Раймс ориентировался здесь хорошо. Он выбрался на старую индейскую тропу, которая выходила к железной дороге восточнее платформы Дюранго. Проезжая по склону горы около моста Тимлера, он обнаружил много следов и сумел разобраться в них досконально только у водопоя, где всадники спешились.
Их было трое. А лошадей — пять. Две, вероятно, вьючные. Вот маленький след, это — Фэн. Вот мокасины Нуна, а у третьего сапоги на высоких каблуках и калифорнийские шпоры с большими роликами. Они отпечатались в сыром песке, когда человек присел к роднику. Этот всадник был ему незнаком, но в общем Д. Б. Раймс был доволен. Он перехватит Кавалькаду прежде, чем они доберутся до железной дороги.
Глава 19
Их было трое. А лошадей — пять. Две, вероятно, вьючные. Вот маленький след, это — Фэн. Вот мокасины Нуна, а у третьего сапоги на высоких каблуках и калифорнийские шпоры с большими роликами. Они отпечатались в сыром песке, когда человек присел к роднику. Этот всадник был ему незнаком, но в общем Д. Б. Раймс был доволен. Он перехватит Кавалькаду прежде, чем они доберутся до железной дороги.
Глава 19
Перед самым закатом Нун свернул с тропы в заросли. За ними оказалась полянка и лужа талой воды. Здесь они и заночевали на высоте восемь тысяч футов над уровнем моря.
Лебо разжег костер, а Нун, нарубив елового лапника, быстро соорудил шалаш.
— Далеко ли отсюда железная дорога? — спросила Фэн.
— Нет, — ответил Нун. — Успеем на поезд у Игнацио.
— Вы имеете в виду торговый пост?
— Да. Там останавливается поезд Денвер — Рио-Гранде. Пег и вся ее компания проскачут, я думаю, к Дюранго. Вряд ли они сядут в поезд. Но все пути нам постараются перекрыть, на это у них ума хватит.
Плечо болело. Нун его щадил, но уже понял, что надо показаться врачу. Это можно сделать только в Денвере.
Спустившись утром в долину, они перешли вброд реку, где вода доходила до стремени коня, а затем и другую реку у самой Тополевой промоины. По равнине к Востоку лежал путь индейцев племени юта. На юге стеной стояли горы. Нун ориентировался на пик Пьедра, который останется справа.
— Далеко еще? — нетерпеливо поинтересовалась Фэн.
— Десять миль… Может, меньше.
— Мне боязно.
Мигель сказал:
— Видите пыль? Кто-то скачет.
Впереди был отлогий подъем, а далеко позади перемещалось облако пыли.
— Вероятно, индейцы.
— Один, — возразил Мигель и повторил: — Скачет быстро.
Показалась лесная полоса вдоль Лос-Пинос. Там параллельно реке на юг шла железная дорога.
Всадник догонял их. Нун положил винчестер поперек седла.
— Как выглядит эта станция? — спросила Фэн.
— В двух милях к северу находится агентство резервации Юта. А тут, я думаю, резервуар с водой, да товарный вагон. И навес от дождя.
Помолчав, Фэн сказала:
— Я проезжала здесь несколько раз, но ничего подобного не помню.
Нун оглянулся, но всадник был слишком далеко. Зато впереди уже различались контуры резервуара с водой. Сама станция была чуть побольше товарного вагона. Деревья вдоль реки зеленели. Нун чувствовал жажду, во рту все пересохло. Но торопиться не следовало, неизвестно, что делается на станции. Лучше бы подгадать к прибытию поезда.
Платформа была пуста. Небольшой двухкомнатный дом, построенный, вероятно, совсем недавно, тоже был пуст. Миновав его, они остановились под шумящей листвой тополей. Нун спешился.
— Джонас!
Он резко обернулся, удивившись, что Фэн назвала его имя. Она сказала:
— Я же говорила, что мне хочется звать вас Джонасом. Ведь это ваше имя, не так ли?
— Да.
Он понял, что это именно так. Это его имя по праву.
— Джонас, как нам уехать отсюда без неприятностей?
— Если поезд прибудет до этой банды и если они не сидят в нем, мы выиграли. Фэн, они хотят отнять золото.
— Пусть забирают.
— Ну, нет. Пока я жив и в здравом уме, я этого не допущу. Ваш отец заплатил мне, чтобы я прикончил нескольких подонков. Но если можно вас защитить и сохранить для вас ваше добро без кровопролития, мы так и сделаем. А если отдать им сейчас ваше золото, зло разрастется и укрепится. Алчность питает алчность, а преступники набирают силу с каждой своей победой. Желая уладить все добром и не применяя силу, мы навлечем на себя и других еще большее зло. Дай Бог, чтобы все обошлось, а нет — нам придется драться.
