Страница:
– Я ничего не подарил тебе на нашу помолвку… – пробормотал он. – Может быть, это исправит положение.
При взгляде на сверкающее на ее пальце чудо Фло лишилась дыхания. В золотой, прекрасной работы, оправе зеленел огромный изумруд.
– Дольфо! – воскликнула она в восхищении. – Это просто чудо!
– Родольфо, – раздался полный ужаса голос Лео. – Послушай, какого черта? Не можешь же ты отдать изумруд Ховельяносов…
Резко повернувшись, Родольфо бросил на кузена убийственный взгляд.
– Своей жене я могу отдать все, что мне захочется.
– Твоей… О Боже… Дольфо! – Бросившись вперед, Лео схватил Родольфо за руку. – Скажи что это не так. Ты ведь не женился на ней, правда? Совсем ни к чему было заходить так далеко. Я проиграл бы пари, если бы ты просто переспал с ней. Зачем было связывать себя на всю жизнь?
Фло пыталась понять, о чем, собственно, идет речь.
– Дольфо, неужели вы заключили пари на… на… – Она никак не могла произнести окончание фразы, слишком оно было ужасным, слишком пугающим, но оно крутилось в ее голове, рвалось наружу криком боли и страха. – Родольфо?
– Да.
Его признание резануло Фло как ножом, навсегда разрушило окружающий ее иллюзорный мир, оставив перед лицом ужасной реальности.
– Я… – начал было Лео, но Родольфо резко повернулся к нему.
– Лео, выйди вон!
– Но послушай…
– Я сказал: выйди вон! – проревел Родольфо в такой ярости, что его кузен не рискнул больше даже рта открыть. Когда дверь за Лео закрылась, он повернулся к ней и разразился бурным объяснением. – Лео и я действительно заключили пари. Он сказал, что есть одна девушка, изумительная девушка, которую ему до смерти хотелось добиться, но все его попытки оказались напрасными. И он побился об заклад на то…
– Что даже ты не сможешь затащить меня в постель, – продолжила Фло безжизненным, монотонным голосом. – Что даже тебе, со всеми твоими спецприемами, это не удастся.
Даже говоря эту ужасную правду, которую никак не решалась принять, она надеялась, что Родольфо с негодованием отвергнет это пугающее объяснение. И даст другое, которое вернет ей веру в человека, ставшего ей мужем. Но Родольфо не сделал этого.
– Более-менее так, – бесстрастно согласился он. – А ставкой было…
Фло взглянула на свою руку, на которой горело кольцо, напоминающее ей теперь большую и зловещую каплю зеленого яда.
– Кольцо Ховельяносов?
– Да.
Родольфо даже не дал себе труда постараться выглядеть виноватым, пристыженным или хотя бы немного смущенным. Напротив, в его холодном, твердом взгляде было столько уверенности в себе, что это сбивало ее с толку. Облаченный в непробиваемую броню непомерного мужского эгоизма, он явно не сознавал, что совершил скверный поступок. В его взгляде не было заметно и тени понимания того, насколько болезненный удар нанесло ей подобное предательство.
Нет, этого просто не могло быть! Должно быть, она спит и ей снится какой-то ужасный кошмар! Но ведь Родольфо сам подтвердил, что | ее подозрения имеют под собой основание, что весь этот ужас – правда. А ведь Родольфо никогда не лжет.
Как будто со стороны она слышала его рассказ об истории изумруда Ховельяносов. Он принадлежал их семейству на протяжении нескольких столетий, пока дед Родольфо не был вынужден уступить его ненавистному шурину, деду Лео, от которого тот и унаследовал кольцо.
– Но Лео недостоин его, – говорил Родольфо, – ему наплевать на традиции. Однако его семейство много лет отвергало всякие попытки выкупить реликвию.
– Но почему оно для тебя так важно?
– Это кольцо должно было принадлежать моей матери. Отец должен был подарить его ей в день свадьбы, так же как дед подарил бабке. Такова традиция, не нарушавшаяся до тех пор, пока дед не проиграл кольцо за карточным столом. И я готов был на что угодно, лишь бы возобновить традицию, вернуть кольцо обратно.
Эти слова ударили ее как кнутом.
– Что ж, надеюсь, что проведенная вместе ночь стоит того, потому что больше ты не получишь ничего!
Трясущейся рукой она стянула кольцо и швырнула прямо в лицо Родольфо. Оно вызывало в ней отвращение, ощущение того, будто от него в саму ее кровь проникала отвратительная зараза. За перстнем последовало обручальное кольцо, и она смутно увидела, как оно, отскочив от плеча Родольфо, упало на пол и покатилось куда-то в сторону. Глаза застилала пелена слез.
Собравшись с последними силами, Фло лихорадочно пыталась отыскать способ хоть чем-нибудь отплатить Родольфо за оскорбление. Он причинил ей боль, и надо было ответить ему тем же, дать хотя бы отчасти почувствовать то, что чувствует она.
– Похоже, у каждого из нас были свои особые надежды на этот брак. И, по счастью, они сбылись для обоих.
– Сбылись?
Ясно было, что он не ожидал нападения. В глазах его промелькнуло беспокойство, лицо насторожилось.
– Да, сбылись.
Фло нарочито небрежно пожала плечами и даже умудрилась выдавить из себя улыбку облегчения.
– Тебе был нужен фамильный изумруд, а мне богатый муж. Ты ведь, разумеется, не поверил во всю эту чепуху про «любовь с первого взгляда»? А если поверил, то мне придется тебя огорчить, мои мотивы были гораздо более… – она сделала вид, что подыскивает подходящее слово, – практичны.
– Ты просто алчная шлюха!
– Кто бы это говорил! – На этот раз гнев Фло на подобное ханжество был вполне искренен, глаза ее сверкнули огнем. – Ты ведь играл по таким же ставкам. – К его чести, это утверждение Родольфо опровергать не стал. – О мой дорогой, – продолжала Фло, решив лишний раз повернуть нож в ране на тот случай, если он все-таки решит привести какие-нибудь объяснения, которым ей может захотеться поверить. – Неужели ты действительно поверил, что я переспала с тобой из одного чистого желания? – Он не ответил, внимательно разглядывая ее холодными и жесткими глазами, и Фло заставила себя продолжить. – Впрочем, наличие желания я отрицать не могу, это было бы глупо. Но кроме того, мне нужен был официальный статус, если когда-нибудь придется доказывать, что я твоя жена. Впрочем, ты, разумеется, должен это понимать. Полагаю, что вы с Лео заключили насчет изумруда подобную же договоренность.
