И вот теперь он чувствовал опасность, и это беспокоило его, тем более что он не знал, откуда она исходит. Он тщательно перебрал события того дня и остановился на одном: Флинт спросил, что его интересует, скотоводство или… земля.
Спросил просто так или о чем-то догадался?
Нет, вряд ли Флинт что-нибудь знает, однако отбрасывать такую возможность не следует. Людей Болдуина поразила быстрота ответных действий Флинта и в Хорс-Спрингс, и на Северных равнинах. Теперь они с опаской относились к нему, да к тому же всплыла старая история о другом Флинте — известном убийце.
Болдуин задумчиво жевал сигару, сидя в одной рубашке на кровати в своем гостиничном номере. Пока все шло по плану. Флинн остался в живых, но это не важно, главное, что его вывели из игры.
«Кейбар» больше не мешал, и Болдуин решил заняться Наджентом. Нападение скваттеров не прибавило Тому популярности в Аламитосе. В Сокорро или Санта-Фе ему это тоже припомнят. У Наджента в любом случае мало друзей из-за его заносчивости и вспыльчивого характера. Несколько ковбоев уже ушли от него.
Жизнь научила Порта Болдуина одному: победитель получает все, побежденный — ничего. Он начал с самых низов и приобрел имя и деньги на спекуляциях, рэкете и граничащих с мошенничеством финансовых операциях. Его не интересовало будущее страны. Он думал только о себе и о своих барышах. Болдуин спекулировал акциями железных дорог и шахт, участками городской застройки, но расположение и состояние земель, принадлежавших железнодорожным компаниям и государству, привлекло его возможностью быстро и хорошо заработать.
Из Вашингтона пришло известие, что ожидаются изменения в земельном законодательстве, и Болдуин почуял огромные прибыли для землевладельцев. Но, решил он, деньги можно сделать и не дожидаясь новых законов.
Он знал, что железным дорогам трудно продать свои земли. Им принадлежали многочисленные участки по обеим сторонам полосы отчуждения, но скотоводы, привыкшие к свободному выпасу, выгоняли скот и на земли железной дороги, и на государственные, без разбора, не обращая внимания на право собственности, а по существующим законам изменить это положение вещей было невозможно.
Когда продавалась железнодорожная земля, в контрактах обычно оговаривалось, что если покупатель не выплачивает деньги в срок, земля возвращается прежнему владельцу.
На Запад в поисках свободной земли переезжали тысячи людей, у некоторых был кое-какой капитал, но очень немногие имели представление о земле вообще. Болдуин планировал спекулировать участками, из которых лишь очень небольшая часть годилась для фермерства. Плодородный слой у здешней земли тонкий, поэтому она могла использоваться только под пастбища, а для того, чтобы скотоводство приносило прибыль, необходимы тысячи акров.
Болдуин надеялся продать землю — как только разделается с «Кейбаром» и Наджентом — фермерам, составляя контракты по принципу железнодорожных компаний. Он добился также осторожного согласия этих компаний на продажу их земель, зная, что большинство покупателей не имеет представления о правилах купли-продажи земли, поэтому лишь немногие потребуют доказательств собственности, а для этих у него были приготовлены свои меры убеждения. Если они будут слишком много болтать, то очнутся здорово избитыми в пустом вагоне, следующем на Восток.
И только ничтожное меньшинство сможет вовремя расплатиться за землю, остальная отойдет к нему. Оформив все сделки, он сразу продаст скот и уедет обратно на Восток, сохранив за собой только те участки, по которым запоздали платежи. Он хладнокровно рассчитывал продать чужую землю.
Это было мошенничеством, и Болдуин рассматривал все задуманное именно как мошенничество, однако дела такого рода очень запутаны, их разбирательство в суде может затянуться на многие годы, а ему было известно немало способов оттянуть слушания в суде или вообще прекратить их.
Болдуин знал, что у части местных скотоводов есть законные права на пастбища, и думал, как заставить работать этот факт на себя. Перекатывая во рту сигару, Болдуин с удовлетворением подсчитывал будущие барыши.
Флинна убрали. Наджента скоро уберут. С этой девицей Керриган у него проблем не будет. О Пите Геддисе он много думал и решил, что хотя тот несомненно крепкий орешек в драке, но ничего не стоит как бизнесмен и лидер.
Флинту не за что драться в предстоящей схватке, а его дружбу с Керриган надо немедленно пресечь. Этим займется Бакдан.
Болдуин довольно улыбнулся. Через девяносто дней он станет обладателем трех миллионов акров земли.
Он взял газету и спустился в ресторан. Там он прочитал, что Гарриман вступил в решающую фазу финансовой борьбы с группой Морганов-Вандербильтов. Ожидалось вмешательство Кеттлмена. Болдуин с раздражением уставился на это имя. В сделке с акциями железной дороги «Юнион пасифик» он попытался повторить маневр Кеттлмена, но не смог рассчитать все до конца и потерял много денег.
Кеттлмен был основным держателем акций и распорядителем. Он получил контрольный пакет «Канзас пасифик» и объявил о намерении построить еще одну трансконтинентальную железную дорогу, которая соперничала бы с «Юнион пасифик». Придя в ярость при мысли о возможном конкуренте, «Юнион пасифик» принялась скупать акции «Канзас пасифик». Стоимость акций была ниже номинальной, однако Кеттлмен вынудил «Юнион пасифик» покупать по номиналу и получил в результате десять миллионов.
От тестя Кеттлмена Болдуин знал, что тот покупает акции «Канзас пасифик». Бросившись на биржу, он сам начал скупать акции этой компании, но сделка Кеттлмена с «Юнион пасифик» держалась в тайне, Болдуин узнал о ней слишком поздно, акции стремительно упали, и он почти разорился.
Десять миллионов! Болдуин сердито зашуршал газетой. Если бы Кеттлмен умер, Лотти унаследовала бы все его состояние.
Как Кеттлмен смог убить своего соперника? Этот игрок заработал дурную репутацию на миссисипских пароходах, его несколько раз нанимали для убийств, которые всегда удавались. Болдуин специально постарался не присутствовать при убийстве, но, по рассказам, игрок выхватил оружие и уже собирался выстрелить, когда у Кеттлмена в руке как по волшебству появился револьвер и он убил игрока.
С той поры Болдуина не покидало беспокойство. Говорили, что Кеттлмен злопамятный и обид не прощает. Говорили также, что игрок перед смертью признался. В чем? Вот вопрос.
У него еще есть время, думал Болдуин. Ему всего сорок, у него отменное здоровье. За двадцать лет, с тех пор как Болдуин начал работать на Тома Пула, он прошел большой путь. А остальные, с кем он начинал, — где они? Умерли или спились, заведуют подпольными лотереями или стоят за стойкой бара.
