Лэнгтон Джоанна. Гармония чувств

   Мария стиснула зубы. Куда уж проще… Уго Перетги был единственным поклонником матери, который имел серьезные намерения. Он умолял ее выйти за него еще до того, как Паола уехала в Рим подыскивать место секретарши. Когда же, вернувшись, дала согласие, он был настолько счастлив, что не стал доискиваться причин. Мать рассказывала ей об этом не раз, пытаясь убедить Марию в том, что было бы глупо надеяться, что он сможет относиться к ней так же, как к своим двум сыновьям…
   — Отчим любил маму, но так и не смог примириться с ее поступком… — с трудом выговорила Мария. — Она родила ему двух мальчиков, но когда ее не стало, перестал делать вид, что я…
   — Сколько лет тебе тогда было?
   — Девять. Я переменила множество приютов, отовсюду сбегала, заслужила репутацию «трудной девочки»… В последнем приюте жили именно такие дети.
   — Включая Джулио?
   — Да. Его сестричку удочерили, но охотников взять в семью мальчика-подростка так и не нашлось… Послушай, я не хочу об этом говорить…
   И Мария пошла прочь. Ей было не до того, чтобы размышлять, с какой стати она вдруг разоткровенничалась с Георгием, выложив то, что его абсолютно не касалось…
   — Ты и вправду любишь эту алчную обезьяну! — гневно бросил ей в спину Георгий. — А подонок готов торговать тобой на каждом углу!
   Мария вздрогнула как ужаленная и обернулась.
   — Как ты смеешь так говорить?
   — Он швырнул тебя в мои объятия! Разве он думал о том, что я за человек? Или о том, что будет с тобой после?
   — Но он и представить не мог… не мог…
   — Еще одно слово в его защиту-и я лечу в Милан, а там рву его на куски голыми руками! — заорал, потрясая кулаками, Георгий. — Хочешь спросить, почему я не сделал этого позавчера? Вспомни о том, что ему известно о тебе все! Я не желаю, чтобы в один прекрасный день он вытащил на свет твое грязное белье, включая связь с Алессандро!
   Георгий пошел было прочь, но тотчас обернулся и схватил Марию за руку.
   — Ты возвращаешься со мной в дом!
   — Еще чего!
   — Моя жена не должна реветь в саду на глазах у слуг!
   Мария сглотнула.
   — Почему ты злишься?
   — Самый идиотский вопрос, который мне доводилось слышать в жизни!
   Он вынул из кармана безупречно чистый носовой платок и принялся вытирать ее мокрые щеки. Движения его полны были странной нежности.
   — Ну ладно! — пробормотала она, уверенная, что правильно истолковала его поведение. — Стало быть, для тебя нежелательно, чтобы наш дурацкий брак распался так быстро…
   Не дав Марии докончить фразу, Георгий стремительно склонился и впился в ее губы обжигающим поцелуем. Тело девушки словно объяло пламя. Оторвавшись от ее рта, он произнес:
   — Сегодня вечером мы ужинаем в ресторане. У слуг будет время навести в доме хоть какое-то подобие порядка…
   Облаченная в вечернее платье жемчужно-серого Цвета Мария изумлялась тому, как ей хорошо. Ресторан был роскошен. За столиками сидели сразу несколько знаменитостей, которых прежде она видела лишь на экране телевизора. Но Георгий затмевал всех мужчин без исключения. Чего стоило его дивно вылепленное лицо, золотисто-смуглая кожа, потрясающие черные глаза, опушенные длинными ресницами…
   Ни одна из присутствующих женщин не осталась равнодушной, каждая взглянула на него как минимум дважды. Однако надменный красавец был поглощен ею одной. Он не взглянул даже на потрясающую блондинку с внешностью секс-бомбы, одетую в предельно декольтированное мини-платьице, хотя головы всех мужчин повернулись к ней как по команде, лишь только она вошла в зал.
   — Ты что-то чересчур тиха… — задумчиво произнес Георгий.
   Ей стоило неимоверных усилий оторвать от него завороженный взгляд. Зардевшись от досады, Мария посмотрела на матово поблескивающее колечко на своем безымянном пальце. Всего пару часов назад в поместье явился ювелир с потрясающей коллекцией обручальных колец, и подходящее тотчас было куплено. Георгий от души посмеялся над тем, что она в ярости выбросила первое. С чего это он вдруг сделался таким милым?
   — Мария, о чем ты думаешь?
   Впервые он назвал ее по имени! И сердце девушки глухо стукнуло. Уставясь на бокал с шампанским, она глубоко вздохнула.
   — О Джулио… — солгала она.
   — Господи! — зло пробормотал Георгий. — Этот троглодит житья нам не дает!
   — Хоть и нет у него твоего лоска и образования, но, когда мне бывало плохо, он всегда спешил мне на помощь! — мгновенно встала на защиту друга Мария.
   — Если нельзя было за твой счет поживиться! — мстительно добавил Георгий.
   — Глупо требовать, чтобы ради тебя шли на все… Даже Алессандро так не поступал, — не осталась в долгу Мария.
   Голос ее предательски дрогнул, и, схватив бокал с шампанским, она залпом осушила его до дна.
   — Я внимательно тебя слушаю, — сухо произнес Георгий.
   И тогда, облизнув пересохшие губы, Мария заговорила:
   — Когда мне было тринадцать, в мою комнату ночью ворвались двое парней и попытались меня изнасиловать… Джулио меня спас. Он был один, и ему несладко пришлось.
   Георгий слегка побледнел, но в глазах зажегся недобрый огонек.
   — Предлагаешь теперь именовать этого троглодита святым Георгием?.. Впрочем, один-единственный вопрос мог бы многое прояснить… Как он добивался того, чтобы эти ублюдки разыграли сцену насилия?
   Мария замерла.
   — Что? Значит, именно так вел бы себя на его месте ты?
   Георгий протянул руку и стиснул ее дрожащие пальцы.
   — Мария, я…
   Она с величайшим отвращением высвободила руку.
   — Я напомнила ему его младшую сестру! Еще мальчишкой он приглядывал за Кристи, их мать была алкоголичкой! Но когда они попали в детский дом, хорошенькую девочку тотчас удочерили, а Джулио так никому и не приглянулся. Нет, им не запретили встречаться, но все равно… Если хочешь понять, почему в ту ночь он ради меня рискнул жизнью, оставь грязные мысли. Или я прошу о невозможном?
   В глазах у девушки блестели слезы. Отодвинув стул, она вскочила из-за стола и бросилась вон из зала. Георгий нагнал ее в вестибюле.
   — Георгий! — послышался вдруг отчаянный женский вопль.
   Та самая беловолосая секс-бомба, едва прикрытая черным платьишком, из выреза которого, казалось, вот-вот вывалятся роскошные груди, стрелой летела к ним. Голубые глаза ее сверкали.
   — Когда ты приехал? — воскликнула она, в буквальном смысле отдирая его от Марии и запечатлевая на его губах страстный поцелуй. — Ну что, вспоминаешь Лас-Вегас? — гортанно проворковала она.
   Руки ее бесстыдно блуждали по его телу. Георгий с плохо скрытым отвращением отстранился от нее, выжидательно глядя на Марию.
   — Познакомься, Эдит… это моя супруга Мария Росария, — с изумительным хладнокровием произнес он.
   — Ты женился? Ты?! — словно громом пораженная, Эдит лишь теперь обратила внимание на Марию. — Но… почему?
   — Будь я в соответствующем настроении, то охотно ссудила бы его тебе на ночь! — с обворожительной улыбкой промурлыкала Мария, внутренне сгорая от возмущения.
   Повернувшись на каблучках, она вышла на свежий воздух. И этот мерзавец еще смеет обзывать ее шлюхой! Мария никогда не щеголяла полуголой и скорее руки бы себе отрубила, чем вот так прикоснулась бы к мужчине, да еще на глазах у всех в холле ресторана!
   — Железные пальцы схватили ее за плечо.
   — Христос Всемогущий! Как смеешь ты, моя жена, такое обо мне говорить?
   — Пора прояснить этот вопрос, Георгий! — повернула к нему Мария пылающее лицо. — Мы с тобой не женаты! Ты способен это понять? Если я выйду когда-нибудь замуж, это произойдет в церкви, и жениха своего я буду, по крайней мере, уважать! Он не будет циничным, бесчувственным, самодовольным хряком, интересующимся подружками на одну ночь!
   — Не смей так со мной разговаривать! — зашипел Георгий.
   — К тому же и вкус у тебя! — разъяренно Выкрикнула Мария, не в силах более сдерживаться. — Зачем ты теряешь время, оказывая мне знаки внимания целый вечер? Эта крашеная потаскушка тебе под стать, дорогой мой!
   — Ах так? — угрожающе протянул он.
   — Именно так, дорогой! — с наслаждением отчеканила Мария.
   Яркая вспышка на мгновение ослепила ее, и девушка едва разглядела фигуру стремительно удаляющегося человека с фотокамерой в руках. Воспользовавшись замешательством, Георгий сграбастал Марию за плечи и впился губами в ее рот. Ей показалось, что она стремглав падает в пропасть. Я гибну, подумала она, запуская пальцы в черную шевелюру, приникая к Георгию все ближе и ближе, ненавидя его, желая его, пылая к нему дикой первобытной страстью, завладевшей всем ее существом…
   Она не помнила, как очутилась в машине. Лицо Тео было непроницаемо, как всегда, но сквозь толстую стеклянную перегородку Мария ясно видела, как охранник недоуменно пожал плечами. Девушка готова была со стыда сквозь землю провалиться!
   — Я оскорбил тебя, ты вправе была сердиться, но я шел за тобой, желая принести искренние извинения, — чистосердечно признался Георгий.
   — Да ну! — откликнулась Мария, все еще дрожа всем телом.
   Она ревновала! Ревновала впервые в жизни! Фамильярность этой сучки Эдит разъярила ее так, что она потеряла голову! И вот теперь у какого-то дрянного репортеришки в руках фотография молодой четы в разгар семейной ссоры!
   — Твое поведение было… — Георгий замялся, подыскивая подходящее слово.
   — …Паскудным, — договорила за него Мария. — Но попытаемся лучше отыскать в этом светлую сторону.
   — Христос Всемогущий! Ты совсем как Алессандро! Крыша рухнула? Так давайте радоваться, что устояли стены!
   Мария сцепила на коленях дрожащие руки.
   — Если эту фотографию опубликуют газеты, это ускорит наш развод.
   Георгий нахмурился.
   — Какой еще развод?
   — Если мы с тобой готовы вцепиться друг другу в глотку так скоро после свадьбы, то зачем мучиться целых два месяца? Не лучше ли сразу развестись честь по чести! — объяснила Мария.
   — Ну, милые бранятся-только тешатся…
   И вдруг сердце ее сжалось. Она поначалу не поняла даже отчего… Может быть, просто сделалось стыдно за свой взрыв, а может… Господи, все дело в том, что никакой ненависти к Георгию нет в ее душе! Страшится она лишь власти, которую имеет он над ее чувствами! А Георгий невозмутимо продолжал:
   — Когда я заговорил о твоей близости с Джулио, я сболтнул, не подумав. Ты напрасно обвиняешь меня в бесчувственности. Мне больно было слышать, что в столь нежном возрасте тебе довелось пережить… Однако твой спаситель, как мне кажется, сыграл на твоем чувстве благодарности… воспользовался этим…
   Вот как? Стало быть, теперь в его глазах она маленькая, бедненькая жертва?..
   — У меня с Джулио ничего нет! — твердо сказала Мария, закусывая губу.
   — Сейчас-нет. И никогда больше не будет, — сказал как отрезал Георгий, подкрепив слова взглядом, полным сарказма. — А когда мы с тобой разойдемся как в море корабли, я сделаю все, чтобы ты не вернулась к нему! Он дурно на тебя влияет.
   — Мне двадцать, а не десять, Георгий!
   — Но лжешь ты словно малолетка! Неужели ты считаешь меня дураком? Я должен поверить, что ты не спала ни с одним мужчиной из тех двоих, с которыми жила под одной крышей? Или в то, что Алессандро вынудил меня на тебе жениться не потому, что чистосердечно полагал, будто ты ждешь от него ребенка?
   — Не смей называть меня лгуньей!
   Мария как ошпаренная выскочила из лимузина, едва он затормозил у парадного входа, и побежала в дом.
   — Утешает меня лишь одно, — продолжал Георгий, нагнав ее в холле. — Будь ты и вправду беременна от Алессандро или, что еще более дико, окажись ты и в самом деле его дочерью, — у него помимо воли вырвался презрительный смешок, — я вынужден был бы влачить ярмо этого брака до гробовой доски!
   — Да это просто чушь! — воскликнула Мария.
   — Чушь? — Черные брови изумленно приподнялись, темные глаза похолодели. — В любом из этих случаев для меня было бы делом чести выполнить возложенные на меня обязательства!
   — Но это же нелепо…
   — Для тебя-возможно. Но Алессандро воспитал меня, и я беспредельно уважаю его. Я всем ему обязан. Его отличало обостренное чувство долга по отношению к семье. Такого рода преданность, которую он привил и мне, сильнее моих личных чувств.
   У Марии вырвался истеричный смешок. Она тупо уставилась в пол, радуясь, что не стала настаивать на том, что она дочь покойного. Ей представился вдруг Георгий, живущий с ней из одного лишь уважения к последней воле отца… «Дело чести» — так он это назвал.
   — Ты хочешь сказать, что женился бы на неприятной тебе женщине и жил бы с ней в браке, если бы таково было желание твоего отца?
   — А на ком я, по-твоему, женат?.. Только вот как ни пытаюсь, не могу тебя раскусить! И не успокоюсь, покуда не пойму, что ты за штучка!
   Мария отступила на шаг. Глаз поднять она не могла. Но даже один его бархатный голос творил с нею нечто невообразимое.
   — Взгляни на меня, — сказал вдруг Георгий.
   — Отстань…
   — Я не бабник.
   — Рассказывай…
   — У меня была короткая и глупая связь с Эдит. Мне тогда исполнилось всего двадцать два.
   — Ого! Сильное же, однако, впечатление ты на нее произвел!
   Случайно встретившись с ним взглядом, Мария почувствовала, что слабеет. Как в тумане она побрела вверх по лестнице.
   — Мое богатство впечатлило ее куда сильнее, — говорил Георгий, идя рядом с девушкой. — А вот для тебя оно, похоже, мало значит… Нечто новенькое в моей практике. Такого я не ожидал, тем более от тебя.
   — Да ну? — Оступившись, Мария схватилась за перила. — А почему, позволь спросить?
   — Будь ты алчной, в чем я поначалу был уверен, ты искусно сыграла бы на нашем взаимном влечении. Ты сиганула бы ко мне в постель по первому же зову, в надежде нагреть ручки. Но хотя плоть твоя слаба, воля куда сильнее. Тебя не соблазнила мысль о том, что можно приобрести, попав ко мне в объятия.
   — Георгий, — дрожащим голосом начала Мария, все еще отстраняясь от него, — а не приходило ли тебе в голову, что я из тех женщин, которые полагают, будто борьба лишь распаляет страсть в мужчине?
   — Да ты мудра, маленькая моя, — с улыбкой сказал Георгий, одобрительно глядя на нее. — С какой стати тебе со мной сражаться?
   — Потому… потому… — забормотала Мария, совершенно растерявшись. — Она вновь споткнулась и упала бы с лестницы, если бы сильные руки не подхватили ее. — Я борюсь с тобой, потому что ты мне отвратителен!
   — Ты всеми силами стремишься удержать меня на расстоянии, — хрипло проговорил Георгий. — Но ты немножко переусердствовала, малышка. Я, наверное, не так умен, как ты, но если уж что усвоил, то навсегда! Отныне всякий раз, когда ты раскроешь ротик, чтобы закричать на меня, я закрою его поцелуем!
   — Это не сработает… Я от природы строптивая! — стояла на своем Мария.
   Черные глаза вдруг полыхнули золотым пламенем. Георгий легко, словно перышко, подхватил ее на руки и понес в спальню.
   — Поживем-увидим! Как только мы с тобой насладимся любовью и ты познаешь рай в моих объятиях, ты и смотреть больше не захочешь на своего троглодита! Я, конечно, не воплощенное совершенство, но ему дам сто очков вперед!
   Мария подняла бледное лицо, оглохнув от биения собственного сердца.
   — Мы н-не можем… — заикаясь пробормотала она.
   — Еще как можем. Сейчас я покажу тебе как, — шептал Георгий, обжигая горячим дыханием щеку девушки.
   Тайный жар, который она не в силах была побороть, занялся в ней, словно сухая трава от удара молнии. Повинуясь бархатному голосу, звучавшему сейчас почти умоляюще, Мария склонила голову и сама подставила ему губы…
   Очнулась Мария, уже лежа на постели. Приподнявшись на локте, она почувствовала, что платье соскальзывает с нее. Она тотчас поняла в чем дело. Молния на спине оказалась расстегнута… Придерживая скользкий шелк на груди, Мария вопросительно посмотрела на Георгия
   Он был уже полураздет, а на чувственных губах его играла странная улыбка.
   — К чему такая стеснительность? Неужели ты занимаешься любовью лишь в темноте?
   Щеки ее мучительно запылали. Глядя в темные бездонные глаза, трудно делалось дышать, но как легко-о, как легко! — было ощущать каждую клеточку охваченного страстью тела. Хочу ли я этого, спросила себя Мария. И ответила-да, хочу. А решусь ли? Разумеется нет! По-прежнему придерживая на груди платье, она стала сползать к краю постели. Но Георгий, шагнув к ней, невозмутимо снял с ее ног туфли.
   Тут зазвонил телефон. Георгий напрягся, затем резким движением выдернул шнур из розетки.
   — Зачем ты это сделал? — ахнула Мария.
   — Не хочу, чтобы нам кто-то мешал.
   — Но это мог быть важный звонок!
   — Подождут до утра, — пожал плечами Георгий.
   До утра? Целая ночь в его объятиях, с замиранием сердца подумала Мария. И вдруг словно очнулась. Этот человек ни с кем ни разу не провел всю ночь! Стоит ему удовлетворить свою похоть, как он встанет и уйдет к себе. Свою похоть… Господи, да как она смела думать о том, чтобы отдаться ему! Но этот вопрос так и остался без ответа…
   — Ты очень нервничаешь, — нахмурившись, пробормотал Георгий, продолжая неспешно раздеваться.
   — Ничего подобного, — ответила Мария, наконец-то найдя в себе силы встать с постели. — Но, видишь ли, меня нельзя купить ни за ужин в ресторане, ни за роскошные платья… Ни даже за то, что ты целых пять минут говорил со мною по-человечески!
   Горячие ладони легли на ее обнаженные плечи.
   — Тебе незачем бояться. В постели я вовсе не груб… Если, конечно, тебе самой этого не захочется…
   Не в состоянии двинуться с места, Мария замерла как вкопанная, не сводя с него глаз.
   — Сердечко твое бьется, словно у пойманной пташки, моя маленькая.
   Рука девушки стремительно метнулась к груди, но Георгий опередил ее. Он нежно накрыл ладонью теплый холмик, и девушка задрожала всем телом, уже полностью во власти желания столь мощного, что ноги ее готовы были вот-вот подогнуться.
   — Не смей!
   Но руки его сдвинули с ее плеч бретельки, а губы горячо прильнули к ямочке на шее, где бешено бился пульс. Из груди Марии вырвался слабый стон, когда платье скользнуло к ее ногам.
   — Я буду очень нежен, — пообещал он, укладывая ее на постель.
   Отважившись поднять ресницы, Мария встретила взгляд блестящих черных глаз, и ей показалось, что реальность ускользает от ее восприятия… А он лег рядом с нею-гибкий, смуглый и нагой, и взгляд девушки помимо ее воли заскользил по великолепному телу. Изумрудные глаза расширились при виде ничем не прикрытого возбужденного мужского естества. Дыхание у нее тотчас перехватило, кровь кинулась в лицо. И Мария вновь сделала попытку ускользнуть. Но Георгий просто прижал ее к постели своим телом.
   — Боже милостивый, — прошептал он, глядя в ее полные ужаса глаза, — я готов растерзать твоего Джулио… Что, скажи на милость, он делал с тобою в постели?
   — Ничего!
   — Тогда чего же ты боишься? — Палец Георгия легонько скользнул по ее губам, побелевшим и плотно сжатым. Лучащиеся золотом глаза околдовывали, лишая возможности шевельнуться. — Ручаюсь, он и слыхом не слыхивал о любовной игре… Даже если мне понадобится для этого целая ночь, клянусь, ты изведаешь со мной восторг, маленькая моя!
   Кончиком пальца он легонько раздвинул ее губы, и Мария, зачарованно глядя ему в глаза, игриво провела по нему язычком. Георгий улыбнулся. Убрав палец, он склонился и стал ласкать ее нижнюю губу кончиком языка. Мария сгорала от нестерпимой жажды поцелуя. Ее тело мучительно содрогнулось, руки сами собой взлетели, пальцы запутались в густых черных волосах… Она подалась к нему, приоткрыв губы, но Георгий хрипло рассмеялся:
   — Не торопись…
   Его язык проник меж ее трепещущих губ. Горя нетерпением, Мария сама приподнялась, нашла губами его чувственный рот, притянула к себе его голову… И вот уже он целует ее страстно, горячо, почти грубо, но именно так, как ей хочется… Впрочем, этого ей оказалось мало. Мало? Искусные пальцы уже блуждали по ее трепещущему телу, ласкали груди, и каждое их прикосновение походило на дыхание огня…
   Из горла ее вырвался мучительный и сладкий стон. Сильные пальцы нежно сжали два мягких горячих холмика, язык порхал от одного напряженного розового соска к другому. Мария вздрагивала, вся во власти неумолимой страсти. Ладони ее блуждали по его телу, по лицу, лаская дивно вылепленные скулы, скользя по могучим плечам.
   Но вот Георгий опрокинулся на спину, не выпуская из объятий, и впился в ее губы пламенным поцелуем, затем, слегка отстранившись, взглянул на нее горящими глазами.
   — Хочешь немного остыть? — лукаво спросил он.
   — Остыть? — ошеломленно переспросила Мария, словно перестав понимать родной язык.
   Розовые соски скользнули по темным волосам на груди Георгия, причиняя ей сладкую муку. И вот, уже намеренно, Мария повторила это движение, потом еще раз и еще…
   Ответом ей была невнятная тирада на греческом. Тело Георгия задвигалось в такт с ее гибкими движениями, могучие руки сомкнулись на бедрах, приподняли… И вот она уже сидит на нем верхом.
   — Ты права — Губы его жадно сомкнулись вокруг розового соска, а ладони легли на ее ягодицы, приподняли ее легкое тело. И Мария ощутила внутренней поверхностью бедра горячую мужскую плоть. И вместо того чтобы умереть от ужаса и стыда, она возжелала новых радостей с каждой секундой все сильнее…
   — Пожалуйста… — взмолилась она. Георгий нежно опрокинул ее на спину и вновь поцеловал. Рука его тем временем пропутешествовала по нежному бедру, заставив Марию сладко вздрогнуть всем телом. И вот пальцы погрузились в горячую влажность…
   — Ты словно шелк… — пробормотал он, на миг оторвавшись от ее припухших губ.
   От этого прикосновения прежняя Мария умерла бы на месте, но новая Мария всецело была захвачена искусными движениями удивительных пальцев. Сердце ее заходилось от неизведанных ранее ощущений, дыхание с хрипом вырывалось из груди…
   Казалось, сладкой муке не будет конца. И вдруг Георгий, заскрежетав зубами, притиснул ее к постели и со всей силой вошел в нее. С криком боли Мария впилась зубами в мускулистое плечо. Изрыгнув нечленораздельное проклятие, Георгий замер. Разжав зубы, Мария взглянула на него укоризненно.
   — Господи… — выдохнул он. — Прости меня. Ты так меня завела, что я не справился с собой…
   Глаза его глядели виновато… и растерянно. Тронутая его смущением, Мария не выдержала:
   — Я…
   Но темноволосая голова вновь склонилась, губы приникли к губам.
   — С тобой я познал райское блаженство… — Он слегка шевельнул бедрами, и это легкое движение вновь пробудило в ее лоне тайный жар. — Верь мне, маленькая моя…
   Мария таяла, словно кусочек льда на ярком полуденном солнце. Следующего его движения она уже ждала, а потом и сама начала двигаться ему навстречу, отчаянно желая утолить терзающую ее жажду наслаждения.
   — Тебе хорошо? — шептал Георгий. Хорошо? Нет, не просто хорошо, а восхитительно, волшебно… Зажмурившись, Мария самозабвенно отдавалась дивному ритму, не ощущая ничего, кроме движения горячей мужской плоти в ее лоне. И тут, прежде чем она успела что-то понять, внутри нее словно что-то взорвалось, перед глазами замерцали радужные искры… Когда он содрогнулся от наслаждения, их, казалось, подхватила одна мощная волна, и оба словно растворились друг в друге…
   Ей не хотелось, чтобы он шевелился. Ничто не должно было потревожить этого волшебного мира покоя и счастья. Неким мистическим образом ощущение свершившегося чуда накрепко связалось у нее с образом Георгия. Она наслаждалась тяжестью его тела и таким знакомым запахом его разгоряченной влажной кожи…
   Но вот он поднял голову и стал пристально вглядываться в Марию. Ей стало не по себе, к тому же она чувствовала, как напряглись его мускулы. Но черные глаза были непроницаемы. — Ты словно девственница… — Он горько рассмеялся. — По крайней мере, именно так я представлял себе соитие с девственницей!
   Внезапность, с которой он вскочил с постели, поразила Марию.
   — Мне надо принять душ.
   — Ч-что?
   — Сожалею, что причинил тебе боль, — пробормотал Георгий с порога ванной, стоя спиной к Марии. — Мне искренне жаль, что все так получилось…
   Раздавленная и униженная, она лежала, слушая плеск воды в ванной. Он сожалеет, что «так получилось»… Насытившись, самовлюбленный самец спешно покинул «место преступления». Горло Марии перехватил спазм, глаза невыносимо жгло. Она могла остановить его, могла сказать «нет»! Но она-дура, дура, дура! — позволила и себе и ему все, не желая думать о последствиях. Но даже в самом страшном сне не могло ей привидеться столь холодное отчуждение сразу после близости… Но ведь и та непреоборимая сила, которая подхватила и закружила ее, когда они слились в страстном порыве, ей не снилась, правда?..
   Она услышала, как Георгий вышел из ванной, как прошел по комнате, слепо натыкаясь на мебель. Подняв голову, Мария скользнула взглядом по смуглой мускулистой спине. Он натягивал джинсы, в движениях его сквозило странное, напряженное нетерпение. Мария завороженно следила за ним.
   — Я ухожу, — бросил через плечо Георгий.
   — Заглядывай в гости, — выдавила из себя Мария и отвернулась.
   Еще никогда не чувствовала она такого пронзительного одиночества. Ей казалось, что она знает Георгия, но вот теперь… Почему он так себя ведет? Что у него на уме? Чувство жалости к себе охватило было ее, но она подавила его. Поделом ей! Она не в том возрасте, чтобы не знать, к чему приводит безрассудное поведение… Несколько часов промаявшись без сна, Мария наконец провалилась в небытие. В начале десятого ее разбудили голоса под окном. Это рабочие готовились к ремонту крыши. Мария приняла душ и, вытираясь роскошным полотенцем, усердно гнала от себя мысль о том, где же провел остаток ночи Георгий…