Лайонз Вайолетт. Вспомнить о будущем

   — Ты вспомнила это?
   Вопрос подействовал на нее как удар хлыста.
   — Перестань, Элджи! Ты ведь не ждешь от меня ответа, не так ли?
   — Почему же? Жду. — В тоне его скрывалась угроза, от которой ей стало еще хуже.
   Но, раз уж она решила скрывать от него свои истинные чувства, надо идти до конца.
   — А как ты узнаешь, что получил честный ответ? Ведь, как только я вспомню что-нибудь, твои обязательства передо мной будут выполнены, ты предоставишь меня самой себе и я буду вынуждена вернуться туда, откуда явилась. А кто захочет возвращаться к такому?
   — Я не поступлю так с тобой.
   — Нет? — Джейн широко улыбнулась. — Разумеется, нет. Потому что ты мой отважный рыцарь, который мчится спасать меня на очень дорогой машине, отважно размахивая самым совершенным и самым надежным оружием в мире — чековой книжкой!
   — Джейн!
   Похоже, она зашла слишком далеко — глаза его гневно вспыхнули, губы сжались.
   — Да? — испуганно спросила она.
   — У тебя есть какие-нибудь воспоминания, связанные с этой чертовой дырой, или нет?
   — Я… Нет, — с безнадежным видом призналась Джейн. — Нет, здесь мне все незнакомо. Я и не надеялась, что мне удастся вспомнить, но я пыталась. А где Дэнни? — неожиданно спросила она.
   — Внизу. — Лицо Элджи скривилось в усмешке. — Миссис Доркас обещала присмотреть за ним. К счастью, он спит и, думаю, поспит еще какое-то время.
   — Нам лучше вернуться к нему… — С этими словами она вышла на темную площадку лестницы, но внезапно Элджи схватил ее за локоть и остановил.
   — Джейн, я должен тебе кое-что сообщить.
   Сердце Джейн оборвалось, и жуткие мысли полезли в голову. Наверное, Анджела Доркас наболтала Элджи черт знает что, пока он оставался с ней внизу. Только она может точно знать, какие обстоятельства вынудили Джейн снимать комнату в такой трущобе.
   — В чем дело, Элджи? — нетерпеливо спросила Джейн, видя, что он никак не решается ей что-то сказать.
   — Твоя одежда и вещи… ну, всякие мелочи. Миссис Доркас продала большую часть. Объяснила, что хотела компенсировать твою задолженность и таким…
   — И это все? — Чувство облегчения прибавило ей сил. Она приготовилась услышать что-нибудь ужасное. — Ну, это волнует меня меньше всего! Судя по здешней обстановке, любая одежда, которую я носила тогда, едва ли понадобится мне. Скорее всего, я выброшу ее, имея такой гардероб потрясающих модных нарядов, подаренных тобой. — Нет, она снова допустила промашку, потому что глаза Элджи внезапно потемнели. — Я… не знаю, смогу ли когда-нибудь отблагодарить тебя! — поспешила добавить она, чтобы исправить положение.
   — Ты и вправду так считаешь?
   Только по его улыбке Джейн поняла, что у него на уме.
   Элджи притянул ее к себе и горячо прошептал ей на ухо:
   — Думаю, ты прекрасно знаешь, как выразить свою благодарность, кара. — Его поцелуй был коротким, грубым, даже жестоким. Он овладел ее губами с уверенностью человека, хорошо знавшего свои права и привыкшего пользоваться ими без ограничений. В этом поцелуе не было нежности или чувственности, к которым она привыкла. Он оставлял щемящее чувство душевного надлома, незащищенности и беспокойства. — Это аванс, остальное сможешь отдать позже… когда вернемся домой.
   Его слова прозвучали как пощечина. Теплота слов «вернемся домой» была безнадежно испорчена грубостью предыдущих. Брошенное ей в лицо оскорбление заставило Джейн взглянуть наконец в глаза горькой правде, о которой до этого она избегала думать.
   За последнее время она настолько освоилась в доме Элджи, словно всегда обитала там. Ей нравилось жить с ним, заботиться о Дэнни, ей нравился сам дом и все, что в нем происходило. Ей казалось, что так будет всегда, и в будущем она видела себя верной спутницей Элджи, его женой и матерью Дэнни. Но это было всего лишь ее желание, Элджи ничего похожего ей не предлагал. Его пока устраивало существующее положение вещей, и он явно не собирался менять его.
   — Можешь не сомневаться! — игриво заявила Джейн и снова, собрав все силы, ослепила его широкой улыбкой.
   В этот момент ей послышались звуки, похожие на детское хныканье.
   — Кажется, Дэнни проснулся. Он может испугаться, увидев рядом незнакомого человека.
   Джейн в душе обрадовалась своевременному поводу закончить неприятный для нее разговор и поспешила вниз по лестнице. Она успела опуститься на колени рядом с коляской в тот момент, когда Дэнни открыл глаза. В таком положении она могла скрыть от Элджи чувства, которые обуревали ее, чтобы получить временную передышку и взять себя в руки.
   — Привет, мой сладкий, ты хорошо поспал? Элджи, думаю, нам пора ехать. Эта кроха наверняка потребует свою бутылку раньше времени.
   Они уже направлялись к выходу, когда скрывшаяся при их появлении в одной из комнат Анджела Доркас вышла и поймала Джейн за руку.
   — Возьмите… — Она сунула ей в руки большую картонную коробку, и Джейн ничего не оставалось, как взять ее.
   — Что это?
   — Кое-какие вещи из тех, что вы оставили. Если это вам, конечно, нужно, теперь-то вы вон как хорошо устроились. — Она кивнула в сторону Элджи, который аккуратно ставил коляску с Дэнни на заднее сиденье машины.
   — Миссис Доркас, — вдруг обратилась к ней Джейн, — когда я жила здесь, я никогда не рассказывала вам чего-нибудь из своего прошлого? Это очень важно для меня! — добавила она, увидев подозрительный взгляд домовладелицы.
   — Ну, вообще-то вы были не из тех, кто много болтает о себе. А меня вы знаете, я не люблю совать нос в дела моих постояльцев. Как-то вы упоминали, что приехали из штата Колорадо и что оказались в тяжелом положении.
   Первое она и сама знала, а о втором легко было догадаться, иначе она не поселилась бы в таком кошмарном районе. Джейн прикусила нижнюю губу, чтобы не застонать от досады.
   — Должна признаться, я никогда особенно не верила в вашего богатенького итальяшку, — продолжала миссис Доркас.
   — Что? — растерялась Джейн. — Я не понимаю.
   — Я-то не сомневалась, что его давно и след простыл, а у вас звезды в глазах, так вы верили в него. Вот и получается, что…
   — Джейн! — Голос Элджи, в котором слышалось властное нетерпение, ворвался в их разговор, — Если мы не поторопимся, то пропустим время кормления и он начнет вопить на всю округу.
   — На вашем месте я бы поторопилась, — дала ей трезвый совет Анджела Доркас. — Он, похоже, из тех, кто не любит, когда его заставляют ждать, этот ваш дружок. Лучше не выводить его из себя. Уверена, что в гневе он ужасен.
   — Вы не могли бы повторить то, что сказали… — начала Джейн, но Элджи позвал ее во второй раз. Чувствовалось, что терпение его на исходе. — Иду! — крикнула Джейн, чтобы умиротворить его. — Послушайте… — Она обернулась к миссис Доркас, но той уже не было рядом, только с лязгом закрылась дверь. Разговор окончен, поняла Джейн.
   — Джейн! — послышалось в третий раз. Дольше медлить было нельзя. Она услышала, как включился двигатель, и подумала, что Элджи наверняка злится. Она побежала к машине и запрыгнула на сиденье в страхе, что он и впрямь способен уехать, оставив ее здесь.
   — Что задержало тебя? — требовательно спросил Элджи, когда они оказались за пределами Садовой улицы. Он гнал машину, и Джейн была уверена, что дело не в кормлении Дэнни, а в его настроении. — Не думал, что у тебя найдется так много общего с миссис Доркас.
   — Я только поинтересовалась у нее, не рассказывала ли я ей о себе, пока находилась в ее доме. Обязательно так гнать машину? У нас ребенок на заднем сиденье!
   — Я и без тебя помню о существовании Дэнни! — сердито огрызнулся он. — Я справлюсь.
   — Не сомневаюсь… с машиной, по крайней мере. Хотелось бы сказать то же самое о твоем самообладании. Сбавь скорость!
   В ответ Элджи прорычал под нос что-то гневное, но, к облегчению Джейн, перестал давить все время на педаль газа и они продолжили путь на приемлемой скорости.
   — Благодарю тебя, — чопорно сказала она, ожидая в ответ яростный взгляд.
   Он действительно посмотрел на нее, но на этот раз в его взгляде не было гнева.
   — Ничего нового ты от этой женщины не узнала, — внезапно сказал Элджи.
   Джейн не сразу поняла, что это не вопрос, а утверждение.
   — Я успел с пристрастием допросить ее о тебе, — пояснил он, когда она повернула к нему озадаченное лицо.
   — Ты мог бы сказать мне об этом! — возмутилась Джейн.
   Он пожал плечами, выразив полное безразличие к ее возмущению.
   — В этом не было необходимости. Ничего полезного она не рассказала.
   Кроме того, что упомянула какого-то «богатенького итальяшку», вспомнила Джейн, но не торопилась поведать об этом Элджи. Интересно, кто это мог быть? Разумеется, не Элджи. В то время, когда она жила на Садовой улице, он находился в Италии, в своей семье, и вряд ли знал вообще о ее существовании.
   А может, он был в Нью-Йорке? Если верить его словам, когда произошла автокатастрофа, Элджи находился в Италии, но неизвестно, сколько он там пробыл. Возможно, их было двое, этих богатых «итальяшек», и оба каким-то образом связаны с ней?
   Ей вдруг стало зябко, хотя сентябрьский день выдался теплым и солнечным.
   — А что в коробке? — Элджи не догадывался о перемене в ее настроении.
   — Всякая мелочь… вещи, которые оставались в комнате.
   — Вещи, которые даже миссис Доркас сочла недостойными внимания покупателей, — ядовито заметил Элджи. — Есть что-нибудь полезное?
   — Еще не знаю.
   Почему так внезапно изменился его тон? Или ей показалось? Джейн беспокойно заерзала на сиденье. Ей не нравилось, что в ней опять растет подозрительность. Надо было бы прямо спросить его, но ей не хватает смелости. К тому же ее пугают возможные последствия, которые могут сказаться на ее будущем, если она узнает нечто нежелательное для себя.
   — Я не смотрела.
   — Так, может, уже пора, как ты думаешь? — Джейн открыла крышку коробки с такой осторожностью, словно там могла скрываться кобра, которая только и ждет момента, чтобы укусить.
   — Здесь паспорт, — сказала она, копаясь в содержимом коробки, — несколько фотографий папы и мамы… А вот и я с Кэтлин! Чековая книжка… с огромной суммой в восемьдесят долларов. Ой! Так это же… — Джейн вынула записную книжку в красном переплете.
   — Что в ней?
   Ей показалось, что, несмотря на преувеличенно безразличный тон, все его внимание сосредоточено на содержимом коробки. Или ей только так кажется? Возможно, он что-то скрыл от нее и теперь опасается…
   — Моя записная книжка. По крайней мере, хоть что-то! Теперь я смогу связаться с Кэтлин.
   — А из тех, кто в ней значится, больше никто не может быть полезен?
   — Нет. Этих людей я помню, следовательно, я познакомилась с ними до того времени, которое не могу вспомнить. — Они как раз въезжали в ворота особняка Элджи, и Джейн, бросив записную книжку обратно в коробку, закрыла крышку. — Интересно, который час сейчас в Йоханнесбурге?
   — Дай подумать. — Он наморщил лоб, после чего произнес уверенно: — Около трех часов ночи. Определенно не самое подходящее время для телефонных звонков. Ты ведь хочешь позвонить Кэтлин?
   — Угадал. — Джейн пришлось отказаться от своей идеи. — Наверное, к тому времени, как я покормлю Дэнни, выкупаю и уложу спать…
   — Вот это намного разумнее. — Элджи плавно подрулил к главному входу и остановился. — Может, пойдешь и приготовишь бутылочку, пока я отнесу его высочество в детскую?
   Как всегда, веселая суматоха вокруг кормления, купания и укладывания Дэнни спать подняла Джейн настроение, позволив отвлечься от тягостных мыслей и переживаний. Она даже на время забыла о коробке, брошенной в ее спальне. И только зайдя переодеться после купания малыша, она вспомнила о ней.
   Посмотрев на часы, она поняла, что звонить Кэтлин рановато. Придется еще подождать, решила она. Стянув с себя мокрую рубашку, она с нетерпением открыла коробку и снова взяла в руки записную книжку. Листая страницы в поисках номера телефона Кэтлин, она увидела, как клочок бумаги, незамеченный ранее, выпал из книжки и плавно опустился на ковер. Джейн поспешила наклониться и поднять его. Прочитав написанное, она похолодела.
   Записка была короткой — одно слово и цифры, но действие, которое она произвела на Джейн, можно было сравнить с ударом обухом по голове. Краски с лица исчезли, сердце остановилось, и глухой низкий стон вырвался из посеревших губ.
   «Мартинелли» — было написано ее рукой, далее следовал номер телефона дома, где находилась она сейчас, дома Элджи.
   — Джейн!
   Заслышав голос Элджи, Джейн вздрогнула. Она вышла из транса и стала панически оглядываться в поисках надежного места, куда можно было бы спрятать записку со столь взрывоопасной информацией. Вначале ей следовало обдумать, чем чревата она для нее, и только потом разбираться с Элджи.
   В коробку нельзя, Элджи может сунуть туда свой нос. Секретер от нее далековато, не успеет… Дверь уже открывалась… Записка по-прежнему у нее в руке… Недолго думая, Джейн сунула клочок бумаги в карман брюк.
   — Джейн…
   Обернувшись, она предстала перед ним с широко раскрытыми глазами и учащенно бьющимся сердцем. Она успела заметить, как выражение легкого раздражения на его лице сменяется чувственным восторгом. Его ласкающий взгляд переместился с ее вспыхнувшего лица на матовую кожу плеч и груди, выглядевшей особенно соблазнительно в белом кружевном лифчике от знаменитого дизайнера.
   — Вот это я понимаю, — протяжно произнес он. — Женщина, которая делает за меня половину работы.
   Джейн сдержала порывистое желание обхватить себя руками, чтобы прикрыться от его горящих глаз. Таинственный клочок бумаги в кармане придал ей силы, и она очертя голову перешла в наступление.
   — Тебя не учили стучать в дверь, прежде чем входить?
   Его черные брови взлетели вверх.
   — Разве я должен? По-моему, мы миновали этот период. Кроме того, мы ведь договорились.
   — Договорились? О чем?
   Но тут же вспомнила свои слова: «Я не знаю, смогу ли когда-нибудь отблагодарить тебя!» И в ответ он объяснил ей весьма доходчиво, что есть очень простой способ выразить свою благодарность.
   — В чем дело, любимая? — с иронией спросил Элджи, видя на ее лице смятение. — Уже не горишь желанием отблагодарить меня?
   — Напротив, — абсолютно искренне призналась Джейн. — После того, что я повидала сегодня днем, моя благодарность тебе только возросла. Как подумаю, от какой жизни ты спас меня, так… — При одном воспоминании об уродливом доме на Садовой ее передернуло от омерзения. — Не хватает слов, чтобы выразить…
   — Тогда покажи…
   Хорошо знакомым ей величественным жестом он вытянул руку и поманил ее к себе. Ей показалось, будто что-то в нем изменилось, точнее появилось что-то новое, какое-то внутреннее беспокойство, которое читалось в его глазах.
   — Покажи мне, Джейн, свою благодарность. Открой мне, что таится в глубине твоего сердца.
   Что ж, если она сумеет… если осмелится… Нет. Она погасила вспыхнувшую в ней на мгновение искру надежды. Как можно открыть свое сердце человеку, который ни слова не сказал ей о своей любви? А с другой стороны, почему бы и нет? Сколько можно молчать о том, что имеет для нее такое большое значение? Сколько можно скрывать от него свои чувства? До конца жизни? Она должна сделать первый шаг и рискнуть открыть ему свое сердце, не будучи уверенной во взаимности.
   И вдруг она поняла, что это удивительно просто. Все, что требуется от нее, — шагнуть навстречу, поднять руки, обвить ими его шею, склонить к своему лицу эту гордую голову и коснуться губами его чувственных губ.
   — Я покажу тебе… — прошептала Джейн. — Я покажу тебе, как я умею… что таится в глубине моего сердца…
   Договорить она не успела, его губы запечатали ее рот поцелуем. Их взаимное притяжение было столь велико, что страсть вспыхнула мгновенно. Все происходившее между ними до того не шло ни в какое сравнение с тем, что творилось с ними сейчас. Как будто прорвало плотину и мощный поток накрыл их с головой, в котором их крутило, унося в неизвестность, не давая возможности ни думать, ни дышать.
   Наконец разомкнув губы, оба перевели дух, дыхание их смешалось. Глаза Элджи были плотно закрыты, словно он боялся, что она сможет выведать какие-то его секреты по выражению глаз. Но руки и губы говорили о его желании без слов. Одна его рука скользнула за плечи, вторая обвилась вокруг ее талии — и вот она уже парит над полом. Он перенес ее на постель, где уложил на шелковое покрывало, и мгновенно оказался рядом с ней. Теперь он открыл глаза. Заглянув в них, она увидела два темных колодца, которые неудержимо притягивали ее, словно в них жила его душа.
   — Джейн, желанная моя, — приговаривал он, спуская атласные бретельки лифчика и обнажая ее груди. — Ты так прекрасна, что перед тобой ни один мужчина не устоит.
   В ответ на ее слегка дрожащих губах появилась улыбка, а большие карие глаза заблестели от слез.
   — Тогда и не пытайся, — шепнула она и тут же вскрикнула от восторга, потому что он прижался ртом к ее набухшей груди, лаская языком затвердевший от желания сосок.
   Ласки Элджи, его жаркие поцелуи заглушили в ней доводы рассудка, все, что до этого мучило ее. Ей стало безразлично, что он думает о ней и каковы его чувства. Он сказал, что она неотразимо прекрасна, а ей больше ничего и не нужно. Раз она неотразима для него, значит, он останется с ней. Чего еще желать?
   А когда он вошел в нее, Джейн вскрикнула от переполнивших ее чувств. Ей хотелось максимально слиться с ним. Их губы, руки, бедра, ноги переплетались с такой силой, что, казалось, невозможно будет разъединить их. На этот раз, как никогда ранее, она полностью раскрылась для него, плача и смеясь одновременно, пока не достигла оргазма, поднявшись на недосягаемую вершину остроты ощущений. Она не знала, как долог был обратный путь к реальности, но когда она подняла отяжелевшие веки, то увидела лежащего рядом Элджи, который, опираясь на локоть, смотрел на нее из-под полуопущенных ресниц.
   — Почему ты плачешь? — тихо спросил он, увидев, что она открыла глаза.
   — Я?.. Я не плачу. — Его вопрос озадачил Джейн.
   — Нет?
   Легко коснувшись кожи у нее под глазами, он провел пальцами, и, к удивлению Джейн, они оказались мокрыми.
   — Я не заметила…
   Она попыталась сесть, но замерла, встретив сосредоточенный, внимательный взгляд его глаз.
   — Ты даже не заметила… — с легкой хрипотцой в голосе негромко повторил он. — Тогда тем более любопытно узнать почему? Почему слезы, любимая? Почему наша близость заставляет тебя плакать?
   — Потому что…
   Она искала слова какого-нибудь объяснения, но ничего не приходило в голову. Ничего, если продолжать замалчивать правду.
   — Потому что было так чудесно! Так восхитительно! Потому что ты такой красивый!
   — О-о! — Элджи посмотрел на нее с удивлением, откинув назад голову.
   — Может, конечно, тебе это слово не нравится… — Она засмеялась, увидев выражение его лица. — О мужчинах не принято так говорить, но для меня ты именно красивый, потому что я… я люблю тебя!
   Ну вот, слово сказано. Наконец-то она открылась ему, и ни на секунду у нее не возникло сожаления. Она сказала ему правду.
   Элджи нахмурился. На ее глазах его лицо потемнело, крупные черты лица обозначились резче, и сердце Джейн болезненно сжалось от страха. Теплота и нежность исчезли, сменившись холодом и отчуждением, словно между ними с лязгом опустилась стальная решетка, отрезав их друг от друга.
   — Матерь Божья!
   Как ужаленный Элджи подскочил на постели, ругаясь на родном языке, кинулся собирать разбросанную по комнате одежду и натягивать ее на себя. По резкости и быстроте его движений можно было судить, до какой степени он разгневан.
   — Элджи… пожалуйста… Элджи… — От потрясения и отчаяния Джейн способна была только бессмысленно произносить его имя, взывая к нему.
   Но все было напрасно — он не смотрел на нее, он молча натягивал ботинки.
   — Элджи…
   На сей раз он обернулся, но когда она увидела его лицо, то ужаснулась. Лучше бы он не оборачивался. Она еще не видела на его лице такой враждебности.
   — Любовь! — Он выплюнул это слово как грязное ругательство. — Никогда не произноси этого слова даже в шутку.
   Она не верила своим ушам.
   — Шутка?! Я и не думала шутить! Я говорила искренне! Я отвечаю за свои слова, Элджи! Я…
   Но под взглядом обжигающих холодом глаз она не смогла повторить свое признание в любви. Не раз она видела у него этот высокомерный небрежный жест руки, но никогда еще он не казался ей таким повелительным, начисто отметавшим все ее возможные возражения.
   — Ты не можешь любить меня, потому что не знаешь меня. Ты не можешь разобраться в своих чувствах, пока не восстановится твоя память. Целый год! Ты забыла целый год своей жизни. Ты…
   — Как ты не понимаешь?! В том-то и дело! Когда я с тобой, выпавший из памяти год уже не так важен для меня. Мне плевать на него, хоть бы он совсем пропал, потому что с тобой мне есть чем заполнить эту брешь!
   — Черт возьми! Не смей так говорить! Ты не имеешь права заполнять мною брешь размером в целый год жизни! А я не имею права занять это место и не хочу.
   Оскорбленная в своих чувствах, Джейн вспомнила, что лежит совершенно голая, в то время как он полностью одет. Она посмотрела на свою одежду, валявшуюся на полу. Надо найти в себе силы и встать, чтобы собрать ее и хотя бы прикрыться. Ее одежда… Она посмотрела на скомканные брюки и вспомнила о клочке бумаги, который второпях сунула в карман. Та записка, которая свидетельствует против Элджи. Он сказал неправду, отвечая на вопрос, знал ли он ее раньше.
   — Как ты относишься ко мне? — Говорить под его замораживающим взглядом Джейн было трудно.
   Элджи даже растерялся, настолько неожиданным был для него ее вопрос.
   — Ты знаешь, как я к тебе отношусь. Ты вызываешь у меня желание, потому что ты очень сексуальная. Мне достаточно посмотреть на тебя, чтобы завестись… чтобы испытать влечение к тебе. Нет никаких признаков, что мой голод проходит после ночей, которые мы провели вместе. Но я абсолютно уверен, что не люблю тебя.
   — Не любишь?
   Какая же я дура! Мазохистка! Я же слышала, что он сказал, так нет, мне еще нужны доказательства! Почему не дать ему такую возможность — вырвать у меня сердце из груди и растоптать его? Эффект будет тот же самый.
