Психолог был похож на гнома из мультика: огромный халат волочился за ним по полу, а тапки ехали по линолеуму, словно лыжи. Ему не хватало только колпачка с кисточкой.
Карякина ловко сгребла со стола остатки то ли ужина, то ли завтрака, переставила посуду на подоконник, то, что не поместилось между цветочными горшками, было расставлено внизу у батареи. Это было настолько не похоже на Светку, что Лена совсем испугалась и осторожно присела на табуретку, предварительно сняв с нее вазу с яблоками. Поставить ее было некуда, поэтому Лена так и сидела, словно позировала для картины «Барышня с фруктами».
Светка поносилась по кухне, освободила еще пару табуретов и разгребла стол. Чайник побулькал и затих, исходя паром.
— Ты, случайно, к чаю ничего не прихватила? — нахально поинтересовалась она у Лены.
— Случайно нет, — Лене страшно хотелось вытолкать из помещения этого лысого уродца и высказать Светке свое мнение по поводу минимальных требований к кандидатам в женихи.
Вольдемар загадочно улыбался и картинно откидывал со лба остатки волос, причем делал это настолько величаво, словно ему было чем погордиться. Медленно усевшись на стул, он закинул ногу на ногу и снисходительно начал разглядывать Лену. Она отвела глаза в надежде, что психолог со стажем не догадается о ее нелестных для его самолюбия мыслях. Вероятно, самомнение Вольдемара настолько зашкаливало, что он мало что замечал вокруг. Зато Лена, наткнувшись взглядом на его жалкие костлявые коленки, поросшие редкими курчавыми волосками, и оглядев тощие конечности, навевавшие воспоминания о детских анекдотах про дистрофиков, окончательно приуныла. Вольдемар, не замечая ее кислого выражения лица и ревнивых Светкиных покашливаний, решил поразить незнакомую девушку своей проницательностью:
— Смею предположить, что вы одиноки…
Лена посмотрела на свои руки, на которых не было ни единого колечка, в том числе и обручального, и внутренне хмыкнула. Со вчерашнего дня она уже не была одинока. Даже если Олег и не появится больше в ее жизни, о чем думать не хотелось, она все равно уже получила свою порцию романтики, и ей было о чем вспомнить на старости лет.
… — недостаток мужского внимания сформировал в вас массу комплексов, одним из которых стал страх сближения с мужчиной. Согласитесь, вот вы же боитесь меня, но тем не менее не можете совладать со своими эротическими фантазиями. Вы оцениваете мою фигуру, я видел, видел, как вы разглядывали мои ноги, не отпирайтесь! В этом нет ничего зазорного. Более того, это правильно, я даже готов позаниматься с вами индивидуально, мне кажется, что вы очень интересный материал для моей докторской…
Краем глаза оценив степень карякинского гнева, Лена быстро встала, решив, что ее участие в последующих событиях будет лишним.
Светка не возражала, замерев в коридоре и глядя, как Лена по-спартански влезает в свое дутое пальто, одновременно зашнуровывая ботинки. Мельком глянув в зеркало, она ободряюще подмигнула Карякиной и крикнула в сторону кухни:
— Хотела дать вам совет на будущее: если желаете очаровать девушку, прячьте свой суповой набор в ватные штаны для иллюзии объемности, купите парик и не рассчитывайте на эротику с женщинами, у которых нет обручального кольца! Многие живут в гражданском браке и окольцовыванию не подлежат. Удачи с написанием докторской и всего хорошего, господин психолог!
— Он же обидится, — возмущенно прошептала Светка.
— Очень на это надеюсь! Хорошо бы, чтобы он не просто обиделся, а обиделся и ушел!
— Я тебе вечером позвоню или завтра утром. Как получится, — вытолкала ее из квартиры Карякина.
— Надеюсь, что до утра он здесь не протянет, — искренне ответила Лена и помахала Светке ручкой.
Сделав круг почета вокруг дома, она убедилась, что Олега по-прежнему нет. Оставалась только надежда на то, что он звонил. Взлетев по ступенькам, она навалилась на звонок.
Мама торопливо загремела замками:
— Что?! Почему ты так трезвонишь? Что случилось? На тебя напали?
— Мне никто не звонил?
— Нет. Ты мне ответишь?
— Ничего, мам, не случилось. Была у Светки, чайку попила.
— Странно, обычно вы часами треплетесь. Не поссорились?
— Нет. Разве с Карякиной можно поссориться? — Лена внимательно посмотрела на себя в зеркало, размышляя, почему он не позвонил. — Просто она не одна.
— Вот! — мама многозначительно воздела указательный палец к потолку, а потом наставила его на Лену. — Молодец девчонка! Вот она никогда одна не останется. Под лежачий камень вода не течет. Пока ты будешь сидеть и ждать принца, их всех переловят еще на подъездах к твоей башне такие, как Света. Хотя если кто и доскачет, то ты пренепременно зашибешь его каким-нибудь цветочным горшком или натравишь собак, чтобы проверить, быстро ли он бегает. В общем, я не сомневаюсь, что любой потенциальный жених не сможет к тебе подойти ближе, чем на сто метров. А на таких дистанциях дети не делаются. Так что не видать мне внуков.
На этой печальной ноте мама закончила свой монолог и побежала на звук веселого шипения, доносившегося из кухни.
