Ларионова Ольга. Сон в летний день

   "Тогда ой", - снова женским голосом всполошился БИМ, и экран внутренней связи послушно засветился.
   Ответного жеста никто из экипажа не сделал - для БИМа все, что происходило в рубке "Трех богатырей", продолжало оставаться невидимым.
   На экране же отчетливо проступила анфилада небольших помещений, в каждом из которых размещалось около полутора десятков госпитальных полусаркофагов на антигравитационных матрацах.
   "Блок-питание... дренаж... кондишн... - угодливо бормотал БИМ, - ни секунды без наблюдения... сейсмоустойчивость здания... смерчесбивающая аппаратура..."
   Пока придраться было не к чему. Во всяком случае, на уровне формальной логики.
   И вообще ни на каком уровне придраться было нельзя - спокойные розовые лица, непринужденные позы, какие только можно принять в антигравитационном амортизаторе, - одним словом, волшебный сон, превосходный не только с машинной, но и с общечеловеческой точки зрения уже хотя бы тем, что в таком сне не стареют.
   И все-таки - сон, где сто шестьдесят человек находятся во власти спятившего мозга.
   - А если ты получишь приказ срочно эвакуировать весь состав экспедиции? - как бы между прочим спросил Наф-Наф, он же Рычин. - Что будешь делать - будить или грузить в спящем состоянии?
   "Чей приказ?" - вопросом на вопрос ответил БИМ, обнаруживая (и не в первый раз) дурное воспитание.
   - Ну, хотя бы с Большой Земли.
   "Связи не имею".
   Действительно, с поверхности планеты установить связь с Базой было практически невозможно. А высылать антенноноситель в ближний космос - для этого у БИМа не было оснований.
   - Хорошо, а если тебе прикажет командир "Трех богатырей"?
   "Только после того, как он докажет, что является человеком".
   "Поросята" застонали.
   - Ну, а если я тебе прикажу? - в лоб спросил Рычин.
   "Не имею права подчиняться вам, пока мне не известен ваш статус".
   - Но может же на Камарге произойти что-то чрезвычайное, что заставит спешно свернуть работы?
   "На вверенной мне планете, именуемой Земля Ли Камарго, за истекшие семь полевых сезонов ни разу не происходило ничего такого, что не предусмотрено вложенной в меня программой, - самодовольно пробасил БИМ. До конца текущего полевого сезона осталось сто двадцать два дня. После этого работы будут свернуты, экспедиционная группа эвакуирована. Но не раньше".
   Рычинцы промолчали. Оставлять людей в таких условиях на целых четыре месяца - с этим не согласились бы ни они сами, ни Большая Земля. Но и возразить этой свихнувшейся считалке они сейчас не могли, а поэтому до рези в глазах всматривались в проплывающие на экране безмятежные лица спящих экспедиционников.
   - А куда ж ты собираешься засовывать экипаж с "Богатырей"? - как бы между прочим поинтересовался Стефан. - Коечек-то свободных нема?
   На экране быстро промелькнули еще две комнаты, и передающий визор завис над пустым саркофагом. Для стерильности он был пока прикрыт прозрачной крышкой и стоял у самой стены, словно втиснутый сюда сверх нормы.
   "Два других спальных места будут готовы в соседнем помещении через двенадцать минут", - хвастливо доложил БИМ, давая возможность увидеть, как в соседней комнатушке передвижные кибы машут клешнями и простынями.
   Но на это уже никто не смотрел. Все трое затаив дыхание уставились на крошечный, светящийся колпачок, прилепившийся к стене как раз над изголовьем саркофага.
   Золотисто-зеленый светлячок неторопливо пульсировал, словно под колпаком покачивался лучистый кристаллик хризопраза.
   - Аварий... - чуть было не прошептал Стефан, но Рычин вовремя обернулся и зажал ему ладонью рот.