Он замолчал. Молчала и Фэн.
День был жаркий. Ветер утих. Видимо, приближалась гроза. На юге над хребтом громоздилось иссиня-черное облако, прорезанное частыми стрелами молний. Воздух сгущался. На тихоокеанском побережье в старые времена такую погоду называли погодой землетрясений.
Нун нащупал рукоятку револьвера. Она согрелась. Он понял, что оружие скоро понадобится.
Оно понадобится, поскольку он не намерен сдаваться. Слабые и сомневающиеся уже мертвы или исчезли. Сбежал ковбой Кислинг, мертв крепкий парень Дейв Черри. Бен Джениш — великий стрелок, которого все боялись, убит.
Остались многие, обреченные. Смерть сторожила их. Смерть сторожит и его. Он это понимал. Но он знает, что ловок, решителен, быстр. Он уверен в себе. В моменты, когда приходится выхватывать револьвер, чтобы жить или умереть, он всегда хладнокровен… Ну, а сейчас? В чем дело? Ведь ничего не знаешь заранее. Он видел сильных, опасных людей, внезапно терявших веру в себя. Нервы у них сдавали без видимых причин.
Всадник скакал во весь опор… Через минуту они поняли, что он спешит. Раздался свисток еще далекого от станции поезда.
Рабл Нун провел языком по пересохшим губам.
— Расседлывай лошадей, — обратился он к Мигелю. — Пусть идут восвояси.
Мексиканец взглянул на него с удивлением.
— Выходим на платформу, амиго?
— Да.
Мигель выразительно пожал плечами. Он имел в виду, что укрытие оставлять рановато.
Они уже слышали стук копыт. И вновь засвистел паровоз. И гроза приближалась, громыхало все ближе и ближе.
Они пошли к станции, ведя в поводу навьюченных лошадей. Фэн держала винтовку обеими руками. Вот и платформа. Ударила молния, упали первые редкие капли дождя.
Нун снял переметные сумы и положил на платформу.
Вот тут-то в конце ее показались бандиты. Невозможно было понять, откуда они взялись. Менли и рыжий тощий мексиканец в широком сомбреро. На нем был двойной патронташ.
Кристобаль!
В памяти Нуна вспыхнуло: «Четыре мужчины и женщина… « Женщина? Он бы не согласился на это. Вот она — ясность. Он обязался освободить от бандитов ранчо. Его предупредили, что надо опасаться четырех мужчин и женщины. Опасаться, и только. Значит, Том Девидж имел в виду Пег Кулейн. Он знал своих врагов поименно и, вероятно, предвидел схватку за золото.
А Кристобаль… Опаснейший из стрелков, хозяйничайший в этих горах. Значит, он тут вместе с Менли.
— Можете оставить все это здесь, — издали крикнул Менли. — А нет — отправляйтесь в рай. Идите и не оглядывайтесь.
— А золото мы уже переправили, — усмехнулся Нун. — У нас тут свинцовая дробь. Можете убедиться. Он достал из сумки шарик золота черного цвета. — Лови!
Менли поймал шарик, поглядел и пощупал. Крикнул:
— На это не купимся, не старайтесь.
Но передал пулю Кристобалю. Поверить вранью они могли, но все же забеспокоились.
Нун ощутил, что время пришло, и сделал шаг в сторону, прикрывая собой Фэн.
— Подходит поезд! — крикнул он, выдернув револьвер. — И мы погрузим эти мешки, что бы в них ни было. А если кому охота их захватить, идите сюда. Если сумеете, возьмите прямо сейчас.
— Великий Рабл Нун. — Кристобаль пошевелил своими длинными усами. — Не верю я, что такой уж великий. Говорят, что ты лучше всего стреляешь из-за угла.
Момент настал, и нечего время терять на болтовню.
Первая пуля досталась Кристобалю, опередив его выстрел. Он был опаснее всех — холодный, быстрый и молчаливый. Он улыбался, но слишком тщательно целился, отступив назад. Он успел выстрелить, когда в него уже попала пуля. И звук выстрела потерялся в грохоте грома.
Менли тоже упал… Его свалил Мигель.
Позади кто-то выстрелил из винтовки. Оглядываться было некогда. Еще пулю в Менли, еще в Кристобаля. И третья тому, кто снова начал подниматься.
Винтовка ударила снова, как только поезд затормозил у платформы. Дождь, превратившийся в ливень, обрушился на живых и на мертвых. Кто-то из них подстрелил Мигеля Лебо. Нун стоял под дождем, перезаряжая оба своих револьвера.