Похоже, мама была права. Горшков она на Олега не роняла, но чем-то все-таки отпугнула.
Мысленно перечисляя все свои дефекты с точки зрения семейной жизни, начиная от плохого зрения и заканчивая неумением шить, она побрела к телефону, решив на всякий случай проверить, работает ли он. В трубке безжизненным клубком свернулась тишина. Повертев ее в руках и постучав по стене, Лена никаких результатов не добилась.
— Ну почему именно сейчас! — ей хотелось заплакать. С одной стороны, это объясняло, почему Олег сегодня не позвонил, а с другой — ничего не объясняло, потому что неизвестно, связано ли его исчезновение из ее жизни только с поломкой телефона.
— Что ты тут гремишь? — мама возмущенно выглянула из кухни.
— У нас телефон сломался! — с обидой выкрикнула Лена, словно это Вероника Федоровна была причиной поломки.
— Сломался? — удивилась она. — Не может быть. С чего бы это ему портиться?
Вероника Федоровна взяла трубку, задумчиво послушала тишину, после чего тапочком легонько пнула телефонную розетку, криво торчавшую над плинтусом. Из трубки немедленно донесся тихий писк.
— Вот и все проблемы! — гордо сообщила она Лене и шлепнула трубку на рычаг. — А тебе нервишки подлечить пора. Чуть что, сразу в крик. Подумаешь, телефон не работает…
— Это тебе «подумаешь», а у меня судьба решается, может быть! И вообще, сейчас даже у школьников трубки есть, а я вынуждена зависеть от этой допотопной коробки! Дикость какая-то. Вот возьму и со следующей зарплаты куплю себе мобильный телефон!
— Да-да, — хмыкнула мама. — А еще жемчужное ожерелье, потому что некоторые их тоже себе покупают, и авто, поскольку некоторых школьников возят на занятия в автомобилях. Ты с кем по мобильному телефону общаться собралась? С Карякиной своей? Купи карточку и звони из таксофонов: дешевле и не украдут!
Лене очень хотелось рассказать маме об Олеге, но она боялась маминой реакции, советов, планов… Да и сам Олег куда-то пропал. В глубине души Лена очень сомневалась, что он пытался дозвониться по неработающему телефону.
Утром ей на работу позвонила Светка. Лена настолько ушла в мысли о резко оборвавшихся отношениях с Олегом, что даже не сразу отреагировала на карякинские всхлипы:
— Все, Ленк! Опять облом. Вот ведь невезуха! Такой мужик и…
— Привет, Светик!
— Слушай, что ты как эхо: я уже там, а ты еще тут. Не тормози. У меня горе.
— Горе?
— Ступеньки-пеньки-пеньки! — сердито передразнила Светка. — Хватит повторять, встряхнись давай. Не выспалась, что ли?
— Я?
— Нет, я! Хотя я-то как раз и не выспалась, но меня оправдывает то, что я пыталась устроить свою судьбу! А вот что делала ты? Только не смей опять переспрашивать, а то я приеду в твою контору и стукну тебя по башке!
Лена едва успела поймать уже щекотавший кончик языка вопрос «я?» и модифицировала его в «ну?».
— Гну. Не телефонный разговор.
— А зачем тогда звонишь?
— Ты сейчас издеваешься или у тебя правда мозговой затор?
— Затор, — согласилась Лена.
— Интересно, — задумчиво протянула Карякина. — А если я сейчас скажу, что ты дура, ты тоже согласишься в манере эха? Слышь, лесная фея! Очнись! Раз разговор не телефонный, то ко мне надо приехать.
— Ну надо так надо…
— А теперь засунь в рот « Рондо»! — рявкнула Карякина.
— Зачем? — Лена с трудом слушала Светку, потому что обычно Карякина углублялась в пространные монологи, и можно было только изредка мычать, поддакивать, в общем, не вникать. Сегодня схема была очень некстати поломана, а мысли, как назло, растекались киселем и не желали оформляться в какие бы то ни было конструкции.
— Так по рекламе положено.
— Свет, что ты за бред несешь? У меня и так голова квадратная, а тут еще ты со своими шуточками! — вспылила Лена, устав успевать за ходом карякинских мыслей.
— Слушай внимательно. Мне. Надо. Чтобы ты. Пришла. Ко мне. После работы. Тчк. Телеграмма принята?
— А, приду…
— Не заблудись, смотри, болезная, — Светка хмыкнула и повесила трубку.
— Кораблева! Ты в сроки укладываешься? — проверещала климактерическая начальница, видимо, желая придраться хоть к чему-нибудь и начать неделю в тонусе.
— Да, — коротко ответила Лена, даже не потрудившись уточнить, о каких сроках идет речь. Тратить душевные силы на Татьяну Филипповну она не собиралась.
Но та не успокоилась. Не получив привычной порции адреналина, Татьяна Филипповна почувствовала некоторую незавершенность действия.
— Кораблева! А почему у тебя такой беспорядок на столе?
