королевство для диверсии!
   Какие здесь девушки? Благовоспитанные, сдержанные, обученные танцам и пению, скромные, начитанные и т. д и т. п. Какая я? Противоположная! Разумеется, книги я читаю, особенно люблю фэнтезю про попаданцев. Но на этом наше сходство заканчивается. Кто-то, эх, знать бы точно – кто, решил запустить ложку дегтя, меня то есть, в бочку меда, в это королевство. Возникает резонный вопрос – зачем. Ответить? Пожалуйста! Для того чтобы все здесь испортить. Мной. Вот до чего додумалась! Следуя законам жанра, должно получаться ровно наоборот. Может быть, я не такая плохая, какой кажусь на первый взгляд?
   – Эммануэль, – я зашла на кухню и взяла большие ножницы из стола, – шить умеешь?
   – Не-а, – ответила дебелая служанка, помешивая что-то в огромной сковороде.
   – Вкусно пахнет!
   – А то. Эт тебе не манка.
   – Вкусно пахнет моей манкой! Вот она, кастрюлька, варит и варит. А что за бурду ты готовишь?
   – Бараньи ребрышки в томатно-чесночном соусе.
   – Гадость какая, – я подавилась слюной.
   – Тогда я тебе кашу положу.
   – Ты что?! Только попробуй!
   Вот деревня! Никакой обходительности с господами!
   – Талия, ты прищепки бы отдала. Нехорошо постиранное белье без прищепок оставлять, – покачала она головой. – Вот доктор Томпаз сегодня, когда к нам шел, в хозяйкиных панталонах запутался. Слетели они с веревки ему прямо на шляпу. Стыдоба!
   – Доктор Томпаз? Уже пришел? Что же ты сразу не сказала?! Пойду, посмотрю на этого эротомана!
   Я схватила со стола вазу с фруктами и понесла ее впереди себя. Ладно, с платьем позже разберусь. Сейчас главное оказать посильную помощь Микки. Кстати, а не за этим ли меня сюда переместили?!
 
   Доктор Томпаз представлял из себя нашего учителя географии. Во всяком случае, сходство между ними было поразительное! Оба высокие, худющие, сутулые, хмурые, небритые и недовольные окружающим миром. И голоса у них схожи! Я вспомнила как наяву:
   – Архипова, иди к карте и покажи Оттаву. И не смотри на свою подругу Кольцову! Не оторву, Архипова, нужно показать, а город…на каком континенте?
   – На самом дальнем, Семен Семенович.
   – Вот и показывай!
   – Показывайте язык, любезный друг Миканиэль, – доктор Томпаз восседал напротив Микки и старательно лез ему в душу. В горло, то есть.
   Рядом с Микки сидела мачеха и с упоением смотрела на эскулапа, словно тот был готов сотворить с ее сыном чудо. Бедняжка, ее стоило пожалеть, чудес на свете не бывает. Не считая исключительных крайностей. Но это был не тот случай.
   Микки сидел с обреченным видом и послушно открывал рот.
   – Яблоки, персики, перезрелая слива? – я поставила вазу и радостно как последняя идиотка улыбнулась.
   По моим наблюдениям, если хочешь расположить людей к себе, прикинься идиотом.
   – Кто перезрелый? – отвлекся от разглядывания рта доктор.
   – Слива! – торжественно произнесла я, подходя к нему ближе. – По секрету скажу вам, что конкретно ее брать не рекомендую.
   – Почему, голубушка? – доктор снял пенсне, протер его и снова водрузил на нос.
   – От нее пучит.
   – Кого?
   Кто из нас идиот?
   – Будет вас, если вы ее возьмете.
   – Скушайте яблочко, дорогой доктор, – встряла мачеха, недовольно кивая мне в сторону дверей.
   Я сделала вид, что не поняла ее намека.
   – А от яблок урчит в животе.
   – Неужели? – уставился на меня доктор. – А персики? Какой вред организму наносят эти, безобидные на первый взгляд, плоды?
   – От персиков развивается аллергия. В запущенных случаях возможен отек Квинке.
   – Тогда зачем вы принесли эти фрукты мне?!
   – Сдуру.
   – Что вы говорите? Какой интересный экземпляр! Голубушка, откройте рот и покажите язык!
   И доктор Томпаз отвлекся на меня. Я подмигнула Микки, тот зажал рот рукой, чтобы не рассмеяться, и подмигнул мне.
   – Доктор! – возмутилась мачеха, когда тот уже вовсю считал мои пломбы. – Вы пришли для того, чтобы разобраться с моим сыном! А не со служанкой!
   – Я не служанка, доктор, она преувеличивает. Я избранная гостья короля. Напоминаю, если некоторые об этом забыли!
   – Изумительно, поразительно, – недоумевал эскулап.
   – Что там еще такого? – недовольно пробрюзжала мачеха.
