Страница:
Длинный порывисто обернулся к ней лицом и развел руки в стороны, как бы пытаясь схватить молодицу в объятия. Она увернулась и ошпаренной кошкой кинулась к всадникам.
Кто?то из негодяев, сориентировавшись, схватил ее за подол платья и потянул на себя. Девушка споткнулась и упала на коленки, при этом громко охнув. Наверное, ушиблась.
Этот вскрик окончательно вывел крепыша из себя.
– Ну, собаки! Сейчас я вам хвосты рубить стану! Перси, спина к спине!
Тевтон мгновенно понял, какого маневра от него требует напарник, и повернул своего коня хвостом к крупу скакуна Гавейна. Таким образом, тылы обоих рыцарей оказались более?менее защищенными.
Первая атака вышла весьма удачной для бывших паладинов Круга Стоячих Камней.
Гавейн сшиб с ног и едва не затоптал того головореза, который толкнул девушку, и испытал при этом такое удовлетворение, что сам удивился. Обычно дрался хоть и с азартом, но без фанатизма. Выполняя обычную работу?воина. За которую платят.
А тут.
И что это с ним такое? Ведь даже толком не рассмотрел ту, из?за которой ринулся в драку. Наверное, это все из?за удачного начала службы. Деньги – великая сила, способная творить невероятные чудеса.
Например, размягчить зачерствевшую душу рыцаря?неудачника.
Бородач оглянулся на блондина. Как там у него дела?
Напарник тоже ворон не ловил. Прижал одного из противников к стене и пытался достать его мечом. Правда, отчего?то не рубил, а норовил огреть плашмя. Чего это он решил проявить милосердие? На взгляд Гавейна, насильникам самое место в аду.
Причем, похоже, они нарвались на какую?то шайку. Ишь, собака у них вместо опознавательного знака. И как удивился этот длинный, когда рыцари не проявили должного уважения (или следовало трепетать от страха?). Вероятно, псы имеют определенную репутацию в Киеве.
Но как же тогда быть с уверениями Востреца, что в столице Куявии тишь да гладь да Божья благодать? Или не хотел ударить в грязь лицом перед иностранцами? Знаем мы этих патриотов. Так и норовят приукрасить общую картину.
Ладно, потом разберемся. Сейчас первым делом надобно выручить даму и самим смыться. Есть, конечно, соблазн разгромить банду, а затем потребовать от князя награду за отличную службу. Но тут непонятно, кто еще кого разгромит. Многовато этих «собачек» на их с тевтоном головы.
Эх, если бы уловку какую придумать. Хотя бы вот подхватить девицу к себе в седло и деру. Этипешие, не догонят.
Попробовать, что ли? Чем черт не шутит.
Гавейн с молодецким гиканьем пришпорил коня и направил его к уже успевшей встать на ноги девушке. Бандиты опешили и расступились.
Рыцарь наклонился и приобнял молодицу за талию…
Возможно, та не совсем правильно истолковала его намерения. Потому как неожиданно залепила бритту увесистую затрещину. Да еще и сильно рванула его за руку.
От неожиданности крепыш потерял равновесие и сверзился с седла наземь.
– Елы?палы! – взвыл, схватившись за ушибленную ягодицу. – Ты чего творишь, полоумная?!
Затравленно осмотрелся по сторонам и понял, что дело дрянь.
Его конек, лишившись седока, с перепугу умчался прочь.
Трое разбойников, навалившись на Парсифаля, тащили его с лошади. Блондин отбивался изо всех сил, уже не думая о сохранении вражеских жизней. Рубил с плеча. Однако его удары непонятным образом не наносили нападающим ни малейшего урона.
«Заговоренные они или что?» – удивился бритт.
Прислушавшись, он понял, в чем дело. При соприкосновении с бандитскими головами клинок издавал характерный звон. Итак, кроме кольчуг на негодяях были еще и шлемы. Круглые и плоские, так что под шапками их нельзя было заметить.