— Чисто только у тех, кто не работает, — неожиданно огрызнулась Лена. У Татьяны Филипповны, восседавшей за девственно чистым столом, на котором стояли только плоский монитор компьютера, канцелярский прибор, заполненный остро отточенными карандашами и новенькими ручками, и регистраторы неизвестного назначения, особой работы никогда не было. Сфера ее интересов была где-то вне кабинета. Лена, периодически покидавшая насиженное место, чтобы поразмяться, замечала бдительную начальницу то в курилке, то с чашечкой кофе в бухгалтерии, а то и вовсе наблюдала в окно ее удаляющуюся спину: это называлось «поехать в местную командировку». Какие такие местные командировки могли быть у начальника отдела переводов, Лена искренне не понимала, но сидела тихо и не высовывалась. В любом случае в этой заштатной фирмочке спокойно можно было заниматься своими халтурами и брать больничные для работы на выставках, поэтому она честно терпела затяжную менопаузу, изводившую злобную начальницу.
Кораблева! Ты на что намекаешь? — грозно рыкнула Татьяна Филипповна, но тон слегка сбавила. — У тебя на столе не рабочий порядок, а помойка. Почему я должна терпеть это хамство? Вся нынешняя молодежь крайне невоспитанна и неаккуратна. Вот поэтому ты до сих пор еще и не замужем! — злорадно добавила начальница. — Такая неряха никому не нужна!
Лене стало смешно. Она вспомнила, как бабушка, еще когда Лена была совсем маленькая, учила ее:
— Хочешь выйти замуж, понравься свекрови. Хочешь понравиться свекрови, первым делом, когда придешь к ней в дом, возьми швабру да подмети. Что порвано — зашей, что грязно — вымой…
В наше время таким поведением можно только напугать. Женихи, как и свекрови, эти похвальные качества проверяют в последнюю очередь. Вспомнив про женихов, Лена опять приуныла.
— Кораблева, я с кем разговариваю? Что прикажешь мне делать, а?
— Родителей вызвать, — «помогла» ей Лена. Татьяна Филипповна возмущенно засопела, но продолжать тему не отважилась. Обычно подчиненная не позволяла себе столь независимого поведения.
После работы, стараясь не думать о внезапно пропавшем кавалере, Лена поехала к Карякиной. Светка была в печали. Горе выпирало из нее, как фарш из мясорубки. Она молча открыла дверь и поплелась в кухню, сгорбившись и жалобно шмыгая носом.
Лена, привыкшая к подобным эпилогам подружкиных романтических историй, научилась не обращать внимания на драматический накал обстановки.
Следы вчерашнего разгрома были тщательно заметены, вымыты и рассованы по шкафчикам и полочкам. Чтобы разрядить напряженную тишину, Лена поинтересовалась:
— Слушай, а что это у тебя вчера тут такой бедлам был? Как будто рота солдат пообедать заходила.
— Для него все… — Светка изобразила презрение, отчего ее нос угрожающе сморщился, а брови съехались в жирную прямую линию.
— Первый раз слышу о такой оригинальной жертве. Или это новое течение в психологии?
— Он сказал, что его предыдущая жена была повернута на чистоте. Из-за этого и разошлись. А он натура творческая, и ему не нравится, когда все по линеечке и плюнуть некуда. Вынужденное поддержание этого самого порядка мешало ему сосредоточиться на докторской.
— Да, у тебя вчера было куда плюнуть, — кивнула Лена. — Хоть обплюйся, не заметишь. Кстати, предыдущая жена — очень скользкий термин. Обычно если жена была одна, говорят — первая жена…
— Ой, и в кого это ты такая умная?
— В маму.
— Он был женат четвертый раз.
— Экий ветреник…
— Не гордись. Если бы ты вчера не размалевалась, как на панель, он бы тебя и не заметил.
— Мне его внимание не очень-то и польстило, — обиделась Лена. — Вообще, еще неизвестно, почему от него предыдущие жены сваливали.
— Он сам их бросал.
— Ох, да неужели! Небось цитируешь своего психолога? Так я ему и поверила. Тоже мне, ценный кадр. Плюнь — утонет, дунь — сломается!
— Я не смогла создать ему нужную атмосферу. Я не доросла еще духовно, — печалилась Карякина.
— Ты для чего атмосферу создать не смогла?
— Для того самого, — Светка снисходительно скривилась. — Тебе еще рано об этом знать!
— Не хами. Если ему нужна атмосфера, до которой нужно дорасти духовно, а без этого никак, то прими мои поздравления! Тебе повезло, что он ушел! Пусть несет свою духовность к доктору и там тренируется. Сморчок!
— Ай, много ты в этом понимаешь. Теория и практика, да будет тебе известно, в реальной жизни несовместимы, — Светка посмотрела на нее, изображая старую мудрую сову. Казалось, еще немного, и Карякина, окончательно войдя в образ, ухнет и захлопает крыльями.
Лене стало смешно, но улыбаться перед лицом глубочайшей утраты, в очередной раз постигшей безнадежно холостую Карякину, она побоялась. Тем более что Светка в данный момент возилась с горячим чайником. Поразмышляв, Лена решила, что рассказывать подруге о своих проблемах сейчас — не самое подходящее время, поэтому просто начала поддакивать и кивать головой в такт Светкиным жалобам. Карякина выпустила ее нескоро, совершенно измочалив своими стенаниями и перечислением всех утрат за последние годы.
Покружив вокруг дома, Лена наткнулась на гулявшую там же маму.
— Ты что, обалдела? — без предисловий накинулась на нее Вероника Федоровна. — Ты на часы смотрела? Я чуть с ума не сошла! Где ты болталась столько времени?
— У Светки.
У Светки! — мама зло схватила ее за рукав пальто и потащила домой. — С ума сойти! И ты так спокойно об этом говоришь! А меня предупредить ума не хватило?
