Страница:
РОМЕРО Оскар Арнульфо - архиепископ, глава католической церкви Сальвадора. В 1980 г. в Сальвадоре было убито, по разным оценкам, от 13 до 15 тысяч человек. Для сравнения укажу, что эта цифра примерно равнялась количеству убитых в такой стране,как США, хотя численность населения Сальвадора в десятки раз меньше. Одним из тех, кто пополнил печальную статистику 1980 года, оказался прелат Оскар Арнульфо Ромеро. Его называли главой "мятежной церкви", "больной совестью Сальвадора", поскольку многие стороны его деятельности были связаны с моральным противостоянием военно-гражданской хунте, захватившей власть в стране в результате очередного переворота. "Земля, политая кровью, не приносит плодов", - говорил он власть имущим. Архиепископ понимал, что у него есть основания беспокоиться за свою жизнь. В интервью колумбийской радиостанции "Радио кадена насьональ" незадолго до смерти он сказал: "Мне сообщили, что я значусь в списке подлежащих физическому уничтожению... Меня могут убить, но пусть знают, что голос справедливости уже никто не в силах заставить умолкнуть". Он перебрался из своих больших, но пустынных архиепископских покоев в квартиру при онкологическом госпитале - из соображений безопасности. Госпиталь - место многолюдное, и совершить покушение здесь намного сложнее. Однако это не помогло, ибо профессиональные убийцы работают в любой обстановке. 24 марта 1980 г. архиепископ служил мессу в госпитальной часовне Святого провидения. Часовня небольшая, выглядящая вполне современно: под сводчатым потолком - простая люстра, рядами вытянулись деревянные скамьи, вдоль стен вазы с цветами, никаких статуй святых, лишь распятие над скромным алтарем. Глава сальвадорской церкви был в белой сутане. За стеклами очков в простой оправе - добрые глаза. Лицо выразительное, с чуть выпирающим вперед энергичным подбородком. Месса была посвящена памяти одной общественной деятельницы, и это дало прелату повод коснуться в своей проповеди вопроса о борьбе за лучшее, более справедливое общество. Говоря о необходимости "дать народу справедливость и мир", Оскар Арнульфо Ромеро поднял вверх дароносицу, молящиеся, как это полагается в такой момент, опустили глаза, и тут убийца, стоявший в дверях часовни, _ неожиданным и метким выстрелом сразил прогрессивного священнослужителя. На улице преступника ожидала машина. Пуля прошла рядом с сердцем, застряла в левом легком. Архиепископ упал. В сторону отлетели очки. Крик ужаса пронесся в толпе вскочивших с мест прихожан. Люди бросились к раненому. Подняли его. Понесли к выходу. Кто-то остановил проезжавший мимо часовни пикап. Вызывать машину "скорой помощи" некогда. Дорога была каждая минута. Прелат потерял сознание, но еще дышал. Откинули заднюю дверцу пикапа и положили монсеньера Ромеро прямо на железное днище. По дороге в больницу он скончался' ? C.I69]
РОССИНИ ДЖОАККИНО АНТОНИО (1792-186S) - итальянский композитор. С 1855 года Россини поселился в Париже, где его дом стал одним из авторитетнейших музыкальных салонов. Но традиция музыкальных вечеров перекочевала и на виллу композитора в Пасси. 26 сентября 1868 года 76-летний маэстро исполняет там гостям недавно сочиненную элегию "Прощание с жизнью". Предчувствие не обмануло композитора - ему оставалось жить всего полтора месяца. "Зима обрушивается неожиданно, словно выскочив из западни. Внезапно резко похоладало. Дожди, туманы, дни стали короткие, хмурые, воздух подернут мутной пеленой. Надо скорее уезжать в город, выбираться из Пасси, возвращаться в Париж. Однако маэстро не может уехать сразу же. Зима застала его врасплох. Он простудился, опять начался бронхит, появились и признаки невроза, беспокоившего в последние годы: жмет сердце, одышка, бессоница. Он вынужден лечь в постель. - Это серьезно? Я поправлюсь? - с тревогой спрашивает он врачей. - Конечно, поправитесь, маэстро. Надо немного поберечься и немного полечиться. Однако в ходе лечения врачи обнаруживают, что болезнь осложнена неожиданным открытием - фистула в кишечнике. Необходима операция, но больной сильно ослаблен, и ее нельзя делать сразу. Ждут, пытаются укрепить организм. По настороженности, с какой разговаривают с ним жена, врачи, друзья, Россини догадывается, что положение серьезное. Он героически принуждает себя к полной неподвижности. Лежит, почти не открывая глаз и не разговаривая. О чем он думает? Он погружен в себя, как в тот веч,ер, когда играл "Прощание с жизнью". Ох, как же печальна, как грустна эта мелодия, которая, казалось, звучала сквозь слезы! Если же он открывает глаза, то для того лишь, чтобы слабо улыбнуться, а если произносит что-то, то пытается утешить - он! -других. Лишь(при визите врачей он, похоже, оживляется. Он хотел бы угадать, хотел бы знать. Врачи советуют ему не тревожиться. Это обычная зимняя простуда, он много таких перенес. - Но мне уже семьдесят шесть лет! - Тем более необходимо поправиться, - улыбается доктор Вио Бонато, который лечит его вместе со своими коллегами - Д'Анкона, Нелатоном и Бартом. - У вас немалый опыт, а у хвори никакого. Вы победите ее. Но болезнь быстро прогрессирует. Решено сделать операцию. 