Лэннинг Салли. Любовница понарошку

   Словно очнувшись, осознав, что никто не отнимет у него эту невыносимо желанную женщину, Джералд нежно и осторожно стал целовать Айрис, и каждый поцелуй пробуждал в ней чувственные импульсы. Она обвила его шею, а в это время язык Джералда заставил ее губы раскрыться и проник в глубину рта.
   Господи! Пробовать ее на вкус, трогать ее тело – какое удивительное наслаждение!
   Джералд поднял ее ноги и обвил ими свои бедра. От его тела исходил жар, и Айрис только глухо застонала, поскольку ее рот был закрыт его ртом.
   А затем он оказался в ней, и она жадно приняла его. Блаженство возрастало от каждого его движения внутри нее. Айрис испытала внезапно чувство тревоги, когда Джералд подхватил ее под колени и поднял ее ноги высоко вверх. Но ощущение беззащитности тут же исчезло, сменившись острым наслаждением оттого, что он проник в нее до самой глубины. Еще мгновение – и наступил оргазм – сладостный взрыв внутри ее существа, на миг унесший ее в небытие.
   Она медленно приходила в себя, осознавая, что все еще обнимает его. Его запах сводил ее с ума. Джералд сказал хрипловато:
   – С Рождеством тебя, Айрис.
   – Так это был твой подарок? – засмеялась она.
   – Нет. Ты его не получишь до двадцать пятого.
   – Вряд ли он будет лучше того, что ты мне сейчас подарил.
   – О, таких подарков ты можешь получить от меня сколько угодно. И даже лучше. Подожди минут десять.
   Айрис томно потянулась, не сводя с него глаз.
   – Десять минут – это слишком долго.
   – А мы пока займемся чем-нибудь, – улыбнулся он и лизнул ее молочно-белую кожу.
   Айрис выглядела счастливой, удовлетворенной и такой прекрасной, что у него просто дух захватывало. Джералд начал неторопливо целовать ее, исследуя губами каждую черточку ее лица, шею, потом двинулся ниже.
   А может, это и вправду самый лучший подарок, который он может ей подарить, лениво подумал он. А затем он вообще перестал думать, потеряв голову от ее стонов, от ее жара и нетерпения. Спустя несколько минут Айрис получила еще один желанный «подарок».
   Он никак не мог ею насытиться и не знал, сможет ли она когда-нибудь надоесть ему. Может, это и есть любовь? Откуда он мог знать… Он никогда не влюблялся. Подумав, что эти мысли могут завести его слишком далеко, Джералд сказал:
   – Тебе давно уже пора спать…
   – Я вовсе не хочу спать. Мне кажется, что у меня выросли крылья и я вот-вот взлечу. Я чувствуя себя такой свободной…
   Чувства, до сих пор незнакомые Джералду, полностью захватили его. Странно, что Айрис всегда удается вдребезги разбить барьеры, которые он долгие годы возводил между собой и другими людьми.
   – Давай все-таки поспим. Ты не забыла? Тебе еще елку украшать.
   – А у нас будет индейка?
   – Лежит в холодильнике. Экономка оставила страниц десять инструкций, как ее жарить.
   – Индейка у меня никогда не получается как следует, – пробормотала Айрис и мгновенно заснула.
   Она ничего не сказала ему о любви. Но ведь он и не хотел ее признаний? Он поднялся и задул свечи. Комната погрузилась в бархатную темноту. Джералд лег рядом с Айрис, обнял ее и тоже заснул.
   Рождественским утром Айрис проснулась поздно. Она открыла глаза и еще немного полежала, прислушиваясь, как Джералд что-то делает внизу. Всю эту ночь они занимались любовью, предвосхищая и опережая желания друг друга. Такое понимание было бы совершенно невозможным всего несколько дней назад. Джералд был великолепным любовником – пылким, внимательным, нежным. Чего же ей еще?
   Не было никаких причин чувствовать беспокойство, которое змеей заползало ей в сердце.