Из окна поезда смотрели люди. Фэн нагнулась к раненому Мигелю. Он поднимался. Рядом с Фэн стоял человек с винтовкой. Он указал на окно станции. Под ним валялось ружье, а из окна свисал убитый судья Найленд.
С винтовкой стоял Д. Б. Раймс.
— Мистер Мандрин, — произнес он, — я представляю агентство Пинкертона.
— Сменили профессию? — еще не веря ему, спросил Нун.
— Да. Охочусь за налетчиками на поезда.
Нун подхватил огромную сумку. Раймс другую, кондуктор взял две остальные.
Они пошли к первому товарному вагону и погрузили золото; Фэн поддерживала мексиканца. Рубашка его была окровавлена, но он все же шел сам.
— Плохи дела? — спросил Нун.
Мигель покачал головой.
— Ничего. Я думаю, ничего.
— Тогда садитесь и поехали.
Состав был из трех вагонов — посредине вагон для пассажиров, а товарные сзади и впереди. В пассажирском ехали двое мужчин, очевидно, с Востока, и хрупкая седая дама, в сопровождении коренастого мужчины. Женщина выглядела аристократкой. На ней был серый дорожный костюм, глаза светились голубизной.
Когда поезд двинулся, пассажиры заговорили.
— Вот это спектакль, — сказал один из мужчин. — Железная дорога не платит вам за такие представления?
— По-моему, они малость переиграли, — заметил другой. — Многовато покойников получилось. Это уж слишком, вы не находите?
Нун и Д. Б. Раймс уложили Мигеля Лебо на скамью. Все промокли до нитки.
— Только плохо, что дождь, — не унимался первый пассажир. — Это подпортило вам постановку.
Они острили наперебой, и это выдавало их беспокойство.
— Что исполняете на бис? — спросил второй.
Еще раньше Фэн помогла Мигелю снять кожаную куртку. Его ранило в левый бок, и вся рубаха была в крови.
Седовласая женщина встала, отложив свое вышивание.
— Не могу ли помочь? — предложила она. — Я с этим знакома.
— Будьте добры, — попросила Фэн. — Я-то не очень умею…
— Молодой человек, — обратилась женщина к Нуну. — Вот там, на печурке в конце вагона стоит кастрюля. Мой муж греет себе воду для бритья. Принесите-ка ее.
Ее муж открыл саквояж и достал полотенце.
Нун скинул мокрый пиджак и первым делом обтер носовым платком револьвер.
Ехавшие с Востока умолкли, поглядывая, как женщина промывает и обрабатывает огнестрельную рану Мигелю Лебо. Пуля скользнула вдоль ребер. Рана еще кровоточила, но, в сущности, была неопасной.
Лебо, взглянув на Нуна, сказал:
— Это вы уложили Кристобаля?
— Ты его знал?
— Он был мой зять.
— Твой зять! Боже мой!
Лебо пытался пожать плечами, но задохнулся от боли.
— Дьявольщина!.. Он женился на моей сестре, но бросил ее с детьми. Он был скверный человек, горлопан. Но умел стрелять… Он всегда умел стрелять.
Нун присел к Д. Б. Раймсу. Поезд катился на юг. Скоро он повернет на восток и недолго пойдет вдоль границы. Нун откинулся, прислонил гудящую голову к плюшевой обшивке и закрыл глаза.
Слышался грохот поезда, вагон дребезжал, вписываясь в пологую кривую, присвистывал локомотив. Фэн и пожилая дама тихо беседовали между собой, а Д. Б. Раймс разговаривал с мужем этой женщины, которому не удалось побриться. Он сказал, что работает на руднике возле Сентрал-Сити и они едут на Запад присмотреть здесь себе участок земли.
— Менли получил то, что заслужил, — говорил горняк. — Он участвовал в незаконном захвате участков в Неваде. Всегда он был жуликом.
Поезд замедлил ход, и Нун открыл глаза.
— Ла-Бока, — сказал Д. Б. Раймс. — Тут только станция. Мы описали дугу и едем уже на восток.
Нун услышал шумок возле заднего вагона. Оттуда, судя по скрипу гальки и шлака у рельсов, шли несколько человек.
Лебо с измученным лицом откинулся на сиденье. Глаза его были закрыты. Фэн устроилась напротив него. Седовласая дама сидела рядом со своим мужем.
Впереди вагона звякнуло, как будто кто-то выдернул из гнезда тормозной палец. И тотчас послышался шум отъехавшего паровоза. Вагон не сдвинулся с места.
Нун прыгнул в проход и, добежав до торца вагона, увидел, что локомотив и первый вагон удаляются.