Лене стало стыдно. На это у нее ума действительно не хватило, хотя обычно она всегда предупреждала. Сказалась нестандартность ситуации. Похоже, любовь, и правда, выбивает из колеи и мешает жить. Машины Олега нигде не было. Печально оглядев двор, она поспешила за сердито топавшей по лестнице мамой.
А утром случилось чудо. Так всегда и бывает, когда перестаешь ждать и надеяться, оно внезапно приходит, как будто только и ждало этого момента.
Лена топталась на остановке, тоскливо оглядывая конкурентов. С троллейбусами опять что-то случилось, ни в одном направлении рогатые друзья человека не двигались. Горизонт тоже был чист. Лена еще не опаздывала, но уже нервничала: давать злобствующей Татьяне Филипповне лишний шанс побрызгать слюной ей не хотелось.
— Лена! — этот голос она узнала сразу. Именно его она ждала эти два дня, и именно его решила забыть сегодня утром за завтраком.
Из головы моментально вылетели все наставления о том, что девушка должна быть гордой, независимой, что нельзя показывать мужчине, как он тебе нужен, иначе он тут же с ловкостью блохи запрыгнет тебе на голову и начнет упиваться собственной властью. Лена в несколько прыжков долетела до машины, из окошка которой светилась улыбкой физиономия Олега.
— Ты почему не звонил? — обиженно спросила она, моментально пожалев о своих словах. Так говорить было нельзя, это было унизительно и жалко, но он не дал ей продолжить. Они снова целовались, как в тот первый вечер, а народ на остановке завистливо пялился на счастливчиков: тетки, придавленные одиночеством или, наоборот, многолюдностью семейства и отсутствием романтики, завидовали чисто по-женски, остальные — просто по-человечески, поскольку на остановке было холодно, а в машине тепло.
— …и все-таки, — решилась она выяснить волновавший ее вопрос, — почему ты не позвонил?
— Занят был страшно, — просто ответил он. — Но очень скучал, правда.
— Занят? В выходные? — Лена не поверила, но углубляться в тему побоялась.
Словно почувствовав ее настроение, Олег пояснил:
— У меня ненормированная рабочая неделя, из восьми дней. Когда работаешь на себя, это нормально. А когда на дядю, можно и отпуск потребовать.
Лена понимающе кивнула, хотя ей было бы приятнее, если бы на первом месте была все-таки она, а не бизнес.
Олег уверенно вел машину по забитым пробками улицам и веселил ее какими-то историями. Лена рассеянно кивала, боясь момента расставания. А вдруг он опять нырнет в свой бизнес, как налим в прорубь, и она снова будет изнывать у телефона. Неужели любовь так мучительна? Или это только у нее все не как у людей? Прав, наверное, карякинский психолог: все беды от комплексов.
Когда машина затормозила у Лениной фирмы, которую мама презрительно называла «Рога и копыта», они снова начали целоваться. В какой-то момент Лена поймала свирепый взгляд любимой начальницы, а может, ей это только показалось… Голова кружилась, счастье распирало, а мысли диким табуном уносились в недалекое будущее, поднимая радужную пыль надежд и планов. Поэтому его ласковое «пока!» и галантно приоткрытая дверь автомобиля, недвусмысленно намекавшая, что пора уматывать, были сродни ледяному душу в жаркий полдень. В полном изумлении она шагнула на асфальт и помахала рукой вслед удаляющейся машине.
«И что дальше? — ехидно спросила она сама себя. — Тоже мне, Черный плащ! Бэтмен на пенсии!»
Ее переполняла обида. В самом дальнем уголке сознания билась рациональная мысль: надо посоветоваться, поскольку сама она уже не в состоянии оценивать ситуацию объективно. Светка тоже, влюбившись, теряла четкость мышления и дурела, как кошка от валерьянки, всякий раз производя на окружающих шокирующее впечатление неординарностью своего выбора. Пора было привлекать общественность, поскольку, даже не имея опыта, можно дать дельный совет, разглядев со стороны то, что изнутри ни при каких условиях увидеть невозможно. Первым представителем общественности, отреагировавшим на утреннее событие, оказалась все та же Татьяна Филипповна. Едва Лена вошла в отдел, исходившая злобой начальница квакнула:
— И сколько сейчас времени. Может, тебе часы пора купить?
Не на что, — не оборачиваясь, ответила Лена, аккуратно пристраивая в шкаф свое пальто. При дневном свете оно радовало россыпью грязных пятен на подоле, торчащими из некоторых швов нитками и замысловатыми подтеками, обильно изрисовавшими тыл. Все это ненавязчиво наталкивало ее на мысль, что пора бы и сменить его на что-нибудь менее мрачное. — Если зарплату прибавят, то я с удовольствием обзаведусь будильником и буду приходить на работу под его мелодичный звон, чтобы скрасить ваше одиночество.
— Ты! Что? Ты что себе позволяешь?! Это что за намеки?
Лена и сама удивилась своему выступлению. Похоже, что появление в ее жизни Олега благотворно повлияло на ее характер. Мягкотелость и бесхарактерность, с которыми и она, и мама безуспешно боролись всю жизнь, начали сдавать позиции. Во всяком случае, она стала чувствовать себя менее уязвимой, хотя наличие кавалера было перманентным.