   Аварийный выключатель. И как они только забыли о том, что здания, находящиеся на полном киберобеспечении, обязательно должны иметь систему отключения всех автоматических механизмов, в данном случае - самого БИМа! Для этого достаточно ударить по легкому колпачку - неважно, от чего сработает реле: то ли от проникновения туда воздуха и мгновенного окисления какой-то штучки-дрючки, то ли от прикосновения к светящемуся кристаллу... В описании станции, несомненно, это имеется, но к решению проблемы в данном случае отношения не имеет.
   Ударить по колпачку, даже не ударить, легонечко хлопнуть - и проблема будет решена. Войти в помещение станции, разбудить людей, организовать экстренное перепрограммирование БИМа или уж на худой конец - полную эвакуацию... Все это решалось бы уже само собой.
   Но добраться до колпачка...
   - Бумеранг, - сказал командир.
   - Собака, - предложил Стефан.
   - А если не вслух? - предостерег Темир.
   - Знаешь, заразил ты нас картинами своего сонного царства, звероподобно зевая в самый микрофон, проговорил Рычин. - Соснем мы маленько, мы ведь тоже спим, как люди. Впрочем, твои подопечные все-таки спят как-то не так... неполноценно, что ли. Вот погоди, мы отдохнем и на свежую голову что-нибудь тебе посоветуем. Так что ты включись на первый же наш вызов, сделай милость, а то потом еще свихнешься на почве самообвинений в бездействии!
   Это был удар по чувствительному месту, но БИМ того стоил.
   Тумблер микрофона щелкнул, и началось производственное совещание номер три.
   - Отвожу свое предложение о бумеранге как неконструктивное, механическим голосом проговорил командир, страсть как не любивший признавать свои ошибки.
   Давно уже было замечено, что при общении с умной, иронично настроенной машиной люди становятся человечнее, а с тупой и косной соответственно холоднее и бездушнее.
   - Не заражайся от БИМа, - предостерег его Темир. - Тем более что нам предстоит решить еще несколько проблем отнюдь не на машинном уровне.
   - Ну, собаку тоже придется отвести, - уныло проговорил Стефан. - За неимением оной. Но предупреждаю, что в следующий рейс втащу на корабль своего Понтия Пилата.
   Все знали привязанность второго пилота к своей беспородной суке, названной мужским именем только потому, что космодромный врач определял пол животных по морде. До сих пор Стефану не разрешали брать с собой Понтия даже на Луну, но теперь обстоятельства складывались в пользу четвероногого.
   - Ну ладно, - отмахнулся командир, - проблема остается, а я не ощущаю бури и натиска мозгового штурма.
   - Робот! - хором произнесли все трое.
   Это, конечно, была мысль, и даже не мысль, а нечто, слишком лежащее на поверхности и потому уязвимое.
   - Предлагаю следующее. - Командир был сегодня как-то неестественно демократичен. - Вместо того чтобы дискутировать этот вопрос, сэкономить время и сначала послать робота, а потом посмотреть, что из этого выйдет.
   Против ожидания, никто не возразил, даже дотошный до омерзения Темир. Впрочем, как он позднее признавался, он попросту вспомнил, что в "богатырском" трюме валяется робот, не годный ни на что другое, кроме передвижения по прямой.
   Несчастную железяку наскоро проинструктировали и выпустили на свет божий, не без любопытства наблюдая, каким же образом БИМ будет изничтожать конкурента.
   Все было предельно просто. Самоходная гусеничная болванка с шестью манипуляторами только-только двинулась по просеке, образованной развалившимися хвощами, как тут же перед ней возникло некоторое рычажное приспособление, напоминающее перекрещенные алебарды, и по контролирующему каналу рычинцы приняли лишенный обременительной вежливости запрос, какого черта постороннему роботу надо в зоне, контролируемой Большим Интеграционным Мозгом. Робот скромно заметил, что он получил приказ подготовить спальное место для своего командира, так как оный привык спать под тихую танцевальную музыку.