3 ноября маэстро незаметно дают наркоз и оперируют. Очнувшись от наркоза, он думает, что просто дремал. Но хирурги обнаружили, что фистула гораздо больше, чем предполагали. Заражение постепенно распространяется на весь организм. Операция принесла некоторое облегчение, но ненадолго. Через два дня возникла необходимость сделать вторую операцию, и поначалу кажется, что она дает надежду на выздоровление. Однако снова разочарование, снова горестное разочарование. Заражение теперь уже не прекратится. Долгие ужасные дни, долгие, еще более ужасные ночи. Рядом с ним жена, врачи, друзья. Все стараются не обнаружить свою тревогу, потому что больной в полном сознании, более того, его интеллект еще сильнее обострен. И нужно, чтобы он не понял, ни о чем не догадался. Его мучения сделались невыносимыми. Он испытывает непрестанные боли. Потом его начала изводить жажда. Но врачи запретили давать воду. Крохотный кусочек льда он выпрашивает как милость, умоляет о нем, точно ребенок. Его охватывает глубокое уныние. - Как вы себя чувствуете сегодня утром, маэстро? - спрашивает доктор Барт. - Откройте окно и выбросьте меня в сад. Тогда я перестану страдать! Никому не разрешалось входить в дом - только врачам и самым близким друзьям... Однажды приехал папский нунций - монсиньор Киджи, поклонник маэстро, один из неизменных посетителей субботних концертов. Он пришел прощаться с другом? Выполнить свою миссию священника? Преодолев сопротивление синьоры Олимпии, не хотевшей впускать его, он приблизился к больному и, поздоровавшись, объявил, что принес благословение папы "in articulo mottis" Россини с испугом посмотрел на него. Бестактность прелата сразила его. Вот, значит, чем объясняется осторожное молчание тех, кто ухаживает за ним, вот, наконец, ужасная правда. Теперь ни к чему больше притворяться, не нужно говорить утешительные слова, не надо жалостливого обхождения. Россини знает все. Врачи больше ничего не могут сделать. Нужно обратиться к Богу. Священник? Можно позвать аббата Галле. Россини знаком с ним. Он тоже почитатель, почти друг маэстро. Если маэстро пожелает... Хорошо, пусть придет. Маэстро, который так любит жизнь, сразу же примиряется со смертью. Оставался час до полуночи 13 ноября 1868 года. День прошел в гнетущей обстановке безутешного молчания. Уже не осталось никакой надежды, но никто не хотел верить, что наступит конец. Маэстро был почти без сознания. Измученная горем синьора Олимпия, несравненная, заботливая сиделка, казалось, лишилась Последних сил. Друзья тихо плакали. Мария Альбони и Аделина Патти зажимали платками рот, чтобы приглушить рыдания. Великие исполнительницы опер Россини стояли у постели маэстро, словно музы, принесшие прощальное приветствие от искусства, театра, публики. - Сайта Мария! Сайта Анна!.. - тихо шептал Россини. Потом с губ его еле слышно слетело имя жены. Он глубоко вздохнул, его благородная голова тяжело вдавилась в подушку, прекрасные, белее покрывала руки вытянулись, пытаясь сложиться в молитвенном жесте.
РУДОЛЬФ (1858-1889) - кронпринц, сын императора Франца Иосифа I, наследник престола Австро-Венгерской империи. Кронпринц Рудольф был женат на бельгийской принцессе Стефании, однако при этом имел любовную связь с дочерью баронессы Вечеры, семнадцатилетней Марией. Накануне смерти, в 11.30 дня кронпринц получил телеграмму. По свидетельству вручившего эту телеграмму, Рудольф быстро пробежал глазами ее содержание, вдруг очень разволновался, бросил телеграмму на стол и как бы про себя сказал: "Да, быть посему!" После этого кронпринц отменил все назначенные встречи и дела, приказал подавать карету, сказав, что вернется завтра к вечеру. Затем Рудольф уехал в свой замок в Майерлинге. То, что произошло в замке, очень трудно поддается точной реконструкции. То есть, нам известно, что утром камердинер кронпринца обнаружил своего хозяина и его любовницу Марию Вечеру мертвыми (убитыми), но подробности этой истории весьма запутанны. Вот как пытается пройти сквозь лабиринт загадок современный исследователь. "Итак: на веру можно принять лишь то, что граф Хойос отметил в своих записках... Согласно этим записям, последним четким следом можно считать такой факт: после ужина Рудольф ушел лечить свою простуду... Было девять часов вечера. А потом? Потом Рудольф вошел в спальню со сводчатым потолком, где его с поцелуями ждала Мери, распустив волосы... Возможно, Рудольф лишь сказал с порога: "Мы одни", - и девушка наконец-то вышла из своего убежища (в домашних туфельках на лебяжьем пуху? в капоте? или все в том же темно-зеленом платье, в котором она убежала из дома и в котором ее потом похоронят?..) Тем временем Лошак (камердинер кронпринца. - А.Л.) проворно приносит чистые бокалы, наполняет их шампанским... и подает жареную косулю в холодном виде. Но Мария едва притрагивается к еде (или набрасывается на нее с волчьим аппетитом?), Рудольф же садится напротив, по другую сторону стола, и они влюбленными глазами смотрят друг на друга - говорить им особенно уже не о чем. Они чокаются бокалами. В Вене сейчас карнавал в полном разгаре! Жизнь кипит, бурлит! Они же молча, без слов, подбадривают друг друга взглядом - время сейчас остановилось для них, и карнавальная ночь будет длиться вечно. Чем не дуэт? Но, возможно, Мария в этот момент уже находится при смерти. (При тогдашних методах прерывания беременности в среднем каждый второй случай кончался роковым исходом). Сепсис, неудержимое кровотечение - врач, тайно привезенный под вечер, лишь бессильно разводит руками. Девушка уже знает, что