– Пойди вон. – С Лео он говорил совсем по-другому, сейчас это был низкий, зловещий шепот, от которого по ее телу пробежала дрожь. – Уйди с глаз моих долой. Надеюсь, что никогда больше не увижу тебя.
Фло поймала его на слове. Поднявшись в спальню, она запихнула вещи в недавно распакованный чемодан и покинула апартаменты, даже не повидавшись с мужем. А когда он последовал за ней в Шотландию, ей доставило громадное удовольствие захлопнуть дверь перед самым его носом.
– Ты готова? – Голос Родольфо прервал поток воспоминаний. Все еще не совсем опомнившись, Фло наблюдала за тем, как он, окинув ее критическим взглядом с головы до ног, кивнул, видимо удовлетворенный увиденным. – Рад, что ты остановилась на этом платье, – пробормотал Родольфо. – Красное всегда тебе шло.
– Надеюсь, ты не думаешь, будто я надела его для того, чтобы доставить тебе удовольствие! – отрезала Фло, сверкнув глазами.
– Разумеется, нет.
Явная ирония его ответа, очевидный намек на то, что имеется в виду совсем обратное, чуть было окончательно не вывели Фло из равновесия. Пришлось собрать последние силы, чтобы не вспылить.
– Как ты прекрасно знаешь, я привезла с собой только самое необходимое, – с трудом выговорила она. – В мои планы не входил ужин с тобой или осмотр достопримечательностей.
– Естественно, – согласился Родольфо с еще большим сарказмом в голосе и слабой улыбкой на губах, еще более усилившей ее раздражение.
– Того, что я захватила с собой, было бы вполне достаточно на день или два. Мое платье измялось в самолете…
– Тебе нет никакой необходимости оправдываться, – спокойно остановил ее Родольфо. – Ни одна женщина не должна объяснять, почему она отдала предпочтение туалету, подчеркивающему ее красоту, перед платьем, делающим ее похожей на занюханную секретаршу.
Глава пятая
Глава шестая
При взгляде на сверкающее на ее пальце чудо Фло лишилась дыхания. В золотой, прекрасной работы, оправе зеленел огромный изумруд.
– Дольфо! – воскликнула она в восхищении. – Это просто чудо!
– Родольфо, – раздался полный ужаса голос Лео. – Послушай, какого черта? Не можешь же ты отдать изумруд Ховельяносов…
Резко повернувшись, Родольфо бросил на кузена убийственный взгляд.
– Своей жене я могу отдать все, что мне захочется.
– Твоей… О Боже… Дольфо! – Бросившись вперед, Лео схватил Родольфо за руку. – Скажи что это не так. Ты ведь не женился на ней, правда? Совсем ни к чему было заходить так далеко. Я проиграл бы пари, если бы ты просто переспал с ней. Зачем было связывать себя на всю жизнь?
Фло пыталась понять, о чем, собственно, идет речь.
– Дольфо, неужели вы заключили пари на… на… – Она никак не могла произнести окончание фразы, слишком оно было ужасным, слишком пугающим, но оно крутилось в ее голове, рвалось наружу криком боли и страха. – Родольфо?
– Да.
Его признание резануло Фло как ножом, навсегда разрушило окружающий ее иллюзорный мир, оставив перед лицом ужасной реальности.
– Я… – начал было Лео, но Родольфо резко повернулся к нему.
– Лео, выйди вон!
– Но послушай…
– Я сказал: выйди вон! – проревел Родольфо в такой ярости, что его кузен не рискнул больше даже рта открыть. Когда дверь за Лео закрылась, он повернулся к ней и разразился бурным объяснением. – Лео и я действительно заключили пари. Он сказал, что есть одна девушка, изумительная девушка, которую ему до смерти хотелось добиться, но все его попытки оказались напрасными. И он побился об заклад на то…
– Что даже ты не сможешь затащить меня в постель, – продолжила Фло безжизненным, монотонным голосом. – Что даже тебе, со всеми твоими спецприемами, это не удастся.
Даже говоря эту ужасную правду, которую никак не решалась принять, она надеялась, что Родольфо с негодованием отвергнет это пугающее объяснение. И даст другое, которое вернет ей веру в человека, ставшего ей мужем. Но Родольфо не сделал этого.
– Более-менее так, – бесстрастно согласился он. – А ставкой было…
Фло взглянула на свою руку, на которой горело кольцо, напоминающее ей теперь большую и зловещую каплю зеленого яда.
– Кольцо Ховельяносов?
– Да.
Родольфо даже не дал себе труда постараться выглядеть виноватым, пристыженным или хотя бы немного смущенным. Напротив, в его холодном, твердом взгляде было столько уверенности в себе, что это сбивало ее с толку. Облаченный в непробиваемую броню непомерного мужского эгоизма, он явно не сознавал, что совершил скверный поступок. В его взгляде не было заметно и тени понимания того, насколько болезненный удар нанесло ей подобное предательство.
Нет, этого просто не могло быть! Должно быть, она спит и ей снится какой-то ужасный кошмар! Но ведь Родольфо сам подтвердил, что | ее подозрения имеют под собой основание, что весь этот ужас – правда. А ведь Родольфо никогда не лжет.
Как будто со стороны она слышала его рассказ об истории изумруда Ховельяносов. Он принадлежал их семейству на протяжении нескольких столетий, пока дед Родольфо не был вынужден уступить его ненавистному шурину, деду Лео, от которого тот и унаследовал кольцо.
– Но Лео недостоин его, – говорил Родольфо, – ему наплевать на традиции. Однако его семейство много лет отвергало всякие попытки выкупить реликвию.
– Но почему оно для тебя так важно?
– Это кольцо должно было принадлежать моей матери. Отец должен был подарить его ей в день свадьбы, так же как дед подарил бабке. Такова традиция, не нарушавшаяся до тех пор, пока дед не проиграл кольцо за карточным столом. И я готов был на что угодно, лишь бы возобновить традицию, вернуть кольцо обратно.
Эти слова ударили ее как кнутом.
– Что ж, надеюсь, что проведенная вместе ночь стоит того, потому что больше ты не получишь ничего!
Трясущейся рукой она стянула кольцо и швырнула прямо в лицо Родольфо. Оно вызывало в ней отвращение, ощущение того, будто от него в саму ее кровь проникала отвратительная зараза. За перстнем последовало обручальное кольцо, и она смутно увидела, как оно, отскочив от плеча Родольфо, упало на пол и покатилось куда-то в сторону. Глаза застилала пелена слез.
