лихорадки...
- Опять это вранье, распускаемое предателем, которого я когда-то звал
другом! - громко воскликнул Алан.
- Сюда идет один тип, человек по имени Квелиус либо Лом. - Лафайет
описал своего недавнего союзника. - Вы его видели?
Алан и Адоранна отрицательно покачали головами.
- Ясно. Он один из зачинщиков всего этого заговора. Ну, представьте на
минуту, друзья, что я начинаю вписываться в картину на стороне защитников
ваших интересов...
- Приятель, ты слишком фамильярен, - начал было Алан, но Адоранна
положила руку ему на плечо.
- Тише, - мягко предупредила она. - Допустим, вы друг Йокабампа. Как
видите, нас держат как пленников в собственных покоях. Его величество
уверяет нас, что это лишь временная мера...
- Если это величество, то моя бабушка - балерина! - вставил Алан. - Как
только я впервые кинул взгляд на негодяя, я понял, что ничего хорошего из
него не выйдет! Король Лафайет, как бы не так! Погодите, доберусь я до шеи
предателя!
- Помнится мне, вы не вполне справились с задачей, когда столкнулись с
ним в последний раз, - заметил О'Лири. - В любом случае, может быть,
следует сделать скидку? Может, это вовсе и не Лафайет О'Лири, который, но
всем описаниям, настоящий принц, и...
- Неужели вы думаете, что я не знаю этого негодника, который однажды
втерся в доверие к ее высочеству при помощи своих штучек, и...
- Штучек! Это был не трюк, а просто сильнейший личный магнетизм. И
убить Лода было достаточно трудно, даже если вам угодно списать это на
ловкость рук... А как насчет убить дракона? Думаете, у вас это лучше бы
вышло?
- Достаточно, сударь! - перебила Адоранна. - Алан, придерживайтесь
темы!
- Хорошо. Итак, этот мерзавец, низким обманом внушивший нам на какое-то
время ложное ощущение безопасности, неожиданно поднял свои подлинные
знамена. Во-первых, он пришел к ее высочеству с рассказами о
захватнической армии. Когда, по моему совету, она потребовала
доказательств, он оттянул время, солгав. А сам принимал срочные меры, как
он это назвал, которые ее высочество не санкционировала. После того как я
выразил недовольство, мы утром обнаружили, что заперты под охраной грубых
парней, только что набранных и оплачиваемых О'Лири. А когда преданная
служанка нашептала нам новости в замочную скважину, мы узнали, что подлец
на самом деле объявил себя регентом.
- Так... плохо, как и предполагалось, - сказал О'Лири. - Но есть
аспекты, которых я пока не могу объяснить... вы мне не поверите, но все
идет к тому, что мы должны прижать к ногтю этого Квелиуса. Он - та
реальная сила, которая стоит за троном. Самозванец, утверждающий, что он
О'Лири, работает на него...
- Он не самозванец, а сам О'Лири! - запальчиво крикнул Алан.
- Почему вы так уверены? Разве Лафайет О'Лири когда-нибудь ранее
заставлял вас усомниться в нем? Разве он не был кристально чист, лоялен,
честен?..
- Я никогда не верил мошеннику, - твердо заявил Алан. - Его нынешнее
поведение лишь подтверждает мои скрытые опасения...
- Говорить о подтверждении скрытых опасений слишком рано, - рассердился
Лафайет. - Я не вижу необходимости что-либо объяснять тебе, желторотый
птенец!
- Придержи язык, недоумок, а то я позондирую твое горло моей шпагой!
- А, ну да, конечно. Но не будем терять время. Вы, двое - можете бежать
тайными коридорами. Я подожду здесь появления Квелиуса. Я пристрелю его из
его же собственного оружия. - Он погладил оружие смерти на ремне.
- Что? Ты думаешь, я убегу и оставлю, пусть даже такого гнусного
мошенника, как ты, один на один с негодяем? Ха! Адоранна, иди, и...
- Глупости, - холодно оборвала его принцесса. - Я остаюсь.
- В обычной ситуации я бы с вами поспорил, - сказал Лафайет, - но при
данных обстоятельствах вы сами должны решать. Если я промахнусь, то с
Артезией все кончено!
- Как это получилось, сударь, что вы знакомы с информацией, не
известной широкой публике, и даже ее высочеству? - спросил Алан.
- Это я объясню позже, если... будет позже.
- Так не пойдет, - рявкнул Алан. - Кто еще, кроме лакея тирана, мог бы
знать его план? - Шпага взметнулась и уперлась в грудь О'Лири.
- Если хотите знать, информацию я получил из места, называемого
Центральной!
Алан и Адоранна переглянулись.
- Правда? - пробормотал граф. - Раз так, я думаю, вам будет приятно
встретиться с товарищем из Центральной?
- Конечно... Но вы не должны ничего знать о Центральной. Ее
существование - секрет ото всех, кроме аккредитованных агентов.
- Неужели? - сказал Алан. - А случилось так, что эмиссар Центральной
вас опередил.
- Правда! Я забыл! Где он?
- Лежит в соседней комнате. Адоранна, не позовешь ли агента?
Принцесса вышла из комнаты. Лафайет услышал приглушенные голоса, затем
мягкие шаги по ковру. Стройная девичья фигурка в опрятной серой униформе
появилась в дверном проеме.
- Дафна! - задохнулся Лафайет. - Что ты здесь делаешь?
- Вы знаете ее? - изумился Алан.
- Я думал, ты в безопасности и в распределителе Центральной, - сказал
Лафайет, не сводя с нее глаз. - Бедная малышка, я знал, что они кого-то
послали, но мне никогда не приходило в голову, что они такие идиоты,
что...
Дафна выхватила пистолет из кобуры и прицелилась в О'Лири.
- Я не знаю откуда вам известно мое имя, - сказала она с едва заметной
дрожью в голосе, - но еще один шаг, и я выстрелю!
- Дафна, это я, Лафайет! Разве ты не знаешь меня?
- Что, и вы? Неужели все думают, что я такая помешанная, что не узнаю
собственного мужа?
Лафайет облизал губы и глубоко вздохнул.
- Послушай, Дафна, попробуй понять. Я не выгляжу собой, я знаю. Я
выгляжу, как вор по имени Зорро. Но на самом деле я - это я, понимаешь?
- Я понимаю, что вы не в своем уме. Не подходите!
- Дафна, послушай меня! Я вышел в ту ночь, в среду, кажется, две недели
тому назад, чтобы, э-э, заскочить в "Секиру и Дракон", и со мной
произошло... это! Это все из-за штуки, которая называется Главный
Референт. Парень по имени Квелиус за все в ответе. Он заплатил Рыжему
Быку, чтобы тот меня туда заманил, и...
- Перестаньте! Вы не Лафайет! Он высокий и красивый, немного
инфантильный, и у него кудрявые волосы и самая прелестная улыбка, особенно
когда он делает что-нибудь глупое...
- Вроде этой? - Лафайет улыбнулся своей самой застенчивой улыбкой. -
Видишь? - сказал он сквозь зубы.
Дафна взвизгнула и отскочила.
- Ничего похожего, ты, злобный монстр!
- Послушай, Зорро ничего не может поделать с тем, что у него глаза
близко посажены!
- Довольно, мошенник! - зарычал Алан. - Ты что, рехнулся, скотина
неотесанная? Не кажется ли тебе, что не только графиня Дафна, но ее
высочество и я лично тоже знаем этого двуличного О'Лири в лицо?
- Он не двуличный! - крикнула Дафна, оборачиваясь к Алану. - Он
просто... просто... болен... или еще что-нибудь. - Она неожиданно шмыгнула
носом и смахнула слезу.
- Послушайте, нам сейчас нельзя ссориться из-за недоразумения, - взывал
Лафайет, - забудьте о моем имени! Важно остановить Квелиуса, поспешите! У
него нечто вроде машины вероятности на взводе. Она может повернуть Артезию
в положение вне континуума! Если он сделает это, то будет навсегда
свободен от внешнего влияния Центральной.
- Что вы знаете о Центральной?
- Разве ты не помнишь? Ты же меня там вчера видела! И даже помогла
мне...
- Я там видела другого сумасшедшего, который пытался убедить меня, что
он Лафайет О'Лири. Я вас никогда в жизни не видела... и его тоже!
- Дафна... они оба были мной! То есть я был обоими! То есть... о, все
равно! Главное - я на твоей стороне, и на стороне Адоранны. Я просто
переговорил с Никодеусом. Именно он предупредил меня о Ломе, то есть
Квелиусе!
- У вас есть доказательства?
- Ничего из документов. Но, Дафна, послушай: закрой глаза и представь
себе, что я сильно простужен, или меня по глотке ударили мячом для поло
или еще чем-то. Теперь... помнишь вечер нашей первой встречи? На тебе
ничего не было, кроме мыльной пены, помнишь? Поэтому я заказал для тебя
милое бальное платье, розовое с серебром. А чуть позже, в тот же вечер, ты
спасла мне жизнь в первый раз, уронив ночной горшок на голову графа Алана!
И...
- Кто рассказал вам все это?
- Никто! Это я, я это помню! Просто представь себе, что я... я
заколдован или нечто в этом роде, как царевна-лягушка. Под этой чумазой
личиной тот же старый Лафайет, который ухаживал за тобой и завоевал тебя!
- В этом что-то есть... почти как будто...
- Значит, ты все же узнаешь меня?
- Нет. Но... но я думаю, не вредно выслушать то, что вы говорите, даже
если вы сумасшедший.
- Ну, это уже кое-что...
- Мы уже наслушались бреда сумасшедшего, - сказал Алан. - Остается
вопрос "что делать?". Мы знаем, что фальшивый король рассчитывает нынче
вечером на большую удачу; слухи все упрощают. В таком случае его нужно
опередить или вообще не начинать. Я имею в виду, что мне уже пора
пробираться вперед, пробиваться сквозь заслон наемников узурпатора,
которые охраняют нас здесь, и убрать их хозяина, когда он будет пировать в
банкетном зале!
- Ты никогда не сделаешь этого, Алан! - твердо сказал О'Лири. - В любом
случае нет нужды в показательных выступлениях. Мы можем воспользоваться
тайными коридорами и появиться в зале неожиданно, сюрпризом...
- Если довериться этой тайной разведке...
- Алан, он наш друг, я это чувствую. Мне кажется, что я это знаю... -
Адоранна испытующе смотрела на О'Лири.
Он вздохнул:
- Давайте не будем начинать все сначала, - попросил он. - В котором
часу начинается эта большая операция?
- В восемь вечера, примерно через час.
- Если только я не заблуждаюсь, вас навестят гораздо раньше с той самой
целью, в которой вы заподозрили меня. Квелиус не может себе позволить,
чтобы вы остались живы, в то время как его марионетка сегодня вечером
сделает важное заявление. Он, возможно, рассчитывает, что в суматохе
танцев незаметно выкрадет тела из дворца. Позже он сделает печальное
объявление, что вы пали жертвой лихорадки. Если вы появитесь в добром
здравии, этот план будет сорван. После этого мы будем действовать, исходя
из конкретной ситуации.
- В бальном зале на виду у людей, - рассуждал Алан, - мы будем в
безопасности на время. Он не осмелится зарезать нас на виду у наших
подданных.
- И уже одно наше присутствие, - добавила Адоранна, - обнаружит
лживость его заявления о нашем недомогании.
Алан ударил кулаком в ладонь:
- Возможно, но вдруг эти тайные ходы ведут в ловушку... - Он свирепо
взглянул на Лафайета. - Я знаю, кто первым умрет.
- Не беспокойся, Ал, вы доберетесь невредимыми, - уверил его О'Лири. -
А теперь, я считаю, вам обоим следует выглядеть как можно лучше, чтобы
произвести должное впечатление на присутствующих: медали, ордена,
драгоценности, тиары.
- Тебе бы самому помыться, приятель, - обратился Алан к О'Лири. - От
тебя козлом несет.
- Ванна? - изумился Лафайет. - Я уже забыл, что она существует!
- Там, - Алан указал на приоткрытую дверь через короткий коридорчик.
Там виднелся бледно-зеленый кафель и золотая арматура. - И можешь сжечь
эти ветхие тряпки; думаю, наряд моего лакея тебе вполне подойдет.
- Надеюсь, что успею, - сказал Лафайет, направляясь в ванную. С
четверть часа он блаженствовал в горячей ароматизированной воде, натирая
кожу фиалковым мылом.
- Полегче, мальчик, - посоветовал он себе. - Так всю шкуру сдерешь.
Отчасти этот темный оттенок не смывается.
Затем О'Лири побрился, решив оставить усы Зорро, подделав их под Эррола
Флинна парой маникюрных ножниц, которыми воспользовался также и для
ногтей. Блестящие иссиня-черные волосы были также слегка подстрижены и
насухо вытерты полотенцем, после чего, будучи причесанными, они
рассыпались на довольно франтоватые естественные кудри. Алан оставил в
передней одежду. Лафайет надел чистое белье, черные панталоны в обтяжку,
белую сорочку со свободными рукавами и открытым воротом. Перед тем как
надеть еще черную куртку, он обернулся алым кушаком из своего прежнего
туалета - явно недавнее приобретение, почти не грязное. По необходимости
он также оставил золотые кольца на руках и в левом ухе, так как они
казались неотъемлемой частью образа. Он прогулочной походкой вернулся в
гостиную. Дафна удивленно обернулась:
- О, это вы? Вы изменились.
- Где Адоранна и Алан?
- В своем будуаре, одеваются.
- Ты такая привлекательная в этой форме, Дафна, - сказал О'Лири, - но
мне ты больше нравишься в мыльной пене.
- Прошу вас, оставьте эти фантастические воспоминания, сэр! У меня нет
выбора, поэтому я имею с вами дело. Но глупо пытаться изображать из себя
Лафайета, если у вас нет и капли сходства с ним.
- Что ж, видно, придется смириться с мыслью о платонических отношениях.
Но это трудно, Дафна. Ты никогда не узнаешь, как я скучал по тебе эти
последние две недели, как я хотел обнять тебя, и...
- Не нужно быть назойливым, - мягко сказала Дафна, - лучше изложите мне
план.
- Ах да, план! Ну, если начистоту, то план нужно разработать. Дафна,
знаешь, у тебя самые красивые в мире глаза!
- Вы действительно так считаете? Но все равно. Нужно поговорить о том,
что мы будем делать, когда доберемся до бального зала.
- Ну, этот тип, Квелиус, - довольно могущественное действующее лицо.
Наш единственный шанс - подкрасться к нему и прижать его к ногтю, пока он
не использовал свой звуковой проектор. Ты знаешь, что у тебя волосы, как
ониксовая пряжа? И даже в этой униформе твоя фигура может разбить мужское
сердце с расстояния в сто ярдов!
- Какой глупый, - прошептала Дафна. - Должна заметить, что побритым вы
выглядите лучше. Но в конце концов, мы не можем тут стоять и болтать весь
день... - Она взглянула в лицо Лафайету, когда он подошел к ней. Он обвил
ее руками. Дафна вздохнула и закрыла глаза, приоткрыв губы.
- Эй! Что вы делаете? - неожиданно сказал Лафайет. - Целуете
незнакомца, да? Вы меня удивляете, Дафна!
Она сжалась, отступила назад и со всего маху так его ударила, что он,
спотыкаясь, попятился.
- Эй! Что происходит? - сказал Алан за спиной О'Лири. Он стоял в
дверном проеме, великолепный в роскошном голубом с алым костюме.
- Все нормально, - запальчиво сказала Дафна, отворачиваясь от О'Лири. -
Я уже разобралась.
Алан криво улыбнулся О'Лири.
- Леди отвратительно верна супружеской клятве, - объяснил тот,
мечтательно потирая щеку.
Появилась Адоранна, царственная, как сказочная королева, в серебряном
платье, украшенном бриллиантами. Она повернулась к Алану, затем к О'Лири и
Дафне, которая отвернулась к окну. Адоранна подошла к ней, обняла за
талию:
- Ничего, Дафна, - прошептала она, - я знаю, когда-нибудь Лафайет
придет в себя.
Дафна подавила рыдание, промокнула глаза, повернулась, расправив плечи.
В этот момент раздался властный стук во входную дверь.
- Думаю, пора уходить, - сказала она.
Через десять минут они столпились в душной камере глубиной около ярда,
длиной десять шагов, скрытой в толще стены за бальным залом.
- Теперь запомните, - сказал Лафайет. - Адоранна, вы с Аланом даете мне
время на изучение положения. Потом ждете, когда этот жулик соберется
сделать серьезное заявление, тогда появляетесь неожиданно. Ведите себя как
ни в чем не бывало: это просто приятный сюрприз, вы неожиданно выздоровели
- и вот уж тут как тут, присоединяетесь к веселью. Ему придется вам
подыграть. А пока он будет занят попыткой перестроиться, у меня будет шанс
нанести ему удар.
- Но... но это же опасно для вас! - воскликнула Дафна. - Почему бы нам
не кинуть жребий, или что-нибудь в этом роде?
- Он вас всех знает, а я для него незнакомец. Он не станет за мной
наблюдать.
- Он прав, девочка, - вмешался Алан. - Но я буду наготове, чтобы
вступить в борьбу, если представится возможность.
- Хорошо, теперь я иду. - Лафайет открыл замок, панель отъехала в
сторону, и он оказался в сиянии света и журчании приглушенной речи. Зал с
белым мраморным полом размером с футбольное поле был заполнен гостями,
разодетыми в кружева и атлас, сияющими драгоценностями в золотой оправе,
которые горели в разноцветном свете огромных люстр на тисненом золотом
своде высокого потолка.
Торжественные стражники в униформе с незнакомыми повязками стояли на
расстоянии двадцати шагов друг от друга у парчовых стен. По счастливой
случайности Лафайет появился между двумя из них. Несколько знакомых лиц
случайно повернулись и взглянули в его сторону, но большинство
присутствующих неотрывно смотрели на большой золотой стул, установленный в
другом конце зала. Несмотря на внешнюю непринужденную веселость, в воздухе
чувствовалось напряжение, нота ожидания слышалась в смехе и болтовне.
Лафайет свободно продвигался сквозь толпу. Он взял напиток с подноса у
проходящего мимо лакея и одним глотком осушил его. Неожиданно загудели
рожки. Наступило молчание, нарушаемое нервозным покашливанием. Широкие
двери на противоположной стороне широко распахнулись, зазвучали фанфары.
Появился высокий стройный светловолосый человек. Он вошел в арку с
беспечным, но в то же время властным видом. Он был одет в желтые шелка с
белым горностаем, легкая корона небрежно сдвинута на бочок.
- Боже, заблудший бедняга выглядит круглым дурачком! - вслух
пробормотал О'Лири. - Разве не ясно, что желтое полностью убивает цвет
лица?
- Ш-ш-ш! - шепнул толстый придворный в пурпуре, стоящий рядом с
Лафайетом. - У него везде шпионы!
- Послушайте, - быстро сказал О'Лири. - Этот попугай не настоящий...
- О, да знаю, знаю! Придержите язык, сэр! - Человек в пурпуре быстро
удалился.
Регент подошел к помосту, взошел с помощью группы придворных и гордый
собой уселся на нарядный стул. Одну ногу он отвел назад, а вторую выставил
вперед и наклонился, подперев кулаком подбородок.
- Ха! Прямо как Генрих Восьмой в фильме класса В, - шепнул О'Лири,
поймав на себе несколько понимающих взглядов со стороны окружающих. Пока
он пробирался поближе, один служащий, бывший второй помощник сторожа
кладовой, ныне разряженный в полный церемониальный костюм, выступил
вперед, прочистил горло и развернул свиток с должной торжественностью:
- Милорды и леди! Его королевское высочество, принц Лафайет, милостиво
обращается к собранию, - пропищал он тонким голосом. Раздались
аплодисменты. Человек на золотом стуле перенес подбородок на другой кулак.
- Верноподданные, - сказал он мягким тенором, - как я восхищен
смелостью вашего духа, вашей неустрашимой отвагой! Вы присоединились в
этот вечер ко мне, бросая вызов унынию, отвергая меланхолические советы
тех, кто заставил бы нас дрогнуть перед мрачным призраком, нависшим над
нашей любимой принцессой и ее достойным супругом. Если бы они могли быть с
нами в этот вечер, они бы первыми зааплодировали вам, поддерживающим
праздничный дух, который они так любили, то есть любят. - Регент выдержал
паузу, чтобы изменить положение.
- Посмотрите на этого болвана, он пытается говорить, подперев кулаком
челюсть, - шепнул Лафайет как бы сам себе. - Он выглядит так, словно у
него терминальный полупаралич.
Несколько человек отошли, но один маленький морщинистый человечек в
алом бархате забормотал:
- Слушайте, слушайте!
- И чего все стоят и слушают этого клоуна? - обратился Лафайет к
старому джентльмену. - Почему они ничего не делают?
- А? Вы задаете подобный вопрос? Вы что, забыли, что у сэра Лафайета
много заслуг перед короной и эскадроны бандитов, которых он недавно нанял
для сохранения своей пошатнувшейся популярности, в то время как он сам
самоотверженно и добровольно служит, пока наша правительница нездорова.
- Лорд Арчибальд, что бы вы сказали, если бы я сообщил, что Адоранна
вовсе и не больна в действительности? - поинтересовался Лафайет
вполголоса.
- Сказал? Ну, я бы сказал, что вы желаемое выдаете за действительное.
Скажите, сэр, мы когда-либо встречались?
- Нет... не совсем. Но если бы она правда была здорова, просто лишена
возможности общаться...
- Тогда все головорезы ада не удержат ни одного меча от службы ей, сэр!
- Ш-ш-ш! До свидания, лорд Арчи, и смотрите в оба! - О'Лири отошел в
сторону, пока регент продолжал бубнить, встал в десяти ярдах от говорящего
в первом ряду толпы.
- ...Поэтому на меня ложится обязанность, к которой я приступаю с
невыразимым нежеланием, принять формально титул, соответствующий
достоинству пребывающего главой государства Артезии. Соответственно... и с
тяжелым сердцем, - регент замолчал, когда его взгляд упал на О'Лири. Он
пристально уставился на него, но вдруг неожиданно выпрямился, глаза его
ярко загорелись, и он указал на О'Лири пальцем. - Схватить мне этого
предателя! - зарычал он.
Раздались короткие восклицания и неразборчивые выкрики, когда отряд
крепких стражников проталкивался сквозь плотную толпу, чтобы схватить
Лафайета. Он здорово пнул одного в униформе в коленную чашечку, затем его
скрутили двойным замком на запястьях.
- Пока не убивайте его! - заорал регент, а потом, когда к нему
обернулись удивленные лица, он выдавил подобие улыбки: - Я хотел сказать,
помните ли вы конституционные права заключенных, парни, чтобы обращаться с
ним с должной предусмотрительностью?
- В чем меня обвиняют? - с трудом пробормотал О'Лири из-за неудобного
положения подбородка, прижатого к груди.
- Уберите его! - рявкнул регент. - Я допрошу его позднее.
- Минуточку, сэр, если можно! - раздался надломленный голос. Лорд
Арчибальд пробрался вперед, вставая перед золотым стулом.
- Я тоже хотел бы знать причину обвинения, - сказал он.
- Что это? Вы осмеливаетесь задавать вопросы мне? Ах, это вы, мой милый
Арчи... думаю, мы обсудим это дело потом, наедине. Затронута безопасность
государства и все такое...
- Ваше величество, государственная безопасность всегда страдает, если
граждан арестовывают произвольно!
Пошел одобрительный шепоток, но быстро стих, так как человек на стуле
выпятил нижнюю губу и нахмурился, глядя в толпу.
- Осознаю, - сказал он, сменив тон, - что пришла пора насаждать более
строгие порядки военного времени относительно свободы слова, а точнее -
заговора!
- Заговора против чего, мессир?! - настаивал Арчибальд.
- Против меня, вашего повелителя!
- Моя повелительница - принцесса Адоранна, ваше величество! - громко
заявил старый придворный.
- С тем же успехом могу вам сказать, что ваша принцесса умерла!
Мгновенно наступила мертвая тишина. И в этой тишине прозвучал чистый
женский голос:
- Лжец!
Все головы повернулись. Адоранна, сияющая серебром с жемчугами в тумане
длинных золотых волос, плывших за ней, прошла по островку, автоматически
открывшемуся перед ней. За ней вышагивал граф Алан, высокий, впечатляюще
красивый в камзоле и со шпорами. За ними шла Дафна, опрятная и милая. Лицо
ее застыло в мучительных переживаниях. Начался сущий бедлам. Приветствия,
смех, крики радости. Престарелая знать преклоняла колена, чтобы поцеловать
руку принцессе. Молодые размахивали над головой парадными мечами, леди
делали реверансы так, что касались пола головными уборами. Они поднимались
с мокрыми глазами и обнимали тех, кто стоял рядом. Лафайет высвободил руки
из неожиданно ослабевших захватов и увидел, как регент подскочил с
искаженным яростью лицом.
- Обманщики! - зарычал он. - Фигляры, подделавшиеся под умерших! Я сам
был свидетелем кончины ее высочества около часа назад, и с последним
вздохом она передала мне тяжелое бремя - корону Артезии...
- Пропустите меня к этой твари, потерявшей совесть! - рычал Алан,
вскакивая на помост.
- Нет! - вскрикнула Дафна и бросилась на него, тормозя рывок, а мнимый
регент поспешил отскочить назад.
- Он не предатель, Алан, он просто временно потерял рассудок!
- Хватайте его! - завопил О'Лири, добавив: - Только не пораньте!
- Правильно! - чирикал лорд Арчибальд, пробираясь вперед с обнаженным
хромированным лезвием. - Негодяй потребуется невредимым для суда!
Лафайета неожиданно потревожили, он обернулся и увидел, что к нему
пробирается знакомая фигура.
- Лом! - вырвалось у него. - Или Квелиус, если точнее! - Он рванулся
навстречу и застыл, так как звуковой проектор был нацелен на него.
- Подождите! - крикнул Лом. - Не делайте глупостей! Вы не знаете...
- Я знаю, что хочу ухватиться за вашу тощую шею! - крикнул О'Лири.
- Нет! Вы не понимаете! Нам нужно... - Лом замолк и присел, уклоняясь
от захвата О'Лири, затем обернулся лицом к помосту:
- Квелиус, - зарычал он. - Оставайтесь на месте! Все кончено!
Лафайет остановился, заколебавшись, так как узурпатор повернулся к
Лому.
- Вы... - Регент, казалось, задохнулся, - но... но... но...
- Верно, я! - воскликнул Лом, в то время как узурпатор на помосте
путался в своих облачениях. Лом вытащил предмет размером с электрический
консервный нож, повертел его в руках. Беззвучная детонация, закружив
О'Лири, отбросила его в беспросветные глубины.
_На него неслись звезды, они сильно толкали его, и от ударов он
раздувался до формы расширяющейся оболочки из тонкого газа. Всматриваясь
внутрь со всех концов света разом, он видел, как вся материя Вселенной
собралась точно в центре него, сократилась до одной сияющей точки и мигом
погасла. Он сразу начал падать внутрь, сокращаясь, сжимаясь. Возникло
мгновенное ощущение опаляющего жара и давящего веса_...
Он попятился, хватаясь за складки бархата, висящего у стены. Нечто
тяжелое скользнуло по его правому глазу, стукнулось о пол и покатилось.
Человек, которого он знал под именем Лом, быстро взглянул на него. Взгляд
его, пронизывающий, как раскаленная игла, упал на О'Лири, рот растянулся в
свирепой улыбке. Он поднял звуковой проектор и что-то крикнул.
В то же время сэр Арчибальд ударил его тупой стороной меча по запястью,
выбив оружие. Оно полетело по полу.
- Я сказал, что он будет жив и предстанет перед судом, ты, старый
- Опять это вранье, распускаемое предателем, которого я когда-то звал
другом! - громко воскликнул Алан.
- Сюда идет один тип, человек по имени Квелиус либо Лом. - Лафайет
описал своего недавнего союзника. - Вы его видели?
Алан и Адоранна отрицательно покачали головами.
- Ясно. Он один из зачинщиков всего этого заговора. Ну, представьте на
минуту, друзья, что я начинаю вписываться в картину на стороне защитников
ваших интересов...
- Приятель, ты слишком фамильярен, - начал было Алан, но Адоранна
положила руку ему на плечо.
- Тише, - мягко предупредила она. - Допустим, вы друг Йокабампа. Как
видите, нас держат как пленников в собственных покоях. Его величество
уверяет нас, что это лишь временная мера...
- Если это величество, то моя бабушка - балерина! - вставил Алан. - Как
только я впервые кинул взгляд на негодяя, я понял, что ничего хорошего из
него не выйдет! Король Лафайет, как бы не так! Погодите, доберусь я до шеи
предателя!
- Помнится мне, вы не вполне справились с задачей, когда столкнулись с
ним в последний раз, - заметил О'Лири. - В любом случае, может быть,
следует сделать скидку? Может, это вовсе и не Лафайет О'Лири, который, но
всем описаниям, настоящий принц, и...
- Неужели вы думаете, что я не знаю этого негодника, который однажды
втерся в доверие к ее высочеству при помощи своих штучек, и...
- Штучек! Это был не трюк, а просто сильнейший личный магнетизм. И
убить Лода было достаточно трудно, даже если вам угодно списать это на
ловкость рук... А как насчет убить дракона? Думаете, у вас это лучше бы
вышло?
- Достаточно, сударь! - перебила Адоранна. - Алан, придерживайтесь
темы!
- Хорошо. Итак, этот мерзавец, низким обманом внушивший нам на какое-то
время ложное ощущение безопасности, неожиданно поднял свои подлинные
знамена. Во-первых, он пришел к ее высочеству с рассказами о
захватнической армии. Когда, по моему совету, она потребовала
доказательств, он оттянул время, солгав. А сам принимал срочные меры, как
он это назвал, которые ее высочество не санкционировала. После того как я
выразил недовольство, мы утром обнаружили, что заперты под охраной грубых
парней, только что набранных и оплачиваемых О'Лири. А когда преданная
служанка нашептала нам новости в замочную скважину, мы узнали, что подлец
на самом деле объявил себя регентом.
- Так... плохо, как и предполагалось, - сказал О'Лири. - Но есть
аспекты, которых я пока не могу объяснить... вы мне не поверите, но все
идет к тому, что мы должны прижать к ногтю этого Квелиуса. Он - та
реальная сила, которая стоит за троном. Самозванец, утверждающий, что он
О'Лири, работает на него...
- Он не самозванец, а сам О'Лири! - запальчиво крикнул Алан.
- Почему вы так уверены? Разве Лафайет О'Лири когда-нибудь ранее
заставлял вас усомниться в нем? Разве он не был кристально чист, лоялен,
честен?..
- Я никогда не верил мошеннику, - твердо заявил Алан. - Его нынешнее
поведение лишь подтверждает мои скрытые опасения...
- Говорить о подтверждении скрытых опасений слишком рано, - рассердился
Лафайет. - Я не вижу необходимости что-либо объяснять тебе, желторотый
птенец!
- Придержи язык, недоумок, а то я позондирую твое горло моей шпагой!
- А, ну да, конечно. Но не будем терять время. Вы, двое - можете бежать
тайными коридорами. Я подожду здесь появления Квелиуса. Я пристрелю его из
его же собственного оружия. - Он погладил оружие смерти на ремне.
- Что? Ты думаешь, я убегу и оставлю, пусть даже такого гнусного
мошенника, как ты, один на один с негодяем? Ха! Адоранна, иди, и...
- Глупости, - холодно оборвала его принцесса. - Я остаюсь.
- В обычной ситуации я бы с вами поспорил, - сказал Лафайет, - но при
данных обстоятельствах вы сами должны решать. Если я промахнусь, то с
Артезией все кончено!
- Как это получилось, сударь, что вы знакомы с информацией, не
известной широкой публике, и даже ее высочеству? - спросил Алан.
- Это я объясню позже, если... будет позже.
- Так не пойдет, - рявкнул Алан. - Кто еще, кроме лакея тирана, мог бы
знать его план? - Шпага взметнулась и уперлась в грудь О'Лири.
- Если хотите знать, информацию я получил из места, называемого
Центральной!
Алан и Адоранна переглянулись.
- Правда? - пробормотал граф. - Раз так, я думаю, вам будет приятно
встретиться с товарищем из Центральной?
- Конечно... Но вы не должны ничего знать о Центральной. Ее
существование - секрет ото всех, кроме аккредитованных агентов.
- Неужели? - сказал Алан. - А случилось так, что эмиссар Центральной
вас опередил.
- Правда! Я забыл! Где он?
- Лежит в соседней комнате. Адоранна, не позовешь ли агента?
Принцесса вышла из комнаты. Лафайет услышал приглушенные голоса, затем
мягкие шаги по ковру. Стройная девичья фигурка в опрятной серой униформе
появилась в дверном проеме.
- Дафна! - задохнулся Лафайет. - Что ты здесь делаешь?
- Вы знаете ее? - изумился Алан.
- Я думал, ты в безопасности и в распределителе Центральной, - сказал
Лафайет, не сводя с нее глаз. - Бедная малышка, я знал, что они кого-то
послали, но мне никогда не приходило в голову, что они такие идиоты,
что...
Дафна выхватила пистолет из кобуры и прицелилась в О'Лири.
- Я не знаю откуда вам известно мое имя, - сказала она с едва заметной
дрожью в голосе, - но еще один шаг, и я выстрелю!
- Дафна, это я, Лафайет! Разве ты не знаешь меня?
- Что, и вы? Неужели все думают, что я такая помешанная, что не узнаю
собственного мужа?
Лафайет облизал губы и глубоко вздохнул.
- Послушай, Дафна, попробуй понять. Я не выгляжу собой, я знаю. Я
выгляжу, как вор по имени Зорро. Но на самом деле я - это я, понимаешь?
- Я понимаю, что вы не в своем уме. Не подходите!
- Дафна, послушай меня! Я вышел в ту ночь, в среду, кажется, две недели
тому назад, чтобы, э-э, заскочить в "Секиру и Дракон", и со мной
произошло... это! Это все из-за штуки, которая называется Главный
Референт. Парень по имени Квелиус за все в ответе. Он заплатил Рыжему
Быку, чтобы тот меня туда заманил, и...
- Перестаньте! Вы не Лафайет! Он высокий и красивый, немного
инфантильный, и у него кудрявые волосы и самая прелестная улыбка, особенно
когда он делает что-нибудь глупое...
- Вроде этой? - Лафайет улыбнулся своей самой застенчивой улыбкой. -
Видишь? - сказал он сквозь зубы.
Дафна взвизгнула и отскочила.
- Ничего похожего, ты, злобный монстр!
- Послушай, Зорро ничего не может поделать с тем, что у него глаза
близко посажены!
- Довольно, мошенник! - зарычал Алан. - Ты что, рехнулся, скотина
неотесанная? Не кажется ли тебе, что не только графиня Дафна, но ее
высочество и я лично тоже знаем этого двуличного О'Лири в лицо?
- Он не двуличный! - крикнула Дафна, оборачиваясь к Алану. - Он
просто... просто... болен... или еще что-нибудь. - Она неожиданно шмыгнула
носом и смахнула слезу.
- Послушайте, нам сейчас нельзя ссориться из-за недоразумения, - взывал
Лафайет, - забудьте о моем имени! Важно остановить Квелиуса, поспешите! У
него нечто вроде машины вероятности на взводе. Она может повернуть Артезию
в положение вне континуума! Если он сделает это, то будет навсегда
свободен от внешнего влияния Центральной.
- Что вы знаете о Центральной?
- Разве ты не помнишь? Ты же меня там вчера видела! И даже помогла
мне...
- Я там видела другого сумасшедшего, который пытался убедить меня, что
он Лафайет О'Лири. Я вас никогда в жизни не видела... и его тоже!
- Дафна... они оба были мной! То есть я был обоими! То есть... о, все
равно! Главное - я на твоей стороне, и на стороне Адоранны. Я просто
переговорил с Никодеусом. Именно он предупредил меня о Ломе, то есть
Квелиусе!
- У вас есть доказательства?
- Ничего из документов. Но, Дафна, послушай: закрой глаза и представь
себе, что я сильно простужен, или меня по глотке ударили мячом для поло
или еще чем-то. Теперь... помнишь вечер нашей первой встречи? На тебе
ничего не было, кроме мыльной пены, помнишь? Поэтому я заказал для тебя
милое бальное платье, розовое с серебром. А чуть позже, в тот же вечер, ты
спасла мне жизнь в первый раз, уронив ночной горшок на голову графа Алана!
И...
- Кто рассказал вам все это?
- Никто! Это я, я это помню! Просто представь себе, что я... я
заколдован или нечто в этом роде, как царевна-лягушка. Под этой чумазой
личиной тот же старый Лафайет, который ухаживал за тобой и завоевал тебя!
- В этом что-то есть... почти как будто...
- Значит, ты все же узнаешь меня?
- Нет. Но... но я думаю, не вредно выслушать то, что вы говорите, даже
если вы сумасшедший.
- Ну, это уже кое-что...
- Мы уже наслушались бреда сумасшедшего, - сказал Алан. - Остается
вопрос "что делать?". Мы знаем, что фальшивый король рассчитывает нынче
вечером на большую удачу; слухи все упрощают. В таком случае его нужно
опередить или вообще не начинать. Я имею в виду, что мне уже пора
пробираться вперед, пробиваться сквозь заслон наемников узурпатора,
которые охраняют нас здесь, и убрать их хозяина, когда он будет пировать в
банкетном зале!
- Ты никогда не сделаешь этого, Алан! - твердо сказал О'Лири. - В любом
случае нет нужды в показательных выступлениях. Мы можем воспользоваться
тайными коридорами и появиться в зале неожиданно, сюрпризом...
- Если довериться этой тайной разведке...
- Алан, он наш друг, я это чувствую. Мне кажется, что я это знаю... -
Адоранна испытующе смотрела на О'Лири.
Он вздохнул:
- Давайте не будем начинать все сначала, - попросил он. - В котором
часу начинается эта большая операция?
- В восемь вечера, примерно через час.
- Если только я не заблуждаюсь, вас навестят гораздо раньше с той самой
целью, в которой вы заподозрили меня. Квелиус не может себе позволить,
чтобы вы остались живы, в то время как его марионетка сегодня вечером
сделает важное заявление. Он, возможно, рассчитывает, что в суматохе
танцев незаметно выкрадет тела из дворца. Позже он сделает печальное
объявление, что вы пали жертвой лихорадки. Если вы появитесь в добром
здравии, этот план будет сорван. После этого мы будем действовать, исходя
из конкретной ситуации.
- В бальном зале на виду у людей, - рассуждал Алан, - мы будем в
безопасности на время. Он не осмелится зарезать нас на виду у наших
подданных.
- И уже одно наше присутствие, - добавила Адоранна, - обнаружит
лживость его заявления о нашем недомогании.
Алан ударил кулаком в ладонь:
- Возможно, но вдруг эти тайные ходы ведут в ловушку... - Он свирепо
взглянул на Лафайета. - Я знаю, кто первым умрет.
- Не беспокойся, Ал, вы доберетесь невредимыми, - уверил его О'Лири. -
А теперь, я считаю, вам обоим следует выглядеть как можно лучше, чтобы
произвести должное впечатление на присутствующих: медали, ордена,
драгоценности, тиары.
- Тебе бы самому помыться, приятель, - обратился Алан к О'Лири. - От
тебя козлом несет.
- Ванна? - изумился Лафайет. - Я уже забыл, что она существует!
- Там, - Алан указал на приоткрытую дверь через короткий коридорчик.
Там виднелся бледно-зеленый кафель и золотая арматура. - И можешь сжечь
эти ветхие тряпки; думаю, наряд моего лакея тебе вполне подойдет.
- Надеюсь, что успею, - сказал Лафайет, направляясь в ванную. С
четверть часа он блаженствовал в горячей ароматизированной воде, натирая
кожу фиалковым мылом.
- Полегче, мальчик, - посоветовал он себе. - Так всю шкуру сдерешь.
Отчасти этот темный оттенок не смывается.
Затем О'Лири побрился, решив оставить усы Зорро, подделав их под Эррола
Флинна парой маникюрных ножниц, которыми воспользовался также и для
ногтей. Блестящие иссиня-черные волосы были также слегка подстрижены и
насухо вытерты полотенцем, после чего, будучи причесанными, они
рассыпались на довольно франтоватые естественные кудри. Алан оставил в
передней одежду. Лафайет надел чистое белье, черные панталоны в обтяжку,
белую сорочку со свободными рукавами и открытым воротом. Перед тем как
надеть еще черную куртку, он обернулся алым кушаком из своего прежнего
туалета - явно недавнее приобретение, почти не грязное. По необходимости
он также оставил золотые кольца на руках и в левом ухе, так как они
казались неотъемлемой частью образа. Он прогулочной походкой вернулся в
гостиную. Дафна удивленно обернулась:
- О, это вы? Вы изменились.
- Где Адоранна и Алан?
- В своем будуаре, одеваются.
- Ты такая привлекательная в этой форме, Дафна, - сказал О'Лири, - но
мне ты больше нравишься в мыльной пене.
- Прошу вас, оставьте эти фантастические воспоминания, сэр! У меня нет
выбора, поэтому я имею с вами дело. Но глупо пытаться изображать из себя
Лафайета, если у вас нет и капли сходства с ним.
- Что ж, видно, придется смириться с мыслью о платонических отношениях.
Но это трудно, Дафна. Ты никогда не узнаешь, как я скучал по тебе эти
последние две недели, как я хотел обнять тебя, и...
- Не нужно быть назойливым, - мягко сказала Дафна, - лучше изложите мне
план.
- Ах да, план! Ну, если начистоту, то план нужно разработать. Дафна,
знаешь, у тебя самые красивые в мире глаза!
- Вы действительно так считаете? Но все равно. Нужно поговорить о том,
что мы будем делать, когда доберемся до бального зала.
- Ну, этот тип, Квелиус, - довольно могущественное действующее лицо.
Наш единственный шанс - подкрасться к нему и прижать его к ногтю, пока он
не использовал свой звуковой проектор. Ты знаешь, что у тебя волосы, как
ониксовая пряжа? И даже в этой униформе твоя фигура может разбить мужское
сердце с расстояния в сто ярдов!
- Какой глупый, - прошептала Дафна. - Должна заметить, что побритым вы
выглядите лучше. Но в конце концов, мы не можем тут стоять и болтать весь
день... - Она взглянула в лицо Лафайету, когда он подошел к ней. Он обвил
ее руками. Дафна вздохнула и закрыла глаза, приоткрыв губы.
- Эй! Что вы делаете? - неожиданно сказал Лафайет. - Целуете
незнакомца, да? Вы меня удивляете, Дафна!
Она сжалась, отступила назад и со всего маху так его ударила, что он,
спотыкаясь, попятился.
- Эй! Что происходит? - сказал Алан за спиной О'Лири. Он стоял в
дверном проеме, великолепный в роскошном голубом с алым костюме.
- Все нормально, - запальчиво сказала Дафна, отворачиваясь от О'Лири. -
Я уже разобралась.
Алан криво улыбнулся О'Лири.
- Леди отвратительно верна супружеской клятве, - объяснил тот,
мечтательно потирая щеку.
Появилась Адоранна, царственная, как сказочная королева, в серебряном
платье, украшенном бриллиантами. Она повернулась к Алану, затем к О'Лири и
Дафне, которая отвернулась к окну. Адоранна подошла к ней, обняла за
талию:
- Ничего, Дафна, - прошептала она, - я знаю, когда-нибудь Лафайет
придет в себя.
Дафна подавила рыдание, промокнула глаза, повернулась, расправив плечи.
В этот момент раздался властный стук во входную дверь.
- Думаю, пора уходить, - сказала она.
Через десять минут они столпились в душной камере глубиной около ярда,
длиной десять шагов, скрытой в толще стены за бальным залом.
- Теперь запомните, - сказал Лафайет. - Адоранна, вы с Аланом даете мне
время на изучение положения. Потом ждете, когда этот жулик соберется
сделать серьезное заявление, тогда появляетесь неожиданно. Ведите себя как
ни в чем не бывало: это просто приятный сюрприз, вы неожиданно выздоровели
- и вот уж тут как тут, присоединяетесь к веселью. Ему придется вам
подыграть. А пока он будет занят попыткой перестроиться, у меня будет шанс
нанести ему удар.
- Но... но это же опасно для вас! - воскликнула Дафна. - Почему бы нам
не кинуть жребий, или что-нибудь в этом роде?
- Он вас всех знает, а я для него незнакомец. Он не станет за мной
наблюдать.
- Он прав, девочка, - вмешался Алан. - Но я буду наготове, чтобы
вступить в борьбу, если представится возможность.
- Хорошо, теперь я иду. - Лафайет открыл замок, панель отъехала в
сторону, и он оказался в сиянии света и журчании приглушенной речи. Зал с
белым мраморным полом размером с футбольное поле был заполнен гостями,
разодетыми в кружева и атлас, сияющими драгоценностями в золотой оправе,
которые горели в разноцветном свете огромных люстр на тисненом золотом
своде высокого потолка.
Торжественные стражники в униформе с незнакомыми повязками стояли на
расстоянии двадцати шагов друг от друга у парчовых стен. По счастливой
случайности Лафайет появился между двумя из них. Несколько знакомых лиц
случайно повернулись и взглянули в его сторону, но большинство
присутствующих неотрывно смотрели на большой золотой стул, установленный в
другом конце зала. Несмотря на внешнюю непринужденную веселость, в воздухе
чувствовалось напряжение, нота ожидания слышалась в смехе и болтовне.
Лафайет свободно продвигался сквозь толпу. Он взял напиток с подноса у
проходящего мимо лакея и одним глотком осушил его. Неожиданно загудели
рожки. Наступило молчание, нарушаемое нервозным покашливанием. Широкие
двери на противоположной стороне широко распахнулись, зазвучали фанфары.
Появился высокий стройный светловолосый человек. Он вошел в арку с
беспечным, но в то же время властным видом. Он был одет в желтые шелка с
белым горностаем, легкая корона небрежно сдвинута на бочок.
- Боже, заблудший бедняга выглядит круглым дурачком! - вслух
пробормотал О'Лири. - Разве не ясно, что желтое полностью убивает цвет
лица?
- Ш-ш-ш! - шепнул толстый придворный в пурпуре, стоящий рядом с
Лафайетом. - У него везде шпионы!
- Послушайте, - быстро сказал О'Лири. - Этот попугай не настоящий...
- О, да знаю, знаю! Придержите язык, сэр! - Человек в пурпуре быстро
удалился.
Регент подошел к помосту, взошел с помощью группы придворных и гордый
собой уселся на нарядный стул. Одну ногу он отвел назад, а вторую выставил
вперед и наклонился, подперев кулаком подбородок.
- Ха! Прямо как Генрих Восьмой в фильме класса В, - шепнул О'Лири,
поймав на себе несколько понимающих взглядов со стороны окружающих. Пока
он пробирался поближе, один служащий, бывший второй помощник сторожа
кладовой, ныне разряженный в полный церемониальный костюм, выступил
вперед, прочистил горло и развернул свиток с должной торжественностью:
- Милорды и леди! Его королевское высочество, принц Лафайет, милостиво
обращается к собранию, - пропищал он тонким голосом. Раздались
аплодисменты. Человек на золотом стуле перенес подбородок на другой кулак.
- Верноподданные, - сказал он мягким тенором, - как я восхищен
смелостью вашего духа, вашей неустрашимой отвагой! Вы присоединились в
этот вечер ко мне, бросая вызов унынию, отвергая меланхолические советы
тех, кто заставил бы нас дрогнуть перед мрачным призраком, нависшим над
нашей любимой принцессой и ее достойным супругом. Если бы они могли быть с
нами в этот вечер, они бы первыми зааплодировали вам, поддерживающим
праздничный дух, который они так любили, то есть любят. - Регент выдержал
паузу, чтобы изменить положение.
- Посмотрите на этого болвана, он пытается говорить, подперев кулаком
челюсть, - шепнул Лафайет как бы сам себе. - Он выглядит так, словно у
него терминальный полупаралич.
Несколько человек отошли, но один маленький морщинистый человечек в
алом бархате забормотал:
- Слушайте, слушайте!
- И чего все стоят и слушают этого клоуна? - обратился Лафайет к
старому джентльмену. - Почему они ничего не делают?
- А? Вы задаете подобный вопрос? Вы что, забыли, что у сэра Лафайета
много заслуг перед короной и эскадроны бандитов, которых он недавно нанял
для сохранения своей пошатнувшейся популярности, в то время как он сам
самоотверженно и добровольно служит, пока наша правительница нездорова.
- Лорд Арчибальд, что бы вы сказали, если бы я сообщил, что Адоранна
вовсе и не больна в действительности? - поинтересовался Лафайет
вполголоса.
- Сказал? Ну, я бы сказал, что вы желаемое выдаете за действительное.
Скажите, сэр, мы когда-либо встречались?
- Нет... не совсем. Но если бы она правда была здорова, просто лишена
возможности общаться...
- Тогда все головорезы ада не удержат ни одного меча от службы ей, сэр!
- Ш-ш-ш! До свидания, лорд Арчи, и смотрите в оба! - О'Лири отошел в
сторону, пока регент продолжал бубнить, встал в десяти ярдах от говорящего
в первом ряду толпы.
- ...Поэтому на меня ложится обязанность, к которой я приступаю с
невыразимым нежеланием, принять формально титул, соответствующий
достоинству пребывающего главой государства Артезии. Соответственно... и с
тяжелым сердцем, - регент замолчал, когда его взгляд упал на О'Лири. Он
пристально уставился на него, но вдруг неожиданно выпрямился, глаза его
ярко загорелись, и он указал на О'Лири пальцем. - Схватить мне этого
предателя! - зарычал он.
Раздались короткие восклицания и неразборчивые выкрики, когда отряд
крепких стражников проталкивался сквозь плотную толпу, чтобы схватить
Лафайета. Он здорово пнул одного в униформе в коленную чашечку, затем его
скрутили двойным замком на запястьях.
- Пока не убивайте его! - заорал регент, а потом, когда к нему
обернулись удивленные лица, он выдавил подобие улыбки: - Я хотел сказать,
помните ли вы конституционные права заключенных, парни, чтобы обращаться с
ним с должной предусмотрительностью?
- В чем меня обвиняют? - с трудом пробормотал О'Лири из-за неудобного
положения подбородка, прижатого к груди.
- Уберите его! - рявкнул регент. - Я допрошу его позднее.
- Минуточку, сэр, если можно! - раздался надломленный голос. Лорд
Арчибальд пробрался вперед, вставая перед золотым стулом.
- Я тоже хотел бы знать причину обвинения, - сказал он.
- Что это? Вы осмеливаетесь задавать вопросы мне? Ах, это вы, мой милый
Арчи... думаю, мы обсудим это дело потом, наедине. Затронута безопасность
государства и все такое...
- Ваше величество, государственная безопасность всегда страдает, если
граждан арестовывают произвольно!
Пошел одобрительный шепоток, но быстро стих, так как человек на стуле
выпятил нижнюю губу и нахмурился, глядя в толпу.
- Осознаю, - сказал он, сменив тон, - что пришла пора насаждать более
строгие порядки военного времени относительно свободы слова, а точнее -
заговора!
- Заговора против чего, мессир?! - настаивал Арчибальд.
- Против меня, вашего повелителя!
- Моя повелительница - принцесса Адоранна, ваше величество! - громко
заявил старый придворный.
- С тем же успехом могу вам сказать, что ваша принцесса умерла!
Мгновенно наступила мертвая тишина. И в этой тишине прозвучал чистый
женский голос:
- Лжец!
Все головы повернулись. Адоранна, сияющая серебром с жемчугами в тумане
длинных золотых волос, плывших за ней, прошла по островку, автоматически
открывшемуся перед ней. За ней вышагивал граф Алан, высокий, впечатляюще
красивый в камзоле и со шпорами. За ними шла Дафна, опрятная и милая. Лицо
ее застыло в мучительных переживаниях. Начался сущий бедлам. Приветствия,
смех, крики радости. Престарелая знать преклоняла колена, чтобы поцеловать
руку принцессе. Молодые размахивали над головой парадными мечами, леди
делали реверансы так, что касались пола головными уборами. Они поднимались
с мокрыми глазами и обнимали тех, кто стоял рядом. Лафайет высвободил руки
из неожиданно ослабевших захватов и увидел, как регент подскочил с
искаженным яростью лицом.
- Обманщики! - зарычал он. - Фигляры, подделавшиеся под умерших! Я сам
был свидетелем кончины ее высочества около часа назад, и с последним
вздохом она передала мне тяжелое бремя - корону Артезии...
- Пропустите меня к этой твари, потерявшей совесть! - рычал Алан,
вскакивая на помост.
- Нет! - вскрикнула Дафна и бросилась на него, тормозя рывок, а мнимый
регент поспешил отскочить назад.
- Он не предатель, Алан, он просто временно потерял рассудок!
- Хватайте его! - завопил О'Лири, добавив: - Только не пораньте!
- Правильно! - чирикал лорд Арчибальд, пробираясь вперед с обнаженным
хромированным лезвием. - Негодяй потребуется невредимым для суда!
Лафайета неожиданно потревожили, он обернулся и увидел, что к нему
пробирается знакомая фигура.
- Лом! - вырвалось у него. - Или Квелиус, если точнее! - Он рванулся
навстречу и застыл, так как звуковой проектор был нацелен на него.
- Подождите! - крикнул Лом. - Не делайте глупостей! Вы не знаете...
- Я знаю, что хочу ухватиться за вашу тощую шею! - крикнул О'Лири.
- Нет! Вы не понимаете! Нам нужно... - Лом замолк и присел, уклоняясь
от захвата О'Лири, затем обернулся лицом к помосту:
- Квелиус, - зарычал он. - Оставайтесь на месте! Все кончено!
Лафайет остановился, заколебавшись, так как узурпатор повернулся к
Лому.
- Вы... - Регент, казалось, задохнулся, - но... но... но...
- Верно, я! - воскликнул Лом, в то время как узурпатор на помосте
путался в своих облачениях. Лом вытащил предмет размером с электрический
консервный нож, повертел его в руках. Беззвучная детонация, закружив
О'Лири, отбросила его в беспросветные глубины.
_На него неслись звезды, они сильно толкали его, и от ударов он
раздувался до формы расширяющейся оболочки из тонкого газа. Всматриваясь
внутрь со всех концов света разом, он видел, как вся материя Вселенной
собралась точно в центре него, сократилась до одной сияющей точки и мигом
погасла. Он сразу начал падать внутрь, сокращаясь, сжимаясь. Возникло
мгновенное ощущение опаляющего жара и давящего веса_...
Он попятился, хватаясь за складки бархата, висящего у стены. Нечто
тяжелое скользнуло по его правому глазу, стукнулось о пол и покатилось.
Человек, которого он знал под именем Лом, быстро взглянул на него. Взгляд
его, пронизывающий, как раскаленная игла, упал на О'Лири, рот растянулся в
свирепой улыбке. Он поднял звуковой проектор и что-то крикнул.
В то же время сэр Арчибальд ударил его тупой стороной меча по запястью,
выбив оружие. Оно полетело по полу.
- Я сказал, что он будет жив и предстанет перед судом, ты, старый