   – В том-то и дело, что ничего особенного! Кроме зубов…
   – О да, – вздохнула та, – девица действительно довольно зубаста. Какой кошмар!
   – Совершенно обыкновенный язык, – отвлекся от созерцания моего рта доктор.
   – Не может быть, – возразила мачеха, поморщившись. – Он должен быть у нее слишком длинным!
   Они меня заинтриговали.
   – А какой должен быть язык?
   – Бледно розовым у здорового человека, – принялся охотно мне объяснять доктор. Его хмурый вид исчез, уступив место благодушному настроению. – У психически нездорового – от темно красного до синего…Вот как у господина Миканиэля…
   – Синий язык?! – искренне удивилась я.
   Миканиэль с удовольствием мне его продемонстрировал.
   Черника! Я сразу догадалась, что он набрал горсть черники в лесу и съел ее перед приходом доктора. Когда я сорвала королю охоту, видела чернику под ногами.
   – Запущенный случай, – согласилась я с доктором. – На грани бешенства.
   – Какой ужас! Умоляю вас, доктор, спасите моего сына!
   – Я пытаюсь, госпожа Грэм, пытаюсь. Я знаю, что Его величеству нужны солдаты, воины без страха и вредных привычек. Чем больше воинов, тем лучше….Леди, – он обратился ко мне, – с вами мы продолжим в другой раз.
   – Свободна, Талия, – отмахнулась от меня мачеха.
   Я пожала плечами, показывая Микки, мол, сделала все, что могла. Он развел руками. Мы понимали друг друга без слов.
   – Любезный Миканиэль, ответьте на мои вопросы…
   Я вышла из комнаты, но дверь оставила чуть приоткрытой. Подслушивать нехорошо? Еще хуже – оставаться в неведении!
   – …Вы по-прежнему испытываете неприязнь к противоположному полу?
   Микки огорченно кивнул.
   – И даже …м-да…Какое впечатление на вас производит наша несравненная принцесса?
   – Отвратительное!
   – Какой вздор!
   – Чес слово, ма. Я видел ее сегодня. Она напялила поверх голубого платья красный плащ. Тот самый, который вы дали Талии! Видели бы вы ее злую физиономию, ма.
   – Принцесса видела плащ Талии?! Какой кошмар! Мне плохо! Доктора! Доктора!
   – Я здесь. Нюхните соли и держите себя в руках, леди. Все не так катастрофично. Ваш сын всего лишь испытывает неприязнь к девицам. Но у него нет влечения к мужчинам, и это говорит о том…
   – О чем?! – воскликнули в один голос мачеха с Микки.
   – О том, что он может с чистой совестью вступать в армию Его величества. Понимаете, неприязнь к девицам это юношеские комплексы…
   На расстроенного вердиктом доктора Микки было больно смотреть.
   – Он испытывает! – прокричала я и вошла.
   – Талия? Какое невежество! Выйди вон!
   – Постойте, леди Грэм. Что вы сказали, голубушка?
   – Микки, прости меня, но я вынуждена признаться. Он испытывает симпатию…
   – К кому?! – теперь хором поинтересовались все трое, резко наклонившись в мою сторону.
   Я даже отступила на шаг.
   – К коронованной особе! – выпала я.
   – Что вы говорите?! – обомлел доктор.
   – Все мы испытываем симпатию к коронованным особам, – возразила мачеха, расслабленно откинувшись в своем кресле. – Это обычное дело.
   – Да, это обычная практика, – согласился с ней доктор.
   Микки внимательно посмотрел на меня, требуя продолжения.
   – Но… но не все коронованные особы симпатизирует нам!
   – Что на это скажите, леди Грэм? – заинтересовался доктор.
   – Какие глупости! Разумеется, они нам не должны симпатизировать. Кто они и кто мы…
   – А коронованная особа симпатизирует Микки!
   – Принцесса?! – обрадовалась мачеха.
   – Нет! – радостно сообщила я. – Ее родственник! Мы сегодня были во дворце и я своими глазами видела… Ах, господин доктор, разве я могу об этом говорить?
   – Да, да, голубушка, лучше молчите, – тяжело вздохнул эскулап. – Что-то в этом роде я предполагал. Все эти воинственные закидоны…прощу прощения, леди Грэм…мания величия, страсть к захвату новых земель, подражание великому Александру… А ведь тот был…х-м…вернее, не был…да уж…
   Я сделала короля голубым! Поздравьте меня срочно, а то на рассвете мне отрубят голову. А что еще делать бедной девушке, поставленной в такое щекотливое положение? Но я оставила себе лазейку – сказала про родственника. А им может быть, кто угодно. Если покопаться в родословных королевства, то родственников у принцессы отыщется сотня, не меньше. Так что король здесь совершенно не при чем, но пусть доктор с мачехой так думают.