Страница:
Когда мы нашли аптеку, Эдди остался на улице приглядеть за седлом, а я зашел.
— Мне бы найти человека по имени Том Гетти, — сказал я.
— Еще бы несколько таких, как он, — вздохнул аптекарь, — и я бы нужды не знал. Том — самый живучий из всех умирающих, каких я когда-либо знал. Но ты, парень, к сожалению, опоздал. Он отправился на Запад… кажется, в Медору.
— Такое уж мое везение, — отозвался я.
Аптекарь вышел из-за стойки.
— Ты можешь разузнать о нем у Дустера Вимена. Он здесь заправляет делами Гетти.
Ну, уж я-то знал, что Гетти ничего не смыслит в сделках. Как, впрочем, и в покере.
— Когда я видел его в последний раз, — проговорил я, — он пас стадо. Мы работали вместе.
— Наверное, то было несколько лет назад. А сейчас дела у мистера Гетти, похоже, идут неплохо. Он торгует лошадьми и мулами.
Дустера мы нашли у двери салуна. Узнав, что я разыскиваю Тома Гетти, он насторожился и оглядел нас с головы до пят — сперва меня, потом Эдди.
— Так что вам от него нужно?
Я заметил у него под курткой кольт. Дустер носил револьвер за поясом. Впрочем, будь он и без кольта, все равно я сразу бы смекнул — у парня нрав крутой.
— Собственно, нам нужны припасы в дорогу, — объяснил я. — Мы с Эдди сидим на мели, а направляемся в Майлс-Сити. Том — мой старый друг. Мы вместе приехали в Дакоту.
— Так как, ты говоришь, тебя зовут?
— Пайк… Меня еще называют Пронто.
Тут лицо его наконец-то прояснилось. До этого он глядел на нас не слишком-то дружелюбно.
— А… да, да, конечно! Том много про тебя рассказывал.
Запустив руку в джинсы «левис», Дустер вытащил пригоршню серебра и отсчитал с десяток долларов.
— Вот возьми. — Он протянул мне деньги. — Том мне вернет.
— Где его найти?
— Он, видишь ли, поехал по делам. Неплохая сделка… А вообще, лучше не расспрашивай о нем. Если хочешь с ним увидеться, поищи в окрестностях Майлс-Сити. Задержись там на некоторое время, и он сам тебя найдет.
Мы побрели прочь. Эдди уважительно покосился на деньги, которые я все еще держал в руке.
— У тебя друзья что надо, — сказал он.
Я промолчал. Одна мысль не давала мне покоя: с чего бы это Дустер так легко расстался с десятью долларами, да еще сказал, что, дескать, Том вернет. Насколько я помнил, у Тома Гетти никогда не водилось лишних денег; к тому же он был порядочным скрягой. Может, теперь его дела поправились, и он изменился? Да, так оно, наверное, и было… Уж если он мог позволить себе нанять такого человека, как Дустер, то, значит, точно: дела у него идут гораздо лучше.
Мы отправились перекусить, а когда вышли из ресторанчика, у обочины стоял какой-то человек.
— Привет, Пайк! — окликнул он меня.
Это оказался тот самый сероглазый Фарго, которого мы оставили на добрых две сотни миль к востоку от Джимтауна.
— А я-то думал, ты обоснуешься в восточной Дакоте, в городе, названном в твою честь, — хмыкнул я.
— Он был назван вовсе не в мою честь. — Вытащив из кармана сигары, Фарго протянул их нам. — Закуривайте, ребята.
Сигары были отличные.
Фарго взял одну и себе; мы дружно закурили. Несколько раз затянувшись, он заметил:
— А у вас, похоже, все в порядке.
— Да, вроде бы в порядке, — подтвердил я.
— А я, знаете, все голову ломаю — откуда у парней без гроша в кармане, — ну совсем без гроша, так что приходится дрова колоть, чтобы подкрепиться… так вот, откуда у них вдруг берутся деньги на обед в ресторане?
— Послушайте, мистер, чтобы вы ни затевали, вы суете нос не в свои дела.
Он лишь ухмыльнулся.
— По части носа у тебя передо мной большое преимущество. Ты мой можешь свернуть набок, а я твой — нет. Кто-то меня опередил.
Что я мог ему ответить? Только рассмеяться… Мне ведь и впрямь уже несколько раз ломали нос.
— Ладно, черт с ними, с носами! Лучше скажи — следишь за нами?
— Да нет. Просто еду на Запад. Вы больше не видели Ван Боккелена?
Странно, однако же… Я так увлекся мыслями о Томе Гетти, что начисто позабыл про Ван Боккелена.
Но я промолчал. Фарго с минуту помолчал, а потом сказал, разглядывая кончик своей сигары:
— Пайк, ты с виду — парень честный. Может, и колючий, но честный. Потому-то мне и не хочется, чтобы ты нарвался на неприятности.
— Разберусь, — я пожал плечами. — В конце-то концов, мои дела — это мои дела.
— Ну и отлично. — Фарго протянул руку. — Ребята, меня зовут Джим. Так что Джимом меня и называйте. А если понадобится помощь, я к вашим услугам.
Мы с Эдди повернулись и побрели к западной части города, чтобы снова запрыгнуть на наш товарняк, который вскоре отбывал со станции. И вот, когда мы уже миновали несколько кварталов, Эдди вдруг выпалил:
— Слушай, Пронто, он же пинк, пинкертошка! Сыщик, значит, из конторы Пинкертона.
Что ж, это объяснение придавало смысл всему происходящему… Но кого он выслеживал? Ван Боккелена?
Он сказал нам тогда, у костерка, что Ван Боккелен разыскивается за убийство, а ведь пинкерты, как правило, охотятся только за грабителями. Я и сказал об этом Эдди. Но тот возразил мне:
— А вдруг этот Ван Боккелен убил пинка?
Глава 3
Глава 4
— Мне бы найти человека по имени Том Гетти, — сказал я.
— Еще бы несколько таких, как он, — вздохнул аптекарь, — и я бы нужды не знал. Том — самый живучий из всех умирающих, каких я когда-либо знал. Но ты, парень, к сожалению, опоздал. Он отправился на Запад… кажется, в Медору.
— Такое уж мое везение, — отозвался я.
Аптекарь вышел из-за стойки.
— Ты можешь разузнать о нем у Дустера Вимена. Он здесь заправляет делами Гетти.
Ну, уж я-то знал, что Гетти ничего не смыслит в сделках. Как, впрочем, и в покере.
— Когда я видел его в последний раз, — проговорил я, — он пас стадо. Мы работали вместе.
— Наверное, то было несколько лет назад. А сейчас дела у мистера Гетти, похоже, идут неплохо. Он торгует лошадьми и мулами.