— Я не намекаю, я прямо говорю: пора бы прибавить оклад, а то я работаю за двоих, а получаю за полчеловека.
Карякина ловко сгребла со стола остатки то ли ужина, то ли завтрака, переставила посуду на подоконник, то, что не поместилось между цветочными горшками, было расставлено внизу у батареи. Это было настолько не похоже на Светку, что Лена совсем испугалась и осторожно присела на табуретку, предварительно сняв с нее вазу с яблоками. Поставить ее было некуда, поэтому Лена так и сидела, словно позировала для картины «Барышня с фруктами».
Светка поносилась по кухне, освободила еще пару табуретов и разгребла стол. Чайник побулькал и затих, исходя паром.
— Ты, случайно, к чаю ничего не прихватила? — нахально поинтересовалась она у Лены.
— Случайно нет, — Лене страшно хотелось вытолкать из помещения этого лысого уродца и высказать Светке свое мнение по поводу минимальных требований к кандидатам в женихи.
Вольдемар загадочно улыбался и картинно откидывал со лба остатки волос, причем делал это настолько величаво, словно ему было чем погордиться. Медленно усевшись на стул, он закинул ногу на ногу и снисходительно начал разглядывать Лену. Она отвела глаза в надежде, что психолог со стажем не догадается о ее нелестных для его самолюбия мыслях. Вероятно, самомнение Вольдемара настолько зашкаливало, что он мало что замечал вокруг. Зато Лена, наткнувшись взглядом на его жалкие костлявые коленки, поросшие редкими курчавыми волосками, и оглядев тощие конечности, навевавшие воспоминания о детских анекдотах про дистрофиков, окончательно приуныла. Вольдемар, не замечая ее кислого выражения лица и ревнивых Светкиных покашливаний, решил поразить незнакомую девушку своей проницательностью:
— Смею предположить, что вы одиноки…
Лена посмотрела на свои руки, на которых не было ни единого колечка, в том числе и обручального, и внутренне хмыкнула. Со вчерашнего дня она уже не была одинока. Даже если Олег и не появится больше в ее жизни, о чем думать не хотелось, она все равно уже получила свою порцию романтики, и ей было о чем вспомнить на старости лет.
… — недостаток мужского внимания сформировал в вас массу комплексов, одним из которых стал страх сближения с мужчиной. Согласитесь, вот вы же боитесь меня, но тем не менее не можете совладать со своими эротическими фантазиями. Вы оцениваете мою фигуру, я видел, видел, как вы разглядывали мои ноги, не отпирайтесь! В этом нет ничего зазорного. Более того, это правильно, я даже готов позаниматься с вами индивидуально, мне кажется, что вы очень интересный материал для моей докторской…
Краем глаза оценив степень карякинского гнева, Лена быстро встала, решив, что ее участие в последующих событиях будет лишним.
Светка не возражала, замерев в коридоре и глядя, как Лена по-спартански влезает в свое дутое пальто, одновременно зашнуровывая ботинки. Мельком глянув в зеркало, она ободряюще подмигнула Карякиной и крикнула в сторону кухни:
— Хотела дать вам совет на будущее: если желаете очаровать девушку, прячьте свой суповой набор в ватные штаны для иллюзии объемности, купите парик и не рассчитывайте на эротику с женщинами, у которых нет обручального кольца! Многие живут в гражданском браке и окольцовыванию не подлежат. Удачи с написанием докторской и всего хорошего, господин психолог!
— Он же обидится, — возмущенно прошептала Светка.
— Очень на это надеюсь! Хорошо бы, чтобы он не просто обиделся, а обиделся и ушел!
— Я тебе вечером позвоню или завтра утром. Как получится, — вытолкала ее из квартиры Карякина.
— Надеюсь, что до утра он здесь не протянет, — искренне ответила Лена и помахала Светке ручкой.
Сделав круг почета вокруг дома, она убедилась, что Олега по-прежнему нет. Оставалась только надежда на то, что он звонил. Взлетев по ступенькам, она навалилась на звонок.
Мама торопливо загремела замками:
— Что?! Почему ты так трезвонишь? Что случилось? На тебя напали?
— Мне никто не звонил?
— Нет. Ты мне ответишь?
— Ничего, мам, не случилось. Была у Светки, чайку попила.
— Странно, обычно вы часами треплетесь. Не поссорились?
— Нет. Разве с Карякиной можно поссориться? — Лена внимательно посмотрела на себя в зеркало, размышляя, почему он не позвонил. — Просто она не одна.
— Вот! — мама многозначительно воздела указательный палец к потолку, а потом наставила его на Лену. — Молодец девчонка! Вот она никогда одна не останется. Под лежачий камень вода не течет. Пока ты будешь сидеть и ждать принца, их всех переловят еще на подъездах к твоей башне такие, как Света. Хотя если кто и доскачет, то ты пренепременно зашибешь его каким-нибудь цветочным горшком или натравишь собак, чтобы проверить, быстро ли он бегает. В общем, я не сомневаюсь, что любой потенциальный жених не сможет к тебе подойти ближе, чем на сто метров. А на таких дистанциях дети не делаются. Так что не видать мне внуков.
На этой печальной ноте мама закончила свой монолог и побежала на звук веселого шипения, доносившегося из кухни.
Похоже, мама была права. Горшков она на Олега не роняла, но чем-то все-таки отпугнула.
