Ламур Луис. Сын преступника

   Майк снова перенес все свое внимание на след. Дакроу догадывается, что его преследуют или будут преследовать, и поэтому не захочет оставлять за собой следов. Он не новичок в подобного рода делах — натренировался во время грабежей и налетов в банде Бена Карри.
   И вот малозаметный след и вовсе исчез!
   Свернув в густой кустарник, Майк направился к песчаной отмели ручья. Из-за множества отпечатков скота и лошадей, оставленных в глубоком песке, было совершенно непонятно, направился ли Дакроу вверх по ручью или спустился вниз по течению. Майк искал следы, стараясь не потревожить поверхность песка. Затем он увидел извилистую цепочку следов, поднимающуюся вверх, в глубь долины. Все ясно: Дакроу решил не идти по отмели — лошади вязнут в глубоком песке, а ему нужно беречь их силы.
   С этого момента преследование превратилось в кошмар. Дакроу ехал прямо, затем резко сворачивал под прямым углом, используя любые укрытия, мешая свои следы с другими следами. В некоторых местах он даже останавливался, чтобы буквально замести ветками следы, но годы тренировки под руководством Раунди не прошли даром — Майк шел по следу, как хорошо выдрессированная ищейка.
   Дру видела, что Майк находит следы там, где не за что зацепиться глазу, — едва заметный след, оставленный краем лошадиного копыта, сломанная веточка куста, мимо которого они проехали…
   Время шло, и солнце опускалось все ниже и ниже. Дру поняла, что ночь может наступить раньше, чем они отыщут сестру, и окаменела от страха за нее.
   Майк бросил на нее взгляд.
   — Вы сами хотели поехать со мной, — сказал он, — а я не буду останавливаться из-за темноты.
   — А как можно идти по следу в темноте?
   — Мне кажется, я знаю, куда он направляется, мы должны туда заглянуть.
   Короткие сумерки сменила ночная тьма. Взмокшая от пота рубашка Майка прилипла к его спине, и теперь он ощущал прохладу ночного ветра, но с мрачным упорством продолжал двигаться вперед. Одно преимущество у него все-таки было: он никогда не выезжал на дело вместе с бандой, поэтому Дакроу, вероятно, не подозревает, что Майку известно расположение всех тайных баз. Дакроу не догадывается, сколько часов провел он вместе с Беном Карри и Раунди, идя по следу и проверяя все ранчо, запоминая, на что можно рассчитывать на каждом из них.
   Сильного гнедого, казалось, совершенно не утомили оставленные позади мили, но время от времени Дру слышала, как Майк пытается подбодрить своего коня ласковым словом. На краю лесной опушки Майк остановился так резко, что Дру едва не налетела на него.
   — Дру, — прошептал он, — впереди небольшое ранчо. Там наверняка есть люди, и, возможно, даже Дакроу с вашей сестрой. Я сейчас все выясню.
   — Я тоже пойду с вами.
   — Оставайтесь здесь! Когда я свистну, приведите лошадей. Нужно подобраться к дому совершенно бесшумно — я умею делать такие вещи.
   Майк снял сапоги и натянул мокасины, которые всегда возил в седельной сумке. Мгновение постоял на месте и вдруг исчез, растворился в ночной темноте, она не услышала ни шороха, ни звука — ничего. Внезапно в окне загорелся свет… Слишком быстро, подумала Дру, вряд ли он уже добрался до дома.
   Двигаясь бесшумно как привидение, Майк подкрался к корралю, но было очень темно для того, чтобы разглядеть лошадей. Одна из них стояла у самой загородки, он протянул руку и пощупал ее бок. Он был влажным от пота.
   Майк беззвучно приблизился к дому и осторожно заглянул в окно. Он увидел в комнате широколицего мужчину с револьвером в руках. Зарядив его, он положил револьвер на стол и прикрыл полотенцем.
   Бесшумно ступая, Майк обошел дом и вошел в комнату.
