Кварри Ник. В аду шансов нет

   Я вошел в широкие ворота, но не заметил ни одного человека. Железные ворота гаража или складского помещения были закрыты. Правда, я заметил стрелку со словом «Бюро» и направился в этом направлении. Пальто я расстегнул. Было так тепло, что я вообще мог бы его снять, но в правом кармане у меня лежал револьвер.
   Я поднялся по нескольким деревянным ступенькам и свернул за угол складского помещения. Одна из дверей оказалась открытой. Я сунул руку в карман, где находился револьвер, и вошел в помещение, частично приспособленное под бюро. Стены украшали отрывные календари с разнообразными видами и голыми женщинами. Напротив входа виднелась еще одна открытая дверь, ведущая в темный склад.
   В комнате, где я находился, были большой ящик с инструментами и груда покрышек для грузовиков. Надувка покрышек, очевидно, производилась в другом помещении. На другой стороне комнаты стояли письменный стол, два деревянных стула, походная кровать и шкаф для бумаг. Кроме того, здесь был также и сейф.
   Человек, сидевший за столом, записывал цифры в свои книги. У него было широкое лицо и коренастая фигура. Сзади него, на плечиках, висела кожаная куртка. Он поднял голову, которая уже успела полысеть и взглянул на меня пустыми тусклыми глазами. Его лягушачий рот совсем не улыбался, когда он невыразительным голосом поинтересовался у меня, что он может для меня сделать.
   — Это вы тут шеф?
   — Да... Я — Стрикер.
   — Очень приятно. Мой самолет запоздал, и я уже подумал, что мне придется вас разыскивать.
   Он лишь выжидательно посмотрел на меня. Я продолжал:
   — Меня послал Гарвей Кью. У меня новые инструкции для Хэнкса.
   — Вот как?
   Он закрыл свои книги, открыл средний ящик письменного стола и бросил их туда.
   — Должно быть, вы новенький... Всех остальных я знаю. Как вас зовут?
   — Ричарде. Я работаю у Кью совсем недавно. Он нанял меня, потому что два его человека погибли в Уихьюкене.
   Стрикер едва заметно кивнул.
   — Слышал об этом. Странно только, что Кью не позвонил мне и не сообщил, что вы приедете.
   — Он не мог рисковать и звонить вам из больницы. Он подозревает, что полиция прослушивает все его телефонные разговоры... Так где же мне найти Хэнкса?
   — Я право не знаю... Он... — Стрикер замолчал, откинулся на стуле и хмуро уставился на меня. — А что у вас с лицом? У вас такой вид, будто вы бились лицом о камни.
   Я слегка улыбнулся и подошел поближе к его столу.
   — Выяснилось, что у моей подружки был дружок... — ухмылка моя исчезла. — Почему это вы вдруг не знаете, где Хэнкс? Вы обязаны это знать. Кью совсем не понравится, если я срочно не передам Хэнксу новые инструкции.
   — Я не говорил вам, что не знаю, где он теперь, — его правая рука скользнула со стола в открытый ящик. — Я только сказал... — начал он.
   Я подошел еще ближе, ткнул коленом в ящик стола и защемил ему руку. Стрикер громко застонал, и его лицо перекосилось от боли. Он прикусил зубами губу. Я нажал на ящик посильнее. Он весь выгнулся, так что его лоб оказался на письменном столе. Я вынул из кармана незаряженный револьвер и ткнул дуло ему в ухо. После этого я убрал свое колено. Стрикер открыл ящик и вытащил оттуда свою руку. Потом выпрямился и стал растирать суставы. Я залез в ящик и вытащил оттуда револьвер 38-го калибра марки «Смит и Вессон».
   — Вы свинья... — выдавил Стрикер сквозь плотно сжатые зубы.
   Я попытался блефовать и дальше.
   — Что вы затеяли, Стрикер, черт вас побери! Если я сообщу Гарвею Кью, что...
   — Вы не от Гарвея Кью... Кью вчера вечером выпустили из больницы. Сейчас он лежит дома... — он поднял голову, посмотрел на меня и произнес. — Вы — Барроу?!
