1) Введение понятия нарциссизма оказало свое воздействие на определение Я:
а) Я не существует изначально и не складывается в результате постепенной дифференциации психики: для возникновения Я требуется «дополнительное психическое действие» (11а);
б) по сравнению с анархическим и раздробленным функционированием сексуальности при автоэротизме* Я выступает как единство;
в) сексуальность может выбрать Я в качестве объекта любви так же, как и любой внешний объект. Выбор объекта предполагает, по Фрейду, такую последовательность: автоэротизм, нарциссизм, гомосексуальный выбор объекта, гетеросексуальный выбор объекта;
г) определение Я как объекта исключает его отождествление с внутренним миром субъекта в целом. Именно поэтому в столкновении с Юнгом Фрейд последовательно разграничивал интро-версию* либидо в фантазиях и возврат либидо в J7(llb);
д) с экономической точки зрения «Я должно рассматриваться как обширный резервуар либидо, устремляющегося оттуда к объектам: оно всегда готово вновь принять в себя либидо, когда оно отхлынет от объектов» (12). Этот образ резервуара означает, что Я – это не просто место, через которое проходят энергетические нагрузки, но и место их хранения, а также сама форма энергетического заряда. Отсюда – фрейдовское сравнение Я с организмом, «простейшим живым существом» (Protoplasmatierchen) (11с);
е) и последнее замечание: «нарциссический выбор объекта»* любви по сходству с собственным Я Фрейд считает типическим. Однако за рамками конкретных типов объектного выбора (ср. случаи мужской гомосексуальности) обращение к Я. субъекта и необходимость найти ему место заставляет Фрейда переосмыслить целиком все понятие выбора объекта, в том числе выбор объекта по примыканию*.
2) В тот же самый период существенно обогащается понятие (само)отождествления. Отныне Фрейд выдвигает на первый план более фундаментальные формы (само)отождествления – в дополнение к истерическим его формам, где отождествление выступает как временное явление, как выражение в симптоме бессознательного сходства между Я и другим. Теперь (само)отождествление – это нечто большее, нежели просто выражение отношений между Я и другим человеком: оно может порождать глубокие изменения в Я, которое тем самым становится как бы внутрисубъектным остатком межсубъектных отношений. Так, в случае мужской гомосексуальности «молодой человек не расстается с матерью – напротив, он (само)отождествляется с ней, превращается в нее […]. Удивителен размах этого (само)отождествления: оно переплавляет одну из важнейших черт Я – его сексуальность – по образу того, что ранее было его объектом» (13).
3) Изучение меланхолии и связанных с нею процессов приводит к глубокому преобразованию понятия Я:
а) (само)отождествление с утраченным объектом, свойственное меланхоликам, истолковывается как регрессия к более архаичному способу (само)отождествления, или, иначе, к стадии, предшествующей выбору объекта, «…при которой Устремится поглотить этот объект» (14а). При такой трактовке Яне только перестраивается в результате вторичных (само)отождествлений, но и изначально создается (само)отождествлением по образу орального поглощения*;
б) поглощенный Я объект Фрейд описывает в антропоморфных терминах: этот объект подвергается дурному обращению, страдает, замышляет самоубийство и т. д. (14Ь);
в) интроекция объекта фактически предполагает инте-риоризацию отношения как такового. При меланхолии амбивалентное конфликтное отношение к объекту переносится на отношение к Я,
г) Я не считается единственной олицетворенной инстанцией внутри психики. Вследствие расщепления в психике могут обособляться отдельные части, например критическая инстанция или моральное сознание: одна часть Я противостоит другой, критически оценивает другую, обращается с ней как с объектом.
Тем самым находит подтверждение мысль, высказанная в работе «К введению в нарциссизм»: главного противопоставления между Я – либидо и объектным либидо недостаточно для осмысления всех способов нарциссического изъятия и переноса либидо. Объектами «нарциссического» либидо могут быть инстанции, образующие сложную систему, причем уже одни только их названия у Фрейда (Я идеальное*, Идеал-Я*, Сверх-Я*) свидетельствуют об их принадлежности к системе Я.
V. «Поворот» 1920 г.: из того, что выше было сказано о понятии Я, очевидно, что слово «поворот» нельзя понимать безоговорочно. Однако нельзя и отвергать с порога уверенность Фрейда о том, что в 1920 г. в его творчестве произошли важные концептуальные изменения. По-видимому, превращение Я в особую систему или инстанцию было нужно Фрейду для более убедительного обоснования конфликтности психики, что и было осуществлено во второй топике в отличие от первой, которая основана на различии типов функционирования психики (первичный и вторичный процессы). Отныне участники конфликта начинают играть роль отдельных психических инстанций: это Я как инстанция защиты, Сверх-Я как система запретов и Оно как полюс влечений. Переход от первой топики ко второй вовсе не предполагает, что в результате захвата новых областей прежние разграничения между бессознательным, предсознанием и сознанием были устранены. Однако в инстанции Я оказались сосредоточены те функции и процессы, которые в первой топике распределялись между различными системами:
1) В первой метапсихологической модели сознание выступало как совершенно независимая система (в «Наброске научной психологии» – это система со), а впоследствии оно было связано у Фрейда, хотя и не без проблем, с системой Псз (см.: Сознание). Теперь, наконец, оно получает четко очерченное место в топике, выступая как «ядро Я».
2) Прежние функции системы предсознания большей частью переходят к Я.
