Страница:
Виктория Лайт
Снежная пантера
1
Лорд Бруксфилд, страстный коллекционер и поклонник искусств, ходил по своему кабинету взад-вперед в необычайном волнении. Его тучное тело колыхалось при каждом шаге, а испещренное красными точками круглое лицо багровело сильнее обычного.
В кресле напротив стола из красного дерева расположился темноволосый молодой человек приятной наружности. Он держал в руках стакан с коньяком и время от времени отхлебывал из него. Коньяк был из личного погреба лорда Бруксфилда, а, значит, отменного качества. Нечасто лорд угощал посетителей таким коньяком. Молодой человек ценил оказанную ему честь и внимательно слушал своего высокопоставленного собеседника.
– Вы должны достать ее для меня, Тревис, – говорил лорд отрывисто. – Просто обязаны. После всего, что я сделал для вас и вашего шефа…
Молодой человек по имени Тревис сдержанно кивнул. Лорд Бруксфилд был ценным клиентом их агентства, а одно время даже единственным. Именно его поручения создали Дику Тревису репутацию агента надежного, ловкого и способного раздобыть все, что угодно.
– Это будет нелегко, сэр, – задумчиво проговорил молодой человек. – Насколько я знаю, леди Колинворт предлагали за нее полмиллиона фунтов…
– Без вас знаю! – рявкнул Бруксфилд так, что звякнула пробка в графине с коньяком. – Я предлагал ей миллион, а эта дура послала меня ко всем чертям!
Тревис еле слышно присвистнул. Миллион фунтов! Он не заработал бы его, даже если бы жил лет двести. А старый чудак готов выкинуть такие огромные деньги на кусок мрамора или гранита или из чего там сделана эта пустяковина. И почему родственники Бруксфилда не упрячут его в сумасшедший дом, пока он не растратил все свое состояние?
– Я восемь лет за ней гоняюсь, – продолжил лорд Бруксфилд. Его голос слегка дрожал, и Тревис, привыкший иметь дело с коллекционерами, понимал, что творится у него в душе. – Еще когда был жив папаша этой пустоголовой дурехи. Но он, как и она, ни в какую не желал расставаться с семейным достоянием…
– Их можно понять, – быстро вставил Тревис.
– Можно понять? – Лорд Бруксфилд презрительно сморщился. – Не так много у них денег, чтобы миллионами разбрасываться!
Но и не так мало, чтобы продавать семейную ценность, чуть не ляпнул Тревис, но вовремя сдержался. Лорд Бруксфилд всегда платил ему щедрые комиссионные, и он будет большим идиотом, если начнет ему перечить.
– Я начал торговаться с восьмисот тысяч, – с негодованием рассказывал Бруксфилд. – Она отказалась. Я прибавлял по пятьдесят, пока не дошел до миллиона. И что? Глупая девчонка сказала, чтобы я не тратил понапрасну время, и выставила меня за дверь!
Тревис тактично подавил улыбку. Да, к отказам лорд Бруксфилд не привык.
– Так что неизвестно почему, но статуэтку она не продаст, – подытожил Бруксфилд.
Тревис навострил уши. Кажется, сейчас последуют детали будущего задания…
– Если вы достанете ее для меня, Тревис, то я не поскуплюсь.
Дик еле заметно усмехнулся. Как же он ее достанет, если она не выставлена на продажу? Он посредник, а не вор, а ведь иначе, кажется, никак нельзя приобрести знаменитую статуэтку Макроев…
– Вы меня знаете, Тревис. А я знаю вас. Вы можете все или почти все. Раздобудьте для меня статуэтку Макроев. Купите, выменяйте. Украдите, в конце концов! Без нее моя коллекция – просто жалкое собрание безделушек! Я не поскуплюсь…
В этом Тревис не сомневался. Лорд Бруксфилд сорил деньгами направо – налево, когда речь шла о его коллекции редкостей. Дику Тревису чрезвычайно повезло, что именитый коллекционер чаще всего обращался с заданиями именно к нему. Но с каждым разом поручения Бруксфилда становились все сложнее и сложнее, словно он испытывал Тревиса на прочность. А про затею со статуэткой Макроев и говорить нечего…
Тревис вышел из особняка лорда Бруксфилда и, не торопясь, пошел по Кларендон Роуд. Накрапывал мелкий дождик, что было очень приятно после духоты в кабинете Бруксфилда. Тревис от души рассчитывал, что его осенит очередная сногсшибательная идея, одна из тех, что снискали ему славу самого пронырливого агента-посредника в Лондоне. Увы, небосклон его разума, также как и небо над столицей, был покрыт темными грозовыми тучами. Дело леди Колинворт представлялось по-прежнему бесперспективным.
Тревис прислонился к фонарному столбу, чиркнул спичкой и закурил. Никогда не стоит спешить с выводами. Да, на протяжении полувека коллекционеры всех мастей пытаются выманить у семьи Макроев их фамильное достояние. Да, Макроям предлагали бешеные деньги. Да, их неоднократно пытались ограбить. Да, все попытки заполучить статуэтку закончились провалом. Ну и что? Ведь за статуэтку еще ни разу не брался настоящий мастер вроде Дика Тревиса…
Дик горько усмехнулся. Примерно так и рассуждает лорд Бруксфилд. Стоит посулить Дику Тревису комиссионные, и он сторгует у дьявола его рога и копыта. А ведь он далеко не так всемогущ, как может показаться со стороны. Секрет его успеха в том, что он всегда очень точно рассчитывает свои шансы. И сейчас чутье подсказывает ему, что связываться с леди Колинворт бесполезно.
– Боюсь, что этот орешек тебе не расколоть, Тревис, – вспомнил Дик ухмыляющуюся физиономию своего шефа мистера Бэзила. – Статуэтка не продается. Я сам пытался ее купить для одного американца пять лет назад. Кэтрин Колинворт ничем не прошибешь.
Дик затянулся и обнаружил, что сигарета уже потухла. Еще посмотрим, чья возьмет, пробормотал он себе под нос, выкидывая сигарету. Давненько у меня не было серьезной работы.
Дик Тревис, или Ричард Уолтер Тревис Маллори, младший сын лорда Уэйна, прожил на свете тридцать два года. Восемнадцать из них он провел, всячески нарушая неписанные законы своего класса и позоря (по мнению его отца) славное имя их благородной семьи. Сам Дик считал, что он и так слишком долго был паинькой. Блестящее будущее, которое ему прочили родные, его ничуть не привлекало. Закончив Итон, Дик, к ужасу всей семьи, подвизался на скачках и уже через полгода стал одним из самых известных букмекеров в городе. Уэйны надеялись, что со временем мальчик образумится, но этого не произошло ни через год, ни через два, ни через пять. Дик исколесил всю Англию и Европу, занимаясь делами, которые не всегда были безупречны с точки зрения закона, и приобрел колоссальный опыт, который и не снился его отцу-дипломату и брату-депутату.