Тут на Гавейна тоже напали, так что ему стало не до наблюдений.
Уже после первого размена ударами рыцарь понял, что перед ним отнюдь не новичок в рубке. Уверенная рука, холодный расчетливый ум, подсказывающий, куда и как наносить удары.
Бритт сделал пару своих фирменных выпадов, которым его научил еще командор Ланселат. Обычно они проходили на ура. Если не один, так другой. Но здесь были погашены практически мгновенно.
«Вот дерьмо!»
Интересно, кто учил этого щенка (противник был еще совсем юным парнем, почти мальчиком) фехтованию? Не иначе великий мастер. У такого и самому взять пару уроков не грех. Если не дорого возьмет, конечно.
Ну, хорошо.
Посмотрим, как тебе понравится вот этот подарочек, дорогуша.
Крепыш завертелся волчком на месте, выставив перед собой клинок. Мальчишка немного опешил. Но лишь на самое мгновение. А потом присел, пытаясь достать ноги Гавейна.
Рыцарю только этого и надо было.
Рубанул наискосок, метя в незащищенную пацанячью шею. Вложил в удар столько силы, что наверняка снес бы молокососу голову.
Если бы сумел достичь цели.
В последнее мгновение кто?то успел подтолкнуть его руку. Так что удар пришелся плашмя, но все равно поверг парня сначала в транс, а потом и в глубокую отключку. Гавейн проверил, насколько она глубока, пнув юношу ногой в бок. Молодой человек не шелохнулся, что и решило его судьбу. Возиться с поверженным противником не было времени.
Уже новый нарисовался.
На сей раз это был длинный. По всей видимости, предводитель шайки.
Разминаясь, бритт повел плечами и повертел головой. Этот поединок будет нешуточным. Если желторотый цыпленок дрался как рысь, то громила семи футов роста, пожалуй, за медведя сойдет.
Принялся выписывать клинком в воздухе замысловатые фигуры, чтобы пощекотать нервы противнику. На что тот совершенно неожиданно брякнул:
– Бросай меч! Не наигрался еще?!
Странная это была встреча.
Поздний вечер, глухой переулок, шайка, напавшая на беззащитную девицу…
У Парсифаля сложилось стойкое убеждение, что все это кем?то подстроено.
Но кем и для чего?
Ну, на вторую половину вопроса, положим, ответ было дать нетрудно. У рыцарей при себе имелась по всем меркам немалая сумма денег. Такой приз стоил того, чтобы за него потягаться.
Кто же придумал столь хитрый план? Наверняка тот, кто знал, что они везут деньги и поедут именно этой дорогой.
Знакомых в Киеве у них еще не так много. Значит, кто?то из дворца, из ближнего окружения Велимира.
Самого князя Перси вывел из подозрения почти сразу. Зачем ему отбирать у гостей то, чем он сам их одарил по своей щедрости?
Тогда либо казначей, либо этот зубоскал шут. Не исключена возможность, что к делу мог приложить руку и епископ. Кроме денежного интереса у него был и мотив мести за то, что рыцари отказались служить под его рукой.
Однако больше всего странным было не само нападение.
Хотя какое там нападение? Сами ввязались по дурости в местные разборки. Вот уж чего не мог наверняка учесть тот, кто все это запланировал, так это то, что они таки точно решат вступиться за обижаемую нахалами девушку. Этот кто?то делал ставку на то, что рыцарь обязанзаступиться за слабого. Эх, не знает он имперских рыцарей. Да большинство из них равнодушно проехало бы мимо столь незначительного инцидента. Если бы в голову бритту не ударила моча…
Так вот, странным было то, что разбойники не желали наносить рыцарям серьезных увечий!
Норовили просто?напросто хорошенько отмутузить иностранцев.
