Лебрюн Мишель. Смерть молчит

   Убрал билет в карман. Шазель развел руками и сказал:
   - К сожалению, инспектор, как я вам уже сказал, никогда не видел этого лица. И это не один из наших клиентов. Полагал, что может быть мсье Малле нам поможет, но и он, как видите, бессилен. Полагаю, что наши сотрудники также ничего не смогут вам сказать...
   - Несмотря на это, если вы позволите, мсье Шазель, - заметил Туссен, каждому из них я задам один вопрос. Это не займет более пяти минут. Так что я ещё немного задержусь и заранее извиняюсь за беспокойство.
   - Ну что вы, пожалуйста.
   Шазель проводил гостя до дверей кабинета. Прошел мимо Малле, который до сих пор сидел, не шевелясь, но инспектор Туссен, показывая на черный бумажник, лежавший на коленях Франсуа, заметил:
   - Можете его спрятать, я не собирался требовать от вас документы.
   Очнувшись, Франсуа убрал бумажник в карман и удалился к себе. Сквозь стеклянную стену мог видеть, что делает полицейский. Инспектор останавливался у каждого стола и задавал сотрудникам какой-то вопрос. От всех по очереди получал отрицательный ответ. Никто из Главного Рекламного Агенства не знал и не видел человека, которого убил Франсуа Малле.
   Когда инспектор ушел, Франсуа, не скрываясь, присосался к горлышку бутылки. Шазель, весь багровый от ярости, ворвался в "аквариум", оставив двери открытыми. Все сотрудники должны были слышать, как охваченный яростью он вопил:
   - Это уже слишком, Малле! Это вам не бар. Черт возьми! Мало вам того, что напиваетесь где попало, вы ещё пьете и здесь, на работе! Я вам запрещаю, вы слышите! Категорически запрещаю здесь пить! Там можете делать, что угодно, но не на работе! Что должны думать о вас сотрудники!
   Все смешалось в отупевшей голове Франсуа. Он пожал плечами, и этот жест переполнил чашу терпения директора. Налетев на Франсуа, схватил того за лацканы и тряхнул, крича:
   - И вдобавок вы ещё надо мной насмехаетесь! Пьяница! Вы просто алкоголик! Перегаром от вас так и несет!
   Все сотрудники слышали очень спокойный ответ Франсуа Малле.
   - А я на вас плевал, мсье Шазель.
   Физиономия директора стала фиолетовой. Резко отвернувшись, так грохнул за собой дверьми, что стены содрогнулись, и влетел в свой кабинет, как разъяренный бык.
   Двадцать пар глаз уставились на Франсуа, который приветствовал их, подняв полупустую бутылку.
   - За ваше здоровье! - воскликнул он.
   Через несколько минут преемница Мишель, холодно соблюдая дистанцию, пришла уведомить, что мсье Шазель просит его незамедлительно к себе. Франсуа отправился в кабинет шефа. Тот, постепенно приходя в себя, заявил:
   - После этого скандала вы не можете у нас больше оставаться. Это вполне достаточное основание, чтобы вас уволить. Доработаете только до конца недели!
   Сделал неопределенный жест.
   - Разве что, - продолжал он, - разве что вы извинитесь передо мной публично. В таком случае я оставил бы вас ещё на месяц-другой, пока не найдем вам замену.
   Он умолк, достал сигару и закурил. Дым клубился вокруг Франсуа Малле, который как в тумане неожиданно вызвал в памяти сцену, предшествовавшую убийству. Человек, который шел перед ним, курил точно такие же сигары... Откуда он вышел? От Шазеля, очевидно, который угостил его своей сигарой. Адрес, который был у него на листке бумаги, был адресом Шазеля, номер телефона на билете метро-номером Агенства. Миллион в пакете? Это Шазель дал ему деньги. Для чего? Он это узнает, если останется ещё несколько дней в агенстве. А когда узнает, почему он дал миллион тому типу, которого-как утверждает-никогда не видел, ситуация изменится!
   Почесав затылок, сказал:
   - Хорошо, мсье Шазель. Я готов принести вам извинения.
   . X.
   Около полудня Франсуа вновь вошел в кабинет Шазеля с папкой, набитой бумагами.
   - Что там? - буркнул шеф.
   - Проекты, которые я хотел бы вам представить.
   - Ладно, положите их куда-нибудь.
   В этот момент в интеркоме прозвучал женский голос.
   - Мсье Шазель, какая-то дама просит вас спуститься.
   - Уже иду.
   Старик вскочил, вначале шагнул за плащем, но, взглянув в окно, решил идти в костюме. Через миг он уже был в дверях. Тем временем Франсуа, помня о намерении следить за Шазелем, приблизился к оставленному плащу. Часы как раз пробили полдень, и сотрудники заспешили на обеденный перерыв. Франсуа был спокоен.
   В кармане плаща не было ничего, кроме пары перчаток и связки ключей.
   Его ключи! Сейчас полдень, и он только что отправился на свидание с Уллой. Наверняка пойдут обедать, а потом прогуляются в парке. Времени предостаточно.
   Кладя бумаги на стол, Франсуа сунул ключи в карман и вышел на улицу-знал, что поблизости есть слесарь...
   Тот, дымя огромной трубкой, как раз закрывал мастерскую. Но согласился вновь открыть двери и выслушать просьбу Малле.
   - Сделать дубликаты этих двух ключей? Можно. Когда они вам нужны?
   - Как можно скорее. Вы могли бы сделать это сейчас же?
   Слесарь почесал затылок.
   - Вам так спешно? Прямо сразу! Может быть, я что-нибудь подберу... Подождите, посмотрим!
   Через несколько секунд вернулся с длинной связкой самых разных ключей, поясняя:
   - Знаете, это ключи, которыми я пользуюсь, когда кто-то захлопнет дверь. Думаю, найдется парочка подходящих. Я их вам продам. Это будет стоить чуть дороже, поскольку... сами понимаете...
   Отыскал два ключа, почти таких, как нужно.
   - Почищу их наждаком-и все в порядке.
   Он долго копался, долго искал кусок наждака, наконец надел очки.
   - Нет, не получается, нужен напильник.
   Церемония тянулась с полчаса, после чего Франсуа, положив ключи в карман, спросил:
   - Сколько я вам должен?
   - Сейчас посчитаем: два ключа, за срочность-тысяча франков.
   Франсуа подал ему банкнот и поспешил к выходу, но мастер задержал его окриком:
   - Эй, мсье, вы ещё должны мне дать свою фамилию и адрес. Понимаете, мсье, мне это ни к чему, но полиция всегда требует, на случай если...
   - Прошу, вот мои документы.
   - Да не утруждайте себя, не нужно. Прошу только написать разборчиво ваше имя и адрес.
   С облегчением Франсуа записал вымышленные имя и адрес и ушел. Пообедал в ресторане, просматривая вечернюю прессу, в которой по-прежнему не было ничего про убийство.
   - "Все не так плохо. Полицейский мной не интересовался, Мартин вроде отстал, Шазель согласился меня пока оставить... Моро и Бергман с возвращением запаздывают. Ключи от квартиры Шазеля у меня есть. Как-нибудь вечером, в его отсутствие, пойду туда и просмотрю все бумаги. В конце концов найду доказательства, что он знал того типа..."
   Вздрогнул. Кто-то, не спрашивая разрешения, уселся за его столик. Удивленно запротестовал:
   - Но послушайте!
   - Извините, - заявил пришелец, - но мне нравится именно этот столик. А вы можете сменить место.
   Франсуа уже открыл рот, собираясь отчитать грубияна, но застыл, увидев, что человек держит между пальцами. Цепочку с двумя ключиками от автомобиля. На другом конце цепочки висел шарик из оникса.
   Франсуа перевел дух, разглядывая своего визави. Этого человека он никогда не видел.
   Мужчине было около сорока. Волосы очень светлые, лоб высокий, крупный рот с отвисшей нижней губой. Глаза были скрыты большими дымчатыми очками. Помахивая перед Франсуа ониксовым шариком, он злорадно ухмылялся.
   - Вы меня никогда не видели, но я знаю вас очень хорошо, - заметил он.
   Говорил незнакомец плохо, сильно шепелявил. Франсуа, склонившись над столом, внимательно его разглядывал.
   - Мы поддерживали письменный контакт, мсье Малле, - продолжал незнакомец. - Меня зовут Мартин.
   Вел он себя весьма непринужденно, несмотря на потертый костюм, сомнительной свежести белье, потрепанный воротничок рубашки и грязь под ногтями. Только суетливость пальцев выдавала неуверенность и настороженность. Франсуа старался разглядеть выражение его глаз, закрытых очками, но напрасно.
   - Вы не слишком разговорчивы, мсье Малле. Но ведь мы в кафе! Не возражаете, я закажу вам средство облегчить беседу? Гарсон!
   Мартин заказал два коньяка. Потом продолжал, не переставая играть с ониксовым шариком.
   - Я впервые встретил вас восемь дней назад, около полуночи, на кладбище Монмартр. Не припоминаете? Правда, вы были весьма заняты, так что могли и не обратить на меня внимания...
   - Чего вы хотите? - спросил Франсуа, не в состоянии оторвать взгляд от качающегося шарика.
   - Что это вы вдруг заторопились? Выпьем!
   Мартин сунул ключи в карман пиджака. Взял бокал, принюхался и выпил залпом. Потом перевел дух и спросил:
   - Сигареты у вас есть?
   Первый страх прошел. Франсуа даже немного расслабился. Решив поскорее со всем покончить и опередить противника, сказал:
   - Сигареты есть, но для меня.
   - Ладно, ладно. В таком случае я закурю свои, мой дорогой друг.
   - Я вам не друг.
   Незнакомец криво ухмыльнулся,
   - Немного у вас друзей, правда? Единственные, с кем вы поддерживаете контакт-это Фехтеры.
   - Давайте с этим покончим. Чего вы хотите? Предупреждаю, что шантаж уголовно наказуем.
   Мартин оглянулся и прошипел, понизив голос:
   - Вы с ума сошли! Нас могут услышать!
   Ухмыльнулся, и ещё понизив голос, добавил:
   - Да, шантаж наказуем. А убийство тем более.
   Франсуа вытер вспотевшие руки салфеткой. Вокруг них кипела нормальная жизнь. Метрдотель накрывал соседний столик, чтобы усадить за него двух солидных клиентов. Чуть дальше две женщины в шляпках, смахивавших на зонтики, чему-то громко смеялись.
   Один из официантов пересек зал, громко восклицая:
   - Счет на третий столик!
   Окружение было банальным, атмосфера совершенно заурядной. Присутствие человека в черных очках ничьего внимания не привлекало.
   - Закончим это разговор, - сказал Франсуа. - У меня нет времени. Чего вы от меня хотите?
   Мартин потер руки, вероятно собираясь растянуть удовольствие как можно дольше.
   - В ту ночь, мсье Малле, вы убили человека, чтоб его ограбить. Я все видел. Находился тогда в десяти шагах от вас, в своей машине. Разумеется, не знал, кто вы такой, и рисковал, что мое любопытство никогда не будет удовлетворено, если бы вы не оставили множества следов своего пребывания: металлическую трубу с отпечатками ваших пальцев, ключи от машины с выгравированными именем и адресом... Дилетантская работа, мой дорогой друг. Не люблю хвастаться, но не будь там меня, не убери я после вашего отъезда все улики, не пришлось бы долго ждать вашего ареста.
   Франсуа пожал плечами. Выпитое спиртное взбодрило его мозг. Он почувствовал себя в состоянии противостоять Мартину.
   - Вы рассказываете мне очень интересную историю, - начал он, - только выдуманную от начала до конца. Я никогда никого не грабил, моих заработков мне вполне хватает. Правда, мои ключи от машины где-то потерялись, но вы их могли найти где угодно. Вы рассчитываете запугать меня и выжать из меня деньги. Но нет, не на такого напали, мсье Мартин. Так что - до свидания!
   - Очень хорошо. Просто отлично. А свинцовая труба с вашими отпечатками и засохшей кровью вашей жертвы-разве это не улика?
   - И что дальше? Где она у вас, эта труба? Сможете предъявить её полиции?
   Мартин вновь залился каким-то лошадиным ржанием и со сладкой миной повернулся к Малле.
   - Вы невероятно спокойны, правда? Думаете: этот идиот отослал мне единственную убедительную улику, вместо того чтобы пойти и все рассказать полиции. И ошибаетесь. Вам я отправил точно такой же кусок трубы, вымазанный кровью. Но не тот, мой дорогой друг. Совсем другой, и кровь на нем куриная. Признаю, что шутка вышла глупая, но нужно же было подготовить вас к разговору. Вот для того и пакет, письмо и звонок во время вашего отсутствия.
   Больше Франсуа и не думал выкручиваться. Бледный, тяжело дыша, он ненавидяще уставился на Мартина.
   - "Я у этого мерзавца в руках. Он может делать все, что угодно. Он единственный свидетель и у него все улики... Я должен их забрать. Должен, любой ценой!"
   А тот продолжал:
   - Мсье Малле, если вы попытаетесь предпринять против меня какие-то действия, в случае если со мной случится несчастье, орудие преступления вместе с соответствующим письмом будет доставлена в полицию в течение двадцати четырех часов. Я человек осторожный.
   - Ну так что? - выдавил Франсуа.
   - Ничего особенного. Я сказал вам все, что хотел. Могу засадить вас за решетку. Полагаю, вы сумеете верно оценить стоимость того, что я о вас знаю...
   - "Он блефует. Наверняка безумец. Невозможно быть свидетелем убийства и не сообщить в полицию. Нет, он определенно ненормальный."
   Наступила долгая пауза. Мартин, закончив свою речь, достал очередную сигарету, облизнул фильтр и закурил.
   - Сколько вы хотите?
   - Я простой человек, у меня скромные запросы. Небольшой дом в деревне, садик, где можно разводить цветы...
   - Так сколько?
   - Пять лимонов.
   - Что?
   - Пять миллионов, разумеется, наличными.
   Франсуа схватился за горло, словно его душили.
   - "Пять миллионов? Да где же их взять? Допустим, заложу наш дом в Шато, продам машину и украшения жены. Пусть заплачу, но у меня же ничего больше не останется. Ничего, и в следующем месяце останусь без работы. Это невозможно. Но если откажусь платить, он выполнит свои угрозы-выдаст меня полиции. Нет, все отрицать-и ничего они не докажут... Но отпечатки пальцев, проклятые отпечатки..."
   - Нет у меня таких денег! Вы с ума сошли!
   - Имей я пять миллионов-смогу и вылечиться! Это мое последнее слово. Подумайте как следует, мсье Малле. Только недолго. Я позвоню вам послезавтра утром. И вы мне скажете-да или нет. но предупреждаю: в том случае, если вы не цените свою свободу в эту сумму, и если рискнете отвергнуть мое предложение, я могу ближе заинтересоваться вашей женой. Вы слышите меня? Я займусь ей вплотную. У вас красивая жена, мсье Малле. Наверняка вы её очень любите, и если что-нибудь случится, уверен, вы почувствуете себя в ответе за это. Гарсон, сколько я должен за два коньяка?
   Когда Франсуа поднял глаза, Мартина уже не было.
   - "Я знаю принципы шантажа. Если начать платить, перестать просто невозможно. Придет день, когда останусь без гроша. Но он убьет Джульетту... Нет, так рисковать я не могу. А может быть лучше отдаться в руки правосудия? Какой будет скандал... И Джульетта мне этого никогда не простит, я это знаю. Бросит меня, а это даже хуже, чем если бы умерла. Тем хуже. Я должен рискнуть и любым способом отобрать у него улики. Даже если придется ещё раз совершить убийство."
   - Гарсон, еще коньяк и счет.
   Из ресторан он вышел, немало удивленный, что никто в толпе на него не смотрит. У дверей агенства заметил выходящего из машины Шазеля в компании шведки. Шеф направлялся в сторону агенства. Ускорил шаги, чтобы успеть войти раньше, чтоб поскорее оказаться в его кабинете и сунуть ключи Шазеля в карман плаща из верблюжьей шерсти.
   XI.
   - "Странно, но после разговора с Мартином я чувствую себя куда спокойнее. Наверняка потому, что неизвестность кончилась. До сих пор я опасался самого худшего. Теперь знаю, что у полиции на меня ничего нет. Знаю, что Шазель даже не догадывается, что я намеревался его убить. Только один человек-Мартин-знает о моем преступлении. Но он не опасен. Я найду способ его обезвредить. Буду делать вид, что согласен на его предложение, предложу встречу, при которой должен произойти обмен-пять миллионов за орудие преступления. Разумеется, у меня пяти миллионов не будет, но зато у него будет та свинцовая труба и я её отберу. И тогда он окончательно успокоится. Навсегда. Я должен её заполучить... Нужно забрать у Шазеля мой револьвер. Ведь дубликаты ключей у меня..."
   Джульетта разговаривала по телефону в соседней комнате. Франсуа хорошо её слышал. Договаривалась о встрече.
   - Хорошо, до завтра. Пока.
   Вернулась в гостиную. На ней было желтое платье, туфли на очень высоких каблуках, волосы свободно падали на плечи. Села рядом с Франсуа. Была весела и довольна. Франсуа обратил на это внимание.
   - Утром я иду к Эдиане. Она представит меня одному господину из Южной Америки, который хочет организовать разъездной показ моделей. Представляешь, шестимесячная поездка по Южной Америке!
   Ее радость раздражала его. Думала только о поездке, а не о нем. Ведь он останется совсем один. С трудом справляясь с голосом, спросил:
   - И ты бы поехала? Оставив меня?
   Джульетта пожала плечами.
   - Ты тоже можешь ехать, не возражаю. Но кто заменит тебя в агентстве?
   Он кисло усмехнулся. Последних десять дней он то и дело словно попадал под холодный душ. Мгновение покоя-потом удар и так без перерыва. Как только расслабишься-дурные вести тут как тут. Но на этот раз он не сдастся, нет, он будет бороться.
   - Поездка наверняка не состоится, - заявил он. - По крайней мере, не с твоим участием. Ты не поедешь.
   Джульетта удивленно повернулась к нему.
   - Но почему? Не вижу, что мне может помешать.
   - Я. Я запрещаю тебе ехать.
   - Ты? По какому праву?
   - По праву, которое ты мне сама дала, выходя за меня замуж. Должна остаться со мной, иначе...
   - Что иначе?
   Гнев уступил вдруг место глубокому унынию. Нет, не способен он ни с кем бороться, он просто несчастный глупец, влюбленный без взаимности в собственную жену. Сделал какой-то неопределенный жест и, уронив голову на грудь, умолк. Джульетта не отставала:
   - Нет, продолжай. Ты уже сказал и слишком много, и слишком мало.
   Молчал. Джульетта встала и ушла.
   - "И снова то же самое, я все испортил. Не могу я так больше, не могу. Куда не повернусь, повсюду встречу или ненависть, или равнодушие. И не у кого спросить совета..."
   Отправился за Джульеттой в её комнату. Встретила она его более чем холодно. Закурив, он беспокойно зашагал взад-вперед.
   - Джульетта, ты не можешь оставить меня одного. Сейчас я все объясню...
   Искал в её глазах хоть искру интереса, но она занялась маникюром. Слова он подбирал с трудом.
   - Я убил человека.
   Флакончик с лаком выпал у Джульетты из рук, оставляя на туалетном столике красное пятно. Она потрясенно уставилась на Франсуа.
   - Убил человека, - с нажимом повторил он.
   - Но... Как это может быть? Ты не пьян?
   - Нет. Я говорю правду.
   - Кого?
   - Не знаю.
   - Когда?
   - Неделю назад. В тот вечер, когда ты поехала к Фехтерам на бридж.
   - Но почему?
   Смотрела на него как на совершенно чужого человека, с явным страхом во взгляде. Франсуа раздавил в пепельнице окурок, присел на край кровати и обхватил голову руками.
   - Шазель решил меня уволить. Это было три недели назад. Сказал, что больше не хочет меня видеть. Ненавидит меня из-за тебя.
   - Из-за меня?
   - Да, поскольку ему так и не удалось тебя заполучить. Скоро найдет кого-нибудь на мое место и вышвырнет меня на улицу.
   - Почему ты мне раньше не сказал?
   - Вот, говорю сейчас. До последнего момента была надежда, что все как-то устроится. Ну вот, и я решил убить Шазеля.
   Он горько рассмеялся.
   - Вел себя как последний идиот. Поджидал его у дома, увидел, как выходит. Пошел во тьме за ним, решив убить его свинцовой трубой. Был пьян, ничего толком не видел и потому перепутал его с другим. Убил человека, которого никогда в глаза не видел.
   Джульетта с исказившимся лицом прижала руку ко лбу и прошептала:
   - Ты убил... Ты хотел убить Шазеля... Но почему?
   - Он никому ни слова не сказал, что меня увольняет. Умри он до возвращения компаньонов, никто бы ничего не знал, а я мог стать директором вместо него. Вот только я убил не того.
   Джульетта по-прежнему ничего не понимала.
   - Убил лишь только для того, чтобы сохранить свое положение?
   Он заставил себя усмехнуться.
   - Сохранить положение-это прежде всего сохранить тебя. Я не хотел терять тебя, Джульетта, хотел удержать любой ценой. Жизнь моя стала бы ничем, лишись я тебя. В тот вечер я решил, что ты была у него. Ну и пришел в ярость. Если бы не муки ревности, и не подумал бы об убийстве. Вот видишь, что будет, если ты уедешь.
   Подняв глаза, взглянул на неё с надеждой, но Джульетта, нахмурившись, думала о чем-то другом. И наконец спросила:
   - Ты не оставил там следов? Тебя не допрашивали?
   Он рассказал ей все: о кладбище, ключах, свинцовой трубке, о шляпе незнакомца, о странном молчании прессы, своих бессонных ночах, о постоянном страхе. И наконец о пакете, письме, встрече с Мартином и угрозах шантажиста. Подавленно закончил:
   - Вот во что я влип, Джульетта. И только ты виновата в моем поступке. Ты должна мне помочь...
   Джульетта, встав, заходила по комнате. Нервно сплетая пальцы, что-то бормотала про себя. Внезапно застыла перед ним.
   - Его деньги все ещё у тебя с собой?
   Он порылся в карманах, положив перед ней пачку денег и бумажник.
   - Деньги, - сказала Джульетта, - не улика. Их можно спрятать. Что же касается бумажника, давно пора его уничтожить.
   И вооружившись ножницами, старательно изрезала бумажник в клочья, которые спустила в туалете. Потом повернулась к мужу.
   - Тот человек, которого ты... Ты уверен, что он вышел от Шазеля?
   - Полагаю, что так, но не уверен.
   - Ладно. Он вышел с миллионом, который только что дал ему Шазель. В крупных банкнотах. И более того, у человека не было при себе документов. Скорее всего, он держал Шазеля на крючке, и это объясняет, почему Шазель не опознал его на снимке, который показывал полицейский. Нужно избавиться от Шазеля любой ценой.
   - Что ты хочешь сделать?
   - Позвонить в полицию, инспектору Туссену. Сказать, что видела, как этот человек выходил от Шазеля. Все очень просто. Полиция решит, что Шазель убил его, чтобы вернуть деньги. Прежде чем старый хрыч докажет свою невиновность, ты сядешь в кресло директора, а не за решетку.
   Джульетта реагировала иначе, чем ожидал Франсуа, и это было прискорбно. Казалось, что поступок мужа сочла достойным сожаления - и только, и слишком не переживала. Ну, как будто была разбита ваза. И Франсуа чувствовал себя все более встревоженным таким спокойствием жены, ее холодным рассчетом и логикой.
   Рискнул спросить:
   - А Мартин, это шантажист? У него в руках улики...
   Джульетта прикусила губу.
   - Мы им займемся...
   Франсуа испугался. Теперь он уже жалел, что все рассказал Джульетте.
   - Но мы не можем обвинять Шазеля...
   - Предпочитаешь, чтобы обвинили тебя?
   Он опустил голову, но все же добавил:
   - Так нельзя. Ты не должна...
   Пожала плечами. Она готова была на все, но Франсуа не знал, боролась ли она за его спасение, или спасала прежде всего себя. Чувствовал себя ужасно несчастным. Хотел, чтобы Джульетта посоветовала ему, как все исправить... А она думала только о том, как разработать план защиты.
   - Алло? - уже говорила Джульетта в трубку, - это следственный отдел? Могу я говорить с инспектором... - вопросительно Повернулась к Франсуа, забыв фамилию.
   - Туссен, - подсказал он.
   - Туссеном, - закончила она. Потянулись минуты ожидания. Потом Джульетта сказала:
   - Инспектор Туссен? Я, собственно, по поводу убийства, которое имело место на прошлой неделе на кладбище Монмартр. Советую вам допросить некоего Виктора Шазеля, живущего на улице Дамремон, 44. Убитый его шантажировал...
   Поспешно повесила трубку. Франсуа утер пот со лба, вытер руки. Джульетта вновь взяла в руки флакончик с лаком, который не весь вылился, обмакнула кисточку и вновь занялась ногтями с таким спокойствием, словно только что вышла из парикмахерской. Чуть погодя сказала:
   - Возможно, это ничего не даст, но стоит попробовать. Если не получится, сразу увидим.
   - "Никто не знает толком людей, с которыми живет. Ведь я воображал себе Джульетту натурой чуть фривольной, немного снобистской, немного пустоватой. Никогда и подумать не мог, что она так холодна, так рассчетлива и бесчеловечна... Но, может быть, такая её реакция вызвана только обстоятельствами? Любит меня и не хочет видеть за решеткой? ..."
   - Не иначе ты с ума сошел, если решился на убийство, - сказала между тем Джульетта. - И так тебе ещё повезло. Но нужно было раньше мне обо всем рассказать! Я полагала, что у тебя проблемы в агенстве, и потому ты в таком понуром настроении. Никогда бы не поверила, что ты... Надеюсь, что ещё не поздно.
   - А Мартин? - вновь повторил Франсуа.
   - Мартин, Мартин! Только от тебя и слышу. И Мартин твой тоже окажется за решеткой, вот увидишь! Нужно узнать его настоящее имя, где живет, чем занимается и что он делал в вечер убийства. Ох, какую же ты сделал глупость!
   - "Скажи я ей раньше, что хочу убить Шазеля, велела бы мне надеть перчатки, чтоб не оставить отпечатков пальцев, или посоветовала воспользоваться револьвером. Она меня пугает. Не отдает себе отчета в омерзительности самого преступления, того, что значит смерть любого человека. Для неё это только слова. Нужно увидеть убитого, чтобы понять, что это в действительности значит. Это ужасно - лишить кого-то жизни. Это ужасно-присвоить право на убийство. Никогда больше мне не быть прежним! И Джульетте никогда этого не понять!"
   Джульетта растопырила пальцы со свежеотлакированными ногтями и, помахивая ими, сказала с тяжелым вздохом:
   - Нужно отмыть туалетный столик, а ацетона больше нет!
   - "Для неё все уже кончено! Все кончено тем телефонным звонком. Анонимный донос, фальшивый к тому же! И ничего."
   - Уже второй час. Сейчас ты пойдешь в агенство и постарайся вести себя совершенно естественно.
   Он встал, с трудом держась на ногах. Поцеловать Джульетту? Нет, на это он не способен. Взял плащ и шляпу, Джульетта крикнула через комнату:
   - Сегодня вечером у нас гости, Бриджит и Эмилия. Постарайся вернуться пораньше.
   - "Вернись пораньше! Джульетте хоть бы что! Весь вечер будет веселиться, как будто ничего не случилось. Знай я, как она себя поведет, молчал бы."