Нун соскочил на рельсы и увидел Пег Кулейн с винтовкой в руках. Возле нее стоял Финн Кегл.
Кегл выстрелил первым. Пуля вонзилась в стенку вагона в нескольких дюймах от головы Нуна. Нун отступил, и Пег из винтовки тоже промазала. Нун выстрелил от бедра. Пуля ударила Кегла вскользь, тот потерял равновесие и следующим выстрелом Нун уложил противника на гальку.
В песок и грязь перед Нуном одна за другой ушли две винтовочные пули.
Между тем локомотив с вагоном, проехав немного, остановился. Финн Кегл встал, пришлось стрелять в него снова. Кто-то открыл огонь сзади из вагона. Пег Кулейн выронила винтовку.
Нун побежал вперед и, прыгнув на заднюю площадку первого вагона, рывком открыл дверь. На полу лежал проводник с раскроенным черепом. Золото находилось здесь. Паровоз опять двинулся. Нун, заряжая револьвер, пробежал по вагону и вскарабкался на паровозный тендер.
Тут он увидел Бейлза с револьвером, направленным в голову машиниста. Посыпался уголь. Бейлз оглянулся на шум, машинист очень резко толкнул его, и Бейлз упал с поезда. С насыпи он покатился по траве и сосновым иглам лесной опушки.
Извернувшись, Бейлз вскочил на ноги. Его качнуло, и Нун, стреляя, промазал. Нун прыгнул за ним.
Лицо Бейлза было расцарапано от удара о галечную насыпь. Но он продолжал держать в руке револьвер.
— Рабл Нун, не так ли? — спросил он. — Ну, что же, нас двое: вы и я.
— Можете бросить все это и отвалить, — сказал Нун. — Тем дело и кончится.
— Шутите. Я Джерман Бейлз. Я вас не боюсь.
— Нам обоим лучше бы заняться чем-нибудь более полезным, чем эти игры со смертью, — заметил Нун. — Погибло немало разных людей.
— Рано или поздно все мы умрем. Думаю, что пришло ваше время, Рабл Нун. В салунах будут еще рассказывать, как я убил вас, стоя лицом к лицу.
— Кегл свое получил, — сказал Нун. — Теперь твоя очередь.
Они выстрелили одновременно. Нун почувствовал пулю, ноги ослабли, и он упал.
Он стрелял лежа, но Бейлз подходил, уверенно улыбаясь.
— Завтра в салунах уже обсудят первые новости, — говорил он, — новую весть о том… — Он выстрелил, и тело Нуна дернулось от новой пули. -… О том, что Джерман Бейлз убил великого Нуна. — Он говорил все медленнее и приближался.
Нун чувствовал тошноту, сосны кружились, ноги не слушались, он не мог подняться навстречу Бейлзу, не спешившему сделать последний выстрел. Солнце било ему в глаза. Под ногами Бейлза шуршала трава и скрипел гравий. Рубашка Бейлза была в крови и лицо тоже. И все-таки он улыбался. Значит, Нун крепко его зацепил. Останавливаясь для выстрела, Бейлз покачнулся и долго выравнивал ствол своего револьвера.
Слишком долго. Лежа на локте, Нун выстрелил дважды. И барабан револьвера опустел. Третьего выстрела не получилось.
Бейлз грохнулся оземь. Нун попытался сесть, но не вышло. Он лишь перекатился на гравии, ощущая пыль сорняков, и продолжал выталкивать из барабана сплющенную гильзу, чтобы вставить новый патрон.
Он наконец прокрутил барабан. Джерман глядел, мучительно усмехаясь, и бормотал свое:
— Завтра в салунах… — Он пускал ртом пузыри, голос стал еле различим. — Ну, ты хороший… стрелок… Ты убил меня…
Казалось, он еще усмехается. Но больше он ничего не мог. Душа его уже покинула тело.
Нун слышал, как кто-то к нему подошел, и почувствовал чьи-то руки.
— Да вроде бы он живой… — сказала какая-то женщина над его головой.
Лицо холодил ветерок. Открыв глаза, он увидел занавеску, обыкновенную тюлевую занавеску, отдуваемую ветром от окна.
Одна рука слушалась, он поднял ее к подбородку. Занавеску качнуло сильнее — открылась дверь.
Он узнал голос Фэн, а потом увидел ее.
— Где это мы? — спросил он.
— В Аламосе. Вам сильно досталось, Джонас.
— И давно мы тут?
— Две недели. Вас выхаживала миссис Макклейн. Она уехала прошлой ночью.
— Надо было хотя бы поблагодарить ее.
— Об этом не беспокойтесь.