   Вчера они украшали елку игрушками, которые хранились в семье Джералда с его детства. Потом готовили сладкие пирожки и карри. В полночь они сходили на рождественскую службу. Стены старой церкви были в полметра толщиной и хранили воспоминание обо всех людях, которые молились здесь…
   Айрис услышала, что Джералд поднимается по ступенькам. Она уже знала, что четвертая ступенька скрипит. Распахнулась дверь. Джералд, одетый только в джинсы, поставил на столик поднос, полный еды. Кофе со взбитыми сливками, свежая клубника, персики и горячие круассаны.
   – Доброе утро, Айрис. – Он склонился над ней и нежно поцеловал.
   – Доброе утро, милый. Это потрясающе… Мужчина, который умеет готовить. За такого нужно держаться двумя руками, – пошутила она, не подумав.
   Держаться? Она могла держаться за него сколько угодно, но она понятия не имела, что будет с их отношениями дальше. После Нового года она вернется в Лондон, и Джералд не заговаривал об их будущем.
   Джералд пожал плечами.
   – Я просто вытащил круассаны из холодильника и сунул их в духовку. Это вовсе не сложно.
   Они не спеша и с удовольствием позавтракали. Потом Айрис оделась и они отправились на прогулку. Весь день они гуляли, дурачились как дети, сходили на экскурсию в соседнюю деревушку, в которой, казалось, ничего не изменилось с прошлого века. А к вечеру им захотелось тишины и покоя.
   Они с удовольствием вернулись в уютный охотничий домик, передохнули, а затем тщательно изучили инструкции, оставленные кухаркой, и поджарили индейку. Потом Джералд включил гирлянды на елке, зажег свечи и поставил какую-то музыку. Протягивая Айрис плоский прямоугольный сверток, он сказал:
   – С рождеством тебя, Айрис.
   Она долго распаковывала сверток, горя нетерпением. Руки никак не хотели слушаться, а ленточка никак не развязывалась. Когда наконец ей удалось распечатать подарок, она обнаружила фотографию в деревянной рамке, изображающую каменистый пляж, заваленный деревьями. Среди них бродила задумчивая девушка…
   – Да ведь это я… – ахнула Айрис.
   – Я сделал эту фотографию, когда оставил тебя одну среди заброшенного пляжа. Ты была так увлечена разглядыванием этих «даров моря», что ничего не заметила.
   – Какая чудесная фотография. А рамочку ты сам сделал?
   Джералд засмеялся.
   – Пришлось вспомнить уроки труда в начальной школе.
   – Спасибо, – растроганно прошептала Айрис, нежно целуя его. – А теперь открой мой подарок.
   Ее подарок был уложен в коробку. Джералд убрал упаковочную бумагу и достал маленькую деревянную скульптуру – кусок старого дерева в виде морской волны, над которой возвышается одинокий кедр.
   Джералд прошептал:
   – Мы думали об одном и том же. Она помолчала, а потом добавила:
   – Все, что произошло в яхт-клубе, забыто. Я больше не виню тебя ни в чем.
   – Если бы я мог так же легко простить себя сам. В твоем случае. В случае с Чесни.
   Айрис нежно обняла его и почувствовала, как напряжены его плечи. Она прошептала:
   – Я пошла в библиотеку и прочитала все об этой ужасной трагедии. Но ты ни в чем не виноват. Ведь и ты сам мог очутиться на ее месте, и любой другой человек. От таких преступлений трудно защититься.
   – Ты права, конечно. Но все равно я продолжаю думать: а что случилось бы, если бы я не оставил ее тогда одну?
   Внезапно догадавшись, Айрис спросила:
   – Ты поэтому поехал в Никарагуа? Ты чувствовал ответственность за этих людей и хотел быть с ними?
   – Я не думал об этом.
   – Ты очень хороший, Джералд, – растроганно произнесла Айрис и заметила, что он не знает, как ответить на это. Если бы она могла помочь ему победить своих призраков так же легко, как он помог ей… Но его раны были глубоки и никак не хотели затягиваться.