   — Почему вы так решили? — удивился я.
   — Хэнкс предупредил меня, что вы можете здесь возникнуть и описал вашу внешность.
   Я сунул свой револьвер в карман и продолжал держать его под прицелом его собственного револьвера.
   — Ну, хорошо. Я — Барроу. Но вы мне скажете, где находится этот ублюдок Хэнкс.
   В это время со стороны двери в склад раздался другой голос:
   — Вы так думаете?
   Я хотел повернуться, но голос зловеще предупредил:
   — Положить револьвер! Иначе я разнесу ваш череп на молекулы!
   Я все же повернул голову. Из темноты складского помещения возник маленький щупленький человечек. На нем был замасленный комбинезон, а на лице — самодовольное выражение. Длинноствольный пистолет он держал в своей руке настолько привычно и спокойно, словно это было для него обычным повседневным делом. Я положил револьвер Стрикера на письменный стол. Стрикер поднялся, оттолкнул стул и нанес мне резкий удар. Я успел немного увернуться, и кулак лишь скользнул по моей щеке и уху. Удар был болезненный, но равновесия я не потерял, хотя немного покачнулся и наклонился к стене рядом с дверью в помещение склада. Не успел я опомниться, как Стрикер нанес мне удар в живот. Я упал на колени и поднял руки вверх, чтобы оградить себя от дальнейших ударов.
   — Если вы меня еще раз ударите, — кряхтя, предупредил я, — я вас разорю...
   — Меня? Разорите?
   Стрикер противно рассмеялся. Его тыльная сторона ладони нацелилась на мою щеку, но я успел поймать этот удар затылком. При этом моя шляпа слетела.
   — Что с вами, Барроу? Вы не выносите боли?
   — Вы ничего не выиграете от того, что будете меня избивать.
   — Но я ничего и не потеряю. Вы мне чуть не сломали запястье, и я вам за это отплачу, а затем передам полиции.
   Прежде чем опустить голову, я бросил взгляд на часы.
   — Это была бы самая большая ошибка, которую вы могли бы сделать.
   — М-м-м, — промычал Стрикер и хмуро посмотрел на меня. Маленький человечек стоял рядом с ним, не шевелясь.
   — Ошибка? — раздраженно переспросил Стрикер — Ведь вас разыскивают по обвинению в убийстве!
   Я кивнул и сказал:
   — Конечно. Но если вы передадите меня полиции, я молчать не стану. Расскажу все, что мне известно!
   Лицо Стрикера помрачнело:
   — Что, например?
   — Я расскажу все про вашу фирму, что вы нелегально перевозите людей из Мексики и потом переправляете их в Нью-Йорк, где с них буквально сдирает шкуру Гарвей Кью, не оставляя им, практически, ничего.
   Стрикер молчал. Он смотрел на меня и раздумывал. Заговорил его дружок с револьвером в руках.
   — Если уж он все знает, мы не можем отдать его полиции. Зачем нам иметь из-за него неприятности? Скоро совсем стемнеет, и мне достаточно зарядить его свинцом и вывезти в пустыню на машине. Его никто никогда не найдет.
   — Нам даже нет нужды прятать его труп, ведь его разыскивают по обвинению в убийстве. Он пришел сюда и угрожал нам своим револьвером, и мы вынуждены были пристрелить его в порядке самозащиты.
   — Мне чрезвычайно интересно выслушивать ваши планы, — обратился я к Стрикеру, — но так дело не пойдет. Не пойдет оно и так, как предлагает это ваш милый друг. Прежде, чем уехать из Нью-Йорка, я все подробно описал и отдал записи одному из своих друзей. Если я не вернусь, он передаст мои мемуары в полицию.
   — Вы лжете?! Я вам не верю!
   — Ну что ж. Может быть, хотите держать пари? Только имейте в виду, если вы проиграете, вам придется сидеть в тюрьме многие годы.