   БИМ ответствовал, что каприз командира "Трех богатырей" зафиксирован в его памяти и будет в дальнейшем учтен, а на данном этапе потребовал от робота перейти в полное подчинение системе БИМа.
   Несчастный робот перед этим получил прямо противоположный приказ: ни в коем случае этого не делать, во всяком случае до выполнения своей основной задачи - разрушения сигнального колпачка в заданном помещении шестнадцатого этажа. И ослушаться он не мог: ведь он-то знал, что приказание получено от самых настоящих людей, то есть от высшей инстанции. Поэтому он презрел все потуги БИМа подчинить его себе и решительно шагнул на трехдюймовую зеленую поросль, уже поднявшуюся на свежей просеке.
   Люди, прижавшись к иллюминаторам, нетерпеливо ждали, что же произойдет дальше, - во всяком случае им было необходимо знать, с какой стороны обрушится первый удар, если они ринутся на прямой штурм.
   Но вместо того, что они ожидали, земля вдруг вспучилась, из нее выметнулся рыжий пожарный шланг, который обдал зазевавшегося робота струей ядовито-лимонного сока. Вероятно, человек на том же самом месте был бы неминуемо отравлен, но робот продолжал с завидным упорством двигаться вперед. Рыжий червь - а на самом деле всего лишь корневище хвоща - хищно подобрался, сворачиваясь тугой пружиной, и вдруг со стремительностью техасского лассо пролетел метров пять и захлестнул цилиндрическое тело робота. Из-под гусениц полетели розовые мясистые клочья, робот заелозил на зеленой меже и рухнул, потеряв равновесие. С трех сторон разом возникло еще три розовых удава, придавивших злополучного страдальца с хищническими намерениями.
   Но тут механические кусачки, зависшие над просекой, дернулись, рухнули вниз и с неуловимой для человеческого глаза быстротой начали превращать извивающиеся корневища в аккуратно нарезанные ломтики колбасы. Корабельный робот оказался прямо-таки погребенным под этими розовыми лоснящимися кругляшками, но тут из-за стены хвощей показался и сам хозяин механических щупалец, многоопорный дистанционный кибер - несочлененный придаток БИМа. С деловитостью паука он выгреб робота из-под румяного крошева, обмыл струёй воды, дохнул для обсушки сухими спиртовыми парами, поставил прямо перед собой и, убедившись в том, что роботу возвращен его первоначальный вид, безмятежно и деловито сжег его среднедистанционным десинтором, спрятанным в компактном паучьем брюхе.
   - Родные и близкие покойного просят венков не возлагать, прокомментировал Рычин, отталкиваясь от иллюминатора. - Вариант "робот" считаю всесторонне рассмотренным. Какой следующий пункт на повестке дня?
   - Лунатик! - брякнул Стефан со всем своим простодушием.
   - Ну, и где я его возьму в шести зонах дальности от Большой Земли?
   Стефан смущенно потер подбородок:
   - Если память мне не изменяет... Кажется, в детстве я бродил по интернату в лунные ночи. Потом как-то отучили.
   - В этом мало проку, - вздохнул Темир. - Беда в том, что никто и никогда не мог запрограммировать лунатика на строго определенные действия. То есть программировать спящего человека можно, и лунатизм тут ни к чему, но сделать это может только опытный гипнотизер. В команде "Богатырей" имеются гипнотизеры?
   В команде "Богатырей" гипнотизеров отродясь не имелось.
   - Погоди-ка, Темир-хан, а на что у нас собственный корабельный кибермед широкого спектра? Разве в число его достоинств не входит лечебный гипноз?
   - Насколько я знаю, только как способ погрузить пациента в искусственный лечебный сон, как это проделал на Камарге БИМ, впрочем, аппаратура у нас однотипная. Но гипнозом пользуются редко, обычно применяется гормонально-фармакологический метод.