   – Спасибо тебе за подарок, Айрис, он просто чудесный. – Он встал и подошел к столику. – Судя по запаху, индейка вполне удалась. Ты проголодалась?
   – Конечно! Я не только индейку, поросенка готова съесть. Целый день на свежем воздухе!
   О Чесни больше не было сказано ни слова. Следующие три дня пронеслись как сон. Они целовались, любили друг друга, смеялись, занимались какими-то простыми повседневными делами – мыли посуду, гуляли и много разговаривали. Они обошли несколько раз вокруг старого поместья, побывали внутри, где Айрис с удовольствием осмотрела коллекцию произведений искусства. Айрис познакомилась с экономкой, Рози, которая отчего-то прониклась к ней неподдельной симпатией.
   Никогда еще в своей жизни Айрис не была такой беззаботной, счастливой и окруженной заботой. И ей показалось, что и Джералду было хорошо с ней. Он даже стал выглядеть моложе и легкомысленнее, что очень шло ему.
   Но временами она ловила на себе его взгляд, по которому невозможно было догадаться, о чем же он думает. Он опять надевал на себя забрало отчужденности. И она решила, что в следующий раз, как только заметит, что он погружен в свои загадочные раздумья, она обязательно спросит его об этом.
   Это какая-нибудь ерунда, уверенно подумала она про себя. Ведь ничто не может омрачить для них этого счастливого Рождества.

15

   Через три дня зарядил дождь, и весь день Айрис и Джералд просидели дома перед камином. Айрис читала книгу, которую выбрала наугад на одной из полок, а Джералд просматривал газеты, которых накопилось немало с того времени, когда они приехали в Блэкпул. Не отрываясь от газеты, он спросил между прочим:
   – Ты уже вложила куда-нибудь деньги, которые выручила за дом? Я мог бы тебе дать хороший совет, как это сделать повыгоднее.
   Она на секунду заколебалась, но все-таки сказала ровным голосом:
   – Я отдала все деньги благотворительной организации, которая занимается трудными подростками.
   Он опустил газету и посмотрел на нее удивленно:
   – Что ты сделала?
   На его лице явственно читалось неодобрение.
   – Ты прекрасно слышал. Я тщательно изучила подобные организации и выбрала самую солидную, с хорошей репутацией.
   – Ты не могла просто оставить себе деньги, которые я вернул тебе?
   – Я не могла оставить себе деньги, которые были запятнаны мошенничеством. Это не имеет никакого отношения к тебе.
   – Не думал, что ты настолько щепетильна.
   – Джералд, давай не будем спорить, тем более о деньгах.
   – Ты такая…
   В передней зазвонил телефон. Джералд вышел.
   С замиранием сердца Айрис посмотрела ему вслед. Они ни разу не поссорились за все это время. Они настолько хорошо понимали друг друга, что для этого просто не было поводов.
   Джералд вернулся очень скоро, его лицо было непроницаемо.
   – Спрашивают тебя. Это твой агент.
   – Лорен? Но я не давала ей твоего телефона… Айрис вышла в прихожую и взяла трубку.
   – Алло.
   – Привет, Айрис. Как хорошо, что я все-таки нашла тебя. Чтобы найти твой телефон, мне пришлось поставить на уши всех твоих знакомых. У нас срочное дело. Владелец галереи современного искусства в Нью-Йорке хочет приобрести скульптуру, которую ты только что закончила. Проблема в том, что послезавтра он вылетает в Японию. Ты могла бы сегодня же вылететь в Нью-Йорк? Айрис охнула. Это была такая удача – получить предложение от музея. Это могло кардинально изменить ее дальнейшую творческую биографию. Но уехать прямо сейчас? Оставить Джералда?
   – Айрис, ты что молчишь?
   – Я просто немного растерялась от неожиданности.
   – Такой шанс выпадает раз в жизни. Тебе, я думаю, не нужно этого объяснять. Наверняка ты сможешь найти одно место на самолет сегодня вечером или завтра утром.
   – Я перезвоню тебе. Через полчаса.
   – Эй, послушай, не собираешься ли ты отказаться? Это может погубить твою карьеру!
   Неожиданно рассердившись, Айрис сказала:
   – Лорен, я здесь не одна, мне нужно обсудить все это с моим другом. Кроме того, я должна позвонить в аэропорт и получить информацию о наличии билетов. Я перезвоню тебе.
   – Ладно, – сказала Лорен недовольным голосом. – Я буду ждать звонка.
   Айрис положила телефонную трубку и в нерешительности замерла в передней. Конечно, Лорен права. Айрис просто не в праве отказываться от такой возможности.
   Может, Джералд поедет с ней?
   Она вернулась в гостиную и вкратце пересказал содержание телефонного разговора.
   – Мне обязательно нужно поехать туда. Эта галерея – одна из самых известных в Штатах. Я буду дурой, если не соглашусь на это предложение. Но я вовсе не…
   – Ты хочешь, чтобы я помог тебе достать билет на самолет?
   Голос Джералда был откровенно враждебным. Айрис посмотрела ему в глаза и сказала прямо:
   – Я меньше всего хочу уезжать отсюда сейчас. Но у меня нет другого выхода.
   – Конечно, о чем речь. Для тебя важнее всего твое искусство, разве я не вижу.
   Выходя из себя, Айрис воскликнула:
   – Ты можешь уезжать куда угодно, когда появляется такая необходимость, но я не могу позволить себе этого?
   – Поездка в Никарагуа была вызвана чрезвычайной ситуацией. Что касается тебя, то ты всегда будешь скульптором, и я всегда буду для тебе лишь вторым номером.
   – О чем ты говоришь?
   – А я не привык быть вторым.
   – Разве здесь идет речь о каком-то выборе? Я одновременно и женщина, и скульптор. Разве можно как-то разделить эти две ипостаси?
   – Я достану тебе билет.
   Отбросив, как уже непригодную, мысль пригласить его с собой, Айрис взорвалась:
   – Значит, мужчина может совмещать и карьеру, и какие-то личные отношения, а женщина должна выбирать? Я думала, что мы живем уже не в то время, когда вопрос ставился таким образом.
   – Мне вовсе не нравится, что меня бросают сразу же, как только появляется что-то более перспективное.
   – Но это не просто что-то, это очень важно!
   – В отличие от меня.
   – Ты переворачиваешь все, что я говорю, – яростно проговорила Айрис и вышла.
   До нее доносились обрывки разговора, который перемежался большими паузами. Через десять минут Джералд вошел в гостиную.
   – Единственное место, которое мне удалось заполучить, – на утренний рейс в восемь тридцать. Мы переночуем в гостинице недалеко от аэропорта, я уже заказал номер. Чтобы добраться вовремя, нужно выезжать прямо сейчас.
   Айрис оглядела уютную, освещенную огнем камина комнату, где она провела столько счастливых часов.
   – Я не хочу уезжать.
   – Я бы тоже хотел, чтобы следующие пять дней ты провела здесь, а не в Нью-Йорке.
   – Поехали со мной, – попросила она его.
   – На этот рейс больше нет свободных мест, А мой личный самолет сейчас занят. Кроме того, мне скоро нужно уезжать в Арабские Эмираты.
   Ее охватило горькое разочарование. Все эти дни ни слова не было сказано о любви. Джералд не любил ее и не собирался влюбляться. Так что, наверное, не стоит быть настолько зависимой от него. Но где-то в глубине души она жаждала его любви. Она услышала свой голос:
   – Я буду скучать по тебе.
   – Мы созвонимся, и, кроме того, сегодняшний день еще не закончился. Но нам пора выезжать. Идет проливной дождь, видимость очень плохая, и дорога займет гораздо больше времени, чем обычно.