В зал вошел Джим Флинт и сел напротив Болдуина. Лицо у Флинта представляло собой один сплошной синяк, и по ресторану пробежал шумок, потому что все присутствующие слышали об избиении и о том, чем оно закончилось.
Болдуин почувствовал, что краснеет. Чего добивается этот дурак, зачем он сюда пришел? С нарастающим гневом Болдуин решил, что единственная управа на этого человека — Бакдан.
Флинт посмотрел на него и насмешливо улыбнулся.
— Привет, Порт, — сказал он. — Как-нибудь попробуй меня ударить, когда я стою к тебе лицом.
— Не зарывайся.
— По-моему, ты трус, Порт. Ты дерешься чужими руками. Но знаешь, что я хочу тебе сказать, Порт? Тебе надо вернуться в Нью-Йорк. Если ты не отправишься сейчас, можешь вообще туда не попасть.
Аппетит у Болдуина пропал. В зале застыла тишина. Странно, что он не заметил ее раньше.
Глава 8
Глава 9
Спросил просто так или о чем-то догадался?
Нет, вряд ли Флинт что-нибудь знает, однако отбрасывать такую возможность не следует. Людей Болдуина поразила быстрота ответных действий Флинта и в Хорс-Спрингс, и на Северных равнинах. Теперь они с опаской относились к нему, да к тому же всплыла старая история о другом Флинте — известном убийце.
Болдуин задумчиво жевал сигару, сидя в одной рубашке на кровати в своем гостиничном номере. Пока все шло по плану. Флинн остался в живых, но это не важно, главное, что его вывели из игры.
«Кейбар» больше не мешал, и Болдуин решил заняться Наджентом. Нападение скваттеров не прибавило Тому популярности в Аламитосе. В Сокорро или Санта-Фе ему это тоже припомнят. У Наджента в любом случае мало друзей из-за его заносчивости и вспыльчивого характера. Несколько ковбоев уже ушли от него.
Жизнь научила Порта Болдуина одному: победитель получает все, побежденный — ничего. Он начал с самых низов и приобрел имя и деньги на спекуляциях, рэкете и граничащих с мошенничеством финансовых операциях. Его не интересовало будущее страны. Он думал только о себе и о своих барышах. Болдуин спекулировал акциями железных дорог и шахт, участками городской застройки, но расположение и состояние земель, принадлежавших железнодорожным компаниям и государству, привлекло его возможностью быстро и хорошо заработать.
Из Вашингтона пришло известие, что ожидаются изменения в земельном законодательстве, и Болдуин почуял огромные прибыли для землевладельцев. Но, решил он, деньги можно сделать и не дожидаясь новых законов.
Он знал, что железным дорогам трудно продать свои земли. Им принадлежали многочисленные участки по обеим сторонам полосы отчуждения, но скотоводы, привыкшие к свободному выпасу, выгоняли скот и на земли железной дороги, и на государственные, без разбора, не обращая внимания на право собственности, а по существующим законам изменить это положение вещей было невозможно.
Когда продавалась железнодорожная земля, в контрактах обычно оговаривалось, что если покупатель не выплачивает деньги в срок, земля возвращается прежнему владельцу.
На Запад в поисках свободной земли переезжали тысячи людей, у некоторых был кое-какой капитал, но очень немногие имели представление о земле вообще. Болдуин планировал спекулировать участками, из которых лишь очень небольшая часть годилась для фермерства. Плодородный слой у здешней земли тонкий, поэтому она могла использоваться только под пастбища, а для того, чтобы скотоводство приносило прибыль, необходимы тысячи акров.
Болдуин надеялся продать землю — как только разделается с «Кейбаром» и Наджентом — фермерам, составляя контракты по принципу железнодорожных компаний. Он добился также осторожного согласия этих компаний на продажу их земель, зная, что большинство покупателей не имеет представления о правилах купли-продажи земли, поэтому лишь немногие потребуют доказательств собственности, а для этих у него были приготовлены свои меры убеждения. Если они будут слишком много болтать, то очнутся здорово избитыми в пустом вагоне, следующем на Восток.
И только ничтожное меньшинство сможет вовремя расплатиться за землю, остальная отойдет к нему. Оформив все сделки, он сразу продаст скот и уедет обратно на Восток, сохранив за собой только те участки, по которым запоздали платежи. Он хладнокровно рассчитывал продать чужую землю.
Это было мошенничеством, и Болдуин рассматривал все задуманное именно как мошенничество, однако дела такого рода очень запутаны, их разбирательство в суде может затянуться на многие годы, а ему было известно немало способов оттянуть слушания в суде или вообще прекратить их.
Болдуин знал, что у части местных скотоводов есть законные права на пастбища, и думал, как заставить работать этот факт на себя. Перекатывая во рту сигару, Болдуин с удовлетворением подсчитывал будущие барыши.
Флинна убрали. Наджента скоро уберут. С этой девицей Керриган у него проблем не будет. О Пите Геддисе он много думал и решил, что хотя тот несомненно крепкий орешек в драке, но ничего не стоит как бизнесмен и лидер.
Флинту не за что драться в предстоящей схватке, а его дружбу с Керриган надо немедленно пресечь. Этим займется Бакдан.
Болдуин довольно улыбнулся. Через девяносто дней он станет обладателем трех миллионов акров земли.
Он взял газету и спустился в ресторан. Там он прочитал, что Гарриман вступил в решающую фазу финансовой борьбы с группой Морганов-Вандербильтов. Ожидалось вмешательство Кеттлмена. Болдуин с раздражением уставился на это имя. В сделке с акциями железной дороги «Юнион пасифик» он попытался повторить маневр Кеттлмена, но не смог рассчитать все до конца и потерял много денег.
Кеттлмен был основным держателем акций и распорядителем. Он получил контрольный пакет «Канзас пасифик» и объявил о намерении построить еще одну трансконтинентальную железную дорогу, которая соперничала бы с «Юнион пасифик». Придя в ярость при мысли о возможном конкуренте, «Юнион пасифик» принялась скупать акции «Канзас пасифик». Стоимость акций была ниже номинальной, однако Кеттлмен вынудил «Юнион пасифик» покупать по номиналу и получил в результате десять миллионов.
От тестя Кеттлмена Болдуин знал, что тот покупает акции «Канзас пасифик». Бросившись на биржу, он сам начал скупать акции этой компании, но сделка Кеттлмена с «Юнион пасифик» держалась в тайне, Болдуин узнал о ней слишком поздно, акции стремительно упали, и он почти разорился.
Десять миллионов! Болдуин сердито зашуршал газетой. Если бы Кеттлмен умер, Лотти унаследовала бы все его состояние.
