Лэнгтон Джоанна. Возвращенная любовь

   — Я счастлива быть тем, кто я есть.
   — Ладно. Но не жди, что я поеду за тобой на другой конец страны!
   — Я и не жду. Ты слишком привык, что люди постоянно бегают за тобой, и никогда ничем не пожертвуешь ради другого, — очень тихо, но твердо произнесла Эрика. — Вот и все. Мы зашли в тупик.
   — Только не надо этих глупых клише, — скривился он, когда Эрика направилась к двери. — То есть ты снова отказываешь мне?
   Она подумала и кивнула.
   — А, ты просто пытаешься меня запугать, — протянул Клайв.
   — До свидания.
 
   Он приехал-таки к ней в Йеллоустоун. Машина его застряла на проселочной дороге, дешевый отель, где пришлось ночевать, удобством не отличался, к тому же Эрика запретила ему приезжать в заповедник и забирать ее на уик-энды. Она объяснила, что бедная практикантка не может себе позволить иметь богатого и влиятельного любовника. Все это не способствовало улучшению его настроения.
   — Хорошо, я куплю тебе приют для бездомных собак, — предложил Клайв, потемнев как туча.
   — Не говори глупостей.
   — Хорошо, тогда я куплю собачий приют себе. И буду тебе платить, чтобы ты за ним следила.
   — Ты меня удивляешь. Перестань забивать голову идиотскими фантазиями.
   — Я хочу, чтобы ты была доступна в любой момент, когда у меня есть свободное время.
   — Понимаю, понимаю. Ты гораздо важнее, чем я, — обиженно пожаловалась она, чувствуя при этом необычайную радость оттого, что впереди их ждут еще две чудесные ночи вдвоем.
   — Думаешь, твой руководитель расстроится, если ты вернешься слегка придушенной? Что, черт подери, я делаю с тобой в этой дыре?
   Занимаешься сексом, подумала она. Только сексом. Удивительно, но ее тело привлекало Клайва. В нем не было ничего особенного: стройное, пропорционально сложенное, и только. Но он всякий раз возвращался. Впрочем, однажды ему прискучит, и он направится дальше в поисках лучшего.
   Клайв приезжал на север еще три раза. Эрика была так счастлива, что даже не пыталась скрыть это. Ей все труднее и труднее становилось соблюдать свои же правила. Тем летом он часто бывал в отъезде, и она худела, не могла спать, все время беспокоилась. Клайв даже оставил ей номер телефона, и она звонила куда чаще, чем следовало.
   Когда прошло полгода с момента их встречи, она имела глупость упомянуть об их своеобразном юбилее.
   — Так долго? — нахмурившись спросил Клайв и в тот вечер больше с ней не заговаривал.
   Всю следующую неделю он не звонил. Тогда Эрика позвонила сама и заявила, что все между ними кончено и она найдет мужчину, который будет относиться к ней с уважением.
   — Тогда предупреди его, что ты очень требовательна, — посоветовал миллионер, не ожидавший такого поворота событий. — Что у тебя на редкость скверный характер, привычка говорить не подумав и упрямства на десять ослов.
   — С меня хватит…
   — Встречаемся в восемь, я повезу тебя в ресторан. Если опоздаешь, ждать не буду.
   Перед началом учебного года у нее разболелось горло. Эрика пыталась лечиться, но в результате стало только хуже: она потеряла аппетит, снова сильно похудела. Клайв в это время работал в Европе над новым проектом. Когда он узнал о ее болезни, Эрика уже настолько ослабела, что с трудом передвигалась по комнате. Об учебе или работе речь даже не шла.
   Клайв страшно на нее разозлился. Он вызвал другого врача, который установил пневмонию и прописал интенсивный курс лечения. Она должна была находиться в постели до полного выздоровления, а потом еще несколько недель избегать нагрузок. Никакой учебы и работы. Никаких сексуальных отношений в обозримом будущем. Из-за болезни все пошло кувырком, и Эрика не понимала, почему Клайв, обреченный на долгое воздержание, оставался таким заботливым.
   Через сутки она уже была в его особняке на Лазурном берегу. Пользуясь беспомощностью любовницы, миллионер сделал все по-своему.
   Он привел ряд неоспоримых аргументов. Кто будет за ней ухаживать в Лос-Анджелесе? Как он сможет следить за ней на таком расстоянии? К тому же ей ведь нравится Средиземноморье… Эрика была слишком слаба, чтобы возмущаться, к тому же в глубине души не переставала благодарить Бога, что Клайв ее не бросил.
   Он превратился для нее в настоящего волшебника. Молодая женщина поняла, что ему нравится чувствовать себя нужным, а постоянное стремление доказать собственную независимость не позволяло ей увидеть его с лучшей стороны. Этот мужчина стал любовью всей жизни, центром существования Эрики. Она перестала таиться и призналась, что любит его. Клайв помрачнел, но не ушел. Чем чаще она повторяла эти слова, тем спокойнее он воспринимал их и наконец даже стал улыбаться.
   Может, если я буду дарить ему любовь и доверие самозабвенно, открыто, не думая об ответных чувствах, я сумею разбить железные обручи, сжимающие его сердце, надеялась Эрика. Целью жизни стало завоевать ею любовь, и она так и не окончила колледж.
   Теперь все ее время занимал Клайв. Он покупал ей одежду и украшения, перевозил то в Европу, то в Америку — в зависимости от своей работы. Эрика стала самой настоящей любовницей миллионера, хотя сама того не сознавала… Все шло как нельзя лучше, пока однажды она не поняла, что беременна.
   Охваченный страстью Клайв несколько раз забывал предохраняться. Оба знали об этом, но никогда не обсуждали возможные последствия. Эрика все ему рассказала, и он пришел в панический ужас, как подросток, узнавший, что его подружка «залетела».
   — Не может быть, — прошептал он, заметно бледнея.
   — Все точно никакой ошибки. — Эрику все сильнее охватывала тревога. — Это было той ночью…
   — Не стоит вдаваться в подробности, — прервал Клайв, беспокойно шагая по комнате, то и дело отпивая виски.
   — Ты не хочешь говорить об этом? — напрямую спросила она.
   — Сейчас — нет! — Он бросил взгляд на часы, и на лице его появилось обычное озабоченное выражение.
   — Тебе необходимо сделать несколько звонков?
   — Нет.
   — У тебя деловая встреча в одиннадцать часов вечера? Тоже нет? Тогда нам стоит устроить маленький праздник.
   — Праздник? — Клайв уставился на нее как на сумасшедшую. — Ты беременна, мы не женаты, а ты хочешь праздновать?
   — А ты ждал чего-то другого?
   — Я просто не думал! — прорычал Клайв, как пещерный лев, с трудом сдерживаясь, чтобы не ударить ногой по какому-нибудь шедевру мебельного искусства.
   — Я не собираюсь делать… аборт. Тебе следует это знать, — прошептала Эрика неровным голосом.
   — Проклятье! Почему ты всегда так уверена, что знаешь, о чем я думаю? — бросил он через плечо. — Я против абортов!
   — Я устала и иду спать. — Эрику переполняло такое отчаяние, что она не хотела больше видеть этого человека.
   — Я ухожу.
   — Знаю.
   Она закрыла за собой дверь в спальню и услышала за спиной звон разбиваемого стакана. Клайв прав: она действительно не имеет ни малейшего понятия, что происходит у него в душе. Но этой ночью все было слишком очевидно. Пусть он против абортов, но он также не хочет и ребенка от нее.
   Однако все получилось совсем неожиданно. Клайв вышел из ее квартиры и исчез. Его не было в течение двух суток. За это время охранники чуть не поседели и не сошли с ума, рыская по больницам и моргам, подозревая даже похищение. Они не могли поверить, что мистер Макферсон ушел сам, не отменив деловые встречи.