Он помолчал, восстанавливая в памяти случившееся. Потом спросил о том, что его беспокоило:
— Кто стрелял в Пег Кулейн?
— Раймс. Он был поблизости и вышиб из ее рук винтовку. Она осталась жива, но потеряла два пальца.
— Мне ее что-то жаль.
— Ну уж нет. Она сама напросилась. По-моему, она слишком легко отделалась.
— Я хочу вернуться, — сказал он.
— К себе на Восток?
— Нет. Обратно на ранчо. Мне нравится там все: и люди, и хозяйство.
Не закрывая глаз, он представил себе нерастаявший снег в горах, услышал шелест травы и ржание лошадей на лугу.
— Хорошо, — согласилась Фэн. — Пусть будет по-вашему.
Лебо разжег костер, а Нун, нарубив елового лапника, быстро соорудил шалаш.
— Далеко ли отсюда железная дорога? — спросила Фэн.
— Нет, — ответил Нун. — Успеем на поезд у Игнацио.
— Вы имеете в виду торговый пост?
— Да. Там останавливается поезд Денвер — Рио-Гранде. Пег и вся ее компания проскачут, я думаю, к Дюранго. Вряд ли они сядут в поезд. Но все пути нам постараются перекрыть, на это у них ума хватит.
Плечо болело. Нун его щадил, но уже понял, что надо показаться врачу. Это можно сделать только в Денвере.
Спустившись утром в долину, они перешли вброд реку, где вода доходила до стремени коня, а затем и другую реку у самой Тополевой промоины. По равнине к Востоку лежал путь индейцев племени юта. На юге стеной стояли горы. Нун ориентировался на пик Пьедра, который останется справа.
— Далеко еще? — нетерпеливо поинтересовалась Фэн.
— Десять миль… Может, меньше.
— Мне боязно.
Мигель сказал:
— Видите пыль? Кто-то скачет.
Впереди был отлогий подъем, а далеко позади перемещалось облако пыли.
— Вероятно, индейцы.
— Один, — возразил Мигель и повторил: — Скачет быстро.
Показалась лесная полоса вдоль Лос-Пинос. Там параллельно реке на юг шла железная дорога.
Всадник догонял их. Нун положил винчестер поперек седла.
— Как выглядит эта станция? — спросила Фэн.
— В двух милях к северу находится агентство резервации Юта. А тут, я думаю, резервуар с водой, да товарный вагон. И навес от дождя.
Помолчав, Фэн сказала:
— Я проезжала здесь несколько раз, но ничего подобного не помню.
Нун оглянулся, но всадник был слишком далеко. Зато впереди уже различались контуры резервуара с водой. Сама станция была чуть побольше товарного вагона. Деревья вдоль реки зеленели. Нун чувствовал жажду, во рту все пересохло. Но торопиться не следовало, неизвестно, что делается на станции. Лучше бы подгадать к прибытию поезда.
Платформа была пуста. Небольшой двухкомнатный дом, построенный, вероятно, совсем недавно, тоже был пуст. Миновав его, они остановились под шумящей листвой тополей. Нун спешился.
— Джонас!
Он резко обернулся, удивившись, что Фэн назвала его имя. Она сказала:
— Я же говорила, что мне хочется звать вас Джонасом. Ведь это ваше имя, не так ли?
— Да.
Он понял, что это именно так. Это его имя по праву.
— Джонас, как нам уехать отсюда без неприятностей?
— Если поезд прибудет до этой банды и если они не сидят в нем, мы выиграли. Фэн, они хотят отнять золото.
— Пусть забирают.
— Ну, нет. Пока я жив и в здравом уме, я этого не допущу. Ваш отец заплатил мне, чтобы я прикончил нескольких подонков. Но если можно вас защитить и сохранить для вас ваше добро без кровопролития, мы так и сделаем. А если отдать им сейчас ваше золото, зло разрастется и укрепится. Алчность питает алчность, а преступники набирают силу с каждой своей победой. Желая уладить все добром и не применяя силу, мы навлечем на себя и других еще большее зло. Дай Бог, чтобы все обошлось, а нет — нам придется драться.
Он замолчал. Молчала и Фэн.
День был жаркий. Ветер утих. Видимо, приближалась гроза. На юге над хребтом громоздилось иссиня-черное облако, прорезанное частыми стрелами молний. Воздух сгущался. На тихоокеанском побережье в старые времена такую погоду называли погодой землетрясений.
Нун нащупал рукоятку револьвера. Она согрелась. Он понял, что оружие скоро понадобится.
Оно понадобится, поскольку он не намерен сдаваться. Слабые и сомневающиеся уже мертвы или исчезли. Сбежал ковбой Кислинг, мертв крепкий парень Дейв Черри. Бен Джениш — великий стрелок, которого все боялись, убит.