3) Фрейд особенно настаивал на том, что Я – это преимущественно бессознательная инстанция. Об этом свидетельствует клинический опыт и особенно бессознательные сопротивления во время лечения: «Внутри Я мы тоже обнаружили бессознательное: оно ведет себя так же, как вытесненное, т. е. оказывает мощное воздействие, не будучи осознаваемым и требуя для осознания особой работы» (15а). Фрейд открыл здесь путь, по которому пошли многие его последователи: он описал приемы защиты, которые являются бессознательными не только потому, что субъекту неведомы их мотивы и механизмы, но и потому, что они оказываются навязчивыми, повторяемыми, ирреальными, сближаясь тем самым с вытесненным, против которого они направлены.
Я в расширенном понимании приобретает во второй топике целый спектр различных функций: это контроль за движением и восприятием, испытание реальности, предвосхищение, упорядочение психических процессов во времени, рациональное мышление и пр., но также отказ от признания очевидного, устойчивое непонимание, рационализация, навязчивая защита от влечений. Как уже бьио отмечено, эти функции можно объединить парами антиномий: отталкивание влечений и удовлетворение влечений, инсаит и рационализация, объективное познание и систематическое искажение, сопротивление и устранение сопротивлений и пр. Все эти антиномии лишь очерчивают положение Я по отношению к двум другим инстанциям и к реальности (е). В зависимости от избираемой точки зрения Фрейд подчеркивал то несамостоятельность Я, то возможности его относительной автономии, ^выступает преимущественно как посредник, пытающийся примирить противоречивые требования: Я – это «слуга трех господ, который подвергается опасностям с трех сторон – внешнего мира, либидинальных побуждений Оно и сурового Сверх-Я […]. Занимая пограничное положение, Я стремится опосредовать отношения между миром и Оно, подчинить Оно требованиям внешнего мира и – посредством мышечных действий – привести мир в соответствие с желаниями Оно» (15Ь).
VI. Интерес многих авторов к понятию Я, равно как и различие их подходов, показывает, насколько важное место заняло это понятие в психоаналитической теории. Целое направление исследований пыталось связать открытия психоанализа с достижениями других наук (психофизиологии, теории обучения, детской психологии, социальной психологии), чтобы построить подлинно общую психологию Я (С,). Эта попытка привела к введению понятий десексуализированной и нейтрализованной энергии, подчиненной Я, «синтетической» функции, внеконфликтной области Я и пр. Я выступает прежде всего как аппарат регуляции и приспособления к реальности, а его происхождение усматривается в процессах физического созревания и обучения, начиная с развития у младенца сенсорного и моторного аппарата. Хотя каждая из этих концепций имеет отправную точку в мысли Фрейда, счесть их в целом последовательным выражением итоговой фрейдовской теории психики вряд ли возможно. Мы, конечно, не собираемся противопоставлять этим тенденциям эго-психологии наше собственное изложение «подлинной» фрейдовской теории Я, поскольку собрать воедино все психоаналитические открытия, связанные с понятием Я, чрезвычайно трудно. В общем виде можно попытаться разделить фрейдовские подходы к этой проблематике на два направления в зависимости от трактовки трех главных вопросов, связанных соответственно с возникновением Я, с его местом в психике, т. е. его топикой (в особенности по отношению к Оно), и, наконец, с энергией Я, как она предстает с экономической и динамической точек зрения.
А) Первый подход трактует Я как продукт постепенной дифференциации Оно под воздействием внешней реальности. Этот процесс начинается с обособления системы Восприятие-Сознание, уподобляемой корковому слою частицы живой субстанции: Я «развилось на основе коркового слоя Оно, приспособленного к принятию или отторжению возбуждений и потому вынужденного вступить в прямой контакт с внешней реальностью. Отправляясь от осознанного восприятия, J7 подчиняет своему влиянию все более обширные и глубокие слои Оно» (16).
Я рассматривается здесь как настоящий орган реальности, который, несмотря на все неудачи, в принципе способен постепенно овладеть влечениями: «Устремится обратить воздействие внешнего мира на Оно и его побуждения, оно пытается поставить на место принципа удовольствия, безгранично господствующего в Оно, принцип реальности. Восприятие играет в Я ту же роль, которая в Оно отводится влечениям» (15с). Фрейд утверждал, что различие между Яvi Оно соответствует традиционному разграничению между разумом и страстями (15d).
При таком подходе решить проблему энергии ^нелегко. В самом деле, если Я – это непосредственное порождение внешнего мира, то откуда берется энергия, приводящая в действие психический аппарат, ведь этот аппарат, по определению, пользуется лишь своей собственной энергией? Подчас Фрейд вынужден был допускать вторжение реальности уже не просто как внешнее воздействие, которое индивид обязан учитывать, чтобы уметь управлять собой, но как весомую и подлинно независимую инстанцию (равноправную с такими личностными инстанциями в психике, как Я и Сверх-Я), играющую свою роль в конфликте (17). Однако если признать единственным источником психической энергии внутреннюю энергию влечений, тогда окажется, что энергия Яв принципе может быть лишь вторичной, полученной от Оно. Это решение, к которому чаще всего склонялся Фрейд, неизбежно приводило его к мысли о возможной «десексуализации» либидо, однако в этой не вполне обоснованной мысли были сосредоточены многие трудности, присущие всей его концепции в целом (η).
Этот подход сталкивается с двумя главными сложностями. Во-первых, как понять мысль о том, что Я возникает в результате расчленения какой-то неясно очерченной области психики? Во-вторых, как можно вместить в такую почти идеальную модель те важные новшества, которые внес психоанализ в трактовку Я?
