Лауринчюкас Альбертас Казевич. Средняя американка

   Mapгрет (отстраняется).Не прикасайся ко мне.
   Стивен. Бережешь себя? Для кого? Кроме меня, никто не оценит.
   Маргрет. Ты уже многих оценил. Учительницу помнишь? Банковскую служащую. Дочку врача. Жену судьи.
   Стивен. Довольно!
   Маргрет. Нашу служанку. Секретаршу соседа. Уборщицу-негритянку.
   Стивен. Да, да, было. Ты еще многих не назвала. Они появлялись только потому, что ты пренебрегала мной.
   Маргрет. Ты мне противен… Противен…
   Стивен. Я не могу больше… (Приближается к Маргрет.)
   Маргрет. Я буду кричать… Еще шаг…
   Стивен (останавливается, озирается). Значит, не подхожу?
   Маргрет. Уйди.
   Стивен. Костас, значит, подходит, а я нет? Учти – ему ты не достанешься тоже.
   Маргрет, вспыхнув, уходит с веранды.
   (Оставшись один.) Ну и орешек! Зубы можно обломать… (Ходит взад и вперед по веранде.) И все-таки она будет моей. Будет.
   Входит Уолтер.
   Уолтер. Стивен, у меня тут возник один план. Знаешь, кто будет президентом картинной галереи? Костас.
   Стивен. Костас? Но вы обещали это место Джону.
   Уолтер. Мне нужны работники иного склада. Энергичные, деловые, умеющие скрывать свои чувства.
   Стивен. О да, чувства Костас, безусловно, умеет скрывать.
   Уолтер (настороженно). Что ты имеешь в виду?
   Стивен. Просто подтверждаю вашу правоту.
   Уолтер. Возможно, я несколько субъективен к Костасу.
   Стивен. У вас нет никаких оснований быть субъективным. И Костас, и Джон для вас одинаково чужие люди.
   Уолтер. Что ты мелешь? Костас – мой сын.
   Стивен. Увы, он не ваш сын.
   Уолтер. Кто же он?
   Стивен. Мельхиор Медекша.
   Уолтер. Ты что плетешь?… Перепил?
   Стивен. Нет, конечно. Но если бы я даже выпил, Мельхиора Медекшу я бы ни с кем не спутал.
   Уолтер. Ты знал его?
   Стивен. В последний раз я встретил его в сорок четвертом. Мельхиор Медекша ехал на мотоцикле вместе с вашим сыном. На моих глазах их остановил отряд тотальной мобилизации. Хромой немецкий офицер отнял у них мотоцикл, умчался на восток. Мы пошли пешком все втроем. А потом рядом с нами разорвалась бомба. Медекша успел спрятаться в рытвину. А Костас… Осколком ранило в грудь. Я был чуть дальше, мне только пробило руку. Медекша вскочил, бросился к Костасу, вытащил у него из кармана документы и убежал.
   Уолтер (взволнованный). И ты спокойно смотрел на это?
   Стивен. Что я мог сделать? У меня не двигалась рука.
   Уолтер. Почему ты не сказал об этом раньше?
   Стивен. Зачем? Вы бы все равно не поверили мне. Да вы и сейчас не верите.
   Уолтер. Разумеется. Где доказательства? Костас может выдумать такую же историю о тебе.
   Стивен (ходит по веранде, опустив голову). Так я и думал. Вы побоитесь шума. Вы даже согласитесь, чтобы вас надул проходимец, но только чтобы об этом не узнали те, от кого зависит ваш бизнес.
   Уолтер. Послушай, Стивен, не кажется ли тебе, что ты заврался? Я ведь могу и вышвырнуть тебя. И ты уйдешь отсюда таким же нищим, каким пришел…
   Стивен. Вряд ли вы это сделаете. Я ведь немало знаю о вас. И, кроме того, пока нужен вам.
   Уолтер. И все-таки я вышвырну тебя.
   Стивен. Зачем? Ведь я бы мог не открывать вам ничего. И тогда бы вы в конце концов дождались скандала. Если я говорю сейчас всю правду, то только для того, чтобы помочь вам.
   Уолтер. Но кто он такой, этот Медекша?
   Стивен. Сын вашего соседа в Каунасе. Поэтому он так много и знает о вас.
   В дверях появляется Костас. Уолтер подходит к Костасу, обнимает его, ведет к зеркалу. Некоторое время разглядывает его и себя.
   Уолтер. Странно, но мы похожи.
   Стивен смеется.
   Костас. Что тут смешного?
   Стивен. Все отцы умиляются, обнаружив сходство с детьми.
   Костас. Говорят, я больше похож на мать.
   Уолтер. Ты помнишь ее?
   Костас. Нет… почти нет… Слышал, что она была прекрасной женщиной.
   Уолтер. У тебя есть ее портрет?
   Костас. Сейчас нет.
   Уолтер. А у меня сохранился. И не один. Сейчас принесу.
   Костас. Может быть, потом?
   Уолтер. Нет, нет, сейчас. Ты ведь очень хочешь увидеть свою мать? (Уходит.)
   Костас (Стивену). Твоя работа?
   Стивен. Предположим.
   Костас. Ты ведь говорил – не будешь мне мешать.
   Стивен. Пока наши дороги не пересекутся.
   Костас. Пересеклись?
   Стивен. К сожалению.
   Костас. Ты все ему рассказал?
   Стивен. Почти.
   Костас. Еще нужно доказать.
   Стивен. Я свидетель.
   Костас. Свидетель без доказательств. И, кроме того, я никого не убивал. Костас погиб от взрыва бомбы.
   Стивен. Когда ты рылся у него в карманах, он еще дышал.
   Костас. Но его никто уже не мог спасти.
   Стивен. Какая разница? Ты все равно ограбил живого.
   Костас. Умирающего… мертвого почти. И только потому, что я сам хотел жить. Если бы я попался большевикам, они бы, без сомнения, поставили меня к стенке с такими документами. Я выбросил их, похоронил себя вместе с ними, взял документы Костаса, чтобы начать новую жизнь. С тех пор я никогда не совершал преступлений… почти никогда…
   Стивен. А это разве не преступление, что ты назвался сыном Уолтера, явился в его дом?
   Костас. Я не сделал бы ему ничего плохого. Я просто устал, устал от этой дурацкой жизни.
   Стивен. Значит, только от усталости полчаса назад ты отдыхал на груди своей мамочки?
   Костас. Чего ты хочешь от меня?
   Стивен. Чтобы ты исчез отсюда.
   Входит Уолтер с пачкой фотографий.
   Уолтер (протягивает Костасу фотографию). Видишь? Она с подругами. Узнаешь?
   Костас. Конечно.
   Уолтер. И где же она?
   Костас (чуть замешкавшись). Вот.
   Уолтер. Правильно. (Сурово смотрит на Стивена.)
   Костас. Последнюю ее фотографию у меня украли в Иностранном легионе. Она ведь красивая была. Видимо, солдаты подумали, что какая-нибудь звезда экрана. (Выходит.)
   Уолтер (Стивену). Что ты на это скажешь?
   Стивен. Все просто. Хитрый змей. Он наверняка взял фотографию вашей жены вместе с документами Костаса.
   Уолтер. А ты не лжешь ли, Стивен?
   Стивен. Это не трудно проверить. Скоро приедет Таурас. Надеюсь, он не забыл еще своего школьного друга.
   Уолтер. Что ж, подождем Таураса. (Уходит.)
   На веранду входят Люси и Роберт.
   Стивен. Ваши друзья уже пришли?
   Роберт. Скоро будут.
   Люси. Сегодня мы будем их угощать фруктовыми соками со льдом.
   Стивен. Что еще приготовить?
   Люси. У нас будет концерт. Может, стоит записать?
   Стивен. Разумеется.
   Роберт. Отличная идея. Заодно испробуем наш юбилейный подарок – радиомагнитофон.
   Стивен. Я принесу аппарат.
   Роберт. Он в моей комнате на столе.
   Стивен. Найду. (Уходит.)
   Люси. Нам по двадцать лет и два дня. А вместе сорок лет и четыре дня. Какие мы древние!
   Роберт. Я удивляюсь тебе! Ты любишь одинаково и цифры, и поэзию.
   Люси. Цифры тоже поэзия.
   Роберт. Наш отец любит цифры. Выходит, он тоже поэт?
   Люси. Отец?
   Роберт. Он даже сочинил песенку. (Подражает голосу Уолтера.) «Миллионы, миллионы…»
   Люси. Это не поэзия, а молитва, которую он повторяет утром и вечером. Слова его, но ведь мелодия твоя.
   Роберт (машет рукой). Чепуха.
   Люси. Роберт, а мы всю жизнь будем близнецами?
   Роберт. Странный вопрос. Разумеется.
   Люси. И после того, как ты женишься?
   Роберт (с улыбкой). И даже после того, как ты выйдешь замуж.
   Люси. А правда, что близнецы часто умирают в один день?
   Роберт. Что за нелепые мысли?
   Входит Стивен с магнитофоном в руках.
   Стивен. Ваши друзья пришли.
   Роберт. Уже?
   Люси. Стивен, запиши наш экспромт. Только чтобы они не знали. Понял?
   Люси и Роберт убегают.
   Стивен. Запишу. Все запишу. (Устанавливает радиомагнитофон на скамье, читает инструкцию.) Так… Записывает звук на расстоянии три тысячи ярдов… Отлично. (Возится с аппаратурой.)
   На веранду входят Костас и Маргрет. Стивеи оглядывается, незаметно для Маргрет и Костаса засовывает микрофон в куст, а сам с магнитофоном уходит.
   Костас. Маргрет, дорогая, я должен тебе сказать о своем решении.
   Маргрет. Ты остаешься?
   Костас. Нет, Маргрет, я должен уехать.
   Маргрет. Если так, я сегодня же скажу Уолтеру, Он не отпустит тебя.
   Костас. Не делай этого, прошу. Ты все испортишь,
   Маргрет. Значит, ты солгал мне, что любишь?
   Костас. Нет, Маргрет, нет.
   Маргрет. Что же мне делать?
   Костас. Уедем со мной. Сначала как сын и мать,
   Маргрет. Это же обман.
   Костас. Это спасение. Мы уедем во Флориду…
   Входит Уолтер.
   Уолтер (заметив состояние Маргрет). Что с тобой? Ты неважно выглядишь. (Целует ее в лоб.)
   Маргрет. Я устала. Мне надо немного отдохнуть.
   Уолтер. Может быть, ты поехала бы куда-нибудь? В Калифорнию, например?
   Маргрет. Я еще не была во Флориде.
   Уолтер. Выбирай любое место. Мы можем себе позволить. (Костасу.) Твой школьный товарищ, специалист по искусству, приедет к нам послезавтра.

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

   Гостиная в доме Уолтера Роса. Одна дверь ведет на улицу, две другие – в смежные комнаты. В углу небольшой бар. Из громкоговорителя, вмонтированного за книжными полками, доносится легкая стереофоническая музыка. Уолтер подчеркнуто спокойно прохаживается по комнате.
   Маргрет сидит в кресле, вяжет.
   Маргрет. Люси совсем плохо.
   Уолтер. Вызови еще одного врача.
   Маргрет. Она не хочет разговаривать с врачами. Ни с кем не хочет. Кроме Роберта. Даже я, мать, стала ей чужой.
   Уолтер. На все есть причины.
   Маргрет. Может быть, она из-за Дена?
   Уолтер. А что с Деном?
   Маргрет. Его уволили. Да, да, конечно, из-за этого. Люси переживает, она ведь такая чуткая.
   Уолтер. Если это так, все в порядке. Женщина должна быть чуткой. Признаться, меня гораздо больше беспокоит Роберт.
   Маргрет. Роберт?
   Уолтер. Я не вижу у него вкуса к моему делу. Лохматая шевелюра, мятые брюки… Я не возражал, когда тму было семнадцать лет. Но ему уже давно пора браться за ум.
   Маргрет. Зарабатывать доллары?
   Уолтер. Я всю жизнь зарабатывал их, чтобы сделать детей счастливыми. Но им, кажется, больше нравится нищенствовать. (После паузы.) А о Люси ты особенно не беспокойся. Ден способный парень. Нет работы в одном месте – найдет в другом. В конце концов, и я могу ему чем-то помочь. Доллары от него не убегут.
   Маргрет. При чем тут доллары? Как будто на них можно купить любовь.
   Уолтер. Во всяком случае, доллары прекрасная упаковка для любви. Из этой упаковки она никогда не улетучится. (Напевает.) «Миллионы, миллионы! Любят вас князья, бароны…»
   Маргрет. Тебе не надоело?
   Уолтер. Когда я приехал из Литвы в Америку, я мечтал заработать всего одну тысячу долларов, потом вернуться, купить десять гектаров земли. Вначале мне было тяжело тут, до боли хотелось вернуться домой. Потом я понял: жить надо там, где деньги. Они лечат все раны. Скоро у меня будет миллион.
   Маргрет. Скажи, Уолтер, в тебе хоть когда-нибудь возникали сильные, настоящие чувства?
   Уолтер. На настоящие и поддельные делятся только монеты.
   Маргрет. А любовь?
   Уолтер. С чего это тебе в голову пришло задавать такие вопросы через двадцать один год после свадьбы?
   Маргрет. Так, спросила… Сама не знаю.
   Уолтер. Сказать правду?
   Маргрет (равнодушно). Как хочешь.
   Уолтер. Всю свою жизнь я любил только одну женщину.
   Маргрет (все так же равнодушно). И кто же она?
   Уолтер. Маргрет Рос.
   Маргрет. Мою любовь ты купил за сто долларов.
   Уолтер. Только после того, как ты окончательно оттолкнула меня. Что мне еще оставалось делать?
   Маргрет. Ты счастливый человек, Уолтер. Ты всегда найдешь оправдание себе.
   Уолтер. В данном случае я действительно прав.
   Маргрет. Ты всегда прав.
   Уолтер. Ты была бы счастливее, когда бы муж твой всегда был виноват?
   Маргрет. И снова ты прав.
   Уолтер. Я не имею права ошибаться. На мне лежит слишком большая ответственность – за всю семью, жену, детей. За их будущее.
   Маргрет. Твоя семья… твои дети… твоя жена… А что остается мне?
   Уолтер. Тебя, видимо, выбила из колеи болезнь Люси. (Подходит к Маргрет, целует ее в лоб.) О чем ты думаешь, Маргрет? Что ты копаешься в прошлом?
   Маргрет. Оставь мне хоть прошлое.
   Уолтер. Ты напрасно отложила поездку во Флориду.
   Маргрет. Может быть, потом, когда выздоровеет Люси… И, кроме того, я боюсь одна. Почему ты не хочешь отпустить Костаса?
   Уолтер. У него есть неотложные дела. Стивен вполне заменит его.
   Маргрет. Стивен? Ни за что:
   Уолтер. Ты становишься невежливой.
   Маргрет. По отношению к кому – к тебе или Стизену?
   Уолтер. К Стивену. Все-таки он мой родственник.
   Маргрет. Какой он тебе родственник? Просто он оказался нужен тебе для каких-то темных дел, и ты спешно обнаружил родство.
   Уолтер. Мы ему помогли. Разве помогать человеку грех?
   Маргрет. Ты опять прав.
   Уолтер. Почему ты так ненавидишь Стивена?
   Маргрет. Не только его. Всех, кто притащился в Америку, чтобы спасти свою шкуру.
   Уолтер. Значит, и меня?
   Маргрет. Ты ничем не лучше. Все вы пришельцы. Вы не любите Америку. Вам нужны только доллары.
   Уолтер. Ты не слишком последовательна, Маргрет. В тебе тоже не течет кровь индейцев. Твои родители явились сюда из Европы.
   Маргрет. Но они не удирали вместе с нацистами. А я родилась здесь.
   Уолтер. Наша кошка тоже родилась в Америке, по от этого не стала умнее. И вообще прекратим этот разговор. Мы и так уже наговорили лишнего. Где Костас?
   Маргрет. Уехал в магазин.
   Уолтер. Зачем?
   Маргрет. Купить подарок сестре.
   Уолтер. Какой сестре?
   Маргрет. Люси.
   Уолтер. У него есть деньги?
   Маргрет. Я дала ему.
   Уолтер. Ты?
   Маргрет. Ты уже и сыну не доверяешь?
   Уолтер. Если бы я был слишком доверчив, у нас с тобой не было бы ни цента.
   Маргрет. И прекрасно. Как бы я хотела, чтобы у тебя вообще никогда не было денег! И откуда ты взялся со своими ста долларами? Лучше бы я сидела за решеткой!
   Уолтер. Заплатил все-таки, оценил тебя! И не ошибся, как видишь. Теперь ты стоишь в тысячу раз дороже… Маргрет. Зато ты стал еще дешевле.
   Уолтер. Не скажи! (Напевает.) «Миллионы, миллионы! Любят вас князья, бароны…» (Пританцовывает в такт песне.)
   Маргрет, с ненавистью посмотрев на него, уходит. Роберт просовывает голову в дверь.
   Роберт. Отец, тебя какая-то женщина спрашивает.
   Уолтер. Ну, что там? Войди в гостиную и скажи отцу по-человечески… и не ори на весь дом, лохматая твоя голова! Сколько раз учить!
   Роберт входит.
   Что за женщина?
   Роберт. Она не назвала фамилию. Сказала, что хочет поговорить с тобой.
   Уолтер. У меня нет времени сегодня. Пусть завтра придет. (Заглядывает в свою записную книжку.) Да, завтра. В пять часов. И не сюда, а в мой офис.
   В комнату энергично входит Стелла.
   Стелла. Но мне надо сегодня поговорить с тобой, Уолтер.
   Уолтер смотрит на Стеллу, словно оглушенный.
   Не узнаешь?
   Уолтер. Боже правый… (Вспомнив про остановившегося в дверях Роберта.) Ты чего здесь торчишь?
   Роберт. Я…
   Уолтер. Марш отсюда!
   Роберт уходит.
   Стелла? Ты?
   Стелла. Я. Может быть, ты предложишь мне сесть?
   Уолтер. Садись, раз уж пришла. Откуда ты?
   Стелла. Оттуда, где ты бросил меня.
   Уолтер. Зачем явилась?
   Стелла. Напомнить тебе твое прошлое.
   Уолтер. Может быть, приготовить коктейль? Апельсиновый? Ты любила его, по-моему.
   Стелла. У тебя хорошая память.
   Уолтер. Во всяком случае, тебя я никогда не забывал.
   Стелла. А я старалась забыть. После того, как ты сорвал у меня с пальца кольцо и выгнал на улицу.
   Уолтер. Это может повториться и сегодня, если ты будешь вспоминать об этом слишком громко.
   Стелла. Не повторится. Ты побоишься шума, господин будущий миллионер.
   Уолтер. Ты и это знаешь?
   Стелла. Я много знаю. И то, каким образом он добывался, этот твой миллион.
   Уолтер. Если ты пришла шантажировать меня, не трать время. Скажи сразу, сколько.
   Стелла. Лично мне твои деньги не нужны.
   Уолтер. Для чего же ты пришла?
   Стелла. Ты изменился.
   Уолтер. Вероятно. Все-таки двадцать один год.
   Стелла. Помнишь, ты называл меня своей звездочкой? Может быть, именно поэтому я и стала астрологом.
   Уолтер. Прости, я не располагаю временем для воспоминаний.
   Стелла. Двадцать лет я предсказывала счастье другим, сама так и не узнав, что такое счастье. Я уже привыкла к этому, старалась не думать. Недавно ко мне пришла одна женщина. У нее на руке было кольцо, очень похожее на то, которое ты сорвал с моей руки…
   Уолтер. Ах, вот оно что… Кольцо? Тебе нужно кольцо? Я куплю его тебе, о чем речь? Разумеется, не то самое, другое, но оно будет не дешевле.
   Стелла. Это кольцо было на руке твоей жены.
   Уолтер. Маргрет? Возможно… Да, она говорила что-то…
   Стелла. Я увидела это кольцо на ее руке. Сказала ей какую-то гадость. Кажется, крикнула, что после смерти ее объявят сумасшедшей.
   Уолтер. Женские нервы… Надо же держать себя в руках. Тем более астрологу, любимцу небес…
   Стелла. Я бы хотела извиниться перед Маргрет.
   Уолтер. И все? Только за этим ты пришла? Ты ведь могла позвонить по телефону, объясниться.
   Стелла. Я так и сделаю, наверное. Я не для этого сюда пришла. Мне неожиданно понадобились деньги.
   Уолтер (торжествующе). Деньги! Все-таки деньги!
   Стелла. Позавчера твой сын попал в тюрьму.
   Уолтер. Мой сын? Позавчера? Но сегодня утром мы пили с ним кофе.
   Стелла. В тюрьме?
   Уолтер. Стелла, твоя профессия не подействовала благоприятно на твою психику.
   Стелла. Твоего сына арестовали позавчера в общежитии колледжа. Он участвовал в студенческих волнениях.
   Уолтер. Тебе все-таки надо сходить к врачу, Стелла. Могу порекомендовать прекрасного психиатра.
   Стелла. Мне не нужны твои рекомендации. Лучше одолжи деньги. Мне надо откупиться от суда. У него слабое здоровье. Он не выдержит тюрьмы. Ты обязан позаботиться о сыне.
   Уолтер. О каком еще сыне?
   Стелла. О том, которого я родила, когда ты выбросил меня на улицу.
   Уолтер. Говори яснее. И потише, пожалуйста.
   Стелла. Суд его оправдает, я знаю. Он не взрывал лаборатории, просто протестовал против войны.
   Уолтер. Ты все-таки родила… Зачем? Я ведь предлагал тебе деньги на аборт. Но раз ты не захотела, теперь сама отвечай за своего ребенка.
   Стелла. Но это и твой ребенок.
   Уолтер. С меня достаточно и двух детей.
   Стелла. Ты жестокий человек.
   Уолтер. Ты ошибаешься. У меня доброе сердце. И поэтому я дам тебе деньги. Те самые, от которых ты отказалась тогда.
   Стелла. Чтобы спасти сына, мне нужно десять тысяч долларов.
   Уолтер. Сколько?
   Стелла. Десять тысяч.
   Уолтер. Прости, у меня нет времени на бессмысленные разговоры.
   Стелла. Учти – я пойду на все. Я много знаю о тебе. Ты потеряешь больше.
   Уолтер. Ты угрожаешь мне?
   Стелла. Да, во имя твоего сына.
   Уолтер (оглядывается). Тише!… Мы не одни в доме.
   Стелла. Я жду.
   Уолтер. Но у меня нет таких денег.
   Стелла. Найдешь.
   Уолтер. Сегодня?
   Стелла. Именно сегодня. Если ты не хочешь стать соседом собственного сына по камере.
   Уолтер. Хорошо, хорошо… Я попытаюсь все устроить. Подожди немного в саду. Только помни: для всех домашних ты только предсказательница. Ясно?
   Стелла. Да.
   Уолтер (провожает Стеллу в сад, возвращается, падает в кресло). Сколько у меня, в конце концов, сыновей? И какие из них действительно мои?
   В дверях появляется Люси. Она в ярком халате, бледная. В руках у нее кассета с магнитофонной пленкой.
   Люси. Где мама?
   Уолтер. Зачем она тебе? Тебе плохо?
   Люси. Нет… Я хотела с ней поговорить. Спросить хотела.
   Уолтер (кивнув на кассету). Что это у тебя? Музыка?
   Люси. Нет, нет, записи Стивена.
   Уолтер. Стивена? Покажи.
   Люси. Я не могу. Он только мне их дал.
   Уолтер. Но я твой отец. (Выхватывает из рук Люси кассету.)
   Люси убегает из комнаты. Сцена поворачивается. Люси вбегает в свою комнату, падает на кровать, плачет. В комнату тихо входит Роберт с букетом цветов. Люси поднимает голову.
   Роберт. Как ты себя чувствуешь, Люси? Тебе лучше?
   Люси. Немножко. Что в колледже?
   Роберт. Начались аресты студентов.
   Люси. Нечего было взрывать лабораторию.
   Роберт. Взрывали не лабораторию – существующий порядок.
   Люси. Ты фантазер. Видишь куриный пух, а чудится – орел.
   Роберт. Хуже тем, кто орла принимает за курицу.
   Люси. Но что это за протест – взрывать лабораторию?
   Роберт. Есть разные формы протеста.
   Люси. Ну конечно. Разные. Я слышала, что один из битлов тоже протестовал против войны. Он решил не вставать вместе с женой из постели до тех пор, пока правительство… Тебе нравится такой протест?
   Роберт (улыбнувшись). Пока не знаю. Я еще не был женат.
   Люси. Как твой джаз?
   Роберт. Через неделю начнем выступать.
   Люси. Отец не в восторге от твоей затеи.
   Роберт. Я обойдусь без его одобрения. И вообще он почему-то ополчился на меня в последнее время. Не то делаешь, не так, мне противна твоя нечесаная голова…
   Люси. А ты причешись.
   Роберт. При чем тут моя прическа? Его просто раздражает, что мы живем не так, как он.
   Люси. А может быть, и ему, и тебе это только кажется? И мы со временем станем такими же?
   Роберт. Ни за что.
   Люси. Не знаю… Ты видел сегодня Юлию?
   Роберт. Видел. А что?
   Люси. Она чудесная девушка.
   Роберт. Правда? Тебе нравится?
   Люси. Очень.
   Роберт. Раскрыть тебе один секрет?
   Люси (испуганно). Ты тоже знаешь?
   Роберт. О чем ты?
   Люси. Какой секрет?
   Роберт. Я люблю Юлию.
   Люси. Ах, вот ты о чем… Но это не секрет для меня.
   Роберт. Очень люблю.
   Люси. Бедная Юлия…
   Роберт. Я не понимаю. Ты считаешь, ей будет плохо со мной?
   Люси. Наверное. Яблоко от яблони недалеко падает.
   Роберт. Какое яблоко? О чем ты?
   Люси. Мы с тобой только яблочки…
   Роберт. Ты что-то скрываешь от меня.
   Люси. Как ты думаешь, наша семья в самом деле такая высокопорядочная и образцовая?
   Роберт. Не хуже других, во всяком случае. Кто-то даже шутливый тост однажды провозгласил: «Я пью за образцовую семью Росов».
   Люси. Когда мы были маленькими, гости часто спрашивали нас, кого мы больше любим – папу или маму. Помнишь?
   Роберт. Я отвечал: маму, ты – папу.
   Люси. А как ты теперь думаешь, кто из них больше любит: мама отца или отец маму?
   Роберт (смеется). Минутку, я побегу спрошу.
   Люси (серьезно). Мне кажется, они никогда не любили друг друга.
   Роберт. Странное у тебя сегодня настроение, Люси.
   Люси. Однажды я случайно слышала, как отец сказал маме: «Если бы я не женился на тебе, ты бы до сих пор мыла посуду в баре». Мама ничего не ответила. Даже не рассердилась. Если бы она любила отца, она бы никогда не простила ему этих слов.
   Роберт. Мало ли что можно наговорить в сердцах. Мама у нас умная.
   В дверях появляется Маргрет.
   Мама!… А Люси сегодня лучше.
   Маргрет. Правда?
   Люси. Немножко. Ты не могла бы посидеть со мной?
   Маргрет. Ден приходил сегодня?
   Люси. Нет, но он звонил.
   Маргрет. И что сказал?
   Люси. Все хорошо. Скоро получит работу. Обещал завтра зайти.
   Роберт. Я буду в саду. (Уходит.)
   Маргрет. Что-то ты от меня скрываешь, доченька?
   Люси (смешавшись). Нет, ничего…
   Маргрет. Разделенное горе – полгоря. Беда кажется меньшей, когда с кем-то поделишься…
   Люси. Ну, а счастье не уменьшается, если им делишься? Если это честное счастье.
   Маргрет. Ты как-то загадочно говоришь.
   Люси. Можно мне спросить у тебя?
   Маргрет. Конечно.
   Люси. Правда ли, что женщины только одному богу говорят правду?
   Маргрет. Если у женщины нет любимого человека, правда.
   Люси (решительно). Ты любишь отца, мама?
   Маргрет. На этот вопрос сразу не ответишь.
   Люси. Тогда ответь на другой. Может ли человек быть счастливым, если его счастье причиняет боль другим людям?
   Маргрет. Бывают разные обстоятельства, Люси.
   Люси. Можно ли оставить близкого человека, с которым пройден долгий путь?
   Маргрет. Не знаю, доченька. Этот вопрос и меня мучит… Несколько дней назад соседка рассказала мне ужасную историю. Это не у нас случилось – в Сан-Франциско. Одна женщина полюбила сына своего мужа от первого брака. Они решили бежать из дома.
   Люси. Значит, она не любила мужа?
   Маргрет. Нет.
   Люси. Зачем же вышла за него замуж?
   Маргрет. Иногда невозможно ответить даже себе.
   Люси. И эта женщина оставила мужа?
   Map грет. Да.
   Люси. Бросила сына и дочь?
   Маргрет. Откуда ты знаешь, что у нее были сын и дочь?
   Люси. Я просто предположила.
   Маргрет (взволнованно). Да, оставила все. К этому времени дом превратился для нее в тюрьму.
   Люси. И дети никогда больше не видели ее?
   Напряженная пауза. Маргрет встает.
   Куда ты?
   Маргрет. Я на минутку.
   Люси (сухо). Костас еще не вернулся.
   Маргрет с упреком смотрит на дочь.
   Тебе больше нечего мне сказать?
   Маргрет. Я сейчас… Вернусь и скажу… Все, все… (Выходит.)
   Из другой двери входит Уолтер.
   Уолтер. Откуда ты взяла эту пленку? Кто сделал запись?
   Люси. Я ведь сказала – Стивен.
   Уолтер. Кто-нибудь слышал, кроме тебя?
   Люси. Никто.
   Уолтер. И Роберт?
   Люси. Роберт тоже не слышал. Клянусь тебе.
   Уолтер (вздыхает с облегчением, улыбается). А знаешь, доченька, на пленке ведь нет никакой записи.
   Люси. Как никакой? Я ведь слышала… (Видит кассету в руках Уолтера.) Это не та пленка, папа.