Как Кеттлмен смог убить своего соперника? Этот игрок заработал дурную репутацию на миссисипских пароходах, его несколько раз нанимали для убийств, которые всегда удавались. Болдуин специально постарался не присутствовать при убийстве, но, по рассказам, игрок выхватил оружие и уже собирался выстрелить, когда у Кеттлмена в руке как по волшебству появился револьвер и он убил игрока.
С той поры Болдуина не покидало беспокойство. Говорили, что Кеттлмен злопамятный и обид не прощает. Говорили также, что игрок перед смертью признался. В чем? Вот вопрос.
У него еще есть время, думал Болдуин. Ему всего сорок, у него отменное здоровье. За двадцать лет, с тех пор как Болдуин начал работать на Тома Пула, он прошел большой путь. А остальные, с кем он начинал, — где они? Умерли или спились, заведуют подпольными лотереями или стоят за стойкой бара.
В зал вошел Джим Флинт и сел напротив Болдуина. Лицо у Флинта представляло собой один сплошной синяк, и по ресторану пробежал шумок, потому что все присутствующие слышали об избиении и о том, чем оно закончилось.
Болдуин почувствовал, что краснеет. Чего добивается этот дурак, зачем он сюда пришел? С нарастающим гневом Болдуин решил, что единственная управа на этого человека — Бакдан.
Флинт посмотрел на него и насмешливо улыбнулся.
— Привет, Порт, — сказал он. — Как-нибудь попробуй меня ударить, когда я стою к тебе лицом.
— Не зарывайся.
— По-моему, ты трус, Порт. Ты дерешься чужими руками. Но знаешь, что я хочу тебе сказать, Порт? Тебе надо вернуться в Нью-Йорк. Если ты не отправишься сейчас, можешь вообще туда не попасть.
Аппетит у Болдуина пропал. В зале застыла тишина. Странно, что он не заметил ее раньше.
Глава 8
Флинт тоже не доел ужин. Встреча с Болдуином была коротка, но оставила тяжелый осадок. Он начал сознавать, что его поступки и мысли стали такими же, как если бы он вообще не покидал Запада.
Ночь была прохладной, на черном небе высыпали звезды. Он вышел на улицу и огляделся, чувствуя, что к нему возвращается давняя настороженность.
Во время скитаний с настоящим Флинтом эта настороженность его не покидала, хотя Флинт и не допускал его к своей работе и даже не объяснял, в чем она заключается. Мальчишкой он всегда отсиживался в каком-нибудь тихом, уединенном месте, присматривая за лошадьми. Всегда полезно знать, что в условленном месте тебя ожидают свежие, отдохнувшие кони.
После ужина Кеттлмен почувствовал себя лучше. Боль уже не слишком беспокоила его. Возможно, наступило то самое состояние мнимого благополучия перед смертью, о котором предупреждал врач.
Но Флинт не чувствовал приближения конца. Умом он смирился с неизбежностью, но кровь в жилах текла, как и раньше, а ночной ветер нес такую же свежесть. Тело начинало верить в смерть только во время приступов боли и рвоты, когда на губах появлялась кровь.
Он пересек улицу, отвязал кобылу и сел в седло. В это время из густой ночной тени неподалеку появился человек и направился к заднему входу в отель. Флинт узнал высокого, худого мужчину из поезда, а вспомнив услышанные разговоры, он предположил, что это и есть Бакдан.
Флинт импульсивно развернул лошадь и подъехал к нижним ступеням черной лестницы.
— Бакдан!
Мужчина настороженно обернулся. Едва различимый в тусклом свете окон, он пристально посмотрел на Флинта из-под опущенных полей шляпы. Флинт знал, что его лицо так же неразличимо в темноте, хотя он сидел на лошади перед ярко освещенным парадным окном отеля.
— Бакдан, оставь в покое «Кейбар». Я тебя предупреждаю. Больше предупреждать не буду.
Бакдан убивал за деньги, из-за угла, у него не было желания рисковать понапрасну.
— Не помню, чтобы я слыхал о «Кейбаре», — ответил Бакдан. — А кто вы такой?
— Я Флинт.
Для Бакдана это имя значило больше, чем для остальных, потому что он знал и легенды, и факты, связанные с этим именем.
— Я бы сказал, что вы чуток молоды. По-моему, Флинту было бы сейчас… ну, около шестидесяти.
— Может, и так, — Флинт развернул кобылу. — Кажется, мы понимаем друг друга, Бакдан. Это не вызов, а всего-навсего совет. Сомневаюсь, что кто-нибудь из нас хочет драться.
Шагом он выехал из города.
Бакдан стоял на ступеньках и смотрел ему вслед. Сколько лет было Флинту? Перегонщики скота из «Трех X», по слухам, убили его в «Кроссинге» много лет назад. Но тела так и не нашли. Когда в салуне зажгли свет, там не оказалось ни Флинта, ни мальчишки.
Скорее всего это не тот Флинт, но если готовиться к худшему, можно избежать многих неприятностей.
Когда Бакдан стрелял в Эда Флинна, тот находился точно у него на мушке, пока не заплясал конь. Впервые Бакдан не убил жертву. Он не верил в приметы, однако в этом могло таиться предзнаменование. Лучше не трогать «Кейбар».
Бакдан поднялся в одну из комнат отеля. Несколько секунд он постоял перед дверью, прислушиваясь.
Когда в комнату вошел Болдуин, Бакдан сидел в темноте на кровати.
— Посылали за мной? — спросил Бакдан.
Болдуин вынул сигары и предложил одну Бакдану.
— Нам надо поторопить события. Мне нужен Том Наджент.
— Ладно.
— Мне нужен кто-нибудь из ковбоев «Кейбара». Выбирай сам. Я хочу взять девицу на испуг.
— Нет.
Болдуин посмотрел на него поверх пламени спички.
— Меня предупредили, чтобы я оставил «Кейбар» в покое.
— Кто? Флинт? Ерунда. Он — мелочь.
— Это еще вопрос, мелочь ли. Мистер Болдуин, несколько лет назад в моем бизнесе работал человек по имени Флинт. Каждое дело он проводил чисто и гладко, без осложнений.
— Он мертв?
Бакдан коротко пересказал ему события в «Кроссинге».
— Это может быть тот самый. Если так и он начнет стрелять, дело дрянь.
— Ты боишься? — В голосе Болдуина прозвучал нескрываемый сарказм.
— Я бизнесмен, мистер Болдуин, и занят в деле, где не смогу работать, если не буду беспокоиться о собственной безопасности. Есть ли связь со старым Флинтом или нет, этот человек непредсказуем, как вы имели возможность убедиться.
— Ладно, оставь его мне.
— С удовольствием. — Бакдан встал. — Мистер Болдуин, на вашем месте я бы не трогал «Кейбар». Если он начнет охотиться, то вы конченый человек.
Болдуин хотел было ответить, но Бакдан прервал его.