   А Эрика решила, что он нашел другую женщину.
   Но Клайв появился снова. Бледный и хмурый, он держал в руках огромный букет, смущенно прячась за цветами. И Эрика не сказала ни слова, будто он вышел час назад. Освободившись от душистой ноши, Клайв обнял женщину и прижал к себе с такой силой, что у нее перехватило дыхание.
   — Я просто не ожидал такого. Мой родной отец… если этот тип вообще был моим отцом… — прошептал он, зарываясь лицом в густые шелковые волосы, — был страшный человек… Я не знаю, как быть отцом, но я не хочу потерять тебя.
   Никогда еще она не любила его так сильно, как в тот момент. Впервые за все время он упомянул о своем детстве, о самом сокровенном. Надежды ее воспарили к небу, но уже через несколько месяцев Клайв почти убил ее своим недоверием…
   Эрика пришла в себя и обнаружила, что сидит в библиотеке, а лицо ее залито слезами. Пора заканчивать эту историю, отношения себя изжили. Три года назад у нее не было сил победить в их поединке, но сейчас она стала старше, мудрее и не позволит играть собой. Хотя она все так же безнадежно влюблена в Клайва.
 
   — Клайв, это я, — робко проговорила Эрика, сжимая телефонную трубку побелевшими пальцами.
   — Слушаю, — мягко ответил он.
   — Кэтги все время о тебе спрашивает. — Ее тревожный взгляд остановился на дочери, играющей рядом на ковре. — Когда я попросила тебя уйти, я совершенно не подумала, что для нее это станет таким потрясением. Ей будет очень плохо, если ты исчезнешь…
   — Я могу приехать через два часа, — не стал дослушивать Клайв, и в его бархатном голосе послышались нотки самодовольства. — Почему ты не звонила четыре дня?
   — Мне нужно было подумать.
   Она не стала дожидаться вопроса o свадьбе и положила трубку. Еще несколько минут Эрика сидела в кресле, восстанавливая дыхание и пытаясь успокоить сердцебиение.
   Пообедав с дочкой, молодая женщина оставила ее на попечении Маргарет и направилась в заповедник. Она уже договорилась с главным ветеринаром и теперь с удовольствием помогала ухаживать за новорожденным животными. Но в первую очередь ей хотелось быть подальше от дома, когда отец приедет к Кэтрин.
   Часа два она провела в питомнике молодняка, а затем пошла задать корм беременной лошади. Эрика ни на минуту не переставала думать о недавних событиях. Да, конечно, она выйдет замуж за Клайва. Тогда он не сможет лишить ее родительских прав, используя амнезию как главное орудие. Будучи законной женой, она окажется в полной безопасности, и, что самое главное, у нее никто не сможет отнять дочь.
   А если Макферсон не женится на ней, то он с легкостью найдет себе спутницу жизни. Когда-то она была уверена, что Клайв так и умрет закоренелым хoлостяком, но, видимо, последние три года сильно его изменили. Он готов связать себя узами брака, а выбрать подходящую партию не составит труда. Значит, рано или поздно он отыщет себе другую женщину.
   Этого Эрике не пережить. И пусть иногда она ненавидит его так же сильно, как любит, она просто не выдержит, если увидит, что он принадлежит не ей. Да, с ним она часто чувствовала себя несчастной, но она будет еще несчастнее без него…
   — Я очень люблю, когда ты меня так встречаешь, дорогая.
   Эрика вздрогнула и обернулась к выходу из денника. Там стоял Клайв — как всегда красивый и собранный, так разительно контрастирующий с обстановкой конюшни. Он был воплощенная элегантность — в черном костюме и в белой рубашке. Эрика нервно сглотнула, не в силах отвести взгляда от великолепного зрелища.
   Она похлопала лошадь по шее и, засыпав остатки овса в кормушку, направилась к решетчатой двери. Эрика чувствовала себя совершенно комфортно в старых полинявших джинсах, в клетчатой рубашке и в огромных ботинках, но знала, что Клайв не разделяет ее любви к удобной одежде. Он всегда придавал большое значение ее внешнему виду, даже слишком большое.
   — Ты потеряла массу времени. Я здесь уже давно, а ты и не заметила, — с плохо скрываемым раздражением произнес он.
   — Твой вертолет можно с трудом проглядеть. А он прилетел часа полтора назад. — У нее тоже было отнюдь не благодушное настроение.
   — Маргарет сказала, где тебя найти. — Клайв явно разозлился, что ему пришлось расспрашивать прислугу, и не остыл до сих пор. — Тебе следует избегать больших нагрузок и не работать так много…
   — Ты просто недоволен, что я не встретила тебя дома, — прервала его Эрика. — Не понимаю, зачем ты вообще утруждал себя приходом сюда, когда и так знаешь, что я тебе отвечу. В последний раз ты сумел доказать, что от меня ничего не зависит.
   Лицо его потемнело, синие глаза вспыхнули.
   — И как всегда, — ровным голосом продолжила Эрика, принимаясь чистить вольеру оленей, — ты оказался прав. Как я могу ответить «нет»?
   — Значит, ты выйдешь за меня замуж, — спокойно произнес он, не обращая внимания на неприязненные нотки в ее голосе. Клайв относился к разряду мужчин, которые не верят, что женщина может стать опасной, пока не столкнутся с неприятностями нос к носу.
   — Но только на моих условиях, — сказала Эрика.
   Он явно не ожидал такого поворота событий и от удивления даже наступил в грязь, безнадежно губя дорогие ботинки.
   — Условия?
   Эрика пожала плечами и, как ни в чем не бывало погладив олениху, вышла из вольеры. Оставалось еще проведать приболевшего барсука, к клетке которого она и направилась. Клайв следовал за молодой женщиной.
   — Во-первых, ты должен пройти полное медицинское обследование и предъявить мне справку, что абсолютно здоров… — начала она, идя вдоль решетки.
   — О чем ты говоришь? — изумился Клайв.
   — Можешь не верить, но у меня ни с кем, кроме тебя, не было физической близости. — Открывая дверцу в жилище барсука, Эрика даже не взглянула на спутника и поэтому не заметила, как тот напрягся. — Но поскольку я не могу быть уверена, что ты вел себя так же, я имею право требовать медицинского подтверждения.
   Клайв с такой силой ударил по железным прутьям, что они прогнулись.
   — Черт подери! Неужели ты думаешь, я поверю, что ты не спала со своим женихом?
   — Меня совершенно не волнует, поверишь ты или нет…
   — Тогда к чему вся эта ерунда? Я никогда не позволяю себе случайных связей и очень тщательно слежу за контрацепцией. Почему, черт подери, ты не смотришь на меня? — Его явно взбесило, что Эрика полностью поглощена раненой лапой барсука, а не драгоценной персоной мистера Макферсона.
   А Эрика просто хотела спрятать лицо, на котором слишком явно читались боль и горечь. Она прекрасно помнила, как три года назад после их разрыва он моментально переключился на красотку фотомодель и укатил с ней в Ниццу.
   — Неужели надо объяснять? — В воздухе повисла давящая тишина, и, чтобы прервать ее, Эрика сказала: — Даже на моем веку ты не всегда проявлял осторожность…
   — Я никогда не рисковал ни с кем, кроме тебя! — прорычал Клайв, побелев от дикой ярости.
   — Но почему со мной? — По такому случаю она даже обернулась в его сторону.
   — Потому что это другое… — Пальцы его сжались в кулаки. Но, не желая продолжать эту тему, он спокойно произнес: — Медицинская справка, ладно. В последний раз я проходил комплексный осмотр месяц назад. Но если этого недостаточно, могу еще раз.
   Однако если Клайв надеялся, что отделается легко, то его постигло глубокое разочарование. Эрика только начала перечислять свои требования.
   — Еще я ожидаю безоговорочной верности.
   — И у тебя хватает наглости заговаривать со мной о верности? — В синих глазах Клайва полыхало настоящее пламя.
   — Мне кажется, для Кэтрин сейчас важнее всего стабильность, — продолжала гнуть свою линию молодая женщина, не обращая внимания на предательски вспыхнувший румянец. — Кэтрин?
   — Девочка должна видеть перед глазами достойный пример и уважать святость брака. Так что ни о каких любовницах и речи быть не может. — Господи, пусть он думает, что все это ради Кэтрин! — мысленно взмолилась Эрика. — Если я узнаю о твоей измене, то, боюсь, подам на развод. Я не хочу, чтобы дочь страдала от аморальности родителя…
   Клайв с трудом держал себя в руках. Как никогда в жизни он был близок к нервному срыву.
   — И ты читаешь мне нравоучения о верности? — процедил он сквозь стиснутые зубы.
   — Насколько я помню, кто-то говорил, что мы не будем касаться того, что было «раньше»… — Эрика сумела-таки выдержать его испепеляющий взгляд, даже не дрогнув. Отчаяние придало молодой женщине сил. — И наконец я не собираюсь подписывать брачный контракт.
   Она замерла, чувствуя, что только что добавила последнюю каплю, которая переполнит чашу терпения Клайва Макферсона. Эрика ждала вспышки бешенства, но встретила лишь холодное спокойствие, способное вселить панику в самое отважное сердце. Теперь она поняла, когда он бывает по-настоящему страшен, но в нее словно бес вселился.
   — И вовсе не потому, что мечтаю запустить руки в твой карман, — глухо объяснила Эрика, молясь, чтобы все это поскорее кончилось. — Просто я считаю, что отсутствие контракта заставит тебя уважать наш брак. Понимаю, что я для тебя не имею никакого значения, но ты не сможешь проигнорировать ту сумму, которую тебе придется заплатить в случае развода.
   Во взгляде его теперь явственно читалось презрение. Молодая женщина опустила голову, понимая, что все возможное уже сделала.
   — Клайв, послушай, когда я уехала из Лос-Анджелеса, я все оставила. И одежду, и драгоценности, и чековую книжку. Разве это не доказывает, что я далеко не так меркантильна, как тебе кажется? — Голос ее прозвучал как-то жалобно, и, услышав это, Эрика замолчала, плотно сомкнув губы.
   Клайв ничего не ответил на эту длинную речь, он просто развернулся на каблуках и пошел к выходу.
   — Клайв!
   Она поспешила было вслед, но затем заставила себя остановиться. Эрика с ужасом смотрела, как он удаляется, уходит из ее жизни навсегда.
   — Клайв, если ты согласишься на мои условия, честное слово, я буду стараться, чтобы все было по-прежнему!
   Он остановился, но не обернулся.
   — Это будет очень трудно, но я попробую научиться снова доверять тебе, — добавила она, прерывисто дыша, оттого, что слезы сдавили ей горло.
   Только теперь он обернулся. О, лучше бы он этого не делал! В синих глазах светилась насмешка. И недоумение. Это ты-то попробуешь снова доверять мне? Скажи это кому другому? — словно говорил его взгляд. Клайв повернул надменную темноволосую голову и вышел за тяжелую, окованную железом дверь.
   Молодая женщина могла гордиться собой. Как умело она сформулировала и предъявила свои требования — впервые за два года! Но сейчас сердце ее наполняла горечь. Три года назад Клайв сделал ей очень больно. Нарочно привлекая внимание журналистов, он улетел в Ниццу в сопровождении супермодели, до которой Эрике было далеко, как до Луны. Она осталась в его лондонском доме, пытаясь понять, что делать. Тогда еще в ней жила надежда, что нерожденный ребенок удержит его или хотя бы заставит поднять трубку и позвонить.
   Подняв к небу встревоженный взгляд, она проводила взглядом вертолет. Что ж, на сегодня работа в питомнике закончена и можно возвращаться домой. Да, все вышло совсем не так, как ей хотелось. Она не собиралась прогонять его. Кэтрин расстроится, да и — что греха таить — сама Эрика сегодня намочит слезами не одну подушку.
 
   На следующее утро телефон в ее спальне зазвонил ровно в семь. Молодая женщина как раз выходила из душа, вытирая мокрые волосы, и схватилась за трубку, как утопающий — за соломинку.
   — Ты поставила чертовски тяжелые условия, — заявил Клайв. — Но я тоже кое на что способен!
   Эрика села прямо на ковер, не веря, что слышит его голос.
   — Я требую, чтобы прошлое было забыто!
   — Это не так-то просто сделать…
   — И чтобы ты больше никогда не говорила, что любишь меня…
   Она сжала зубы, услышав его циничный смешок, затем язвительно ответила:
   — А вот последнее не составит труда.
   — Еще бы, ведь всего неделю назад ты клялась в вечной любви другому!
   — А потом ко мне вернулась память, и все стало на свои места! — заспорила она, не в силах вынести наветов. — Это нечестно, осуждать меня за…
   Эрика заставила себя замолчать. Она никогда не любила Перси — лишь хотела этого. Иллюзии развеялись, как только она стала собой. Впрочем, еще раньше ее влекло к Клайву — не лучшее ли это доказательство, что все ее чувства основаны на физическом влечении и любовь тут ни при чем?
   — В общем, думай что хочешь, — вздохнула она.
   — Я так всегда и делаю. И еще я хочу устроить маленький праздник, — вкрадчивым тоном произнес он. — Завтра вечером ты должна быть в моем доме в Венеции.
   — Он все еще твой? — Эрика замерла от удивления. Дом был куплен специально для нее, и она сама его обставила. Странно, что Клайв не продал его еще три года назад.
   — В семь, — уточнил он, словно не услышав вопроса. — За тобой заедут сегодня днем.
   — Но у меня же нет паспорта! Я потеряла его давным-давно и не завела нового на имя Мишел Андерс. Так что…
   — Ты его не потеряла, дорогая, а оставила в доме в Лондоне. Я забрал его с собой. К счастью, срок действия его еще не истек. Заберешь в аэропорту. До сих пор удивляюсь, как тебя пропустили на границе…
   — Повезло. Я пришла в ужас, когда поняла, что еду без документов, но почему-то у меня не проверяли паспорт. Честно говоря, я чувствовала себя преступницей.
   — Жаль, что таможенники не схватили и не бросили тебя в подземелье! Тогда я бы нашел тебя раньше, — мрачно пошутил миллионер. — Я прочесал всю Англию совершенно без толку!
   — Я не хочу лететь в Венецию, — глухо прошептала она.
   — Это не обсуждается. До встречи. — Послышался сигнал отбоя.
   Устроить маленький праздник? В Венеции, где они пережили счастливейшие часы? Тимоти никогда не переступал порога этого чудесного палаццо… Тимоти, младший брат Клайва…
   Эрика и он всегда жили в разных домах — так решил старший Макферсон. И, не решись парень нарушить это установление, они, наверное, никогда бы не встретились.
   На самом деле родными братья были только по отцу, любвеобильному шотландцу, отдававшему должное каждой красивой женщине. Когда Тимоти исполнилось десять лет, Клайв стал официальным опекуном мальчика и с тех пор обеспечивал его существование. Эрика повстречалась с ним в лондонской квартире, которую миллионер снимал специально для любовницы. Юноша в то время учился в Оксфорде и заявился к молодой женщине в поисках брата. Тот, к счастью, оказался там.
   — Я стал редко видеть Клайва. Теперь понятно почему! — рассмеялся Тимоти, увидев Эрику в первый раз.
   Старший Макферсон несколько смутился этой сценой, но Эрика постаралась выказать радость по поводу знакомства. Она знала, как крепка дружба между братьями. Трудно поверить, но когда-то она сама испытывала к Тимоти глубокую приязнь.
   Конечно, он был мальчишкой, избалованным бесконечной заботой старшего брата, но дружить он умел здорово! В последние месяцы перед разрывом он звонил Эрике всякий раз, когда та оказывалась в Лондоне. Неважно, с Клайвом или нет. Стараясь сделать любимому приятное, молодая женщина никогда не отказывалась от встреч с юношей.
   — Если бы ты была по-настоящему дорога брату, он уже давно женился бы на тебе, — сказал Тимоти однажды.
   Тогда Эрика не придала этому высказыванию большого значения и в дальнейшем не замечала, что отношение к ней парня несколько изменилось. В конце концов, у него была подружка. К тому же в тот момент Эрику слишком занимали собственные проблемы: вскоре после знакомства с Тимоти выяснилось, что она беременна.
   Даже после знаменательного разговора, когда миллионер признался, что не хочет терять ее, Эрика ощущала неуверенность. Ведь любимый так и не сказал напрямую, что хочет ребенка.
   Пусть он стал гораздо нежнее и мягче, нo она знала, что затишье всегда предвещает бурю. Она знала и то, что в минуты гнева Клайв не кричит, а говорит тихим, но очень злым голосом. К тому же он до сих пор ничего не сообщил брату о ребенке.
   Той ночью, когда весь ее привычный мир раскололся на тысячу кусков, она была в квартире одна. Неожиданно пришел Тимоти. Он явно выпил перед визитом, и впервые за все время его общество было Эрике в тягость. Она ничего не подозревала до того момента, когда он начал своим обычным дружеским тоном.
   — Ты просто не замечаешь меня, да? — горько произнес Тимоти, не спуская с нее ярко-голубых — светлее, чем у брата, — глаз. — Для тебя я только брат Клайва, не больше, да? Я прихожу к тебе, и мы всегда говорим только о нем.
   — Я не понимаю, что ты имеешь..
   — То, что я люблю тебя! — неожиданно выкрикнул Тимоти, и красивые черты его исказились, как от боли. — Неужели ты не заметила?
   — Ты слишком много выпил и… и не соображаешь, что говоришь, — пролепетала Эрика, не зная, что ей делать.
   — Не обращайся со мной, как с младенцем! — вспылил Тимоти. — Ты не намного старше меня, а вот Клайв — на годы. Он принадлежит почти что к другому поколению! У нас с тобой гораздо больше общего.
   — Давай окончим этот разговор, — твердо произнесла Эрика, чувствуя, что юноша говорит лишнее. — Ты прекрасно знаешь, как я отношусь к твоему брату.
   — А как он к тебе относится? Прилетает, тащит тебя в постель, а потом улетает снова… Он просто использует тебя!
   — Я не намерена обсуждать с тобой мои отношения с Клайвом, — неровным голосом произнесла Эрика, уже не чувствуя себя так уверенно. Слова Тимоти потрясли ее.
   — Не говори, что я не возбуждаю тебя. Я все равно не поверю. И я еще не встречал девчонки, которая устояла бы перед моим натиском. — Сейчас он больше всего напоминал избалованного мальчишку, желающего самоутвердиться. — Ты будешь моей королевой!
   — Хватит, Тимоти, с меня довольно! Поскольку ты брат Клайва, я постараюсь забыть этот глупый эпизод. Надеюсь, ты поступишь так же. — Эрика понимала, что юноша уже не способен контролировать себя. — Я вызову такси, и тебя отвезут домой.
   — Я сам достану машину, когда решу уехать! — с наглой развязностью заявил тот. — Эта квартира моего брата, а не твоя, так что я имею полное право здесь находиться!