Вот, например, когда его стащили с лошади, он подумал, что тут ему и конец. Но нападающие вместо того, чтобы немедленно пронзить грудь Парсифаля своими мечами, только стали топтать поверженного врага. Пребольно, да. Но не смертельно. Притом же по голове не били.
Увернуться от троих противников для тевтона ничего не стоило. Пару мгновений, и он уже был на ногах.
Понятное дело, меч он выронил при падении. Но и кулаки – это тоже оружие. Особенно если знаешь несколько хитрых приемчиков. Однако ж все это хорошо, коль и неприятель идет против тебя с голыми руками. Тут же совершенно иная ситуация.
Иная?
Но отчего «псы» засунули мечи в ножны и стали закатывать рукава?
И еще эта девица.
Будто Парсифаль собственными глазами не видел, как она стащила бритта с коня. И как толкнула его руку, когда Гавейн уже чуть было не угрохал своего противника.
Разве так себя ведут девушки, едва не ставшие жертвой грубых насильников?!
– Бросай меч, говорю, иноземец! – повторил длинный.
При этом так нагло оскалившись, что Гавейн не выдержал.
– Эх, елы?палы! – гикнул он, бросаясь в атаку.
Заработал мечом, точно селянин косой. Влево?вправо, справа?налево. Так, как категорически запрещал драться требовательный и придирчивый к подчиненным Ланселат.
И как?то само собой получилось, что рука вскоре оказалась пустой.
Не всегда гнев хороший помощник в драке.
Вот дьявольщина, подумалось. И стоило бежать столько миль, чтобы вот так глупо сложить голову в далекой полудикой стране? И это тогда, когда судьба, казалось, повернулась к тебе лицом.
В глаза бросилась оскаленная песья морда, выгравированная на доспехе долговязого. Показалось, что тварь смачно облизнулась и пустила слюну.
«А тебе, пришелец с островов, следует опасаться собаки, змеи и крокодила, –вспомнилось вдруг пророчество Востреца. – От одной из этих зверушек погибель примешь…»
Не это ли и имел в виду княжой шут? Ведь не всегда предсказание следует толковать буквально.
Острие вражеского меча уткнулось в кадык. Гавейн сглотнул и попробовал молиться.
– Хватит, Лют! – раздался властный девичий голос. – Побаловали и будет!
– Как скажешь, светлая княжна! – ответил долговязый, убирая оружие. – Воля твоя!..
– И чего это вы себе вообразили?! – прохаживалась взад?вперед по горнице Светлана. – Что у нас в Киеве порядки хуже, чем в каком?нибудь занюханном Сераписе?
Перси хотел было возразить по поводу «занюханности» названного княжной города, но промолчал.
Он вообще обалдел от всего происшедшего. Недавние противники взяли их под белы рученьки и с почетом проводили в некий бревенчатый дом, оказавшийся местной вигилией. То есть караульней.
И сами «насильники» назвались… ратниками из дружины епископа Ифигениуса. Или, «псами Господними», как величал их сам его высокопреосвященство. Оттого и эмблема на нагрудниках, известная любому жителю столицы и ее окрестностей. И потому и догадались дружинники, что перед ними не иначе как иноземцы, раз не унялись при виде символа хранителей порядка.
– А чего ж вы тогда девицу обижали? – набычился Гавейн. – То есть…
Он шмыгнул носом и покраснел, потупившись. Княжна лукаво посмотрела на него и подбоченилась:
– Да разве ж меня обидишь? Такую?то…
Выпрямилась во весь рост. Не в отца пошла. Высоконькая для девы. И статью скорее воин, чем пряха.
И румянец во всю щеку. И русая коса почти что до пола.
– Скажи, Лют! Можно меня изобидеть?
Длинный невесело осклабился и почесал в затылке.
– Тогда что это было? – осторожно поинтересовался Парсифаль.
– А, – отмахнулась княжна. – Это преосвященный ко мне личную охрану на всякий случай приставил. Да я в городе подзадержалась чуток…
– Чуток!.. – возмущенно фыркнул Лют.