— Вы в течение нескольких минут стоите у освещенного окна. Если бы я охотился на вас, вас бы уже не было. Вы не привыкли к городам, где каждый мальчишка владеет винтовкой, как снайпер, это моя профессиональная точка зрения.
— Ты позаботься о Надженте, — сердито ответил Болдуин, — а я позабочусь о себе.
— Ладно. Но сначала заплатите мне за Флинна и аванс за Наджента.
— Ты мне не доверяешь?
— Такие дела не строятся на доверии, мистер Болдуин. Нельзя никому доверять. Особенно если люди стоят у освещенного окна. А в суде, если я вдруг после вашей смерти попробую оспаривать завещание, у меня вообще нет шансов.
Получив деньги, Бакдан вышел и неслышно затворил за собой дверь. Болдуин даже не услышал удаляющихся шагов. Он снял сюртук, улегся и стал обдумывать ситуацию. Странное поведение Бакдана лишь подогрело его нетерпение.
Флинт выпустил кобылу пастись. Рыжий щипал траву поблизости. Флинт протянул ему кусок сахара, но конь не хотел брать из рук, однако съел сахар со скалы в ярде от Флинта.
Второй кусочек гнедой взял из рук, после того как долго принюхивался. Ближе к вечеру Флинту удалось похлопать его по груди, потом, подкрепляя действия ласковыми уговорами, почесать грудь и шею. Сахар и ласки постепенно брали свое.
Той ночью Флинт впервые за несколько месяцев спал крепко, без сновидений и проснулся с мыслями о Нэнси Керриган.
Он побрился, надел чистую одежду, подумал и принял решение. Хорошо бы разорить Порта Болдуина. Он с минуту прикидывал, какие у него есть связи, сколько у него акций, дававших право голоса, и его возможные действия.
Флинт оседлал кобылу. Потом занялся гнедым и даже попробовал его оседлать. Гнедой чуть отступил, его более заинтересовал сахар, чем упряжка. Флинт убедился, что, если Понадобится, он сможет сесть на него верхом.
Ведя кобылу на поводу, Флинт прошел по лавовому лабиринту и вдруг, не доходя нескольких ярдов до выхода на тропу, услышал голоса. Всадников было семеро. Люди Болдуина.
Там, куда они направлялись, не было ничего, кроме ранчо «Кейбар». Или же они могут ехать в Хорс-Спрингс, хотя вряд ли. Подождав несколько минут, он вывел кобылу, замел следы и сел в седло.
По небу плыли кучки белых облаков, воздух был свежим, солнце пригревало.
Тем утром в Аламитосе Порт Болдуин приобрел контору по продаже пастбищ, фермерских и городских участков.
В Нью-Йорке Лотти Кеттлмен обнаружила, что ее муж исчез.
Недалеко от лавовых полей Флинт шел по следу семи всадников Болдуина. Они держались все вместе, продвигались медленно, чтобы не поднять пыль. Когда они въехали в рощу в конце Северной равнины, он не поехал следом, а направился стороной к той же роще и под прикрытием деревьев повернул в их сторону, погнал лошадь чуть быстрее, чтобы наверстать упущенное время.
Теперь у него не было сомнений, что они ехали на ранчо «Кейбар». Прямо перед Флинтом поднимался самый высокий пик гор Зуни, он знал, что у его уступов раскинулось ранчо «Кейбар».
Он хотел обогнать людей Болдуина, но затем решил, что старая кобыла не выдержит долгой скачки.
Он ехал с величайшей осторожностью, держа винтовку поперек седла, готовый ко всяким неожиданностям.
Семеро всадников держались ближе к лавовым полям, поэтому Флинт старался держаться от них подальше, используя любое укрытие, и в конце концов немного их опередил. Он поднялся на северный склон Зуни, и «Кейбар» уже лежал перед ним, когда далеко на севере он заметил облако пыли. Это означало, что к ранчо приближается вторая группа всадников.
Флинт стал подгонять лошадь и выиграл еще немного, используя складки местности. Всадники у лавовых полей пришпорили коней, и, словно по команде, вторая группа на северном склоне Зуни сделала то же самое.
— Ну, ладно, старушка, — сказал Флинт кобыле, — посмотрим, умеешь ли ты бегать.
Он вывел ее из-за деревьев и припустил вниз по склону. Флинт находился между двумя группами ковбоев, которые стремительно сближались.
Кобыла перешла на рысь. Пока еще его не увидели. Словно чувствуя его нетерпение, лошадь шла все быстрее и быстрее. Теперь Флинт находился на одном уровне с ранчо. Сзади он услышал крик, затем выстрел. Расстояние было слишком большим, выстрелы его не беспокоили, но кобыла вытянулась и пошла вскачь.
На ранчо кто-то выбежал во двор, и он заметил блеснувший на солнце ствол винтовки. Флинт словами ободрял кобылу. Обернувшись, он увидел, что в него целятся из винтовки, резко повернул лошадь к пролегавшей рядом ложбине, и услышал свист пуль.
Выбравшись из ложбины, Флинт отпустил поводья, и кобыла понеслась во весь опор, не жалея сил.
Затем из-за деревьев и кустарника показались остальные. Они растянулись цепью, приближались к ранчо, стреляя на скаку. Кто-то со двора выстрелил в ответ, и наконец Флинт влетел на ранчо.
Он сделал круг рукой, чтобы показать, что нападения следует ожидать со всех сторон, подъехал к конюшне, спрыгнул с седла и побежал к оборонявшимся.
Джонни Отеро лежал за дощатой поилкой с винтовкой наготове. Пит Геддис выскочил из барака, неся запасной патронташ.
Отеро быстро выстрелил, и серый конь на полном скаку споткнулся и выкинул из седла всадника, который кувырком полетел на землю. Он попытался подняться, и Отеро снова выстрелил.
Всадники ворвались на ранчо, один из них позади Отеро поднял револьвер. Флинт выстрелил из своей винтовки, и человека вышвырнуло из седла на землю. Пришло время ближнего боя. Бросив винтовку, Флинт выскочил из-за укрытия и разрядил револьвер в нападавших. Затем «пограничным приемом» сменил револьверы, перебросив правый пустой в левую руку, а левый — в правую, да так быстро, что перерыва в выстрелах почти не было.
Два седла опустели, а один скачущий прочь ковбой вдруг неловко повернулся и упал, не успев выдернуть ногу из стремени.
Атака внезапно прекратилась. Из огромной копны выбивались язычки пламени. Отеро обожгла пуля, порвав рубашку на плече, но других потерь у защитников ранчо не было. Флинт перезарядил револьверы и подобрал винтовку.
В конюшне он расседлал кобылу, быстро обтер ее пучком сена и набросил попону. Он засыпал ей овса и положил сена в ясли. Флинт выходил из денника, когда его вдруг схватила боль, переворачивая желудок. Он согнулся пополам и оперся о стену денника, затем медленно сполз на колени.
В дверях появился Джонни Отеро.
— Эй, вы ранены?
Флинт покачал головой. Отеро в нерешительности подождал и пошел обратно в дом. Постепенно приступ прошел. Флинт выпрямился, сплюнул и увидел на сене кровь.
Он вышел из конюшни, чувствуя себя слабым и разбитым. Флинт зажмурился и некоторое время постоял в дверях, стараясь прийти в себя.
Со стороны барака подошел Отеро, неся две винтовки. За пояс он заткнул второй револьвер. Джонни с удивлением взглянул на Флинта.
— С вами все в порядке? — спросил он.
— В порядке, — коротко ответил Флинт.
— В доме есть еще оружие, — сказал Отеро.
С запада донеслась стрельба, и показались два всадника, мчавшихся бешеным галопом.
— Не стрелять! — закричал Отеро. — Это Джулиус.
Джулиус Бент спрыгнул с седла и успел поймать падавшего спутника, которого ранили дважды: в ногу и в грудь.
Флинт прошелся по двору, пытаясь оценить ситуацию. Они могли успешно обороняться днем. Ночью, однако, они были обречены на поражение при первой же атаке. Нападавшие могли скрытно приблизиться под покровом темноты, поджечь постройки, а потом поодиночке перестрелять всех подряд.
Помощи ожидать не приходилось. Если Болдуин решил охранять телеграфную станцию, то едва ли власти узнают о нападении до того, как оно завершится, а после этого Болдуин мог сказать, что произошла стычка между скотоводами и скваттерами.
Телеграфная станция…
Джим Флинт, задумавшись, перестал расхаживать по двору. Болдуину можно нанести поражение — ведь есть Нью-Йорк. Туда можно дать телеграмму. Он вошел в дом.
— Как только стемнеет, нам надо уходить, — сказал он Нэнси.
Геддис кивнул.
— Правильно. Сегодня ночью они все равно сожгут ранчо.
Сожгут ранчо? Нэнси медленно огляделась, не представляя жизнь без этого дома. Она в нем выросла. Здесь все напоминало отца и дядю. Однако она понимала, что Флинт и Геддис правы.
— Нам нужно взять с собой как можно больше еды, — сказала она. — И вьючных лошадей. Вряд ли они думают, что мы убежим.
— Куда мы поедем? — мягко спросил Геддис.
— Есть только одно место, — сказала Нэнси. — Мы поедем в Дыру В Стене. — Она повернулась к Флинту. — Это пастбище, обнесенное лавовыми полями — двенадцать тысяч акров. Вряд ли люди Болдуина знают о нем.
Флинт внимательно смотрел на Нэнси. Он понимал, чего ей это стоило. Дом был для нее жизнью, памятью, всем, что она имела.
— Нам придется взять Флинна, — сказала она, — и Ли Томаса.
Раненый Томас усмехнулся Флинту.
— Вы меня только посадите на коня, мне больше ничего не надо.
Когда они остались одни, Нэнси обернулась к Флинту.
— Джим, я рада, что ты здесь.
— Да, — сказал он. — Мне бы не хотелось быть вдали от тебя. — Поймав ее быстрый взгляд, он добавил: — В такое время.
Флинт вышел во двор. Над континентальным водоразделом сиял раскаленный огненный шар солнца.
— Если ты не будешь осторожен, — сказал он вслух, — ты окажешься страшным дураком.
Ночь была прохладной, на черном небе высыпали звезды. Он вышел на улицу и огляделся, чувствуя, что к нему возвращается давняя настороженность.
Во время скитаний с настоящим Флинтом эта настороженность его не покидала, хотя Флинт и не допускал его к своей работе и даже не объяснял, в чем она заключается. Мальчишкой он всегда отсиживался в каком-нибудь тихом, уединенном месте, присматривая за лошадьми. Всегда полезно знать, что в условленном месте тебя ожидают свежие, отдохнувшие кони.
После ужина Кеттлмен почувствовал себя лучше. Боль уже не слишком беспокоила его. Возможно, наступило то самое состояние мнимого благополучия перед смертью, о котором предупреждал врач.
Но Флинт не чувствовал приближения конца. Умом он смирился с неизбежностью, но кровь в жилах текла, как и раньше, а ночной ветер нес такую же свежесть. Тело начинало верить в смерть только во время приступов боли и рвоты, когда на губах появлялась кровь.
Он пересек улицу, отвязал кобылу и сел в седло. В это время из густой ночной тени неподалеку появился человек и направился к заднему входу в отель. Флинт узнал высокого, худого мужчину из поезда, а вспомнив услышанные разговоры, он предположил, что это и есть Бакдан.
Флинт импульсивно развернул лошадь и подъехал к нижним ступеням черной лестницы.
— Бакдан!
Мужчина настороженно обернулся. Едва различимый в тусклом свете окон, он пристально посмотрел на Флинта из-под опущенных полей шляпы. Флинт знал, что его лицо так же неразличимо в темноте, хотя он сидел на лошади перед ярко освещенным парадным окном отеля.
— Бакдан, оставь в покое «Кейбар». Я тебя предупреждаю. Больше предупреждать не буду.
Бакдан убивал за деньги, из-за угла, у него не было желания рисковать понапрасну.
— Не помню, чтобы я слыхал о «Кейбаре», — ответил Бакдан. — А кто вы такой?
— Я Флинт.
Для Бакдана это имя значило больше, чем для остальных, потому что он знал и легенды, и факты, связанные с этим именем.
— Я бы сказал, что вы чуток молоды. По-моему, Флинту было бы сейчас… ну, около шестидесяти.
— Может, и так, — Флинт развернул кобылу. — Кажется, мы понимаем друг друга, Бакдан. Это не вызов, а всего-навсего совет. Сомневаюсь, что кто-нибудь из нас хочет драться.
Шагом он выехал из города.
Бакдан стоял на ступеньках и смотрел ему вслед. Сколько лет было Флинту? Перегонщики скота из «Трех X», по слухам, убили его в «Кроссинге» много лет назад. Но тела так и не нашли. Когда в салуне зажгли свет, там не оказалось ни Флинта, ни мальчишки.
Скорее всего это не тот Флинт, но если готовиться к худшему, можно избежать многих неприятностей.
Когда Бакдан стрелял в Эда Флинна, тот находился точно у него на мушке, пока не заплясал конь. Впервые Бакдан не убил жертву. Он не верил в приметы, однако в этом могло таиться предзнаменование. Лучше не трогать «Кейбар».
Бакдан поднялся в одну из комнат отеля. Несколько секунд он постоял перед дверью, прислушиваясь.
Когда в комнату вошел Болдуин, Бакдан сидел в темноте на кровати.