Собравшись с последними силами, Фло лихорадочно пыталась отыскать способ хоть чем-нибудь отплатить Родольфо за оскорбление. Он причинил ей боль, и надо было ответить ему тем же, дать хотя бы отчасти почувствовать то, что чувствует она.
– Похоже, у каждого из нас были свои особые надежды на этот брак. И, по счастью, они сбылись для обоих.
– Сбылись?
Ясно было, что он не ожидал нападения. В глазах его промелькнуло беспокойство, лицо насторожилось.
– Да, сбылись.
Фло нарочито небрежно пожала плечами и даже умудрилась выдавить из себя улыбку облегчения.
– Тебе был нужен фамильный изумруд, а мне богатый муж. Ты ведь, разумеется, не поверил во всю эту чепуху про «любовь с первого взгляда»? А если поверил, то мне придется тебя огорчить, мои мотивы были гораздо более… – она сделала вид, что подыскивает подходящее слово, – практичны.
– Ты просто алчная шлюха!
– Кто бы это говорил! – На этот раз гнев Фло на подобное ханжество был вполне искренен, глаза ее сверкнули огнем. – Ты ведь играл по таким же ставкам. – К его чести, это утверждение Родольфо опровергать не стал. – О мой дорогой, – продолжала Фло, решив лишний раз повернуть нож в ране на тот случай, если он все-таки решит привести какие-нибудь объяснения, которым ей может захотеться поверить. – Неужели ты действительно поверил, что я переспала с тобой из одного чистого желания? – Он не ответил, внимательно разглядывая ее холодными и жесткими глазами, и Фло заставила себя продолжить. – Впрочем, наличие желания я отрицать не могу, это было бы глупо. Но кроме того, мне нужен был официальный статус, если когда-нибудь придется доказывать, что я твоя жена. Впрочем, ты, разумеется, должен это понимать. Полагаю, что вы с Лео заключили насчет изумруда подобную же договоренность.
– Пойди вон. – С Лео он говорил совсем по-другому, сейчас это был низкий, зловещий шепот, от которого по ее телу пробежала дрожь. – Уйди с глаз моих долой. Надеюсь, что никогда больше не увижу тебя.
Фло поймала его на слове. Поднявшись в спальню, она запихнула вещи в недавно распакованный чемодан и покинула апартаменты, даже не повидавшись с мужем. А когда он последовал за ней в Шотландию, ей доставило громадное удовольствие захлопнуть дверь перед самым его носом.
– Ты готова? – Голос Родольфо прервал поток воспоминаний. Все еще не совсем опомнившись, Фло наблюдала за тем, как он, окинув ее критическим взглядом с головы до ног, кивнул, видимо удовлетворенный увиденным. – Рад, что ты остановилась на этом платье, – пробормотал Родольфо. – Красное всегда тебе шло.
– Надеюсь, ты не думаешь, будто я надела его для того, чтобы доставить тебе удовольствие! – отрезала Фло, сверкнув глазами.
– Разумеется, нет.
Явная ирония его ответа, очевидный намек на то, что имеется в виду совсем обратное, чуть было окончательно не вывели Фло из равновесия. Пришлось собрать последние силы, чтобы не вспылить.
– Как ты прекрасно знаешь, я привезла с собой только самое необходимое, – с трудом выговорила она. – В мои планы не входил ужин с тобой или осмотр достопримечательностей.
– Естественно, – согласился Родольфо с еще большим сарказмом в голосе и слабой улыбкой на губах, еще более усилившей ее раздражение.
– Того, что я захватила с собой, было бы вполне достаточно на день или два. Мое платье измялось в самолете…
– Тебе нет никакой необходимости оправдываться, – спокойно остановил ее Родольфо. – Ни одна женщина не должна объяснять, почему она отдала предпочтение туалету, подчеркивающему ее красоту, перед платьем, делающим ее похожей на занюханную секретаршу.
Глава пятая
– Кстати говоря, я и есть секретарша! – Бросив ему в лицо эту реплику и увидев, как оно изменилось, Фло испытала какое-то извращенное удовольствие. – Тебе это не нравится, не так ли? – продолжала издеваться она над, казалось, потерявшим дар речи Родольфо. – Не нравится то, что я сама зарабатываю себе на жизнь? Но почему? Или тебя пугает мой образ жизни? А может быть, просто то, что ты, Родольфо Ховельянос, оказался связан с женщиной, вынужденной заниматься столь непрестижным делом? С кем-то, кто…
– Если тебе хочется знать правду, мне не нравится то, что ты вообще должна на кого-то работать! – холодно и зло перебил ее Родольфо. – Что тебе, моей жене, приходится работать на какого-то мужчину, который может рассматривать тебя, желать тебя, думать о тебе то, чего он не имеет права думать.
Так вот что его беспокоит, с горечью подумала Фло. Ревнивому собственнику Родольфо Ховельяносу ненавистна мысль о моих контактах с другими мужчинами даже по службе. Сам он меня не любит, но это не мешает ему хотеть распоряжаться моей жизнью. Формально я ведь жена Родольфо, а то, что он имеет, надо удерживать.
«На этот раз, когда я возьму тебя… Больше я тебя никогда не отпущу…» Секс и обладание. Воспоминание о его словах вызвало у нее опасливый озноб.
– И кроме того, – продолжил Родольфо, тебе вообще нет никакой необходимости работать. Ты прекрасно обеспечена. Деньги, которые я тебе…
– Не нужны мне твои деньги! Я скорее буду подметать улицу и голодать, чем прикоснусь к твоим деньгам, Родольфо! Тебе не купить меня!
– У меня нет никакого намерения покупать тебя! Эти деньги принадлежат тебе по праву как моей жене.
– Твоей жене! – воскликнула она срывающимся от возмущения голосом. – Я никогда не была твоей женой, а всего лишь игрушкой, которую ты увидел и захотел, как ребенок, капризничающий и кричащий до тех пор, пока не получат желаемого, чтобы выкинуть, когда оно ему надоест.
– А откуда ты взяла, что надоела мне, дорогая? – последовал неожиданный вопрос. ~ Если ты действительно полагаешь, что твоего обаяния хватило только на одну ночь, то сильно ошибаешься. Именно потому, что ты все еще желанна мне, я готов терпеть твое глупое поведение.
– И что же это за «глупое поведение»? – спросила Фло как можно более язвительным тоном.
– Например, тот детский шум на лужайке, который ты устроила, когда узнала, что брак отнюдь не волшебная сказка, как это представлялось в твоих девичьих фантазиях. Или твой побег к матери, когда ты даже не подождала моих объяснений, не услышала правды…
– Правда, если я правильно помню, заключается в том, что ты женился на мне не ради меня самой, а из-за гораздо более ценного приза – этого чертова кольца!
– Изумруд Ховельяносов нельзя ценить по его номинальной стоимости, – возразил Родольфо, совершенно не обращая внимания на ее раздражение. – Для моего семейства он бесценен.
– Бесценен? Так вот как ты это называешь! Тогда скажи мне, дон Ховельянос, есть ли что-нибудь более ценное, чем человеческое сердце? И разве может какая-нибудь вещь, сколь бы старинной и ценной она ни была, стоить разбитого, растоптанного счастья другого человека?
– Я дал тебе все, чего ты хотела. Ты получила мое имя и мое кольцо. Получила мое богатство – «все, что имею, разделю с тобой», – цинично процитировал он отрывок из своей свадебной клятвы, клятвы, от которой некогда ее сердце пело от счастья, а сейчас сжималось от непереносимой боли. – И все это у тебя остается до сих пор. Чего же тебе еще надо?
Его любви. Больше всего ей хотелось любви Родольфо, без нее все остальное не имело никакого значения. Известное имя и большое состояние были Фло безразличны. Будь он самым бедным человеком в Испании, но при этом любил бы ее, этого было бы вполне достаточно.
– Ничего из того, что ты назвал, – отрезала она. – А как насчет чувств? Насчет страсти?
– Страсти? Что-что, а страсть была. И осталась до сих пор. Ведь это ты настаивала на браке, и я был готов заплатить эту цену. Более того, готов платить ее сейчас.
– Но я…
Слова замерли у нее на языке, в голове крутился водоворот мыслей. Вся беда была в том, что Фло, как бы ей этого ни хотелось, не могла придумать ничего, что можно было бы бросить прямо в его насмешливо улыбающуюся физиономию.
Она действительно настояла на браке, отказываясь лечь с ним в постель без гарантий, даруемых обручальным кольцом. Эмоционально подавленная, пораженная до глубины души тем, что узнала об отце, она искала нечто большего, чем банальная связь. Либо брак, либо ничего. Но столь желанные ею брачные узы оказались гораздо менее прочными, чем банальная любовная интрижка, в которой, по крайней мере, все было бы ясно с самого начала.
– А что, если я не хочу, чтобы этот брак продолжался?
Губы Родольфо искривились в леденящей кровь улыбке.
– Я же сказал тебе, дорогая, что об этом не может быть и речи.
– Но тебе ведь наверняка хочется стать свободным… чтобы жениться снова?
– У меня уже есть жена, – непреклонно отрезал он, вынося этим смертельный приговор всем ее надеждам на будущее.
– Но вдруг ты полюбишь кого-нибудь?
– Полюблю?
В устах Родольфо это слово прозвучало так, будто он понятия не имеет, что оно означает, и вообще слышит его в первый раз в жизни.
– Кроме того, тебе наверняка захочется иметь детей.
– Я всегда полагал, что все мои дети будут от тебя.
Это заявление резануло Фло как ножом по сердцу. Ей тоже хотелось иметь детей, еще до первой брачной ночи она мечтала о мальчике или девочке с черными волосами и глазами Родольфо и совершенно не боялась тогда забеременеть, до того ей хотелось подержать в своих руках его ребенка.
– Мне кажется, Родольфо, что, если бы ты прислушивался к желаниям других людей, то, может быть, не доставлял им столько неприятностей…
– А если бы ты учитывала желания других, а не только свои собственные, то не была бы столь слепа, – бесцеремонно перебил ее Родольфо. – К тому же, мне кажется, что ты не настолько несчастлива, как хочешь казаться.
– Казаться?!
Она не могла поверить своим ушам. Неужели он действительно думает, что все ее страдания, слезы и боль – всего лишь притворство?
– Выглядишь ты сейчас отменно…
– Я же сказала, что не привезла с собой другой одежды! – Теперь Фло уже жалела о том, что не устояла перед искушением и надела это платье. Разве трудно было догадаться, как именно воспримет Родольфо этот вполне естественный для женщины поступок. – У меня не было выбора, так что…
– Я имею в виду совсем не платье. Внезапно его взгляд переместился ниже, и с замиранием сердца Фло поняла, куда именно он смотрит. Инстинктивным движением руки она прикрыла ладонью висящий на золотой цепочке прекрасно ограненный бриллиант.
По правде говоря, Фло совсем забыла о том, что носит это почти невесомое украшение, первый и самый непритязательный подарок Родольфо, сделанный им сразу после предложения и поэтому самый любимый, С момента, как он застегнул цепочку на ее шее и до того дня, когда пришлось оставить все его подарки, она не снимала его.
Прошлым вечером, найдя ожерелье в ящике туалетного столика, Фло не смогла устоять от искушения примерить его, и оно вернулось на свое привычное место так легко и непринужденно, что это неприятно резануло сердце. Разумеется, она намеревалась возвратить ожерелье на место, но тут ее сморил сон. А утром Фло, легко и незаметно для себя вернувшаяся к старой привычке, просто забыла о нем.
– Когда-то ты обещал дарить мне каждый год по бриллианту, – огрызнулась Фло, вспомнившая, что лучшая защита – это нападение.
– Обещал, – не моргнув глазом согласился Родольфо. – Так что теперь я должен тебе четыре. Если ты дашь мне это…
– Нет! – торопливо отказалась Фло, делая вид, что не обращает внимания на его протянутую руку. Отдать ему сейчас ожерелье, позволить добавить другие камни к прекрасному одинокому бриллианту, означало согласиться с его уверенностью в том, что их брак продолжается, что она никогда не освободится.
– Ты не хочешь получить камни?
При виде появившегося в его взгляде выражения холодного изумления Фло не удержалась от едкого замечания:
– Какая же женщина может быть столь глупа, что откажется от бриллиантов, так ты полагаешь?
К ее большому удовлетворению, она увидела, что достигла некоторого эффекта.
– Однако время не ждет. Стоит задержаться еще немного, и полдня будет потеряно. По-моему, ты обещала прогуляться со мной по городу.
Когда он выдвинул за завтраком эту идею, Фло приняла ее почти с благодарностью, решив, что таким образом можно будет хоть как-то занять день. Если уж Родольфо решил не идти сегодня в офис – а зная его достаточно хорошо, можно было быть уверенной, что своего решения он не изменит, – лучше находиться на людях. Кроме того, ей всегда нравилась Барселона.
