Кузнецова Алла. Арифметика жизни (сборник)

 
Стучит в окно сырое время года,
Оно пришло – и чти его, не чти,
Опять на слёзы щедрая погода
Развесила над городом дожди.
 
 
Кропит сады, усердно моет камень,
Старается за совесть, не за страх,
Придёт зима – поделится снегами,
Взорвав лавины где-то в облаках.
 
 
Весна заставит снег ручьём крикливым
Сбежать в овраги талою водой,
И тех, кто не умеет быть счастливым,
Утешит одуванчик золотой.
 
 
Разбудит лето дремлющие дали,
Согреет зелень, волны и песок,
И если вы от осени устали,
Прочтите этот стих ещё разок!
 

«Властью осени холодной…»

 
Властью осени холодной
Зелень трав набелена,
Пышногрудой и дородной
В небо выползла луна,
 
 
И рябина (сняв сорочку),
Серьги меряя под ней,
Развязала узелочки,
Что на памяти моей.
 
 
Как давно всё это было!..
В мёдом пахнущих сенях
Подарил мне серьги милый
С клюквы брызгами в камнях,
 
 
Примерял на сеновале
При оранжевой луне,
Только… голуби склевали
Радость, даренную мне.
 

«Мыл реку туман…»

 
Мыл реку туман
сизой ветошью,
Да явилась ночь
тёмной ретушью,
Ночь осенняя,
слишком ранняя,
Что свела на нет
те старания.
 
 
Ты прости, туман,
ночи вольницу,
Пусть надеждою
сердце полнится:
Речку вымоешь
с первым солнышком —
Жизнь покажется
спелым зёрнышком.
 
 
Подави печаль
разумением,
Где трудом бери,
где терпением,
В жизни каверзной
то лишь значимо,
Что судьбой твоей
предназначено.
 
 
А его – не счесть
днями долгими
С пересудами,
с кривотолками,
Понатыкано,
понавешано,
Где горошина,
где орешина…
 

«Щадя покой утиной стаи…»

 
Щадя покой утиной стаи,
Где бересклеты и лоза,
На пне замшелом восседаю,
Напялив кепку на глаза.
 
 
Здесь тихо-тихо!.. Тень косая
От сосен тянется ко мне,
И ноты птичьи, зависая,
Скользят по ёмкой тишине.
 
 
Несёт паучьи волоконца
Сентябрь Покрову на холсты,
И бабьелетовское солнце
Усердно греет с высоты.
 
 
Земли прибрежная полоска,
Что между лесом и волной!..
Ты в красоте своей неброской
Покоем делишься со мной.
 
 
Врачуешь душу, отмывая
От каждодневной суеты,
Лишь здесь дорог моих кривая
Устало падает в кусты.
 
 
Не тороплюсь!.. И будто снится,
Что в сердце спрятано на дне:
Мой отчий край, родные лица,
Теперь живущие во мне.
 

«Нарядилась верба в жёлтый плат…»

 
Нарядилась верба в жёлтый плат
На поминки ласкового лета,
Сквозь восхода палевый оклад
Уголок мой розового цвета.
 
 
Здравствуй, сердцем признанный уют,
Погрустневший в медленном рассвете!
Соловьи о счастье не поют,
В камышах покоит крылья ветер.
 
 
Шла к тебе, осилив лужи вброд,
Сквозь кусты, что в блёстках бриллианта,
Во «дворце» моём – переворот,
А на «троне» – рыжая команда!
 
 
Приоденусь в плащ до самых пят,
Что живёт сто лет на белом свете,
И корзинку, полную опят,
Соберу на радость всем соседям.
 

Гнездо

 
Когда весна ваяла кроны
Видавших виды тополей,
Гнездо мостили две вороны,
Как стены крепости своей…
 
 
…Сегодня жалит день ветрами
И треплет кроны тополей,
И на стекло оконной рамы
Рыдает дождик – водолей.
 
 
Гремит железо старой крыши,
Погоду скверную виня…
Иду к окну – и то, что вижу,
Ложится камнем на меня:
 
 
Как будто страшную расплату
Содеял рок на том гнезде,
Что ветра шквалами распято,
Как древней карой на кресте.
 
 
Ворона в панике, и с горя
Кричит в предзимье непростом…
И я пернатого изгоя
Пустить готова в тёплый дом.
 

Листопад

 
Укрылась земля шелестящей периной,
Деревьев стволы отражает витрина,
Да голых ветвей поскучневшие плети
Качает упрямо назойливый ветер.
 
 
Листвой пожелтевшей отплакали кроны,
В садах только хвоя осталась зелёной,
И дремлет тихонько в явлении этом
Причина известная бабьего лета:
 
 
Дары листопада, слежавшись, сопреют
И землю остывшую снова согреют,
И в этом тепле, что ударилось оземь,
Отступит на время холодная осень…
 
 
Я греюсь в лучах этой мудрой природы —
И мне бы, как листья, стряхнуть свои годы,
Быть нужной кому-то и счастьем согретой,
Прочувствовав бабье, но, всё-таки, лето!
 