   Айрис сказала с вызовом:
   – А поцелуй на прощание?
   Он целовал ее так, словно не мог насытиться ею. В этом поцелуе смешались ярость и желание. Стараясь скрыть дрожь в голосе, Айрис сказала:
   – Пойду собираться, а то мы займемся любовью прямо здесь, на ковре.
   Через десять минут она уже была готова. Все свои вещи она небрежно запихала в чемодан, а подарок Джералда положила в сумку, чтобы взять с собой в самолет. Уже подойдя к двери, она последний раз окинула взглядом спальню, в которой была так счастлива. Вернется ли она сюда? Или это конец всему?
   Чувствуя что разрывается надвое, она спустилась вниз и обнаружила, что Джералд уже приготовил ее верхнюю одежду и обувь. Он говорил по телефону с экономкой, объясняя ей перемену планов. Затем он взбежал наверх и через две минуты вернулся в деловом костюме с небольшим кожаным саквояжем. Он выглядел совершенно чужим. Впервые она пожалела о том, что не зарабатывает на жизнь чем-то другим.
   Джералд взял с подставки большой зонт.
   – До машины придется пробежаться под дождем.
   – Джералд…
   Что-то в ее голосе заставило его остановиться. Он небрежно сказал:
   – Айрис, не будь такой удрученной.
   – Мы ведь еще увидимся?
   – Конечно же. Ведь это пока не конец нашим отношениям. Ты знаешь это так же хорошо, как и я.
   Она ждала вовсе не такого ответа, но должна была радоваться и тому, что получила.
   Хотя Джералд был прекрасным водителем, но дождь, стоящий стеной, вынудил его быть предельно осторожным. Они не разговаривали, и у Айрис было время подумать. Сначала он произнес слово «всегда» – «Я всегда буду вторым для тебя», а потом – «пока» – «Это пока не конец нашим отношениям». Какое противное слово – пока. Что именно он имел в виду? Что у них есть какое-то общее будущее? Или что они расстанутся, когда он устанет от нее?
   Может быть, эти несколько счастливых дней были для него просто небольшой передышкой между делами? В голове Айрис вертелся еще один вопрос, который она старалась игнорировать, потому что на него у нее не было ответа. Любит ли она Джералда? Может быть, подумала она, рассеянно глядя в окно.
   До аэропорта они добрались уже поздно вечером. Гостиница встретила их умопомрачительной роскошью, о которой она раньше только читала. Джералд пошел в ванную принять душ, не пригласив ее с собой. Она разложила свои вещи и обнаружила, что забыла зубную щетку в Блэкпуле. Набросив плащ и взяв кошелек, она написала Джералду торопливую записку и вышла. Еще по дороге она заметила недалеко отсюда дежурную аптеку.
   Айрис была даже рада выйти на свежий воздух. Ей нужно было побыть одной хоть несколько минут. Она раскрыла зонтик Джералда. Капли дождя застучали по ткани, как пистолетные выстрелы. Аптека была почти пуста. Она купила зубную щетку и вышла. Погруженная в свои раздумья, она не обратила внимания на человека, который вышел вслед за ней.
   Сейчас она вернется в номер, и они и Джералдом опять будут любить друг друга. Трещина, так неожиданно появившаяся в их отношениях, затянется. Как она могла сомневаться в их совместном будущем? Разве его нежность и забота в эти несколько дней не были доказательством любви?
   Неожиданно она почувствовала сильный удар по правой руке. Айрис вскрикнула, и кошелек упал из ее разжатой руки на асфальт. Она покачнулась. Второй удар ожег ей щеку, затем последовал толчок в плечо, такой сильный, что она упала на дорогу. Какое-то время она абсолютно не чувствовала боли. Отстраненно, как будто это случилось с кем-то другим, она наблюдала, как худой человек в капюшоне, надвинутом на лицо, схватил ее кошелек и исчез в темноте.