Она влюбилась в этот город с первого взгляда, и перспектива еще раз обойти самые красивые места доставляла ей удовольствие. Отправляясь на этот раз в Испанию, Фло совершенно не намеревалась задерживаться там, рассчитывая лишь изложить причину своего прибытия и тут же уехать обратно. Но непредвиденная реакция Родольфо на ее появление и собственная боязнь решительного объяснения с ним предоставили приятную возможность для экскурсии.
– Обещала.
Родольфо пожал плечами, словно выражая сдержанное согласие.
– Если тебе этого хочется, значит, так тому и быть, дорогая.
Первым сюрпризом была именно легкость его согласия, желание сделать так, как хотелось ей. А вторым оказалось то, что поездка выдалась на удивление удачной. Находясь под гнетом горестных и болезненных воспоминаний о его лжи и предательстве, Фло уже забыла о том, что Родольфо, когда этого хочет, прекрасно умеет употребить все свое обаяние, действующее на слабое женское сердце поистине неотразимо. Сегодня эффективность этого обаяния подтвердилась, подумала она, когда день уже начал клониться к концу.
– Понравилось? – спросил внимательно наблюдающий за ее довольным лицом Родольфо, когда они уже подъезжали к дому.
– Очень.
Энтузиазм Фло был совсем не притворным, а обращенная к нему улыбка – теплой и непринужденной.
– Да, день прошел замечательно. Собственно говоря, для того чтобы можно было назвать его превосходным, не хватает только одной вещи. – Улыбка Родольфо была чуточку самодовольной. – Ужин и коктейль в баре Алоиза… – При виде ее изумления он понимающе кивнул головой. – Зная свою жену, я предусмотрел и это. – Именно Родольфо приучил ее к смеси персикового сока с шампанским, которой славился бар Алоиза. – Столик заказан на девять часов. От тебя только требуется одеться так, чтобы выглядеть еще лучше, а я сделаю все остальное.
Стоило ему улыбнуться по-настоящему, и всех долгих четырех лет как будто не было. Эта улыбка словно возвращала ей если не любимого, то, по крайней мере, хорошо знакомого человека.
Кроме того, он без сомнения оставался самым сексуальным мужчиной на всем белом свете. Даже горькая память о чудовищном поступке в отношении нее не могла ослабить ошеломляющего впечатления от блестящих черных волос и бездонных темных глаз Родольфо. Он сидел рядом с ней, вытянув длинные, сильные ноги, заходящее солнце золотило гладкую оливковую кожу, запах чистого мужского тела дразнил ее ноздри, и Фло поняла, что все эти четыре года жила только наполовину, Ни один мужчина никогда с такой силой с легкостью не задевал ее чувств, как это мог делать он.
Она солгала, пытаясь уверить его в том, что для удачного завершения дня ей недостает лишь ужина у Алоиза. Желания ее были гораздо более натуральны и примитивны. И гораздо более опасны.
Против воли Фло взгляд ее задержался на губах Родольфо, не в силах оторваться. Невозможно было избежать искушения проследить тонко очерченную линию верхней губы, а затем медленно исследовать более чувственную, нижнюю. Невозможно было не подумать о долгом, требовательном поцелуе, нежном и одновременно властном. Невозможно было не понять, что именно этого ей и хочется больше всего на свете.
Поцелуй меня, Родольфо. Эти слова прозвучали в голове Фло так громко, что она испугалась, не произнесла ли она их вслух.
Но Родольфо, видимо, и без слов почувствовал ее призыв. Что-то в выражении ее лица, во взгляде, в инстинктивном повороте туловища, стремящегося к его телу, как стрелка компаса стремится указать на север, выдавали правду.
– Фло… – начал он.
Она не помнила, кто из них сделал движение первым, то ли ее голова поднялась навстречу, то ли его наклонилась, а только почувствовала обнимающие ее руки и прикосновение губ. Больше всего Фло поразила нежность поцелуя, она ожидала горячей страсти, жестокой требовательности вчерашнего дня, поэтому деликатность и осторожность его ласк были совершенно неожиданны. Сердце ее сжалось в ответной реакции, на глаза, закрытые веками, навернулись жгучие горячие слезы, и Фло полностью отдалась обжигающей радости сбывшегося заветного желания.
– Фло, – густым голосом пробормотал Родольфо где-то совсем рядом с ее губами, – дорогая моя.
Запустив пальцы меж шелковистых прядей ее волос, он притянул Фло поближе, но по-прежнему все с той же осторожной, завораживающей нежностью, так что, предприми она хоть малейшую попытку освободиться, это можно было сделать без всякого труда.
Но эта попытка так и не была предпринята. Фло не могла собраться даже с мыслями, не говоря уже о силах, ее хватало лишь на то, чтобы просто ответить на поцелуй. Раскрыв губы навстречу его ищущему языку, она чувствовала, что каждое нервное окончание, каждую клетку ее тела пронизывают целительные токи.
Весь окружающий мир, казалось, куда-то исчез, остались только…
– Если тебе хочется знать правду, мне не нравится то, что ты вообще должна на кого-то работать! – холодно и зло перебил ее Родольфо. – Что тебе, моей жене, приходится работать на какого-то мужчину, который может рассматривать тебя, желать тебя, думать о тебе то, чего он не имеет права думать.
Так вот что его беспокоит, с горечью подумала Фло. Ревнивому собственнику Родольфо Ховельяносу ненавистна мысль о моих контактах с другими мужчинами даже по службе. Сам он меня не любит, но это не мешает ему хотеть распоряжаться моей жизнью. Формально я ведь жена Родольфо, а то, что он имеет, надо удерживать.
«На этот раз, когда я возьму тебя… Больше я тебя никогда не отпущу…» Секс и обладание. Воспоминание о его словах вызвало у нее опасливый озноб.
– И кроме того, – продолжил Родольфо, тебе вообще нет никакой необходимости работать. Ты прекрасно обеспечена. Деньги, которые я тебе…
– Не нужны мне твои деньги! Я скорее буду подметать улицу и голодать, чем прикоснусь к твоим деньгам, Родольфо! Тебе не купить меня!
– У меня нет никакого намерения покупать тебя! Эти деньги принадлежат тебе по праву как моей жене.
– Твоей жене! – воскликнула она срывающимся от возмущения голосом. – Я никогда не была твоей женой, а всего лишь игрушкой, которую ты увидел и захотел, как ребенок, капризничающий и кричащий до тех пор, пока не получат желаемого, чтобы выкинуть, когда оно ему надоест.