«Ещё зима не тронула воды…»

 
Ещё зима не тронула воды,
Припорошив мой рай со всех сторон,
А по снежку – мышиные следы
И чёрточки от крылышек ворон.
 
 
А первый снег, как первая любовь,
По-детски чист и памятно живуч,
И кажется светлей родимый кров
Без липкого дождя и хмурых туч.
 
 
Продрогший лес, дороги и дома
Земная ось от солнца увела,
Засыплет снегом матушка-зима,
Чтоб всё сумело выжить без тепла,
 
 
Набросит безразмерный свой покров
По ходу дел и праведных забот,
А первый снег, как первая любовь,
Страничкой нежной памяти живёт.
 

После снегопада

 
Такой желанный снег, что за ночь выпал,
Не смёрзся, не слежался – чист и юн,
Морозец слаб, но в жажде лужи выпил,
Не дав напиться птице Гамаюн.
 
 
Она уже прошлась по первопутку,
Оставив нам автографы крестом,
А кот Баюн сердился не на шутку,
Следы сметая собственным хвостом.
 
 
Не верите? И в этом наша разность!..
А я вот верю, верю неспроста:
В душе моей хозяйничает радость,
Улыбка открывает мне уста.
 

Лучик

 
Сквозь баррикады туч,
Давно забытых ветром,
Пробился слабый луч,
Осилив километры,
Вошел в мое окно —
И я глаза открыла,
Желание одно —
Единственное было:
 
 
Поймать и удержать
В руке дитя светила!
Но лучик задрожал —
И стало вновь уныло.
Ушел, как и пришел,
Негаданно, нежданно,
Исчез, моей душой
Любимый и желанный.
 
 
И снова грусть и лень,
Где никакой работы,
Сулит декабрьский день
На Питерских широтах.
Стерпи, душа, беду —
Тоскливый этот, нудный
Период, что в году,
Пожалуй, самый трудный.
 

Штрихи и пятна

 
Я согрела окно
Лаской теплой ладони —
Получилось пятно
На серебряном фоне,
И гляжу, как в кино,
В мир, что дремлет и стынет
То штрихом, то пятном
В белоснежной пустыне:
 
 
Это – пятна следов
В сплошь засыпанных тропах,
Это – пятна домов,
Что увязли в сугробах,
Дымных пятен клочки
В поднебесье белесом
Да косые штришки
Прикорнувшей березы.
 
 
Это все на меня
Дышит добрым покоем,
Вдохновляя, маня
Сделать что-то такое!..
Будит мысль о другом:
Уходя, не сдаваться!
Хоть пятном, хоть штришком
На земле оставаться.
 

Жажда жизни

 
Зима, хоть гостья, виз не просит —
Подмяла мир под свой бочок,
Но лихо пляшет на морозе
Упрямый живчик-родничок.
 
 
Несовместим он с пеньем вьюги
Своей натурой озорной,
Всё сыплет брызгами по кругу,
Ваяя панцирь кружевной.
 
 
Живёт!.. Кипит медовым сбитнем
(Не важно, молод или стар!),
Чем злее день, тем очевидней,
Что жажда жизни – светлый дар!
 

Край Бажова

 
Разгулялся ветер морозный,
В буйной пляске души не чая,
То ли небо качает сосны,
То ли сосны небо качают?..
И ещё разберись, попробуй,
В этой белой кипящей куче —
Опустились тучи к сугробам
Иль сугробы взметнулись к тучам!
 
 
А вчера было тихо и звёздно
(Настоящая белая нега!),
Так спокойно дремали сосны
Под огромными шапками снега,
Притаился сугроб волнорезом,
Шла тропинка прямой бороздою,
И висела лунища над лесом
Раскалённою сковородою…
 
 
Принимаю уральскую зиму
Всей душой своею раскрытой!
Край Бажова неотразимый,
Где стучит оленёк копытом,
Где Данила в избушке бедной
Оживляет зелёный камень,
А Хозяйка горы той медной
Все зовёт и манит руками.
 
 
Вот такая забавная штука!..
Сохраню драгоценною данью
В малахитовой жизни шкатулке
Эти белые зимы Елани.
 

Проталинки

 
Смешны зимы последние замашки,
Блестят под солнцем насты, как стекляшки,
И задают тональность птичьим трелям
Проталинки, что дарены апрелем.
 
 
Весёлым фоном для берёз да клёнов —
Проталинки на шубах южных склонов,
И в каше туч, повисших над низинкой,
Проталинки, разбавленные синькой.
 
 
Читатель возразит: – Не ново это!..
Но не сказали, кажется, поэты,
Что дней весенних джоули и ватты
Проталинками на́ сердце чреваты.
 

Волненье на Карельском перешейке

 
Волненье на Карельском перешейке!..
Не видите?!. Вглядитесь хорошенько!
Начните с неба: смотрит свысока!..
И гонит прочь сырые облака,
И дышит, дышит той голубизной,
Что характерна небушку весной.
 
 
И валунов белёсые овечки
Весёлым стадом двигаются к речке,
Две первые неслись, учуяв воду, —
Застыли вехами растаявшего брода: