Ламберт Нина
История Софи
Нина ЛАМБЕРТ
ИСТОРИЯ СОФИ
Анонс
Макс Тайрон - знаменитый писатель, Софи настоящая красавица, но молода, неопытна и чересчур амбициозна. Неожиданная ситуация сводит их вместе, однако Макс слишком ценит свой уклад жизни, а Софи не желает сдаваться без боя. Поможет ли страсть победить амбиции? Об этом вы узнаете из увлекательной истории любви юной англичанки.
Глава 1
Завтрак в пансионе благородных девиц Хайматсдорф всегда был скучным занятием. Невыспавшиеся воспитанницы зевали и оживлялись только тогда, когда им вручали прибывшую почту. Именно в этот момент Софи обычно вставала из-за стола и незаметно покидала комнату.
Ее соученицы радостно вопили, получая чеки на денежные переводы от тетушек, любовные послания от молодых людей или же приглашения на приближающиеся каникулы.
Софи делала вид, что вся эта суета с письмами страшно утомляет ее. Она как-то громко объявила, что заключила соглашение с семьей и друзьями не обмениваться с ними письмами. Для нее это не составляло никакого труда так бывает, когда у тебя нет ни настоящей семьи, ни настоящих друзей!
Конечно, и она время от времени получала неопределенное и хаотичное послание от своего отчима сэра Джеффри Тайрона. Письма были наполнены меланхолией и воспоминаниями о матери Софи, погибшей год назад в автомобильной катастрофе. Сам сэр Джеффри по-прежнему сетовал, что не получил тогда ни единой царапины. Все эти письма было грустно читать, особенно если они заканчивались неожиданным вопросом по поводу планов Софи на будущее, когда она закончит учебный курс в Швейцарии.
У Софи не было планов на будущее, так что она ничего не отвечала своему отчиму. Джеффри, слабовольный и нерешительный, не приставал больше с этим к Софи. Он сумел убедить себя, что к тому времени Софи обязательно выйдет замуж. Софи мрачно думала: "Действительно, я всегда смогу выйти замуж, если что-то пойдет не так, как мне хотелось бы..."
- Мииз Рендольф! - Оклик мадам Понше, экономки, остановил Софи уже на полдороге к двери. - Вам посылочка!
Софи быстро обернулась. Посылка была как раз того размера, чтобы уместить новую книгу Макса. Во время рождественских каникул Софи оставила в Хэрродсе поручение, чтобы расходы записали на ее счет и прислали ей книгу первым классом авиапочтой сразу же по выходе ее в свет.
Загадочно улыбаясь, она медленно прошествовала назад, забрала пакет и сорвала обертку. Она делала это так, чтобы всем присутствующим все было прекрасно видно.
- Дорогой Макс, - ворковала она, - он никогда не забывает послать мне свою новую книгу. Девицы, как по сигналу, уставились на нее.
- О, я вижу, они действительно использовали мое предложение, когда оформляли обложку, - продолжала Софи, вроде бы обращаясь к Клариссе Фолкес, но стараясь, чтобы ее услышали девушки, сидевшие за столом. - Она весьма эффектна, не правда ли?
"Расточитель Богатства". На блестящей обложке книги был изображен водопад рассыпанных банкнот разного достоинства. В рисунке проскальзывал намек на международное финансовое надувательство и жульничество.
Как бы неохотно, Софи разрешила, чтобы книгу посмотрели и сидевшие за столом. Последний бестселлер Макса Тайрона, горяченький, только что с печатного станка, он вызвал не один лишь литературный интерес - здесь чувствовался еще какой-то фокус с державшейся в отдалении таинственной Софи.
Сара Фортескью почти и не взглянула на яркую обложку. Ее сразу привлекла фотография Макса, помещенная на последней странице обложки. Было видно, что он позировал с неохотой. Макс мрачно смотрел прямо в камеру. Он был красив, и его томная красота усугублялась аурой неясной опасности и угрозы. Такой мужчина мог себе позволить быть не слишком любезным. К тому же предварительные заказы на книгу сразу же поставили ее на самый верх списков бестселлеров. Говорили, что права на съемку картины по книге были проданы за невероятную сумму.
- О чем же книга, Софи? - поинтересовалась Эмма Марчбенк. - Там есть что-нибудь эдакое о сексе?
Софи еще не читала критических статей о книге, у нее не было времени, чтобы пробежать рекламу на обложке, поэтому она ничего не могла ответить Эмме по поводу секса в книге. Но она невозмутимо пожала плечами.
- Ты все узнаешь сама, если прочитаешь книгу, - спокойно сказала Софи. - Я дам тебе почитать, но сначала сама еще раз просмотрю ее. Мне интересно, какие изменения сделал Макс. Он давал мне прочитать рукопись, я сделала парочку замечаний, и он хотел включить их в окончательный вариант. Что же касается секса... - Она сделала паузу, чтобы вызвать реакцию. - Боюсь, бывшие подружки Макса всегда как-то проникают в его книги, хоть он их и бросил!
Она резко покачала головой и приложила руку ко рту, как бы спохватившись, что проговорилась и сказала больше, чем следует.
- Софи, но он не подписал ее, - заметила Эмма.
"Черт бы ее побрал! Она уже просмотрела начало книги".
- Я думала, он пришлет тебе подписанный экземпляр.
- Право слово, какая ты старомодная! - заметила Софи, укоризненно качая головой.
Она забрала книгу и побежала вверх по лестнице в свою комнату. Там она заперла книгу в ящик столика возле кровати. Она проглотит ее сегодня же, за одну ночь, как и все прежние его романы. Софи вообще много читала, для этого у нее было достаточно свободного времени. Собственно, только из этого чтения она и черпала знания. Школьными предметами Софи принципиально не занималась и никогда не готовилась к экзаменам.
Переодевшись в розовый стеганый лыжный костюм, она собралась идти на улицу, продолжая лихорадочно соображать, как ей произвести впечатление на своих пресыщенных соучениц намеками на дружбу с Максом Тайроном. Хотя девушки не были ей ровней. Великолепно одетая, с прекрасной речью, Софи могла бы идеально соответствовать любой самой изысканной компании. Она была на несколько голов умнее, чем ее соученицы, чье социальное положение было прямо противоположным их уму и развитию. Но хотя официально Софи считалась избалованной падчерицей сэра Джеффри Тайрона, отца знаменитого Макса, она все-таки была дочерью погибшей леди Стеллы Тайрон, второй супруги сэра Джеффри, в девичестве Стеллы Рендольф. Ее мать сначала работала манекенщицей, танцовщицей, а еще до того - официанткой и барменшей. Семь лет назад стареющая секс-бомба произвела сенсацию, когда буквально смела стареющего вдовца сэра Джеффри ураганом своей красоты и сексуальности, и он не смог удержаться на своих аристократических ножках. Софи ничего не забыла.
Все произошло слишком быстро. Месяц спустя после встречи с сэром Джеффри в одном из клубов Уэст-Энда, где она работала, Стелла вдруг уволилась, и вместе с Софи переселилась из жалкой квартирки, которую она снимала в Клепхеме, в уродливое, но просторное фамильное гнездышко Тайронов недалеко от Эскота. Весь клан Тайронов не мог прийти в себя от шока. Особенно возмущен был будущий сводный брат Софи (тогда он еще не был знаменитым). Он в открытую называл своего отца жалким дураком, польстившимся на развратную бабенку, которая желала обеспечить себе приличную жизнь. Последний залп был сделан тогда, когда во время жуткой ссоры Макс просто отказался присутствовать на бракосочетании и с тех пор больше никогда не появлялся в доме.
Однако Софи знала, что брак матери совершился по любви. Шумная, открытая Стелла, хихикавшая, как школьница, и грубовато-добродушный, добрый, стеснительный Джеффри были друг от друга без ума. Софи была совсем не против их союза. Ей нравилось, как ее баловал добрый и щедрый отчим. Ей нравилось, что она может себе выбирать дорогую и экстравагантную одежду. Ей нравилось получать от него большие суммы на личные расходы. Она была счастлива, что они уехали из квартиры в Клепхеме, от их шумного окружения. Правда, тогда она не представляла, что они отправятся в трехмесячное свадебное путешествие вокруг света, а ее поместят в первый из трех дорогих пансионов.
В этом пансионе хотели отработать каждый пенни из тех необычайно высоких сумм, которые правление получало за каждую ученицу. В двенадцать лет Софи, которая росла почти на улице и была неотесанной, сильно выделялась среди своих соучениц. Они были уверенными в себе, хорошо воспитанными. Чуть не каждый день Софи совершала какую-то оплошность. Чрезвычайно ранимая девочка, она скрывала свои муки под маской мрачного равнодушия. Понадобилось семь лет и два исключения из пансионов, чтобы Софи из мрачной девушки превратилась в своеобразного вожака и лидера. Она даже задавала тон в моде к поведении в своих классах. Внешне никто уже не мог определить ее происхождение.
Эгоистичная, бесстрашная и, по правде говоря, не очень уверенная в себе, в свои девятнадцать, Софи была красива, ленива, и богата. Неуверенность она искусно скрывала за современной холодностью, которой она окружила себя, как ореолом.
Маска холодного равнодушия настолько приросла к ней, что Софи даже не позволила себе плакать, когда умерла ее мать. Бесчувственная, думали окружающие. Носовые платки Софи оставались сухими, зато ее подушка размокла от слез, изливаемых наедине. Джеффри грустил на публике за них двоих. Казалось, что за одну ночь он превратился из здорового шестидесятилетнего бодрячка в старую развалину, у которой не было сил жить дальше. Именно эта скорбь, которая давила и пугала ее, заставила Софи улететь в Швейцарию. Она сама так сильно страдала, что никак не могла утешить Джеффри. Стелла веселая, шумная и вульгарная до неприличия, была единственной твердой опорой в меняющемся мире, где Софи все еще чувствовала себя пришельцем. Она всегда была независимой, и ее учили постоять за себя. По натуре она была одиночкой несмотря на разношерстную компанию, которая собиралась вокруг нее. Ее общества искали из-за ее внешности, ума и стиля, но сама Софи никогда не расслаблялась и ни к кому не испытывала настоящей дружбы, не говоря уж о любви. Ею всегда восхищались. Особенно те, кому это восхищение ничего не стоило...
Софи с удовольствием посмотрела на себя в зеркало. Чтобы хорошо выглядеть в стеганом лыжном костюме, нужно было быть высокой и стройной. Софи была именно такой, она могла заставить остальных девушек из класса чувствовать себя неуклюжими и толстыми.
Когда Софи легко скользила вниз по сверкающим склонам, ей вслед несся одобрительный свист и восхищенные восклицания, хорошо слышные в чистом морозном воздухе. Когда с ней заговаривали на немецком, французском, итальянском или же английском с американским акцентом, пока она ждала подъемника, она могла ответить на многих языках: "Нет!", - или если у нее было подходящее настроение и хотелось поддразнить кого-нибудь: "Да!", хотя оно и ничего и не значило. Для того чтобы покорить кого-нибудь, а затем отвергнуть, требовался минимум слов. И покорять, и отвергать было небезопасно, но Софи пользовалась этим достаточно скромно. Ее острый ум еще не был затуманен облаком соблазна. Она еще не проснулась в смысле секса нет, конечно, она не спала крепким сном, но как бы лежала в светлой дреме.
Стоило Софи покинуть свою комнату, ее перехватила в холле Кларисса Фолкес. Кларисса считалась ее лучшей подругой в Хайматсдорфе. Бедняжка, она все еще сильно прихрамывала после падения на прошлой неделе.
- Послушай, Софи, - начала она, - ты не дашь мне почитать "Расточителя Богатства", пока ты катаешься на лыжах? Мне так скучно сидеть все время одной.
Софи заколебалась. Ей не хотелось, чтобы Кларисса делала какие-то замечания, на которые она не смогла бы отреагировать, так как еще не видела книгу в глаза. Но с другой стороны, Кларисса читала очень медленно и слабо соображала, совсем не то, например, что Эмма Марчбенк. Та делала вид, что много читала, и могла поставить Софи в неудобное положение сложным вопросом. Вздохнув, Софи снова поднялась в свою комнату и достала книгу.
- Ради Бога, не замажь ее, когда будешь есть печенье, и не загибай углы страниц, - приказала она. - И не вздумай пообещать ее еще кому-нибудь.
- Спасибо, Софи, - расплылась в улыбке Кларисса и, прихрамывая, пошла со своим сокровищем в комнату для дневных занятий.
Софи сидела в переполненном мини-автобусе, в котором примерно дюжину хорошо укутанных от холода тел перевозили к ближайшему зимнему курорту. Единственное, чему замечательно учили в Хайматсдорфе, так это умению кататься на лыжах. И это весьма нравилось Софи. Ее оставляли совершенно равнодушной курс правил приличия и поведения в обществе, кулинария и умение держать себя. Уроки разговорного немецкого и французского проводились слишком сухо и почти точно по разговорникам. Общая идея обучения состояла в том, чтобы девицы потом блистали в обществе. И никаких нормальных, твердых знаний.
Иногда Софи с грустью осознавала, что в трудный момент не сможет найти себе работу. Она не умела печатать на машинке, совершенно не знала математики. Она не заработала ни одной приличной оценки за все время обучения. Ей остается надеяться либо на обычную синекуру, которую устроит для нее Джеффри, или же выйти замуж. Эта перспектива приводила ее в ужас.
Был, конечно, вариант - подготовиться к нормальной работе, получить какую-нибудь специальность. Но если ей что-то предлагали более или менее серьезное, Софи принимала скучающий вид и сразу же старалась переменить тему разговора. Не могла же она в открытую признаться: да, я так не уверена в себе и так низко оцениваю свои способности и возможности, что я лучше не стану ничем заниматься и останусь при своем.
Она не решалась признаться в таких нелестных для себя вещах даже перед самой собой.
Поэтому Софи ждала, что все как-то само образуется. Пока что она почувствовала себя в безопасности, благодаря богатству старого Джеффри, окружавшего ее заботой. Он просто обожал ее, хотя, по мнению самой Софи, она этого не заслуживала. Софи подумала, какой он милый старик. Ей не хотелось слишком привыкать к нему, и даже было неловко от его щедрости к дочери дорогой Стеллы.
Как жаль, что он так одинок, и его скорбь не привела к примирению с его сыном Максом. По мнению Софи, ее мать была катализатором, а не причиной разрыва между отцом и сыном. Она невольно оказалась главной проблемой в и без нее напряженных отношениях семьи Тайрон. Став победительницей, Стелла с облегчением вздохнула, после того как Макс, в ком она встретила сопротивление ее замужеству с Джеффри, ушел из дома. Хотя сначала Стелла была преисполнена самых благих намерений в отношении Макса.
Так уж случилось, что ее излишнее желание подружиться с сыном ее будущего мужа и припадок страха, тоже не слишком характерный для нее, но вполне объяснимый в данном случае, и стали роковой причиной неприязни с самой первой их встречи. Софи до сих пор содрогается, вспоминая тот ужасный обед в честь Макса. Перепуганная Стелла, не сумевшая преодолеть железный барьер его холодной формальной вежливости, пыталась найти блестящие идеи на дне бокала шампанского, и естественно, в конце обеда была сильно навеселе.
Теперь, по прошествии многих лет, Софи прекрасно понимала, почему Стелла не могла понравиться Максу. Хотя и он не сделал ни малейшего усилия, чтобы как-то помочь ей нормально чувствовать себя в его присутствии. Встреча была обречена на провал с самого начала: Джеффри, титулованный аристократ, достойный джентльмен, столкнул Макса, блестяще воспитанного и образованного молодого человека, со Стеллой, шумной, грудастой барменшей, говорившей с акцентом южного Лондона и имевшей незаконно рожденную дочь. Стелла была почти на двадцать лет моложе его отца и отнюдь не была наивной" девицей. Она просто воплощала в себе хрестоматийный тип охотницы за состоянием! Тот факт, что Стелла по-настоящему привязалась к Джеффри и сделала его счастливым, относился к разряду просто сентиментальной ерунды, а потому не заслуживал внимания непримиримого и высоколобого Макса Тайрона. Что же касалось Софи... Макс называл ее (как ее мать бестактно сообщила ей впоследствии, вся горя от ярости) не иначе как "это тощее маленькое отродье".
Подобный эпитет не мог бы забыть или простить ни один подросток.
Но каким вредным ни был Макс Тайрон в реальной жизни, его быстрый писательский успех заставил Софи, на самом деле очень одинокую, сочинять своеобразный миф о своих отношениях с ним. В последние три или четыре года она спокойно говорила о нем, как о "моем сводном брате Максе Тайроне", как будто он был ее духовным учителем, интересовался ее жизнью и ее мнением, советовался по поводу замысла каждой новой книги, давал ей читать свои рукописи и принимал ее критику и предложения.
- Все критики могут идти к черту, - так будто бы говорил Макс. - Если Софи нравится книга, я уже доволен!
В этом мифе Макс будто бы признавался Софи в своих любовных интрижках. Получалось, что до сих пор он не нашел женщины, которую Софи считала бы подходящей для него. Несколько влюбленных дам были забракованы Софи, и он с ними расстался без сожалений. Вообще-то Макс, подобно остальным гениям, был женат на своей работе. Женщины приходили и уходили, а Софи оставалась постоянно сверкающей звездой на его небосклоне. Конечно, госпожой положения Софи оставалась путем недомолвок. Она всегда достигала своей цели больше намеками, чем прямым признанием каких-то фактов.
- Я не стану обсуждать Макса в подобном ключе, - вдруг прерывала она сама себя, как бы спохватываясь о своей нескромности. - Слишком много людей стараются нарушить его покой и вторгнуться в личную жизнь. Мне просто неприлично говорить вам что-то еще.
Как все это ни было смешно и нелепо, Софи часто думала, что она была бы счастлива, окажись все это правдой! Если бы у нее был защитник, принимающий близко к сердцу ее интересы! Кто-то иной, чем бедный старый Джеффри. Ах, если бы это был великолепный Макс! Самое ужасное, что он не видел Софи вот уже семь лет! Он, наверное, с трудом припомнит теперь ее, непривлекательного ребенка взбалмошной бабенки, которая охотилась за богатством его отца. Тощую девочку, которая ни в коем случае не была ему никакой родственницей.
К счастью, выдумки Софи никогда не достигнут ушей Макса. У них не было никаких общих знакомых, и они нигде не могли встретиться в обществе. Макс стал почти затворником, он не желал ни появляться на публике, ни вращаться в высшем свете. Что же касается самого Джеффри, он не имел ни малейшего понятия об отношении любви - ненависти Софи к его потерянному сыну. Ни он, ни Стелла не знали, что она читала и перечитывала его книги.
- Я вижу, что Макс снова выдал еще один горяченький кусочек, - фыркал Джеффри примерно раз в год; и Софи, хотя она любила поспорить, тут не раскрывала рта. Глупо было бы выразить одобрение человеку, который считал ниже своего достоинства даже упоминать о Софи и ее матери.
Тот цинизм, который в глазах Софи в сильной мере был присущ Максу, чувствовался и в его романах. Как ни странно, этот цинизм был несколько сбалансирован уже давно не модным идеализмом! Типажи Тайрона страдали от предательства, несправедливости и разных опасностей, им мешали недостатки, присущие всем людям, однако они не помешали Софи страстно влюбиться во всех героев Макса. Она подумала, что ей стоило бы пожаловаться на жуткую мигрень и отменить катание на лыжах. Счастливая Кларисса - она могла провести весь день дома, поглощая такие интригующие страницы с новыми приключениями героев Макса!
Утро складывалось неудачно. Очереди на подъемники совершенно не двигались, и фрейлейн Спиц, их инструктор-амазонка, совсем помрачнела. Софи выполняла одно нудное упражнение за другим, она без конца старалась довести до блеска технику спуска, не получая от этого никакой радости, не добившись возбуждения и скорости, которая так важна в лыжном спорте.
Потратив на это два часа, Софи почувствовала, что закипает от гнева, который обычно вел к взрыву. Фрейлейн Спиц внимательно наблюдала, как убирали палки, обозначавшие трассу для слалома. Этим занимались прилежные ученицы ее класса. Она обращалась к ним на своем европейском английском, и, что самое ужасное, таким пронзительным голосом. Софи, когда бывала в настроении, великолепно копировала ее.
- И сейчас, - шепотом передразнила ее Софи, - мы не ехать вниз з гора фее вместе. Нет. И не просить меня об этам!
Одна за другой остальные девушки начали грациозно спускаться по склону. Они плавно скользили из стороны в сторону, выписывая на снегу элегантные виражи. Они больше думали о том, чтобы выглядеть красиво и ни в коем случае не упасть, чем о том, чтобы получить от скольжения удовольствие. Они даже не понимали, как много радости они теряли в жизни. Софи была последней в их цепочке, она крепко сжала зубы и поправила солнцезащитные очки. Затем она с хрустом стала резать корку февральского наката. Сгруппировавшись, Софи пролетела по прямой мимо всей цепочки, переехав лыжи Эммы Марчбенк и почти сбив с ног фрейлейн Спиц, и со свистом, как пуля, промчавшись вниз по склону. Софи вылетела на разъезженную трассу скоростного спуска, ведущую вниз в деревню.
Бездыханная и возбужденная от быстрого спуска, и намеренно нарушив все предписанные правила, Софи резко затормозила, подняв фонтанчик снега и добившись, как обычно, восхищенных мужских взглядов. Она сняла лыжи и ботинки и закинула их в школьный мини-автобус, надев свои мохнатые "луноходы". Только потом она взяла такси и поехала обратно в Хайматсдорф. Она заберет свою книгу у Клариссы и пробежит перед ленчем парочку глав.
- Мииз Рендольф! - Входя в пансион, она столкнулась с мадам Понше. Сегодня утром вы должны кататься на лыжах!
- У меня разболелась голова, - грустно заметила Софи. - Мне надо пойти в мою комнату и лечь!
- Послушайте, мадемуазель. - Мадам, задыхаясь, бежала за Софи. - К вам приехали из Англии. Мадам директриса сейчас в Женеве, и я попросила джентльмена подождать в комнате для дневных занятий. Я попросила, чтобы мадемуазель Фолкес принесла ему чай, - добавила она. - Мне кажется, он с удовольствием выпьет чай.
- Посетитель из Англии? - Софи резко остановилась. О нет! Джеффри ни за что не приехал бы к ней, чтобы как-то ободрить ее. Ей нужно было ответить на его последнее письмо, а не посылать телеграмму с просьбой о деньгах.
- Пожилой джентльмен? Высокий с седыми волосами? - вздохнула Софи.
- Высокий, но он молод! Мадемуазель, у него темные волосы. Он сказал, что он ваш брат. Так хорошо, что он приехал. Разве не я права? - Мадам Понше фальшиво улыбнулась.
- Мой брат... Макс? И он находится в комнате для занятий? С Клариссой? - завопила Софи. Ее сердце провалилось в примерзшие к полу "луноходы".
Если Макс Тайрон приехал к ней, это означает только одно! Он мог привезти только одну дурную новость! Однако Софи с ужасом осознала, что кроме первого шока она еще ощутила тяжесть того, что все ее грехи и выдумки сейчас станут известны.
Она буквально за несколько секунд сорвала с себя лыжный костюм, вся в поту от нервного напряжения. И вдруг Софи поймала себя на том, что думает, что бы ей надеть. В данных обстоятельствах эта женская глупость была совершенно не к месту. Софи выбрала самое простое и темное платье и на дрожащих ногах отправилась вниз.
Дверь комнаты была полуоткрыта.
- Мне больше всего понравилась "Убить Посла", - кокетливо выступала Кларисса. - Софи сказала нам, что она сумела убедить вас, чтобы Стивен Марш не погиб в авиакатастрофе. Я так рада, что вы прислушались к ее мнению. Я, наверное, плакала бы не переставая, если бы вы позволили ему умереть! Софи никогда не рассказывает нам о ваших планах на будущее. Она даже не намекнет, о чем будет написана следующая книга. Может, вы хотя бы немного расскажете мне об этом?
Софи молила Бога, чтобы Кларисса провалилась сквозь землю - увы, земля даже не дрогнула. Кларисса вела себя, как на приеме, Макс стоял спиной к двери, и Софи была рада, что не видит его лица.
- Если Софи молчит, то и я не стану выдавать нашей тайны, - коротко заметил он. Потом, как бы почувствовав ее взгляд на себе, он повернулся.
- Здравствуй, Софи, - холодно приветствовал он ее. - Мисс Фолкес, простите, но нам следует поговорить о семейных делах. Надеюсь, вы все понимаете?
- О, пожалуйста, зовите меня Кларисса, - еле выдохнула подруга Софи. Было ясно, что он покорил ее. Она, хромая, вышла из комнаты, унося с собой его новый роман.
Прошло несколько неловких мгновений - Макс молча смотрел на Софи, а она упорно разглядывала носки своих туфель.
- Так, так, так, - заметил он наконец, - ты сильно изменилась.
- Мне бы так хотелось сказать то же самое и о вас! - парировала удар Софи. Она была готова броситься в атаку.
- Ты, наверное, поняла, почему я здесь, - продолжала он, сразу переходя к делу.
- Боюсь, что это не визит вежливости. - Софи с трудом сглотнула. Джеффри?
- Сердечный приступ, в ночь со вторника на среду. Он умер во сне. Мне казалось, что не следует сообщать тебе об этом по телефону? Ты бы, я полагаю, расстроилась? - добавил он.
"Ты ни за что не увидишь, как я буду плакать", - подумала Софи, быстро смахивая слезы. Она не могла себе это позволить после подобного замечания.
- Он... Ему не было больно? - вздохнув, спросила Софи.
- Мне кажется, что он и так настрадался достаточно. Сколько времени у тебя займет, чтобы собраться?
- Полчаса. Я просто кину несколько вещей в чемодан.
- Займись этим, - коротко приказал ей Макс. - Скажи, чтобы позже они прислали тебе весь багаж.
- Мой багаж?
- Ты сюда больше не вернешься. - Его слова прозвучали резко, как удар пощечины.
- Вы не слишком много на себя берете? - начала грубить ему в ответ Софи. - Может, вы и полноправный наследник Джеффри, но должны хотя бы уважать его желания. Он хотел, чтобы я оставалась здесь весь учебный год.
ИСТОРИЯ СОФИ
Анонс
Макс Тайрон - знаменитый писатель, Софи настоящая красавица, но молода, неопытна и чересчур амбициозна. Неожиданная ситуация сводит их вместе, однако Макс слишком ценит свой уклад жизни, а Софи не желает сдаваться без боя. Поможет ли страсть победить амбиции? Об этом вы узнаете из увлекательной истории любви юной англичанки.
Глава 1
Завтрак в пансионе благородных девиц Хайматсдорф всегда был скучным занятием. Невыспавшиеся воспитанницы зевали и оживлялись только тогда, когда им вручали прибывшую почту. Именно в этот момент Софи обычно вставала из-за стола и незаметно покидала комнату.
Ее соученицы радостно вопили, получая чеки на денежные переводы от тетушек, любовные послания от молодых людей или же приглашения на приближающиеся каникулы.
Софи делала вид, что вся эта суета с письмами страшно утомляет ее. Она как-то громко объявила, что заключила соглашение с семьей и друзьями не обмениваться с ними письмами. Для нее это не составляло никакого труда так бывает, когда у тебя нет ни настоящей семьи, ни настоящих друзей!
Конечно, и она время от времени получала неопределенное и хаотичное послание от своего отчима сэра Джеффри Тайрона. Письма были наполнены меланхолией и воспоминаниями о матери Софи, погибшей год назад в автомобильной катастрофе. Сам сэр Джеффри по-прежнему сетовал, что не получил тогда ни единой царапины. Все эти письма было грустно читать, особенно если они заканчивались неожиданным вопросом по поводу планов Софи на будущее, когда она закончит учебный курс в Швейцарии.
У Софи не было планов на будущее, так что она ничего не отвечала своему отчиму. Джеффри, слабовольный и нерешительный, не приставал больше с этим к Софи. Он сумел убедить себя, что к тому времени Софи обязательно выйдет замуж. Софи мрачно думала: "Действительно, я всегда смогу выйти замуж, если что-то пойдет не так, как мне хотелось бы..."
- Мииз Рендольф! - Оклик мадам Понше, экономки, остановил Софи уже на полдороге к двери. - Вам посылочка!
Софи быстро обернулась. Посылка была как раз того размера, чтобы уместить новую книгу Макса. Во время рождественских каникул Софи оставила в Хэрродсе поручение, чтобы расходы записали на ее счет и прислали ей книгу первым классом авиапочтой сразу же по выходе ее в свет.
Загадочно улыбаясь, она медленно прошествовала назад, забрала пакет и сорвала обертку. Она делала это так, чтобы всем присутствующим все было прекрасно видно.
- Дорогой Макс, - ворковала она, - он никогда не забывает послать мне свою новую книгу. Девицы, как по сигналу, уставились на нее.
- О, я вижу, они действительно использовали мое предложение, когда оформляли обложку, - продолжала Софи, вроде бы обращаясь к Клариссе Фолкес, но стараясь, чтобы ее услышали девушки, сидевшие за столом. - Она весьма эффектна, не правда ли?
"Расточитель Богатства". На блестящей обложке книги был изображен водопад рассыпанных банкнот разного достоинства. В рисунке проскальзывал намек на международное финансовое надувательство и жульничество.
Как бы неохотно, Софи разрешила, чтобы книгу посмотрели и сидевшие за столом. Последний бестселлер Макса Тайрона, горяченький, только что с печатного станка, он вызвал не один лишь литературный интерес - здесь чувствовался еще какой-то фокус с державшейся в отдалении таинственной Софи.
Сара Фортескью почти и не взглянула на яркую обложку. Ее сразу привлекла фотография Макса, помещенная на последней странице обложки. Было видно, что он позировал с неохотой. Макс мрачно смотрел прямо в камеру. Он был красив, и его томная красота усугублялась аурой неясной опасности и угрозы. Такой мужчина мог себе позволить быть не слишком любезным. К тому же предварительные заказы на книгу сразу же поставили ее на самый верх списков бестселлеров. Говорили, что права на съемку картины по книге были проданы за невероятную сумму.
- О чем же книга, Софи? - поинтересовалась Эмма Марчбенк. - Там есть что-нибудь эдакое о сексе?
Софи еще не читала критических статей о книге, у нее не было времени, чтобы пробежать рекламу на обложке, поэтому она ничего не могла ответить Эмме по поводу секса в книге. Но она невозмутимо пожала плечами.
- Ты все узнаешь сама, если прочитаешь книгу, - спокойно сказала Софи. - Я дам тебе почитать, но сначала сама еще раз просмотрю ее. Мне интересно, какие изменения сделал Макс. Он давал мне прочитать рукопись, я сделала парочку замечаний, и он хотел включить их в окончательный вариант. Что же касается секса... - Она сделала паузу, чтобы вызвать реакцию. - Боюсь, бывшие подружки Макса всегда как-то проникают в его книги, хоть он их и бросил!
Она резко покачала головой и приложила руку ко рту, как бы спохватившись, что проговорилась и сказала больше, чем следует.
- Софи, но он не подписал ее, - заметила Эмма.
"Черт бы ее побрал! Она уже просмотрела начало книги".
- Я думала, он пришлет тебе подписанный экземпляр.
- Право слово, какая ты старомодная! - заметила Софи, укоризненно качая головой.
Она забрала книгу и побежала вверх по лестнице в свою комнату. Там она заперла книгу в ящик столика возле кровати. Она проглотит ее сегодня же, за одну ночь, как и все прежние его романы. Софи вообще много читала, для этого у нее было достаточно свободного времени. Собственно, только из этого чтения она и черпала знания. Школьными предметами Софи принципиально не занималась и никогда не готовилась к экзаменам.
Переодевшись в розовый стеганый лыжный костюм, она собралась идти на улицу, продолжая лихорадочно соображать, как ей произвести впечатление на своих пресыщенных соучениц намеками на дружбу с Максом Тайроном. Хотя девушки не были ей ровней. Великолепно одетая, с прекрасной речью, Софи могла бы идеально соответствовать любой самой изысканной компании. Она была на несколько голов умнее, чем ее соученицы, чье социальное положение было прямо противоположным их уму и развитию. Но хотя официально Софи считалась избалованной падчерицей сэра Джеффри Тайрона, отца знаменитого Макса, она все-таки была дочерью погибшей леди Стеллы Тайрон, второй супруги сэра Джеффри, в девичестве Стеллы Рендольф. Ее мать сначала работала манекенщицей, танцовщицей, а еще до того - официанткой и барменшей. Семь лет назад стареющая секс-бомба произвела сенсацию, когда буквально смела стареющего вдовца сэра Джеффри ураганом своей красоты и сексуальности, и он не смог удержаться на своих аристократических ножках. Софи ничего не забыла.
Все произошло слишком быстро. Месяц спустя после встречи с сэром Джеффри в одном из клубов Уэст-Энда, где она работала, Стелла вдруг уволилась, и вместе с Софи переселилась из жалкой квартирки, которую она снимала в Клепхеме, в уродливое, но просторное фамильное гнездышко Тайронов недалеко от Эскота. Весь клан Тайронов не мог прийти в себя от шока. Особенно возмущен был будущий сводный брат Софи (тогда он еще не был знаменитым). Он в открытую называл своего отца жалким дураком, польстившимся на развратную бабенку, которая желала обеспечить себе приличную жизнь. Последний залп был сделан тогда, когда во время жуткой ссоры Макс просто отказался присутствовать на бракосочетании и с тех пор больше никогда не появлялся в доме.
Однако Софи знала, что брак матери совершился по любви. Шумная, открытая Стелла, хихикавшая, как школьница, и грубовато-добродушный, добрый, стеснительный Джеффри были друг от друга без ума. Софи была совсем не против их союза. Ей нравилось, как ее баловал добрый и щедрый отчим. Ей нравилось, что она может себе выбирать дорогую и экстравагантную одежду. Ей нравилось получать от него большие суммы на личные расходы. Она была счастлива, что они уехали из квартиры в Клепхеме, от их шумного окружения. Правда, тогда она не представляла, что они отправятся в трехмесячное свадебное путешествие вокруг света, а ее поместят в первый из трех дорогих пансионов.
В этом пансионе хотели отработать каждый пенни из тех необычайно высоких сумм, которые правление получало за каждую ученицу. В двенадцать лет Софи, которая росла почти на улице и была неотесанной, сильно выделялась среди своих соучениц. Они были уверенными в себе, хорошо воспитанными. Чуть не каждый день Софи совершала какую-то оплошность. Чрезвычайно ранимая девочка, она скрывала свои муки под маской мрачного равнодушия. Понадобилось семь лет и два исключения из пансионов, чтобы Софи из мрачной девушки превратилась в своеобразного вожака и лидера. Она даже задавала тон в моде к поведении в своих классах. Внешне никто уже не мог определить ее происхождение.
Эгоистичная, бесстрашная и, по правде говоря, не очень уверенная в себе, в свои девятнадцать, Софи была красива, ленива, и богата. Неуверенность она искусно скрывала за современной холодностью, которой она окружила себя, как ореолом.
Маска холодного равнодушия настолько приросла к ней, что Софи даже не позволила себе плакать, когда умерла ее мать. Бесчувственная, думали окружающие. Носовые платки Софи оставались сухими, зато ее подушка размокла от слез, изливаемых наедине. Джеффри грустил на публике за них двоих. Казалось, что за одну ночь он превратился из здорового шестидесятилетнего бодрячка в старую развалину, у которой не было сил жить дальше. Именно эта скорбь, которая давила и пугала ее, заставила Софи улететь в Швейцарию. Она сама так сильно страдала, что никак не могла утешить Джеффри. Стелла веселая, шумная и вульгарная до неприличия, была единственной твердой опорой в меняющемся мире, где Софи все еще чувствовала себя пришельцем. Она всегда была независимой, и ее учили постоять за себя. По натуре она была одиночкой несмотря на разношерстную компанию, которая собиралась вокруг нее. Ее общества искали из-за ее внешности, ума и стиля, но сама Софи никогда не расслаблялась и ни к кому не испытывала настоящей дружбы, не говоря уж о любви. Ею всегда восхищались. Особенно те, кому это восхищение ничего не стоило...
Софи с удовольствием посмотрела на себя в зеркало. Чтобы хорошо выглядеть в стеганом лыжном костюме, нужно было быть высокой и стройной. Софи была именно такой, она могла заставить остальных девушек из класса чувствовать себя неуклюжими и толстыми.
Когда Софи легко скользила вниз по сверкающим склонам, ей вслед несся одобрительный свист и восхищенные восклицания, хорошо слышные в чистом морозном воздухе. Когда с ней заговаривали на немецком, французском, итальянском или же английском с американским акцентом, пока она ждала подъемника, она могла ответить на многих языках: "Нет!", - или если у нее было подходящее настроение и хотелось поддразнить кого-нибудь: "Да!", хотя оно и ничего и не значило. Для того чтобы покорить кого-нибудь, а затем отвергнуть, требовался минимум слов. И покорять, и отвергать было небезопасно, но Софи пользовалась этим достаточно скромно. Ее острый ум еще не был затуманен облаком соблазна. Она еще не проснулась в смысле секса нет, конечно, она не спала крепким сном, но как бы лежала в светлой дреме.
Стоило Софи покинуть свою комнату, ее перехватила в холле Кларисса Фолкес. Кларисса считалась ее лучшей подругой в Хайматсдорфе. Бедняжка, она все еще сильно прихрамывала после падения на прошлой неделе.
- Послушай, Софи, - начала она, - ты не дашь мне почитать "Расточителя Богатства", пока ты катаешься на лыжах? Мне так скучно сидеть все время одной.
Софи заколебалась. Ей не хотелось, чтобы Кларисса делала какие-то замечания, на которые она не смогла бы отреагировать, так как еще не видела книгу в глаза. Но с другой стороны, Кларисса читала очень медленно и слабо соображала, совсем не то, например, что Эмма Марчбенк. Та делала вид, что много читала, и могла поставить Софи в неудобное положение сложным вопросом. Вздохнув, Софи снова поднялась в свою комнату и достала книгу.
- Ради Бога, не замажь ее, когда будешь есть печенье, и не загибай углы страниц, - приказала она. - И не вздумай пообещать ее еще кому-нибудь.
- Спасибо, Софи, - расплылась в улыбке Кларисса и, прихрамывая, пошла со своим сокровищем в комнату для дневных занятий.
Софи сидела в переполненном мини-автобусе, в котором примерно дюжину хорошо укутанных от холода тел перевозили к ближайшему зимнему курорту. Единственное, чему замечательно учили в Хайматсдорфе, так это умению кататься на лыжах. И это весьма нравилось Софи. Ее оставляли совершенно равнодушной курс правил приличия и поведения в обществе, кулинария и умение держать себя. Уроки разговорного немецкого и французского проводились слишком сухо и почти точно по разговорникам. Общая идея обучения состояла в том, чтобы девицы потом блистали в обществе. И никаких нормальных, твердых знаний.
Иногда Софи с грустью осознавала, что в трудный момент не сможет найти себе работу. Она не умела печатать на машинке, совершенно не знала математики. Она не заработала ни одной приличной оценки за все время обучения. Ей остается надеяться либо на обычную синекуру, которую устроит для нее Джеффри, или же выйти замуж. Эта перспектива приводила ее в ужас.
Был, конечно, вариант - подготовиться к нормальной работе, получить какую-нибудь специальность. Но если ей что-то предлагали более или менее серьезное, Софи принимала скучающий вид и сразу же старалась переменить тему разговора. Не могла же она в открытую признаться: да, я так не уверена в себе и так низко оцениваю свои способности и возможности, что я лучше не стану ничем заниматься и останусь при своем.
Она не решалась признаться в таких нелестных для себя вещах даже перед самой собой.
Поэтому Софи ждала, что все как-то само образуется. Пока что она почувствовала себя в безопасности, благодаря богатству старого Джеффри, окружавшего ее заботой. Он просто обожал ее, хотя, по мнению самой Софи, она этого не заслуживала. Софи подумала, какой он милый старик. Ей не хотелось слишком привыкать к нему, и даже было неловко от его щедрости к дочери дорогой Стеллы.
Как жаль, что он так одинок, и его скорбь не привела к примирению с его сыном Максом. По мнению Софи, ее мать была катализатором, а не причиной разрыва между отцом и сыном. Она невольно оказалась главной проблемой в и без нее напряженных отношениях семьи Тайрон. Став победительницей, Стелла с облегчением вздохнула, после того как Макс, в ком она встретила сопротивление ее замужеству с Джеффри, ушел из дома. Хотя сначала Стелла была преисполнена самых благих намерений в отношении Макса.
Так уж случилось, что ее излишнее желание подружиться с сыном ее будущего мужа и припадок страха, тоже не слишком характерный для нее, но вполне объяснимый в данном случае, и стали роковой причиной неприязни с самой первой их встречи. Софи до сих пор содрогается, вспоминая тот ужасный обед в честь Макса. Перепуганная Стелла, не сумевшая преодолеть железный барьер его холодной формальной вежливости, пыталась найти блестящие идеи на дне бокала шампанского, и естественно, в конце обеда была сильно навеселе.
Теперь, по прошествии многих лет, Софи прекрасно понимала, почему Стелла не могла понравиться Максу. Хотя и он не сделал ни малейшего усилия, чтобы как-то помочь ей нормально чувствовать себя в его присутствии. Встреча была обречена на провал с самого начала: Джеффри, титулованный аристократ, достойный джентльмен, столкнул Макса, блестяще воспитанного и образованного молодого человека, со Стеллой, шумной, грудастой барменшей, говорившей с акцентом южного Лондона и имевшей незаконно рожденную дочь. Стелла была почти на двадцать лет моложе его отца и отнюдь не была наивной" девицей. Она просто воплощала в себе хрестоматийный тип охотницы за состоянием! Тот факт, что Стелла по-настоящему привязалась к Джеффри и сделала его счастливым, относился к разряду просто сентиментальной ерунды, а потому не заслуживал внимания непримиримого и высоколобого Макса Тайрона. Что же касалось Софи... Макс называл ее (как ее мать бестактно сообщила ей впоследствии, вся горя от ярости) не иначе как "это тощее маленькое отродье".
Подобный эпитет не мог бы забыть или простить ни один подросток.
Но каким вредным ни был Макс Тайрон в реальной жизни, его быстрый писательский успех заставил Софи, на самом деле очень одинокую, сочинять своеобразный миф о своих отношениях с ним. В последние три или четыре года она спокойно говорила о нем, как о "моем сводном брате Максе Тайроне", как будто он был ее духовным учителем, интересовался ее жизнью и ее мнением, советовался по поводу замысла каждой новой книги, давал ей читать свои рукописи и принимал ее критику и предложения.
- Все критики могут идти к черту, - так будто бы говорил Макс. - Если Софи нравится книга, я уже доволен!
В этом мифе Макс будто бы признавался Софи в своих любовных интрижках. Получалось, что до сих пор он не нашел женщины, которую Софи считала бы подходящей для него. Несколько влюбленных дам были забракованы Софи, и он с ними расстался без сожалений. Вообще-то Макс, подобно остальным гениям, был женат на своей работе. Женщины приходили и уходили, а Софи оставалась постоянно сверкающей звездой на его небосклоне. Конечно, госпожой положения Софи оставалась путем недомолвок. Она всегда достигала своей цели больше намеками, чем прямым признанием каких-то фактов.
- Я не стану обсуждать Макса в подобном ключе, - вдруг прерывала она сама себя, как бы спохватываясь о своей нескромности. - Слишком много людей стараются нарушить его покой и вторгнуться в личную жизнь. Мне просто неприлично говорить вам что-то еще.
Как все это ни было смешно и нелепо, Софи часто думала, что она была бы счастлива, окажись все это правдой! Если бы у нее был защитник, принимающий близко к сердцу ее интересы! Кто-то иной, чем бедный старый Джеффри. Ах, если бы это был великолепный Макс! Самое ужасное, что он не видел Софи вот уже семь лет! Он, наверное, с трудом припомнит теперь ее, непривлекательного ребенка взбалмошной бабенки, которая охотилась за богатством его отца. Тощую девочку, которая ни в коем случае не была ему никакой родственницей.
К счастью, выдумки Софи никогда не достигнут ушей Макса. У них не было никаких общих знакомых, и они нигде не могли встретиться в обществе. Макс стал почти затворником, он не желал ни появляться на публике, ни вращаться в высшем свете. Что же касается самого Джеффри, он не имел ни малейшего понятия об отношении любви - ненависти Софи к его потерянному сыну. Ни он, ни Стелла не знали, что она читала и перечитывала его книги.
- Я вижу, что Макс снова выдал еще один горяченький кусочек, - фыркал Джеффри примерно раз в год; и Софи, хотя она любила поспорить, тут не раскрывала рта. Глупо было бы выразить одобрение человеку, который считал ниже своего достоинства даже упоминать о Софи и ее матери.
Тот цинизм, который в глазах Софи в сильной мере был присущ Максу, чувствовался и в его романах. Как ни странно, этот цинизм был несколько сбалансирован уже давно не модным идеализмом! Типажи Тайрона страдали от предательства, несправедливости и разных опасностей, им мешали недостатки, присущие всем людям, однако они не помешали Софи страстно влюбиться во всех героев Макса. Она подумала, что ей стоило бы пожаловаться на жуткую мигрень и отменить катание на лыжах. Счастливая Кларисса - она могла провести весь день дома, поглощая такие интригующие страницы с новыми приключениями героев Макса!
Утро складывалось неудачно. Очереди на подъемники совершенно не двигались, и фрейлейн Спиц, их инструктор-амазонка, совсем помрачнела. Софи выполняла одно нудное упражнение за другим, она без конца старалась довести до блеска технику спуска, не получая от этого никакой радости, не добившись возбуждения и скорости, которая так важна в лыжном спорте.
Потратив на это два часа, Софи почувствовала, что закипает от гнева, который обычно вел к взрыву. Фрейлейн Спиц внимательно наблюдала, как убирали палки, обозначавшие трассу для слалома. Этим занимались прилежные ученицы ее класса. Она обращалась к ним на своем европейском английском, и, что самое ужасное, таким пронзительным голосом. Софи, когда бывала в настроении, великолепно копировала ее.
- И сейчас, - шепотом передразнила ее Софи, - мы не ехать вниз з гора фее вместе. Нет. И не просить меня об этам!
Одна за другой остальные девушки начали грациозно спускаться по склону. Они плавно скользили из стороны в сторону, выписывая на снегу элегантные виражи. Они больше думали о том, чтобы выглядеть красиво и ни в коем случае не упасть, чем о том, чтобы получить от скольжения удовольствие. Они даже не понимали, как много радости они теряли в жизни. Софи была последней в их цепочке, она крепко сжала зубы и поправила солнцезащитные очки. Затем она с хрустом стала резать корку февральского наката. Сгруппировавшись, Софи пролетела по прямой мимо всей цепочки, переехав лыжи Эммы Марчбенк и почти сбив с ног фрейлейн Спиц, и со свистом, как пуля, промчавшись вниз по склону. Софи вылетела на разъезженную трассу скоростного спуска, ведущую вниз в деревню.
Бездыханная и возбужденная от быстрого спуска, и намеренно нарушив все предписанные правила, Софи резко затормозила, подняв фонтанчик снега и добившись, как обычно, восхищенных мужских взглядов. Она сняла лыжи и ботинки и закинула их в школьный мини-автобус, надев свои мохнатые "луноходы". Только потом она взяла такси и поехала обратно в Хайматсдорф. Она заберет свою книгу у Клариссы и пробежит перед ленчем парочку глав.
- Мииз Рендольф! - Входя в пансион, она столкнулась с мадам Понше. Сегодня утром вы должны кататься на лыжах!
- У меня разболелась голова, - грустно заметила Софи. - Мне надо пойти в мою комнату и лечь!
- Послушайте, мадемуазель. - Мадам, задыхаясь, бежала за Софи. - К вам приехали из Англии. Мадам директриса сейчас в Женеве, и я попросила джентльмена подождать в комнате для дневных занятий. Я попросила, чтобы мадемуазель Фолкес принесла ему чай, - добавила она. - Мне кажется, он с удовольствием выпьет чай.
- Посетитель из Англии? - Софи резко остановилась. О нет! Джеффри ни за что не приехал бы к ней, чтобы как-то ободрить ее. Ей нужно было ответить на его последнее письмо, а не посылать телеграмму с просьбой о деньгах.
- Пожилой джентльмен? Высокий с седыми волосами? - вздохнула Софи.
- Высокий, но он молод! Мадемуазель, у него темные волосы. Он сказал, что он ваш брат. Так хорошо, что он приехал. Разве не я права? - Мадам Понше фальшиво улыбнулась.
- Мой брат... Макс? И он находится в комнате для занятий? С Клариссой? - завопила Софи. Ее сердце провалилось в примерзшие к полу "луноходы".
Если Макс Тайрон приехал к ней, это означает только одно! Он мог привезти только одну дурную новость! Однако Софи с ужасом осознала, что кроме первого шока она еще ощутила тяжесть того, что все ее грехи и выдумки сейчас станут известны.
Она буквально за несколько секунд сорвала с себя лыжный костюм, вся в поту от нервного напряжения. И вдруг Софи поймала себя на том, что думает, что бы ей надеть. В данных обстоятельствах эта женская глупость была совершенно не к месту. Софи выбрала самое простое и темное платье и на дрожащих ногах отправилась вниз.
Дверь комнаты была полуоткрыта.
- Мне больше всего понравилась "Убить Посла", - кокетливо выступала Кларисса. - Софи сказала нам, что она сумела убедить вас, чтобы Стивен Марш не погиб в авиакатастрофе. Я так рада, что вы прислушались к ее мнению. Я, наверное, плакала бы не переставая, если бы вы позволили ему умереть! Софи никогда не рассказывает нам о ваших планах на будущее. Она даже не намекнет, о чем будет написана следующая книга. Может, вы хотя бы немного расскажете мне об этом?
Софи молила Бога, чтобы Кларисса провалилась сквозь землю - увы, земля даже не дрогнула. Кларисса вела себя, как на приеме, Макс стоял спиной к двери, и Софи была рада, что не видит его лица.
- Если Софи молчит, то и я не стану выдавать нашей тайны, - коротко заметил он. Потом, как бы почувствовав ее взгляд на себе, он повернулся.
- Здравствуй, Софи, - холодно приветствовал он ее. - Мисс Фолкес, простите, но нам следует поговорить о семейных делах. Надеюсь, вы все понимаете?
- О, пожалуйста, зовите меня Кларисса, - еле выдохнула подруга Софи. Было ясно, что он покорил ее. Она, хромая, вышла из комнаты, унося с собой его новый роман.
Прошло несколько неловких мгновений - Макс молча смотрел на Софи, а она упорно разглядывала носки своих туфель.
- Так, так, так, - заметил он наконец, - ты сильно изменилась.
- Мне бы так хотелось сказать то же самое и о вас! - парировала удар Софи. Она была готова броситься в атаку.
- Ты, наверное, поняла, почему я здесь, - продолжала он, сразу переходя к делу.
- Боюсь, что это не визит вежливости. - Софи с трудом сглотнула. Джеффри?
- Сердечный приступ, в ночь со вторника на среду. Он умер во сне. Мне казалось, что не следует сообщать тебе об этом по телефону? Ты бы, я полагаю, расстроилась? - добавил он.
"Ты ни за что не увидишь, как я буду плакать", - подумала Софи, быстро смахивая слезы. Она не могла себе это позволить после подобного замечания.
- Он... Ему не было больно? - вздохнув, спросила Софи.
- Мне кажется, что он и так настрадался достаточно. Сколько времени у тебя займет, чтобы собраться?
- Полчаса. Я просто кину несколько вещей в чемодан.
- Займись этим, - коротко приказал ей Макс. - Скажи, чтобы позже они прислали тебе весь багаж.
- Мой багаж?
- Ты сюда больше не вернешься. - Его слова прозвучали резко, как удар пощечины.
- Вы не слишком много на себя берете? - начала грубить ему в ответ Софи. - Может, вы и полноправный наследник Джеффри, но должны хотя бы уважать его желания. Он хотел, чтобы я оставалась здесь весь учебный год.