– А откуда ты взяла, что надоела мне, дорогая? – последовал неожиданный вопрос. ~ Если ты действительно полагаешь, что твоего обаяния хватило только на одну ночь, то сильно ошибаешься. Именно потому, что ты все еще желанна мне, я готов терпеть твое глупое поведение.
– И что же это за «глупое поведение»? – спросила Фло как можно более язвительным тоном.
– Например, тот детский шум на лужайке, который ты устроила, когда узнала, что брак отнюдь не волшебная сказка, как это представлялось в твоих девичьих фантазиях. Или твой побег к матери, когда ты даже не подождала моих объяснений, не услышала правды…
– Правда, если я правильно помню, заключается в том, что ты женился на мне не ради меня самой, а из-за гораздо более ценного приза – этого чертова кольца!
– Изумруд Ховельяносов нельзя ценить по его номинальной стоимости, – возразил Родольфо, совершенно не обращая внимания на ее раздражение. – Для моего семейства он бесценен.
– Бесценен? Так вот как ты это называешь! Тогда скажи мне, дон Ховельянос, есть ли что-нибудь более ценное, чем человеческое сердце? И разве может какая-нибудь вещь, сколь бы старинной и ценной она ни была, стоить разбитого, растоптанного счастья другого человека?
– Я дал тебе все, чего ты хотела. Ты получила мое имя и мое кольцо. Получила мое богатство – «все, что имею, разделю с тобой», – цинично процитировал он отрывок из своей свадебной клятвы, клятвы, от которой некогда ее сердце пело от счастья, а сейчас сжималось от непереносимой боли. – И все это у тебя остается до сих пор. Чего же тебе еще надо?
Его любви. Больше всего ей хотелось любви Родольфо, без нее все остальное не имело никакого значения. Известное имя и большое состояние были Фло безразличны. Будь он самым бедным человеком в Испании, но при этом любил бы ее, этого было бы вполне достаточно.
– Ничего из того, что ты назвал, – отрезала она. – А как насчет чувств? Насчет страсти?
– Страсти? Что-что, а страсть была. И осталась до сих пор. Ведь это ты настаивала на браке, и я был готов заплатить эту цену. Более того, готов платить ее сейчас.
– Но я…
Слова замерли у нее на языке, в голове крутился водоворот мыслей. Вся беда была в том, что Фло, как бы ей этого ни хотелось, не могла придумать ничего, что можно было бы бросить прямо в его насмешливо улыбающуюся физиономию.
Она действительно настояла на браке, отказываясь лечь с ним в постель без гарантий, даруемых обручальным кольцом. Эмоционально подавленная, пораженная до глубины души тем, что узнала об отце, она искала нечто большего, чем банальная связь. Либо брак, либо ничего. Но столь желанные ею брачные узы оказались гораздо менее прочными, чем банальная любовная интрижка, в которой, по крайней мере, все было бы ясно с самого начала.
– А что, если я не хочу, чтобы этот брак продолжался?
Губы Родольфо искривились в леденящей кровь улыбке.
– Я же сказал тебе, дорогая, что об этом не может быть и речи.
– Но тебе ведь наверняка хочется стать свободным… чтобы жениться снова?
– У меня уже есть жена, – непреклонно отрезал он, вынося этим смертельный приговор всем ее надеждам на будущее.
– Но вдруг ты полюбишь кого-нибудь?
– Полюблю?
В устах Родольфо это слово прозвучало так, будто он понятия не имеет, что оно означает, и вообще слышит его в первый раз в жизни.
– Кроме того, тебе наверняка захочется иметь детей.
– Я всегда полагал, что все мои дети будут от тебя.
Это заявление резануло Фло как ножом по сердцу. Ей тоже хотелось иметь детей, еще до первой брачной ночи она мечтала о мальчике или девочке с черными волосами и глазами Родольфо и совершенно не боялась тогда забеременеть, до того ей хотелось подержать в своих руках его ребенка.
– Мне кажется, Родольфо, что, если бы ты прислушивался к желаниям других людей, то, может быть, не доставлял им столько неприятностей…
– А если бы ты учитывала желания других, а не только свои собственные, то не была бы столь слепа, – бесцеремонно перебил ее Родольфо. – К тому же, мне кажется, что ты не настолько несчастлива, как хочешь казаться.
– Казаться?!
Она не могла поверить своим ушам. Неужели он действительно думает, что все ее страдания, слезы и боль – всего лишь притворство?
– Выглядишь ты сейчас отменно…
– Я же сказала, что не привезла с собой другой одежды! – Теперь Фло уже жалела о том, что не устояла перед искушением и надела это платье. Разве трудно было догадаться, как именно воспримет Родольфо этот вполне естественный для женщины поступок. – У меня не было выбора, так что…
– Я имею в виду совсем не платье. Внезапно его взгляд переместился ниже, и с замиранием сердца Фло поняла, куда именно он смотрит. Инстинктивным движением руки она прикрыла ладонью висящий на золотой цепочке прекрасно ограненный бриллиант.
По правде говоря, Фло совсем забыла о том, что носит это почти невесомое украшение, первый и самый непритязательный подарок Родольфо, сделанный им сразу после предложения и поэтому самый любимый, С момента, как он застегнул цепочку на ее шее и до того дня, когда пришлось оставить все его подарки, она не снимала его.
Прошлым вечером, найдя ожерелье в ящике туалетного столика, Фло не смогла устоять от искушения примерить его, и оно вернулось на свое привычное место так легко и непринужденно, что это неприятно резануло сердце. Разумеется, она намеревалась возвратить ожерелье на место, но тут ее сморил сон. А утром Фло, легко и незаметно для себя вернувшаяся к старой привычке, просто забыла о нем.
– Когда-то ты обещал дарить мне каждый год по бриллианту, – огрызнулась Фло, вспомнившая, что лучшая защита – это нападение.
– Обещал, – не моргнув глазом согласился Родольфо. – Так что теперь я должен тебе четыре. Если ты дашь мне это…
– Нет! – торопливо отказалась Фло, делая вид, что не обращает внимания на его протянутую руку. Отдать ему сейчас ожерелье, позволить добавить другие камни к прекрасному одинокому бриллианту, означало согласиться с его уверенностью в том, что их брак продолжается, что она никогда не освободится.
– Ты не хочешь получить камни?