— Посылали за мной? — спросил Бакдан.
Болдуин вынул сигары и предложил одну Бакдану.
— Нам надо поторопить события. Мне нужен Том Наджент.
— Ладно.
— Мне нужен кто-нибудь из ковбоев «Кейбара». Выбирай сам. Я хочу взять девицу на испуг.
— Нет.
Болдуин посмотрел на него поверх пламени спички.
— Меня предупредили, чтобы я оставил «Кейбар» в покое.
— Кто? Флинт? Ерунда. Он — мелочь.
— Это еще вопрос, мелочь ли. Мистер Болдуин, несколько лет назад в моем бизнесе работал человек по имени Флинт. Каждое дело он проводил чисто и гладко, без осложнений.
— Он мертв?
Бакдан коротко пересказал ему события в «Кроссинге».
— Это может быть тот самый. Если так и он начнет стрелять, дело дрянь.
— Ты боишься? — В голосе Болдуина прозвучал нескрываемый сарказм.
— Я бизнесмен, мистер Болдуин, и занят в деле, где не смогу работать, если не буду беспокоиться о собственной безопасности. Есть ли связь со старым Флинтом или нет, этот человек непредсказуем, как вы имели возможность убедиться.
— Ладно, оставь его мне.
— С удовольствием. — Бакдан встал. — Мистер Болдуин, на вашем месте я бы не трогал «Кейбар». Если он начнет охотиться, то вы конченый человек.
Болдуин хотел было ответить, но Бакдан прервал его.
— Вы в течение нескольких минут стоите у освещенного окна. Если бы я охотился на вас, вас бы уже не было. Вы не привыкли к городам, где каждый мальчишка владеет винтовкой, как снайпер, это моя профессиональная точка зрения.
— Ты позаботься о Надженте, — сердито ответил Болдуин, — а я позабочусь о себе.
— Ладно. Но сначала заплатите мне за Флинна и аванс за Наджента.
— Ты мне не доверяешь?
— Такие дела не строятся на доверии, мистер Болдуин. Нельзя никому доверять. Особенно если люди стоят у освещенного окна. А в суде, если я вдруг после вашей смерти попробую оспаривать завещание, у меня вообще нет шансов.
Получив деньги, Бакдан вышел и неслышно затворил за собой дверь. Болдуин даже не услышал удаляющихся шагов. Он снял сюртук, улегся и стал обдумывать ситуацию. Странное поведение Бакдана лишь подогрело его нетерпение.
Флинт выпустил кобылу пастись. Рыжий щипал траву поблизости. Флинт протянул ему кусок сахара, но конь не хотел брать из рук, однако съел сахар со скалы в ярде от Флинта.
Второй кусочек гнедой взял из рук, после того как долго принюхивался. Ближе к вечеру Флинту удалось похлопать его по груди, потом, подкрепляя действия ласковыми уговорами, почесать грудь и шею. Сахар и ласки постепенно брали свое.
Той ночью Флинт впервые за несколько месяцев спал крепко, без сновидений и проснулся с мыслями о Нэнси Керриган.
Он побрился, надел чистую одежду, подумал и принял решение. Хорошо бы разорить Порта Болдуина. Он с минуту прикидывал, какие у него есть связи, сколько у него акций, дававших право голоса, и его возможные действия.
Флинт оседлал кобылу. Потом занялся гнедым и даже попробовал его оседлать. Гнедой чуть отступил, его более заинтересовал сахар, чем упряжка. Флинт убедился, что, если Понадобится, он сможет сесть на него верхом.
Ведя кобылу на поводу, Флинт прошел по лавовому лабиринту и вдруг, не доходя нескольких ярдов до выхода на тропу, услышал голоса. Всадников было семеро. Люди Болдуина.
Там, куда они направлялись, не было ничего, кроме ранчо «Кейбар». Или же они могут ехать в Хорс-Спрингс, хотя вряд ли. Подождав несколько минут, он вывел кобылу, замел следы и сел в седло.
По небу плыли кучки белых облаков, воздух был свежим, солнце пригревало.
Тем утром в Аламитосе Порт Болдуин приобрел контору по продаже пастбищ, фермерских и городских участков.
В Нью-Йорке Лотти Кеттлмен обнаружила, что ее муж исчез.
Недалеко от лавовых полей Флинт шел по следу семи всадников Болдуина. Они держались все вместе, продвигались медленно, чтобы не поднять пыль. Когда они въехали в рощу в конце Северной равнины, он не поехал следом, а направился стороной к той же роще и под прикрытием деревьев повернул в их сторону, погнал лошадь чуть быстрее, чтобы наверстать упущенное время.
Теперь у него не было сомнений, что они ехали на ранчо «Кейбар». Прямо перед Флинтом поднимался самый высокий пик гор Зуни, он знал, что у его уступов раскинулось ранчо «Кейбар».
Он хотел обогнать людей Болдуина, но затем решил, что старая кобыла не выдержит долгой скачки.
Он ехал с величайшей осторожностью, держа винтовку поперек седла, готовый ко всяким неожиданностям.
Семеро всадников держались ближе к лавовым полям, поэтому Флинт старался держаться от них подальше, используя любое укрытие, и в конце концов немного их опередил. Он поднялся на северный склон Зуни, и «Кейбар» уже лежал перед ним, когда далеко на севере он заметил облако пыли. Это означало, что к ранчо приближается вторая группа всадников.
Флинт стал подгонять лошадь и выиграл еще немного, используя складки местности. Всадники у лавовых полей пришпорили коней, и, словно по команде, вторая группа на северном склоне Зуни сделала то же самое.
— Ну, ладно, старушка, — сказал Флинт кобыле, — посмотрим, умеешь ли ты бегать.
Он вывел ее из-за деревьев и припустил вниз по склону. Флинт находился между двумя группами ковбоев, которые стремительно сближались.
Кобыла перешла на рысь. Пока еще его не увидели. Словно чувствуя его нетерпение, лошадь шла все быстрее и быстрее. Теперь Флинт находился на одном уровне с ранчо. Сзади он услышал крик, затем выстрел. Расстояние было слишком большим, выстрелы его не беспокоили, но кобыла вытянулась и пошла вскачь.
На ранчо кто-то выбежал во двор, и он заметил блеснувший на солнце ствол винтовки. Флинт словами ободрял кобылу. Обернувшись, он увидел, что в него целятся из винтовки, резко повернул лошадь к пролегавшей рядом ложбине, и услышал свист пуль.
Выбравшись из ложбины, Флинт отпустил поводья, и кобыла понеслась во весь опор, не жалея сил.
Затем из-за деревьев и кустарника показались остальные. Они растянулись цепью, приближались к ранчо, стреляя на скаку. Кто-то со двора выстрелил в ответ, и наконец Флинт влетел на ранчо.
Он сделал круг рукой, чтобы показать, что нападения следует ожидать со всех сторон, подъехал к конюшне, спрыгнул с седла и побежал к оборонявшимся.
Джонни Отеро лежал за дощатой поилкой с винтовкой наготове. Пит Геддис выскочил из барака, неся запасной патронташ.
Отеро быстро выстрелил, и серый конь на полном скаку споткнулся и выкинул из седла всадника, который кувырком полетел на землю. Он попытался подняться, и Отеро снова выстрелил.
Всадники ворвались на ранчо, один из них позади Отеро поднял револьвер. Флинт выстрелил из своей винтовки, и человека вышвырнуло из седла на землю. Пришло время ближнего боя. Бросив винтовку, Флинт выскочил из-за укрытия и разрядил револьвер в нападавших. Затем «пограничным приемом» сменил револьверы, перебросив правый пустой в левую руку, а левый — в правую, да так быстро, что перерыва в выстрелах почти не было.
Два седла опустели, а один скачущий прочь ковбой вдруг неловко повернулся и упал, не успев выдернуть ногу из стремени.
Атака внезапно прекратилась. Из огромной копны выбивались язычки пламени. Отеро обожгла пуля, порвав рубашку на плече, но других потерь у защитников ранчо не было. Флинт перезарядил револьверы и подобрал винтовку.
В конюшне он расседлал кобылу, быстро обтер ее пучком сена и набросил попону. Он засыпал ей овса и положил сена в ясли. Флинт выходил из денника, когда его вдруг схватила боль, переворачивая желудок. Он согнулся пополам и оперся о стену денника, затем медленно сполз на колени.
В дверях появился Джонни Отеро.
— Эй, вы ранены?
Флинт покачал головой. Отеро в нерешительности подождал и пошел обратно в дом. Постепенно приступ прошел. Флинт выпрямился, сплюнул и увидел на сене кровь.
Он вышел из конюшни, чувствуя себя слабым и разбитым. Флинт зажмурился и некоторое время постоял в дверях, стараясь прийти в себя.
Со стороны барака подошел Отеро, неся две винтовки. За пояс он заткнул второй револьвер. Джонни с удивлением взглянул на Флинта.
— С вами все в порядке? — спросил он.
— В порядке, — коротко ответил Флинт.
— В доме есть еще оружие, — сказал Отеро.
С запада донеслась стрельба, и показались два всадника, мчавшихся бешеным галопом.
— Не стрелять! — закричал Отеро. — Это Джулиус.
Джулиус Бент спрыгнул с седла и успел поймать падавшего спутника, которого ранили дважды: в ногу и в грудь.
Флинт прошелся по двору, пытаясь оценить ситуацию. Они могли успешно обороняться днем. Ночью, однако, они были обречены на поражение при первой же атаке. Нападавшие могли скрытно приблизиться под покровом темноты, поджечь постройки, а потом поодиночке перестрелять всех подряд.
Помощи ожидать не приходилось. Если Болдуин решил охранять телеграфную станцию, то едва ли власти узнают о нападении до того, как оно завершится, а после этого Болдуин мог сказать, что произошла стычка между скотоводами и скваттерами.
Телеграфная станция…
Джим Флинт, задумавшись, перестал расхаживать по двору. Болдуину можно нанести поражение — ведь есть Нью-Йорк. Туда можно дать телеграмму. Он вошел в дом.
— Как только стемнеет, нам надо уходить, — сказал он Нэнси.
Геддис кивнул.
— Правильно. Сегодня ночью они все равно сожгут ранчо.
Сожгут ранчо? Нэнси медленно огляделась, не представляя жизнь без этого дома. Она в нем выросла. Здесь все напоминало отца и дядю. Однако она понимала, что Флинт и Геддис правы.
— Нам нужно взять с собой как можно больше еды, — сказала она. — И вьючных лошадей. Вряд ли они думают, что мы убежим.
— Куда мы поедем? — мягко спросил Геддис.
— Есть только одно место, — сказала Нэнси. — Мы поедем в Дыру В Стене. — Она повернулась к Флинту. — Это пастбище, обнесенное лавовыми полями — двенадцать тысяч акров. Вряд ли люди Болдуина знают о нем.
Флинт внимательно смотрел на Нэнси. Он понимал, чего ей это стоило. Дом был для нее жизнью, памятью, всем, что она имела.
— Нам придется взять Флинна, — сказала она, — и Ли Томаса.
Раненый Томас усмехнулся Флинту.
— Вы меня только посадите на коня, мне больше ничего не надо.
Когда они остались одни, Нэнси обернулась к Флинту.
— Джим, я рада, что ты здесь.
— Да, — сказал он. — Мне бы не хотелось быть вдали от тебя. — Поймав ее быстрый взгляд, он добавил: — В такое время.
Флинт вышел во двор. Над континентальным водоразделом сиял раскаленный огненный шар солнца.
— Если ты не будешь осторожен, — сказал он вслух, — ты окажешься страшным дураком.
Глава 9
Лотти Кеттлмен застыла у банковского окошка.
— Я не понимаю, — протестовала она. Она была очень бледна и кипела гневом. — Я…
— Простите, миссис Кеттлмен. — Кассир был вежлив, но голос его был холодным. — Мистер Кеттлмен закрыл свои счета несколько недель назад. — Он помолчал, устыдясь, что сам он был доволен. Эта женщина всегда вела себя высокомерно и презрительно, с ней трудно было иметь дело. — Как раз перед отъездом в Вирджинию.
Она резко повернулась и вышла. Ее переполнял мстительный гнев, чувство мести, и еще она боялась. Этим утром она открыла домашний сейф с помощью ключа, который ей тайно передал отец. Сейф был пуст.
Она остановила кеб и всю дорогу до фирмы Берроуза раздраженно подгоняла кебмена. Ее немедленно провели к главе фирмы.
— Он оставил вам пособие. — Лицо Берроуза было бесстрастным. — Вы будете получать сто долларов в месяц на протяжении двенадцати месяцев.
— Что? — Она сделала усилие, чтобы не потерять самообладание. — Но где он? Что все это значит?
Берроуз зашелестел бумагами.
— Мистер Кеттлмен никогда никому не доверял свои планы, но несколько недель назад стало ясно, что он готовится к длительному отсутствию. — Берроуз постарался сдержать эмоции. — Он подозревал, что его жизнь в опасности. Кажется, в Саратоге произошел инцидент, когда его хотели убить.
— Что за ерунда! Это был всего лишь спор во время карточной игры.
— Как я уже сказал, мистер Кеттлмен не советовался со мной, но я знаю, что для расследования он привлекал детективное бюро Пинкертона. Это было, по меньшей мере, необычно, поскольку, как вам должно быть известно, в его распоряжении есть собственная сыскная организация.