Мысленно перечисляя все свои дефекты с точки зрения семейной жизни, начиная от плохого зрения и заканчивая неумением шить, она побрела к телефону, решив на всякий случай проверить, работает ли он. В трубке безжизненным клубком свернулась тишина. Повертев ее в руках и постучав по стене, Лена никаких результатов не добилась.
— Ну почему именно сейчас! — ей хотелось заплакать. С одной стороны, это объясняло, почему Олег сегодня не позвонил, а с другой — ничего не объясняло, потому что неизвестно, связано ли его исчезновение из ее жизни только с поломкой телефона.
— Что ты тут гремишь? — мама возмущенно выглянула из кухни.
— У нас телефон сломался! — с обидой выкрикнула Лена, словно это Вероника Федоровна была причиной поломки.
— Сломался? — удивилась она. — Не может быть. С чего бы это ему портиться?
Вероника Федоровна взяла трубку, задумчиво послушала тишину, после чего тапочком легонько пнула телефонную розетку, криво торчавшую над плинтусом. Из трубки немедленно донесся тихий писк.
— Вот и все проблемы! — гордо сообщила она Лене и шлепнула трубку на рычаг. — А тебе нервишки подлечить пора. Чуть что, сразу в крик. Подумаешь, телефон не работает…
— Это тебе «подумаешь», а у меня судьба решается, может быть! И вообще, сейчас даже у школьников трубки есть, а я вынуждена зависеть от этой допотопной коробки! Дикость какая-то. Вот возьму и со следующей зарплаты куплю себе мобильный телефон!
— Да-да, — хмыкнула мама. — А еще жемчужное ожерелье, потому что некоторые их тоже себе покупают, и авто, поскольку некоторых школьников возят на занятия в автомобилях. Ты с кем по мобильному телефону общаться собралась? С Карякиной своей? Купи карточку и звони из таксофонов: дешевле и не украдут!
Лене очень хотелось рассказать маме об Олеге, но она боялась маминой реакции, советов, планов… Да и сам Олег куда-то пропал. В глубине души Лена очень сомневалась, что он пытался дозвониться по неработающему телефону.
Утром ей на работу позвонила Светка. Лена настолько ушла в мысли о резко оборвавшихся отношениях с Олегом, что даже не сразу отреагировала на карякинские всхлипы:
— Все, Ленк! Опять облом. Вот ведь невезуха! Такой мужик и…
— Привет, Светик!
— Слушай, что ты как эхо: я уже там, а ты еще тут. Не тормози. У меня горе.
— Горе?
— Ступеньки-пеньки-пеньки! — сердито передразнила Светка. — Хватит повторять, встряхнись давай. Не выспалась, что ли?
— Я?
— Нет, я! Хотя я-то как раз и не выспалась, но меня оправдывает то, что я пыталась устроить свою судьбу! А вот что делала ты? Только не смей опять переспрашивать, а то я приеду в твою контору и стукну тебя по башке!
Лена едва успела поймать уже щекотавший кончик языка вопрос «я?» и модифицировала его в «ну?».
— Гну. Не телефонный разговор.
— А зачем тогда звонишь?
— Ты сейчас издеваешься или у тебя правда мозговой затор?
— Затор, — согласилась Лена.
— Интересно, — задумчиво протянула Карякина. — А если я сейчас скажу, что ты дура, ты тоже согласишься в манере эха? Слышь, лесная фея! Очнись! Раз разговор не телефонный, то ко мне надо приехать.
— Ну надо так надо…
— А теперь засунь в рот « Рондо»! — рявкнула Карякина.
— Зачем? — Лена с трудом слушала Светку, потому что обычно Карякина углублялась в пространные монологи, и можно было только изредка мычать, поддакивать, в общем, не вникать. Сегодня схема была очень некстати поломана, а мысли, как назло, растекались киселем и не желали оформляться в какие бы то ни было конструкции.
— Так по рекламе положено.
— Свет, что ты за бред несешь? У меня и так голова квадратная, а тут еще ты со своими шуточками! — вспылила Лена, устав успевать за ходом карякинских мыслей.
— Слушай внимательно. Мне. Надо. Чтобы ты. Пришла. Ко мне. После работы. Тчк. Телеграмма принята?
— А, приду…
— Не заблудись, смотри, болезная, — Светка хмыкнула и повесила трубку.
— Кораблева! Ты в сроки укладываешься? — проверещала климактерическая начальница, видимо, желая придраться хоть к чему-нибудь и начать неделю в тонусе.
— Да, — коротко ответила Лена, даже не потрудившись уточнить, о каких сроках идет речь. Тратить душевные силы на Татьяну Филипповну она не собиралась.
Но та не успокоилась. Не получив привычной порции адреналина, Татьяна Филипповна почувствовала некоторую незавершенность действия.
— Кораблева! А почему у тебя такой беспорядок на столе?
— Чисто только у тех, кто не работает, — неожиданно огрызнулась Лена. У Татьяны Филипповны, восседавшей за девственно чистым столом, на котором стояли только плоский монитор компьютера, канцелярский прибор, заполненный остро отточенными карандашами и новенькими ручками, и регистраторы неизвестного назначения, особой работы никогда не было. Сфера ее интересов была где-то вне кабинета. Лена, периодически покидавшая насиженное место, чтобы поразмяться, замечала бдительную начальницу то в курилке, то с чашечкой кофе в бухгалтерии, а то и вовсе наблюдала в окно ее удаляющуюся спину: это называлось «поехать в местную командировку». Какие такие местные командировки могли быть у начальника отдела переводов, Лена искренне не понимала, но сидела тихо и не высовывалась. В любом случае в этой заштатной фирмочке спокойно можно было заниматься своими халтурами и брать больничные для работы на выставках, поэтому она честно терпела затяжную менопаузу, изводившую злобную начальницу.