   Придя в себя, она обнаружила, что сидит на земле, и край ее плаща уже намок. Ноги ее не слушались, она никак не могла подняться. Затем появилась слабая боль в предплечье, распространившаяся на плечо. Она становилась все сильнее и в конце концов заставила ее застонать. Айрис подняла руку и коснулась щеки. С ужасом она обнаружила, что ее рука в крови.
   – Мисс? Что случилось? С вам все в порядке? Здоровенный парень в старой кожаной куртке помог ей подняться, подал упавший зонтик и осмотрел ее щеку.
   – Ничего страшного, скоро заживет. Мой приятель побудет с вами, а я пойду разыщу полицейского.
   Ее слабый протест утонул в звуках дождя. Второй мужчина, тщедушный и маленький по сравнению с первым, смотрел на нее сочувственно.
   – Вырвали ваш кошелек? Сейчас это часто случается. Хорошо еще, что у него не было оружия.
   Оружие, кровь, Чесни – мелькнуло в голове Айрис. Она не может прийти к Джералду вся в крови. Она полезла в карман пальто за салфеткой, но сильная боль опять прострелила ее плечо.
   – А вот и полиция.
   Озаряя окрестности миганием голубых огней, полицейская машина остановилась возле них. Молоденький офицер подошел к ней и начал задавать вопросы, на которые она попыталась ответить. Вокруг них собралась небольшая толпа зевак.
   – Боже мой, Айрис, что случилось? Она увидела бледное лицо Джералда.
   – Вы знаете эту женщину, сэр? – спросил полицейский.
   – Айрис, отвечай же! – В его голосе слышалось отчаяние.
   Она поспешно ответила:
   – Все в порядке, у меня просто вырвали кошелек.
   Джералд повернулся к офицеру.
   – Я сам вызову врача. Вы получили всю необходимую информацию?
   – Сообщите мне пожалуйста, название вашей гостиницы, чтобы я мог сообщить вам о результатах расследования. Однако я должен сразу вас предупредить, что такие преступления чаще всего остаются нераскрытыми.
   Как только все формальности были закончены, Джералд взял ее под руку. Айрис поблагодарила своих спасителей, и они с Джералдом направились в отель, чувствуя за спиной любопытные взгляды. Наконец они добрались до своего номера. Он закрыл дверь и, не говоря ни слова, подошел к телефону.
   – Я хорошо себя чувствую, мне не нужен врач, – попробовала протестовать Айрис, но Джералд был непреклонен.
   Она не могла самостоятельно раздеться, и он помог ей снять пальто.
   – У меня в кармане зубная щетка, вытащи ее, пожалуйста.
   Он вертел в руках маленькую пластиковую коробочку.
   – Неужели тебе не пришло в голову, что если бы ты позвонила дежурному по этажу, тебе бы принесли десяток зубных щеток?
   – Я об этом не подумала.
   – А о чем ты вообще думала?
   – Если нам предстоит опять ругаться, можно я хотя бы присяду?
   Айрис без сил опустилась на огромную кровать, занимающую половину номера.
   – Я очень сожалею, что тебе пришлось увидеть меня в таком состоянии…
   – А ты можешь представить себе, что я почувствовал, когда вышел из ванной и обнаружил твою дурацкую записку? Пять минут, которые я прождал, показались мне вечностью.
   Его голос был холоден, как лед.
   – Когда я вышел на улицу и увидел полицейскую машину и толпу, я подумал, что ты погибла!
   Плечо Айрис горело, ей ужасно хотелось лечь и закрыть глаза.
   – Как видишь, все обошлось.
   – В этом нет твоей заслуги. Тебе просто повезло. Почему ты не дождалась меня, а пошла шляться по улицам среди ночи?
   Айрис сказала громко, стараясь унять дрожь в голосе:
   – Я понимаю, что все это должно было напомнить тебе о той трагедии с Чесни, и поэтому ты так сердит. Но пожалей и меня, Джералд. Я ведь не специально попала в этот переплет. Я сто лет живу в Лондоне, и со мной никогда ничего не случалось.
   – Да, ты права. Это действительно напомнило мне о Чесни. Обо всех тех уроках, которые я извлек из этой трагедии. И первый из них – не впускать никого в свою жизнь, потому что за любую привязанность приходится расплачиваться болью и нервным срывом. Я уже стал было забывать об этом. Но, к счастью, ты напомнила. Так что даже хорошо, что ты завтра уезжаешь в Нью-Йорк.
   Плечо Айрис раскалывалось, а сердце ныло от холода. Ее гордость рассыпалась на мелкие кусочки, и она спросила неуверенно:
   – Но мы ведь еще увидимся?
   – Не думаю. Все было замечательно, но всему приходит конец. Так что давай разойдемся по-хорошему.
   В дверь постучали. Джералд впустил седовласого мужчину в мокром плаще, который представился доктором Вистлером.
   – Какое ужасное время, мадам. Сейчас небезопасно даже просто пройти по улице, – посетовал врач. – Где болит?
   Врачи никогда раньше не называли ее «мадам». Доктор осмотрел рану на щеке и плечо. Айрис вдруг с удивлением обнаружила, что ей неловко раздеваться при Джералде. Ей было неприятно, что он видит ее в лифчике. Еще утром такие мысли показались бы ей абсурдными.
   Врач порекомендовал постельный режим, холодные компрессы и болеутоляющие таблетки. Она вежливо его поблагодарила и, как только он ушел, сказал Джералду.
   – Я приму душ и лягу спать.
   – Заказать тебе что-нибудь поесть из ресторана?
   – Спасибо, не надо. Завтра утром я вызову такси.
   – Я сам отвезу тебя в аэропорт, – прошипел Джералд сквозь сцепленные зубы.
   – Зачем? Не нужно. Разве ты не дал мне понять, что никак не дождешься, когда мы расстанемся? Просто закажи мне такси.
   – Я не привык, чтобы мне приказывали, так что тебе придется смириться с моим присутствием в аэропорту.
   – Ты хочешь, чтобы последнее слово всегда было за тобой? – вспылила Айрис. – Ты можешь ездить в Никарагуа и Эмираты, ты можешь давать мне указания, как мне тратить мои же деньги, ты можешь избавиться от меня, как только тебе заблагорассудится. Ну что ж, пусть так и будет. Но не надейся, что я еще хоть раз пущу тебя на порог.
   Она не без труда поднялась и, пытаясь идти прямо, с высоко поднятой головой направилась в ванную. Впервые за последние дни она закрыла задвижку. Потом с опаской посмотрела в зеркало. Лицо было белым, как простыня, на щеке запеклась кровь.
   Ей казалось, что в синяках не только ее тело, но и душа. Мир, который она получила в подарок от Джералда на Рождество, мир, который родился в экстазе, теперь разбился вдребезги. А еще вчера она верила в то, что удивительная близость, установившаяся между ней и Джералдом, может только усиливаться, связывая их все крепче и крепче с каждым днем.
   Но она ошиблась. Он не захотел понять, как важна для нее ее работа, а это нелепое ограбление приблизило неизбежный уже конец.
   Я не заплачу, ни за что не заплачу, подумала она. Может быть, завтра вечером. Но только не сейчас, не перед Джералдом.
   А может, я вообще не стану плакать, а порадуюсь, что так легко отделалась от человека, которого не отпускает прошлое.
   Она горько усмехнулась. Айрис, кого ты хочешь обмануть? Конечно, она выплачет все глаза, как только останется одна. Но никто никогда об этом не узнает.

16

   Было пять часов утра. Айрис встала, взбила смятую подушку и раздвинула шторы. У нее болела голова, потому что седьмую ночь подряд она засыпала в слезах. У нее так болело сердце, что она уже подумывала, а не обратиться ли к врачу. Она чувствовала себя разбитой, несчастной и брошенной. И очень одинокой.