При виде появившегося в его взгляде выражения холодного изумления Фло не удержалась от едкого замечания:
– Какая же женщина может быть столь глупа, что откажется от бриллиантов, так ты полагаешь?
К ее большому удовлетворению, она увидела, что достигла некоторого эффекта.
– Однако время не ждет. Стоит задержаться еще немного, и полдня будет потеряно. По-моему, ты обещала прогуляться со мной по городу.
Когда он выдвинул за завтраком эту идею, Фло приняла ее почти с благодарностью, решив, что таким образом можно будет хоть как-то занять день. Если уж Родольфо решил не идти сегодня в офис – а зная его достаточно хорошо, можно было быть уверенной, что своего решения он не изменит, – лучше находиться на людях. Кроме того, ей всегда нравилась Барселона.
Она влюбилась в этот город с первого взгляда, и перспектива еще раз обойти самые красивые места доставляла ей удовольствие. Отправляясь на этот раз в Испанию, Фло совершенно не намеревалась задерживаться там, рассчитывая лишь изложить причину своего прибытия и тут же уехать обратно. Но непредвиденная реакция Родольфо на ее появление и собственная боязнь решительного объяснения с ним предоставили приятную возможность для экскурсии.
– Обещала.
Родольфо пожал плечами, словно выражая сдержанное согласие.
– Если тебе этого хочется, значит, так тому и быть, дорогая.
Первым сюрпризом была именно легкость его согласия, желание сделать так, как хотелось ей. А вторым оказалось то, что поездка выдалась на удивление удачной. Находясь под гнетом горестных и болезненных воспоминаний о его лжи и предательстве, Фло уже забыла о том, что Родольфо, когда этого хочет, прекрасно умеет употребить все свое обаяние, действующее на слабое женское сердце поистине неотразимо. Сегодня эффективность этого обаяния подтвердилась, подумала она, когда день уже начал клониться к концу.
– Понравилось? – спросил внимательно наблюдающий за ее довольным лицом Родольфо, когда они уже подъезжали к дому.
– Очень.
Энтузиазм Фло был совсем не притворным, а обращенная к нему улыбка – теплой и непринужденной.
– Да, день прошел замечательно. Собственно говоря, для того чтобы можно было назвать его превосходным, не хватает только одной вещи. – Улыбка Родольфо была чуточку самодовольной. – Ужин и коктейль в баре Алоиза… – При виде ее изумления он понимающе кивнул головой. – Зная свою жену, я предусмотрел и это. – Именно Родольфо приучил ее к смеси персикового сока с шампанским, которой славился бар Алоиза. – Столик заказан на девять часов. От тебя только требуется одеться так, чтобы выглядеть еще лучше, а я сделаю все остальное.
Стоило ему улыбнуться по-настоящему, и всех долгих четырех лет как будто не было. Эта улыбка словно возвращала ей если не любимого, то, по крайней мере, хорошо знакомого человека.
Кроме того, он без сомнения оставался самым сексуальным мужчиной на всем белом свете. Даже горькая память о чудовищном поступке в отношении нее не могла ослабить ошеломляющего впечатления от блестящих черных волос и бездонных темных глаз Родольфо. Он сидел рядом с ней, вытянув длинные, сильные ноги, заходящее солнце золотило гладкую оливковую кожу, запах чистого мужского тела дразнил ее ноздри, и Фло поняла, что все эти четыре года жила только наполовину, Ни один мужчина никогда с такой силой с легкостью не задевал ее чувств, как это мог делать он.
Она солгала, пытаясь уверить его в том, что для удачного завершения дня ей недостает лишь ужина у Алоиза. Желания ее были гораздо более натуральны и примитивны. И гораздо более опасны.
Против воли Фло взгляд ее задержался на губах Родольфо, не в силах оторваться. Невозможно было избежать искушения проследить тонко очерченную линию верхней губы, а затем медленно исследовать более чувственную, нижнюю. Невозможно было не подумать о долгом, требовательном поцелуе, нежном и одновременно властном. Невозможно было не понять, что именно этого ей и хочется больше всего на свете.
Поцелуй меня, Родольфо. Эти слова прозвучали в голове Фло так громко, что она испугалась, не произнесла ли она их вслух.
Но Родольфо, видимо, и без слов почувствовал ее призыв. Что-то в выражении ее лица, во взгляде, в инстинктивном повороте туловища, стремящегося к его телу, как стрелка компаса стремится указать на север, выдавали правду.
– Фло… – начал он.
Она не помнила, кто из них сделал движение первым, то ли ее голова поднялась навстречу, то ли его наклонилась, а только почувствовала обнимающие ее руки и прикосновение губ. Больше всего Фло поразила нежность поцелуя, она ожидала горячей страсти, жестокой требовательности вчерашнего дня, поэтому деликатность и осторожность его ласк были совершенно неожиданны. Сердце ее сжалось в ответной реакции, на глаза, закрытые веками, навернулись жгучие горячие слезы, и Фло полностью отдалась обжигающей радости сбывшегося заветного желания.
– Фло, – густым голосом пробормотал Родольфо где-то совсем рядом с ее губами, – дорогая моя.
Запустив пальцы меж шелковистых прядей ее волос, он притянул Фло поближе, но по-прежнему все с той же осторожной, завораживающей нежностью, так что, предприми она хоть малейшую попытку освободиться, это можно было сделать без всякого труда.
Но эта попытка так и не была предпринята. Фло не могла собраться даже с мыслями, не говоря уже о силах, ее хватало лишь на то, чтобы просто ответить на поцелуй. Раскрыв губы навстречу его ищущему языку, она чувствовала, что каждое нервное окончание, каждую клетку ее тела пронизывают целительные токи.
Весь окружающий мир, казалось, куда-то исчез, остались только…
Глава шестая
– Дон Ховельянос.
Вежливое покашливание и эти слова, как бы осторожно и тихо они ни были произнесены, все же произвели эффект лезвия ножа, разрезавшего отгородивший ее от всего мира кокон. То был водитель, решивший наконец напомнить, что они давно прибыли на место. С возгласом отчаяния Фло отпрянула назад, сама не веря тому, что только что произошло.
– Я… мне… – начала она, но негромкой смех Родольфо остановил готовые было вырваться слова.
– Послушай, Фло, – негромко сказал он. – Не смотри на меня так, будто наступил конец света. В конце концов, это был всего лишь поцелуй.
Всего лишь поцелуй. Эта фраза звучала в ее ушах снова и снова, и Фло с трудом подавила желание крепко сжать голову ладонями в попытке заглушить рвущиеся наружу слова.
Всего лишь поцелуй? Нет, это было нечто гораздо большее. Может, для Родольфо это всего лишь обычная ласка, но ее собственная реакция ясно показала, в какой опасной ситуации она находится. И опасность эта исходила не только от Родольфо, но в не меньшей степени и от нее самой. Причем такая ситуация может только усугубляться с каждой минутой, проведенной ею в Испании, в его доме. Необходимо поскорее вырваться отсюда, освободиться раз и навсегда. Только тогда она будет в безопасности.
Необходимо сказать Родольфо всю правду, и сделать это надо именно сегодня. Оставалось лишь надеяться на то, что ужин умиротворит его настолько, что он выслушает ее без скандала.
– Ты устала?
Негромкий голос Родольфо прервал ход мыслей Фло, заставив встрепенуться. Резко повернувшись, она встретилась с внимательным взглядом угольно-черных глаз, изучающих ее в свете уличного фонаря, мимо которого они как раз проходили.
– Нет, нет… – Испугавшись, что столь резкое и категоричное отрицание может показаться ему подозрительно поспешным и слишком; эмоциональным, Фло изобразила на лице искреннюю, как она надеялась, улыбку. – Нет, я действительно чувствую себя хорошо.
Но кому, как не ей, было знать, что обмануть Родольфо непросто. Он заметил, что Фло невольно замедлила шаг, пытаясь оттянуть момент возвращения в его дом, момент, когда закончится отсрочка, данная ею самой себе, и она должна будет наконец рассказать Родольфо, зачем она приехала в Испанию.
– В лунном свете все так красиво выглядит… Хочется запомнить это навсегда.
Запомнить, сохранить в памяти на будущее, которое наступит совсем скоро. Гораздо скорее, чем она окажется к нему готовой.
Сам вечер прошел просто замечательно, все было как в сказке. Фло чувствовала себя слов, но вне времени, отрешившись от реальности сегодняшнего дня. С того момента, когда она вышла из спальни, одетая для ужина, в облегающем темно-бордовом бархатном платье без рукавов с накидкой из того же материала, и увидела поджидающего ее Родольфо, неотразимого в темном костюме, белоснежной сорочке и серебристо-сером галстуке, ей захотелось на время забыть о прошлом и хоть немного пожить только настоящим.
Хотя, скорее всего, у нее возникло желание переместиться в еще более далекое прошлое, в то время, когда жестокая реальность еще не нанесла своего удара. Захотелось вновь почувствовать себя Фло Макрет, еще не испытавшей ощущения быть выброшенной из разбившегося вдребезги знакомого ей мира в новый, совершенно неизвестный.
А рядом тогда был Родольфо, полный очарования, милый спутник, освещающий ей жизнь одним своим присутствием. Человек, который уделял ей такое пристальное внимание, что только дух захватывало, заставляя ее чувствовать себя единственной женщиной на всем белом свете.
Вежливое покашливание и эти слова, как бы осторожно и тихо они ни были произнесены, все же произвели эффект лезвия ножа, разрезавшего отгородивший ее от всего мира кокон. То был водитель, решивший наконец напомнить, что они давно прибыли на место. С возгласом отчаяния Фло отпрянула назад, сама не веря тому, что только что произошло.
– Я… мне… – начала она, но негромкой смех Родольфо остановил готовые было вырваться слова.
– Послушай, Фло, – негромко сказал он. – Не смотри на меня так, будто наступил конец света. В конце концов, это был всего лишь поцелуй.
Всего лишь поцелуй. Эта фраза звучала в ее ушах снова и снова, и Фло с трудом подавила желание крепко сжать голову ладонями в попытке заглушить рвущиеся наружу слова.
Всего лишь поцелуй? Нет, это было нечто гораздо большее. Может, для Родольфо это всего лишь обычная ласка, но ее собственная реакция ясно показала, в какой опасной ситуации она находится. И опасность эта исходила не только от Родольфо, но в не меньшей степени и от нее самой. Причем такая ситуация может только усугубляться с каждой минутой, проведенной ею в Испании, в его доме. Необходимо поскорее вырваться отсюда, освободиться раз и навсегда. Только тогда она будет в безопасности.
Необходимо сказать Родольфо всю правду, и сделать это надо именно сегодня. Оставалось лишь надеяться на то, что ужин умиротворит его настолько, что он выслушает ее без скандала.
– Ты устала?
Негромкий голос Родольфо прервал ход мыслей Фло, заставив встрепенуться. Резко повернувшись, она встретилась с внимательным взглядом угольно-черных глаз, изучающих ее в свете уличного фонаря, мимо которого они как раз проходили.
– Нет, нет… – Испугавшись, что столь резкое и категоричное отрицание может показаться ему подозрительно поспешным и слишком; эмоциональным, Фло изобразила на лице искреннюю, как она надеялась, улыбку. – Нет, я действительно чувствую себя хорошо.
Но кому, как не ей, было знать, что обмануть Родольфо непросто. Он заметил, что Фло невольно замедлила шаг, пытаясь оттянуть момент возвращения в его дом, момент, когда закончится отсрочка, данная ею самой себе, и она должна будет наконец рассказать Родольфо, зачем она приехала в Испанию.
– В лунном свете все так красиво выглядит… Хочется запомнить это навсегда.
Запомнить, сохранить в памяти на будущее, которое наступит совсем скоро. Гораздо скорее, чем она окажется к нему готовой.
Сам вечер прошел просто замечательно, все было как в сказке. Фло чувствовала себя слов, но вне времени, отрешившись от реальности сегодняшнего дня. С того момента, когда она вышла из спальни, одетая для ужина, в облегающем темно-бордовом бархатном платье без рукавов с накидкой из того же материала, и увидела поджидающего ее Родольфо, неотразимого в темном костюме, белоснежной сорочке и серебристо-сером галстуке, ей захотелось на время забыть о прошлом и хоть немного пожить только настоящим.
Хотя, скорее всего, у нее возникло желание переместиться в еще более далекое прошлое, в то время, когда жестокая реальность еще не нанесла своего удара. Захотелось вновь почувствовать себя Фло Макрет, еще не испытавшей ощущения быть выброшенной из разбившегося вдребезги знакомого ей мира в новый, совершенно неизвестный.
А рядом тогда был Родольфо, полный очарования, милый спутник, освещающий ей жизнь одним своим присутствием. Человек, который уделял ей такое пристальное внимание, что только дух захватывало, заставляя ее чувствовать себя единственной женщиной на всем белом свете.