Кораблева! Ты на что намекаешь? — грозно рыкнула Татьяна Филипповна, но тон слегка сбавила. — У тебя на столе не рабочий порядок, а помойка. Почему я должна терпеть это хамство? Вся нынешняя молодежь крайне невоспитанна и неаккуратна. Вот поэтому ты до сих пор еще и не замужем! — злорадно добавила начальница. — Такая неряха никому не нужна!
Лене стало смешно. Она вспомнила, как бабушка, еще когда Лена была совсем маленькая, учила ее:
— Хочешь выйти замуж, понравься свекрови. Хочешь понравиться свекрови, первым делом, когда придешь к ней в дом, возьми швабру да подмети. Что порвано — зашей, что грязно — вымой…
В наше время таким поведением можно только напугать. Женихи, как и свекрови, эти похвальные качества проверяют в последнюю очередь. Вспомнив про женихов, Лена опять приуныла.
— Кораблева, я с кем разговариваю? Что прикажешь мне делать, а?
— Родителей вызвать, — «помогла» ей Лена. Татьяна Филипповна возмущенно засопела, но продолжать тему не отважилась. Обычно подчиненная не позволяла себе столь независимого поведения.
После работы, стараясь не думать о внезапно пропавшем кавалере, Лена поехала к Карякиной. Светка была в печали. Горе выпирало из нее, как фарш из мясорубки. Она молча открыла дверь и поплелась в кухню, сгорбившись и жалобно шмыгая носом.
Лена, привыкшая к подобным эпилогам подружкиных романтических историй, научилась не обращать внимания на драматический накал обстановки.
Следы вчерашнего разгрома были тщательно заметены, вымыты и рассованы по шкафчикам и полочкам. Чтобы разрядить напряженную тишину, Лена поинтересовалась:
— Слушай, а что это у тебя вчера тут такой бедлам был? Как будто рота солдат пообедать заходила.
— Для него все… — Светка изобразила презрение, отчего ее нос угрожающе сморщился, а брови съехались в жирную прямую линию.
— Первый раз слышу о такой оригинальной жертве. Или это новое течение в психологии?
— Он сказал, что его предыдущая жена была повернута на чистоте. Из-за этого и разошлись. А он натура творческая, и ему не нравится, когда все по линеечке и плюнуть некуда. Вынужденное поддержание этого самого порядка мешало ему сосредоточиться на докторской.
— Да, у тебя вчера было куда плюнуть, — кивнула Лена. — Хоть обплюйся, не заметишь. Кстати, предыдущая жена — очень скользкий термин. Обычно если жена была одна, говорят — первая жена…
— Ой, и в кого это ты такая умная?
— В маму.
— Он был женат четвертый раз.
— Экий ветреник…
— Не гордись. Если бы ты вчера не размалевалась, как на панель, он бы тебя и не заметил.
— Мне его внимание не очень-то и польстило, — обиделась Лена. — Вообще, еще неизвестно, почему от него предыдущие жены сваливали.
— Он сам их бросал.
— Ох, да неужели! Небось цитируешь своего психолога? Так я ему и поверила. Тоже мне, ценный кадр. Плюнь — утонет, дунь — сломается!
— Я не смогла создать ему нужную атмосферу. Я не доросла еще духовно, — печалилась Карякина.
— Ты для чего атмосферу создать не смогла?
— Для того самого, — Светка снисходительно скривилась. — Тебе еще рано об этом знать!
— Не хами. Если ему нужна атмосфера, до которой нужно дорасти духовно, а без этого никак, то прими мои поздравления! Тебе повезло, что он ушел! Пусть несет свою духовность к доктору и там тренируется. Сморчок!
— Ай, много ты в этом понимаешь. Теория и практика, да будет тебе известно, в реальной жизни несовместимы, — Светка посмотрела на нее, изображая старую мудрую сову. Казалось, еще немного, и Карякина, окончательно войдя в образ, ухнет и захлопает крыльями.
Лене стало смешно, но улыбаться перед лицом глубочайшей утраты, в очередной раз постигшей безнадежно холостую Карякину, она побоялась. Тем более что Светка в данный момент возилась с горячим чайником. Поразмышляв, Лена решила, что рассказывать подруге о своих проблемах сейчас — не самое подходящее время, поэтому просто начала поддакивать и кивать головой в такт Светкиным жалобам. Карякина выпустила ее нескоро, совершенно измочалив своими стенаниями и перечислением всех утрат за последние годы.
Покружив вокруг дома, Лена наткнулась на гулявшую там же маму.
— Ты что, обалдела? — без предисловий накинулась на нее Вероника Федоровна. — Ты на часы смотрела? Я чуть с ума не сошла! Где ты болталась столько времени?
— У Светки.
У Светки! — мама зло схватила ее за рукав пальто и потащила домой. — С ума сойти! И ты так спокойно об этом говоришь! А меня предупредить ума не хватило?