   Тактика затягивания как будто не давала большого эффекта, но, тем не менее, позволяла мне выиграть нужные секунды. Он задумался. А затем пришло время, когда мне уже не нужно было тянуть время. Сторми появилась в дверях точно в назначенное время. В руке она держала револьвер 45-го калибра.
   — Не двигаться! — спокойно заявила она. — А ты, скелет, — обратилась она к щуплому, — брось свою игрушку на пол!
   Он хотел повернуться.
   — Не двигаться! Что я сказала! Или хочешь сыграть в ящик!
   Стрикер застыл. Но другой немного повернул голову, так что смог увидеть Сторми через плечо. Своего револьвера он из рук не выпустил.
   — Послушайте, девушка, — тихо предостерег он ее, — я специалист в этом деле. У вас все равно нет никаких шансов. Бросьте вы лучше свой кольт, иначе с вами будет быстро покончено. Если я начну двигаться, то это будет так быстро, что вы не попадете в меня с первого выстрела, а до того, как вы выстрелите во второй раз, я уже успею влепить вам пулю между глаз.
   Он говорил важно, с большой гордостью и, казалось, был убежден, что сразу запугает ее.
   — Точно между глаз, — повторил он. — Даю вам три секунды, чтобы... — Он замолк на середине фразы, мгновенно отпрыгнул в сторону и повернулся, чтобы выстрелить в нее. Но он не сумел запугать Сторми. И он не успел нажать на курок своего револьвера, ибо кольт изрыгнул пламя как раз в тот момент, когда он только начал свой последний прыжок...
   Пуля 45-го калибра впилась ему в руку, в которой он держал револьвер. Он раскрыл рот и в страхе вскрикнул. Револьвер вылетел из его руки. Когда мозгляк опустился на колени, Стрикер рванулся к столу, чтобы схватить свой пистолет, но я оттолкнулся от стены и подставил ему ногу. Он шлепнулся на пол, широко раскинув руки. Пока он меня бил, я еще должен был сдерживаться, но теперь меня прорвало. Я схватил его сзади за ворот, рывком поставил на ноги и, размахнувшись, врезал в его рожу. Он отлетел к стене, и изо рта у него потекла струйка крови. Я подскочил к нему и нанес удар в живот. Он как-то глухо икнул, переломился надвое и начал тихо сползать на пол. Я успел нанести ему еще пару ударов, прежде чем он окончательно свалился.
   — Не надо... — простонал он, — не надо...
   — Что с вами, Стрикер? — спросил я и повторил те же слова, которые он сказал мне пару минут назад. — Вы что, не выносите никакой боли?
   После этого я оглянулся. Сторми держала под прицелом маленького человечка, а он сидел, скорчившись, на полу и со стоном держал свою раненую руку.
   Я вновь схватил Стрикера за отвороты пиджака, рванул его, чтобы поднять на ноги, и бросил его на один из стульев.
   — Где Хэнкс?
   Он сжался, прижал руки к животу и ничего не ответил.
   С его стороны это было глупо. Ведь он принадлежал к организации, которая стреляла в Сэнди и Джонни, которая замучила до смерти парнишку-пуэрториканца, гоняясь за девчонкой по всей стране, и хотела пришить мне убийство.
   — Раскрой свою вонючую пасть, сволочь! — рявкнул я. — Или я прикончу тебя сию же секунду! Меня все равно разыскивают по обвинению в убийстве! Но ты заговоришь, и тогда я смогу освободиться от этого лживого обвинения! Слышишь, ты смердящий труп!
   Его руки внезапно потянулись к моей шее. Я был удивлен. Оказывается, Стрикер был более вынослив, чем я полагал. Я отпустил его ворот, отскочил немного в сторону и с удовольствием врезал ему по носу.
   Он свалился на пол и закрыл глаза. Я нагнулся и опять поставил его на ноги.
   — Нет, нет! Прошу вас! — запричитал он каким-то жалким и плаксивым голосом. Меня чуть не стошнило.
   — Где Хэнкс?!
   — В Санта-Фе, — неразборчиво пробормотал он.
   — Где именно? Адрес? И имей в виду, ты поедешь со мной! Если ты солгал, сам понимаешь, что от тебя останется и, вообще, останется ли что-нибудь существенное...
   — Я не знаю, где точно! — завопил он в отчаянии. — Клянусь, что не знаю! Я знаю только, что он где-то в Санта-Фе и следит за ранчо Клоудов... и он сумел подключиться к их телефону.
   Я взглянул на Сторми. Страх, внезапно овладевший мною, отчетливо отразился на ее лице.
   — Позвони своему отцу... — я показал на телефон. — Скажи ему, что Хэнкс подслушивает его разговоры. Если позвонит Нина, пусть не говорит, где она находится. Она должна, где бы она ни находилась, немедленно направиться в ближайший полицейский участок и не предпринимать ничего сама.
   — Но ведь если Хэнкс подслушивает телефонные разговоры моего отца, то...
   — Не имеет значения, — резко перебил я ее рассуждения. — Хэнкс не знает, откуда ты звонишь, и у него нет никакой возможности воспрепятствовать твоему разговору, о чем бы ты ни говорила. Все равно отец обязан узнать, что его телефон прослушивается гангстерами... Давай быстро!
   Сторми протянула мне кольт и прошла мимо меня к письменному столу. Я продолжал наблюдение за своими противниками и стоял точно на горячих углях. Наконец, Сторми соединилась с ранчо и, немного погодя, произнесла:
   — Билл? Позови отца. Я должна...
   Неожиданно она застыла на месте и стала слушать. Страх на ее лице сменился ужасом. Трясущимися руками она положила трубку обратно на место.
   — Нина уже позвонила. Час с чем-то тому назад. Из Альбукерка. И отец сказал ей...
   — Подожди, не спеши! — прервал я ее и ударил Стрикера рукояткой револьвера по макушке. Он мешком свалился со стула на пол и мгновенно потерял сознание. Затем я направился к щуплому человечку и расправился с ним подобным же образом. Мне лишь пришлось умерить силу удара, чтобы не пришибить его насмерть.
   — Куда твой отец послал Нину?
   — На Акому. Это высокий холм на равнине, приблизительно в семидесяти милях от Альбукерка. Там, на вершине холма, находится индейский пуэбло, один из старейших в Америке. Во время туристского сезона там живут несколько индейских семейств. Но сейчас там никого нет. Нина должна подняться туда и ждать, пока за ней не приедет отец.
   — И Хэнкс слышал, как твой отец это сказал? Он сразу же поехал туда после звонка отца?
   — Да.
   — То есть, приблизительно час назад, — подсчитал я. — Какой дорогой можно добраться туда быстрее всего?
   — Если ехать на Санта-Фе, но через Альбукерк, а потом на запад по Шестьдесят шестой дороге. Вероятно, тут он уже проехал. Теперь он наверняка находится где-то западнее города.
   Я кивнул, соглашаясь с ее выкладками.
   — Да. И Хэнкс тоже. Пошли!
   И мы побежали к дороге... к машине...

Глава 15

   Человек изнывал от жажды. Из открытого рта высовывался язык. Человек ползет по горам, усеянным костями и черепами. Такая картина красовалась на большом плакате, вывешенном прямо на шоссе в двадцати милях от Альбукерка. Над ползущим человеком было написано большими буквами:
   «ВНИМАНИЕ! ПОСЛЕДНЯЯ БЕНЗОКОЛОНКА И ПОСЛЕДНЯЯ ВОЗМОЖНОСТЬ НАБРАТЬ ВОДЫ ПЕРЕД ВЫЕЗДОМ В ПУСТЫНЮ!»
   Я непроизвольно посмотрел, сколько у нас осталось бензина. В баке оставалось чуть больше половины. А неприятное чувство во рту исходило не от жажды.
   Не останавливаясь и не снижая скорости, Сторми пролетела мимо плаката, а затем мимо бензоколонки. Стрелка спидометра дрожала где-то между цифрами 130 и 140.
   Чем дальше мы мчались на запад, тем более унылой становилась местность, простирающаяся по обе стороны дороги. А когда стало темнеть, эта местность стала принимать не только унылое, но и неприятное для глаз очертание. Вскоре на небе появились звезды, и луна разлила свой мертвенно-бледный свет. Высокие скалы бросали вокруг себя причудливые тени. Казалось, что мы находимся или где-то в центре земли, или вообще на какой-нибудь другой планете, где нет никакой жизни.
   В пятидесяти одной миле от Альбукерка Сторми замедлила ход и свернула с шоссе налево, на узкую и извилистую дорогу.
   На маленьком старом указателе стояло:
   «АКОМА ПУЭБЛО — 14 МИЛЬ»
   Мы словно попали в царство смерти. Нигде нет домов, лишь скалы причудливой формы. И опять скалы, а между ними дорога, извивающаяся, точно змея.
   Мы проехали около семи миль, когда я внезапно увидел контуры «джипа».
   — Похоже, что наш «джип»? — прошептала Сторми.
   Я вытащил кольт. Казалось, что ни в машине, верх которой был открыт, ни поблизости от нее никого не было. Но, с другой стороны, в такой местности имелась тысяча уголков, где мог спрятаться вооруженный преступник, поджидая нас в засаде.
   Сторми свернула с дороги, подъехала к «джипу» и остановилась.
   — Жди здесь! — приказал я ей и вылез из машины.
   Но она не обратила на мои слова никакого внимания и вылезла вслед за мной. В ее руке был револьвер, и она хотела побежать к «джипу», но я задержал ее. Никого и ничего поблизости не наблюдалось. Стояла полная тишина, лишь небольшой ветерок веял в ночном воздухе.
   Напрягая все свои мышцы, я отошел от своей машины, неохотно покидая защищенное место. Шел я медленно, каждую секунду ожидая, что меня вот-вот настигнет пуля. Но ничего такого не произошло.
   Наконец, я добрался до «джипа». Сторми, следовавшая за мной в двух шагах, в тот же миг очутилась рядом со мной. Я заглянул в машину. Там никого не было. Я ощупью провел рукой по щитку. Ключ зажигания был на месте. Тогда я пощупал сиденье и почувствовал под рукой дробовик. Я достал его из машины, чтобы разглядеть при лунном свете. На его стволе было что-то темное и липкое.
   Кровь!
   Я раскрыл ружье. Оно было разряжено — стреляли из обоих стволов сразу.
   А Сторми тем временем заметила темную фигуру, лежавшую на песке по другую сторону дороги. Она кинулась через дорогу, я сразу же последовал за ней. Когда она поняла, что лежащий человек не ее отец, она остановилась.
   Человек был маленьким и щуплым. Он лежал на животе лицом вниз. Это был Скрюни.
   Я перевернул его ногой. От его лица осталось только то, что обычно остается от головки перепелки, когда в нее стреляют с близкого расстояния.
   Сторми сразу отвернулась.
   — Отец! — закричала она неожиданно, и я не сумел ей помешать.
   В течение нескольких секунд ей отвечал только ветер, а потом неожиданно он донес до нас тихий голос старого человека. Откуда-то из-за скалы послышалось:
   — Я здесь!
   Сторми бросилась в ту сторону, откуда доносился голос. Я последовал за ней.
   Пит Клоуд лежал под скалой. Рядом с ним находилось оружие. Его темное изборожденное морщинами лицо было отмечено болью. Одежда была в крови и разорвана.
   Сторми присела рядом с ним и спрятала голову у него на груди.
   — Отец! — прошептала она с ужасом. — Ох, отец!
   Я также присел на корточки. Пит Клоуд повернулся и посмотрел на меня. В его глазах я прочитал боль и отчаяние.
   — Двое людей на машине перегнали мой «джип», — произнес он каким-то глухим голосом. — Они стреляли в меня, потом остановили машину и вернулись, чтобы удостовериться в том, что я мертв. Мне удалось подстрелить одного из них из ружья. А другой угодил мне в ногу, когда я вылезал из «джипа». Но мне удалось добраться сюда... и я отогнал его своим ружьем. Он убежал...
   — Наверняка, это был Хэнкс. Вы попали в него?
   — Думаю, что нет... он снова сел в машину и поехал в Акому... — Пит Клоуд немного приподнялся на локтях. — Там, наверху, Нина...
   — Это мы знаем, — быстро ответил я. — Давно он уехал?
   — Минут... минут пять назад.
   Я взглянул на Сторми.
   — Ты должна немедленно отвезти отца в больницу, а я поеду дальше. Как выглядит Акома?
   — Это что-то вроде горного плато, гектаров на тридцать. И находится оно на высоте около ста метров. Наверху находится пуэбло, несколько глинобитных домиков. И большая церковь. У Нины там много возможностей спрятаться. Если она не потеряет голову, ему будет трудно ее найти... Но если он наверху, то он заметит тебя издалека. Собственно, у тебя только один шанс — туда ведут две дороги, а он, наверняка, знает лишь одну.
   — Тропинка со ступеньками... — прошептал Клоуд.
   — Да. Я как раз хотела ему о ней рассказать, — она повернула голову в мою сторону. — Имеется официальная тропа, поднимающаяся на вершину с одной стороны. Вероятно, по ней и заберется наверх Хэнкс. Ее легко найти, и она удобна для подъема. Но если ты направишься дальше влево, то доберешься до другой тропы. Ей уж тысяча лет. Раньше она была единственной тропой, но сейчас ею никто не пользуется, слишком опасно. Она состоит исключительно из маленьких выбоин, сделанных в скале. Но чем выше по ней поднимаешься, тем больше она укрывает тебя и выходит на плато с другой стороны. Хэнкс не сможет следить сразу за обеими тропами, даже если он знает о них обеих... — Помолчав, она добавила: — Больше я ничего не могу тебе добавить к сказанному ранее.
   Я положил кольт в карман, поднял старика и отнес его на руках в нашу машину. Сторми открыла заднюю дверцу и помогла мне уложить его на сиденье. Когда я выпрямился, то заметил, что он закрыл глаза, но дышал ровно и спокойно.
   — Думаю, что он выкарабкается, если ты не будешь терять времени и сразу отвезешь его в больницу.
   Сторми зажала мое лицо в своих руках и умоляюще посмотрела на меня своими большими печальными глазами.
   — Вызволи Нину... Хэнкс не должен...
   Она не докончила фразу, повернулась, села в машину и завела мотор. В следующее мгновение машина взвыла, развернулась и помчалась в обратном направлении.
   Я залез в «джип» и направился в Акому. Проехав миль пять, я уже смог увидеть это плато. Посреди этой местности оно выглядело, как гигантский, накрытый скатертью, стол, над которым блестели яркие звезды. Я выключил фары и медленно поехал дальше, внимательно всматриваясь в изгибы и повороты дороги. Ведь сейчас приходилось рассчитывать лишь на свет луны. Проехав еще с полмили, я остановил машину, выключил мотор и вылез. Пригнувшись, я начал пробираться вперед.
   Вскоре я очутился у подножия плато и прислушался. Было очень тихо. Лишь легкий ветерок разгуливал среди скал и кустарников. Тогда я проскользнул дальше и добрался до того места, где дорога, с которой я ранее сошел, описывала дугу и кончалась на просеке, образованной скалами и ведущей к подножию Акомы. На просеке стояла чья-то машина.
   Я вытащил кольт и какое-то время наблюдал за ней и окрестностями. Никаких признаков жизни. Я осторожно направился в сторону машины, будучи готовым ко всяким неожиданностям. Но ничего не случилось: машина оказалась пустой.
   Тяжело дыша, я прислонился к машине, пытаясь сделать хороший вдох и смочить губы языком. Но язык был сухим и шершавым. Я поднял голову и взглянул вверх, на плато. Где-то там, в ста ярдах надо мной, сидел в засаде Хэнкс, подкарауливая Нину. Меня ждал путь наверх. Осторожно, и по возможности бесшумно, я открыл капот машины, вывинтил свечи и сунул их в карман пальто. Возможно, мне самому понадобится эта машина при возвращении, если я буду вообще в состоянии возвращаться.
   Я повернул налево и вскоре увидел тропу, про которую упоминала Сторми. Ступеньки, выбитые в скале тысячу лет назад и которыми давно никто не пользовался. Я внимательно вгляделся в них — не слишком ли я большого мнения о своих альпинистских возможностях. Я опять поглядел наверх — черная громада! И эту громадину мне необходимо преодолеть!
   Я сунул кольт в карман брюк, сбросил пальто и положил его вместе со шляпой в углубление между скалами. Без пальто будет, конечно, холодно, но зато подниматься будет гораздо легче.
   Сколько времени я полз, трудно сказать, но через какое-то время я вдруг почувствовал, что подъем стал легче — скала стала менее крутой. Но подъем все не кончался и не кончался.
   Наконец, когда я уже не надеялся, что когда-нибудь доберусь до цели, я обнаружил, что подъем кончился, и я очутился на плато, лежа на животе. Какое-то время я лежал, не шевелясь, пока не восстановилось дыхание и сердце не стало биться поспокойнее.
   Я осмотрелся. На первый взгляд поверхность плато представляла собой лишь нагромождение обломков скал. Но затем я заметил какую-то водную гладь — видимо, озеро. В нем отражался лунный свет. А за ним, на небольшом возвышении, здание, довольно большое и длинное, одно из старых строений индейцев «пуэбло».
   Но нигде никаких признаков жизни. Я поднялся и направился к этому зданию. В толстых стенах были прорублены крошечные окошечки, но дверей вообще не было. Держа палец на спусковом крючке, я осторожно обошел здание со всех сторон. Неподалеку стояло еще два подобных здания, а дальше, за высокой стеной, виднелись башенки церкви. Я осторожно пробрался между этими двумя зданиями. Через каждые три-четыре шага я останавливался и прислушивался, надеясь обнаружить хоть малейший признак присутствия здесь Хэнкса. Ничего...
   Хотя здесь, наверху, дул холодный ветер, я был весь в поту, когда я остановился, уже не знаю в который раз, я внезапно услышал тихий шепот. Судя по всему, он исходил из пуэбло позади меня. И это был голос Нины...
   Я повернулся и очутился перед маленьким узким окошечком, похожим скорее на щель. Мгновением позже я увидел два блестящих глаза, уставившихся на меня.
   — Он там, у кладбищенской стены, — прошептала она. — Наблюдает за тропой.
   Я посмотрел на стену здания, но снова не смог обнаружить никакой двери.
   — Как ты туда забралась? — удивился я.
   — В крыше есть отверстие. Туда вела стремянка, но я подняла ее вслед за собой. Он уже искал меня, но не нашел. А я все время находилась на крыше и наблюдала за ним.
   Голос ее звучал гордо, и она по праву могла гордиться собой. Хэнкс был опытным охотником за людьми, но здесь он оказался бессильным в борьбе с девчонкой.
   Я лихорадочно обдумывал, как мне лучше использовать возможности Нины и свести преимущество Хэнкса в ночной охоте к минимуму. Он же был намного опытнее меня...
   Затем я тихо рассказал ей о моем плане, и мне недолго пришлось ждать ответа, так как она ни в чем не уступала в мужестве ни Сторми, ни старому Питу.
   — Хорошо, — бросила она, не раздумывая.
   Я вынул из кармана коробок спичек и протянул их ей через отверстие. Она взяла спички и исчезла. Я прошел по узкому проулку к противоположному зданию, спрятался там в тени и стал ждать, пока Нина не заберется на крышу. После этого я набрал воздуха в легкие и крикнул:
   — Нина! Где ты? Отзовись!
   После этого я замолчал, прислушиваясь и надеясь услышать шаги Хэнкса. Но даже когда он действительно стал приближаться, я его не увидел и не услышал. Я не замечал его до тех пор, пока Нина наверху не чиркнула спичкой, подожгла весь коробок и не сбросила его вниз с крыши.