   Человек, очевидно, ожидал услышать стук копыт, звон шпор или хотя бы звук шагов. Внезапное появление Майка испугало его, и он автоматически потянулся к столу, где лежал револьвер.
   Под пристальным взглядом мужчины Бастиан закрыл за собой дверь. Этот черноволосый парень в оленьей коже не был похож на служителя закона, и мужчина был озадачен.
   — Тебя зовут Уолт Саттон. Убери руки от этого стола, пока я тебя не пристрелил! Быстро!
   Саттон торопливо отступил назад, и Майк, подойдя к столу, сорвал с револьвера полотенце.
   — Кто ты? Что тебе надо? — спросил мужчина.
   — Ты прекрасно знаешь, что мне нужно! Я — Майк Бастиан, приемный сын Бена Карри. Он хозяин этого ранчо. Он устроил тебя здесь, дал скота для начала! А сейчас ты предаешь его. Где Дакроу?
   Саттон покачал головой.
   — Я его не видел.
   — Ты лжешь, Саттон! Его лошади стоят в коррале. Или ты сейчас же скажешь мне, где он, или я тебя пристрелю!
   Уолт Саттон был в растерянности. Он знал, что Дакроу — один из людей Бена Карри. Этого же молодого человека он никогда раньше не видел, и тем не менее, насколько Саттону было известно, никто, кроме него самого и Бена Карри, не знал о его жизни здесь. А если этот парень лжет, то как это можно проверить?
   — Послушайте, мистер, я не хочу никаких неприятностей, и тем более со старым Беном. Он действительно поселил меня на этом ранчо, и мои дела идут неплохо. Да, я видел Дакроу, но он сказал мне, что за ним гонится полиция.
   — Я что, похож на полицейского? Дакроу украл племянницу Войла Рейгана, а это друзья Бена. Я должен найти его.
   — Украл племянницу Войла Рейгана? О Господи! А я-то думал, зачем ему две верховые лошади.
   Майк подошел к дверям и резко свистнул.
   — Куда он направился?
   — Будь я проклят, если знаю. Он въехал во двор час назад, потребовал вьючную лошадь с запасом еды и одеял, еще взял с собой две фляги и исчез.
   На пороге появилась Друзилла, и Саттон перевел взгляд на нее.
   — Я вас знаю, — сказал он. — Добрый вечер, мэм.
   — Дай нам чего-нибудь поесть, да побыстрее. А потом приготовь двух самых лучших лошадей из тех, что оставил здесь Бен Карри!
   Саттон выставил на стол мясо и хлеб и выскочил во двор. Майк увидел, как он побежал к корралю и вскоре вернулся, ведя в поводу двух отличных лошадей — типичные лошади Бена Карри, большие, красивые и крепкие.
   Саттон подвел их к крыльцу, сложил еду в мешки и приторочил их к седлам.
   — Ты нам очень помог, — сказал Майк, — и я расскажу об этом Бену. А сейчас… может, у тебя есть какая-нибудь мыслишка — куда мог направиться Дакроу?
   — Ну… — Саттон, явно испуганный, колебался. — Он убьет меня, если узнает, что я проболтался. Он говорил что-то насчет каньона Пич-Медоу.
   — Пич-Медоу? — Бастиан нахмурился. В этом гористом краю красных скал Пич-Медоу стал уже легендарным, и Раунди несколько раз говорил о нем. — И что же он спрашивал у тебя?
   — Знаю ли я дорогу туда, и можно ли ее найти.
   — И что ты ему сказал?
   Саттон развел руками.
   — Что я мог ему сказать? Я слышу об этом каньоне с того времени, как приехал в эти края, и, конечно, я искал его. А кто бы не искал, если то, что о нем говорят, правда?
   Когда они отъехали от дома, Майк положил руку на плечо Дру.
   — Дру, дорога будет очень тяжелой, и если вы хотите вернуться, то…
   — Даже и не подумаю.
   — Что ж, я не скажу, что жалею об этом. Мне нравится, что вы едете со мной. По правде говоря… — Майк замолчал.