Лене стало стыдно. На это у нее ума действительно не хватило, хотя обычно она всегда предупреждала. Сказалась нестандартность ситуации. Похоже, любовь, и правда, выбивает из колеи и мешает жить. Машины Олега нигде не было. Печально оглядев двор, она поспешила за сердито топавшей по лестнице мамой.
А утром случилось чудо. Так всегда и бывает, когда перестаешь ждать и надеяться, оно внезапно приходит, как будто только и ждало этого момента.
Лена топталась на остановке, тоскливо оглядывая конкурентов. С троллейбусами опять что-то случилось, ни в одном направлении рогатые друзья человека не двигались. Горизонт тоже был чист. Лена еще не опаздывала, но уже нервничала: давать злобствующей Татьяне Филипповне лишний шанс побрызгать слюной ей не хотелось.
— Лена! — этот голос она узнала сразу. Именно его она ждала эти два дня, и именно его решила забыть сегодня утром за завтраком.
Из головы моментально вылетели все наставления о том, что девушка должна быть гордой, независимой, что нельзя показывать мужчине, как он тебе нужен, иначе он тут же с ловкостью блохи запрыгнет тебе на голову и начнет упиваться собственной властью. Лена в несколько прыжков долетела до машины, из окошка которой светилась улыбкой физиономия Олега.
— Ты почему не звонил? — обиженно спросила она, моментально пожалев о своих словах. Так говорить было нельзя, это было унизительно и жалко, но он не дал ей продолжить. Они снова целовались, как в тот первый вечер, а народ на остановке завистливо пялился на счастливчиков: тетки, придавленные одиночеством или, наоборот, многолюдностью семейства и отсутствием романтики, завидовали чисто по-женски, остальные — просто по-человечески, поскольку на остановке было холодно, а в машине тепло.
— …и все-таки, — решилась она выяснить волновавший ее вопрос, — почему ты не позвонил?
— Занят был страшно, — просто ответил он. — Но очень скучал, правда.
— Занят? В выходные? — Лена не поверила, но углубляться в тему побоялась.
Словно почувствовав ее настроение, Олег пояснил:
— У меня ненормированная рабочая неделя, из восьми дней. Когда работаешь на себя, это нормально. А когда на дядю, можно и отпуск потребовать.
Лена понимающе кивнула, хотя ей было бы приятнее, если бы на первом месте была все-таки она, а не бизнес.
Олег уверенно вел машину по забитым пробками улицам и веселил ее какими-то историями. Лена рассеянно кивала, боясь момента расставания. А вдруг он опять нырнет в свой бизнес, как налим в прорубь, и она снова будет изнывать у телефона. Неужели любовь так мучительна? Или это только у нее все не как у людей? Прав, наверное, карякинский психолог: все беды от комплексов.
Когда машина затормозила у Лениной фирмы, которую мама презрительно называла «Рога и копыта», они снова начали целоваться. В какой-то момент Лена поймала свирепый взгляд любимой начальницы, а может, ей это только показалось… Голова кружилась, счастье распирало, а мысли диким табуном уносились в недалекое будущее, поднимая радужную пыль надежд и планов. Поэтому его ласковое «пока!» и галантно приоткрытая дверь автомобиля, недвусмысленно намекавшая, что пора уматывать, были сродни ледяному душу в жаркий полдень. В полном изумлении она шагнула на асфальт и помахала рукой вслед удаляющейся машине.
«И что дальше? — ехидно спросила она сама себя. — Тоже мне, Черный плащ! Бэтмен на пенсии!»
Ее переполняла обида. В самом дальнем уголке сознания билась рациональная мысль: надо посоветоваться, поскольку сама она уже не в состоянии оценивать ситуацию объективно. Светка тоже, влюбившись, теряла четкость мышления и дурела, как кошка от валерьянки, всякий раз производя на окружающих шокирующее впечатление неординарностью своего выбора. Пора было привлекать общественность, поскольку, даже не имея опыта, можно дать дельный совет, разглядев со стороны то, что изнутри ни при каких условиях увидеть невозможно. Первым представителем общественности, отреагировавшим на утреннее событие, оказалась все та же Татьяна Филипповна. Едва Лена вошла в отдел, исходившая злобой начальница квакнула:
— И сколько сейчас времени. Может, тебе часы пора купить?
Не на что, — не оборачиваясь, ответила Лена, аккуратно пристраивая в шкаф свое пальто. При дневном свете оно радовало россыпью грязных пятен на подоле, торчащими из некоторых швов нитками и замысловатыми подтеками, обильно изрисовавшими тыл. Все это ненавязчиво наталкивало ее на мысль, что пора бы и сменить его на что-нибудь менее мрачное. — Если зарплату прибавят, то я с удовольствием обзаведусь будильником и буду приходить на работу под его мелодичный звон, чтобы скрасить ваше одиночество.
— Ты! Что? Ты что себе позволяешь?! Это что за намеки?
Лена и сама удивилась своему выступлению. Похоже, что появление в ее жизни Олега благотворно повлияло на ее характер. Мягкотелость и бесхарактерность, с которыми и она, и мама безуспешно боролись всю жизнь, начали сдавать позиции. Во всяком случае, она стала чувствовать себя менее уязвимой, хотя наличие кавалера было перманентным.
— Я не намекаю, я прямо говорю: пора бы прибавить оклад, а то я работаю за двоих, а получаю за полчеловека.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента