Страница:
Арч Билинг помог Фэн Девидж спуститься, и она подошла к ключу, бившему из скалы, набрала воды в маленькую тонкую чашку и отпила. Раймс соорудил костерок, сварил на нем кофе.
Джонас уселся на камень поодаль от всех. Воздух был прохладен, в лощинах уже сгущались тени. Послышался крик перепелки… Перепелка это или индеец? Но эхо не было, не слышно отзвука, стало быть — не индеец. Откуда он это знает? Видимо, исчезли только его имя, его история, подробности его прошлой жизни. Привычки, инстинкты, врожденная реакция остались с ним.
Фэн Девидж поглядывала на него с интересом. Мужчины редко с ней заговаривали, а этот вообще держался отчужденно. В нем угадывается внутреннее достоинство. Худощав, плечист. Не прост. Уж точно не скотовод и, безусловно, не похож на тех, кто ее окружает. Скорее всего он ученый. Загадочный тип. Двигается легко, с какой-то кошачьей грацией.
Она посмотрела на Д. Б. Раймса. Никто лучше Раймса не знает, что происходит. А он ничего не объяснил, только сказал, что незнакомца зовут Джонас. Раймс заговорил с Джонасом, подойдя к нему. Фэн прислушалась и различила слова, хотя они толковали вполголоса. Но вокруг было тихо, а звуки в пустыне разносятся далеко.
— Если хотите смыться, достану вам лошадь, — сказал Д. Б. Раймс.
— Я поеду с вами.
— Послушайте, если Джениш там…
— То я ведь получу какие-то ответы, так?
— Мистер, я вас не знаю, но вы мне по душе. Не хочется, чтобы вам прищемили хвост.
Джонас молчал, тогда Раймс продолжил:
— Не думайте, что я не понял, почему вы пускаетесь в эту авантюру. Но вы зря потратите время.
— Мне кажется, она попала в беду.
Раймс помолчал.
— Оставьте это. Только загоните себя в угол.
— Я уже выбрался из одного.
— Еще не выбрались. Отнюдь. Если б я только знал…
— Но вы не знаете. И я не знаю.
— Ну, — сказал Раймс после очередной паузы, — двоих-троих там надо остерегаться. Во-первых, Дейв Черри… Он опасен. Таков же Джон Ленг… Найдутся и другие. Так что держите ухо востро.
У Джонаса болела голова, он устал и думал о надвигающейся ночи, остро различая слабые звуки, запахи кофе, поджариваемой грудинки, кедровой смолы и полыни. Он встал, прошелся, остановился у выступа скалы. Его подташнивало, он чувствовал себя больным и опустошенным, окруженным неведомой опасностью.
Он услышал за собой легкие шаги. Это была Фэн Девидж.
— Прошу вас… вы, кажется, ранены, — сказала она. — Выпейте-ка это.
Она протянула ему чашку кофе.
— Спасибо.
Он посмотрел ей прямо в глаза, и ему понравилось то, что он в них увидел. Он взял чашку и, видя, что она не торопится уходить, сказал:
— Вам пора идти ужинать.
— Вам тоже надо поесть.
Но ни он, ни она не двинулись с места, и наконец он произнес:
— Мне нравятся сумерки, но в пустыне они слишком коротки.
— Кто вы, Джонас?
— Сам не знаю. — Он взглянул на нее поверх чашки. — Боюсь, мне нечем похвастаться. Но я действительно не знаю.
— Что это значит?
Он дотронулся до раны на голове.
— Вот… После удара я ничего не могу вспомнить. Знаю, что кто-то пытался меня убить.
— И не знаете кто?
— Вроде бы некто Бен Джениш, но я не знаю за что и почему.
— Бен Джениш! Вам нельзя ехать на ранчо. Он сейчас может там быть.
Джонас пожал плечами.
— Я делаю то, что мне кажется правильным.
— Но это безумие! Я хочу сказать…
— Мне сейчас некуда деться, а Раймс предложил поехать на ранчо. Вторая причина — это вы.
— Я?!
— Мне кажется, вам сейчас трудно.
Она взглянула на него.
— У вас и своих бед достаточно, — помедлив, она добавила: — Я владелица ранчо «Рафтер-Д».
«Рафтер-Д»! Словно луч прорезал мрак его памяти. Ему известно это тавро… Четверо убито… Трое мужчин и женщина. Убиты? Кем? И почему?
— Вы и не знали, что направляетесь на «Рафтер-Д»?
— Я не спрашивал.
Они вернулись к костру, он налил себе еще чашку кофе и получил тарелку с едой. Боль в голове притупилась. Мышцы расслабились, но усталость не уходила и нарастала тревога. Сидевшие у костра негромко переговаривались. Казалось, они кого-то или чего-то ждут.
Джонас вдруг понял, что именно беспокоит его. Ему было страшно что-то узнавать о себе. Было бы лучше всего просто уйти в ночь. Пусть все будет позади… Все, кроме девушки, имя которой Фэн Девидж. Он точно знал, что не хочет оставлять ее, и из-за этого чувствовал себя дураком, вдвойне дураком, потому что влюбился. Влюбился в девушку, которую едва знал и которая была помолвлена с самым опасным в этой округе человеком. Почему же его это не беспокоит?
Пройдя к роднику, Джонас ополоснул тарелки, отнес их в повозку. Арч Билинг стоял около лошадей, попыхивая трубкой. Раймс дремал.
Джонас услышал слабый шум… Прислушался…
— Кто-то приближается, — сказал он.
Раймс открыл глаза, тоже прислушался, затем отозвался:
— Я слышу.
Два всадника приблизились к освещенной костром площадке. Лица их в темноте были неразличимы, на сапогах одного красовались мексиканские шпоры.
— Кто это? — спросил мужчина, указывая на Джонаса.
— В бегах, — ответил Билинг. — Он пришел с Д. Б.
В световой круг вступил Раймс.
— За ним гналась полиция. Там, за горами.
— Мне это не нравится. И он мне не нравится.
Пламя костра взвилось, лошадь переступила. Говоривший был высокого роста. Его светлые усы топорщились.
— А мне плевать, что тебе не нравится, — сказал Раймс. — Я ничего у тебя не спрашивал, и мне ничего от тебя не нужно.
Человек на лошади был уязвлен, и лицо его окаменело.
— Все остальные садитесь в тележку и трогайте, — приказал он. — А этого молодчика мы оставим тут.
— Но послушай, Ленг, — начал Раймс. — Я…
— Спасибо, Д. Б., — прервал его Джонас. У него внутри все похолодело, он почувствовал, как нарастает какое-то нехорошее чувство. — Не стоит заступаться за меня. Если мистеру Ленгу угодно решить со мной какие-то вопросы, лучше это сделать здесь и прямо сейчас. Он легко может отдать Богу душу на этом месте, в данный момент. Впрочем, как в любом другом несколько позже.
Ленг почуял опасность, исходящую от незнакомца. Он впервые прямо посмотрел на Джонаса, подумав, что тот слишком решителен, хотя по внешнему виду этого не скажешь. Может, он один из наемных убийц, посланный выполнять задание?
— Никто не говорит об убийстве, кроме вас, мистер, — заметил Ленг. — Я лишь сказал, что мы вас тут оставляем. Мы вас не знаем.
— И я вас не знаю. Но намерен ехать дальше.
— Тем не менее…
— Нет, — вмешалась Фэн. Она спокойно и твердо сказала: — Этот человек ранен. Он нуждается в покое и уходе и поедет на ранчо с нами.
Ленг заколебался. Пожалуй, она права. В конце концов, если понадобится, от чужака они сумеют избавиться.
— Конечно, мам. Как прикажете.
Он повернул коня, и оба всадника исчезли в темноте.
Когда Фэн садилась в тележку, Джонас поддержал ее за локоть. Она взглянула с некоторым удивлением и сказала:
— Благодарю вас.
Билинг подхватил вожжи. Раймс забросил в тележку дорожную сумку и сел сам.
— Вы уверены, что делаете все, как надо? — спросил он.
Джонас пожал плечами.
— Уверен.
— Вас ведь могут там пристрелить.
— Полагаю, что действительно могут.
— Как видно, это вас не волнует.
— Конечно. У меня же есть своя пушка.
Тележка катилась, подпрыгивая на камнях; дорога углублялась в каньон, петляла среди валунов. Звезд видно не было, похолодало. Джонас завернулся в одеяло, потрогал револьвер и задремал.
Они проехали мимо стада, принадлежащего «Рафтер-Д», и потом пересекли узенький ручей.
Через какое-то время на хриплый окрик издалека ответил скакавший впереди Джон Ленг:
— Все в порядке, Чарли. Мы везем Д. Б. Раймса и незнакомца. Говорит, его зовут Джонас.
— Ты предупредил его, что сюда гораздо легче попасть, чем отсюда выбраться?
Когда Джонас помог Фэн Девидж спуститься с тележки, она шепнула:
— Спасибо… Будьте осторожны.
К нему подошел Раймс:
— Пойдем к бараку.
— Погодите минутку, — сказал Джонас, и Раймс чуть помедлил.
— Что это за люди? Непохоже, чтобы мисс Девидж содержала пристанище для беглецов от закона.
— Она его и не содержит. Ей принадлежит ранчо, построенное ее папашей и ставшее довольно доходным. Но он вкладывал деньги и в другие предприятия, а когда разбогател, вернулся на Восток. Некоторое время его считали железнодорожным магнатом. Он сотрудничал и со здешними землевладельцами. В конце концов он вроде бы обанкротился и умер от сердечного приступа, а Фэн приехала сюда вступить во владение тем, что осталось. Пока папаша делал бизнес на Востоке, имением управлял Арч Билинг, и тут были крупные неприятности со скотом, который часто воровали. У Билинга работал мой приятель Монтана. Монти работником был хорошим, но не гнушался и приработком на большой дороге: участвовал в ограблениях почтовых дилижансов. Он хорошо знал парней на тропе беглецов. Монти намекнул Арчу, что есть ребята, которые могут потолковать с ворами, и проблем не будет. Арч и сам знал, что местные отщепенцы нуждаются в укромном местечке, где можно отсиживаться. Когда им приходило в голову поработать, они делали это на совесть. Вот Арч и нанял ребят. А я, — продолжал Раймс, — был одним из них. Мы съездили в воровское логово и вежливо объяснили, что будет весьма неразумно с их стороны, если с ранчо «Рафтер-Д» будет исчезать скот. Начнется стрельба и так далее. С тех пор скот с клеймом «Рафтер-Д» не воруют.
Раймс небывало разговорился.
— Дело в том, — продолжал он, — что с пути истинного нас сбили мелкие неприятности, связанные с ошибками молодости. Я попал в скверную компанию, когда мне было семнадцать лет. Мы как-то решили остановить проходящий поезд и раздобыть деньжат на выпивку. Ну, так и сделали. Заставили кондуктора отдать двадцать долларов и собрались смыться. Тут из вагона высунулся какой-то умник и, разрядив пистолет в Джима Слейда, моего лучшего друга, прострелил ему кишки. Я без колебаний сделал тому мудрецу дыру в его умной голове. Но это получилось случайно, мы не хотели никого убивать. Но Джим помер, а тип, которого я пристрелил, оказалось, был агентом всесильной «Уэллс Фарго». С тех пор я вне закона. — Д. Б. Раймс раскурил свою трубку. — Другие парни такие же. Мы в основном занимаемся тут коровами. Здесь наш дом. Арч знает, кто мы. А полиция сюда не суется. Да мы постоянно настороже. Но однажды сюда подвалила другая компания, точнее, настоящая банда.
— Бен Джениш?
— Он самый. Дейв Черри, Джон Ленг и кое-кто еще. Они ограбили поезд Денвер — Рио-Гранде и нуждались в убежище. Здесь они были ни к чему, поэтому мы рассчитывали, что они скоро уберутся. Они действительно сначала уехали, но беда в том, что снова вернулись. У Арча был крепкий парень, я о нем говорил — Монтана. Он Бена слегка приструнил… Сказал, чтобы Бен со своими людьми мотал отсюда, а Бен рассмеялся и нагрубил, Монти схватился за револьвер, но не успел выстрелить, потому как получил две пули. Тут Бен заявил, что намерен остаться на ранчо, и мы уже ничего не могли поделать. В то время папаша Девидж был еще жив, Арч написал ему, прося помощи. Но Девидж вскорости умер, тем дело и кончилось.
— Тогда и приехала на ранчо мисс Девидж?
— Так точно. Арчу не нравится ее сосуществование с бандитами. Но он ничего не может сделать. Всякий раз они, отправляясь на дело, кого-нибудь здесь оставляют. Недавно Бен Джениш объявил, что намерен жениться на Фэн и стать на ранчо хозяином. И Бен предупредил ее, что, если она попытается удрать, он убьет Арча.
— У Фэн Девидж есть родственники?
— Я слышал, что у нее есть дядя или двоюродный брат. А может, и тот и другой. Один живет где-то в Эль-Пасо; но они не общались со стариком и не бывали здесь. Вроде бы дядя некоторое время работал в конторе Девиджа на Востоке. Но точно мне ничего не известно. Был и какой-то зять — муж его сестры.
Раймс рассказал все, что хотел, и они с Джонасом направились к бараку. Когда Джонас и Раймс вошли в комнату, они увидели Джона Ленга, стоявшего спиной к камину. Кроме него, там находились двое. У одного были редкие седые волосы, оливковая кожа и черные, проницательные глаза. Другой — крупный, широкоплечий, с квадратной челюстью.
Один из них очень внимательно посмотрел на Джонаса и сказал:
— Я видел тебя раньше.
Джонас мимолетно взглянул на него, подобрал с чьей-то койки журнал с фотографиями красоток и принялся его перелистывать.
— Ты! — ткнул пальцем русоголовый. — Я с тобой разговариваю.
Джонас поднял глаза: несколько секунд они смотрели друг на друга в упор.
— По-моему, вы что-то сказали, — проронил Джонас. — Надеюсь, вы не ждете ответа.
— Я сказал, что видел тебя раньше.
Джонас знал, что неприятности надо встречать лицом к лицу. Он сразу почувствовал опасность.
— Не припоминаю вас, но уверен, что, если мы встречались раньше, я наверняка запомнил бы ваш запах.
Последовала тишина. Джонас говорил безразличным, обыденным тоном, поэтому его слова никто сначала не понял.
— Что ты сказал?
— Вы, похоже, нарываетесь на неприятность. Что ж, я решил пойти вам навстречу. Так вот, от вас воняет… Как от скунса.
Джонас сидел, чуть наклонившись над койкой, когда русоголовый потянулся, чтобы достать его. Левой рукой Джонас схватил рукав противника и рванул вперед, лишив того равновесия, затем резко ударил нападавшего по кадыку и швырнул на пол. Тот начал задыхаться, его вырвало.
Джонас снова раскрыл журнал и как ни в чем не бывало стал рассматривать иллюстрации.
Глава 4
Джонас уселся на камень поодаль от всех. Воздух был прохладен, в лощинах уже сгущались тени. Послышался крик перепелки… Перепелка это или индеец? Но эхо не было, не слышно отзвука, стало быть — не индеец. Откуда он это знает? Видимо, исчезли только его имя, его история, подробности его прошлой жизни. Привычки, инстинкты, врожденная реакция остались с ним.
Фэн Девидж поглядывала на него с интересом. Мужчины редко с ней заговаривали, а этот вообще держался отчужденно. В нем угадывается внутреннее достоинство. Худощав, плечист. Не прост. Уж точно не скотовод и, безусловно, не похож на тех, кто ее окружает. Скорее всего он ученый. Загадочный тип. Двигается легко, с какой-то кошачьей грацией.
Она посмотрела на Д. Б. Раймса. Никто лучше Раймса не знает, что происходит. А он ничего не объяснил, только сказал, что незнакомца зовут Джонас. Раймс заговорил с Джонасом, подойдя к нему. Фэн прислушалась и различила слова, хотя они толковали вполголоса. Но вокруг было тихо, а звуки в пустыне разносятся далеко.
— Если хотите смыться, достану вам лошадь, — сказал Д. Б. Раймс.
— Я поеду с вами.
— Послушайте, если Джениш там…
— То я ведь получу какие-то ответы, так?
— Мистер, я вас не знаю, но вы мне по душе. Не хочется, чтобы вам прищемили хвост.
Джонас молчал, тогда Раймс продолжил:
— Не думайте, что я не понял, почему вы пускаетесь в эту авантюру. Но вы зря потратите время.
— Мне кажется, она попала в беду.
Раймс помолчал.
— Оставьте это. Только загоните себя в угол.
— Я уже выбрался из одного.
— Еще не выбрались. Отнюдь. Если б я только знал…
— Но вы не знаете. И я не знаю.
— Ну, — сказал Раймс после очередной паузы, — двоих-троих там надо остерегаться. Во-первых, Дейв Черри… Он опасен. Таков же Джон Ленг… Найдутся и другие. Так что держите ухо востро.
У Джонаса болела голова, он устал и думал о надвигающейся ночи, остро различая слабые звуки, запахи кофе, поджариваемой грудинки, кедровой смолы и полыни. Он встал, прошелся, остановился у выступа скалы. Его подташнивало, он чувствовал себя больным и опустошенным, окруженным неведомой опасностью.
Он услышал за собой легкие шаги. Это была Фэн Девидж.
— Прошу вас… вы, кажется, ранены, — сказала она. — Выпейте-ка это.
Она протянула ему чашку кофе.
— Спасибо.
Он посмотрел ей прямо в глаза, и ему понравилось то, что он в них увидел. Он взял чашку и, видя, что она не торопится уходить, сказал:
— Вам пора идти ужинать.
— Вам тоже надо поесть.
Но ни он, ни она не двинулись с места, и наконец он произнес:
— Мне нравятся сумерки, но в пустыне они слишком коротки.
— Кто вы, Джонас?
— Сам не знаю. — Он взглянул на нее поверх чашки. — Боюсь, мне нечем похвастаться. Но я действительно не знаю.
— Что это значит?
Он дотронулся до раны на голове.
— Вот… После удара я ничего не могу вспомнить. Знаю, что кто-то пытался меня убить.
— И не знаете кто?
— Вроде бы некто Бен Джениш, но я не знаю за что и почему.
— Бен Джениш! Вам нельзя ехать на ранчо. Он сейчас может там быть.
Джонас пожал плечами.
— Я делаю то, что мне кажется правильным.
— Но это безумие! Я хочу сказать…
— Мне сейчас некуда деться, а Раймс предложил поехать на ранчо. Вторая причина — это вы.
— Я?!
— Мне кажется, вам сейчас трудно.
Она взглянула на него.
— У вас и своих бед достаточно, — помедлив, она добавила: — Я владелица ранчо «Рафтер-Д».
«Рафтер-Д»! Словно луч прорезал мрак его памяти. Ему известно это тавро… Четверо убито… Трое мужчин и женщина. Убиты? Кем? И почему?
— Вы и не знали, что направляетесь на «Рафтер-Д»?
— Я не спрашивал.
Они вернулись к костру, он налил себе еще чашку кофе и получил тарелку с едой. Боль в голове притупилась. Мышцы расслабились, но усталость не уходила и нарастала тревога. Сидевшие у костра негромко переговаривались. Казалось, они кого-то или чего-то ждут.
Джонас вдруг понял, что именно беспокоит его. Ему было страшно что-то узнавать о себе. Было бы лучше всего просто уйти в ночь. Пусть все будет позади… Все, кроме девушки, имя которой Фэн Девидж. Он точно знал, что не хочет оставлять ее, и из-за этого чувствовал себя дураком, вдвойне дураком, потому что влюбился. Влюбился в девушку, которую едва знал и которая была помолвлена с самым опасным в этой округе человеком. Почему же его это не беспокоит?
Пройдя к роднику, Джонас ополоснул тарелки, отнес их в повозку. Арч Билинг стоял около лошадей, попыхивая трубкой. Раймс дремал.
Джонас услышал слабый шум… Прислушался…
— Кто-то приближается, — сказал он.
Раймс открыл глаза, тоже прислушался, затем отозвался:
— Я слышу.
Два всадника приблизились к освещенной костром площадке. Лица их в темноте были неразличимы, на сапогах одного красовались мексиканские шпоры.
— Кто это? — спросил мужчина, указывая на Джонаса.
— В бегах, — ответил Билинг. — Он пришел с Д. Б.
В световой круг вступил Раймс.
— За ним гналась полиция. Там, за горами.
— Мне это не нравится. И он мне не нравится.
Пламя костра взвилось, лошадь переступила. Говоривший был высокого роста. Его светлые усы топорщились.
— А мне плевать, что тебе не нравится, — сказал Раймс. — Я ничего у тебя не спрашивал, и мне ничего от тебя не нужно.
Человек на лошади был уязвлен, и лицо его окаменело.
— Все остальные садитесь в тележку и трогайте, — приказал он. — А этого молодчика мы оставим тут.
— Но послушай, Ленг, — начал Раймс. — Я…
— Спасибо, Д. Б., — прервал его Джонас. У него внутри все похолодело, он почувствовал, как нарастает какое-то нехорошее чувство. — Не стоит заступаться за меня. Если мистеру Ленгу угодно решить со мной какие-то вопросы, лучше это сделать здесь и прямо сейчас. Он легко может отдать Богу душу на этом месте, в данный момент. Впрочем, как в любом другом несколько позже.
Ленг почуял опасность, исходящую от незнакомца. Он впервые прямо посмотрел на Джонаса, подумав, что тот слишком решителен, хотя по внешнему виду этого не скажешь. Может, он один из наемных убийц, посланный выполнять задание?
— Никто не говорит об убийстве, кроме вас, мистер, — заметил Ленг. — Я лишь сказал, что мы вас тут оставляем. Мы вас не знаем.
— И я вас не знаю. Но намерен ехать дальше.
— Тем не менее…
— Нет, — вмешалась Фэн. Она спокойно и твердо сказала: — Этот человек ранен. Он нуждается в покое и уходе и поедет на ранчо с нами.
Ленг заколебался. Пожалуй, она права. В конце концов, если понадобится, от чужака они сумеют избавиться.
— Конечно, мам. Как прикажете.
Он повернул коня, и оба всадника исчезли в темноте.
Когда Фэн садилась в тележку, Джонас поддержал ее за локоть. Она взглянула с некоторым удивлением и сказала:
— Благодарю вас.
Билинг подхватил вожжи. Раймс забросил в тележку дорожную сумку и сел сам.
— Вы уверены, что делаете все, как надо? — спросил он.
Джонас пожал плечами.
— Уверен.
— Вас ведь могут там пристрелить.
— Полагаю, что действительно могут.
— Как видно, это вас не волнует.
— Конечно. У меня же есть своя пушка.
Тележка катилась, подпрыгивая на камнях; дорога углублялась в каньон, петляла среди валунов. Звезд видно не было, похолодало. Джонас завернулся в одеяло, потрогал револьвер и задремал.
Они проехали мимо стада, принадлежащего «Рафтер-Д», и потом пересекли узенький ручей.
Через какое-то время на хриплый окрик издалека ответил скакавший впереди Джон Ленг:
— Все в порядке, Чарли. Мы везем Д. Б. Раймса и незнакомца. Говорит, его зовут Джонас.
— Ты предупредил его, что сюда гораздо легче попасть, чем отсюда выбраться?
Когда Джонас помог Фэн Девидж спуститься с тележки, она шепнула:
— Спасибо… Будьте осторожны.
К нему подошел Раймс:
— Пойдем к бараку.
— Погодите минутку, — сказал Джонас, и Раймс чуть помедлил.
— Что это за люди? Непохоже, чтобы мисс Девидж содержала пристанище для беглецов от закона.
— Она его и не содержит. Ей принадлежит ранчо, построенное ее папашей и ставшее довольно доходным. Но он вкладывал деньги и в другие предприятия, а когда разбогател, вернулся на Восток. Некоторое время его считали железнодорожным магнатом. Он сотрудничал и со здешними землевладельцами. В конце концов он вроде бы обанкротился и умер от сердечного приступа, а Фэн приехала сюда вступить во владение тем, что осталось. Пока папаша делал бизнес на Востоке, имением управлял Арч Билинг, и тут были крупные неприятности со скотом, который часто воровали. У Билинга работал мой приятель Монтана. Монти работником был хорошим, но не гнушался и приработком на большой дороге: участвовал в ограблениях почтовых дилижансов. Он хорошо знал парней на тропе беглецов. Монти намекнул Арчу, что есть ребята, которые могут потолковать с ворами, и проблем не будет. Арч и сам знал, что местные отщепенцы нуждаются в укромном местечке, где можно отсиживаться. Когда им приходило в голову поработать, они делали это на совесть. Вот Арч и нанял ребят. А я, — продолжал Раймс, — был одним из них. Мы съездили в воровское логово и вежливо объяснили, что будет весьма неразумно с их стороны, если с ранчо «Рафтер-Д» будет исчезать скот. Начнется стрельба и так далее. С тех пор скот с клеймом «Рафтер-Д» не воруют.
Раймс небывало разговорился.
— Дело в том, — продолжал он, — что с пути истинного нас сбили мелкие неприятности, связанные с ошибками молодости. Я попал в скверную компанию, когда мне было семнадцать лет. Мы как-то решили остановить проходящий поезд и раздобыть деньжат на выпивку. Ну, так и сделали. Заставили кондуктора отдать двадцать долларов и собрались смыться. Тут из вагона высунулся какой-то умник и, разрядив пистолет в Джима Слейда, моего лучшего друга, прострелил ему кишки. Я без колебаний сделал тому мудрецу дыру в его умной голове. Но это получилось случайно, мы не хотели никого убивать. Но Джим помер, а тип, которого я пристрелил, оказалось, был агентом всесильной «Уэллс Фарго». С тех пор я вне закона. — Д. Б. Раймс раскурил свою трубку. — Другие парни такие же. Мы в основном занимаемся тут коровами. Здесь наш дом. Арч знает, кто мы. А полиция сюда не суется. Да мы постоянно настороже. Но однажды сюда подвалила другая компания, точнее, настоящая банда.
— Бен Джениш?
— Он самый. Дейв Черри, Джон Ленг и кое-кто еще. Они ограбили поезд Денвер — Рио-Гранде и нуждались в убежище. Здесь они были ни к чему, поэтому мы рассчитывали, что они скоро уберутся. Они действительно сначала уехали, но беда в том, что снова вернулись. У Арча был крепкий парень, я о нем говорил — Монтана. Он Бена слегка приструнил… Сказал, чтобы Бен со своими людьми мотал отсюда, а Бен рассмеялся и нагрубил, Монти схватился за револьвер, но не успел выстрелить, потому как получил две пули. Тут Бен заявил, что намерен остаться на ранчо, и мы уже ничего не могли поделать. В то время папаша Девидж был еще жив, Арч написал ему, прося помощи. Но Девидж вскорости умер, тем дело и кончилось.
— Тогда и приехала на ранчо мисс Девидж?
— Так точно. Арчу не нравится ее сосуществование с бандитами. Но он ничего не может сделать. Всякий раз они, отправляясь на дело, кого-нибудь здесь оставляют. Недавно Бен Джениш объявил, что намерен жениться на Фэн и стать на ранчо хозяином. И Бен предупредил ее, что, если она попытается удрать, он убьет Арча.
— У Фэн Девидж есть родственники?
— Я слышал, что у нее есть дядя или двоюродный брат. А может, и тот и другой. Один живет где-то в Эль-Пасо; но они не общались со стариком и не бывали здесь. Вроде бы дядя некоторое время работал в конторе Девиджа на Востоке. Но точно мне ничего не известно. Был и какой-то зять — муж его сестры.
Раймс рассказал все, что хотел, и они с Джонасом направились к бараку. Когда Джонас и Раймс вошли в комнату, они увидели Джона Ленга, стоявшего спиной к камину. Кроме него, там находились двое. У одного были редкие седые волосы, оливковая кожа и черные, проницательные глаза. Другой — крупный, широкоплечий, с квадратной челюстью.
Один из них очень внимательно посмотрел на Джонаса и сказал:
— Я видел тебя раньше.
Джонас мимолетно взглянул на него, подобрал с чьей-то койки журнал с фотографиями красоток и принялся его перелистывать.
— Ты! — ткнул пальцем русоголовый. — Я с тобой разговариваю.
Джонас поднял глаза: несколько секунд они смотрели друг на друга в упор.
— По-моему, вы что-то сказали, — проронил Джонас. — Надеюсь, вы не ждете ответа.
— Я сказал, что видел тебя раньше.
Джонас знал, что неприятности надо встречать лицом к лицу. Он сразу почувствовал опасность.
— Не припоминаю вас, но уверен, что, если мы встречались раньше, я наверняка запомнил бы ваш запах.
Последовала тишина. Джонас говорил безразличным, обыденным тоном, поэтому его слова никто сначала не понял.
— Что ты сказал?
— Вы, похоже, нарываетесь на неприятность. Что ж, я решил пойти вам навстречу. Так вот, от вас воняет… Как от скунса.
Джонас сидел, чуть наклонившись над койкой, когда русоголовый потянулся, чтобы достать его. Левой рукой Джонас схватил рукав противника и рванул вперед, лишив того равновесия, затем резко ударил нападавшего по кадыку и швырнул на пол. Тот начал задыхаться, его вырвало.
Джонас снова раскрыл журнал и как ни в чем не бывало стал рассматривать иллюстрации.
Глава 4
Старика звали Хенекер. Он перебрасывал вилами сено, когда Джонас вошел в сарай. Работал Хенекер быстро, не обращая внимания на Джонаса. Когда тот повернулся, чтобы уйти, старик вдруг сказал:
— Поберегитесь, Кислинг убьет вас.
— Это его имя?
— Да. В перестрелках он уже убил четверых. Еще двоих, а то и троих при налетах. У вас нет шанса.
— Мисс Девидж… Ей нравится Бен?
— Ей? — Старик сердито выпрямился. — На такого, как он, она бы и не взглянула. Только его все боятся. Даже Кислинг и Черри.
— Отличная девушка.
— Будете за ней увиваться, проколю вас вилами. Эта девушка не для вас.
— Я здесь только из-за нее. Увидел ее и приехал. А вам я верю.
— Она, говорю, не для таких, как вы.
— А какой я?
Старик впился в него глазами.
— Вот что, парень, я не простак. Я вижу, что вы за тип. По сравнению с вами те парни — грудные младенцы. Если бы я поставил на них хоть фальшивый грош, я бы их кое о чем предупредил. Но они сами увидят, что они стая шелудивых койотов, впустившая к себе матерого волка.
Старик направился к выходу, а назвавшийся Джонасом удивленно смотрел ему вслед. Неужели старик прав? Неужели он хуже тех? Неужели он злодей? Если так, то что же тогда зло?
Пожав плечами, он пошагал к Загону и грудью налег на коновязь, возле которой передвигались лошади. Его внимание привлек мышастый жеребчик с черными ушами, черной гривой и черным хвостом. Насторожившись, конь внезапно повернулся.
— Пойди сюда, мальчик, — позвал тихонько Джонас, и, к его удивлению, конь подошел… покосился одним глазом и покорно встал боком.
— Все в порядке, малыш, — прошептал Джонас и протянул руку.
Конь обнюхал его пальцы.
— Вы умеете ладить с лошадьми, мистер Джонас. — Фэн подошла бесшумно, он и не слышал. — Этот конь вне закона, — сказала она, — он никого до сих пор не подпускал к себе ни на шаг.
— Он ваш?
— Приблудился к нашему табуну на зимнем пастбище. Тавро на нем, по-моему, техасское.
— «Племя чероки», — сказал Джонас, удивившись, что он это знает. Фэн взглянула на него с любопытством и предложила:
— А вы оседлайте его… Если сможете.
— Стало быть, у него нет хозяина?
— Нет.
— Вы очень красивы, мисс Девидж.
Она слегка покраснела.
— Спасибо.
Резко повернувшись, Фэн пошла к дому. Она, видимо, что-то хотела сказать, но передумала. Он смотрел ей вслед, восхищаясь ее легкой походкой и покачиванием юбки для верховой езды. Ему нельзя думать об этой девушке, чтобы не навлечь беду, с которой он будет не в состоянии справиться. Ведь он не знает, кто он и кем был раньше.
Из барака вышел Раймс.
— Вы ели?
— Нет.
— Пошли.
Они пошли к хозяйскому дому. Длинная комната, где стоял обеденный стол, находилась рядом с кухней. На окнах висели цветастые занавески, на подоконниках стояли цветы в глиняных горшках. Все сияло чистотой.
Повар-китаец расставил тарелки. Нигде не наблюдалось и признака существования Кислинга. За дверью налево виднелись книжные полки.
— Не тревожьтесь насчет Кислинга, — пробормотал Раймс. — На ранчо никакой стрельбы не будет! Таков ее приказ… И его… Имею в виду Бена Джениша.
Через минуту Джонас сказал:
— После еды я думаю прогуляться верхом.
— Тогда отправляйтесь к горам, — сказал Д. Б. Раймс. — Если умеете обращаться со скотом, то спросите у Хенекера, что сейчас надо делать. Арч утром уехал. А мы все помогаем на ранчо.
— Предположим, я просто хочу покататься?
— Тут негде, кругом стена гор. Полсотни каньонов, но все тупиковые. Впереди пятьдесят с лишком миль самой что ни на есть труднопроходимой местности. И никакой пищи.
— Я все-таки должен узнать, кто я такой.
Помолчав, Д. Б. Раймс сказал:
— Бросьте вы это. Почему не начать все сначала, будто вы только что родились на свет? Пусть прошлое хоронит своих мертвых, как кто-то сказал.
— А может, мертвые не хотят, чтобы их хоронили, или прошлое не желает их хоронить. У меня на этот счет собственное мнение.
Раймс заговорил о хозяйстве на ранчо. Отсюда после смерти Девиджа скот не увозили. Местность вокруг была необыкновенно хороша, в горах естественные загоны, а спасающиеся здесь от правосудия работники ранчо не пускают сюда чужаков. Набеги полностью исключены. У подножия гор тысячи акров хороших пастбищ, где достаточно воды.
Раймс ушел, а Джонас, погруженный в беспокойные мысли, медленно пил кофе. Знает ли о нем что-нибудь Хенекер? Где его видел Кислинг? У них могли быть ключи к разгадке, ведь он с ходу опознал тавро жеребца. Племя чероки тоже укрывает беглецов от закона. В одном сомневаться не стоит: Бен Джениш наверняка знает, почему его хотят убить.
А письма и документ… У него пока не было возможности рассмотреть их как следует.
Может, он и есть Дин Кулейн? Письма адресованы неведомому Кулейну. Но что-то ему не нравилось в этой фамилии. Может, он их украл? Или получил для передачи Кулейну? Ни одно из этих предположений не казалось ему убедительным.
Пульсирующая боль в голове все еще беспокоила его. И не давала сосредоточиться, чтобы составить какой-то план действий. Видимо, скоро тут появится и Бен Джениш. Вот тогда всем будет весело. Но как Джениш отреагирует на человека, которого он пытался убить?
В комнату вошла Фэн.
— Если справитесь с тем жеребцом, можете съездить на пастбище и посмотреть, в каком состоянии сейчас находятся бычки.
— Не знаю, — сказал Джонас. — Откровенно говоря, понятия не имею, что бывает со скотом. Я даже не в курсе, умею ли ездить верхом.
— Если объездите этого коня, значит, вы настоящий наездник. Жеребец уже сбросил Кислинга и Черри. Они не справились с ним.
В кузнице, занимавшей угол сарая, висело несколько лассо. Он выбрал одно из них и вошел в загон. Лассо лежало в руке привычно, и он подумал, что скорее всего справится.
Раймс был неподалеку, когда он приблизился к лошадям. Животные сошлись в кружок и держались настороже.
Джонас посмотрел на мышастого, протянул руку.
— Иди сюда, мальчик, — позвал он. Конь подошел.
— Будь я проклят, — пробормотал Раймс, — никогда такого не видел.
Из барака вышел Кислинг и стоял, наблюдая за Джонасом. Хенекер, только что подъехавший на гнедом пони, остановился возле Фэн.
— Вот чудеса, — сказал он ей. — Наверное, лошадь его знает.
— Но как это может быть? Он только что появился на ранчо, а лошадь мы подобрали на дальнем зимнем пастбище.
— Конечно. Я сам привел ее, — сказал Хенекер сухо. — Но все же я считаю, что лошадь его знает. Мэм, дело тут нечисто. Чертовщина. Не доверяйте этому человеку, мэм. Плохой человек.
— Конь так не думает, — возразила она.
Хенекер хмыкнул и поскакал к загону.
Человек, назвавшийся Джонасом, вывел жеребца, держа его просто за гриву, затем взнуздал и набросил на него седло. Седлал он коня с такой сноровкой, как будто занимался этим всю жизнь. И конь стоял смирно.
Когда он кончил, Фэн подошла поближе.
— Джонас, кто вы? Почему оказались в здешних местах? — спросила она тихо.
Он ответил ей так же тихо.
— Вам известно столько же, сколько и мне. Моя вторая жизнь началась примерно за полчаса до того, как я сел в поезд, где меня обнаружил Раймс. А о первой я ничего не помню.
Прыгнув в седло, он ускакал, причем мышастый даже спину не выгнул. Фэн смотрела не отрываясь. Он сидел свободно и прямо, ноги пружинили. Он будто родился в седле.
В доме ее поджидал Билинг.
— Арч, ты не думаешь, что он представитель власти?
— Каким образом?
— Очень просто. Например, он может быть маршалом. Или его могла запустить по следу какая-то фирма. Откуда ему известно тавро «Племя чероки»?
— Вы хотите сказать, что считаете его человеком судьи Паркера из форта Смит? Далековато.
— Не исключаю, что он из Денвера или Эль-Пасо.
— Мэм, он плохой человек. Ставлю свою жизнь. Говорил вам Хен, что он сделал с Кислингом?
— Кислинг сам напросился.
— А как он это устроил! Будто отшлепал мальчишку. Кислинг бросился на него, а он даже на ноги не поднялся. Сидя на месте, едва не прикончил здоровенного мужика. И знаете, что еще? Ему на все наплевать. Он на редкость холоден и равнодушен.
Несколько минут они молчали, потом снова высказался Арч:
— Нами тут помыкает Джениш со своими подонками. А вдруг этот человек нас от них избавит.
— Каким образом?
— Да это же волк-одиночка. Он явился сюда с какой-то целью, но мы не знаем, с какой. И ему все равно, как мы к нему относимся. На мой взгляд, он из тех, кому море по колено.
— Джениш убьет его, Арч.
— Неизвестно еще кто кого. Хорошо бы, они угрохали друг друга.
— Ты на это надеешься?
— Мэм, у меня никогда не было семьи. Никого из близких, кроме вас и вашего отца. Все, что мне нужно, это видеть вас здесь, на ранчо, спокойной и счастливой. И мне бы хотелось, чтобы возле вас был настоящий мужчина…
— Спасибо, Арч. — Подумав еще, Фэн сказала: — Я не хочу, чтобы его убили.
Арч посмотрел на нее.
— Мэм… не надо. Он плохой человек. Я уверен.
Человек, назвавшийся Джонасом, уехал к горам. Он расстегнул кобуру, револьвер скользнул в руку… Слишком легко и привычно.
Он спрятал револьвер. Где-то должны быть следы его прошлой жизни. Когда человек пропадает без вести, его ищут. Если кому-то он нужен или если о нем где-то знают.
Он чувствовал себя много лучше. Дожидаться Бена Джениша глупо. Надо уехать, выяснить наконец, кто он такой, что с ним произошло и почему Джениш пытался его убить.
Джон пересек долину. На великолепном пастбище бродили бычки и коровы. В общем, скот был в хорошей форме: многие животные набрали достаточный вес, а некоторые переросли и перезрели.
Воды здесь хватало. Он решил, что перед ранчо стоят две задачи. Первая — необходимость отбраковать, отгрузить и быстро продать сотни старых животных. Если их не изъять, пастбище будет перегружено и кормов не хватит. Вторая проблема — запасти корма на зиму. Если не накосить сейчас сена в достаточном количестве, трудно будет пережить зиму. Особенно плохо придется в случае обильного снегопада, когда занесет каньоны. Но похоже, нынешние работники ранчо совсем не заинтересованы в его процветании и, по-видимому, не думают косить траву и заготавливать сено. Это тяжелый труд!
Тем не менее, как подумал Джонас, ранчо можно содержать в полном порядке, располагая всего несколькими людьми. Горы естественным образом ограждают пастбища, стада всегда на виду. Нанимать людей дополнительно требуется лишь для клеймения скота.
Мышастый конь был резвым, двигались они быстро. Глядя вокруг, Джонас искал удобный путь. Склоны, поросшие лесом и кустарником, были настолько крутыми, что и пешему пришлось бы цепляться за камни и кусты, чтобы взобраться повыше.
Джонас придержал коня и пустил его вдоль подножия шагом. Если отсюда есть выход, то он прежде всего освоен дикими животными. Вот несколько оленьих следов… Откуда приходят олени?
Олени, если их не погонит пожар или буря, редко удаляются больше чем на две мили от места, где родились. Обычно спят они на открытых местах где-нибудь на косогоре, а перед рассветом пасутся недалеко от воды. Напившись и погуляв, олени продвигаются обратно, то есть выше по склону. Эта долина, видимо, родная для них, а тропа ведет куда-то повыше.
Сидя на лошади, Джонас думал о том, что, как только он дает волю своим мышцам, они действуют автоматически. Значит, надо попытаться выяснить, что он умеет делать, мало-помалу испытывая себя в разных условиях… И еще: с какой это стати мышастый конь сразу пошел к нему и так легко подчинился? Может, когда-то это был его конь? Далее: старый Хенекер решил, что он плохой человек. Так ли это? Покопавшись в своих ощущениях, он не нашел этому подтверждения. Джонас не чувствовал неприязни и вражды ни к кому. Разве плохой человек думает о своей сути? Плохие люди всегда находят себе оправдание.
— Поберегитесь, Кислинг убьет вас.
— Это его имя?
— Да. В перестрелках он уже убил четверых. Еще двоих, а то и троих при налетах. У вас нет шанса.
— Мисс Девидж… Ей нравится Бен?
— Ей? — Старик сердито выпрямился. — На такого, как он, она бы и не взглянула. Только его все боятся. Даже Кислинг и Черри.
— Отличная девушка.
— Будете за ней увиваться, проколю вас вилами. Эта девушка не для вас.
— Я здесь только из-за нее. Увидел ее и приехал. А вам я верю.
— Она, говорю, не для таких, как вы.
— А какой я?
Старик впился в него глазами.
— Вот что, парень, я не простак. Я вижу, что вы за тип. По сравнению с вами те парни — грудные младенцы. Если бы я поставил на них хоть фальшивый грош, я бы их кое о чем предупредил. Но они сами увидят, что они стая шелудивых койотов, впустившая к себе матерого волка.
Старик направился к выходу, а назвавшийся Джонасом удивленно смотрел ему вслед. Неужели старик прав? Неужели он хуже тех? Неужели он злодей? Если так, то что же тогда зло?
Пожав плечами, он пошагал к Загону и грудью налег на коновязь, возле которой передвигались лошади. Его внимание привлек мышастый жеребчик с черными ушами, черной гривой и черным хвостом. Насторожившись, конь внезапно повернулся.
— Пойди сюда, мальчик, — позвал тихонько Джонас, и, к его удивлению, конь подошел… покосился одним глазом и покорно встал боком.
— Все в порядке, малыш, — прошептал Джонас и протянул руку.
Конь обнюхал его пальцы.
— Вы умеете ладить с лошадьми, мистер Джонас. — Фэн подошла бесшумно, он и не слышал. — Этот конь вне закона, — сказала она, — он никого до сих пор не подпускал к себе ни на шаг.
— Он ваш?
— Приблудился к нашему табуну на зимнем пастбище. Тавро на нем, по-моему, техасское.
— «Племя чероки», — сказал Джонас, удивившись, что он это знает. Фэн взглянула на него с любопытством и предложила:
— А вы оседлайте его… Если сможете.
— Стало быть, у него нет хозяина?
— Нет.
— Вы очень красивы, мисс Девидж.
Она слегка покраснела.
— Спасибо.
Резко повернувшись, Фэн пошла к дому. Она, видимо, что-то хотела сказать, но передумала. Он смотрел ей вслед, восхищаясь ее легкой походкой и покачиванием юбки для верховой езды. Ему нельзя думать об этой девушке, чтобы не навлечь беду, с которой он будет не в состоянии справиться. Ведь он не знает, кто он и кем был раньше.
Из барака вышел Раймс.
— Вы ели?
— Нет.
— Пошли.
Они пошли к хозяйскому дому. Длинная комната, где стоял обеденный стол, находилась рядом с кухней. На окнах висели цветастые занавески, на подоконниках стояли цветы в глиняных горшках. Все сияло чистотой.
Повар-китаец расставил тарелки. Нигде не наблюдалось и признака существования Кислинга. За дверью налево виднелись книжные полки.
— Не тревожьтесь насчет Кислинга, — пробормотал Раймс. — На ранчо никакой стрельбы не будет! Таков ее приказ… И его… Имею в виду Бена Джениша.
Через минуту Джонас сказал:
— После еды я думаю прогуляться верхом.
— Тогда отправляйтесь к горам, — сказал Д. Б. Раймс. — Если умеете обращаться со скотом, то спросите у Хенекера, что сейчас надо делать. Арч утром уехал. А мы все помогаем на ранчо.
— Предположим, я просто хочу покататься?
— Тут негде, кругом стена гор. Полсотни каньонов, но все тупиковые. Впереди пятьдесят с лишком миль самой что ни на есть труднопроходимой местности. И никакой пищи.
— Я все-таки должен узнать, кто я такой.
Помолчав, Д. Б. Раймс сказал:
— Бросьте вы это. Почему не начать все сначала, будто вы только что родились на свет? Пусть прошлое хоронит своих мертвых, как кто-то сказал.
— А может, мертвые не хотят, чтобы их хоронили, или прошлое не желает их хоронить. У меня на этот счет собственное мнение.
Раймс заговорил о хозяйстве на ранчо. Отсюда после смерти Девиджа скот не увозили. Местность вокруг была необыкновенно хороша, в горах естественные загоны, а спасающиеся здесь от правосудия работники ранчо не пускают сюда чужаков. Набеги полностью исключены. У подножия гор тысячи акров хороших пастбищ, где достаточно воды.
Раймс ушел, а Джонас, погруженный в беспокойные мысли, медленно пил кофе. Знает ли о нем что-нибудь Хенекер? Где его видел Кислинг? У них могли быть ключи к разгадке, ведь он с ходу опознал тавро жеребца. Племя чероки тоже укрывает беглецов от закона. В одном сомневаться не стоит: Бен Джениш наверняка знает, почему его хотят убить.
А письма и документ… У него пока не было возможности рассмотреть их как следует.
Может, он и есть Дин Кулейн? Письма адресованы неведомому Кулейну. Но что-то ему не нравилось в этой фамилии. Может, он их украл? Или получил для передачи Кулейну? Ни одно из этих предположений не казалось ему убедительным.
Пульсирующая боль в голове все еще беспокоила его. И не давала сосредоточиться, чтобы составить какой-то план действий. Видимо, скоро тут появится и Бен Джениш. Вот тогда всем будет весело. Но как Джениш отреагирует на человека, которого он пытался убить?
В комнату вошла Фэн.
— Если справитесь с тем жеребцом, можете съездить на пастбище и посмотреть, в каком состоянии сейчас находятся бычки.