   Он хотел сказать гораздо больше, и Друзилла поняла это. Она понимала также, что он очень устал. Конечно, она ничего не знала о том, как он гнал, чтобы побыстрее попасть на ранчо Ред-Уолл, о том, как пересек реку, но она видела усталость на его лице.
   Когда ширина тропы позволяла, они ехали рядом, и Майк объяснял:
   — Сомневаюсь, чтобы Дакроу стал сейчас где-нибудь останавливаться. Здесь на многие мили вокруг нет больше таких ранчо-укрытий, а он догадывается, что его преследуют, хотя и не знает, кто и сколько человек. Мне даже хочется, чтобы он знал, что это я.
   — Зачем?
   — Потому что он хочет меня убить, — простодушно объяснил Майк. — И, возможно, остановился бы, чтобы попытаться сделать это.

Глава 16

   Потом ночь поглотила все, что их окружало, единственной реальностью были лошади под ними и звезды над их головами.
   — А до Пич-Медоу далеко?
   — Не знаю, — сказал Майк. — Если Дакроу представляет, как туда добраться, значит, он нашел отличное укрытие. Преступники часто натыкаются на подобные места, когда скрываются от закона. Бывает, они услышат рассказ о таком местечке от какого-нибудь индейца, или охотника, или Старателя и запоминают что и как — на всякий случай.
   — А что представляет собой этот каньон Пич-Медоу?
   — Говорят, он расположен у реки, в одном из этих глубоких каньонов, которые ответвляются от Колорадо или одного из его крупных притоков. Судя по рассказам, кто-то наткнулся на него несколько лет назад. Но раньше там побывали испанцы, а еще до этого — индейцы. Там этот человек обнаружил остатки вырубленной в скале хижины, но пройти туда со стороны плато невозможно. Индейцы, конечно, знали дорогу, а испанцы, как все считают, добрались туда по реке.
   Старатель, который обнаружил этот каньон, рассказывал, что там есть источник и небольшая поляна. Кто-то посадил на ней персиковые деревья, наверное, из косточек, — которые оказались у него в кармане. Отсюда и название — Пич-Медоу. Никто больше не видел ни этого старателя, ни этого места, потому каньон и стал легендой.
   Индейцы говорят, что такого места нет, но они наверняка просто не хотят, чтобы кто-то там шнырял. Может быть, Дакроу всего лишь пытается сбить нас со следа, но, возможно, ему что-то и известно.
   — Вы будете преследовать его в темноте?
   — По правде говоря, нет. Сейчас ночь, и он будет двигаться осторожно. Но свернуть ему здесь некуда, поэтому мы можем не торопясь следовать за ним, пока он не выберется из каньона. А к этому времени рассветет, и мы выйдем на его след.
   — Я боюсь за Джулиану.
   — Еще бы! Но он знает, что его преследуют, поэтому вряд ли остановится, пока не доберется до Пич-Медоу или другого безопасного места.
   Они проехали несколько миль по дну ущелья, из которого просто не существовало другого выхода. Бен Карри и Раунди рассказывали ему об этом каньоне как об одном из путей, ведущих к ранчо Уолта Саттона. Но когда они выберутся отсюда, надо быть предельно осторожными и внимательными.
   У выхода из каньона начиналась обширная полупустыня. Здесь Майк остановился и спрыгнул с лошади.
   — Мы не можем разжечь костер, — сказал он, — его будет видно на много миль, а нам нужно, чтобы он думал, что мы вовсю гонимся за ним.
   Майк сложил свое пончо в несколько раз, положил его на землю рядом с огромным плоским валуном и протянул Дру одеяло.
   — Отдохните, — сказал он. — Вам это не помешает.
   Было прохладно, и она поплотнее завернулась в одеяло.
   — А разве вам не холодно? — спросила она. — Если мы сядем рядом, нам будет теплее, к тому же мы сможем завернуться в одеяло.
   Поколебавшись, Майк сел и натянул одеяло себе на плечи. Он отчаянно устал, но боялся уснуть. Дакроу мог оставить Джулиану неподалеку и вернуться сюда, чтобы убить преследователя. Майк расседлал лошадей, но не стал их привязывать — здесь был один из немногих участков, где росла густая, сочная трава, лошади отсюда не уйдут.
   И все же он уснул. Когда небо уже начало сереть, он проснулся как от толчка, прислушался, посмотрел на лошадей, которые сосредоточенно щипали траву, и выскользнул из-под одеяла.
   Майк поймал лошадей, пригладил шерсть на их спинах и оседлал. Время от времени он посматривал на Дру, которая мирно спала, завернувшись в одеяло. Невероятно — он, сирота и приемный сын бандита, один рядом с такой прекрасной девушкой.
   Наверное, каким-то своим движением он разбудил ее, так как она вздохнула, открыла глаза и с сонной улыбкой посмотрела на него.
   — Ох и устала же я вчера!
   Дру сидела и смотрела, как он раскладывает костерок в тени большого валуна. Он взял самые сухие щепки, которые почти не давали дыма, и на вспыхнувший огонь поставил маленький кофейник, который всегда возил с собой.
   Порывшись в сумке, Майк вытащил галеты и вяленое мясо и сказал:
   — Лучше поесть сейчас. Больше мы останавливаться не будем.
   Она надела сапожки и встала, тряхнув волосами.
   Присев у костра, он изучал местность, которая расстилалась перед ними, пытаясь вспомнить все, что ему когда-либо о ней говорили,
   Дакроу не надо искать дорогу, и он будет двигаться очень быстро. К этому времени он или уже достиг своей цели, или приближается к ней. Когда Майк и Дру снова сели на лошадей, они сразу же отыскали следы трех лошадей. Теперь ориентироваться стало легче, потому что вьючная лошадь, которую Дакроу взял у Саттона, была знакома Майку, и он без труда находил ее след.
   Майк шел по следу не спешиваясь, и они быстро сокращали разрыв между собой и Дакроу. На востоке разгорелась заря, расчертив небо розовыми и золотыми полосами облаков. Вскоре взошло солнце, и его теплые лучи прогревали и размягчали их онемевшие от напряжения мышцы.
   Тропа пересекла небольшую долину, обогнула соленое озеро и, прежде чем нырнуть в сосновый лес, выбралась на другую небольшую долину, усыпанную камнями. Нигде никаких признаков стоянки. Джулиана, которая не была столь сильной, выносливой и энергичной, как Друзилла, должно быть, уже мертва от усталости. Преступник явно знал, куда он направляется, и знал, что ехать осталось недалеко. Он даже не пытался беречь своих лошадей.
   Идти по следу стало труднее. Майк ехал все медленнее и медленнее и вдруг резко остановился.
   Следы исчезли, как будто все три лошади шагнули в пропасть!
   — Оставайтесь в седле, мне нужно осмотреться.
   Майк внимательно изучил землю, потом вернулся к последним замеченным им следам, на которые он специально не стал наступать — а вдруг понадобится еще раз взглянуть на них.
   К этому времени он уже знал особенности шага каждой лошади и внимательно вглядывался в те места, куда они должны были поставить свои копыта.
   Ничего…
   Майк не торопясь еще раз осмотрел землю, затем сосняк, окружавший это место. Ничего. Осторожно минуя следы, он вернулся в лес и медленно, по кругу, обошел своих лошадей, изучая землю, стволы деревьев… Никаких следов.
   Он остановился, подбоченясь, и нахмурился, пытаясь сосредоточиться. Дакроу и Джулиана исчезли.
   Дру обеспокоенно наблюдала за ним. Она попыталась было что-то сказать, но он остановил ее жестом руки:
   — Подождите! Мне надо подумать.
   Дюйм за дюймом он изучил тропу впереди и справа. Никаких следов. Три лошади и два человека как будто растаяли в воздухе.
   По левую сторону от тропы сосновые заросли стояли такой густой стеной, что пробраться там не было никакой возможности. Тем не менее Майк внимательно изучил вытянувшиеся вдоль тропы деревья и кусты и убедился: даже если бы всадник и повернул в эту сторону, пройти здесь он бы не смог.
   Раз впереди никаких следов, значит, они должны быть справа. Майк снова зашел в лес и снова ничего не нашел. Невероятно, но так.
   — А они не могли вернуться назад по своим следам? — спросила Дру.
   — Нет, следы ведут только в одном направлении. Мне кажется… — Он замолчал и тихо выругался. — Я полный дурак! Дайте-ка вашу шляпу.
   Удивленная, она послушно сняла шляпу и вручила ее Майку. Размахивая шляпой как веером, он принялся сдувать с дороги сосновые иголки. Помахав несколько минут, он внезапно остановился.
   — Есть! — воскликнул он. — Вот они!
   Дру подъехала ближе. Там, где раньше лежали иголки, отчетливо виднелись следы.
   — Дакроу очень хитер. Он проехал вперед по открытому месту, вернулся, только поближе к зарослям, и, сняв сапоги, забросал обратные следы сосновыми иглами, а уж ветер расположил их естественным образом.
   Снова взобравшись на коней, они двинулись вперед, но время от времени Майк спешивался и проверял следы. Тропа неожиданно свернула в глубь леса и превратилась в узкую тропинку, петляющую между деревьями. Майк заметил на одном из стволов царапину — всадник задел кору стременем.
   — Двигайтесь как можно тише, — прошептал Майк, — и не говорите громко. В лесу голоса разносятся очень далеко. Он может попытаться устроить засаду.
   — Вы думаете, он догадывается, что его преследуют?
   — Более того, я теперь уверен. И думаю, он подозревает, что это я. А я, ему это известно, умею читать следы. Правда, он не знает, насколько хорошо я овладел этим искусством.
   Теперь идти по следу стало совсем нетрудно, и они снова начали догонять их. Майку Бастиану стоило больших усилий выбросить из головы мысли о девушке, которая ехала с ним рядом. Что она подумает, когда узнает, что ее отец — главарь банды? И что его, Майка, воспитывали как преступника?
   Лес поредел, и вскоре перед ними открылось огромное пространство, окутанное синей дымкой. Майк спешился и бесшумно прошел в своих мокасинах к краю каньона. У самого обрыва рос кедр и пара карликовых сосен. Исследуя обрыв, он внезапно замер и почувствовал, как от ужаса волосы у него на голове встали дыбом.
   Неужели они спускались здесь? Он опустился на колени и присмотрелся к каменной стене каньона. Да, на камне была царапина, оставленная копытом одной из лошадей. Он продвинулся еще немного вперед, всматриваясь вниз. Каньон уходил в глубину на несколько сотен футов, но вдоль стены спускался вниз уступ шириной не более трех футов.
   Он вернулся и все объяснил Дру. Девушка кивнула.
   — Я — как вы. — Она помолчала. — Майк, он может устроить внизу засаду. Он может нас убить.
   Он пожал плечами.
   — Я знал это, когда отправился в погоню, Дру. Это крутые парни, а у Дакроу к тому же есть причины ненавидеть меня. Конечно, он попытается убить меня.
   — Майк, но вы не обязаны делать то, что делаете.
   Он снова пожал плечами.
   — Обязан или нет — я не думал об этом. Вашу сестру похитили. Я оказался рядом, и я знал, что нужно делать. Вот и все.
   — Кто вы, Майк? Мне кажется, что дядя Войл вас знает. А тот человек, который пытался вас убить, он точно знал вас. И вы сказали, что Бен Карри послал вас, чтобы защитить ранчо. Кто такой Бен Карри? А вы? Бандит?
   Майк очень медленно сосчитал про себя до десяти, отвернулся от каньона, куда он смотрел, и сказал:
   — Нет, я не бандит, хотя меня воспитывали так, чтобы в будущем я стал бандитом. Бен Карри воспитал меня как сына, рассчитывая, что когда-нибудь я возглавлю банду вместо него.
   — Вы жили с ними?
   — Да, когда не уходил в леса. Бен Карри учил меня всему и заставлял других обучать меня. Он учил меня стрелять, ездить верхом, читать следы и даже открывать любые замки и взламывать сейфы.
   — Какой он, этот Бен Карри? — спросила Дру.
   Майк сначала заколебался.
   — В другое время он стал бы великим человеком. По-своему, он и сейчас великий человек. Я думаю, во времена баронов-грабителей он бы непременно получил высший титул. Когда он приехал на Запад, это был дикий край, закона здесь практически не было, а тот, что был, всякие шишки всегда оборачивали в свою сторону. Если крали скот они, то это было увеличение стада, а если бедный ковбой, то это становилось кражей. У Бена была небольшая команда, и они клеймили «ничейный» скот своим клеймом, но беда в том, что Бен тогда еще не был большим человеком. Его стали преследовать, и ему пришлось отбиваться. Он отбился, но при этом стал преступником. Бен смирился с этим, но он из тех людей, которые делают все в полную силу. Вскоре он укрепил свою организацию, увеличил ее, при этом тщательно, как генерал, разрабатывал каждую операцию. Вряд ли кто-либо другой мог бы совершить нечто подобное — ведь преступники не любят организованности, и, когда у них появляются деньги, они желают тратить их там, где много людей и где ярко горят огни. Со временем Бен перестал выезжать на дела сам, только разрабатывал их, оставаясь за сценой.
   — Он убивал людей?
   — Насколько я знаю, двоих. Одно убийство было справедливым, а второе… Ну, он очень спешил.
   — Вы пытаетесь его оправдать? В конце концов он преступник и убийца.
   — Это так, и я не пытаюсь его оправдать. У этого человека есть мозги, и он прекрасно знает, что делает. Может быть, он и ошибался, но по отношению ко мне он всегда был добр. Он взял меня, когда мне некуда было идти, заботился обо мне, растил меня.
   — Это высокий, большой мужчина, уже немолодой, так, Майк?
   Он старался не смотреть ей в глаза. Неужели она знает?
   — Он во многих отношениях один из самых больших людей, которых я когда-либо знал… Но лучше начнем спускаться.
   Казалось, они шагнули с обрыва в безвоздушное пространство, но лошади восприняли это довольно спокойно — на то они и горные лошади, чтобы пройти везде, где только можно поставить копыто.
   Каньон распахнулся, чтобы принять их, и они стали спускаться по узкой, неровной тропе. То тут, то там Майк замечал следы деятельности человека. Кто-то с помощью кирки и лопаты, а иногда и взрывчатки проложил тропу там, где раньше ее не было.
   Когда они начали спускаться, солнце уже перевалило далеко за полдень и длинные голодные пальцы синих теней поползли по стенам каньона, жадно ловя последние лучи. В одном месте уступ расширялся, и тут Майк спешился. Его примеру последовала Дру. Хуже нет — оказаться в седле, если лошадь вдруг ранят: она могла встать на дыбы и упасть с обрыва. Майк держал винтовку в правой руке и был готов сразу же выстрелить — здесь опасность подстерегала их на каждом шагу.
   Он пристально вглядывался в синеву внизу, пытаясь увидеть хоть какие-нибудь признаки дыма, костра, какое-нибудь движение. Ничего.
   А вдруг их вообще здесь нет? Вдруг Дакроу ухитрился как-то обмануть его?
   Майк покачал головой. Так не пойдет. Он должен быть прав. Он подумал о Джулиане и Дакроу. Ей ни за что не справиться с таким мужчиной. Вот Дру…
   Помимо своей воли он улыбнулся. Окажись Дру на месте Джулианы, Дакроу вообще пожалел бы, что родился на свет. Она была очаровательна, но тверда как сталь.
   До них уже доносился шум реки. Не тот рев, что сопровождал его, когда он пересекал по проволоке Колорадо, а тихое, спокойное журчание бегущей воды. Тихое, по крайней мере, по сравнению с тем потоком.
