— Я знаю, чего ты хочешь. Только я могу тебе дать это. — Он разжал руку. — Это будет твое. И я буду твоим любовником, призванный адом твоей души. Ведь ты об этом мечтаешь, когда играешь в ночном клубе тайно от Говарда? Ты любишь эту композицию. — Он усмехнулся. — Когда ты играешь «Любовника из ада», ты мечтаешь о таком, как у меня, порошке. И о жеребце вроде меня. — Мужчина хрипло рассмеялся и навалился на нее. — Я знаю, ты хочешь и то и другое. Я все тебе дам. Но сперва ты сделаешь для меня кое-что. Так, небольшое одолжение. А потом мы оба унесемся в другой мир и проведем там несколько дней. Твои ангельские глаза будут гореть от адского наслаждения…
   Марта кивала как китайский болванчик. Действительно, она давно хотела всего вместе, но не могла себе позволить. А этот мужчина, внезапно позвонивший ей и представившийся агентом крупной фирмы звукозаписи, откуда-то узнал ее тайну.
   Тайну, которая была неизвестна даже Говарду Нистрему. Может быть. Марта и открылась бы ему, но потом, после, когда поняла бы, что Говард готов ради нее на все. Готов разрешить ей все. Дать ей все…
   Но пока он был готов только к одному: написать музыку и посвятить ее глазам.
   — Чего ты хочешь взамен? — прошептала она.
   — Его саксофон.
   Она ошарашенно раскрыла глаза и посмотрела на твердые губы, которые только что вжимались в ее рот. Какие твердые губы и какой он весь твердый! Весь. Марта хотела его. Она знала, что с ним получит удовольствие, которое не могла бы получить без него. Хотя и пыталась. Просто он в руках держал то, чего она давно не пробовала. Но хотела невероятно сильно.
   — Но как?..
   — Ты знаешь, где инструмент? Правда? Я имею в виду, его концертный альт-саксофон. Ты сама его иногда берешь… Ну для дела. Для личного дела.
   — Откуда ты знаешь? — Теперь она дышала часто-часто.
   — Он ведь даже не подозревает об этом, правда?
   Она покачала головой и закрыла глаза.
   — Тебе становится так хорошо, лучше, чем с мужчинами. Да? Ты маленькая мазохистка… — Он засмеялся. — Виолончель для таких дел великовата, я понимаю.
   — Не надо. Молчи.
   — Хорошо, я молчу. Но запомни: я все про тебя знаю. Инструмент Говарда Нистрема — ты ведь понимаешь, о каком инструменте я говорю, — он засмеялся, — нужен мне. А взамен ты получишь вот это. — Мужчина снова разжал руку, и Марта уставилась на его ладонь горящими глазами. — И инструмент, который при мне, если захочешь, конечно.
   Она тяжело дышала. В Праге Марта не могла найти такой порошок ни за какие деньги. В Таиланд она летела с тайной мыслью — отыскать нечто похожее и испытать радость, которую никогда не сможет забыть… Такую радость ей довелось испытать дважды, в Западном Берлине, с помощью одного американского солдата… Чем-то похожего на этого внезапно появившегося в ее жизни мужчину.
   — Ты принесешь его?
   — Но…
   — Ты принесешь его. Ты ведь знаешь, где он хранит свой саксофон. У тебя есть ключ… Она застонала.
   — Да, да! Я сейчас его принесу.
   Утром Говард первым делом пошел в кабинет и открыл шкаф. Он поднял футляр концертного саксофона и онемел. Футляр был легок. Пуст? Говард открыл его и осел на диван. Он понимал, что вот теперь по-настоящему рухнули его гастроли.
   В голове заплясали цифры. Неустойка обойдется в такую сумму, после выплаты которой ему не оправиться. Подписывая контракт, он знал, как много ставит на кон. Но Говард Нистрем был уверен в выигрыше, потому что проиграть в этом случае означало проиграть в жизни.
   Солнце светило в окно слишком ярко, от его света резало глаза, ему стало больно. Сердце сдавило. Если он проиграет, Келли не сможет учиться в дорогой школе — нечем платить. Аренда дома-замка тоже будет не по карману.
   Страшные картины замелькали перед его мысленным взором: он играет в ресторане, на улицах европейских городов, ему кидают монеты в шляпу. Он ведь ни во что не вкладывал деньги — ни в акции, ни в недвижимость. Только в себя, в свою жизнь и в свою страсть к музыке. Пэт предлагала ему подумать об этом, даже поговаривала об учреждении собственного музыкального журнала, но Говард отмахивался — потом, после. Он тратил деньги на помощь восточноевропейским джазменам, не требуя отдачи. Он был своего рода агентом влияния новой волны джаза, за которую ухватился, как за вожжи впряженного в колесницу горячего жеребца. Он хотел насадить свое направление в джазе, но для этого нужно было многих купить. О нет!
   В дверь постучали. — Говард, это Линн, — услышал он голос из-за двери. — Звонит Сандра. Ты подойдешь?
   Сандра. Звонит Сандра. Внезапный покой, охвативший его при упоминании этого имени, удивил Говарда. Вот кому он расскажет! Она психолог, она объяснит, что делать и как поступить. Неважно, что она женщина, — она профессионал.
   Говард кинулся в гостиную и схватил трубку.
   — Алло! Сандра!
   — Как дела? Ты сегодня летишь в Таиланд?
   Голос спокойный и уверенный, ему хотелось ответить ей таким же, уверенным и спокойным голосом, как ее: «Да».
   Но разве он может?
   — Я, Сандра, похоже, вылетаю. Прямо сегодня. В трубу. — Он невесело усмехнулся. — Мне конец, Сандра.
   — О чем ты говоришь? Что случилось? Келли в порядке?
   — Да, она в порядке. Келли даже звонила мне вчера. Представляешь? Но, Сандра, нам обоим конец. Мои гастроли срываются, а неустойка мне обойдется в такую сумму… Я ведь поставил на карту все, Сандра, подписывая этот контракт.
   — Погоди, не клади трубку! Обещаю, я помогу тебе. Только расскажи мне все.
   — Ты? Ты мне поможешь? Никто не может мне помочь.
   — Никто — это верно. А я помогу.
   — Тогда я твой вечный должник, Сандра Мередит.
   — Хорошо. Ловлю на слове. — Она усмехнулась. — А теперь рассказывай…
   И она слушала, как Говард пересказывает то, что они придумали с Дугласом Скоттом, сидя на скамейке в Сэнфорде и любуясь гладью озера, которое повидало на своем веку жестокие сражения ради успеха и победы одних над другими, ради исполнения своих желаний и достижения цели. Сандра хорошо помнила то чувство обладания желаемым, которое охватило ее тогда. Она вообразила себя этаким генералом Монро, а Дугласа своим ординарцем, готовым исполнить все капризы начальника, усмирить индейское племя и занять желанную территорию. Завладеть ею навсегда.
   Пока выполнена первая часть сценария. Говарду Нистрему предстоит поучаствовать во второй. Что ж, пока все идет, как задумано. До самолета есть еще несколько часов, и в эти часы Говард узнает, что чудо возможно, если его делами займется Сандра Мередит.
   — Скажи мне, Говард, без чего именно ты не можешь обойтись на гастролях — без Марты или без инструмента?
   — О, ты еще спрашиваешь! Сандра, милая, ну конечно, без инструмента! Я вообще могу играть один, контракт мой. В конце концов, у меня есть еще одна виолончелистка. В резерве. Она иногда играет вместо Марты.
   — Все поняла, Говард. — Сандре показалось, что воздух, который она сейчас вдохнула полной грудью, невероятно свеж и чист. Он словно пропитан озоном. — Говард Нистрем, ты должен сделать только одно, но очень точно.
   — Что? Что, Сандра?! Говори, я готов сделать все, что ты скажешь!
   Отлично, Говард, мысленно похвалила она. Я так и думала, но все равно приятно слышать, что не ошиблась.
   — Никуда не выходи из дома, — велела Сандра. — Жди.
   — Но мой самолет…
   — Ты обещал, Говард. — И она повесила трубку.
   — Поднимайся, милочка. Сейчас ты поедешь в аэропорт.
   — Я лечу на гастроли?
   — В каком-то роде. — Мужчина усмехнулся. — Но не на те, о которых ты думаешь…
   — О-о-о…
   Марте показалось, что музыкальные фразы «Любовника из ада» материализовались, и она приподнялась на локтях, выгибаясь всем телом навстречу желанию…
   Дуглас вздохнул. Что ж, детка, тебя ждет место в клинике. Будешь лечиться. Сандра об этом уже позаботилась.
   Линн открыла дверь на звонок — и никого не увидела. Только большой мешок из серой грубой ткани, похожий на те, в которых привозят овощи из далеких селений на рынок, лежал на ступеньках. Она опасливо наклонилась к нему — что-то неровное, странной формы, лежащее внутри, топорщило ткань. Она осторожно потянула за край мешка, в отверстии что-то сверкнуло. Она раскрыла мешок шире. Саксофон!
   — Говард! Говард! Инструмент! Его подкинули! — Линн помчалась к Говарду, а он уже бежал ей навстречу. — Твой саксофон!
   — Он цел? Цел? — прижимая его к себе, ощупывая и проверяя клапаны, спрашивал Говард. — Ох, Линн! Он цел! Он у меня! Все прекрасно! Все так, как сказала Сандра! Линн, соедини меня с ней немедленно! Я сообщу, что саксофон нашелся!
   Но Сандра опередила его. Мобильник в кармане Говарда зазвонил. Он поднес его к уху и обрадованно вскричал:
   — Сандра!
   — Ну как, все в порядке? — спросила она.
   — Сандра, ты ясновидящая! Вот он, ты видишь мой сакс? Мой позолоченный сакс со мной! Я спасен! Контракт в порядке, и я стану… Сандра, ты отметишь со мной мой успех? Как бы я хотел, чтобы ты прилетела на концерт!
   — Спасибо, Говард, но у меня слишком много работы.
   — Я приеду в Орландо. Я снова дам концерт на Черч-стрит. Благотворительный. В твою честь. Я должен тебя отблагодарить. Я твой должник, и снова повторяю это. Ты слышишь?
   — Конечно, Говард. И снова отвечаю тебе: ловлю на слове.
   Говард не уловил лукавства в ее тоне — слишком был возбужден.
   — Счастливо, Говард.
   Может быть, стоило дать Говарду помучиться день? — закончив разговор, подумала Сандра. Не слишком ли быстро он обрел утраченное?
   Впрочем, я ведь не собиралась выстраивать сюжет крутого детектива. Что для меня главное? В сознании Говарда Нистрема я соединяюсь с радостью и успехом.
   Сандра улыбнулась. Ну что ж, операция «Любовник из ада» удалась. Интересно, внезапно пришла ей в голову мысль, а Дуг на самом деле спал с этой Мартой? Или несчастной это было ни к чему? Какая же ты собственница, Сандра Мередит! — упрекнула она себя. Хочешь, чтобы все мужчины, с которыми ты имеешь дело, оставались тебе верны. А сама?
   Я буду верна Говарду Нистрему. Непременно. И очень скоро.
   Собранная, уверенная в себе, Сандра сидела в офисе в ожидании следующего клиента. Сегодня к ней записалась Мэри Спирс, и это хорошо. Сандра собиралась внушить ей, что без статьи о гастролях Говарда Нистрема в Таиланде номер музыкального обозрения выйти просто не может. Более того, она расскажет Мэри о странных обстоятельствах, которые предшествовали гастролям. Само приключение, едва не сорвавшее гастроли и чуть не разорившее вполне состоятельного музыканта, и благополучный его исход придаст гастролям еще большую пикантность. Интерес к Говарду, к которому благоволят неведомые силы, спасшие его от краха, в Америке еще больше возрастет. Всякая чертовщина в моде, она щекочет нервы, и почему бы не доставить обывателю удовольствие, если есть спрос? Тогда тиражи новых записей, которые им просто необходимы, разойдутся-разлетятся, да и Мэри, выступив со своим журналом информационным спонсором гастролей по Штатам Говарда Нистрема, не останется внакладе.
   А тогда… Ей, Сандре, давно пора расширить свое дело, снять под офис весь особняк, все три этажа, а не один, как сейчас. Нужны просторные помещения для групповых занятий. Она все больше склонялась к мысли выпускать компакт-диски для желающих заниматься психотерапией дома. Что-то вроде кассет, которые она надиктовала для Келли.
   Сандра все чаще задумывалась над новым для нее предметом — проблемами детской психологии. Она обязательно займется этим, но позднее, когда у них с Говардом родятся дети. Сколько? Ну.., может, еще девочка и два мальчика. Она еще успеет, до сорока лет. После сорока тоже можно, но уже есть риск, поэтому лучше раньше.
   Сандра покачала головой. Кто бы мог подумать, что ее жизнь может перевернуть ребенок?!
   Но Келли это сделала. Теперь на собственном опыте Сандра поняла то, чего подсознательно опасалась раньше, почему не хотела выходить замуж и заводить детей. Ну конечно, дети начинают управлять твоей жизнью, своим рождением запуская по новому кругу твои часы. И это уже не твое время, а их время. Оно уже запущено не для тебя лично.
   Вот что поняла и согласилась принять Сандра Мередит.

Глава 12

«Concerto grosso»
 
   Это был настоящий успех. Местные газеты вопили от потрясения — такого саксофониста здесь еще не слышали, Говард играл как никогда — душевная встряска накануне гастролей словно вожжами подхлестнула его и он превзошел самого себя. Его квартет очаровал публику. Кстати, виолончелистка, заменившая пропавшую Марту, была прелестной, юной и трогательной. Линн присылала фотографии пачками, и Сандра могла собственными глазами убедиться, насколько велик успех Говарда Нистрема.
   Психолог Сандра Мередит удовлетворенно улыбалась и говорила себе: я могу помочь человеку перепрыгнуть через собственную голову. Конечно, потом придется им заняться и помочь вернуться в норму, пройдя через спад, через вялость. Говард Нистрем справится со стрессом, причиной которого явился успех. Он эмоциональный человек и вполне управляемый.
   Дуглас Скотт отчитался перед Сандрой коротко, но ясно:
   — Девица и впрямь хороша. Но не на мой вкус.
   — Правда?
   — Истинная правда. Таких, как ты, больше нет.
   Сандра легонько отстранилась от него, и рука Дугласа повисла в воздухе.
   — А где благодарность?
   — Ты получишь ее.
   — Когда же?
   — Можешь и сейчас. — Она отошла к сейфу. — Вот. — И протянула ему конверт.
   — Наличными? Давненько не видел столько сразу.
   — Но ты тоже тратил наличные. Он пожал плечами.
   — В Восточной Европе ценят портретную живопись в зеленых тонах. Им подавай бумажки с американскими президентами. И это все? — Дуг поднял глаза на Сандру.
   — Но здесь и премия.
   — Я о другой премии, Сандра.
   — Ах, Дуглас Скотт…
   — Неужели ты хочешь предложить мне остаться друзьями? Я ведь предлагаю тебе секс…
   — Понимаю, что не любовь. «Ты не знаешь, что такое любовь».
   — Ох.
   — Да я не о тебе, Дуглас. Это название джазовой композиции одного известного музыканта, Депоула. Вообще-то это баллада.
   — А ты сама-то знаешь, что такое любовь?
   — Довольно долго не знала. Я думала, в основном это секс. Но сейчас понемногу начинаю понимать, Дуг. Это совсем, совсем другое.
   — Но пока ты еще не поняла до конца, предлагаю повторить пройденное за последние несколько лет.
   Сандра засмеялась, окинула взглядом Дуга, заметила его готовность и подошла к нему.
   — Спасибо, Дуг. Но это уже невозможно.
   — Зря ты так, Сандра.
   Она качала головой и улыбалась.
   — Все, Дуг, все. Моя прежняя жизнь закончилась. Первая, я бы так выразилась. Теперь я хочу прожить еще одну, еще столько же, но иначе. Я хочу узнать то, что знают другие.
   Дуг отошел от нее на шаг, взглянул внимательно.
   — Веришь, а я ведь не взял эту Марту.
   — Почему?
   — Мне стало жаль ее. Это хорошо, что ты устроила ее в клинику.
   — Бедная девочка.
   — В общем-то да. Ну что ж, прощай, Сандра. Я скоро уезжаю, надолго.
   — Опять?
   — Труба зовет, милочка. Но мы еще встретимся. Как старые друзья. Я всегда готов тебе помочь.
   — Спасибо за все, Дуг Скотт. Я тебе тоже всегда готова помочь.
   — Я рад. Успеха в новой жизни.
   — И тебе. Береги себя.
   Она слышала, как зарычал «ягуар» Дуга, потом все звуки стихли. Сандре показалось, что вместе со звуками ушла ее прошлая жизнь. Она оставила ее для новой жизни.
   И новая жизнь началась рано утром, когда она открыла «Музыкальное обозрение».
 
   "Успех потрясающий! Новое направление в джазе, которое в сущности не раз уже возникало в свете рампы, на сей раз прозвучало как никогда мощно. Подвинься, мейнстрим! Прочь, неизменность стиля! Потеснитесь, джазовые традиции! На смену идет симфо-джаз Говарда Нистрема. Сам Говард Нистрем является синтезом Северной Европы и свободных просторов Северной Америки. Его легкие наполнены воздухом Восточной Европы, в которой сегодня ощущается беспредельная, необузданная свобода духа, прорвавшего строгие рамки и установленные правила. Все это, соединив, он вывез в Юго-Восточную Азию. Его саксофон пропел чувственную и сладостную песню джаза, от которой фанаты лишались не только сил, но и, кажется, рассудка…
   Говарду Нистрему осталось присоединить только мелодии космоса, и, судя по всему, он способен впитать в себя даже их…"
 
   Издание Мэри Спирс не пожалело места для фотографий Линн, на которых она запечатлела успех своего патрона.
   Мэри позвонила Сандре, и та даже слегка опешила: такого голоса она еще не слышала у своей клиентки. Казалось, это вопил самый настоящий адреналин.
   — Сандра, — кричала в телефон Мэри, — я твоя должница! Экземпляры моего журнала просто сметаются с прилавков! Я выпускаю дополнительный тираж! Я готова вложиться в диски!
   — Мэри, торопись, — посоветовала Сандра. — Я могу сказать тебе: время есть, но оно утекает так же быстро, как те деньги, которые ты не успеешь заработать на Говарде Нистреме, если опоздаешь.
   — Мои люди уже улетели на Восток! — с гордостью сообщила Мэри. — К моменту появления Говарда в Штатах диск будет лежать на прилавках!
   — Отлично!
   Распрощавшись с Мэри Спирс, Сандра набрала номер Келли.
   — Келли? Как ты, девочка? — Сандра почувствовала, как изменился ее голос, в нем слышалась нежность, которой никогда не возникало в разговоре с кем-то еще. Никогда.
   — Сандра! У меня все хорошо. Я видела папу по телевизору. Он так вспотел, у него было мокрое лицо. Он устал, да?
   — Наверняка. Но ты могла бы ему позвонить.
   — Я собиралась, но мне некогда.
   — А что ты делаешь?
   — Спорила с Майклом.
   — А кто такой Майкл?
   — Да есть тут один тип. — Келли вздохнула и засопела. — Он в меня влюбился.
   — Ого! — выдохнула Сандра. — И какой он?
   — Ну.., я тебе его нарисую.
   — И пришлешь, да?
   — Да. А когда приедешь, я тебе его покажу. Он ничего, но очень сильно рыжий. Отсмеявшись, Сандра спросила:
   — Ты слушаешь мой голос перед сном?
   — Я уже выучила все кассеты наизусть. Пришли мне еще.
   — Думаю, мы скоро встретимся.
   — Ты приедешь ко мне?
   — Ты приедешь ко мне. Уже скоро.
   — Вот здорово! А папа?
   — И папа тоже.
   — Целую тебя, Сандра.
   — И я тебя. Крепко-крепко.
   Облегченно вздохнув, она подошла к зеркалу. На нее смотрела высокая темноволосая женщина с идеальной стрижкой, в идеальном костюме и в идеальных туфлях. Лицо свежее, молодое. Ей тридцать шесть лет. У нее семилетняя дочь и знаменитый муж-музыкант. Она преуспевающий психолог с обширной клиентурой. У нее дом во Флориде. Вот то, что она есть. Точнее, почти есть. Потому что ни дочь, ни муж пока не знают, что они дочь и муж Сандры Мередит, лучшей подруги покойной матери Келли и покойной жены Говарда Нистрема.
   Сандра повернулась в профиль, с удовлетворением отметив, что он по-прежнему безупречен — время не тронуло ее черты, они свежи и четки. Она еще долго будет такой, но не вечно. Да, есть способы продлить молодость, гормональные таблетки в том числе. Но какой смысл умереть молодой? Природу опасно обманывать — пример тому Пэт Трифиро. Она, Сандра, согласна стареть, но это будет красиво. Уж она постарается. Рядом с любящим мужем и детьми это возможно.
   Итак, она обеспечила успех Говарду, а теперь этот успех надо разделить с ним. Не на сцене и не в музыке. Чувственно.
   — Я уезжаю на несколько дней, — сказала она своей секретарше. — Оставляю дела на тебя. — Сандра улыбнулась. — Не скучай. Кстати, ты снова очень хорошо выглядишь. Уж не собираешься ли ты меня покинуть ради какого-то ковбоя, а?
   Милли опустила глаза, а щеки покрылись легким румянцем.
   — Возможно, Сандра.
   — А тебе очень хочется, да?
   — Он такой замечательный.
   — Это он ездит на «альфа-ромео»? На красной спортивной машине, да?
   — Да…
   — Не сын ли он арабского шейха?
   — Нет. Нефтяного магната.
   — Немного не угадала. Он из…
   — Он из России, Сандра.
   — Ого! Ты рискуешь.
   — Нет. Я просто его люблю.
   — Желаю успеха, девочка. Но подожди моего возвращения, не улетай к медведям прямо сейчас. Хорошо?
   — Обещаю.
   Сандра вышла из офиса, села в машину и отправилась домой собирать вещи. Через два дня Говард должен быть во Вьетнаме. Там, на юге, в курортном городке Вунгтау, состоится джазовый концерт музыкантов из стран Юго-Восточной Азии. Говард будет на нем американской звездой, он единственный из всех, кто не захотел воспринимать Вьетнам с позиций прошлого, ушедшего времени. Сейчас Говард всем сердцем устремлен в будущее.
   Долгий перелет не утомил Сандру. Она слушала музыку, надев наушники, читала газеты, потом завернулась в клетчатый шерстяной плед и, потягивая красное сухое чилийское вино, которое принесла стюардесса, расслаблялась.
   Все должно произойти в Вунгтау. Сандра прочла об этом курортном местечке все, что могла, и поняла — там замечательно теплое море, сосны на берегу, но не такие, как у нее на родине, в Калифорнии. Теперь, сидя с закрытыми глазами, она увидела берег, покрытый мелким светлым песком, рыжеватые стволы сосен, и ей показалось, что она ощутила запах нагретой хвои. Море было совершенного изумрудного цвета и теплое, неважно, что на дворе уже стоял декабрь.
   Потом Сандра представила звездное небо и Южный Крест на нем, вообразила ароматы чужой земли, которая там странного красного цвета. Она улыбнулась. А как все получится на самом деле?
   И ответила себе: будет точно так, как я представляю.
   А Говард? Как будет с ним?
   Вместо ответа Сандра выпила остатки вина из прозрачного пластикового стаканчика.
   Об этом она не станет сейчас думать. Это должно произойти спонтанно.
   Огромный зал курортной гостиницы набит битком. Сандра устроилась в третьем ряду, в самом центре, у прохода. Она была в розовом костюме — брюки и пиджак, застегнутый на одну перламутровую пуговицу. Она намеренно выбрала любимый фасон и любимый цвет вьетнамских женщин, тем более что чернота ее волос могла соперничать разве что с чернотой и блеском и густотой их волос. Она, между прочим, и подстрижена точно так же, как они. У них даже волосы похожей структуры. Сандра Мередит всегда прекрасно чувствовала среду, она обладала точным, безошибочным чутьем — где ей следует быть заметной, а где лучше затеряться в публике.
   Играли джазовые композиции самого разного стиля и самых разных направлений, разных составов. Здесь были и многочисленные биг-бэнды, и квартеты, и трио. Они играли все — от кул-джаза и соула до авангардного. Последний играли поляки, они, кажется, больше ничего не умели играть. Отчаянно, с наслаждением блюзовали африканцы — черные парни из Кении, их солистка была просто потрясающей. Но у них чувствовалась английская школы игры. Китайские джазисты не произвели на Сандру впечатления — они пытались играть буги-вуги, но это так и осталось попыткой.
   Занятной показалась группа из Германии, солист — кудрявый круглый коротышка с веселой мордашкой не претендовал на лавры Луи Армстронга, но его вокал был неплох. Особенно хорошо ему удавались этнические мотивы. Жарким Арабским Востоком дохнуло со сцены, когда он начал свои импровизации ритуальных песен бедуинов. От мощного соло в тишине зала у Сандры по коже поползли мурашки. Что ж, если прежде, при зарождении джаза, инструменты стремились повторить человеческий голос, то теперь наоборот — человеческий голос старается воспроизвести рыдание саксофона, мощный зов тромбона, сымитировать плач скрипки.
   А потом вышел Говард. Он был в черных кожаных брюках и в черной рубашке. Говард ступал по сцене грациозно, словно пантера с вожделенной добычей в зубах. Золоченый саксофон подал голос сразу, когда его верный друг и повелитель ступил в свет рампы. Говард не объявлял, что будет играть, но уже первые чистые звуки дали понять собравшимся: это классика, переплавленная в огненные ритмы джаза.
   Говард Нистрем делал переложение сам и вполне мог соперничать с теперь уже вечным Джорджем Гершвином, у которого так органично сплелись симфоническая музыка и джаз. Говард играл Вагнера, фрагмент увертюры к опере «Тангейзер». Вагнер очень подходит Говарду по силе чувств, подумала Сандра.
   А когда он исполнял Рахманинова, классическую композицию «Концерт номер два», Сандра закрыла глаза и открыла их лишь под топот и свист зала. Триумф. Снова триумф Говарда Нистрема.
   Больше она не могла усидеть на месте и стала пробираться к выходу. Она решила пойти к морю.
   Сандра ступала по самой кромке воды, теплые волны набегали на берег и лизали туфли. Она сбросила их, и тогда упрямые волны взялись за ее брюки, облизывали тонкий шелк, и он прилипал к лодыжкам.
   Еще немного, и она увидит Говарда. Сандра послала ему факс в гостиничный номер.
   «Ваша поклонница ждет вас под соснами в десять».
   Придет ли он?
   Она улыбнулась. По номеру факса отправителя он догадается, кто эта поклонница.
   В десять часов и десять минут Сандра пришла в назначенное место. Никого. Сердце ее готово было заныть от разочарования, но… Запах. Она обладала потрясающим нюхом. Сандра почувствовала едва уловимый запах, абсолютно мужской. Она бы не сказала точно, что это — лосьон после бриться или просто запах разгоряченного тела.
   Ну конечно, Говард где-то здесь. Наверняка спрятался, принимая предложенную игру в тайное свидание.
   Сандра тихонько окликнула:
   — Говард Нистрем. Твоя поклонница здесь. Я пришла к тебе, В ту же секунду крепкие мужские руки стиснули ее, и Сандра застонала.