   - А все-таки я бы спросил, - уперся Стефан, видно было, что ему никак не хочется упустить шанс сыграть первую скрипку, - как говорится, за спрос денег не берут...
   - Но тратят на него время, что намного дороже, - раздраженно бросил Темир. - Впрочем, Михайла, если и ты настаиваешь... Но только не вслух.
   - Все вы перестраховщики почище БИМа, - буркнул Стефан, включая дисплей кибернетического медицинского комплекса.
   Одним пальцем отстукал вопрос: может ли кибермед путем предварительного внушения заставить спящего человека произвести какое-либо действие.
   Он еще не перестал стучать по клавишам, как на оливковом экране появилось четкое "НЕТ".
   - Рассмотрим побочный вариант, - потянулся к клавиатуре командир корабля.
   Все молча наблюдали. Рычина интересовало, может ли пациент, находящийся в гипностабилизаторе, иначе - саркофаге, по какой-либо причине, исключая гипноз, проснуться и успеть произвести простейшее действие, занимающее не более трех секунд, скажем, взять лежащий рядом предмет. Командир тоже заделался перестраховщиком и явно боялся точно определить условия задачи.
   Впрочем, ко всему он был еще чертовски суеверен и попросту опасался "сглаза". Хотя в истории космофлота еще не наблюдалось ситуации, в которой кибермед мог бы кого-нибудь сглазить.
   В глубине своей цыганской души и Михайла знал, что это невозможно: сглазить можно только черным глазом, а у кибермеда был инфракрасный.
   Ответ был так же категоричен: "НЕТ".
   - А почему? - не унимался дотошный Стеф.
   Кибермед пояснил, что наблюдение ведется не визуальное, а прослеживается кривая различных ритмов энцефалограммы головного мозга. ("Надо думать - не спинного", - буркнул Рычин.) Так что пациенту попросту не дадут проснуться - изменения ритмов выдадут его раньше, чем он выйдет из состояния сна. Кибермед вкатит в него новую порцию снотворного, вот и все.
   Все уныло молчали, глядя на искрящийся экран. Для очистки совести командир протянул руку и уже от полной безнадежности отстучал вопрос: а есть ли вообще теоретическая возможность заставить спящего человека проделать ту или иную работу?
   И на экране оливковом выпрыгнуло лаконичное: "Т Е О Р Е Т И Ч Е С К И - Д А".
   Все как-то и не обрадовались.
   - Фу, - сказал Темир, - черная магия какая-нибудь. Иначе я бы знал.
   И запросил разъяснения.
   На экране появилось: "ОПЫТЫ МИШЕЛЯ ЖУВЕ".
   На Темира с двух сторон посмотрели с такой укоризной, словно он забыл код выхода в подпространство.
   - Ну, я же не ходячая энциклопедия, - взмолился Темир и затребовал дополнительные подробности.
   Дисплей ожил, торопливо побежали строчки и цифры, и выходило из всего написанного следующее: есть в мозгу такой участочек, называется "варолиев мост". Когда человеку что-нибудь снится, например, что он вяжет на спицах носок (забава, крайне распространенная среди космолетчиков, особенно если учесть, что они преимущественно пользуются при этом пухом неземных животных), то на энцефалограмме будет точно такой же узор, как и на записи мозговых ритмов бодрствующего человека, предающегося тому же рукоделию. Но ведь во сне руки спящего не двигаются! Выходит, где-то есть тормоз, препятствующий возникновению движений.
   Мишель Жуве еще в конце двадцатого века нашел этот участочек головного мозга - нижняя оконечность "варолиева моста". И если осторожненько рассечь нервные связи этого участка, то наяву ничего в поведении человека не изменится, а вот во сне он начнет проделывать все то, что...
   - Ура! - завопил Стефан. - Дайте мне только увидеть себя во сне хулиганом, громящим уличные фонари, и я в три секунды прихлопну вам аварийный колпачок!
