Леклер Дэй. Вспомни ту ночь

   — Уточни.
   — Ты хоть сам слышишь, что говоришь, Ник? Уточни! Неужели ты думаешь, что можешь отдавать мне команды, а я, словно компьютер, буду их выполнять, если это соответствует моей программе? Я женщина, а не компьютер. Я не Гемма. Ты не можешь просто нажать на клавишу или запрограммировать ряд функций, которые бы превратили меня в идеальную жену. Я не машина, Ник. Мне хочется большего.
   — Скажи, чего хочешь, и ты это немедленно получишь.
   — Я… — Она закрыла глаза, заставляя себя говорить спокойно. — Ник, я эмоциональный человек. Ты запрограммировал Гемму так, чтобы она предупреждала тебя, когда я отклоняюсь от обычного режима. Но есть нечто, чего ты, похоже, никак не можешь понять: я отклоняюсь постоянно.
   — А ты считаешь, что я нет?
   — Насколько мне известно, такое случилось лишь однажды.
   В выражении его лица появилась жесткость, черты заострились. А его глаза… У нее перехватило дыхание. Господи, помоги! Его глаза буквально полыхали. Она и не подозревала, что он способен на столь бурное проявление эмоций. Он направился к ней, и у нее исчезли все сомнения насчет его намерений.
   — Ник, не надо!
   — Лишь однажды? Ты думаешь, это был один-единственный раз? Тогда угадай, что сейчас будет. — Наклонившись, он схватил ее в свои объятия. — На случай, если ты этого еще не поняла, дорогая женушка, в данный момент со мной происходит отклонение! Я отклоняюсь так, как тебе и не снилось. Я хочу тебя, Дани. Хочу ласкать тебя в моей постели. Но больше всего я хочу, чтобы ты стала частью моей жизни.
   И с этими словами он прильнул к ее губам.
   В этом поцелуе слились неприкрытое отчаяние и острое желание. Он с наслаждением впитывал в себя ее терпко-сладкий аромат. А она, беспомощная, была в его руках. Нет, неправда. Не беспомощная. В любую минуту она могла отступить назад. Но не хотела. Господи, помилуй, она не в силах покинуть созданный им Эдем. С Питером у нее никогда не было ничего подобного. Никогда! Им тоже случалось испытать страсть, но не до такой степени. Она никогда не поднимала их на такие высоты блаженства, никогда не давала ощутить такую глубину чувств. Они с Питером были, скорее, детьми, игравшими в любовь.
   — Чего тебе от меня надо? — еле слышно спросила она.
   Ник взял ее лицо в свои руки и осторожно коснулся губами ее век — душераздирающее свидетельство того, что, вопреки ее предубеждению, чувствовать он умел. Да еще как!
   — Я приму все, что ты готова дать, — сказал он.
   — Неужели ты не понимаешь? У меня ничего не осталось. — Ее глаза наполнились слезами.
   — У тебя есть больше, чем ты думаешь. Ты просто боишься довериться мне. — Его руки скользнули вниз, коснувшись ее груди, и замерли в нерешительности. Потом он мягко и нежно ощупал набухшие соски. — Неужели тебе этого недостаточно. Дани?
   — Все это доказывает лишь то, что ты меня хочешь. Я и раньше это знала. — Одинокая слеза обожгла ей щеку. — Питер тоже меня хотел. Недолго. Я ошиблась, думая, будто желание означает любовь. Мне было семнадцать, и, честное слово, я верила в то, что нашла свою вторую половинку. Я отдавала ему всю себя без остатка. И он брал и брал до тех пор, пока мне стало нечего давать. Тогда только я поняла… — у нее сорвался голос, — что он не любит меня и никогда не любил.
   — Дани, не стоит…
   — Знаешь, какими были его последние слова, обращенные ко мне? — Она глубоко вздохнула. — Он сказал: «Ну, дуреха. Славно было немного здесь поболтаться. Но ты же понимала, что это не навсегда». При всем том он улыбался, словно ждал, что я оценю по достоинству его потрясающую шутку и посмеюсь вместе с ним. А когда увидел, что мне не смешно, посмотрел на меня с сожалением и посоветовал напоследок: «В следующий раз найди себе кого-нибудь, кто бы верил в любовь».
   — Его больше нет. Дани. Он больше не причинит тебе боль. — Ник крепко обнял ее.
   — Он был прав. — Яростная решимость преодолела боль, и голос ее зазвучал твердо. — Быть может, впервые за всю свою жизнь он был прав. В следующий раз, когда я снова свяжу свою жизнь с мужчиной — если, конечно, смогу когда-нибудь доверять ему настолько, чтобы дать брачный обет, — это будет человек, который сможет любить меня так же сильно, как и я его. На меньшее я не соглашусь.
   — МИСТЕР КОУЛТЕР! — Гемма вмешалась в их разговор.
   — В чем дело? — резко спросил Ник.
   — ПОЛУЧЕНО СООБЩЕНИЕ ПЕРВООЧЕРЕДНОЙ СРОЧНОСТИ.
   — Передавай.
   Раздался деловитый женский голос: «Компьютер, прими сообщение. Обед в пятницу в шесть».
   — КОНЕЦ СООБЩЕНИЯ.
   — Кто это? — спросила Дани.
   Ник изменился в лице. Достаточно было одного взгляда, дабы понять: он вновь вернулся в родную страну вечной мерзлоты. От горячего жара, пылавшего всего несколько минут тому назад, не осталось и следа. Он отошел от нее.
   — Звонила моя мать.
   — Твоя мать? — Она не смогла скрыть удивления.
   — Да, у меня тоже есть мать. И отец. — Он мрачно усмехнулся. — Ну, конечно. Ты наверняка думала, что меня собрали из кусков кабеля и электрических проводов.
   Она предпочла не обращать внимания на его сарказм.
   — Я думала, они умерли. Ты ни разу о них не упоминал…
   — Они не умерли. По крайней мере, физически.
   — Не понимаю.
   — Неважно. Полагаю, приглашение касается нас всех. Уверен, им хотелось бы познакомиться с моей женой и дочерью.
   — Мне бы тоже очень хотелось с ними познакомиться. Правда, жаль, что они не смогли быть у нас на свадьбе. — Внезапно ей пришло в голову: — Но ты… ты ведь их пригласил?
   Он рассмеялся. От его смеха ей стало страшно — настолько тот был мрачен.
   — А ты как думаешь?
   Только тогда она вспомнила, как Ник стоял в дверях кабинета судьи. Он ждал.
   — ТРЕВОГА НА ПЕРВОМ УРОВНЕ БЕЗОПАСНОСТИ. ОТПРЫСК ЖЕНСКОГО ПОЛА ИЗДАЕТ ПРОНЗИТЕЛЬНЫЕ КРИКИ. ПРОШУ НЕМЕДЛЕННЫХ УКАЗАНИЙ.
   — Да, Гемма. Я знаю, что Абигайль плачет. Она плачет, потому что я меняю ей памперс.
   — СИЛЬНЫЙ ШУМ ПРОДОЛЖАЛСЯ В ТЕЧЕНИЕ ОДНОЙ ЦЕЛОЙ И ТРЕХ ДЕСЯТЫХ МИНУТЫ. РЕКОМЕНДУЮ НЕМЕДЛЕННОЕ КОРМЛЕНИЕ.
   — Я только что покормила малышку. Она не голодна. — Боже, и зачем она только тратит время на дурацкие разговоры с этой механической куклой?
   — У МЕНЯ ЧЕТКИЕ ИНСТРУКЦИИ. ВАС СЛЕДУЕТ УВЕДОМЛЯТЬ О ПЛАЧЕ ЧЕРЕЗ ТРИ МИНУТЫ ПОСЛЕ ЕГО НАЧАЛА.
   — Да, через три минуты, а не в течение трех минут!
   — ШУМ ОЗНАЧАЕТ, ЧТО ТРЕБУЕТСЯ НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНОЕ ВНИМАНИЕ. ПОЖАЛУЙСТА, ПРЕДОСТАВЬТЕ ОТПРЫСКУ ЖЕНСКОГО ПОЛА ДОСТАТОЧНОЕ ПИТАНИЕ, ЧТОБЫ ОТКЛЮЧИТЬ СИГНАЛ ТРЕВОГИ.
   Дани гневно посмотрела в сторону ближайшего микрофона, хотя, конечно, это не помогло. Ей бы хотелось хорошенько пнуть микропроцессор.
   — Эбби получает немедленное внимание. Говорю это на случай, если твои идиотские провода не в состоянии самостоятельно обработать информацию. А теперь отключи сигнал тревоги.
   — ОШИБКА ОДИН-НОЛЬ-СЕМЬ, — возразила Гемма, сопровождая ответ резким гудком.
   В результате Абигайль заплакала еще громче.
   — Только посмотри, что ты наделала, — зашипела Дани. — Ей не нравится, когда так гудят.
   Тут же из громкоговорителей, установленных по всей комнате, полились самые разные мелодии: Кении Джи, Моцарта, Вагнера, которого сменил Элтон Джон. Когда и это не помогло, Гемма переключилась на голоса людей. «Ути-ути-ути», — оглушающе звенел голос Рут. Ей вторил Остин, насвистывая какое-то невообразимое попурри. Затем наступила очередь сестер Дани, которые что-то говорили тонюсенькими, сюсюкающими голосами.
   — Гемма! Немедленно выключи эту какофонию! — приказала Дани. — Эбби пора спать.
   Динамики замолкли. В следующую же секунду зазвонил телефон. Глубоко вздохнув, Дани вытащила из кармана сотовый.
   — У нас проблема, — объявил Ник. — Я еду к тебе.
   — Нет никакой проблемы, честно. Гемма…
   — Гемма тут совершенно ни при чем. У нас проблема в компании «Игрушка».
   Дани, придерживая телефон плечом, быстро застегнула красный ночной комбинезон Абигайль.
   — Что такое? — спросила она.
   — Объясню, когда приеду. Твоя мама согласна посидеть с Абигайль пару часов.
   — Все настолько серьезно? — Он заехал за мамой?
   — Да.
   — Ладно, буду готова к твоему приезду. — Она сунула телефон в карман и уложила малышку в колыбель. — Пусть она спит, Гемма. И никаких разговоров, понятно?
   Но Гемма, конечно же, не послушалась. Стоило Дани выйти из комнаты, как раздался шепот: «В некотором царстве…»
   Сев в машину Ника, Дани спросила:
   — Что случилось?
   — Похоже, у них забарахлила система безопасности. Произведена полная блокировки всех выходов. Кит и Стивен заперты в одной из комнат и не могут выйти. Они оказались в ловушке.
   — Какую модель они купили? Не могу вспомнить.
   — Систему «Близнецы». — Он искоса взглянул на нее с лукавой усмешкой. — Она не столь сложна, как Гемма.
   — Может, она и проще, но бьюсь об заклад, с ней тоже масса проблем, — пробормотала Дани себе под нос.
   — С Геммой нет проблем!
   — Неужели? Тогда почему она в течение двух недель пичкала меня Кенни Джи?
   — Сколько раз тебе повторять? Гемма — компьютер. Если ты отдашь простую команду, компьютер ее выполнит.
   — Тогда почему ты называешь этот компьютер «она»?
   — Я таким образом придал Гемме антропоморфологические черты.
   — Звучит ужасно.
   — Это означает…
   — Знать не желаю, что это означает. — Дани закрыла уши руками. — Чересчур заумно для меня. И кстати, чтоб ты знал, я отдаю простые команды. Но она никогда их не выполняет. Может, объяснишь, почему?
   — Это компьютерная ошибка. — Он поджал губы.
   — И это говоришь мне ты! — насмешливо фыркнула Дани. — Никакая не ошибка, а обыкновенная ревность. Машина никогда никому не подчиняется, кроме тебя. Правда, есть одно исключение — отпрыск женского пола. Гемма очень неравнодушна к Абигайль.
   — Это потому, что я ее запрограммировал соответствующим образом: она обязана следить за малышкой.
   — Правда? Ты также поручил ей разговаривать с Абигайль?
   — Что ты имеешь в виду?
   — Я имею в виду, что она издает в ее комнате воркующие звуки, имитирует диснеевских персонажей, не говоря уж о разнообразных музыкальных произведениях, которые, с ее точки зрения, абсолютно необходимы для того, чтобы отпрыск женского пола мог уснуть. Да, чуть не забыла о волшебных сказках, без которых ни в коем случае нельзя обойтись перед сном. Кстати, если ты еще не понял… Помнишь о команде включать сигнал тревоги через три минуты, которую ты вписал в ее программу?
   — Если Абигайль плачет дольше трех минут, Гемма должна сообщить тебе. Ты об этой команде?
   — Вот именно. Видишь ли, Гемма чувствует…
   — Гемма не может чувствовать, — отчеканил он.
   — Какая же я глупая. — Дани прищелкнула пальцами. — Сейчас перефразирую. Гемма сделала, несомненно, логичный и разумный вывод о том, что плакать три минуты — слишком долго для отпрыска женского пола.
   — Когда она тебе сообщает о плаче? — с опаской спросил Ник.
   — Полагаю, она включает сигнал тревоги в ту секунду, когда Абигайль набирает воздух, чтобы издать свой первый крик. Уверена, в дальнейшем Гемма будет предвосхищать момент, когда Абигайль захочет заплакать, и станет предупреждать меня заранее.
   — Я посмотрю, что можно сделать. — Ник болезненно поморщился.
   — Отлично! А теперь ты скажешь, что твоя драгоценная Гемма не виновата в том, что все в компании «Игрушка» оказались заперты, так как компьютеры не сходят с ума, как это показывают в немыслимых научно-фантастических фильмах? И уж, конечно, они не принимают самостоятельных решений, и не влюбляются в своих создателей, и не проявляют материнских чувств по отношению к потомству женского пола.
   — Нет, они этого не делают, — процедил Ник.
   — Гм. Мне так не показалось.
   Они въехали на стоянку. Служащие бродили взад-вперед у входа, время от времени дергая за ручку, но тщетно. Завидев Ника и Дани, от группы людей отделился высокий худощавый мужчина и быстро пошел им навстречу.
   — Привет, Коултер. Рад, что вы приехали. Похоже, без вашей помощи нам не обойтись.
   — Здравствуйте, Тодд. Рад вас видеть. — Ник пожал ему руку. — Что тут происходит?
   — Да ничего особенного. Просто наш компьютер, судя по всему, взбесился. Чем-то напоминает мне все эти сумасшедшие фантастические фильмы.
   Ник направился к панели управления, расположенной снаружи около входной двери. Набрав ряд цифр, он объявил:
   — Отмена по всем линиям системы. Коултер ноль-ноль-ноль. Доложить о состоянии системы.
   — ДОБРОЕ УТРО, МИСТЕР КОУЛТЕР, — ответил голос, похожий на голос Геммы. — ТРЕВОГА НА ПЕРВОМ УРОВНЕ БЕЗОПАСНОСТИ. ПРОДОЛЖАЕТСЯ ПОЛНАЯ БЛОКИРОВКА.
   — Отменить сигнал тревоги.
   — КОД ДЛЯ ПОДТВЕРЖДЕНИЯ ПРАВА ОТДАВАТЬ КОМАНДЫ?
   — Коултер ноль-ноль-ноль.
   — В ПОДТВЕРЖДЕНИИ ОТКАЗАНО. НЕВЕРНЫЙ КОД. ОШИБКА 2-19. ВСЕГО ХОРОШЕГО, МИСТЕР КОУЛТЕР.
   Дани не смогла удержаться от смеха. Ник с яростью посмотрел на панель управления.
   — Говорит Коултер, подтверждающий код ноль-ноль-один. Проверить заново.
   — В ПОДТВЕРЖДЕНИИ ПРАВА ДОСТУПА К СИСТЕМЕ ОТКАЗАНО.
   — Ты, механический кусок…
   — ОТКАЗАНО!
   Рядом с ним, ехидно посмеиваясь, стояла Дани.
   — К черту эту систему! — рявкнул он. — Гемма, обеспечь доступ в помещение компании «Игрушка» через черный ход, Коултер ноль-ноль-один, — сказал Ник, достав сотовый телефон.
   — ТРЕБУЕТСЯ ВТОРИЧНОЕ ПОДТВЕРЖДЕНИЕ?
   — Подтверждающий код, контроль любой ценой.
   — ВНЕДРЕНИЕ В СИСТЕМУ ПРОШЛО УСПЕШНО.
   — Разблокируй входную дверь и обеспечь доступ в систему внутренних переговорных устройств. Выполнять только те команды, которые отдаются голосом Коултера.
   — ПОНЯТНО, МИСТЕР КОУЛТЕР. Дверь открылась, и Ник бросил через плечо взгляд на Тодда.
   — Встаньте у двери и никого не впускайте. Ясно?
   — Так точно, босс.
   — Мы проверим, что там случилось. — Он взглянул на Дани. — После вас, миссис Коултер. — Она протиснулась мимо него, и они пошли через пустой холл. — Гемма, ты подключилась к системе внутренней связи?
   — ДА, МИСТЕР КОУЛТЕР.
   — Доложи обстановку. — Он отключил свой мобильный телефон.
   — СИСТЕМУ «БЛИЗНЕЦЫ» ЗАКЛИНИЛО. ЭЛЕКТРОСНАБЖЕНИЕ ОТКЛЮЧЕНО НА УРОВНЯХ СО ВТОРОГО ПО ПЯТЫЙ ВКЛЮЧИТЕЛЬНО. ЛИФТ НЕ РАБОТАЕТ. ЗАБЛОКИРОВАН НА ВСЕХ ЭТАЖАХ. НЕЗНАЧИТЕЛЬНЫЕ ПРОЯВЛЕНИЯ ЖИЗНЕДЕЯТЕЛЬНОСТИ НА УРОВНЯХ С ТРЕТЬЕГО ПО ПЯТЫЙ ВКЛЮЧИТЕЛЬНО.
   — Гемма, подключи электроснабжение. Затем отмени блокировку.
   — ПОНЯТНО.
   — Похоже, придется подниматься пешком. Сможешь?
   — Спасибо за заботу, я в полном порядке. — Дани улыбнулась самой очаровательной улыбкой, которая всегда заставляла его трепетать, словно пятнадцатилетнего мальчишку.
   — Тогда пошли. — Он стал медленно подниматься по лестнице, принимая в расчет возможность того, что Дани переоценила свои силы.
   Так они добрались до площадки четвертого этажа.
   — В чем проблема, Гемма? Почему до сих пор нет света?
   — СТАЛКИВАЮСЬ С ТРУДНОСТЯМИ, МИСТЕР КОУЛТЕР. ПРОШУ ВАС ВРУЧНУЮ ОТКЛЮЧИТЬ КОМПЬЮТЕРНУЮ ЛИНИЮ НА ЧЕТВЕРТОМ ЭТАЖЕ В ОФИСЕ, ГДЕ РАСПОЛОЖЕН НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ И ИСПЫТАТЕЛЬНЫЙ ОТДЕЛ.
   — Так источник всех бед там?
   — ДА. . Дани потянула его за рукав и показала на деревянную дверь в конце коридора.
   — Вон там, Ник.
   — Ладно. Иди за мной.
   Рванувшись вперед, он изо всех сил навалился на дверь, буквально протаранив ее. Послышался треск, и дверь, распахнувшись, с грохотом ударилась о стену. Ник, потирая ушибленное плечо, чуть не споткнулся о порог и едва успел подхватить Дани, которая налетела на него сзади и чуть не растянулась на полу.
   — Глазам своим не верю, — пробормотал Ник.

Глава СЕДЬМАЯ

   Белокурая девочка лет десяти сидела за компьютерным терминалом, а на кончике ее слегка вздернутого носика красовались огромные очки. Она резко обернулась в их сторону, когда они влетели в комнату. За огромными линзами блестели большущие золотисто-карие глаза.
   — Привет, — протянула она.
   — Я сейчас ее убью, — тихо прошипел Ник.
   — Спокойно, — предостерегающе сказала Дани. — Она просто ребенок. За тебя это сделают ее родители.
   — Ну уж нет. Я добрался сюда раньше их. Это дает мне право первым с ней расправиться.
   Возможно, этот обмен репликами между Дани и Ником и встревожил девочку, однако виду она не подала.
   — Я могу все исправить, — сказала она. — То есть смогла бы, если бы у меня было больше времени.
   — Пожалуйста, не беспокойся. Я сам все сделаю. — Ник подошел к компьютеру, дал подряд несколько команд, затем выключил его. — Приступай, Гемма.
   — ПОЖАЛУЙСТА, ОСТАВАЙТЕСЬ НА СВЯЗИ. ИДЕТ ОБРАБОТКА ИНФОРМАЦИИ.
   — Каково положение дел?
   — ПОЛНАЯ ОТМЕНА ПРЕДЫДУЩИХ КОМАНД ЗАКОНЧЕНА. ИДЕТ СКАНИРОВАНИЕ. ЭЛЕКТРОПИТАНИЕ ВКЛЮЧЕНО. — Зажегся свет. — ПРОИЗВЕДЕНО РАЗБЛОКИРОВАНИЕ. ЛИФТЫ РАБОТАЮТ. ЖИВЫЕ ОБЪЕКТЫ БЫСТРО ПОКИДАЮТ ЭТАЖИ СО ВТОРОГО ПО ПЯТЫЙ ВКЛЮЧИТЕЛЬНО.
   — Виктория! Тебе грозят крупные неприятности! — В дверях возникла грозная фигура Стивена Сент-Клера. Он напоминал собой огнедышащего дракона. — Ты лишаешься права даже приближаться к компьютерам на всю оставшуюся жизнь! Жаль, что нельзя увеличить срок наказания. — И Стивен обратился к Нику: — Не знаю, что она тут натворила…
   — Я вошла в систему «Близнецы», так как обнаружила слабое место в программе управления ею, — четко отрапортовала девочка.
   Не веря своим ушам, Ник спросил:
   — Ты… Как?
   — Я напечатала «Коултер ноль-ноль-один», потому что однажды слышала, как вы это сказали, чтобы получить доступ к системе. Мне пришлось повозиться с программой пару часов, но я все-таки добилась, чтобы «Близнецы» мне ответили.
   Дани прикрыла рот рукой. Если она не ошиблась. Ник снова начал закипать от гнева.
   — Не понимаю, — раздраженно заметил Стивен, — почему я не мог отменить команды Вики. Я считал, что действия «Близнецов» контролирует мой код.
   — Код мистера Коултера отменяет твой. — Вики пожала плечами.
   — Код мистера Коултера всегда отменяет код всех остальных, — не удержавшись, добавила Дани.
   Воцарилось весьма красноречивое молчание. Затем Ник обратился к Стивену:
   — Приношу свои извинения. Уверяю вас, это простая мера предосторожности. По крайней мере так предполагалось. — Он заговорил громче: — Гемма, полная отмена. Я хочу, чтобы «Близнецы» были выведены из системы. Заново запусти программу.
   — ПОНЯТНО. ИДЕТ СТИРАНИЕ ХРАНЯЩЕЙСЯ В ПАМЯТИ ИНФОРМАЦИИ.
   — Полагаю, вы не учли способности моей дочери, когда разрабатывали эту систему.
   — Нет. Это уж точно. Кстати…
   — Вы хотите упрятать Вики в тюрьму лет на двадцать? — Стивен гневно взглянул на дочь.
   — Нет. — Ник широко улыбнулся. — Я хочу получить право первым предложить ей работу, когда она закончит институт.
   — Между прочим, ты был очень мил, — сказала Дани, когда они шли на автостоянку.
   — Мил? Я? — Он вопросительно приподнял брови.
   — Да. Милый. Добрый. Хороший. — Она уселась в машину рядом с ним. — Ты поступил великодушно, не растерзав Вики на части.
   — А почему я должен был растерзать ее?
   — Потому что она осмелилась прикоснуться к твоему драгоценному компьютеру.
   — По-моему, она отлично сработала. Даже на Гемму произвела впечатление, — рассмеялся Ник.
   — Неудивительно. Очень умная юная леди. — Дани зевнула. — Пора домой. Скоро надо кормить Абигайль.
   Ник завел мотор.
   — Спасибо, что поехала со мной. Ты мне очень помогла.
   — Сомневаюсь, однако наша поездка доставила мне удовольствие.
   По крайней мере она испытывала удовольствие вплоть до того момента, как переступила порог собственного дома и увидела, что все члены ее семьи деловито упаковывают вещи в коробки.
   — Кто-нибудь мне объяснит, что тут происходит? — спросила Дани.
   Никто по-прежнему не обращал на нее внимания, только Рут на мгновение оторвала взгляд от коробки, которую упаковывала, и улыбнулась ей.
   — Ой, дорогая. Мне так жаль, так жаль…
   — Чего тебе жаль?
   — Мне жаль, что мы не подумали об этом раньше, — пояснила мать. — Поэтому твой отец предложил, чтобы мы все вместе тебе помогли.
   «Помогли». Это не сулит ничего хорошего.
   — Я что-то не пойму тебя, мама. В чем помогли?
   — Конечно же, мы помогаем тебе с переездом. Ну-ну, не волнуйся, сейчас мы просто упакуем всякие мелочи. А об остальном позаботится компания по грузоперевозкам.
   — Мама! Подожди! Пожалуйста, подожди хотя бы одну минуту. Ты так и не объяснила, почему вы это делаете.
   У Рут несколько вытянулось лицо.
   — С момента рождения Эбби прошел уже месяц, и мне просто не верится, что, живя двумя домами, вы с Ником можете быть по-настоящему счастливы.
   — Это тебя не…
   — Пора переехать к Нику, — наставительно перебила ее мать.
   — Ты не считаешь, что об этом должны беспокоиться мы с Ником?
   — А зачем? — последовал жизнерадостный ответ. — Раз Ник не возражает, то и тебе не следует.
   — Это он все устроил?!
   — Господи, конечно, нет. Он сказал, что займется переездом, как только у него появится такая возможность. Бедняга. Если учесть, сколько ему приходится работать, сомневаюсь, что он вообще когда-нибудь сумел бы выкроить время.
   — Мама…
   — Нет, нет! Не надо нас благодарить. — Рут, вся сияя, махнула рукой. — Ой! И вот еще что. Сегодня принесли простыни для вашей с Ником кровати. Правда, как удачно они подоспели?
   — Очень удачно, мама, — чуть не застонала Дани. — Удачнее не бывает.
   — Гемма.
   В ту же секунду зажегся телевизионный экран, и на нем появилось изображение детской в доме Дани. Нику даже не надо было уточнять свою команду. Необходимость увидеть, проснувшись, дочку стала для него такой же неотъемлемой частью утреннего ритуала, как и принятие душа. И Гемма это хорошо усвоила.
   Растираясь полотенцем, он наблюдал за Абигайль. Она уже проснулась и теперь, лежа в кроватке, с видимым удовольствием изучала мир вокруг себя широко раскрытыми голубыми глазенками. Компьютер не давал ей скучать.
   Спустя несколько минут в комнату вошла Дани.
   — Что здесь происходит? — потребовала она объяснений. — Ты снова рассказываешь Абигайль сказки?
   — ДА.
   — Послушай, Гемма, я же тебе уже объясняла, что она еще слишком мала, чтобы что-нибудь понимать.
   — ОТПРЫСК ЖЕНСКОГО ПОЛА НЕ ВОСПРИНИМАЕТ ИНФОРМАЦИЮ?
   — Вот именно, Гемма, не воспринимает. Дани вышла из комнаты, возникла минутная пауза. Затем телекамера показала кухню. Какого черта здесь делают все эти коробки?
   — Гемма, тебе известны правила, — обратился он к ней, натягивая на себя туго накрахмаленную белую выходную рубашку. — Детская — единственная комната, которую ты имеешь право показывать, если только не возникнет какая-то экстраординарная ситуация.
   — ПОНЯТНО. — В следующее мгновение Абигайль снова заполнила собой весь экран. В громкоговорителях послышалось завывание волков — правда, довольно приглушенное, — и Гемма продолжила свой рассказ.
   Ник покачал головой.
   Около него зазвонил телефон.
   — Включить громкую связь. Коултер.
   — Ник? — Он услышал голос Дани. Она заметно нервничала. — Мне нужна твоя помощь.
   — Всегда рад помочь своей жене.
   — Дело в том, что у меня вчера побывали родители и упаковали большую часть моих вещей.
   Ник постарался ничем не выдать своей радости и спокойно спросил:
   — Ты куда-нибудь переезжаешь?
   — Черт бы тебя побрал, Ник! Ты прекрасно знаешь, что да. Мои вещи доставят к тебе в субботу.
   — Отлично. — Он выбрал галстук из тех, что висели в шкафу. — Так в чем проблема?
   — Я не могу, слышишь, не могу переехать к тебе!
   — Конечно, можешь, дорогая.
   — Но мы так не договаривались.
   — Чего ты от меня хочешь, Дани? Чтобы я подсказал тебе, как избежать этого переезда ко мне? — Тон его стал холоден и мрачен. — Я хочу, чтобы мои жена и дочь жили здесь, со мной, в моем доме.
   — Какая же я дура! Должна была сразу догадаться, что ждать от тебя помощи не приходится!
   — Совершенно верно. Увидимся в пятницу.
   — В пятницу?
   — Только не говори, что ты забыла о приглашении на обед к моим родителям.
   — Ничего я не забыла.
   По ее голосу он понял, что она говорит неправду. И это мгновенно вернуло ему хорошее настроение.
   — Вот и славно.
   — В котором часу в пятницу? — Дани смирилась с неизбежным.
   — В половине шестого. Да, и вот еще что, дорогая.
   — Что?
   — Нам придется остановиться на углу и забежать в китайский ресторанчик за едой.
   — Зачем? — спросила Дани. — Ведь, если не ошибаюсь, твои родители пригласили нас на обед?
   — Да, пригласили.
   — Тогда зачем заезжать за готовыми блюдами?
   — Потому что так получится быстрее.
   Купив готовый обед, они проехали извилистыми улочками через Беркли и остановились у ворот огромного дома, стоявшего высоко на склоне холма.
   — Боже правый, Ник! Так вот где ты родился и вырос? — спросила она.
   — Да, именно здесь.
   Она посмотрела на потрепанный временем фасад. В отличие от других домов в округе этому, сиротливо притаившемуся среди теней, требовался срочный ремонт. И снаружи и внутри было совершенно темно. Дорожка, ведущая к парадному входу, заросла. Если перед домом когда-то и был газон, то теперь на него не осталось и намека. Дани поежилась.
   — Сколько же лет этому дому?
   — Больше девяноста. Он был построен сразу после землетрясения 1906 года.
   — Просто поразительно.
   — Очень вежливо сказано. — Он выключил мотор. — Этот дом напоминает старуху, которая отчаянно пытается скрыть свой возраст за толстым слоем макияжа.