   — Джейн… — Судя по усилившемуся акценту, он волновался. — Разве я когда-нибудь обманывал тебя? Разве я предлагал тебе другие отношения, кроме тех, что уже существуют между нами? Разве я обещал тебе любовь, будущее, счастье?
   — Н-нет.
   — Нет. Потому что я не смог бы выполнить этих обещаний. А я никогда не даю обещаний, которых не могу выполнить. Если ты на что-то рассчитывала, ты выбрала не того человека.
   — Думаю, ты прав, — произнесла она тихим безжизненным голосом.
   Она вспомнила, что он сказал ей в первый день ее пребывания в этом доме: «Могу обещать, что, пока ты в моем доме, под моей защитой, ты не причинишь никому вреда, во всяком случае в том, что могло быть следствием твоей амнезии». Он ведь не обещал, что она не причинит вреда себе. И теперь она страдает, страдает так жестоко, что душа корчится. Ей захотелось сжаться в комочек, забиться куда-нибудь, обхватив себя руками. Но она не может этого сделать, пока Элджи находится в ее комнате.
   — Мне нужно, чтобы ты сейчас ушел, — онемевшими губами с трудом выговорила она.
   — Джейн!
   Положение становилось невыносимым.
   — Немедленно уходи! — взвилась вдруг она. — Уходи… убирайся из моей комнаты и оставь меня в покое!
   Казалось, она достигла предела в своем несчастье, но, когда увидела короткий наклон головы и то, как он молча отворачивается и выходит из комнаты, не оглянувшись на нее, только тогда она почувствовала себя окончательно несчастной. Горькие слезы потекли по щекам, и Джейн не стала сдерживаться, дав им волю.
   До глубокой ночи Джейн названивала своей подруге Кэтлин в далекую Африку, единственному человеку на земле, который может знать, что произошло в ее жизни год назад. Но ей упорно отвечал механический голос автоответчика, и с каждой неудавшейся попыткой таяла последняя надежда и все сильнее наваливалось отчаяние. Ничего не оставалось, как оставить Кэтлин сообщение с просьбой срочно позвонить ей.
   Усталость все-таки сделала свое дело, и она погрузилась в сон. Но даже во сне ей не суждено было отдохнуть: она попала в какой-то мрачный пугающий круговорот образов и бессмысленных сюжетов. Там кошмар громоздился на кошмаре, и Джейн проснулась, спасаясь от него, дрожащая и мокрая от пота, с бешено бьющимся сердцем.
   Дэнни… Первая мысль, пробившаяся сквозь липкий страх, который затуманивал мозги, была о ребенке. Ее охватило жуткое чувство, что он в опасности и сейчас плачет, зовет ее… И только когда Джейн, забыв накинуть халат, примчалась в детскую, она успокоилась, убедившись, что ее страх за него оказался всего лишь следствием ночных кошмаров,
   — Дэнни… — тихо шепнула она, опускаясь на пол рядом с его кроваткой.
   Положив голову на деревянную раму, она смотрела на крепко спящего малыша, потом дрожащим пальцем нежно провела по его черным волосикам на крошечной головке, и сердце ее успокоилось.
   В ее сне Дэнни не было, вспомнила Джейн. И тут весь сон живо восстановился у нее в памяти. Поняла она и его источник — вот он в руке, этот смятый клочок бумаги. Видимо, перед тем как задремать, она вынула его из кармана брюк и зажала в руке как талисман или кончик путеводной нити, способной вывести ее из темного лабиринта беспамятства. В результате она снова увидела тот сон, где она в машине, где темнота, где скрежет и пронзительные крики. И тот, кого она принимала за Элджи, ведет машину. Теперь она поняла, почему в прошлый раз пришла к такому решению, поскольку сон этой ночи отчетливо запечатлелся в ее голове. Темная мужская фигура и на этот раз в ее сне имела лишь зыбкие очертания, черты его лица были размыты, но голос! Голос она слышала отчетливо — итальянская певучая интонация, характерный акцент. Никаких сомнений, то был голос Элджи!