не дотянет до утра - она совсем ослабла, время от времени теряет сознание... Из комнаты доносятся тихие голоса. Рудольф обещает Марии последовать за нею - таков уговор. Затем они пишут письма. Мария - сестре: "В блаженстве уходим мы в мир иной. Думай иногда обо мне. Желаю тебе быть счастливой и выйти замуж по любви. Я не могла этого сделать, но и своей любви противиться была не в силах. С нею и иду на смерть. Любящая тебя сестра Мэри. P.S. Не оплакивайте меня, я с радостью ухожу на тот свет. Здесь так красиво, напоминает Шварцау. Подумай о линии жизни на моей ладони. И еще раз: живи счастливо!" Мария пишет - матери: "Дорогая мама! Прости мне содеянное! Я не сумела превозмочь свою любовь. С его согласия мне хотелось бы лежать рядом с ним на алландском кладбище. В смерти я буду счастливее, чем была в жизни". Рудольф - жене: "Милая Стефания! Ты избавишься от моего присутствия. Будь добра к нашему несчастному ребенку, ведь это единственное, что останется от меня. Передай мой прощальный привет всем знакомым, а в особенности Бомбелю, Шпиндлеру, Ново, Гизелле, Леопольду и другим. Я спокойно иду навстречу смерти, ибо лишь так могу сохранить свое имя. Твой любящий муж Рудольф". В этом письме нет ни слова о мотивах смерти, только короткий намек. На что - на карточный долг, несчастную любовь, невозможность жить двойной жизнью? Этот же намек повторяется и в других предсмертных письмах принца. "Марии слегка жутковато - нет, она не боится, а скорее волнуется: хоть бы удалось! Но она полагается на Рудольфа, рука у него надежная, он опытный охотник. Закрыв глаза, она ждет. В руке сжимает, нервно теребя, маленький носовой платочек, отделанный кружевами. Доктору Видерхоферу потом насилу удастся вытащить его из застывших пальцев. "Нам очень любопытно взглянуть на загробный мир", - гласит поскриптум одного из вариантов прощального письма. Бедняжку Мари ожидает страшный сюрприз: она в самом деле отправится на тот свет. Рудольф настроен не так весело. Он-то на своем веку повидал смерть. Во время охоты он (якобы) имел обыкновение подолгу смотреть в глаза умирающим животным. "Мне бы хотелось хоть раз уловить последний вздох". ...Он велит Лошеку принести коньяк, вливает его в шампанское - алкоголь теперь действует на него только так, в смеси. Затем посылает лакея в людскую за красномордым Братфишем - пусть споет старые венгерские песни, как в былые времена, когда принц, переодевшись в простое платье, на .пару с кучером обходил все увеселительные заведения в Гринцинге. "Братфиш дивно свистел в этот вечер", - напишет потом Мария в апокрифическом постскриптуме. Рудольф, облокотясь о бильярдный стол, с отрешенной грустью слушал... Наверняка и Мария подпевала ему, ведь, как мы знаем со слов Круди*, "она была бы весьма заурядной особой, не обладай она грудным голосом, проникающим до самых глубин мужского сердца... Голос был глубокий, как размышление над бессмысленностью жизни..." ...Обняв девушку за талию, Рудольф медленно проходит с ней в спальню. В дверях, обернувшись, дает распоряжение: - Лошек, прошу не мешать! Никого ко мне не впускайте, даже будь то сам император! Глубокой ночью Рудольф выстрелом из револьвера убил Марию Вечеру, а через несколько часов выстрелил в себя - так неудачно, что снес почти всю верхушку черепа. * Дьюла Круди - венгерский писатель.
РУЗВЕЛЬТ Франклин Делано (1882-1945) - президент США. Сильный, волевой президент умер неожиданно. Вот как это произошло: "Почта 12 апреля запоздала. ФДР (сокращенное от Франклин Делано Рузвельт. - А.Л.) безмятежно болтал с Люси. Б.Хассет осведомился у президента, подпишет ли он бумаги утром или отложит на вторую половину дня. "Нет, давай их сюда, Билл". Рузвельт поставил размашистую подпись у громадного камина, Хассет терпеливо стоял рядом, ожидая окончания процедуры. ФДР не умолкал ни на минуту: "Ну вот, типичный документ госдепартамента. Ни о чем!" ...Около часа дня Хассет ушел, оставив несколько документов, которые Рузвельт хотел прочитать. Рузвельт принялся за марки. Он осмотрел японские марки, выпущенные для оккупированных Филиппин, рассортировал их. Позвонил в Вашингтон, напомнив министру почт Ф.Уокеру о его обещании прислать образцы нового выпуска американских марок в связи с конференцией в Сан-Франциско. Президент был в отличном настроении. Вошла Елизавета Шуматова продолжить работу над портретом. Шуматова установила мольберт. Мягкие лучи раннего в этих местах летнего солнца освещали комнату, блики от отделанных стеклом панелей бросали причудливый свет. Рузвельт погрузился в чтение, художница спокойно работала. У окна сидела Люси, на кушетке напротив - племянница Рузвельта Сакли. Другая племянница -Делано, мягко ступая, наполняла вазы цветами. Внесли столик для ленча. Рузвельт, не поднимая глаз от бумаг, сказал Шуматовой: "Нам осталось пятнадцать минут". Она кивнула и продолжала писать. Профессионально художница отметила: Рузвельт выглядел удивительно хорошо. Он закурил, затянулся. Внезапно он потер лоб, потом шею. Голова склонилась. Рузвельт побледнел и проговорил: "У меня ужасно болит голова". То были его последние слова. Он потерял сознание и скончался через два часа'. РЫЛЕЕВ Кондратий Федорович (1795-1826) - декабрист, поэт, отставной поручик, правитель дел канцелярии Российско-Американской компании. О его смерти см. статью "БЕСТУЖЕВ-РЮМИН".
САДАТ Мухаммед Анвар (1918-1981) - президент Египта, лауреат Нобелевской премии мира. Садат был высшим руководителем Египта ровно 11 лет. Его имя, помимо прочего, связано с процессом примирения между Египтом и Израилем, что навлекло на него гнев части арабского мира. Нашлись фанатики-мусульмане посчитавшие, что должны физически уничтожить Садата. Ежегодно 6 октября, в день начала октябрьской войны 1973 г., которая закончилась благоприятно для Египта, в Каире проводился военный парад. 1981 год не стал исключением. Парад начался в 11 часов утра. На центральной трибуне стоял Анвар Садат. Он был одет в высокие коричневые сапоги, голубой с золотым шитьем мундир, через плечо протянута зеленая шелковая лента, на груди красовался орден Звезды Синая. Президент явно выделялся среди своих соратников. Едва Садат появился на трибуне, как мулла произнес суру из Корана. После этого с речью выступил министр обороны генерал Абу Газаль. Затем Садат собственноручно возложил венок на могилу Неизвестного солдата и вернулся на трибуну. Мимо президента ехала военная техника, под треск барабанов и музыку военных оркестров маршировали войска, в небе выписывали фигуры истребители. Садат с удовлетворением курил трубку, вымоченную в лучших сортах коньяка, поглядывая на демонстрацию мощи египетской армии. Он имел основания быть довольным. Парад шел по строго разработанному сценарию. Но тут в замысел режиссеров вмешалась импровизация исполнителей. Парад близился к завершению, когда у проезжавшего мимо президентской трибуны тягача, видимо, забарахлил двигатель. Тягач несколько раз дернулся и остановился. На него мало кто обратил внимание, потому что в это время над трибунами на высоте 60 метров с оглушающим ревом пронеслась пятерка истребителей "мираж". Из тягача выпрыгнул человек с автоматом. В считанные секунды он подскочил к трибуне и почти в упор выпустил очередь в Садата. Еще несколько человек, также выскочившие из тягача, бросили на трибуну гранаты. Садат упал. После всеобщего замешательства был вызван вертолет и президента увезли в военный госпиталь "Маади". Но спасти президента уже не удалось. От полученных ран он скончался.
СЕРБИИ ТУЛЛИИ - предпоследний римский царь, правил в 578-534 гг. до н.э. Он погиб в результате заговора между Луцием Тарквинием и его собственной дочерью Туллией. "Этот тайный сговор двух честолюбцев привел к страшному злодеянию, совершившемуся в царской семье. Тайно были убиты Аррунс (муж Туллии. А.Л.) и старшая сестра Туллии, а убийцы, Луций и Туллия, вступили в брак. И здесь безрассудная жажда власти и почестей овладела обоими. Туллия, видя, что престарелый отец не в силах противостоять ей, неустанно твердила Луцию, что следует скорее двигаться к цели, ибо совершенные уже преступления могут стать бесцельными. Сын Тарквиния, говорила она, должен не смиренно надеяться на милость старого царя, а взять власть в свои руки... Луций, подстрекаемый Туллией, перешел к решительным действиям, и во главе вооруженной толпы ворвался на форум. Он сел на царский трон и приказал созвать сенаторов к царю Тарквинию. Ошеломленный народ, полагая, что Сервий Туллий умер, собрался на площади и внимал злословию Тарквиния, который стал поносить Сервия Туллия, как раба и сына рабыни, незаконно присвоившего себе царскую власть. Он обвинил его в покровительстве людям низшего класса в ущерб богатым и достойным. Во время сбивчивой и яростной речи Тарквиння внезапно появился старый царь и потребовал, чтобы дерзкий юноша немедленно покинул царский трон и удалился с форума. Но Луций Тарквиний дерзко отказался, и между его вооруженными сторонниками и народом начались столкновения. Луций, для которого успех решался минутами, неожиданно схватил старого царя, поднял на руках и с размаху швырнул его вниз по ступеням. Когда слуги и сторонники Сервия Туллия подбежали к нему, он был уже мертв, ибо посланные вдогонку убийцы были проворнее - они закололи оглушенного старика. Рассказывали даже, что убийцы были посланы самой Туллией, которая, вопреки обычаям, на колеснице примчалась на форум, чтобы первой приветствовать мужа как царя Рима. Когда Тарквиний, недовольный ее появлением, приказал ей возвратиться домой, возница, перед тем, как подняться на Эсквилинский холм, придержал храпящих коней, объятых ужасом, так как на дороге лежало тело Сервия Туллия, возле которого хлопотали его слуги. Туллия, охваченная злорадным торжеством, выхватив вожжи, погнала лошадей через труп отца. Кровь жертвы забрызгала одежду преступной дочери, колесницу и испу-ганных лошадей..
СЕРАФИМ САРОВСКИЙ (1759-1833) - монах, преподоб-ный старец, одна из самых значительных личностей в истории русского православия. Под конец жизни отец Серафим сам изготовил для себя гроб, выдолбленный в цельной дубовой колоде. "Жизнь моя сокращается, - говорил он окружающим, - духом я как бы сейчас родился, а телом по всему мертв". И добавлял: "Когда меня не станет - вы ко мне на гробик ходите! И чем чаще, тем лучше. Все что есть у вас на душе, что бы ни случилось с вами, придите ко мне, да все горе с собой-то и принесите на мой гробик! Как живому все и расскажите! Как вы с живым всегда говорили, так и тут! Для вас я живой есть и буду во веки!" А кончина преподобного старца произошла так. Настало 1-е января (13 по новому стилю) 1833 г. Утром о.Серафим был на ранней обедне и причастился, как всегда. Затем он затворился в своей келий для обычного молитвенного подвига. Братия обратила внимание на то, с каким глубочайшим почитанием он положил земные поклоны перед образом распятого Христа и перед иконою Божией Матери, с какой любовью к ним приложился; потом из келий днем было слышно пасхальное пение. На следующий день монах Павел и послушник Аникита, проходя мимо келий старца, почувствовали запах дыма, выходивший из щелей в двери. Встревожившись, они постучались, но не получили ответа. Тогда они взломали дверь и поспешно потушили снегом огонь, начинавший тлеть на одежде старца от свечи, выпавшей у него из руки. Сам он стоял на коленях перед иконой Божией Матери "Умиление", которую он так любил, руки были крестообразно сложены на груди. Глаза его были закрыты, а все лицо было полно выражения мира и молитвенной сосредоточенности. По-видимому, кончина произошла совсем недавно.
СЕРВЕТ Мигель (1509 или 15П - 1553) - испанский мыслитель, ученый, врач.
РОССИНИ ДЖОАККИНО АНТОНИО (1792-186S) - итальянский композитор. С 1855 года Россини поселился в Париже, где его дом стал одним из авторитетнейших музыкальных салонов. Но традиция музыкальных вечеров перекочевала и на виллу композитора в Пасси. 26 сентября 1868 года 76-летний маэстро исполняет там гостям недавно сочиненную элегию "Прощание с жизнью". Предчувствие не обмануло композитора - ему оставалось жить всего полтора месяца. "Зима обрушивается неожиданно, словно выскочив из западни. Внезапно резко похоладало. Дожди, туманы, дни стали короткие, хмурые, воздух подернут мутной пеленой. Надо скорее уезжать в город, выбираться из Пасси, возвращаться в Париж. Однако маэстро не может уехать сразу же. Зима застала его врасплох. Он простудился, опять начался бронхит, появились и признаки невроза, беспокоившего в последние годы: жмет сердце, одышка, бессоница. Он вынужден лечь в постель. - Это серьезно? Я поправлюсь? - с тревогой спрашивает он врачей. - Конечно, поправитесь, маэстро. Надо немного поберечься и немного полечиться. Однако в ходе лечения врачи обнаруживают, что болезнь осложнена неожиданным открытием - фистула в кишечнике. Необходима операция, но больной сильно ослаблен, и ее нельзя делать сразу. Ждут, пытаются укрепить организм. По настороженности, с какой разговаривают с ним жена, врачи, друзья, Россини догадывается, что положение серьезное. Он героически принуждает себя к полной неподвижности. Лежит, почти не открывая глаз и не разговаривая. О чем он думает? Он погружен в себя, как в тот веч,ер, когда играл "Прощание с жизнью". Ох, как же печальна, как грустна эта мелодия, которая, казалось, звучала сквозь слезы! Если же он открывает глаза, то для того лишь, чтобы слабо улыбнуться, а если произносит что-то, то пытается утешить - он! -других. Лишь(при визите врачей он, похоже, оживляется. Он хотел бы угадать, хотел бы знать. Врачи советуют ему не тревожиться. Это обычная зимняя простуда, он много таких перенес. - Но мне уже семьдесят шесть лет! - Тем более необходимо поправиться, - улыбается доктор Вио Бонато, который лечит его вместе со своими коллегами - Д'Анкона, Нелатоном и Бартом. - У вас немалый опыт, а у хвори никакого. Вы победите ее. Но болезнь быстро прогрессирует. Решено сделать операцию. 3 ноября маэстро незаметно дают наркоз и оперируют. Очнувшись от наркоза, он думает, что просто дремал. Но хирурги обнаружили, что фистула гораздо больше, чем предполагали. Заражение постепенно распространяется на весь организм. Операция принесла некоторое облегчение, но ненадолго. Через два дня возникла необходимость сделать вторую операцию, и поначалу кажется, что она дает надежду на выздоровление. Однако снова разочарование, снова горестное разочарование. Заражение теперь уже не прекратится. Долгие ужасные дни, долгие, еще более ужасные ночи. Рядом с ним жена, врачи, друзья. Все стараются не обнаружить свою тревогу, потому что больной в полном сознании, более того, его интеллект еще сильнее обострен. И нужно, чтобы он не понял, ни о чем не догадался. Его мучения сделались невыносимыми. Он испытывает непрестанные боли. Потом его начала изводить жажда. Но врачи запретили давать воду. Крохотный кусочек льда он выпрашивает как милость, умоляет о нем, точно ребенок. Его охватывает глубокое уныние. - Как вы себя чувствуете сегодня утром, маэстро? - спрашивает доктор Барт. - Откройте окно и выбросьте меня в сад. Тогда я перестану страдать! Никому не разрешалось входить в дом - только врачам и самым близким друзьям... Однажды приехал папский нунций - монсиньор Киджи, поклонник маэстро, один из неизменных посетителей субботних концертов. Он пришел прощаться с другом? Выполнить свою миссию священника? Преодолев сопротивление синьоры Олимпии, не хотевшей впускать его, он приблизился к больному и, поздоровавшись, объявил, что принес благословение папы "in articulo mottis" Россини с испугом посмотрел на него. Бестактность прелата сразила его. Вот, значит, чем объясняется осторожное молчание тех, кто ухаживает за ним, вот, наконец, ужасная правда. Теперь ни к чему больше притворяться, не нужно говорить утешительные слова, не надо жалостливого обхождения. Россини знает все. Врачи больше ничего не могут сделать. Нужно обратиться к Богу. Священник? Можно позвать аббата Галле. Россини знаком с ним. Он тоже почитатель, почти друг маэстро. Если маэстро пожелает... Хорошо, пусть придет. Маэстро, который так любит жизнь, сразу же примиряется со смертью. Оставался час до полуночи 13 ноября 1868 года. День прошел в гнетущей обстановке безутешного молчания. Уже не осталось никакой надежды, но никто не хотел верить, что наступит конец. Маэстро был почти без сознания. Измученная горем синьора Олимпия, несравненная, заботливая сиделка, казалось, лишилась Последних сил. Друзья тихо плакали. Мария Альбони и Аделина Патти зажимали платками рот, чтобы приглушить рыдания. Великие исполнительницы опер Россини стояли у постели маэстро, словно музы, принесшие прощальное приветствие от искусства, театра, публики. - Сайта Мария! Сайта Анна!.. - тихо шептал Россини. Потом с губ его еле слышно слетело имя жены. Он глубоко вздохнул, его благородная голова тяжело вдавилась в подушку, прекрасные, белее покрывала руки вытянулись, пытаясь сложиться в молитвенном жесте.
РУДОЛЬФ (1858-1889) - кронпринц, сын императора Франца Иосифа I, наследник престола Австро-Венгерской империи. Кронпринц Рудольф был женат на бельгийской принцессе Стефании, однако при этом имел любовную связь с дочерью баронессы Вечеры, семнадцатилетней Марией. Накануне смерти, в 11.30 дня кронпринц получил телеграмму. По свидетельству вручившего эту телеграмму, Рудольф быстро пробежал глазами ее содержание, вдруг очень разволновался, бросил телеграмму на стол и как бы про себя сказал: "Да, быть посему!" После этого кронпринц отменил все назначенные встречи и дела, приказал подавать карету, сказав, что вернется завтра к вечеру. Затем Рудольф уехал в свой замок в Майерлинге. То, что произошло в замке, очень трудно поддается точной реконструкции. То есть, нам известно, что утром камердинер кронпринца обнаружил своего хозяина и его любовницу Марию Вечеру мертвыми (убитыми), но подробности этой истории весьма запутанны. Вот как пытается пройти сквозь лабиринт загадок современный исследователь. "Итак: на веру можно принять лишь то, что граф Хойос отметил в своих записках... Согласно этим записям, последним четким следом можно считать такой факт: после ужина Рудольф ушел лечить свою простуду... Было девять часов вечера. А потом? Потом Рудольф вошел в спальню со сводчатым потолком, где его с поцелуями ждала Мери, распустив волосы... Возможно, Рудольф лишь сказал с порога: "Мы одни", - и девушка наконец-то вышла из своего убежища (в домашних туфельках на лебяжьем пуху? в капоте? или все в том же темно-зеленом платье, в котором она убежала из дома и в котором ее потом похоронят?..) Тем временем Лошак (камердинер кронпринца. - А.Л.) проворно приносит чистые бокалы, наполняет их шампанским... и подает жареную косулю в холодном виде. Но Мария едва притрагивается к еде (или набрасывается на нее с волчьим аппетитом?), Рудольф же садится напротив, по другую сторону стола, и они влюбленными глазами смотрят друг на друга - говорить им особенно уже не о чем. Они чокаются бокалами. В Вене сейчас карнавал в полном разгаре! Жизнь кипит, бурлит! Они же молча, без слов, подбадривают друг друга взглядом - время сейчас остановилось для них, и карнавальная ночь будет длиться вечно. Чем не дуэт? Но, возможно, Мария в этот момент уже находится при смерти. (При тогдашних методах прерывания беременности в среднем каждый второй случай кончался роковым исходом). Сепсис, неудержимое кровотечение - врач, тайно привезенный под вечер, лишь бессильно разводит руками. Девушка уже знает, что не дотянет до утра - она совсем ослабла, время от времени теряет сознание... Из комнаты доносятся тихие голоса. Рудольф обещает Марии последовать за нею - таков уговор. Затем они пишут письма. Мария - сестре: "В блаженстве уходим мы в мир иной. Думай иногда обо мне. Желаю тебе быть счастливой и выйти замуж по любви. Я не могла этого сделать, но и своей любви противиться была не в силах. С нею и иду на смерть. Любящая тебя сестра Мэри. P.S. Не оплакивайте меня, я с радостью ухожу на тот свет. Здесь так красиво, напоминает Шварцау. Подумай о линии жизни на моей ладони. И еще раз: живи счастливо!" Мария пишет - матери: "Дорогая мама! Прости мне содеянное! Я не сумела превозмочь свою любовь. С его согласия мне хотелось бы лежать рядом с ним на алландском кладбище. В смерти я буду счастливее, чем была в жизни". Рудольф - жене: "Милая Стефания! Ты избавишься от моего присутствия. Будь добра к нашему несчастному ребенку, ведь это единственное, что останется от меня. Передай мой прощальный привет всем знакомым, а в особенности Бомбелю, Шпиндлеру, Ново, Гизелле, Леопольду и другим. Я спокойно иду навстречу смерти, ибо лишь так могу сохранить свое имя. Твой любящий муж Рудольф". В этом письме нет ни слова о мотивах смерти, только короткий намек. На что - на карточный долг, несчастную любовь, невозможность жить двойной жизнью? Этот же намек повторяется и в других предсмертных письмах принца. "Марии слегка жутковато - нет, она не боится, а скорее волнуется: хоть бы удалось! Но она полагается на Рудольфа, рука у него надежная, он опытный охотник. Закрыв глаза, она ждет. В руке сжимает, нервно теребя, маленький носовой платочек, отделанный кружевами. Доктору Видерхоферу потом насилу удастся вытащить его из застывших пальцев. "Нам очень любопытно взглянуть на загробный мир", - гласит поскриптум одного из вариантов прощального письма. Бедняжку Мари ожидает страшный сюрприз: она в самом деле отправится на тот свет. Рудольф настроен не так весело. Он-то на своем веку повидал смерть. Во время охоты он (якобы) имел обыкновение подолгу смотреть в глаза умирающим животным. "Мне бы хотелось хоть раз уловить последний вздох". ...Он велит Лошеку принести коньяк, вливает его в шампанское - алкоголь теперь действует на него только так, в смеси. Затем посылает лакея в людскую за красномордым Братфишем - пусть споет старые венгерские песни, как в былые времена, когда принц, переодевшись в простое платье, на .пару с кучером обходил все увеселительные заведения в Гринцинге. "Братфиш дивно свистел в этот вечер", - напишет потом Мария в апокрифическом постскриптуме. Рудольф, облокотясь о бильярдный стол, с отрешенной грустью слушал... Наверняка и Мария подпевала ему, ведь, как мы знаем со слов Круди*, "она была бы весьма заурядной особой, не обладай она грудным голосом, проникающим до самых глубин мужского сердца... Голос был глубокий, как размышление над бессмысленностью жизни..." ...Обняв девушку за талию, Рудольф медленно проходит с ней в спальню. В дверях, обернувшись, дает распоряжение: - Лошек, прошу не мешать! Никого ко мне не впускайте, даже будь то сам император! Глубокой ночью Рудольф выстрелом из револьвера убил Марию Вечеру, а через несколько часов выстрелил в себя - так неудачно, что снес почти всю верхушку черепа. * Дьюла Круди - венгерский писатель.
РУЗВЕЛЬТ Франклин Делано (1882-1945) - президент США. Сильный, волевой президент умер неожиданно. Вот как это произошло: "Почта 12 апреля запоздала. ФДР (сокращенное от Франклин Делано Рузвельт. - А.Л.) безмятежно болтал с Люси. Б.Хассет осведомился у президента, подпишет ли он бумаги утром или отложит на вторую половину дня. "Нет, давай их сюда, Билл". Рузвельт поставил размашистую подпись у громадного камина, Хассет терпеливо стоял рядом, ожидая окончания процедуры. ФДР не умолкал ни на минуту: "Ну вот, типичный документ госдепартамента. Ни о чем!" ...Около часа дня Хассет ушел, оставив несколько документов, которые Рузвельт хотел прочитать. Рузвельт принялся за марки. Он осмотрел японские марки, выпущенные для оккупированных Филиппин, рассортировал их. Позвонил в Вашингтон, напомнив министру почт Ф.Уокеру о его обещании прислать образцы нового выпуска американских марок в связи с конференцией в Сан-Франциско. Президент был в отличном настроении. Вошла Елизавета Шуматова продолжить работу над портретом. Шуматова установила мольберт. Мягкие лучи раннего в этих местах летнего солнца освещали комнату, блики от отделанных стеклом панелей бросали причудливый свет. Рузвельт погрузился в чтение, художница спокойно работала. У окна сидела Люси, на кушетке напротив - племянница Рузвельта Сакли. Другая племянница -Делано, мягко ступая, наполняла вазы цветами. Внесли столик для ленча. Рузвельт, не поднимая глаз от бумаг, сказал Шуматовой: "Нам осталось пятнадцать минут". Она кивнула и продолжала писать. Профессионально художница отметила: Рузвельт выглядел удивительно хорошо. Он закурил, затянулся. Внезапно он потер лоб, потом шею. Голова склонилась. Рузвельт побледнел и проговорил: "У меня ужасно болит голова". То были его последние слова. Он потерял сознание и скончался через два часа'. РЫЛЕЕВ Кондратий Федорович (1795-1826) - декабрист, поэт, отставной поручик, правитель дел канцелярии Российско-Американской компании. О его смерти см. статью "БЕСТУЖЕВ-РЮМИН".
САДАТ Мухаммед Анвар (1918-1981) - президент Египта, лауреат Нобелевской премии мира. Садат был высшим руководителем Египта ровно 11 лет. Его имя, помимо прочего, связано с процессом примирения между Египтом и Израилем, что навлекло на него гнев части арабского мира. Нашлись фанатики-мусульмане посчитавшие, что должны физически уничтожить Садата. Ежегодно 6 октября, в день начала октябрьской войны 1973 г., которая закончилась благоприятно для Египта, в Каире проводился военный парад. 1981 год не стал исключением. Парад начался в 11 часов утра. На центральной трибуне стоял Анвар Садат. Он был одет в высокие коричневые сапоги, голубой с золотым шитьем мундир, через плечо протянута зеленая шелковая лента, на груди красовался орден Звезды Синая. Президент явно выделялся среди своих соратников. Едва Садат появился на трибуне, как мулла произнес суру из Корана. После этого с речью выступил министр обороны генерал Абу Газаль. Затем Садат собственноручно возложил венок на могилу Неизвестного солдата и вернулся на трибуну. Мимо президента ехала военная техника, под треск барабанов и музыку военных оркестров маршировали войска, в небе выписывали фигуры истребители. Садат с удовлетворением курил трубку, вымоченную в лучших сортах коньяка, поглядывая на демонстрацию мощи египетской армии. Он имел основания быть довольным. Парад шел по строго разработанному сценарию. Но тут в замысел режиссеров вмешалась импровизация исполнителей. Парад близился к завершению, когда у проезжавшего мимо президентской трибуны тягача, видимо, забарахлил двигатель. Тягач несколько раз дернулся и остановился. На него мало кто обратил внимание, потому что в это время над трибунами на высоте 60 метров с оглушающим ревом пронеслась пятерка истребителей "мираж". Из тягача выпрыгнул человек с автоматом. В считанные секунды он подскочил к трибуне и почти в упор выпустил очередь в Садата. Еще несколько человек, также выскочившие из тягача, бросили на трибуну гранаты. Садат упал. После всеобщего замешательства был вызван вертолет и президента увезли в военный госпиталь "Маади". Но спасти президента уже не удалось. От полученных ран он скончался.
СЕРБИИ ТУЛЛИИ - предпоследний римский царь, правил в 578-534 гг. до н.э. Он погиб в результате заговора между Луцием Тарквинием и его собственной дочерью Туллией. "Этот тайный сговор двух честолюбцев привел к страшному злодеянию, совершившемуся в царской семье. Тайно были убиты Аррунс (муж Туллии. А.Л.) и старшая сестра Туллии, а убийцы, Луций и Туллия, вступили в брак. И здесь безрассудная жажда власти и почестей овладела обоими. Туллия, видя, что престарелый отец не в силах противостоять ей, неустанно твердила Луцию, что следует скорее двигаться к цели, ибо совершенные уже преступления могут стать бесцельными. Сын Тарквиния, говорила она, должен не смиренно надеяться на милость старого царя, а взять власть в свои руки... Луций, подстрекаемый Туллией, перешел к решительным действиям, и во главе вооруженной толпы ворвался на форум. Он сел на царский трон и приказал созвать сенаторов к царю Тарквинию. Ошеломленный народ, полагая, что Сервий Туллий умер, собрался на площади и внимал злословию Тарквиния, который стал поносить Сервия Туллия, как раба и сына рабыни, незаконно присвоившего себе царскую власть. Он обвинил его в покровительстве людям низшего класса в ущерб богатым и достойным. Во время сбивчивой и яростной речи Тарквиння внезапно появился старый царь и потребовал, чтобы дерзкий юноша немедленно покинул царский трон и удалился с форума. Но Луций Тарквиний дерзко отказался, и между его вооруженными сторонниками и народом начались столкновения. Луций, для которого успех решался минутами, неожиданно схватил старого царя, поднял на руках и с размаху швырнул его вниз по ступеням. Когда слуги и сторонники Сервия Туллия подбежали к нему, он был уже мертв, ибо посланные вдогонку убийцы были проворнее - они закололи оглушенного старика. Рассказывали даже, что убийцы были посланы самой Туллией, которая, вопреки обычаям, на колеснице примчалась на форум, чтобы первой приветствовать мужа как царя Рима. Когда Тарквиний, недовольный ее появлением, приказал ей возвратиться домой, возница, перед тем, как подняться на Эсквилинский холм, придержал храпящих коней, объятых ужасом, так как на дороге лежало тело Сервия Туллия, возле которого хлопотали его слуги. Туллия, охваченная злорадным торжеством, выхватив вожжи, погнала лошадей через труп отца. Кровь жертвы забрызгала одежду преступной дочери, колесницу и испу-ганных лошадей..
СЕРАФИМ САРОВСКИЙ (1759-1833) - монах, преподоб-ный старец, одна из самых значительных личностей в истории русского православия. Под конец жизни отец Серафим сам изготовил для себя гроб, выдолбленный в цельной дубовой колоде. "Жизнь моя сокращается, - говорил он окружающим, - духом я как бы сейчас родился, а телом по всему мертв". И добавлял: "Когда меня не станет - вы ко мне на гробик ходите! И чем чаще, тем лучше. Все что есть у вас на душе, что бы ни случилось с вами, придите ко мне, да все горе с собой-то и принесите на мой гробик! Как живому все и расскажите! Как вы с живым всегда говорили, так и тут! Для вас я живой есть и буду во веки!" А кончина преподобного старца произошла так. Настало 1-е января (13 по новому стилю) 1833 г. Утром о.Серафим был на ранней обедне и причастился, как всегда. Затем он затворился в своей келий для обычного молитвенного подвига. Братия обратила внимание на то, с каким глубочайшим почитанием он положил земные поклоны перед образом распятого Христа и перед иконою Божией Матери, с какой любовью к ним приложился; потом из келий днем было слышно пасхальное пение. На следующий день монах Павел и послушник Аникита, проходя мимо келий старца, почувствовали запах дыма, выходивший из щелей в двери. Встревожившись, они постучались, но не получили ответа. Тогда они взломали дверь и поспешно потушили снегом огонь, начинавший тлеть на одежде старца от свечи, выпавшей у него из руки. Сам он стоял на коленях перед иконой Божией Матери "Умиление", которую он так любил, руки были крестообразно сложены на груди. Глаза его были закрыты, а все лицо было полно выражения мира и молитвенной сосредоточенности. По-видимому, кончина произошла совсем недавно.
СЕРВЕТ Мигель (1509 или 15П - 1553) - испанский мыслитель, ученый, врач.