Пять лет назад неожиданно для себя Дик почувствовал непреодолимую тягу к искусству. Он осознал, что в мире есть миллионы различных предметов, которые высоко ценятся в определенных кругах, и что есть люди, готовые платить за эти предметы бешеные деньги. После нескольких удачных сделок Дик понял, что нашел себя. Он устроился в посредническую контору Филча и Бэзила и стал рыскать по всему миру, чтобы удовлетворить ненасытные аппетиты коллекционеров. У Дика был острый глаз и отличная память, манеры джентльмена и ловкость пройдохи. Неудивительно, что он преуспевал.
Однако у безупречной репутации были и свои минусы. Дик знал, что однажды ему достанется задание, которое он не сможет выполнить и которое подорвет его репутацию. Кто угодно может потерпеть поражение, но только не Дик Тревис. Коллекционеры верили в него как в пророка, и это приносило неплохой доход. Если поползут слухи, что он провалил задание, от него отвернутся выгодные клиенты, и все придется начинать с нуля. Неужели статуэтка Макроев станет подводным камнем для его блестящей карьеры?
Дик не спеша дошел до дома на пересечении Кларендон Роуд и Холланд Парк Авеню, в котором он снимал небольшую уютную квартирку, и поднялся к себе. Отчаиваться рано. Сбор информации – вот с чего нужно начинать любую атаку, и первым делом он узнает о Кэтрин Колинворт все, что о ней можно узнать.
Один звонок давнему приятелю из «Сан», и к вечеру у Дика уже было полное досье на леди Колинворт. Тридцать лет, дважды вдова, имеет двоих детей, шести и десяти лет. Девичья фамилия – Макрой, обедневший шотландский род, единственным достоянием которого является та самая вожделенная статуэтка. В первый раз вышла замуж тайком от родителей – в девятнадцать лет убежала из дома с французским моряком.
– Девчонка не промах, – усмехнулся Дик, переворачивая страницу.
Через год корабль, на котором плавал моряк, затонул, и Кэтрин вернулась домой с ребенком на руках. Второй муж, лорд Альберт Колинворт, увез молодую жену в фамильный замок в Вустершире, на западе Англии, где они пытались существовать на скудные доходы с его поместья до тех пор, пока с лордом Колинвортом не произошел несчастный случай на охоте.
После смерти мужа Кэтрин вернулась в Гленку, родовой замок отца в северной части Шотландского Нагорья. Ее младший сын – формальный наследник поместья Колинвортов, однако леди Кэтрин не пожелала в чем-либо зависеть от родственников мужа. В наследство отец отставил ей небольшое состояние, и леди Кэтрин не нуждается, хотя, скорее всего, этих денег хватает лишь на самое необходимое. По выходным и праздникам в Гленку за плату пускают туристов. Многие приезжают в замок только для того, чтобы взглянуть на статуэтку Макроев – единственную настоящую ценность в Гленку. Леди Кэтрин неоднократно получала щедрые предложения продать статуэтку, но каждый раз отказывалась. Причина – верность семейным традициям и нежелание нарушать волю покойного отца.
– Дурочка, – фыркнул Дик и небрежно кинул листочки на кофейный столик. – Давно могла бы заказать себе копию пантеры, а оригинал продать за кругленькую сумму. И папашу покойного не обидела бы, и о детках позаботилась. Что же такого особенного в этом куске глины?
Дик прошел в свой кабинет, где в ящиках письменного стола хранилась картотека по произведениям искусства, находящимся в английских частных коллекциях. Он открыл букву «К» и перелистал карточки. Кэлкини, Клиодс, Колинворт… Ага, вот оно…
Статуэтка Макроев, собственность Кэтрин Макрой Колинворт, предположительно первая половина XVI века, автор неизвестен. Статуэтка в фут высотой, представляет собой фигуру идущей женщины с головой крупного млекопитающего из семейства кошачьих. Широко известна как «Снежная Пантера Макроев».
Фотография, к сожалению, не прилагалась, и Дик попытался вообразить себе, как выглядит эта снежная пантера. На его взгляд выходило не очень. Только женщина или только кошка – еще куда ни шло, а гибриды оставьте для музеев уродцев. Но Бруксфилд, наверное, знает, что делает, раз был готов выложить за это сокровище миллион фунтов.
Миллион фунтов… Дик прикрыл глаза, прикидывая про себя, чему будут равняться его комиссионные, если он провернет эту сделку. От получившейся суммы у него перехватило дыхание. Можно будет наконец приобрести домик в кентской глуши и наслаждаться по весне буйным цветением яблонь… Как у Кэтрин Колинворт хватило решимости отказаться от миллиона фунтов? У него голова кружится при мысли о десятой части этой суммы, а она с легкостью отшвырнула целый миллион!
Дик призадумался. Комиссионные – это прекрасно. Но никто не станет платить ему их просто так. Как раздобыть статуэтку, которая не продается? Украсть? Несколько минут Дик всерьез обдумывал этот способ. Слишком рискованно. Статуэтка в фут высотой – это не ожерелье, которое можно сунуть в карман. Здесь нужны сообщники и солидная подготовка… Нет, Дик Тревис подобными вещами не занимается, для краж есть другие специалисты. Он должен убедить леди Кэтрин продать статуэтку. Все должно быть честно, без подвоха. Разве не в этом фирменный стиль Дика Тревиса?
Для начала надо было повидаться с леди Кэтрин, присмотреться к обстановке, оценить шансы на успех. Тащиться в Шотландию, да еще в самую северную ее часть, Дику ужасно не хотелось, но иного выхода у него не было.
Прикинусь каким-нибудь фотографом, который захотел полюбоваться шотландскими красотами, решил Дик. Попрошусь переночевать, а там уж как кривая выведет…
В досье приятеля-журналиста Дик нашел телефонный номер леди Колинворт в Гленку. Прежде чем отправляться на охоту, стоит выяснить, на месте ли жертва. Мало ли куда может отправиться молодая тридцатилетняя женщина.
Интересно, хорошенькая ли она? – усмехнулся Дик про себя.
Он удобно устроился в кресле, поставил телефонный аппарат на колени и набрал длинный номер.
– Алле, – раздался в трубке хриплый женский голос с ярким шотландским акцентом.
– Добрый день! – воскликнул Дик с преувеличенной любезностью. – Меня зовут Рональд Пачстрем, и я хотел бы переговорить с леди Колинворт.
В подобных обстоятельствах Дик всегда назывался вымышленным именем. Ни к чему прислуге знать, кто и по какому делу звонит хозяевам. У него уже был наготове ответ, если экономка (или кто там из прислуги поднял трубку) леди Колинворт вздумает поинтересоваться, какое у него дело к ее благородной хозяйке.
– А нету ее, – ответили на том конце провода и громко шмыгнули в трубку.
Дик невольно поморщился. Хотя чему тут удивляться? Хорошая прислуга нынче требует высокого жалования и хороших условий, а какие условия могут быть в старинном шотландском замке?
– О, как жаль – вздохнул он печально. – А вы не подскажете, когда леди Колинворт вернется? Мне бы очень хотелось поговорить с ней…
У меня к ней дело на миллион фунтов, добавил Дик про себя и улыбнулся, представив себе реакцию прислуги на такое сообщение.
– Нету ее, – последовал резкий ответ. – Сказала же, нету. В этот уехала, как там его, Лондон. В га-ле-ре-ю.
«В галерею» собеседница Дика произнесла медленно, нараспев. Сразу чувствовалось, что она нечасто употребляет такие слова.
– Слышали? – переспросила она Дика. – В га-ле-ре-ю. На вус… выс…
– Выставку, – машинально подсказал Дик.
– Точно, на выставку, – обрадовалась служанка. – И когда вернется, ниче не сказала.
– Спасибо, извините на беспокойство, – выдавил из себя Дик, не вслушиваясь в малограмотное бормотание женщины, и положил трубку на место.
– Дик Тревис, ты болван! – воскликнул он вслух и вскочил с кресла.
Как можно было упустить из виду факт, что сейчас в Лондоне, в галерее Тейтгейт проходит выставка скульптурных редкостей из частных коллекций? Выставка совсем небольшая, внимания привлекла мало. Коллекционеры и агенты с большим нетерпением ожидали приближающегося аукциона Сотби. Но как он, Дик Тревис, мог не подумать о том, что владелица Снежной Пантеры захочет выставить ее в галерее?
Дик взглянул на часы. Галерея еще будет работать два часа. Правда, и с Холланд Парк Авеню до Тейтгейт Сквер путь неблизкий… Но когда его останавливали расстояния?
Дик стремглав выбежал из комнаты, забыв выключить свет, и уже через две минуты сидел в такси. Чутье никогда не подводило его, и сейчас он точно знал, что присутствие леди Колинворт вместе со Снежной Пантерой в Лондоне сулит успех его предприятию. Неспроста именно сейчас статуэтку Макроев привезли на выставку. В этом залог того, что очень скоро она поменяет своего владельца, а он, Дик Тревис, получит гигантские комиссионные!
В кресле напротив стола из красного дерева расположился темноволосый молодой человек приятной наружности. Он держал в руках стакан с коньяком и время от времени отхлебывал из него. Коньяк был из личного погреба лорда Бруксфилда, а, значит, отменного качества. Нечасто лорд угощал посетителей таким коньяком. Молодой человек ценил оказанную ему честь и внимательно слушал своего высокопоставленного собеседника.
– Вы должны достать ее для меня, Тревис, – говорил лорд отрывисто. – Просто обязаны. После всего, что я сделал для вас и вашего шефа…
Молодой человек по имени Тревис сдержанно кивнул. Лорд Бруксфилд был ценным клиентом их агентства, а одно время даже единственным. Именно его поручения создали Дику Тревису репутацию агента надежного, ловкого и способного раздобыть все, что угодно.
– Это будет нелегко, сэр, – задумчиво проговорил молодой человек. – Насколько я знаю, леди Колинворт предлагали за нее полмиллиона фунтов…
– Без вас знаю! – рявкнул Бруксфилд так, что звякнула пробка в графине с коньяком. – Я предлагал ей миллион, а эта дура послала меня ко всем чертям!
Тревис еле слышно присвистнул. Миллион фунтов! Он не заработал бы его, даже если бы жил лет двести. А старый чудак готов выкинуть такие огромные деньги на кусок мрамора или гранита или из чего там сделана эта пустяковина. И почему родственники Бруксфилда не упрячут его в сумасшедший дом, пока он не растратил все свое состояние?
– Я восемь лет за ней гоняюсь, – продолжил лорд Бруксфилд. Его голос слегка дрожал, и Тревис, привыкший иметь дело с коллекционерами, понимал, что творится у него в душе. – Еще когда был жив папаша этой пустоголовой дурехи. Но он, как и она, ни в какую не желал расставаться с семейным достоянием…
– Их можно понять, – быстро вставил Тревис.
– Можно понять? – Лорд Бруксфилд презрительно сморщился. – Не так много у них денег, чтобы миллионами разбрасываться!
Но и не так мало, чтобы продавать семейную ценность, чуть не ляпнул Тревис, но вовремя сдержался. Лорд Бруксфилд всегда платил ему щедрые комиссионные, и он будет большим идиотом, если начнет ему перечить.
– Я начал торговаться с восьмисот тысяч, – с негодованием рассказывал Бруксфилд. – Она отказалась. Я прибавлял по пятьдесят, пока не дошел до миллиона. И что? Глупая девчонка сказала, чтобы я не тратил понапрасну время, и выставила меня за дверь!
Тревис тактично подавил улыбку. Да, к отказам лорд Бруксфилд не привык.
– Так что неизвестно почему, но статуэтку она не продаст, – подытожил Бруксфилд.
Тревис навострил уши. Кажется, сейчас последуют детали будущего задания…
– Если вы достанете ее для меня, Тревис, то я не поскуплюсь.
Дик еле заметно усмехнулся. Как же он ее достанет, если она не выставлена на продажу? Он посредник, а не вор, а ведь иначе, кажется, никак нельзя приобрести знаменитую статуэтку Макроев…
– Вы меня знаете, Тревис. А я знаю вас. Вы можете все или почти все. Раздобудьте для меня статуэтку Макроев. Купите, выменяйте. Украдите, в конце концов! Без нее моя коллекция – просто жалкое собрание безделушек! Я не поскуплюсь…
В этом Тревис не сомневался. Лорд Бруксфилд сорил деньгами направо – налево, когда речь шла о его коллекции редкостей. Дику Тревису чрезвычайно повезло, что именитый коллекционер чаще всего обращался с заданиями именно к нему. Но с каждым разом поручения Бруксфилда становились все сложнее и сложнее, словно он испытывал Тревиса на прочность. А про затею со статуэткой Макроев и говорить нечего…
Тревис вышел из особняка лорда Бруксфилда и, не торопясь, пошел по Кларендон Роуд. Накрапывал мелкий дождик, что было очень приятно после духоты в кабинете Бруксфилда. Тревис от души рассчитывал, что его осенит очередная сногсшибательная идея, одна из тех, что снискали ему славу самого пронырливого агента-посредника в Лондоне. Увы, небосклон его разума, также как и небо над столицей, был покрыт темными грозовыми тучами. Дело леди Колинворт представлялось по-прежнему бесперспективным.
Тревис прислонился к фонарному столбу, чиркнул спичкой и закурил. Никогда не стоит спешить с выводами. Да, на протяжении полувека коллекционеры всех мастей пытаются выманить у семьи Макроев их фамильное достояние. Да, Макроям предлагали бешеные деньги. Да, их неоднократно пытались ограбить. Да, все попытки заполучить статуэтку закончились провалом. Ну и что? Ведь за статуэтку еще ни разу не брался настоящий мастер вроде Дика Тревиса…
Дик горько усмехнулся. Примерно так и рассуждает лорд Бруксфилд. Стоит посулить Дику Тревису комиссионные, и он сторгует у дьявола его рога и копыта. А ведь он далеко не так всемогущ, как может показаться со стороны. Секрет его успеха в том, что он всегда очень точно рассчитывает свои шансы. И сейчас чутье подсказывает ему, что связываться с леди Колинворт бесполезно.
– Боюсь, что этот орешек тебе не расколоть, Тревис, – вспомнил Дик ухмыляющуюся физиономию своего шефа мистера Бэзила. – Статуэтка не продается. Я сам пытался ее купить для одного американца пять лет назад. Кэтрин Колинворт ничем не прошибешь.
Дик затянулся и обнаружил, что сигарета уже потухла. Еще посмотрим, чья возьмет, пробормотал он себе под нос, выкидывая сигарету. Давненько у меня не было серьезной работы.
Дик Тревис, или Ричард Уолтер Тревис Маллори, младший сын лорда Уэйна, прожил на свете тридцать два года. Восемнадцать из них он провел, всячески нарушая неписанные законы своего класса и позоря (по мнению его отца) славное имя их благородной семьи. Сам Дик считал, что он и так слишком долго был паинькой. Блестящее будущее, которое ему прочили родные, его ничуть не привлекало. Закончив Итон, Дик, к ужасу всей семьи, подвизался на скачках и уже через полгода стал одним из самых известных букмекеров в городе. Уэйны надеялись, что со временем мальчик образумится, но этого не произошло ни через год, ни через два, ни через пять. Дик исколесил всю Англию и Европу, занимаясь делами, которые не всегда были безупречны с точки зрения закона, и приобрел колоссальный опыт, который и не снился его отцу-дипломату и брату-депутату.
Пять лет назад неожиданно для себя Дик почувствовал непреодолимую тягу к искусству. Он осознал, что в мире есть миллионы различных предметов, которые высоко ценятся в определенных кругах, и что есть люди, готовые платить за эти предметы бешеные деньги. После нескольких удачных сделок Дик понял, что нашел себя. Он устроился в посредническую контору Филча и Бэзила и стал рыскать по всему миру, чтобы удовлетворить ненасытные аппетиты коллекционеров. У Дика был острый глаз и отличная память, манеры джентльмена и ловкость пройдохи. Неудивительно, что он преуспевал.
Однако у безупречной репутации были и свои минусы. Дик знал, что однажды ему достанется задание, которое он не сможет выполнить и которое подорвет его репутацию. Кто угодно может потерпеть поражение, но только не Дик Тревис. Коллекционеры верили в него как в пророка, и это приносило неплохой доход. Если поползут слухи, что он провалил задание, от него отвернутся выгодные клиенты, и все придется начинать с нуля. Неужели статуэтка Макроев станет подводным камнем для его блестящей карьеры?
Дик не спеша дошел до дома на пересечении Кларендон Роуд и Холланд Парк Авеню, в котором он снимал небольшую уютную квартирку, и поднялся к себе. Отчаиваться рано. Сбор информации – вот с чего нужно начинать любую атаку, и первым делом он узнает о Кэтрин Колинворт все, что о ней можно узнать.
Один звонок давнему приятелю из «Сан», и к вечеру у Дика уже было полное досье на леди Колинворт. Тридцать лет, дважды вдова, имеет двоих детей, шести и десяти лет. Девичья фамилия – Макрой, обедневший шотландский род, единственным достоянием которого является та самая вожделенная статуэтка. В первый раз вышла замуж тайком от родителей – в девятнадцать лет убежала из дома с французским моряком.
– Девчонка не промах, – усмехнулся Дик, переворачивая страницу.
Через год корабль, на котором плавал моряк, затонул, и Кэтрин вернулась домой с ребенком на руках. Второй муж, лорд Альберт Колинворт, увез молодую жену в фамильный замок в Вустершире, на западе Англии, где они пытались существовать на скудные доходы с его поместья до тех пор, пока с лордом Колинвортом не произошел несчастный случай на охоте.
После смерти мужа Кэтрин вернулась в Гленку, родовой замок отца в северной части Шотландского Нагорья. Ее младший сын – формальный наследник поместья Колинвортов, однако леди Кэтрин не пожелала в чем-либо зависеть от родственников мужа. В наследство отец отставил ей небольшое состояние, и леди Кэтрин не нуждается, хотя, скорее всего, этих денег хватает лишь на самое необходимое. По выходным и праздникам в Гленку за плату пускают туристов. Многие приезжают в замок только для того, чтобы взглянуть на статуэтку Макроев – единственную настоящую ценность в Гленку. Леди Кэтрин неоднократно получала щедрые предложения продать статуэтку, но каждый раз отказывалась. Причина – верность семейным традициям и нежелание нарушать волю покойного отца.
– Дурочка, – фыркнул Дик и небрежно кинул листочки на кофейный столик. – Давно могла бы заказать себе копию пантеры, а оригинал продать за кругленькую сумму. И папашу покойного не обидела бы, и о детках позаботилась. Что же такого особенного в этом куске глины?
Дик прошел в свой кабинет, где в ящиках письменного стола хранилась картотека по произведениям искусства, находящимся в английских частных коллекциях. Он открыл букву «К» и перелистал карточки. Кэлкини, Клиодс, Колинворт… Ага, вот оно…
Статуэтка Макроев, собственность Кэтрин Макрой Колинворт, предположительно первая половина XVI века, автор неизвестен. Статуэтка в фут высотой, представляет собой фигуру идущей женщины с головой крупного млекопитающего из семейства кошачьих. Широко известна как «Снежная Пантера Макроев».
Фотография, к сожалению, не прилагалась, и Дик попытался вообразить себе, как выглядит эта снежная пантера. На его взгляд выходило не очень. Только женщина или только кошка – еще куда ни шло, а гибриды оставьте для музеев уродцев. Но Бруксфилд, наверное, знает, что делает, раз был готов выложить за это сокровище миллион фунтов.
Миллион фунтов… Дик прикрыл глаза, прикидывая про себя, чему будут равняться его комиссионные, если он провернет эту сделку. От получившейся суммы у него перехватило дыхание. Можно будет наконец приобрести домик в кентской глуши и наслаждаться по весне буйным цветением яблонь… Как у Кэтрин Колинворт хватило решимости отказаться от миллиона фунтов? У него голова кружится при мысли о десятой части этой суммы, а она с легкостью отшвырнула целый миллион!
Дик призадумался. Комиссионные – это прекрасно. Но никто не станет платить ему их просто так. Как раздобыть статуэтку, которая не продается? Украсть? Несколько минут Дик всерьез обдумывал этот способ. Слишком рискованно. Статуэтка в фут высотой – это не ожерелье, которое можно сунуть в карман. Здесь нужны сообщники и солидная подготовка… Нет, Дик Тревис подобными вещами не занимается, для краж есть другие специалисты. Он должен убедить леди Кэтрин продать статуэтку. Все должно быть честно, без подвоха. Разве не в этом фирменный стиль Дика Тревиса?
Для начала надо было повидаться с леди Кэтрин, присмотреться к обстановке, оценить шансы на успех. Тащиться в Шотландию, да еще в самую северную ее часть, Дику ужасно не хотелось, но иного выхода у него не было.
Прикинусь каким-нибудь фотографом, который захотел полюбоваться шотландскими красотами, решил Дик. Попрошусь переночевать, а там уж как кривая выведет…
В досье приятеля-журналиста Дик нашел телефонный номер леди Колинворт в Гленку. Прежде чем отправляться на охоту, стоит выяснить, на месте ли жертва. Мало ли куда может отправиться молодая тридцатилетняя женщина.
Интересно, хорошенькая ли она? – усмехнулся Дик про себя.
Он удобно устроился в кресле, поставил телефонный аппарат на колени и набрал длинный номер.
– Алле, – раздался в трубке хриплый женский голос с ярким шотландским акцентом.
– Добрый день! – воскликнул Дик с преувеличенной любезностью. – Меня зовут Рональд Пачстрем, и я хотел бы переговорить с леди Колинворт.
В подобных обстоятельствах Дик всегда назывался вымышленным именем. Ни к чему прислуге знать, кто и по какому делу звонит хозяевам. У него уже был наготове ответ, если экономка (или кто там из прислуги поднял трубку) леди Колинворт вздумает поинтересоваться, какое у него дело к ее благородной хозяйке.
– А нету ее, – ответили на том конце провода и громко шмыгнули в трубку.
Дик невольно поморщился. Хотя чему тут удивляться? Хорошая прислуга нынче требует высокого жалования и хороших условий, а какие условия могут быть в старинном шотландском замке?
– О, как жаль – вздохнул он печально. – А вы не подскажете, когда леди Колинворт вернется? Мне бы очень хотелось поговорить с ней…
У меня к ней дело на миллион фунтов, добавил Дик про себя и улыбнулся, представив себе реакцию прислуги на такое сообщение.
– Нету ее, – последовал резкий ответ. – Сказала же, нету. В этот уехала, как там его, Лондон. В га-ле-ре-ю.
«В галерею» собеседница Дика произнесла медленно, нараспев. Сразу чувствовалось, что она нечасто употребляет такие слова.
– Слышали? – переспросила она Дика. – В га-ле-ре-ю. На вус… выс…
– Выставку, – машинально подсказал Дик.
– Точно, на выставку, – обрадовалась служанка. – И когда вернется, ниче не сказала.
– Спасибо, извините на беспокойство, – выдавил из себя Дик, не вслушиваясь в малограмотное бормотание женщины, и положил трубку на место.
– Дик Тревис, ты болван! – воскликнул он вслух и вскочил с кресла.
Как можно было упустить из виду факт, что сейчас в Лондоне, в галерее Тейтгейт проходит выставка скульптурных редкостей из частных коллекций? Выставка совсем небольшая, внимания привлекла мало. Коллекционеры и агенты с большим нетерпением ожидали приближающегося аукциона Сотби. Но как он, Дик Тревис, мог не подумать о том, что владелица Снежной Пантеры захочет выставить ее в галерее?
Дик взглянул на часы. Галерея еще будет работать два часа. Правда, и с Холланд Парк Авеню до Тейтгейт Сквер путь неблизкий… Но когда его останавливали расстояния?
Дик стремглав выбежал из комнаты, забыв выключить свет, и уже через две минуты сидел в такси. Чутье никогда не подводило его, и сейчас он точно знал, что присутствие леди Колинворт вместе со Снежной Пантерой в Лондоне сулит успех его предприятию. Неспроста именно сейчас статуэтку Макроев привезли на выставку. В этом залог того, что очень скоро она поменяет своего владельца, а он, Дик Тревис, получит гигантские комиссионные!
2
Галерея Тейтгейт располагалась на первом этаже большого торгового комплекса и занимала всего пять смежных комнат. Как Дик и ожидал, посетителей в этот час было немного. Он купил билет и не без трепета вступил в знакомое помещение. Судя по каталогу, Снежная Пантера находилась в третьем зале. По укоренившейся привычке Дик медленно обошел первые две комнаты. Он не думал, что за ним наблюдают, однако осторожность никогда не помешает. Если в галерее Тейтгейт есть сейчас кто-нибудь, кто знает Дика Тревиса, он ни за что не заподозрит, зачем он явился на выставку.
Снежную Пантеру Дик увидел сразу, как только вошел в третью комнату. Она стояла в середине зала под стеклянным колпаком, освещенная неярким голубым светом. То ли потому, что остальной свет в зале был приглушен, то ли потому, что голубые блики на белом смотрелись особенно впечатляюще, но Дику показалось, что знаменитая статуэтка Макроев словно светится изнутри.
Он подошел ближе, не в силах отвести глаза от статуэтки. Об осторожности уже не думалось. Впрочем, малочисленные посетители галереи также столпились вокруг Снежной Пантеры, так что поведение Дика было легко объяснимо. Он всего лишь вел себя так, как все вокруг – поражался замыслу мастера…
Дик подошел вплотную к стеклянному колпаку. Пожалуй, лорда Бруксфилда можно понять – любой увлеченный коллекционер пожелал бы иметь такое в своей коллекции. Однако Дика от одного взгляда на Снежную Пантеру пробирал мороз.
Статуэтка вполне соответствовала описанию в картотеке Дика. Не больше фута в высоту, искусно вылепленная из белой глины статуэтка женщины с головой животного из семейства кошачьих. На женщине было длинное свободное белое платье, подвязанное на талии тонким пояском, и она словно шла куда-то, немного наклоняясь вперед, чтобы защитить себя от сильного ветра или снега.
Она как будто пробивается сквозь снежную бурю, невольно подумал Дик. Голубой свет, омывающий статуэтку, только усиливал это впечатление. Но если в фигурке женщины ощущалась некая потерянность и обреченность, то голова пантеры на этом хрупком изящном теле выражала совсем иные эмоции. Она была оскалена навстречу ветру и снегу, уши плотно прижаты, а с отточенных клыков, казалось, вот-вот закапает слюна. Мастерство неизвестного скульптора сказывалось в каждой черточке статуэтки: и складки платья, колышущиеся на ветру, и острые зубы, и весь изгиб тела этого странного, бредущего в неизвестность существа были воплощены с максимальной точностью. Словно мастер творил с натуры создание, которое на самом деле являлось плодом его неукротимой фантазии…
– Вот зверюга-то, – ахнул кто-то за плечом Дика.
Точно, усмехнулся про себя Дик. Хотел бы я посмотреть на человека, которому пришла в голову эта штуковина. Или на человека, который захотел бы держать ее в своем доме… Бруксфилд сумасшедший, раз собирается выложить за этот ужас целый миллион… А девчонка, которая не желает с ней расставаться за огромные деньги, еще более сумасшедшая…
– Леди Кэтрин, дорогая моя, вот уж не ожидал увидеть вас здесь в этот час, – снова донеслось до ушей Дика. – Пришли полюбоваться на свое сокровище?
Тревис застыл на месте. Со стороны могло показаться, будто он по-прежнему пристально изучает необычный экспонат, но в действительности Дик весь превратился в слух и пытался разглядеть говоривших, не поворачивая головы.
– Просто была неподалеку и решила зайти, – ответила женщина.
Голос был низкий и отчетливый, и Дику не пришлось сильно напрягаться, чтобы расслышать слова. Легкий акцент с металлическими нотками явно указывал на то, что его обладательница не англичанка по национальности. Дик затаил дыхание. Вот так удача! Заскочил на пять минут, чтобы полюбоваться на предмет вожделения лорда Бруксфилда, и сразу же налетел на леди Колинворт!
Дик судорожно размышлял, как ему поступить. То ли взять быка за рога и, представившись леди Колинворт, поговорить о деле. То ли присмотреться к шотландке получше, так сказать, инкогнито и уже после выработать план действий. Здравый смысл требовал не тратить время зря и немедленно напомнить леди Кэтрин о соблазнительном предложении лорда Бруксфилда. Ни одна женщина не устоит перед миллионом фунтов, Бруксфилд просто неправильно подступился к делу… Однако чутье в который раз напоминало об осторожности.
А разговор между леди Колинворт и неизвестным мужчиной все продолжался.
– Вы надолго в Лондоне? – спросил мужчина.
– Послезавтра уезжаю. Как только выставка закроется.
– Сложно, наверное, перевозить этакую ценность?
– Да, хлопот хватает, – ответила женщина. – Но организаторы выставки очень помогли мне.
Тон леди Колинворт был отменно вежливым, однако в нем сквозил ощутимый холодок.
– Очень благородно со стороны Тейтгейт, – восхитился ее собеседник.
– Я тоже так думаю, – сухо проговорила Кэтрин.
Чувствовалось, что она поддерживает разговор исключительно ради приличия. Но ее собеседник был слишком толстокож, чтобы понять это…
– Неужели вы совсем не задержитесь в Лондоне? Мы могли бы вместе поужинать как-нибудь… – продолжал мужчина. – Разве вам не скучно в вашем Хайленде?
– Я родилась в Шотландии и люблю свою страну.
– Ох, простите, не хотел вас обидеть…
В голосе мужчины прозвучали новые, умильные нотки, и Дик презрительно фыркнул. Дураку ясно, что Кэтрин не желает с ним никуда идти. Но намеков он не понимает, ему нужен официальный отказ.
– Так как же насчет ужина? – спросил мужчина. – Я недавно открыл одно изумительное местечко…
– Большое спасибо, но у меня совершенно нет времени, – сухо сказала Кэтрин. – Уезжаю уже послезавтра, а мне еще столько всего надо сделать…
– Вы не похожи на деловую женщину.
Насмешка попала в цель. Леди Колинворт вспылила.
– Я мать двоих детей, и у меня всегда достаточно хлопот! Я уже вторую неделю безуспешно пытаюсь найти им домашнего учителя, но желающих ехать в северную Шотландию попросту нет!
– А вы на что рассчитывали, моя дорогая? – вальяжно рассмеялся мужчина. – Шотландия – это слишком далеко и слишком холодно. Кто согласится поменять Лондон на Северное Нагорье?
Дик уже ненавидел этого самоуверенного типа, который абсолютно не понимает, как надо разговаривать с женщинами. Тем более, с молодыми.
– На вашем месте я бы поскорее отдал мальчишек в школу, – продолжал свои поучения мужчина. – Вы еще так молоды, Кэтрин, вам стоит подумать о своей жизни…
Дик едва не обернулся. Вот нахал! Оскорбляет бедняжку Кэтрин, да еще и пристает в открытую!
– Благодарю вас за участие, Гарви, но поверьте мне, я в подобных советах не нуждаюсь! – отрезала Кэтрин.
Гарви. В голове Дика что-то замкнуло. Как же он сразу не узнал этот рокочущий басок со снисходительными нотками! Гарольд Питчер, будущий баронет Воксхолл, более известный в лондонском высшем свете как Гарви. Дик был с ним поверхностно знаком – однажды выкупал у кузины Гарви миниатюрку восемнадцатого века для итальянского коллекционера. Кто бы мог подумать, что у шотландской затворницы такие обширные знакомства…
Тем временем Кэтрин и Гарви попрощались, и будущий баронет заговорил с другой знакомой, на счастье проходившей мимо. Дик обошел Снежную Пантеру, словно любуясь ей, а на самом деле желая посмотреть на Кэтрин Колинворт. Она должна быть очень хороша собой, раз такой признанный ловелас, как Гарви, пытался за ней приударить…
Увы, Кэтрин уже выходила из зала, и Дик увидел только ее спину. Профессионально цепким взглядом он за пару секунд уловил множество деталей: и копну густых темно-рыжих волос длиной почти до пояса, и чарующую грацию походки молодой женщины, и стремительность ее движения… Да, здесь было чем полюбоваться, и даже поношенные туфли со стоптанными каблуками не могли испортить впечатления!
Как же ему подобрать ключик к этой женщине? Какой секрет прячет она в своем горном замке? Не так то просто будет напроситься к ней в гости, как он полагал вначале. Скорее всего, Кэтрин уже привыкла ко всяким пройдохам, которые пытаются выманить у нее статуэтку. Нет, действовать нужно деликатно, чтобы у нее ни на секунду не возникло подозрение, за чем он охотится…
Думай, Дик, думай, твердил он себе. Должна быть какая-то зацепка…
– Я мать двоих детей, и у меня всегда достаточно хлопот! Я уже вторую неделю безуспешно пытаюсь найти им домашнего учителя… – вдруг вспомнились ему слова Кэтрин.
Есть! Прекрасная идея. Он станет для Кэтрин тем, кого она долго и без толку разыскивает – домашним преподавателем ее детей. Он будет жить в Гленку и выяснит все, что нужно…
Гениальный план созрел в считанные секунды. Дик огляделся по сторонам, увидел стопку каталогов Тейтгейт у двери, схватил несколько штук и помчался вслед за Кэтрин, молясь про себя, чтобы она еще не ушла из галереи.
Кэтрин была в первом зале. Она стояла спиной к Дику, разглядывая витрину с греческими вазами. Дик сунул каталоги подмышку, застегнул пиджак, взлохматил волосы и, неслышно ступая, подошел к Кэтрин. Он встал с ее правой стороны, вроде бы читая карточку следующего экспоната, который больше походил на груду металлолома, чем на скульптуру. Декорации были без преувеличения идеальны. Рассеянный молодой человек в темном дорогом костюме (надеюсь, Кэтрин не очень разбирается в мужской одежде), увлеченно впитывает информацию о новинке галереи и не замечает никого вокруг. Случайно (конечно, совершенно случайно!) он перегородил дорогу рыжеволосой женщине, и стоит ей только на пару дюймов отодвинуться от греческой витрины, как она толкнет молодого человека в спину…
Женщина шагнула назад и чуть не сбила молодого человека с ног. Разноцветные каталоги разлетелись по всему полу, а Дик, пошатнувшись, схватился за стену.
– Ох, какая же я неловкая, – ахнула женщина, опускаясь на корточки и поспешно подбирая каталоги. – Я не сильно вас ушибла?
– Что вы, пустяки, – сказал Дик и тоже стал собирать разлетевшиеся журналы. – Я сам виноват, перегородил вам дорогу…
– Нет, мне нужно было смотреть по сторонам…
Они оправдывались друг перед другом и собирали каталоги. Длинные рыжие волосы Кэтрин мешали Дику заглянуть ей в лицо, и он видел только ее тонкие руки с длинными узкими пальцами, которые проворно поднимали его каталоги.
Снежную Пантеру Дик увидел сразу, как только вошел в третью комнату. Она стояла в середине зала под стеклянным колпаком, освещенная неярким голубым светом. То ли потому, что остальной свет в зале был приглушен, то ли потому, что голубые блики на белом смотрелись особенно впечатляюще, но Дику показалось, что знаменитая статуэтка Макроев словно светится изнутри.
Он подошел ближе, не в силах отвести глаза от статуэтки. Об осторожности уже не думалось. Впрочем, малочисленные посетители галереи также столпились вокруг Снежной Пантеры, так что поведение Дика было легко объяснимо. Он всего лишь вел себя так, как все вокруг – поражался замыслу мастера…
Дик подошел вплотную к стеклянному колпаку. Пожалуй, лорда Бруксфилда можно понять – любой увлеченный коллекционер пожелал бы иметь такое в своей коллекции. Однако Дика от одного взгляда на Снежную Пантеру пробирал мороз.
Статуэтка вполне соответствовала описанию в картотеке Дика. Не больше фута в высоту, искусно вылепленная из белой глины статуэтка женщины с головой животного из семейства кошачьих. На женщине было длинное свободное белое платье, подвязанное на талии тонким пояском, и она словно шла куда-то, немного наклоняясь вперед, чтобы защитить себя от сильного ветра или снега.
Она как будто пробивается сквозь снежную бурю, невольно подумал Дик. Голубой свет, омывающий статуэтку, только усиливал это впечатление. Но если в фигурке женщины ощущалась некая потерянность и обреченность, то голова пантеры на этом хрупком изящном теле выражала совсем иные эмоции. Она была оскалена навстречу ветру и снегу, уши плотно прижаты, а с отточенных клыков, казалось, вот-вот закапает слюна. Мастерство неизвестного скульптора сказывалось в каждой черточке статуэтки: и складки платья, колышущиеся на ветру, и острые зубы, и весь изгиб тела этого странного, бредущего в неизвестность существа были воплощены с максимальной точностью. Словно мастер творил с натуры создание, которое на самом деле являлось плодом его неукротимой фантазии…
– Вот зверюга-то, – ахнул кто-то за плечом Дика.
Точно, усмехнулся про себя Дик. Хотел бы я посмотреть на человека, которому пришла в голову эта штуковина. Или на человека, который захотел бы держать ее в своем доме… Бруксфилд сумасшедший, раз собирается выложить за этот ужас целый миллион… А девчонка, которая не желает с ней расставаться за огромные деньги, еще более сумасшедшая…
– Леди Кэтрин, дорогая моя, вот уж не ожидал увидеть вас здесь в этот час, – снова донеслось до ушей Дика. – Пришли полюбоваться на свое сокровище?
Тревис застыл на месте. Со стороны могло показаться, будто он по-прежнему пристально изучает необычный экспонат, но в действительности Дик весь превратился в слух и пытался разглядеть говоривших, не поворачивая головы.
– Просто была неподалеку и решила зайти, – ответила женщина.
Голос был низкий и отчетливый, и Дику не пришлось сильно напрягаться, чтобы расслышать слова. Легкий акцент с металлическими нотками явно указывал на то, что его обладательница не англичанка по национальности. Дик затаил дыхание. Вот так удача! Заскочил на пять минут, чтобы полюбоваться на предмет вожделения лорда Бруксфилда, и сразу же налетел на леди Колинворт!
Дик судорожно размышлял, как ему поступить. То ли взять быка за рога и, представившись леди Колинворт, поговорить о деле. То ли присмотреться к шотландке получше, так сказать, инкогнито и уже после выработать план действий. Здравый смысл требовал не тратить время зря и немедленно напомнить леди Кэтрин о соблазнительном предложении лорда Бруксфилда. Ни одна женщина не устоит перед миллионом фунтов, Бруксфилд просто неправильно подступился к делу… Однако чутье в который раз напоминало об осторожности.
А разговор между леди Колинворт и неизвестным мужчиной все продолжался.
– Вы надолго в Лондоне? – спросил мужчина.
– Послезавтра уезжаю. Как только выставка закроется.
– Сложно, наверное, перевозить этакую ценность?
– Да, хлопот хватает, – ответила женщина. – Но организаторы выставки очень помогли мне.
Тон леди Колинворт был отменно вежливым, однако в нем сквозил ощутимый холодок.
– Очень благородно со стороны Тейтгейт, – восхитился ее собеседник.
– Я тоже так думаю, – сухо проговорила Кэтрин.
Чувствовалось, что она поддерживает разговор исключительно ради приличия. Но ее собеседник был слишком толстокож, чтобы понять это…
– Неужели вы совсем не задержитесь в Лондоне? Мы могли бы вместе поужинать как-нибудь… – продолжал мужчина. – Разве вам не скучно в вашем Хайленде?
– Я родилась в Шотландии и люблю свою страну.
– Ох, простите, не хотел вас обидеть…
В голосе мужчины прозвучали новые, умильные нотки, и Дик презрительно фыркнул. Дураку ясно, что Кэтрин не желает с ним никуда идти. Но намеков он не понимает, ему нужен официальный отказ.
– Так как же насчет ужина? – спросил мужчина. – Я недавно открыл одно изумительное местечко…
– Большое спасибо, но у меня совершенно нет времени, – сухо сказала Кэтрин. – Уезжаю уже послезавтра, а мне еще столько всего надо сделать…
– Вы не похожи на деловую женщину.
Насмешка попала в цель. Леди Колинворт вспылила.
– Я мать двоих детей, и у меня всегда достаточно хлопот! Я уже вторую неделю безуспешно пытаюсь найти им домашнего учителя, но желающих ехать в северную Шотландию попросту нет!
– А вы на что рассчитывали, моя дорогая? – вальяжно рассмеялся мужчина. – Шотландия – это слишком далеко и слишком холодно. Кто согласится поменять Лондон на Северное Нагорье?
Дик уже ненавидел этого самоуверенного типа, который абсолютно не понимает, как надо разговаривать с женщинами. Тем более, с молодыми.
– На вашем месте я бы поскорее отдал мальчишек в школу, – продолжал свои поучения мужчина. – Вы еще так молоды, Кэтрин, вам стоит подумать о своей жизни…
Дик едва не обернулся. Вот нахал! Оскорбляет бедняжку Кэтрин, да еще и пристает в открытую!
– Благодарю вас за участие, Гарви, но поверьте мне, я в подобных советах не нуждаюсь! – отрезала Кэтрин.
Гарви. В голове Дика что-то замкнуло. Как же он сразу не узнал этот рокочущий басок со снисходительными нотками! Гарольд Питчер, будущий баронет Воксхолл, более известный в лондонском высшем свете как Гарви. Дик был с ним поверхностно знаком – однажды выкупал у кузины Гарви миниатюрку восемнадцатого века для итальянского коллекционера. Кто бы мог подумать, что у шотландской затворницы такие обширные знакомства…
Тем временем Кэтрин и Гарви попрощались, и будущий баронет заговорил с другой знакомой, на счастье проходившей мимо. Дик обошел Снежную Пантеру, словно любуясь ей, а на самом деле желая посмотреть на Кэтрин Колинворт. Она должна быть очень хороша собой, раз такой признанный ловелас, как Гарви, пытался за ней приударить…
Увы, Кэтрин уже выходила из зала, и Дик увидел только ее спину. Профессионально цепким взглядом он за пару секунд уловил множество деталей: и копну густых темно-рыжих волос длиной почти до пояса, и чарующую грацию походки молодой женщины, и стремительность ее движения… Да, здесь было чем полюбоваться, и даже поношенные туфли со стоптанными каблуками не могли испортить впечатления!
Как же ему подобрать ключик к этой женщине? Какой секрет прячет она в своем горном замке? Не так то просто будет напроситься к ней в гости, как он полагал вначале. Скорее всего, Кэтрин уже привыкла ко всяким пройдохам, которые пытаются выманить у нее статуэтку. Нет, действовать нужно деликатно, чтобы у нее ни на секунду не возникло подозрение, за чем он охотится…
Думай, Дик, думай, твердил он себе. Должна быть какая-то зацепка…
– Я мать двоих детей, и у меня всегда достаточно хлопот! Я уже вторую неделю безуспешно пытаюсь найти им домашнего учителя… – вдруг вспомнились ему слова Кэтрин.
Есть! Прекрасная идея. Он станет для Кэтрин тем, кого она долго и без толку разыскивает – домашним преподавателем ее детей. Он будет жить в Гленку и выяснит все, что нужно…
Гениальный план созрел в считанные секунды. Дик огляделся по сторонам, увидел стопку каталогов Тейтгейт у двери, схватил несколько штук и помчался вслед за Кэтрин, молясь про себя, чтобы она еще не ушла из галереи.
Кэтрин была в первом зале. Она стояла спиной к Дику, разглядывая витрину с греческими вазами. Дик сунул каталоги подмышку, застегнул пиджак, взлохматил волосы и, неслышно ступая, подошел к Кэтрин. Он встал с ее правой стороны, вроде бы читая карточку следующего экспоната, который больше походил на груду металлолома, чем на скульптуру. Декорации были без преувеличения идеальны. Рассеянный молодой человек в темном дорогом костюме (надеюсь, Кэтрин не очень разбирается в мужской одежде), увлеченно впитывает информацию о новинке галереи и не замечает никого вокруг. Случайно (конечно, совершенно случайно!) он перегородил дорогу рыжеволосой женщине, и стоит ей только на пару дюймов отодвинуться от греческой витрины, как она толкнет молодого человека в спину…
Женщина шагнула назад и чуть не сбила молодого человека с ног. Разноцветные каталоги разлетелись по всему полу, а Дик, пошатнувшись, схватился за стену.
– Ох, какая же я неловкая, – ахнула женщина, опускаясь на корточки и поспешно подбирая каталоги. – Я не сильно вас ушибла?
– Что вы, пустяки, – сказал Дик и тоже стал собирать разлетевшиеся журналы. – Я сам виноват, перегородил вам дорогу…
– Нет, мне нужно было смотреть по сторонам…
Они оправдывались друг перед другом и собирали каталоги. Длинные рыжие волосы Кэтрин мешали Дику заглянуть ей в лицо, и он видел только ее тонкие руки с длинными узкими пальцами, которые проворно поднимали его каталоги.