   - Да, - скривился Темир, - твои скрытые задатки нам хорошо известны, но мы уперлись в то, что задать определенный сон можно только при помощи гипноза. Круг замкнулся. И я не вижу выхода, командир.
   Но у командира уже появилась какая-то идея - вид у него был самоуглубленный и блаженный, как бывало в случаях, когда его осеняла гениальная идея.
   - Ты чего, Михайла? - забеспокоился Стефан.
   - Ми-ну-точ-ку... спокойно, други мои, спокойно! Во мне проснулась наследственная память моих дремучих предков. Ночевка у костров, с их ночным благоуханьем, тихой свежестью долины...
   - Э-э, Михайла, это же из Лонгфелло! - запротестовал Темир. - Уж не хочешь ли ты сказать, что одна из твоих бабушек была шалунья?
   - Виноват. Просто не туда занесло. А, вот: тиха украинская ночь, прозрачно небо... и что еще? Кто подскажет?
   - Звезды блещут.
   - Отнюдь! КОМАРИКИ КУСАЮТ, други мои!!! А все остальное - детали эксперимента. Темка, нашего Гиппократа - к бою! Закодируй ему задание: чикнуть по моему "варолиеву мосту"!
   - В принципе даже не обязательно чикать, достаточно воздействовать пучком не слишком жесткого излучения. Но почему - по твоему?
   - Потому что я тут начальник, моя и воля.
   - Ты командир, потому и сиди. Твое дело - командовать, а в вопросах медицины я разбираюсь больше твоего. - Темир редко нарушал субординацию, но уж если нарушал, то не сдавался.
   Но и Стефан не унимался:
   - Раз ты врач, так не лезь в подопытные кролики, а осуществляй медицинский контроль. К тому же, кто из нас лунатик?
   Исключая последний аргумент, Стефан был прав, и спорить не стали. И так накричались. Теперь надо было проверить, а пойдет ли на удочку сам БИМ.
   - Эй ты, перестраховочный ящик, - воззвал в микрофон Михаила. Наф-Наф с тобой говорит. Ты что это там прохлаждаешься, дурака валяешь? Думаешь, тебя тут смонтировали вагонетки с рудой считать?
   Стеф не утерпел - вытянул шею, с идиотским выражением распустил губы и ладонями оттопырил уши, наглядно демонстрируя, какое сейчас выражение должно было бы быть у БИМа на морде, если бы у него вообще таковая существовала.
   - Ты только посмотри, как у тебя люди спят, бездельник! - продолжал Рычин, вкладывая в голос все презрение сапиенса к механической считалке.
   "Все психологические параметры..." - загремел было БИМ.
   - Да хрюкал я на твои параметры! - с максимально свинской грубостью оборвал его Наф-Наф. - Ты загнал в сонное состояние сто шестьдесят человек, а знаешь ли ты, что это такое - человеческий сон? И какой он бывает?
   "А ты?" - достаточно резонно отпарировал БИМ.
   - А это уж мое поросячье дело. Не знал бы - не говорил. И должен тебе заметить, что кроме человеческого разума в нас вложена и способность видеть человеческие сны. Тебе, консервной банке, и вообразить такое невозможно... А ты лишил этого счастья целых сто шестьдесят человек! Да слышал ли ты такие слова: волшебные сны, радужные сны, сны детские, сказочные, упоительные... А теперь погляди на эти тупые рожи! Жуть! Ничего жуткого в действительности не наблюдалось, но рычинцы знали, что теперь сотни невидимых следящих объективов обшаривают холодным взглядом спящие в саркофагах тела, отыскивая в них хоть какие-нибудь признаки неблагополучия.
   И Рычин прекрасно знал, что таких признаков нет. Но он должен был внушить БИМу, что если бы не его бездействие, люди спали бы много лучше.
   - Ты гляди, гляди! - продолжал он. - И где ты наблюдал счастье, упоение? Да через сто двадцать дней они проснутся совершенно опустошенные, измотанные монотонностью своего состояния, и немедленно впадут в депрессию, проклиная тебя и твою БЕЗДЕЯТЕЛЬНОСТЬ!
   "Но технические параметры анабиозной установки..."
   - "Параметры, параметры"... Да перестань ты носиться с этим словом, как дурак с писаной торбой! Ты мог весь этот экспедиционный корпус сделать безгранично счастливыми спящими людьми, а превратил их в бесчувственных квази-мертвецов, потому что сидел сложа манипуляторы, БЕЗДЕЙСТВОВАЛ...
   "Но что, что, что я мог сделать?!"
   Рычинцы переглянулись - БИМ был готов.
   - Подарить им свист бури, после которой тепло и уют во сто крат слаще и безопаснее; напоить их запахом черемухи и трепещущей на берегу уклейки, чтобы вернуть им босоногое детство; дохнуть на них глауберовой пылью солончаков, чтобы воскресить у них гордость после изнурительного перехода через покорившуюся пустыню... Да мало ли ты мог! Мог, да не почесался. У тебя что, нет вспомогательной фонотеки? В крайнем случае, возьми бытовой пылесос - получишь завывание бури. У тебя нет баллончиков с кухонными приправами, которые воссоздают половину ароматов Аравии? Ты не способен пострекотать сверчком, поквакать лягушкой? Где твоя фантазия, лежачая ты колода? Ведь ты же не вспомогательный кибер, черт возьми, или... или в тебе имеется какой-то производственный дефект, и ты бездействуешь в силу технических недоделок?
   Это было уж слишком. Никто еще так откровенно не обзывал БИМа недоумком. Он взвыл, как землесосный снаряд:
   "Ты, квази-сапиенс, именующий себя Наф-Нафом, смотри и учись, на что способны мыслящие системы высшего ранга!.."
   - Э-э, сеньор хвастун, - оборвал его Рычин, - у нас, поросят, в таких случаях говорят: не хвались, идучи на рать... ну, да это к слову. Просто хочу тебя предупредить, что если ты в порыве самодовольства собираешься мне продемонстрировать, скажем, извержение на Земле Кантемира, с человечьим пеньем трубчатых кристаллов, с оглушительной вонью цветов лаброурры, распускающихся прямо в столбе вулканического пепла, то твои действия будут равны БЕЗДЕЙСТВИЮ, так как на Кантемире никто из тутошних экспедиционников не был, лаброурры не нюхал и ассоциации при сем будут у них нулевыми.
   "Вас понял!" - фальцетом (признак виноватости) пискнул БИМ.
   - Ничего ты не понял, дубина стоеросовая, и не перебивай. Высшие разумные существа в таковых случаях составляют график. Вот и ты ознакомься с личными делами всех ста шестидесяти экспедиционников, узнай, где они провели детство, где - студенческую практику, медовый месяц и так далее. Составь графики предпочтения, наложи фильтры ограничений по противопоказаниям. Усередни. Вычисли погрешности... А пока, чтобы не терять времени, я сам подскажу тебе, какие ситуации будут приятны подавляющему большинству спящих. Итак, первое: повышенная влажность, легкий бриз, запах водорослей и под сурдинку - "Песня варяжского гостя".
   "Будет сделано!" - Весь форс слетел с БИМа в мгновенье ока.
   - А я с моими поросятами на минуточку отключусь, кажется, просыпается кто-то из хозяев...
   Он щелкнул тумблером и всей ладонью утер лицо - тяжело все-таки с кретинами.
   - Как там у нас с кибермедом? - спросил он хриплым шепотом.
   - Тоже готов, - кратко доложил Темир. - Произведено обследование затылочной части Степкиного котелка, достаточно нескольких секунд, чтобы скальпель-излучатель произвел нужную операцию. На общем состоянии Стефа это не отразится, я проверил четырежды.