— Не знаю, — сказал Джонас. — Откровенно говоря, понятия не имею, что бывает со скотом. Я даже не в курсе, умею ли ездить верхом.
— Если объездите этого коня, значит, вы настоящий наездник. Жеребец уже сбросил Кислинга и Черри. Они не справились с ним.
В кузнице, занимавшей угол сарая, висело несколько лассо. Он выбрал одно из них и вошел в загон. Лассо лежало в руке привычно, и он подумал, что скорее всего справится.
Раймс был неподалеку, когда он приблизился к лошадям. Животные сошлись в кружок и держались настороже.
Джонас посмотрел на мышастого, протянул руку.
— Иди сюда, мальчик, — позвал он. Конь подошел.
— Будь я проклят, — пробормотал Раймс, — никогда такого не видел.
Из барака вышел Кислинг и стоял, наблюдая за Джонасом. Хенекер, только что подъехавший на гнедом пони, остановился возле Фэн.
— Вот чудеса, — сказал он ей. — Наверное, лошадь его знает.
— Но как это может быть? Он только что появился на ранчо, а лошадь мы подобрали на дальнем зимнем пастбище.
— Конечно. Я сам привел ее, — сказал Хенекер сухо. — Но все же я считаю, что лошадь его знает. Мэм, дело тут нечисто. Чертовщина. Не доверяйте этому человеку, мэм. Плохой человек.
— Конь так не думает, — возразила она.
Хенекер хмыкнул и поскакал к загону.
Человек, назвавшийся Джонасом, вывел жеребца, держа его просто за гриву, затем взнуздал и набросил на него седло. Седлал он коня с такой сноровкой, как будто занимался этим всю жизнь. И конь стоял смирно.
Когда он кончил, Фэн подошла поближе.
— Джонас, кто вы? Почему оказались в здешних местах? — спросила она тихо.
Он ответил ей так же тихо.
— Вам известно столько же, сколько и мне. Моя вторая жизнь началась примерно за полчаса до того, как я сел в поезд, где меня обнаружил Раймс. А о первой я ничего не помню.
Прыгнув в седло, он ускакал, причем мышастый даже спину не выгнул. Фэн смотрела не отрываясь. Он сидел свободно и прямо, ноги пружинили. Он будто родился в седле.
В доме ее поджидал Билинг.
— Арч, ты не думаешь, что он представитель власти?
— Каким образом?
— Очень просто. Например, он может быть маршалом. Или его могла запустить по следу какая-то фирма. Откуда ему известно тавро «Племя чероки»?
— Вы хотите сказать, что считаете его человеком судьи Паркера из форта Смит? Далековато.
— Не исключаю, что он из Денвера или Эль-Пасо.
— Мэм, он плохой человек. Ставлю свою жизнь. Говорил вам Хен, что он сделал с Кислингом?
— Кислинг сам напросился.
— А как он это устроил! Будто отшлепал мальчишку. Кислинг бросился на него, а он даже на ноги не поднялся. Сидя на месте, едва не прикончил здоровенного мужика. И знаете, что еще? Ему на все наплевать. Он на редкость холоден и равнодушен.
Несколько минут они молчали, потом снова высказался Арч:
— Нами тут помыкает Джениш со своими подонками. А вдруг этот человек нас от них избавит.
— Каким образом?
— Да это же волк-одиночка. Он явился сюда с какой-то целью, но мы не знаем, с какой. И ему все равно, как мы к нему относимся. На мой взгляд, он из тех, кому море по колено.
— Джениш убьет его, Арч.
— Неизвестно еще кто кого. Хорошо бы, они угрохали друг друга.
— Ты на это надеешься?
— Мэм, у меня никогда не было семьи. Никого из близких, кроме вас и вашего отца. Все, что мне нужно, это видеть вас здесь, на ранчо, спокойной и счастливой. И мне бы хотелось, чтобы возле вас был настоящий мужчина…
— Спасибо, Арч. — Подумав еще, Фэн сказала: — Я не хочу, чтобы его убили.
Арч посмотрел на нее.
— Мэм… не надо. Он плохой человек. Я уверен.
Человек, назвавшийся Джонасом, уехал к горам. Он расстегнул кобуру, револьвер скользнул в руку… Слишком легко и привычно.
Он спрятал револьвер. Где-то должны быть следы его прошлой жизни. Когда человек пропадает без вести, его ищут. Если кому-то он нужен или если о нем где-то знают.
Он чувствовал себя много лучше. Дожидаться Бена Джениша глупо. Надо уехать, выяснить наконец, кто он такой, что с ним произошло и почему Джениш пытался его убить.
Джон пересек долину. На великолепном пастбище бродили бычки и коровы. В общем, скот был в хорошей форме: многие животные набрали достаточный вес, а некоторые переросли и перезрели.
Воды здесь хватало. Он решил, что перед ранчо стоят две задачи. Первая — необходимость отбраковать, отгрузить и быстро продать сотни старых животных. Если их не изъять, пастбище будет перегружено и кормов не хватит. Вторая проблема — запасти корма на зиму. Если не накосить сейчас сена в достаточном количестве, трудно будет пережить зиму. Особенно плохо придется в случае обильного снегопада, когда занесет каньоны. Но похоже, нынешние работники ранчо совсем не заинтересованы в его процветании и, по-видимому, не думают косить траву и заготавливать сено. Это тяжелый труд!
Тем не менее, как подумал Джонас, ранчо можно содержать в полном порядке, располагая всего несколькими людьми. Горы естественным образом ограждают пастбища, стада всегда на виду. Нанимать людей дополнительно требуется лишь для клеймения скота.
Мышастый конь был резвым, двигались они быстро. Глядя вокруг, Джонас искал удобный путь. Склоны, поросшие лесом и кустарником, были настолько крутыми, что и пешему пришлось бы цепляться за камни и кусты, чтобы взобраться повыше.
Джонас придержал коня и пустил его вдоль подножия шагом. Если отсюда есть выход, то он прежде всего освоен дикими животными. Вот несколько оленьих следов… Откуда приходят олени?
Олени, если их не погонит пожар или буря, редко удаляются больше чем на две мили от места, где родились. Обычно спят они на открытых местах где-нибудь на косогоре, а перед рассветом пасутся недалеко от воды. Напившись и погуляв, олени продвигаются обратно, то есть выше по склону. Эта долина, видимо, родная для них, а тропа ведет куда-то повыше.
Сидя на лошади, Джонас думал о том, что, как только он дает волю своим мышцам, они действуют автоматически. Значит, надо попытаться выяснить, что он умеет делать, мало-помалу испытывая себя в разных условиях… И еще: с какой это стати мышастый конь сразу пошел к нему и так легко подчинился? Может, когда-то это был его конь? Далее: старый Хенекер решил, что он плохой человек. Так ли это? Покопавшись в своих ощущениях, он не нашел этому подтверждения. Джонас не чувствовал неприязни и вражды ни к кому. Разве плохой человек думает о своей сути? Плохие люди всегда находят себе оправдание.