Концепция возникновения Я полна неясностей, которые, впрочем, присутствовали у Фрейда постоянно и были лишь усилены в работе «По ту сторону принципа удовольствия» (Jenseits des Lustprinzips, 1920). Фактически эволюция «простейшей капельки живой субстанции», о которой говорится в этом тексте, может рассматриваться на различных уровнях. О чем, собственно, идет речь – о филогенезе человеческого рода (или даже о происхождении жизни вообще), о развитии человеческого организма или же о расчленении психического аппарата на основе некоего исходно слитного и нерасчлененного состояния? Каково значение гипотезы о существовании некоего простейшего организма, который устанавливал бы свои собственные границы, налаживал рецепторный аппарат и создавал слой защиты от внешних возбуждений*? Что это: простое сравнение, более или менее обоснованная иллюстрация – посредством образа, заимствованного из биологии (про-тозой), – отношения индивидуальной психики к внешнему миру? В последнем случае тело должно было бы рассматриваться как часть внешнего мира, противопоставленного капельке психической субстанции. Однако такой ход мысли был бы прямо противоположен фрейдовскому подходу: в нем нет равенства между внешними возбуждениями и внутренними возбуждениями или влечениями, постоянно и непреодолимо атакующими изнутри психический аппарат и даже само Я. А значит, нужно искать более тесную связь между биологическим прообразом и психическим аналогом. Иногда Фрейд опирался на реальную аналогию между функциями Я и системой восприятия и защиты в организме: если кожный покров – это поверхность тела, то система Восприятие-Сознание – это «поверхность» психики. При таком подходе психический аппарат предстает как результат специализации телесных функций, а Я – как итог долгой эволюции приспособительных функций.
Наконец, на другом уровне возникает вопрос: быть может, устойчивая фрейдовская метафора живого организма (определяемого через различие энергетического уровня с внешним миром и обладающего границей, которая может быть нарушена вторжением извне и потому требует постояннрй защиты и укрепления) основана на реальном отношении между генезисом Я и образом организма? У Фрейда редко встречаются четкие определения этого отношения: «Я – это в первую очередь нечто телесное: оно выступает не только как поверхностное образование, но и как проекция некоей поверхности» (15е). «В конечном счете Я возникает из телесных ощущений, преимущественно тех, что рождаются на поверхности тела. Следовательно, Я может рассматриваться одновременно и как психическая проекция поверхности тела* и […] как поверхность психического аппарата» (6). Подобные утверждения предполагают, что инстанция Я основана на реальном психическом действии – на «проекции» организма на психику.
Б) Это последнее замечание позволяет соединить целый ряд существенных для психоанализа идей, определяющих другой подход к психике. Речь не идет ни об отказе от проблемы генезиса Я, ни о поисках решения этой проблемы на путях функциональной дифференциации: этот подход обращается к особым психическим операциям, посредством которых черты, образы, формы, заимствованные у другого человека, включаются в психику (см. в особенности: (Само)отождествление; Интроекция; Нарциссизм; Стадия зеркала; «Хороший» объект – «плохой» объект). Психоаналитики упорно стремились определить главные моменты и этапы этих (само)отождествлений, соотнося их с теми или иными психическими инстанциями – с Я идеальным, Идеал-Я, Сверх-Я. При этом отношение Я к системе восприятия и к внешнему миру приобретает новый смысл: Я – это не столько аппарат, сложившийся на основе системы Восприятие-Сознание, сколько внутреннее образование, порожденное рядом особенно значимых восприятий – не внешнего мира в целом, но мира межличностных отношений.
С точки зрения топики Я предстает отныне не как порождение Оно, но как его объект. Во второй топике Фрейд вовсе не отказался ни от теории нарциссизма, ни от понятия либидо, направленного либо на Я, либо на внешний объект (по принципу подлинного энергетического равновесия), напротив, он применял их вплоть до самых последних своих работ. В защиту этой теории свидетельствовала и психоаналитическая клиника, в особенности клиническая картина психозов: заниженная оценка и ненависть к Я у меланхолика, расширение Я вплоть до его слияния с идеальным Я у маньяка, потеря «границ» Я в результате их энергетической разгрузки при состояниях деперсонализации (как подчеркивал П.Федерн) и пр.
Наконец, трудная проблема энергетического обеспечения деятельности Я отчасти проясняется понятием нарциссической нагрузки. Проблема заключается уже не в том, чтобы понять то качественное изменение, которое приносит с собой десексуализация или нейтрализация, но скорее в том, чтобы понять, как Я, либидинальный объект, может выступать не только как «резервуар» либидинальных нагрузок, но и как их источник.
Этот второй путь размышлений, отчасти уже представленный, ближе к опыту и открытиям психоанализа и не претендует на широкий синтез. В частности, нерешенной здесь остается важная задача: включить в психоаналитическую теорию психики ряд операций и видов деятельности, которые при попытках построения общей психологии были сочтены в одной из психоаналитических школ (хотя это вовсе не бесспорно) функциями Я.
Я-УДОВОЛЬСТВИЕ – Я-РЕАЛЬНОСТЬ
а) Я не существует изначально и не складывается в результате постепенной дифференциации психики: для возникновения Я требуется «дополнительное психическое действие» (11а);
б) по сравнению с анархическим и раздробленным функционированием сексуальности при автоэротизме* Я выступает как единство;
в) сексуальность может выбрать Я в качестве объекта любви так же, как и любой внешний объект. Выбор объекта предполагает, по Фрейду, такую последовательность: автоэротизм, нарциссизм, гомосексуальный выбор объекта, гетеросексуальный выбор объекта;
г) определение Я как объекта исключает его отождествление с внутренним миром субъекта в целом. Именно поэтому в столкновении с Юнгом Фрейд последовательно разграничивал интро-версию* либидо в фантазиях и возврат либидо в J7(llb);
д) с экономической точки зрения «Я должно рассматриваться как обширный резервуар либидо, устремляющегося оттуда к объектам: оно всегда готово вновь принять в себя либидо, когда оно отхлынет от объектов» (12). Этот образ резервуара означает, что Я – это не просто место, через которое проходят энергетические нагрузки, но и место их хранения, а также сама форма энергетического заряда. Отсюда – фрейдовское сравнение Я с организмом, «простейшим живым существом» (Protoplasmatierchen) (11с);
е) и последнее замечание: «нарциссический выбор объекта»* любви по сходству с собственным Я Фрейд считает типическим. Однако за рамками конкретных типов объектного выбора (ср. случаи мужской гомосексуальности) обращение к Я. субъекта и необходимость найти ему место заставляет Фрейда переосмыслить целиком все понятие выбора объекта, в том числе выбор объекта по примыканию*.
2) В тот же самый период существенно обогащается понятие (само)отождествления. Отныне Фрейд выдвигает на первый план более фундаментальные формы (само)отождествления – в дополнение к истерическим его формам, где отождествление выступает как временное явление, как выражение в симптоме бессознательного сходства между Я и другим. Теперь (само)отождествление – это нечто большее, нежели просто выражение отношений между Я и другим человеком: оно может порождать глубокие изменения в Я, которое тем самым становится как бы внутрисубъектным остатком межсубъектных отношений. Так, в случае мужской гомосексуальности «молодой человек не расстается с матерью – напротив, он (само)отождествляется с ней, превращается в нее […]. Удивителен размах этого (само)отождествления: оно переплавляет одну из важнейших черт Я – его сексуальность – по образу того, что ранее было его объектом» (13).
3) Изучение меланхолии и связанных с нею процессов приводит к глубокому преобразованию понятия Я:
а) (само)отождествление с утраченным объектом, свойственное меланхоликам, истолковывается как регрессия к более архаичному способу (само)отождествления, или, иначе, к стадии, предшествующей выбору объекта, «…при которой Устремится поглотить этот объект» (14а). При такой трактовке Яне только перестраивается в результате вторичных (само)отождествлений, но и изначально создается (само)отождествлением по образу орального поглощения*;
б) поглощенный Я объект Фрейд описывает в антропоморфных терминах: этот объект подвергается дурному обращению, страдает, замышляет самоубийство и т. д. (14Ь);
в) интроекция объекта фактически предполагает инте-риоризацию отношения как такового. При меланхолии амбивалентное конфликтное отношение к объекту переносится на отношение к Я,
г) Я не считается единственной олицетворенной инстанцией внутри психики. Вследствие расщепления в психике могут обособляться отдельные части, например критическая инстанция или моральное сознание: одна часть Я противостоит другой, критически оценивает другую, обращается с ней как с объектом.
Тем самым находит подтверждение мысль, высказанная в работе «К введению в нарциссизм»: главного противопоставления между Я – либидо и объектным либидо недостаточно для осмысления всех способов нарциссического изъятия и переноса либидо. Объектами «нарциссического» либидо могут быть инстанции, образующие сложную систему, причем уже одни только их названия у Фрейда (Я идеальное*, Идеал-Я*, Сверх-Я*) свидетельствуют об их принадлежности к системе Я.
V. «Поворот» 1920 г.: из того, что выше было сказано о понятии Я, очевидно, что слово «поворот» нельзя понимать безоговорочно. Однако нельзя и отвергать с порога уверенность Фрейда о том, что в 1920 г. в его творчестве произошли важные концептуальные изменения. По-видимому, превращение Я в особую систему или инстанцию было нужно Фрейду для более убедительного обоснования конфликтности психики, что и было осуществлено во второй топике в отличие от первой, которая основана на различии типов функционирования психики (первичный и вторичный процессы). Отныне участники конфликта начинают играть роль отдельных психических инстанций: это Я как инстанция защиты, Сверх-Я как система запретов и Оно как полюс влечений. Переход от первой топики ко второй вовсе не предполагает, что в результате захвата новых областей прежние разграничения между бессознательным, предсознанием и сознанием были устранены. Однако в инстанции Я оказались сосредоточены те функции и процессы, которые в первой топике распределялись между различными системами:
1) В первой метапсихологической модели сознание выступало как совершенно независимая система (в «Наброске научной психологии» – это система со), а впоследствии оно было связано у Фрейда, хотя и не без проблем, с системой Псз (см.: Сознание). Теперь, наконец, оно получает четко очерченное место в топике, выступая как «ядро Я».
2) Прежние функции системы предсознания большей частью переходят к Я.
3) Фрейд особенно настаивал на том, что Я – это преимущественно бессознательная инстанция. Об этом свидетельствует клинический опыт и особенно бессознательные сопротивления во время лечения: «Внутри Я мы тоже обнаружили бессознательное: оно ведет себя так же, как вытесненное, т. е. оказывает мощное воздействие, не будучи осознаваемым и требуя для осознания особой работы» (15а). Фрейд открыл здесь путь, по которому пошли многие его последователи: он описал приемы защиты, которые являются бессознательными не только потому, что субъекту неведомы их мотивы и механизмы, но и потому, что они оказываются навязчивыми, повторяемыми, ирреальными, сближаясь тем самым с вытесненным, против которого они направлены.
Я в расширенном понимании приобретает во второй топике целый спектр различных функций: это контроль за движением и восприятием, испытание реальности, предвосхищение, упорядочение психических процессов во времени, рациональное мышление и пр., но также отказ от признания очевидного, устойчивое непонимание, рационализация, навязчивая защита от влечений. Как уже бьио отмечено, эти функции можно объединить парами антиномий: отталкивание влечений и удовлетворение влечений, инсаит и рационализация, объективное познание и систематическое искажение, сопротивление и устранение сопротивлений и пр. Все эти антиномии лишь очерчивают положение Я по отношению к двум другим инстанциям и к реальности (е). В зависимости от избираемой точки зрения Фрейд подчеркивал то несамостоятельность Я, то возможности его относительной автономии, ^выступает преимущественно как посредник, пытающийся примирить противоречивые требования: Я – это «слуга трех господ, который подвергается опасностям с трех сторон – внешнего мира, либидинальных побуждений Оно и сурового Сверх-Я […]. Занимая пограничное положение, Я стремится опосредовать отношения между миром и Оно, подчинить Оно требованиям внешнего мира и – посредством мышечных действий – привести мир в соответствие с желаниями Оно» (15Ь).
VI. Интерес многих авторов к понятию Я, равно как и различие их подходов, показывает, насколько важное место заняло это понятие в психоаналитической теории. Целое направление исследований пыталось связать открытия психоанализа с достижениями других наук (психофизиологии, теории обучения, детской психологии, социальной психологии), чтобы построить подлинно общую психологию Я (С,). Эта попытка привела к введению понятий десексуализированной и нейтрализованной энергии, подчиненной Я, «синтетической» функции, внеконфликтной области Я и пр. Я выступает прежде всего как аппарат регуляции и приспособления к реальности, а его происхождение усматривается в процессах физического созревания и обучения, начиная с развития у младенца сенсорного и моторного аппарата. Хотя каждая из этих концепций имеет отправную точку в мысли Фрейда, счесть их в целом последовательным выражением итоговой фрейдовской теории психики вряд ли возможно. Мы, конечно, не собираемся противопоставлять этим тенденциям эго-психологии наше собственное изложение «подлинной» фрейдовской теории Я, поскольку собрать воедино все психоаналитические открытия, связанные с понятием Я, чрезвычайно трудно. В общем виде можно попытаться разделить фрейдовские подходы к этой проблематике на два направления в зависимости от трактовки трех главных вопросов, связанных соответственно с возникновением Я, с его местом в психике, т. е. его топикой (в особенности по отношению к Оно), и, наконец, с энергией Я, как она предстает с экономической и динамической точек зрения.
А) Первый подход трактует Я как продукт постепенной дифференциации Оно под воздействием внешней реальности. Этот процесс начинается с обособления системы Восприятие-Сознание, уподобляемой корковому слою частицы живой субстанции: Я «развилось на основе коркового слоя Оно, приспособленного к принятию или отторжению возбуждений и потому вынужденного вступить в прямой контакт с внешней реальностью. Отправляясь от осознанного восприятия, J7 подчиняет своему влиянию все более обширные и глубокие слои Оно» (16).
Я рассматривается здесь как настоящий орган реальности, который, несмотря на все неудачи, в принципе способен постепенно овладеть влечениями: «Устремится обратить воздействие внешнего мира на Оно и его побуждения, оно пытается поставить на место принципа удовольствия, безгранично господствующего в Оно, принцип реальности. Восприятие играет в Я ту же роль, которая в Оно отводится влечениям» (15с). Фрейд утверждал, что различие между Яvi Оно соответствует традиционному разграничению между разумом и страстями (15d).
При таком подходе решить проблему энергии ^нелегко. В самом деле, если Я – это непосредственное порождение внешнего мира, то откуда берется энергия, приводящая в действие психический аппарат, ведь этот аппарат, по определению, пользуется лишь своей собственной энергией? Подчас Фрейд вынужден был допускать вторжение реальности уже не просто как внешнее воздействие, которое индивид обязан учитывать, чтобы уметь управлять собой, но как весомую и подлинно независимую инстанцию (равноправную с такими личностными инстанциями в психике, как Я и Сверх-Я), играющую свою роль в конфликте (17). Однако если признать единственным источником психической энергии внутреннюю энергию влечений, тогда окажется, что энергия Яв принципе может быть лишь вторичной, полученной от Оно. Это решение, к которому чаще всего склонялся Фрейд, неизбежно приводило его к мысли о возможной «десексуализации» либидо, однако в этой не вполне обоснованной мысли были сосредоточены многие трудности, присущие всей его концепции в целом (η).
Этот подход сталкивается с двумя главными сложностями. Во-первых, как понять мысль о том, что Я возникает в результате расчленения какой-то неясно очерченной области психики? Во-вторых, как можно вместить в такую почти идеальную модель те важные новшества, которые внес психоанализ в трактовку Я?
Концепция возникновения Я полна неясностей, которые, впрочем, присутствовали у Фрейда постоянно и были лишь усилены в работе «По ту сторону принципа удовольствия» (Jenseits des Lustprinzips, 1920). Фактически эволюция «простейшей капельки живой субстанции», о которой говорится в этом тексте, может рассматриваться на различных уровнях. О чем, собственно, идет речь – о филогенезе человеческого рода (или даже о происхождении жизни вообще), о развитии человеческого организма или же о расчленении психического аппарата на основе некоего исходно слитного и нерасчлененного состояния? Каково значение гипотезы о существовании некоего простейшего организма, который устанавливал бы свои собственные границы, налаживал рецепторный аппарат и создавал слой защиты от внешних возбуждений*? Что это: простое сравнение, более или менее обоснованная иллюстрация – посредством образа, заимствованного из биологии (про-тозой), – отношения индивидуальной психики к внешнему миру? В последнем случае тело должно было бы рассматриваться как часть внешнего мира, противопоставленного капельке психической субстанции. Однако такой ход мысли был бы прямо противоположен фрейдовскому подходу: в нем нет равенства между внешними возбуждениями и внутренними возбуждениями или влечениями, постоянно и непреодолимо атакующими изнутри психический аппарат и даже само Я. А значит, нужно искать более тесную связь между биологическим прообразом и психическим аналогом. Иногда Фрейд опирался на реальную аналогию между функциями Я и системой восприятия и защиты в организме: если кожный покров – это поверхность тела, то система Восприятие-Сознание – это «поверхность» психики. При таком подходе психический аппарат предстает как результат специализации телесных функций, а Я – как итог долгой эволюции приспособительных функций.
Наконец, на другом уровне возникает вопрос: быть может, устойчивая фрейдовская метафора живого организма (определяемого через различие энергетического уровня с внешним миром и обладающего границей, которая может быть нарушена вторжением извне и потому требует постояннрй защиты и укрепления) основана на реальном отношении между генезисом Я и образом организма? У Фрейда редко встречаются четкие определения этого отношения: «Я – это в первую очередь нечто телесное: оно выступает не только как поверхностное образование, но и как проекция некоей поверхности» (15е). «В конечном счете Я возникает из телесных ощущений, преимущественно тех, что рождаются на поверхности тела. Следовательно, Я может рассматриваться одновременно и как психическая проекция поверхности тела* и […] как поверхность психического аппарата» (6). Подобные утверждения предполагают, что инстанция Я основана на реальном психическом действии – на «проекции» организма на психику.
Б) Это последнее замечание позволяет соединить целый ряд существенных для психоанализа идей, определяющих другой подход к психике. Речь не идет ни об отказе от проблемы генезиса Я, ни о поисках решения этой проблемы на путях функциональной дифференциации: этот подход обращается к особым психическим операциям, посредством которых черты, образы, формы, заимствованные у другого человека, включаются в психику (см. в особенности: (Само)отождествление; Интроекция; Нарциссизм; Стадия зеркала; «Хороший» объект – «плохой» объект). Психоаналитики упорно стремились определить главные моменты и этапы этих (само)отождествлений, соотнося их с теми или иными психическими инстанциями – с Я идеальным, Идеал-Я, Сверх-Я. При этом отношение Я к системе восприятия и к внешнему миру приобретает новый смысл: Я – это не столько аппарат, сложившийся на основе системы Восприятие-Сознание, сколько внутреннее образование, порожденное рядом особенно значимых восприятий – не внешнего мира в целом, но мира межличностных отношений.
С точки зрения топики Я предстает отныне не как порождение Оно, но как его объект. Во второй топике Фрейд вовсе не отказался ни от теории нарциссизма, ни от понятия либидо, направленного либо на Я, либо на внешний объект (по принципу подлинного энергетического равновесия), напротив, он применял их вплоть до самых последних своих работ. В защиту этой теории свидетельствовала и психоаналитическая клиника, в особенности клиническая картина психозов: заниженная оценка и ненависть к Я у меланхолика, расширение Я вплоть до его слияния с идеальным Я у маньяка, потеря «границ» Я в результате их энергетической разгрузки при состояниях деперсонализации (как подчеркивал П.Федерн) и пр.
Наконец, трудная проблема энергетического обеспечения деятельности Я отчасти проясняется понятием нарциссической нагрузки. Проблема заключается уже не в том, чтобы понять то качественное изменение, которое приносит с собой десексуализация или нейтрализация, но скорее в том, чтобы понять, как Я, либидинальный объект, может выступать не только как «резервуар» либидинальных нагрузок, но и как их источник.
Этот второй путь размышлений, отчасти уже представленный, ближе к опыту и открытиям психоанализа и не претендует на широкий синтез. В частности, нерешенной здесь остается важная задача: включить в психоаналитическую теорию психики ряд операций и видов деятельности, которые при попытках построения общей психологии были сочтены в одной из психоаналитических школ (хотя это вовсе не бесспорно) функциями Я.
Я-УДОВОЛЬСТВИЕ – Я-РЕАЛЬНОСТЬ
Нем.: Lust-Ich – Real-Ich. – Франц.: moi-plaisir – moi-rйalitй. – Англ.: pleasure-ego – reality-ego. – Исп.: yo placer – yo realidad. – Итал.: io-piacere – io realtа. – Португ.: ego-prazer – ego-realidade.
• Термины, которыми Фрейд обозначает становление отношений субъекта к внешнему миру и его доступа к реальности. Эти термины всегда противопоставляются друг другу, но понимаются при этом столь различно, что дать их однозначное определение не представляется возможным, причем из-за перекрещивания значений невозможно вычленить и нескольких различных определений.
• Противопоставление между Я-удовольствием и Я-реальностью было развито Фрейдом преимущественно в работах «О двух принципах функционирования психики» (Formulierungen ьber die zwei Prinzipien des psychischen Geschehens, 1911), «Влечения и судьбы влечений» (Triebe und Triebschicksale, 1915), «Отрицание» (Die Verneinung, 1925). Прежде всего отметим, что эти тексты, написанные в различные периоды творчества Фрейда, тесно связаны друг с другом: переход от первой топики ко второй не вызывает никаких изменений в определении Я.
1) В работе «О двух принципах функционирования психики» противоречие между Я – удовольствием и Я – реальностью связано с противоречием между принципом удовольствия* и принципом реальности*. Здесь Фрейд использовал понятия Я – удовольствие и Я – реальность для описания эволюции влечений Я*. Влечения, которые поначалу соотносились с принципом удовольствия, постепенно все больше подчиняются принципу реальности, хотя этот процесс идет медленнее в случае сексуальных влечений (которые вообще трудно поддаются «обучению»), нежели в случае влечений Я. «Подобно тому, как удел Я – удовольствия – испытывать желания, стремиться к удовольствию и избегать неудовольствия, так удел Я – реальности – стремиться к полезному и защищаться от вредного» (1). Отметим, что Я здесь в сущности рассматривается под углом зрения влечений, призванных снабжать его энергией; Я- удовольствие и Я – реальность – это не две различные формы Я, но скорее два способа функционирования влечений Я: сообразно принципу удовольствия и сообразно принципу реальности.
2) Во «Влечениях и судьбах влечений» во главу угла ставится также возникновение этих двух принципов, однако речь не идет ни об их сорасчленении, ни об эволюции влечений Я, но скорее о возникновении самого противопоставления между субъектом (Я) и объектом (внешний мир) в связи с противопоставлением между удовольствием и неудовольствием.
На этом пути Фрейд выделяет два этапа: на первом субъект «…сливается с тем, что ему приятно, а внешний мир – с тем, что ему безразлично» (2а); на втором этапе субъект и внешний мир (приятное) вместе противопоставляются тому, что неприятно. На первом этапе субъект выступал как Я – реальность, на втором – как Я – удовольствие: последовательность терминов здесь обратна той, что мы видим в «Двух принципах функционирования психики», причем и сами термины (в особенности Я – реальность) понимаются иначе: противопоставление между Я – реальностью и Я – удовольствием здесь возникает раньше принципа реальности, так что переход от Я – реальности к Я – удовольствию «…направляется принципом удовольствия» (2b).
Фрейд пользовался выражением «изначальная Я – реальность», поскольку «…оно отличает внутреннее от внешнего посредством надежного объективного критерия (2с), и это можно понять так: изначально объективная позиция состоит в том, что субъект, испытывая чувства удовольствия и неудовольствия, не пытается представить их как свойства внешнего мира, который сам по себе нейтрален».
Как же строится Я – удовольствие? Субъект, как и внешний мир, расщеплен на приятную и неприятную* части. На этой основе происходит новое расчленение, в результате которого сам субъект сливается с тем, что ему приятно, а мир – с тем, что неприятно. Это расчленение происходит путем интроекции* той части объектов внешнего мира, которые порождают удовольствие, и проекции* (выноса вовне) всего того, что причиняет неудовольствие. Вследствие этой новой позиции субъекта Я – удовольствие предстает в «очищенном» от всего неприятного виде.
Таким образом, во «Влечениях и судьбах влечений» понятие Я – удовольствие означает не только Я, управляемое принципом неудовольствие – удовольствие, но и Я, отождествляемое с приятным в противоположность неприятному. В этом случае здесь опять-таки противополагаются два этапа эволюции Я, только на этот раз они определены изменениями границ и содержания Я.
3) В «Отрицании» Фрейд по-прежнему пользовался разграничением между Я – удовольствием и Я – реальностью, развивая тот же подход, что и во «Влечениях и судьбах влечений»: как строится противоположность между субъектом и внешним миром? Само выражение «изначальная Я – реальность» больше не используется, хотя Фрейд вряд ли отказался от этой мысли: ведь он по-прежнему считал, что субъект изначально имеет доступ к объективной реальности: «С самого начала представление выступает как ручательство за реальность представленных предметов» (ЗЬ).
На втором этапе Я – удовольствие описывается в тех же понятиях, что и во «Влечениях и судьбах влечений»: «Изначальное Я – удовольствие […] стремится включить в себя все хорошее и выбросить из себя все плохое. Поначалу плохое, чуждое Я и находящееся вне Я для него тождественны» (Зb).
«Я – реальность в окончательной форме» должна была бы соответствовать третьему этапу, на котором субъект стремится найти реальный объект, соответствующий его представлению об объекте, ранее приносившем удовольствие и затем утраченном (см.: Опыт удовлетворения); именно на это опирается испытание реальности*.
Этот переход от Я – удовольствия к Я – реальности зависит, как это показано в работе «О двух принципах функционирования психики», от установления принципа реальности.
Противоположность между Я – удовольствием и Я – реальностью никогда не включалась в метапсихологические взгляды Фрейда и особенно в его теорию Я как инстанции психического аппарата. Если бы это удалось сделать, это позволило бы разрешить многие трудности психоаналитической теории Я. В самом деле:
1) взгляды Фрейда на эволюцию Я – удовольствия – Я – реальности представляют собой попытку наметить момент перехода (быть может, мифического) или скорее путь развития от биопсихологического индивида (сходного, как мы полагаем, с изначальной Я – реальностью, о которой говорит Фрейд) к Я как отдельной инстанции.
2) По Фрейду, механизмом такого перехода служат простейшие психические операции интроекции и проекции, посредством которых создаются границы Я, предполагающие расчленение внутреннего и внешнего.
3) Помимо того, заслуга фрейдовского подхода в том, что он развеял обременительную для психоаналитической теории путаницу вокруг таких понятий, как «первичный нарциссизм»*, в котором нередко видели некое изначальное состояние, во время которого индивид не имел никакого, пусть даже самого ограниченного, доступа к внешнему миру.
• Термины, которыми Фрейд обозначает становление отношений субъекта к внешнему миру и его доступа к реальности. Эти термины всегда противопоставляются друг другу, но понимаются при этом столь различно, что дать их однозначное определение не представляется возможным, причем из-за перекрещивания значений невозможно вычленить и нескольких различных определений.
• Противопоставление между Я-удовольствием и Я-реальностью было развито Фрейдом преимущественно в работах «О двух принципах функционирования психики» (Formulierungen ьber die zwei Prinzipien des psychischen Geschehens, 1911), «Влечения и судьбы влечений» (Triebe und Triebschicksale, 1915), «Отрицание» (Die Verneinung, 1925). Прежде всего отметим, что эти тексты, написанные в различные периоды творчества Фрейда, тесно связаны друг с другом: переход от первой топики ко второй не вызывает никаких изменений в определении Я.
1) В работе «О двух принципах функционирования психики» противоречие между Я – удовольствием и Я – реальностью связано с противоречием между принципом удовольствия* и принципом реальности*. Здесь Фрейд использовал понятия Я – удовольствие и Я – реальность для описания эволюции влечений Я*. Влечения, которые поначалу соотносились с принципом удовольствия, постепенно все больше подчиняются принципу реальности, хотя этот процесс идет медленнее в случае сексуальных влечений (которые вообще трудно поддаются «обучению»), нежели в случае влечений Я. «Подобно тому, как удел Я – удовольствия – испытывать желания, стремиться к удовольствию и избегать неудовольствия, так удел Я – реальности – стремиться к полезному и защищаться от вредного» (1). Отметим, что Я здесь в сущности рассматривается под углом зрения влечений, призванных снабжать его энергией; Я- удовольствие и Я – реальность – это не две различные формы Я, но скорее два способа функционирования влечений Я: сообразно принципу удовольствия и сообразно принципу реальности.
2) Во «Влечениях и судьбах влечений» во главу угла ставится также возникновение этих двух принципов, однако речь не идет ни об их сорасчленении, ни об эволюции влечений Я, но скорее о возникновении самого противопоставления между субъектом (Я) и объектом (внешний мир) в связи с противопоставлением между удовольствием и неудовольствием.
На этом пути Фрейд выделяет два этапа: на первом субъект «…сливается с тем, что ему приятно, а внешний мир – с тем, что ему безразлично» (2а); на втором этапе субъект и внешний мир (приятное) вместе противопоставляются тому, что неприятно. На первом этапе субъект выступал как Я – реальность, на втором – как Я – удовольствие: последовательность терминов здесь обратна той, что мы видим в «Двух принципах функционирования психики», причем и сами термины (в особенности Я – реальность) понимаются иначе: противопоставление между Я – реальностью и Я – удовольствием здесь возникает раньше принципа реальности, так что переход от Я – реальности к Я – удовольствию «…направляется принципом удовольствия» (2b).
Фрейд пользовался выражением «изначальная Я – реальность», поскольку «…оно отличает внутреннее от внешнего посредством надежного объективного критерия (2с), и это можно понять так: изначально объективная позиция состоит в том, что субъект, испытывая чувства удовольствия и неудовольствия, не пытается представить их как свойства внешнего мира, который сам по себе нейтрален».
Как же строится Я – удовольствие? Субъект, как и внешний мир, расщеплен на приятную и неприятную* части. На этой основе происходит новое расчленение, в результате которого сам субъект сливается с тем, что ему приятно, а мир – с тем, что неприятно. Это расчленение происходит путем интроекции* той части объектов внешнего мира, которые порождают удовольствие, и проекции* (выноса вовне) всего того, что причиняет неудовольствие. Вследствие этой новой позиции субъекта Я – удовольствие предстает в «очищенном» от всего неприятного виде.
Таким образом, во «Влечениях и судьбах влечений» понятие Я – удовольствие означает не только Я, управляемое принципом неудовольствие – удовольствие, но и Я, отождествляемое с приятным в противоположность неприятному. В этом случае здесь опять-таки противополагаются два этапа эволюции Я, только на этот раз они определены изменениями границ и содержания Я.
3) В «Отрицании» Фрейд по-прежнему пользовался разграничением между Я – удовольствием и Я – реальностью, развивая тот же подход, что и во «Влечениях и судьбах влечений»: как строится противоположность между субъектом и внешним миром? Само выражение «изначальная Я – реальность» больше не используется, хотя Фрейд вряд ли отказался от этой мысли: ведь он по-прежнему считал, что субъект изначально имеет доступ к объективной реальности: «С самого начала представление выступает как ручательство за реальность представленных предметов» (ЗЬ).
На втором этапе Я – удовольствие описывается в тех же понятиях, что и во «Влечениях и судьбах влечений»: «Изначальное Я – удовольствие […] стремится включить в себя все хорошее и выбросить из себя все плохое. Поначалу плохое, чуждое Я и находящееся вне Я для него тождественны» (Зb).
«Я – реальность в окончательной форме» должна была бы соответствовать третьему этапу, на котором субъект стремится найти реальный объект, соответствующий его представлению об объекте, ранее приносившем удовольствие и затем утраченном (см.: Опыт удовлетворения); именно на это опирается испытание реальности*.
Этот переход от Я – удовольствия к Я – реальности зависит, как это показано в работе «О двух принципах функционирования психики», от установления принципа реальности.
Противоположность между Я – удовольствием и Я – реальностью никогда не включалась в метапсихологические взгляды Фрейда и особенно в его теорию Я как инстанции психического аппарата. Если бы это удалось сделать, это позволило бы разрешить многие трудности психоаналитической теории Я. В самом деле:
1) взгляды Фрейда на эволюцию Я – удовольствия – Я – реальности представляют собой попытку наметить момент перехода (быть может, мифического) или скорее путь развития от биопсихологического индивида (сходного, как мы полагаем, с изначальной Я – реальностью, о которой говорит Фрейд) к Я как отдельной инстанции.
2) По Фрейду, механизмом такого перехода служат простейшие психические операции интроекции и проекции, посредством которых создаются границы Я, предполагающие расчленение внутреннего и внешнего.
3) Помимо того, заслуга фрейдовского подхода в том, что он развеял обременительную для психоаналитической теории путаницу вокруг таких понятий, как «первичный нарциссизм»*, в котором нередко видели некое изначальное состояние, во время которого индивид не имел никакого, пусть даже самого ограниченного, доступа к внешнему миру.