   Командир оглянулся: в кресле кибермеда уже сидел Левандовский, почти целиком скрытый щупальцами манипуляторов со всякой медицинской аппаратурой. Рычин зажмурился - даже простой шприц всегда приводил его в дрожь.
   - Не тяни, командир, - сказал Стефан.
   Рычин еще раз прокрутил варианты - нет, другого подходящего не было. А тянуть он не любил.
   - Ехать так ехать, - кивнул он Темиру. - Давай.
   Что-то неведомое было сделано со Степкиным мозгом мгновенно, безболезненно и совершенно незаметно для всех троих.
   - Первый лунатик космофлота к выполнению задания готов, - проговорил Стефан, подымаясь из кресла и выпутываясь из неспешных манипуляторов.
   Рычин оглядел его искоса:
   - Да, лихость у тебя не обкорнали. Но ничего, в предстоящей операции она тебе не понадобится. Итак, задание: выйти из корабля и предоставить свое бренное тело для всестороннего обследования в чертогах БИМа. Там тебя усыпят, естественно. Об остальном уж мы позаботимся. Двигай.
   И Стефан двинулся. Командир ошибся только в одном: БИМ не стал ничего делать "там". Он чувствовал себя подстегнутым бесчисленными упреками Рычина в бездействии, и не успела нога Левандовского коснуться биоактивной почвы Земли Ли Камарго, а беспечный голос, демонстрируя полное неведенье происходящего, бодро произнес: "С добрым утром, товарищи..." - как откуда-то из-под корабельных стабилизаторов к нему метнулись серебряные осьминожки, сзади под коленки ему поддала тоже непонятно откуда взявшаяся платформочка на антигравах; Стефан взмахнув руками, опрокинулся на нее, и прильнувшие к иллюминаторам Кузюмов и Рычин увидели, как глаза Стефана закрылись и лицо приняло младенческое выражение.
   - Чистая работа, - констатировал Рычин даже с невольным уважением. А мы-то считали наши скафандры неуязвимыми...
   Платформа уплывала по направлению к владениям БИМа, и бесконтактные осьминоги, подняв многоствольные десинторы, эскортировали ее.
   - Вернемся к нашему Морфею, - сказал Рычин и включил микрофон. - Эй, ваше сновиденчество, каково почивается на морском берегу? Впрочем, сам вижу. Как говорится, вот это уже другой коленкор. Рад, что первый из моих хозяев уже отправился вкушать блаженство истинно райского сна. Но пора менять пластинку. Где это космический герой Стефан Левандовский провел столь быстро промелькнувшие дни детства? А, зона смешанных лесов. Полоса Нечерноземья. Темная ночка, комарики кусают, царь с царицей по садику гуляют...
   "Что такое - царь?" - осмелился вопросить вконец затравленный БИМ.
   - Суперпрограммист, недоумок ты компьютерный! - со своей свинской грубостью оборвал его Рычин. - Ты лучше позаботься о том, чтобы быстренько изготовить шелест листьев. Нет в фонотеке? Кинь на пол ворох бумаги... Теперь ногой... Естественно, не своей - где ж у тебя! Кибера кликни. Записывай, записывай...
   Он незаметно отключил микрофон и шепнул Темиру: "Скафандры, живо!" Он еще прыгал на одной ноге, стараясь другой попасть в синтериклоновую штанину, а на большом экране уже появилось изображение Стефана, которого заботливые осьминожки укладывали в последний пустующий саркофаг под сигнальной лампочкой.
   - Михайла, - так же шепотом, хотя передающая аппаратура и была отключена, забеспокоился Темир, - мне кажется, он в глубоком анабиозе. И никаких там "варолиевых мостов"...
   - Одевайся, там видно будет. - Рычин вздернул герметическую молнию, она вжикнула и защемила кожу под подбородком - командир архаически выругался.