Она ничего об этом не знала. Горло сжали спазмы, и она лихорадочно стала припоминать. Они не переписывались. Встречались, да. А с Бакданом… как он мог узнать об этом?
— И как же, по его мнению, я смогу прожить на сто долларов в месяц?
— Многим удается прожить и даже содержать семью, — ответил Берроуз, вспомнив, что когда он женился, у него было значительно меньше денег. — У вас прекрасный дом, к тому же, — он прокашлялся, — у вас есть отец.
Лотти Кеттлмен бросила на него сердитый взгляд. Он что, издевается?
— Вы не знаете, где мой муж?
— Нет, не знаю.
Лотти Кеттлмен вернулась домой испуганная и разъяренная. Впервые она серьезно задумалась о человеке, за которого вышла замуж.
Отец уверил ее, что Кеттлмен одинокий человек без всяких родственных связей. Он никогда не знал, что такое семейный очаг, и умной девушке легко будет его подцепить. Выйдя замуж, она получит доступ к его секретам и личным бумагам — доверие, обычное между супругами, — и сможет поставлять ценную информацию отцу и его компаньонам. Таким образом они заработают миллионы.
Она не в первый раз помогала отцу в его деловых начинаниях, а это показалось ей самым разумным. К тому же Кеттлмен был красивым, неординарным мужчиной, в финансовых кругах его боялись и уважали.
Но после свадьбы она узнала, что дома он не разговаривает о работе, а все свои планы хранит в голове. Единственные записи, которые ей удалось найти, были сделаны личным, известным только ему шифром.
Ее отец снял слепок с ключа от сейфа и сделал дубликат. Они вместе открыли сейф и обнаружили аккуратно сложенные и переписанные пачки банкнотов. Поверх каждой пачки лежал листок с номерами купюр и общей суммой. Так Джеймс Т. Кеттлмен хранил наличные. Кроме того, в сейфе лежал потертый оружейный пояс и кольт.
Когда утром она открыла сейф, там не оказалось ни денег, ни оружия. Она подумала, что револьвер понадобился ему на охоте, и не придала этому значения.
Она любила отца и впервые поняла, что все его грандиозные планы не сбудутся. В последнее время он начал пить и винить в своих несчастьях других. Теперь Лотти наконец оценила Кеттлмена, вернее, не его самого, а ту жизнь, которую вела благодаря ему. Муж для нее был средством получения денег. В других отношениях он был ей безразличен. Только сейчас она начала понимать, что его окружала тайна, о его прошлом никто ничего не знал.
— Я не понимаю, — протестовала она. Она была очень бледна и кипела гневом. — Я…
— Простите, миссис Кеттлмен. — Кассир был вежлив, но голос его был холодным. — Мистер Кеттлмен закрыл свои счета несколько недель назад. — Он помолчал, устыдясь, что сам он был доволен. Эта женщина всегда вела себя высокомерно и презрительно, с ней трудно было иметь дело. — Как раз перед отъездом в Вирджинию.
Она резко повернулась и вышла. Ее переполнял мстительный гнев, чувство мести, и еще она боялась. Этим утром она открыла домашний сейф с помощью ключа, который ей тайно передал отец. Сейф был пуст.
Она остановила кеб и всю дорогу до фирмы Берроуза раздраженно подгоняла кебмена. Ее немедленно провели к главе фирмы.
— Он оставил вам пособие. — Лицо Берроуза было бесстрастным. — Вы будете получать сто долларов в месяц на протяжении двенадцати месяцев.
— Что? — Она сделала усилие, чтобы не потерять самообладание. — Но где он? Что все это значит?
Берроуз зашелестел бумагами.
— Мистер Кеттлмен никогда никому не доверял свои планы, но несколько недель назад стало ясно, что он готовится к длительному отсутствию. — Берроуз постарался сдержать эмоции. — Он подозревал, что его жизнь в опасности. Кажется, в Саратоге произошел инцидент, когда его хотели убить.
— Что за ерунда! Это был всего лишь спор во время карточной игры.
— Как я уже сказал, мистер Кеттлмен не советовался со мной, но я знаю, что для расследования он привлекал детективное бюро Пинкертона. Это было, по меньшей мере, необычно, поскольку, как вам должно быть известно, в его распоряжении есть собственная сыскная организация.
Она ничего об этом не знала. Горло сжали спазмы, и она лихорадочно стала припоминать. Они не переписывались. Встречались, да. А с Бакданом… как он мог узнать об этом?
— И как же, по его мнению, я смогу прожить на сто долларов в месяц?
— Многим удается прожить и даже содержать семью, — ответил Берроуз, вспомнив, что когда он женился, у него было значительно меньше денег. — У вас прекрасный дом, к тому же, — он прокашлялся, — у вас есть отец.
Лотти Кеттлмен бросила на него сердитый взгляд. Он что, издевается?
— Вы не знаете, где мой муж?
— Нет, не знаю.
Лотти Кеттлмен вернулась домой испуганная и разъяренная. Впервые она серьезно задумалась о человеке, за которого вышла замуж.
Отец уверил ее, что Кеттлмен одинокий человек без всяких родственных связей. Он никогда не знал, что такое семейный очаг, и умной девушке легко будет его подцепить. Выйдя замуж, она получит доступ к его секретам и личным бумагам — доверие, обычное между супругами, — и сможет поставлять ценную информацию отцу и его компаньонам. Таким образом они заработают миллионы.
Она не в первый раз помогала отцу в его деловых начинаниях, а это показалось ей самым разумным. К тому же Кеттлмен был красивым, неординарным мужчиной, в финансовых кругах его боялись и уважали.
Но после свадьбы она узнала, что дома он не разговаривает о работе, а все свои планы хранит в голове. Единственные записи, которые ей удалось найти, были сделаны личным, известным только ему шифром.
Ее отец снял слепок с ключа от сейфа и сделал дубликат. Они вместе открыли сейф и обнаружили аккуратно сложенные и переписанные пачки банкнотов. Поверх каждой пачки лежал листок с номерами купюр и общей суммой. Так Джеймс Т. Кеттлмен хранил наличные. Кроме того, в сейфе лежал потертый оружейный пояс и кольт.
Когда утром она открыла сейф, там не оказалось ни денег, ни оружия. Она подумала, что револьвер понадобился ему на охоте, и не придала этому значения.
Она любила отца и впервые поняла, что все его грандиозные планы не сбудутся. В последнее время он начал пить и винить в своих несчастьях других. Теперь Лотти наконец оценила Кеттлмена, вернее, не его самого, а ту жизнь, которую вела благодаря ему. Муж для нее был средством получения денег. В других отношениях он был ей безразличен. Только сейчас она начала понимать, что его окружала тайна, о его прошлом никто ничего не знал.