   Следы вели от реки в глубину каньона. Каменные стены как будто расступились, уходя на восток. Майк пошел по следам. Надо спешить — скоро стемнеет.
   Каньон немного повернул в сторону, и он уловил отблеск огня на скале. Помедлив, Майк передал поводья Дру.
   — Вы останетесь здесь с лошадьми.
   — Это… это они?
   — Больше некому. — Майк помолчал. — Знаете, я должен убить его.
   — Смотрите, чтобы вас не убили.
   Он двинулся вперед, но она схватила его за руку.
   — Майк, позвольте мне пойти с вами. Может быть, он меня выслушает.
   — Нет, он не станет вас слушать. И вы это знаете.
   — Почему вы делаете это? Джу ведь не ваша сестра?
   — Нет, не моя — ваша.
   Майк, ступая бесшумно в своих мокасинах, подкрался ближе и увидел суетящегося у костра Дакроу. Потом он заметил Джулиану — спрятав лицо в ладонях, она сидела у огня. Дакроу посмотрел на нее и нетерпеливо бросил:
   — Ну давай же, влей в себя этот кофе! Здесь ты теперь и останешься, в каньоне Пич-Медоу. Ты теперь моя женщина! — Дакроу выпрямился. — Монсон и Клэтт! Они разбежались, как трусливые койоты! А я пришел за женщиной и получил ее!
   — Почему вы не хотите отпустить меня? — Джулиана подняла заплаканное лицо. — Мой отец очень богат, он хорошо вам заплатит!
   — Твой отец? Я думал, Войл Рейган — твой дядя.
   — Так оно и есть. Моего отца зовут Бен Рейган. У него ранчо севернее каньона.
   — Севернее каньона? Не может быть, если только он не мормон. — Внезапно Дакроу резко спросил: — А как он выглядит, твой отец?
   — Он — большой, высокий, с седыми волосами, тяжелой челюстью… — Джулиана замолчала, глядя на Дакроу. — Что с вами?
   — Твой отец, этот Бен Рейган, — высокий, с большим шрамом на челюсти, да?
   — Да, да! Отвезите меня к нему. Он хорошо вам заплатит!
   Дакроу расхохотался.
   — Да уж, будь я проклят! Так, значит, я залез в гнездо старого петуха? — Он кисло улыбнулся. — Ну уж теперь-то я получу удовольствие. Значит, у старого черта была семья? А я-то думал, у него нет никого, кроме этого проклятого щенка, Майка Бастиана!

Глава 17

   Ким Бака прибыл в город. Прошло уже три года с тех пор, как он в последний раз опирался о стойку бара в Денвере, и он отправился в заведение Гэхана, что напротив суда. Его там знали, туда часто заглядывали и его друзья. Более того, именно в этом месте можно было услыхать разные новости — как раз то, за чем он и приехал.
   С деньгами в кармане и запасом времени впереди Ким чувствовал себя превосходно. По дороге он пару раз сыграл в пул, поиграл в кегли, пропустил несколько рюмочек, поел в лучших ресторанах города. Он разговаривал со старыми знакомыми, болтал с девочками на улицах, но не услышал ничего стоящего.
   Ким был молод, привлекателен и дружелюбен. Он снял свой значок и положил его в карман — ему не хотелось наводить на мрачные мысли своих друзей и возбуждать подозрения у незнакомых.
   У Гэхана он взял пиво и огляделся вокруг. За ближайшим столиком выпивал Джордж Дивол с двумя подозрительными типами, у другого конца стойки стоял Билл Коди в окружении своих приятелей. Все было так же, как и три года назад. Он уже подумывал о еще одной кружке пива, как вдруг рядом с ним остановился мужчина и тихо сказал:
   — Ну что, удалось пополнить закрома?
   Ким оглянулся и увидел перед собой улыбающееся лицо дока Мидлтона. Док считался лучшим конокрадом на всем Западе, но они оба знали, что Ким был ничуть не хуже, а, может, даже и лучше.