Остались многие, обреченные. Смерть сторожила их. Смерть сторожит и его. Он это понимал. Но он знает, что ловок, решителен, быстр. Он уверен в себе. В моменты, когда приходится выхватывать револьвер, чтобы жить или умереть, он всегда хладнокровен… Ну, а сейчас? В чем дело? Ведь ничего не знаешь заранее. Он видел сильных, опасных людей, внезапно терявших веру в себя. Нервы у них сдавали без видимых причин.
Всадник скакал во весь опор… Через минуту они поняли, что он спешит. Раздался свисток еще далекого от станции поезда.
Рабл Нун провел языком по пересохшим губам.
— Расседлывай лошадей, — обратился он к Мигелю. — Пусть идут восвояси.
Мексиканец взглянул на него с удивлением.
— Выходим на платформу, амиго?
— Да.
Мигель выразительно пожал плечами. Он имел в виду, что укрытие оставлять рановато.
Они уже слышали стук копыт. И вновь засвистел паровоз. И гроза приближалась, громыхало все ближе и ближе.
Они пошли к станции, ведя в поводу навьюченных лошадей. Фэн держала винтовку обеими руками. Вот и платформа. Ударила молния, упали первые редкие капли дождя.
Нун снял переметные сумы и положил на платформу.
Вот тут-то в конце ее показались бандиты. Невозможно было понять, откуда они взялись. Менли и рыжий тощий мексиканец в широком сомбреро. На нем был двойной патронташ.
Кристобаль!
В памяти Нуна вспыхнуло: «Четыре мужчины и женщина… « Женщина? Он бы не согласился на это. Вот она — ясность. Он обязался освободить от бандитов ранчо. Его предупредили, что надо опасаться четырех мужчин и женщины. Опасаться, и только. Значит, Том Девидж имел в виду Пег Кулейн. Он знал своих врагов поименно и, вероятно, предвидел схватку за золото.
А Кристобаль… Опаснейший из стрелков, хозяйничайший в этих горах. Значит, он тут вместе с Менли.
— Можете оставить все это здесь, — издали крикнул Менли. — А нет — отправляйтесь в рай. Идите и не оглядывайтесь.
— А золото мы уже переправили, — усмехнулся Нун. — У нас тут свинцовая дробь. Можете убедиться. Он достал из сумки шарик золота черного цвета. — Лови!
Менли поймал шарик, поглядел и пощупал. Крикнул:
— На это не купимся, не старайтесь.
Но передал пулю Кристобалю. Поверить вранью они могли, но все же забеспокоились.
Нун ощутил, что время пришло, и сделал шаг в сторону, прикрывая собой Фэн.
— Подходит поезд! — крикнул он, выдернув револьвер. — И мы погрузим эти мешки, что бы в них ни было. А если кому охота их захватить, идите сюда. Если сумеете, возьмите прямо сейчас.
— Великий Рабл Нун. — Кристобаль пошевелил своими длинными усами. — Не верю я, что такой уж великий. Говорят, что ты лучше всего стреляешь из-за угла.
Момент настал, и нечего время терять на болтовню.
Первая пуля досталась Кристобалю, опередив его выстрел. Он был опаснее всех — холодный, быстрый и молчаливый. Он улыбался, но слишком тщательно целился, отступив назад. Он успел выстрелить, когда в него уже попала пуля. И звук выстрела потерялся в грохоте грома.
Менли тоже упал… Его свалил Мигель.
Позади кто-то выстрелил из винтовки. Оглядываться было некогда. Еще пулю в Менли, еще в Кристобаля. И третья тому, кто снова начал подниматься.
Винтовка ударила снова, как только поезд затормозил у платформы. Дождь, превратившийся в ливень, обрушился на живых и на мертвых. Кто-то из них подстрелил Мигеля Лебо. Нун стоял под дождем, перезаряжая оба своих револьвера.
Из окна поезда смотрели люди. Фэн нагнулась к раненому Мигелю. Он поднимался. Рядом с Фэн стоял человек с винтовкой. Он указал на окно станции. Под ним валялось ружье, а из окна свисал убитый судья Найленд.
С винтовкой стоял Д. Б. Раймс.
— Мистер Мандрин, — произнес он, — я представляю агентство Пинкертона.
— Сменили профессию? — еще не веря ему, спросил Нун.
— Да. Охочусь за налетчиками на поезда.
Нун подхватил огромную сумку. Раймс другую, кондуктор взял две остальные.
Они пошли к первому товарному вагону и погрузили золото; Фэн поддерживала мексиканца. Рубашка его была окровавлена, но он все же шел сам.