Дустера мы нашли у двери салуна. Узнав, что я разыскиваю Тома Гетти, он насторожился и оглядел нас с головы до пят — сперва меня, потом Эдди.
— Так что вам от него нужно?
Я заметил у него под курткой кольт. Дустер носил револьвер за поясом. Впрочем, будь он и без кольта, все равно я сразу бы смекнул — у парня нрав крутой.
— Собственно, нам нужны припасы в дорогу, — объяснил я. — Мы с Эдди сидим на мели, а направляемся в Майлс-Сити. Том — мой старый друг. Мы вместе приехали в Дакоту.
— Так как, ты говоришь, тебя зовут?
— Пайк… Меня еще называют Пронто.
Тут лицо его наконец-то прояснилось. До этого он глядел на нас не слишком-то дружелюбно.
— А… да, да, конечно! Том много про тебя рассказывал.
Запустив руку в джинсы «левис», Дустер вытащил пригоршню серебра и отсчитал с десяток долларов.
— Вот возьми. — Он протянул мне деньги. — Том мне вернет.
— Где его найти?
— Он, видишь ли, поехал по делам. Неплохая сделка… А вообще, лучше не расспрашивай о нем. Если хочешь с ним увидеться, поищи в окрестностях Майлс-Сити. Задержись там на некоторое время, и он сам тебя найдет.
Мы побрели прочь. Эдди уважительно покосился на деньги, которые я все еще держал в руке.
— У тебя друзья что надо, — сказал он.
Я промолчал. Одна мысль не давала мне покоя: с чего бы это Дустер так легко расстался с десятью долларами, да еще сказал, что, дескать, Том вернет. Насколько я помнил, у Тома Гетти никогда не водилось лишних денег; к тому же он был порядочным скрягой. Может, теперь его дела поправились, и он изменился? Да, так оно, наверное, и было… Уж если он мог позволить себе нанять такого человека, как Дустер, то, значит, точно: дела у него идут гораздо лучше.
Мы отправились перекусить, а когда вышли из ресторанчика, у обочины стоял какой-то человек.
— Привет, Пайк! — окликнул он меня.
Это оказался тот самый сероглазый Фарго, которого мы оставили на добрых две сотни миль к востоку от Джимтауна.
— А я-то думал, ты обоснуешься в восточной Дакоте, в городе, названном в твою честь, — хмыкнул я.
— Он был назван вовсе не в мою честь. — Вытащив из кармана сигары, Фарго протянул их нам. — Закуривайте, ребята.
Сигары были отличные.
Фарго взял одну и себе; мы дружно закурили. Несколько раз затянувшись, он заметил:
— А у вас, похоже, все в порядке.
— Да, вроде бы в порядке, — подтвердил я.
— А я, знаете, все голову ломаю — откуда у парней без гроша в кармане, — ну совсем без гроша, так что приходится дрова колоть, чтобы подкрепиться… так вот, откуда у них вдруг берутся деньги на обед в ресторане?
— Послушайте, мистер, чтобы вы ни затевали, вы суете нос не в свои дела.
Он лишь ухмыльнулся.
— По части носа у тебя передо мной большое преимущество. Ты мой можешь свернуть набок, а я твой — нет. Кто-то меня опередил.
Что я мог ему ответить? Только рассмеяться… Мне ведь и впрямь уже несколько раз ломали нос.
— Ладно, черт с ними, с носами! Лучше скажи — следишь за нами?
— Да нет. Просто еду на Запад. Вы больше не видели Ван Боккелена?
Странно, однако же… Я так увлекся мыслями о Томе Гетти, что начисто позабыл про Ван Боккелена.
Но я промолчал. Фарго с минуту помолчал, а потом сказал, разглядывая кончик своей сигары:
— Пайк, ты с виду — парень честный. Может, и колючий, но честный. Потому-то мне и не хочется, чтобы ты нарвался на неприятности.
— Разберусь, — я пожал плечами. — В конце-то концов, мои дела — это мои дела.
— Ну и отлично. — Фарго протянул руку. — Ребята, меня зовут Джим. Так что Джимом меня и называйте. А если понадобится помощь, я к вашим услугам.
Мы с Эдди повернулись и побрели к западной части города, чтобы снова запрыгнуть на наш товарняк, который вскоре отбывал со станции. И вот, когда мы уже миновали несколько кварталов, Эдди вдруг выпалил:
— Слушай, Пронто, он же пинк, пинкертошка! Сыщик, значит, из конторы Пинкертона.
Что ж, это объяснение придавало смысл всему происходящему… Но кого он выслеживал? Ван Боккелена?
Он сказал нам тогда, у костерка, что Ван Боккелен разыскивается за убийство, а ведь пинкерты, как правило, охотятся только за грабителями. Я и сказал об этом Эдди. Но тот возразил мне:
— А вдруг этот Ван Боккелен убил пинка?
Глава 3
Чуток не доезжая до станции Майлс-Сити, мы спрыгнули с поезда и направились на Пацифик-авеню.
— Большой город, — сообщил я Эдди. — И скотоводов здесь хватает. — Впрочем, сделав шаг-другой, пришлось поправиться. — Беру свои слова обратно. Правильней сказать — скотины много. Овец вот, любят, видать…
Свернув в переулок, мы прошли мимо ряда домов и вскоре очутились у салуна Чарли Брауна. У крыльца стояли несколько ковбоев с ранчо «Шляпа X». Заметив, что я тащу с собой упряжь, один из них съязвил:
— Парни, глядите-ка. Наконец-то Пронто пристроил седло куда следует.
— Но бычков-то сгоняю, положим, я, а не они меня, — парировал я, как сумел.
Опустив седло на тротуар, я небрежно вытащил из кармана окурок сигары, что дал мне Фарго. Ковбои уставились на меня во все глаза, а я, закуривая, устроил целое представление — поразил их своим процветанием.
— Мы с Эдди, — я кивнул в сторону моего чернокожего приятеля, — мы ищем применение нашим силам и моему седлу.
— Попробуй сунуться на «Бриллиантовое Р», — ухмыльнулся один из этих лоботрясов. — Похоже, они всегда готовы принять тебя обратно.
— Можешь всякому передать, — невозмутимо ответил я, — пусть эти безмозглые быки с «Бриллиантового Р» спят спокойно. Я отходчив.
— Они будут просто счастливы это услышать, — заметил другой ковбой. — А то Батч Хоган вчера вечером плакался, какая, мол, без тебя в городе тоска смертная. Вздуть и то некого.
— Да он же вроде уже раз вздул меня.
— А ты оставайся тут — и сегодня вечером получишь еще один шанс.
— А он по-прежнему околачивается у Джона Чинника?
Ковбои переглянулись.
— Оно и видать, что тебя долго здесь не было. Как-то вечером Чинник покинул наши края… по особому приглашению.
Для меня это была новость. Впрочем, не сказать, что очень неожиданная. Салун Чинника долгое время служил притоном самых отъявленных головорезов. Что бы ни стряслось, ты всегда мог разузнать подробности происшествия в салуне Чинника… Если, конечно, тебя там знали.
Носатый Джордж со всей честной компанией обычно там и останавливался, когда приезжал в город. И ведь Том Гетти был дружен кое с кем из них… Я уже открыл рот, чтобы спросить насчет Тома, но что-то вдруг заставило меня остановиться… В конце-то концов мы с Томом хоть и дружили, но никогда не были компаньонами.
Когда мы вошли в салун, я прямиком направился к плите.
Чарли Браун всегда держал на плите внушительных размеров горшок с тушеным мясом, а уж дальше ты сам управлялся. Понятное дело, мы с Эдди не могли пренебречь любезным приглашением такого рода.
— А этот Батч Хоган, он что, тебя и вправду вздул? — спросил Эдди.
— Да еще как вздул! Здоровенный малый… К тому же проворный. Ну, а поскольку я с такими вещами не мирюсь, он, скорее всего, проделает это повторно.
— Тогда зачем же с ним драться?
Ну и вопрос! Я недоуменно уставился на Эдди.
— Говорю же, он меня поколотил. А когда меня кто-нибудь поколотит, то я готов драться снова и снова, покуда сам его не отделаю. Если он, конечно, не уберется в иные края. Несколько раз, — добавил я, — именно так и получалось. Хотя, может, им просто надоедало задавать мне взбучку каждую субботу.
— Вот будем работать вместе, — пообещал Эдди, — так сможем побоксировать. Приведем тебя в форму.
Какое-то время мы ели молча, потом Эдди вновь оседлал любимого конька.
— Я сорок семь раз выступал на ринге за деньги. Боксировал с Пэдди Рианом еще до того, как он стал чемпионом, а потом дрался в Англии с Чарли Митчеллом. Дрался и с Джо Госсом, и с Домиником Мак-Кафри, и с Джо Гобурном.
Как ни мало я разбирался в профессиональном боксе, но эти имена знал даже я.
— Тогда подучишь меня. А то ведь я самоучка…
Хотя мы обошли весь Майлстаун, или, как его теперь называли, Майлс-Сити, — никаких следов Тома Гетти не обнаружилось. Я прислушался к разговорам, и разговоры эти мне совсем не нравились. Хотя услышал я, конечно же, далеко не все, что говорилось. В городе вообще болталась уйма какого-то подозрительного народа…
Человек, впервые попавший в Майлс-Сити, увидел бы просто пыльную улицу и два неровных ряда домов по обеим ее сторонам. Между столбами по краю тротуара были натянуты вывески. Повсюду виднелись бочки с водой на случай пожара. Как правило, где-нибудь на улице стояла упряжка с ранчо «Бриллиантовое Р», а также несколько телег или повозок с прочих окрестных хозяйств.
Взглянув на эту улицу, приезжий с Востока решил бы, что городишко не Бог весть какой. Но он бы ошибся. Уж я-то на своем веку где только не побывал, но все же считал, что Майлс-Сити — большой город. Да, большой. По крайней мере с точки зрения местных жителей.
Само собой, и здесь имели представление о законе, да только никогда не принимали его в расчет. То есть если у кого-то возникали неприятности, то он и не думал обращаться к закону, а справлялся сам. Ну а если какие-нибудь задиры начинали буянить, то судебный исполнитель обычно засаживал их на ночь в кутузку. Или, когда они размахивали пушками, отбирал у них оружие и отправлял проспаться.
Теперь времена изменились. В округе появлялись все новые и новые лица. Большие хозяйства теряли много скота, в хозяевам это, естественно, не нравилось. И отсюда вытекало следующее: когда они наконец подумают разобраться с этим делом своими силами, то уж мешкать не станут.
У меня возникло подозрение, что такое время уже не за горами.
Когда мы брели по улице вместе с Эдди, он неожиданно заявил мне:
— Знаешь, Пронто, тебе стоило бы обзавестись собственным хозяйством. Работая на других, далеко не уедешь.
— На свое хозяйство мне никогда не хватало денег, — откликнулся я. — Самое большое, что мне удалось скопить, — это сорок долларов на покупку седла.
— Но почему? Ведь ты говорил, что в Чикаго промотал куда больше денег.
— Верно. Только то был выигрыш, а выигранные деньги, известное дело, долго в карманах не задерживаются. Возле скотного двора я ввязался в игру в кости, вот и схлопотал несколько затрещин. В начале игры в кармане у меня было не больше тридцати долларов, а потом стало около трехсот. И вдруг появились копы: кто-то заорал: «Шпики!» Все скоренько похватали деньги и врассыпную. Причем хватали они по большей части мои деньги. В результате у меня осталось всего шесть долларов. Да еще пришлось заплатить штраф.
— Да уж, тебе не слишком повезло…
— А мне всегда не очень-то везет. Только я не поднимаю шума из-за подобных пустяков. Просто делаю свою работу да по субботам позволяю себе развлечься.
— И все же тебе следует обзавестись собственным хозяйством. Например, на каком-нибудь из тех ручьев, о которых ты мне рассказывал.
— Вся проблема в том, — проговорил я, — что на те ручьи гоняют свои стада владельцы крупных ранчо. И они не станут любезничать с теми, кто посмеет присосаться к их воде.
— Чтобы скопить деньжат, тебе нужно позаботиться а фасаде, — заявил Эдди.
— О каком еще фасаде?
— Да об одежке, вот о чем. Раздобудь себе пару новых сапогов и не забывай как следует чистить их. Купи новую шляпу. А может, даже и костюм. Будешь выглядеть так, словно у тебя куча денег. Так доллары сами к тебе поплывут.
— Знавал я одного парня, Эдди, который рассуждал точно так же. Он обзавелся разным барахлом да еще впридачу новым конем и седлом. Так вот его повесили…
— Повесили?
— Вот именно. В окрестностях стал пропадать скот. Потому все и заинтересовались: откуда у этого ковбоя взялись деньги на обновки? Словом, выволокли из города и повесили на мосту.
— А он, что же, не возражал?
— А что толку-то? Он взглянул на воду под мостом и попросил их затянуть узел покрепче, — мол, не умею плавать…
Вскоре выяснилось, что Гранвилл Стюарт, владелец одного из самых крупных ранчо в Монтане, тоже находился в городе. Он остановил меня на улице и предложил работу. Но загвоздка состояла в том, что мне бы предстояло провести всю зиму в отдаленном лагере на пару с Пауэллом Ландаски… его тоже звали Пайком.
На всей границе не найти лучшего напарника, чем он. Пайк был мастером на все руки: и ковбоем, и охотником, и звероловом, и даже лесорубом. Кроме того, он слыл одним из лучших борцов. Только вот характер у него — точно порох. Так что мы с ним непременно перегрызлись бы.
Про него рассказывали сотни всевозможных историй. Например, о том, как он заявился в лагерь индейцев со старенькой винтовкой в руках. Индейцы решили, что на такое способен только сумасшедший и не тронули его. А в другой раз индейская пуля угодила ему в лицо. Пайк поскакал за доктором, но сломанная челюсть так зверски болела, что он попросту взял и вырвал добрый кусок челюсти вместе с костью — такой большой, что на нем помещалось два зуба. Правда, я не знаю, стало ли ему после этого легче.
В результате мы с Эдди вернулись к Чарли Брауну и снова навалились на тушеное мясо. Мы пожирали его с такой жадностью, что Чарли не удержался и спросил:
— Снова на мели, Пронто?
— А когда я был не на мели?
— Но долги ты всегда отдавал. — Чарли оперся о стойку бара. — Слушай, Пронто, может, тебе нужно немного деньжат? Могу подбросить.
— Спать мы можем и в конюшне, — отозвался я. — А есть будем у тебя, покуда ты нас не вышвырнешь. Нам бы только побыстрее работу подыскать…
Чарли с минуту помолчал, а потом сказал:
— Знаешь, Пронто, я собираюсь втянуть тебя в одно дело, хотя вовсе не уверен, что ты будешь мне за это благодарен. Биллу Джастину нужны двое для работы в лагере на ручье Повешенной Женщины.
— А что там плохого?
Он внимательно посмотрел на меня, но промолчал. Лишь минуты через две наконец проговорил:
— Ну-ка, ребятки, подойдите ближе к стойке.
Хотя в салуне, кроме нас, никого не было, но он, видать, все же опасался чужих ушей. Он налил нам по чашке кофе и перегнулся через стойку, опершись о нее локтями.
— Пронто, в этих краях в любую минуту жди неприятностей. Только глупец этого не видит. И неприятности могут начаться именно на ручье Повешенной Женщины… Вот почему место свободно.
Я оглянулся на Эдди.
— Что скажешь, парень? Зима, похоже, выдастся холодной, а там хоть за дровами не придется далеко ходить.
— У меня вся жизнь — сплошные неприятности, — заявил Эдди, — так что мне не привыкать.
— Чарли, скажи Биллу Джастину, что он заполучил двух бравых парней. Мы согласны.
Допив кофе, мы направились к выходу.
И в тот же миг дверь распахнулась, и на пороге появился высоченный ковбой, полностью загородивший дверной проем своими могучими плечами. Хоган работал на «Бриллиантовом Р» — грузил в вагоны скот, предназначенный для отправки. А дрался он так, что только щепки летели.
— Провалиться мне на этом месте! — расплылся он в широкой ухмылке. — Да ведь это тот малыш, что так любит подраться
На самом-то деле я вовсе не такой уж малыш. Во мне пять футов и десять дюймов росту, а вешу я сто семьдесят фунтов. Но рядом с Хоганом меня и в самом деле можно было принять за малыша.
А салун между тем наполнялся народом. Многие подзадоривали Хогана, надеясь, видно, поглазеть на драку. Ну что ж, и я давно не развлекался.
— Батч, какой у тебя рост? — спросил я.
— Если в сапогах, то шесть футов и четыре дюйма, — ответил он.
— А я и не знал, что у тебя каблуки такие высокие, — хмыкнул я и, размахнувшись, ударил его.
— Большой город, — сообщил я Эдди. — И скотоводов здесь хватает. — Впрочем, сделав шаг-другой, пришлось поправиться. — Беру свои слова обратно. Правильней сказать — скотины много. Овец вот, любят, видать…
Свернув в переулок, мы прошли мимо ряда домов и вскоре очутились у салуна Чарли Брауна. У крыльца стояли несколько ковбоев с ранчо «Шляпа X». Заметив, что я тащу с собой упряжь, один из них съязвил:
— Парни, глядите-ка. Наконец-то Пронто пристроил седло куда следует.
— Но бычков-то сгоняю, положим, я, а не они меня, — парировал я, как сумел.
Опустив седло на тротуар, я небрежно вытащил из кармана окурок сигары, что дал мне Фарго. Ковбои уставились на меня во все глаза, а я, закуривая, устроил целое представление — поразил их своим процветанием.
— Мы с Эдди, — я кивнул в сторону моего чернокожего приятеля, — мы ищем применение нашим силам и моему седлу.
— Попробуй сунуться на «Бриллиантовое Р», — ухмыльнулся один из этих лоботрясов. — Похоже, они всегда готовы принять тебя обратно.
— Можешь всякому передать, — невозмутимо ответил я, — пусть эти безмозглые быки с «Бриллиантового Р» спят спокойно. Я отходчив.
— Они будут просто счастливы это услышать, — заметил другой ковбой. — А то Батч Хоган вчера вечером плакался, какая, мол, без тебя в городе тоска смертная. Вздуть и то некого.
— Да он же вроде уже раз вздул меня.
— А ты оставайся тут — и сегодня вечером получишь еще один шанс.
— А он по-прежнему околачивается у Джона Чинника?
Ковбои переглянулись.
— Оно и видать, что тебя долго здесь не было. Как-то вечером Чинник покинул наши края… по особому приглашению.
Для меня это была новость. Впрочем, не сказать, что очень неожиданная. Салун Чинника долгое время служил притоном самых отъявленных головорезов. Что бы ни стряслось, ты всегда мог разузнать подробности происшествия в салуне Чинника… Если, конечно, тебя там знали.
Носатый Джордж со всей честной компанией обычно там и останавливался, когда приезжал в город. И ведь Том Гетти был дружен кое с кем из них… Я уже открыл рот, чтобы спросить насчет Тома, но что-то вдруг заставило меня остановиться… В конце-то концов мы с Томом хоть и дружили, но никогда не были компаньонами.
Когда мы вошли в салун, я прямиком направился к плите.
Чарли Браун всегда держал на плите внушительных размеров горшок с тушеным мясом, а уж дальше ты сам управлялся. Понятное дело, мы с Эдди не могли пренебречь любезным приглашением такого рода.
— А этот Батч Хоган, он что, тебя и вправду вздул? — спросил Эдди.
— Да еще как вздул! Здоровенный малый… К тому же проворный. Ну, а поскольку я с такими вещами не мирюсь, он, скорее всего, проделает это повторно.
— Тогда зачем же с ним драться?
Ну и вопрос! Я недоуменно уставился на Эдди.
— Говорю же, он меня поколотил. А когда меня кто-нибудь поколотит, то я готов драться снова и снова, покуда сам его не отделаю. Если он, конечно, не уберется в иные края. Несколько раз, — добавил я, — именно так и получалось. Хотя, может, им просто надоедало задавать мне взбучку каждую субботу.
— Вот будем работать вместе, — пообещал Эдди, — так сможем побоксировать. Приведем тебя в форму.
Какое-то время мы ели молча, потом Эдди вновь оседлал любимого конька.
— Я сорок семь раз выступал на ринге за деньги. Боксировал с Пэдди Рианом еще до того, как он стал чемпионом, а потом дрался в Англии с Чарли Митчеллом. Дрался и с Джо Госсом, и с Домиником Мак-Кафри, и с Джо Гобурном.
Как ни мало я разбирался в профессиональном боксе, но эти имена знал даже я.
— Тогда подучишь меня. А то ведь я самоучка…
Хотя мы обошли весь Майлстаун, или, как его теперь называли, Майлс-Сити, — никаких следов Тома Гетти не обнаружилось. Я прислушался к разговорам, и разговоры эти мне совсем не нравились. Хотя услышал я, конечно же, далеко не все, что говорилось. В городе вообще болталась уйма какого-то подозрительного народа…
Человек, впервые попавший в Майлс-Сити, увидел бы просто пыльную улицу и два неровных ряда домов по обеим ее сторонам. Между столбами по краю тротуара были натянуты вывески. Повсюду виднелись бочки с водой на случай пожара. Как правило, где-нибудь на улице стояла упряжка с ранчо «Бриллиантовое Р», а также несколько телег или повозок с прочих окрестных хозяйств.
Взглянув на эту улицу, приезжий с Востока решил бы, что городишко не Бог весть какой. Но он бы ошибся. Уж я-то на своем веку где только не побывал, но все же считал, что Майлс-Сити — большой город. Да, большой. По крайней мере с точки зрения местных жителей.
Само собой, и здесь имели представление о законе, да только никогда не принимали его в расчет. То есть если у кого-то возникали неприятности, то он и не думал обращаться к закону, а справлялся сам. Ну а если какие-нибудь задиры начинали буянить, то судебный исполнитель обычно засаживал их на ночь в кутузку. Или, когда они размахивали пушками, отбирал у них оружие и отправлял проспаться.
Теперь времена изменились. В округе появлялись все новые и новые лица. Большие хозяйства теряли много скота, в хозяевам это, естественно, не нравилось. И отсюда вытекало следующее: когда они наконец подумают разобраться с этим делом своими силами, то уж мешкать не станут.
У меня возникло подозрение, что такое время уже не за горами.
Когда мы брели по улице вместе с Эдди, он неожиданно заявил мне:
— Знаешь, Пронто, тебе стоило бы обзавестись собственным хозяйством. Работая на других, далеко не уедешь.
— На свое хозяйство мне никогда не хватало денег, — откликнулся я. — Самое большое, что мне удалось скопить, — это сорок долларов на покупку седла.
— Но почему? Ведь ты говорил, что в Чикаго промотал куда больше денег.
— Верно. Только то был выигрыш, а выигранные деньги, известное дело, долго в карманах не задерживаются. Возле скотного двора я ввязался в игру в кости, вот и схлопотал несколько затрещин. В начале игры в кармане у меня было не больше тридцати долларов, а потом стало около трехсот. И вдруг появились копы: кто-то заорал: «Шпики!» Все скоренько похватали деньги и врассыпную. Причем хватали они по большей части мои деньги. В результате у меня осталось всего шесть долларов. Да еще пришлось заплатить штраф.
— Да уж, тебе не слишком повезло…
— А мне всегда не очень-то везет. Только я не поднимаю шума из-за подобных пустяков. Просто делаю свою работу да по субботам позволяю себе развлечься.
— И все же тебе следует обзавестись собственным хозяйством. Например, на каком-нибудь из тех ручьев, о которых ты мне рассказывал.
— Вся проблема в том, — проговорил я, — что на те ручьи гоняют свои стада владельцы крупных ранчо. И они не станут любезничать с теми, кто посмеет присосаться к их воде.
— Чтобы скопить деньжат, тебе нужно позаботиться а фасаде, — заявил Эдди.
— О каком еще фасаде?
— Да об одежке, вот о чем. Раздобудь себе пару новых сапогов и не забывай как следует чистить их. Купи новую шляпу. А может, даже и костюм. Будешь выглядеть так, словно у тебя куча денег. Так доллары сами к тебе поплывут.
— Знавал я одного парня, Эдди, который рассуждал точно так же. Он обзавелся разным барахлом да еще впридачу новым конем и седлом. Так вот его повесили…
— Повесили?
— Вот именно. В окрестностях стал пропадать скот. Потому все и заинтересовались: откуда у этого ковбоя взялись деньги на обновки? Словом, выволокли из города и повесили на мосту.
— А он, что же, не возражал?
— А что толку-то? Он взглянул на воду под мостом и попросил их затянуть узел покрепче, — мол, не умею плавать…
Вскоре выяснилось, что Гранвилл Стюарт, владелец одного из самых крупных ранчо в Монтане, тоже находился в городе. Он остановил меня на улице и предложил работу. Но загвоздка состояла в том, что мне бы предстояло провести всю зиму в отдаленном лагере на пару с Пауэллом Ландаски… его тоже звали Пайком.
На всей границе не найти лучшего напарника, чем он. Пайк был мастером на все руки: и ковбоем, и охотником, и звероловом, и даже лесорубом. Кроме того, он слыл одним из лучших борцов. Только вот характер у него — точно порох. Так что мы с ним непременно перегрызлись бы.
Про него рассказывали сотни всевозможных историй. Например, о том, как он заявился в лагерь индейцев со старенькой винтовкой в руках. Индейцы решили, что на такое способен только сумасшедший и не тронули его. А в другой раз индейская пуля угодила ему в лицо. Пайк поскакал за доктором, но сломанная челюсть так зверски болела, что он попросту взял и вырвал добрый кусок челюсти вместе с костью — такой большой, что на нем помещалось два зуба. Правда, я не знаю, стало ли ему после этого легче.
В результате мы с Эдди вернулись к Чарли Брауну и снова навалились на тушеное мясо. Мы пожирали его с такой жадностью, что Чарли не удержался и спросил:
— Снова на мели, Пронто?
— А когда я был не на мели?
— Но долги ты всегда отдавал. — Чарли оперся о стойку бара. — Слушай, Пронто, может, тебе нужно немного деньжат? Могу подбросить.
— Спать мы можем и в конюшне, — отозвался я. — А есть будем у тебя, покуда ты нас не вышвырнешь. Нам бы только побыстрее работу подыскать…
Чарли с минуту помолчал, а потом сказал:
— Знаешь, Пронто, я собираюсь втянуть тебя в одно дело, хотя вовсе не уверен, что ты будешь мне за это благодарен. Биллу Джастину нужны двое для работы в лагере на ручье Повешенной Женщины.
— А что там плохого?
Он внимательно посмотрел на меня, но промолчал. Лишь минуты через две наконец проговорил:
— Ну-ка, ребятки, подойдите ближе к стойке.
Хотя в салуне, кроме нас, никого не было, но он, видать, все же опасался чужих ушей. Он налил нам по чашке кофе и перегнулся через стойку, опершись о нее локтями.
— Пронто, в этих краях в любую минуту жди неприятностей. Только глупец этого не видит. И неприятности могут начаться именно на ручье Повешенной Женщины… Вот почему место свободно.
Я оглянулся на Эдди.
— Что скажешь, парень? Зима, похоже, выдастся холодной, а там хоть за дровами не придется далеко ходить.
— У меня вся жизнь — сплошные неприятности, — заявил Эдди, — так что мне не привыкать.
— Чарли, скажи Биллу Джастину, что он заполучил двух бравых парней. Мы согласны.
Допив кофе, мы направились к выходу.
И в тот же миг дверь распахнулась, и на пороге появился высоченный ковбой, полностью загородивший дверной проем своими могучими плечами. Хоган работал на «Бриллиантовом Р» — грузил в вагоны скот, предназначенный для отправки. А дрался он так, что только щепки летели.
— Провалиться мне на этом месте! — расплылся он в широкой ухмылке. — Да ведь это тот малыш, что так любит подраться
На самом-то деле я вовсе не такой уж малыш. Во мне пять футов и десять дюймов росту, а вешу я сто семьдесят фунтов. Но рядом с Хоганом меня и в самом деле можно было принять за малыша.
А салун между тем наполнялся народом. Многие подзадоривали Хогана, надеясь, видно, поглазеть на драку. Ну что ж, и я давно не развлекался.
— Батч, какой у тебя рост? — спросил я.
— Если в сапогах, то шесть футов и четыре дюйма, — ответил он.
— А я и не знал, что у тебя каблуки такие высокие, — хмыкнул я и, размахнувшись, ударил его.
Глава 4
Когда я открыл глаза, меня ослепило солнце. А привела меня в чувство отчаянная тряска повозки по ухабам проселочной дороги.
Мне несколько минут не удавалось сообразить, где же я нахожусь, а когда, наконец, сообразил, мне все это совсем не понравилось. Я лежал на спине на дне повозки, среди каких-то ящиков и мешков. И голова у меня трещала так, словно меня лягнул мул.
Я попробовал подняться, но тотчас пожалел о том, что мне пришла в голову такая вздорная идея. Схватившись рукой за бок, я рухнул на дно повозки.
Эдди, сидевший на козлах, обернулся ко мне.
— Во всяком случае, он тебя не убил.
— Кто? Кто меня не убил?
— Этот Хоган с «Бриллиантового Р». Но он задал тебе хорошую трепку.
— А ему что же, не досталось?
— Ты все делал не так… Сперва он только развлекался. А потом ты сбил его с ног… Вот тут-то он и принялся за тебя всерьез.
Эдди остановился в тени раскидистого дерева.
— Я как раз собирался растолкать тебя, — сказал он. — Боюсь, мы сбились с пути. Этот мистер Джастин, он просто указал мне направление и велел править по следу колес, пока ты не очухаешься.
Мы нашли в повозке ящик с различными кухонными припасами. Я ополоснул рот, а потом плеснул воды себе на голову и за шиворот. Стояло раннее утро, поэтому вода еще не успела нагреться и здорово освежила меня.
— Знаешь, что я тебе скажу? — начал Эдди. — Для парня, который все делает не так, ты не слишком уж плох. Ты таки достал его. Раз-другой ты неплохо достал его.
Я осмотрелся, чтобы определить, где мы находимся.
— Похоже, ты выехал еще до рассвета…
— Да уж! Именно так. Этот мистер Джастин заявился прямо в конюшню, где мы спали, и сказал, что хочет, чтобы я оттащил тебя на окраину города. Там, дескать, должна ждать повозка, и ему совсем не хочется, чтобы кто-то пронюхал, куда ты направляешься.
Меня немного удивило такое поведение Билла Джастина. Впрочем, за время моего отсутствия в городе многое могло случиться…
— Эдди, — предложил я, — может, сваришь кофе, а я тем временем огляжу местность.
Он принялся рыться в повозке в поисках котелка и кофе, но вдруг словно окаменел. Затем медленно проговорил:
— Пронто, а ну-ка взгляни!
На дне повозки лежали два новехоньких винчестера 73-го калибра, коробки с пятью сотнями патронов и два кольта 44-го калибра, тоже совершенно новенькие. Ко всему этому прилагалась записка, нацарапанная на клочке замасленной бумаги.
«У меня начал пропадать скот».
Вот и все. Да еще инициалы внизу. Однако было несомненно: Билл Джастин втягивает нас в какое-то сомнительное предприятие.
— Хочешь, бросим это дело? — спросил я.
Эдди хохотнул.
— И куда же мы направимся? Скоро выпадет снег, а мне не по душе голодать в заснеженных краях.
Мы залпом выпили кофе, и Эдди закурил сигарету. Я порылся в карманах в поисках окурка сигары, но когда нашел его, обнаружил, что он смялся и замусолился до полного безобразия. Но не пропадать же добру… Вот и запихал в рот остатки сигарного листа. Хотя, должен признаться, я не особый любитель жевать табак.
Судя по давешним словам Чарли Брауна да еще и нынешней записке Билла Джастина, оба они считали, что источник всех тревог находится на ручье Повешенной Женщины.
Всяк знал стадо Билла Джастина. Длиннорогих коров в его стаде насчитывалось совсем немного, преобладали короткорогие. Он в свое время пригнал их из Орегона и скрестил с несколькими бычками восточной породы. Джастин был дальновиден и всегда заботился о состоянии пастбищ. На каждом лугу у него паслось меньше скотины, чем у соседей, зато коровы нагуливали куда больше мяса, причем гораздо лучшего качества. И при каждой продаже он получал наивысшие прибыли.
Само собой, таких коров трудно было спрятать и еще трудней перепродать. И уж если у него начал пропадать скот, значит, кто-то играет по-крупному.
Пока мы катили по тропе, я занялся делом. Сперва очистил от смазки винтовки и зарядил их. Потом взялся за кольты. Стемнело. Мы свернули с дороги к рощице у неглубокого ручейка, струившегося вниз по склонам.
— Не надо огня, — сказал я, когда Эдди принялся собирать хворост. — Обойдемся без костра.
По-братски разделив банку бобов и буханку хлеба, мы заели это консервированными персиками — пищей богов.
Неподалеку от места, где мы остановились, виднелась крошечная, заросшая травой прогалина. Привязав там лошадей, мы отступили под сень деревьев и раскатали одеяла.
Винчестер я на всякий случай положил рядом с собой. Дело в том, что с револьвером я был не в ладах, хотя у большинства ковбоев эта штуковина всегда под рукой. У меня же кольта отродясь не бывало. Даже самые дешевые, подержанные, — они все равно оказались мне не по карману. Правда, винчестер более подходит для охоты… Да и как угадаешь, в какой момент наскочишь на толпу индейцев — охотников за скальпами? Хотя теперь такое случается гораздо реже, все же лучше быть начеку.
Растянувшись под деревом, я принялся гадать: что же задумал Билл Джастин? Наверное, он надеется, думал я, что нам удастся добраться до лагеря на ручье Повешенной Женщины так, чтобы никто об этом не разнюхал. А когда враги нас обнаружат, мы уже подготовимся их встретить.
Если скотокрады и впрямь так опасны, то мы с Эдди вполне можем нарваться на неприятности. На серьезные неприятности…
— Что ж, когда доберемся до ручья, тогда и придет время заботиться о переправе. Так что покамест можно было не беспокоиться…
А между тем в голову неотвязно лез вчерашний разговор с Эдди. Я ведь и впрямь немногого достиг. Первоклассный ковбой при каком-нибудь стаде — но что, собственно, это значит? Сорок монет в месяц, если повезет, тридцать, если не повезет. Да частенько еще и на голодном пайке сидишь. А что в старости? Подметать в салуне? Присматривать за лошадьми на ранчо? Да, без толку заглядывать в будущее…
Размышляя так, я и не заметил, как провалился в сон. А когда раскрыл глаза, уже близилось утро. Мгновенно сна как не бывало, рука сама собой легла на приклад винчестера.
— Тут след повозки, — услышал я чей-то шепот. — Точно говорю.
— Вот дьявольщина, — отозвался второй голос. — Хота чему удивляться, старый Джастин не раз ездил здесь на повозке.
— Эти следы совсем свежие!
— Да вижу, вижу…
— По-твоему, я спятил? Зажечь бы спичку, да, боюсь, это чертов Пайк. Снесет башку, не задумываясь. У него же мозгов не больше, чем у кугуара.
Тут уж я поднял свой винчестер. Мне пришло в голову, что неплохо бы научить их хорошим манерам.
— Да, не задумываясь… Не зря его зовут Пронто.
На минуту голоса замолчали. Затем второй голос пробурчал:
— Ладно, пойдем! Или ты собираешься ползать тут всю ночь?
Раздался скрип седла и удаляющийся стук копыт. Опрокинувшись на спину, я нашел на небосклоне самую яркую звезду и, глядя на нее, старался вспомнить, — где же я слыхал эти голоса?
Через некоторое время с того места, где лежал Эдди, донесся тихий шорох.
Наверное, решил я, он тоже проснулся. Все-таки приятно сознавать, что ты не один. Я попытался отбросить все посторонние мысли и снова заснуть, но ничего не вышло. Я все гадал — во что же нас втянул Билл Джастин?
Впрочем, ничего лучшего я все равно не мог придумать. Зима была уже не за горами, а у меня — ни денег, ни крова над головой. Так что та лачуга скоро покажется мне райским уголком, рассудил я. Ведь там полно провизии… Сиди себе на одном месте да приглядывай за стадом.
И все же меня беспокоила одна мысль: если бы те двое нашли нас, что бы они сделали?
А ведь нам предстояло еще не одну ночь провести под открытым небом…
Сказать по правде, я не так уж хорошо знал эти края. В свое время я работал в районе Милка и Муселшелла, а как-то весной сгонял скот у Литтл-Миссури. Но именно в этой части страны я побывал несколько раз, хотя мне и довелось останавливаться в лагере Джастина на ручье Повешенной Женщины.
Да еще как-то совсем давно я помогал перегонять стадо бычков из Бразоса в Техас, на ранчо Бокселдера близ Икалаки. Путь вел мимо Майлс-Сити. Так что, в общем-то, окрестности были мне немного знакомы, хотя я и не стал бы претендовать на роль знатока этих мест.
И еще однажды я останавливался в таком же лагере, когда мы возвращались из Дыры-в-стене, что в Вайоминге.
В тот год мне как раз стукнуло девятнадцать, и я был преисполнен задора. Отряду, преследующему конокрадов, нужно было подкрепление, вот я и присоединился к ним. Да, мы заставили удирать мошенников от нас так, что только пятки сверкали. Гнали их до самого лаза в той здоровенной красной скале. А потом мы притормозили…
Мне несколько минут не удавалось сообразить, где же я нахожусь, а когда, наконец, сообразил, мне все это совсем не понравилось. Я лежал на спине на дне повозки, среди каких-то ящиков и мешков. И голова у меня трещала так, словно меня лягнул мул.
Я попробовал подняться, но тотчас пожалел о том, что мне пришла в голову такая вздорная идея. Схватившись рукой за бок, я рухнул на дно повозки.
Эдди, сидевший на козлах, обернулся ко мне.
— Во всяком случае, он тебя не убил.
— Кто? Кто меня не убил?
— Этот Хоган с «Бриллиантового Р». Но он задал тебе хорошую трепку.
— А ему что же, не досталось?
— Ты все делал не так… Сперва он только развлекался. А потом ты сбил его с ног… Вот тут-то он и принялся за тебя всерьез.
Эдди остановился в тени раскидистого дерева.
— Я как раз собирался растолкать тебя, — сказал он. — Боюсь, мы сбились с пути. Этот мистер Джастин, он просто указал мне направление и велел править по следу колес, пока ты не очухаешься.
Мы нашли в повозке ящик с различными кухонными припасами. Я ополоснул рот, а потом плеснул воды себе на голову и за шиворот. Стояло раннее утро, поэтому вода еще не успела нагреться и здорово освежила меня.
— Знаешь, что я тебе скажу? — начал Эдди. — Для парня, который все делает не так, ты не слишком уж плох. Ты таки достал его. Раз-другой ты неплохо достал его.
Я осмотрелся, чтобы определить, где мы находимся.
— Похоже, ты выехал еще до рассвета…
— Да уж! Именно так. Этот мистер Джастин заявился прямо в конюшню, где мы спали, и сказал, что хочет, чтобы я оттащил тебя на окраину города. Там, дескать, должна ждать повозка, и ему совсем не хочется, чтобы кто-то пронюхал, куда ты направляешься.
Меня немного удивило такое поведение Билла Джастина. Впрочем, за время моего отсутствия в городе многое могло случиться…
— Эдди, — предложил я, — может, сваришь кофе, а я тем временем огляжу местность.
Он принялся рыться в повозке в поисках котелка и кофе, но вдруг словно окаменел. Затем медленно проговорил:
— Пронто, а ну-ка взгляни!
На дне повозки лежали два новехоньких винчестера 73-го калибра, коробки с пятью сотнями патронов и два кольта 44-го калибра, тоже совершенно новенькие. Ко всему этому прилагалась записка, нацарапанная на клочке замасленной бумаги.
«У меня начал пропадать скот».
Вот и все. Да еще инициалы внизу. Однако было несомненно: Билл Джастин втягивает нас в какое-то сомнительное предприятие.
— Хочешь, бросим это дело? — спросил я.
Эдди хохотнул.
— И куда же мы направимся? Скоро выпадет снег, а мне не по душе голодать в заснеженных краях.
Мы залпом выпили кофе, и Эдди закурил сигарету. Я порылся в карманах в поисках окурка сигары, но когда нашел его, обнаружил, что он смялся и замусолился до полного безобразия. Но не пропадать же добру… Вот и запихал в рот остатки сигарного листа. Хотя, должен признаться, я не особый любитель жевать табак.
Судя по давешним словам Чарли Брауна да еще и нынешней записке Билла Джастина, оба они считали, что источник всех тревог находится на ручье Повешенной Женщины.
Всяк знал стадо Билла Джастина. Длиннорогих коров в его стаде насчитывалось совсем немного, преобладали короткорогие. Он в свое время пригнал их из Орегона и скрестил с несколькими бычками восточной породы. Джастин был дальновиден и всегда заботился о состоянии пастбищ. На каждом лугу у него паслось меньше скотины, чем у соседей, зато коровы нагуливали куда больше мяса, причем гораздо лучшего качества. И при каждой продаже он получал наивысшие прибыли.
Само собой, таких коров трудно было спрятать и еще трудней перепродать. И уж если у него начал пропадать скот, значит, кто-то играет по-крупному.
Пока мы катили по тропе, я занялся делом. Сперва очистил от смазки винтовки и зарядил их. Потом взялся за кольты. Стемнело. Мы свернули с дороги к рощице у неглубокого ручейка, струившегося вниз по склонам.
— Не надо огня, — сказал я, когда Эдди принялся собирать хворост. — Обойдемся без костра.
По-братски разделив банку бобов и буханку хлеба, мы заели это консервированными персиками — пищей богов.
Неподалеку от места, где мы остановились, виднелась крошечная, заросшая травой прогалина. Привязав там лошадей, мы отступили под сень деревьев и раскатали одеяла.
Винчестер я на всякий случай положил рядом с собой. Дело в том, что с револьвером я был не в ладах, хотя у большинства ковбоев эта штуковина всегда под рукой. У меня же кольта отродясь не бывало. Даже самые дешевые, подержанные, — они все равно оказались мне не по карману. Правда, винчестер более подходит для охоты… Да и как угадаешь, в какой момент наскочишь на толпу индейцев — охотников за скальпами? Хотя теперь такое случается гораздо реже, все же лучше быть начеку.
Растянувшись под деревом, я принялся гадать: что же задумал Билл Джастин? Наверное, он надеется, думал я, что нам удастся добраться до лагеря на ручье Повешенной Женщины так, чтобы никто об этом не разнюхал. А когда враги нас обнаружат, мы уже подготовимся их встретить.
Если скотокрады и впрямь так опасны, то мы с Эдди вполне можем нарваться на неприятности. На серьезные неприятности…
— Что ж, когда доберемся до ручья, тогда и придет время заботиться о переправе. Так что покамест можно было не беспокоиться…
А между тем в голову неотвязно лез вчерашний разговор с Эдди. Я ведь и впрямь немногого достиг. Первоклассный ковбой при каком-нибудь стаде — но что, собственно, это значит? Сорок монет в месяц, если повезет, тридцать, если не повезет. Да частенько еще и на голодном пайке сидишь. А что в старости? Подметать в салуне? Присматривать за лошадьми на ранчо? Да, без толку заглядывать в будущее…
Размышляя так, я и не заметил, как провалился в сон. А когда раскрыл глаза, уже близилось утро. Мгновенно сна как не бывало, рука сама собой легла на приклад винчестера.
— Тут след повозки, — услышал я чей-то шепот. — Точно говорю.
— Вот дьявольщина, — отозвался второй голос. — Хота чему удивляться, старый Джастин не раз ездил здесь на повозке.
— Эти следы совсем свежие!
— Да вижу, вижу…
— По-твоему, я спятил? Зажечь бы спичку, да, боюсь, это чертов Пайк. Снесет башку, не задумываясь. У него же мозгов не больше, чем у кугуара.
Тут уж я поднял свой винчестер. Мне пришло в голову, что неплохо бы научить их хорошим манерам.
— Да, не задумываясь… Не зря его зовут Пронто.
На минуту голоса замолчали. Затем второй голос пробурчал:
— Ладно, пойдем! Или ты собираешься ползать тут всю ночь?
Раздался скрип седла и удаляющийся стук копыт. Опрокинувшись на спину, я нашел на небосклоне самую яркую звезду и, глядя на нее, старался вспомнить, — где же я слыхал эти голоса?
Через некоторое время с того места, где лежал Эдди, донесся тихий шорох.
Наверное, решил я, он тоже проснулся. Все-таки приятно сознавать, что ты не один. Я попытался отбросить все посторонние мысли и снова заснуть, но ничего не вышло. Я все гадал — во что же нас втянул Билл Джастин?
Впрочем, ничего лучшего я все равно не мог придумать. Зима была уже не за горами, а у меня — ни денег, ни крова над головой. Так что та лачуга скоро покажется мне райским уголком, рассудил я. Ведь там полно провизии… Сиди себе на одном месте да приглядывай за стадом.
И все же меня беспокоила одна мысль: если бы те двое нашли нас, что бы они сделали?
А ведь нам предстояло еще не одну ночь провести под открытым небом…
Сказать по правде, я не так уж хорошо знал эти края. В свое время я работал в районе Милка и Муселшелла, а как-то весной сгонял скот у Литтл-Миссури. Но именно в этой части страны я побывал несколько раз, хотя мне и довелось останавливаться в лагере Джастина на ручье Повешенной Женщины.
Да еще как-то совсем давно я помогал перегонять стадо бычков из Бразоса в Техас, на ранчо Бокселдера близ Икалаки. Путь вел мимо Майлс-Сити. Так что, в общем-то, окрестности были мне немного знакомы, хотя я и не стал бы претендовать на роль знатока этих мест.
И еще однажды я останавливался в таком же лагере, когда мы возвращались из Дыры-в-стене, что в Вайоминге.
В тот год мне как раз стукнуло девятнадцать, и я был преисполнен задора. Отряду, преследующему конокрадов, нужно было подкрепление, вот я и присоединился к ним. Да, мы заставили удирать мошенников от нас так, что только пятки сверкали. Гнали их до самого лаза в той здоровенной красной скале. А потом мы притормозили…