— Плохи дела? — спросил Нун.
Мигель покачал головой.
— Ничего. Я думаю, ничего.
— Тогда садитесь и поехали.
Состав был из трех вагонов — посредине вагон для пассажиров, а товарные сзади и впереди. В пассажирском ехали двое мужчин, очевидно, с Востока, и хрупкая седая дама, в сопровождении коренастого мужчины. Женщина выглядела аристократкой. На ней был серый дорожный костюм, глаза светились голубизной.
Когда поезд двинулся, пассажиры заговорили.
— Вот это спектакль, — сказал один из мужчин. — Железная дорога не платит вам за такие представления?
— По-моему, они малость переиграли, — заметил другой. — Многовато покойников получилось. Это уж слишком, вы не находите?
Нун и Д. Б. Раймс уложили Мигеля Лебо на скамью. Все промокли до нитки.
— Только плохо, что дождь, — не унимался первый пассажир. — Это подпортило вам постановку.
Они острили наперебой, и это выдавало их беспокойство.
— Что исполняете на бис? — спросил второй.
Еще раньше Фэн помогла Мигелю снять кожаную куртку. Его ранило в левый бок, и вся рубаха была в крови.
Седовласая женщина встала, отложив свое вышивание.
— Не могу ли помочь? — предложила она. — Я с этим знакома.
— Будьте добры, — попросила Фэн. — Я-то не очень умею…
— Молодой человек, — обратилась женщина к Нуну. — Вот там, на печурке в конце вагона стоит кастрюля. Мой муж греет себе воду для бритья. Принесите-ка ее.
Ее муж открыл саквояж и достал полотенце.
Нун скинул мокрый пиджак и первым делом обтер носовым платком револьвер.
Ехавшие с Востока умолкли, поглядывая, как женщина промывает и обрабатывает огнестрельную рану Мигелю Лебо. Пуля скользнула вдоль ребер. Рана еще кровоточила, но, в сущности, была неопасной.
Лебо, взглянув на Нуна, сказал:
— Это вы уложили Кристобаля?
— Ты его знал?
— Он был мой зять.
— Твой зять! Боже мой!
Лебо пытался пожать плечами, но задохнулся от боли.
— Дьявольщина!.. Он женился на моей сестре, но бросил ее с детьми. Он был скверный человек, горлопан. Но умел стрелять… Он всегда умел стрелять.
Нун присел к Д. Б. Раймсу. Поезд катился на юг. Скоро он повернет на восток и недолго пойдет вдоль границы. Нун откинулся, прислонил гудящую голову к плюшевой обшивке и закрыл глаза.
Слышался грохот поезда, вагон дребезжал, вписываясь в пологую кривую, присвистывал локомотив. Фэн и пожилая дама тихо беседовали между собой, а Д. Б. Раймс разговаривал с мужем этой женщины, которому не удалось побриться. Он сказал, что работает на руднике возле Сентрал-Сити и они едут на Запад присмотреть здесь себе участок земли.
— Менли получил то, что заслужил, — говорил горняк. — Он участвовал в незаконном захвате участков в Неваде. Всегда он был жуликом.
Поезд замедлил ход, и Нун открыл глаза.
— Ла-Бока, — сказал Д. Б. Раймс. — Тут только станция. Мы описали дугу и едем уже на восток.
Нун услышал шумок возле заднего вагона. Оттуда, судя по скрипу гальки и шлака у рельсов, шли несколько человек.
Лебо с измученным лицом откинулся на сиденье. Глаза его были закрыты. Фэн устроилась напротив него. Седовласая дама сидела рядом со своим мужем.
Впереди вагона звякнуло, как будто кто-то выдернул из гнезда тормозной палец. И тотчас послышался шум отъехавшего паровоза. Вагон не сдвинулся с места.
Нун прыгнул в проход и, добежав до торца вагона, увидел, что локомотив и первый вагон удаляются.
Нун соскочил на рельсы и увидел Пег Кулейн с винтовкой в руках. Возле нее стоял Финн Кегл.
Кегл выстрелил первым. Пуля вонзилась в стенку вагона в нескольких дюймах от головы Нуна. Нун отступил, и Пег из винтовки тоже промазала. Нун выстрелил от бедра. Пуля ударила Кегла вскользь, тот потерял равновесие и следующим выстрелом Нун уложил противника на гальку.
В песок и грязь перед Нуном одна за другой ушли две винтовочные пули.
Между тем локомотив с вагоном, проехав немного, остановился. Финн Кегл встал, пришлось стрелять в него снова. Кто-то открыл огонь сзади из вагона. Пег Кулейн выронила винтовку.
Нун побежал вперед и, прыгнув на заднюю площадку первого вагона, рывком открыл дверь. На полу лежал проводник с раскроенным черепом. Золото находилось здесь. Паровоз опять двинулся. Нун, заряжая револьвер, пробежал по вагону и вскарабкался на паровозный тендер.
Тут он увидел Бейлза с револьвером, направленным в голову машиниста. Посыпался уголь. Бейлз оглянулся на шум, машинист очень резко толкнул его, и Бейлз упал с поезда. С насыпи он покатился по траве и сосновым иглам лесной опушки.
Извернувшись, Бейлз вскочил на ноги. Его качнуло, и Нун, стреляя, промазал. Нун прыгнул за ним.
Лицо Бейлза было расцарапано от удара о галечную насыпь. Но он продолжал держать в руке револьвер.
— Рабл Нун, не так ли? — спросил он. — Ну, что же, нас двое: вы и я.
— Можете бросить все это и отвалить, — сказал Нун. — Тем дело и кончится.
— Шутите. Я Джерман Бейлз. Я вас не боюсь.
— Нам обоим лучше бы заняться чем-нибудь более полезным, чем эти игры со смертью, — заметил Нун. — Погибло немало разных людей.
— Рано или поздно все мы умрем. Думаю, что пришло ваше время, Рабл Нун. В салунах будут еще рассказывать, как я убил вас, стоя лицом к лицу.
— Кегл свое получил, — сказал Нун. — Теперь твоя очередь.
Они выстрелили одновременно. Нун почувствовал пулю, ноги ослабли, и он упал.
Он стрелял лежа, но Бейлз подходил, уверенно улыбаясь.
— Завтра в салунах уже обсудят первые новости, — говорил он, — новую весть о том… — Он выстрелил, и тело Нуна дернулось от новой пули. -… О том, что Джерман Бейлз убил великого Нуна. — Он говорил все медленнее и приближался.
Нун чувствовал тошноту, сосны кружились, ноги не слушались, он не мог подняться навстречу Бейлзу, не спешившему сделать последний выстрел. Солнце било ему в глаза. Под ногами Бейлза шуршала трава и скрипел гравий. Рубашка Бейлза была в крови и лицо тоже. И все-таки он улыбался. Значит, Нун крепко его зацепил. Останавливаясь для выстрела, Бейлз покачнулся и долго выравнивал ствол своего револьвера.
Слишком долго. Лежа на локте, Нун выстрелил дважды. И барабан револьвера опустел. Третьего выстрела не получилось.
Бейлз грохнулся оземь. Нун попытался сесть, но не вышло. Он лишь перекатился на гравии, ощущая пыль сорняков, и продолжал выталкивать из барабана сплющенную гильзу, чтобы вставить новый патрон.
Он наконец прокрутил барабан. Джерман глядел, мучительно усмехаясь, и бормотал свое:
— Завтра в салунах… — Он пускал ртом пузыри, голос стал еле различим. — Ну, ты хороший… стрелок… Ты убил меня…
Казалось, он еще усмехается. Но больше он ничего не мог. Душа его уже покинула тело.
Нун слышал, как кто-то к нему подошел, и почувствовал чьи-то руки.
— Да вроде бы он живой… — сказала какая-то женщина над его головой.
Лицо холодил ветерок. Открыв глаза, он увидел занавеску, обыкновенную тюлевую занавеску, отдуваемую ветром от окна.
Одна рука слушалась, он поднял ее к подбородку. Занавеску качнуло сильнее — открылась дверь.
Он узнал голос Фэн, а потом увидел ее.
— Где это мы? — спросил он.
— В Аламосе. Вам сильно досталось, Джонас.
— И давно мы тут?
— Две недели. Вас выхаживала миссис Макклейн. Она уехала прошлой ночью.
— Надо было хотя бы поблагодарить ее.
— Об этом не беспокойтесь.
Он помолчал, восстанавливая в памяти случившееся. Потом спросил о том, что его беспокоило:
— Кто стрелял в Пег Кулейн?
— Раймс. Он был поблизости и вышиб из ее рук винтовку. Она осталась жива, но потеряла два пальца.
— Мне ее что-то жаль.
— Ну уж нет. Она сама напросилась. По-моему, она слишком легко отделалась.
— Я хочу вернуться, — сказал он.
— К себе на Восток?
— Нет. Обратно на ранчо. Мне нравится там все: и люди, и хозяйство.
Не закрывая глаз, он представил себе нерастаявший снег в горах, услышал шелест травы и ржание лошадей на лугу.
— Хорошо, — согласилась Фэн. — Пусть будет по-вашему.