– Что, уже и к подружкам в гости сходить нельзя?! – Светлана грозно свела брови и стала разительно похожа на Велимира. – В другой раз не будете под горячу руку лезть! Аль думаете защитников не сыщу? Вон какие парни у тятеньки в услужении!
И этак?то по?особенному посмотрела на Гавейна.
У здоровяка сердце ухнуло в пятки…
Глава 12
Кто?то из негодяев, сориентировавшись, схватил ее за подол платья и потянул на себя. Девушка споткнулась и упала на коленки, при этом громко охнув. Наверное, ушиблась.
Этот вскрик окончательно вывел крепыша из себя.
– Ну, собаки! Сейчас я вам хвосты рубить стану! Перси, спина к спине!
Тевтон мгновенно понял, какого маневра от него требует напарник, и повернул своего коня хвостом к крупу скакуна Гавейна. Таким образом, тылы обоих рыцарей оказались более?менее защищенными.
Первая атака вышла весьма удачной для бывших паладинов Круга Стоячих Камней.
Гавейн сшиб с ног и едва не затоптал того головореза, который толкнул девушку, и испытал при этом такое удовлетворение, что сам удивился. Обычно дрался хоть и с азартом, но без фанатизма. Выполняя обычную работу?воина. За которую платят.
А тут.
И что это с ним такое? Ведь даже толком не рассмотрел ту, из?за которой ринулся в драку. Наверное, это все из?за удачного начала службы. Деньги – великая сила, способная творить невероятные чудеса.
Например, размягчить зачерствевшую душу рыцаря?неудачника.
Бородач оглянулся на блондина. Как там у него дела?
Напарник тоже ворон не ловил. Прижал одного из противников к стене и пытался достать его мечом. Правда, отчего?то не рубил, а норовил огреть плашмя. Чего это он решил проявить милосердие? На взгляд Гавейна, насильникам самое место в аду.
Причем, похоже, они нарвались на какую?то шайку. Ишь, собака у них вместо опознавательного знака. И как удивился этот длинный, когда рыцари не проявили должного уважения (или следовало трепетать от страха?). Вероятно, псы имеют определенную репутацию в Киеве.
Но как же тогда быть с уверениями Востреца, что в столице Куявии тишь да гладь да Божья благодать? Или не хотел ударить в грязь лицом перед иностранцами? Знаем мы этих патриотов. Так и норовят приукрасить общую картину.
Ладно, потом разберемся. Сейчас первым делом надобно выручить даму и самим смыться. Есть, конечно, соблазн разгромить банду, а затем потребовать от князя награду за отличную службу. Но тут непонятно, кто еще кого разгромит. Многовато этих «собачек» на их с тевтоном головы.
Эх, если бы уловку какую придумать. Хотя бы вот подхватить девицу к себе в седло и деру. Этипешие, не догонят.
Попробовать, что ли? Чем черт не шутит.
Гавейн с молодецким гиканьем пришпорил коня и направил его к уже успевшей встать на ноги девушке. Бандиты опешили и расступились.
Рыцарь наклонился и приобнял молодицу за талию…
Возможно, та не совсем правильно истолковала его намерения. Потому как неожиданно залепила бритту увесистую затрещину. Да еще и сильно рванула его за руку.
От неожиданности крепыш потерял равновесие и сверзился с седла наземь.
– Елы?палы! – взвыл, схватившись за ушибленную ягодицу. – Ты чего творишь, полоумная?!
Затравленно осмотрелся по сторонам и понял, что дело дрянь.
Его конек, лишившись седока, с перепугу умчался прочь.
Трое разбойников, навалившись на Парсифаля, тащили его с лошади. Блондин отбивался изо всех сил, уже не думая о сохранении вражеских жизней. Рубил с плеча. Однако его удары непонятным образом не наносили нападающим ни малейшего урона.
«Заговоренные они или что?» – удивился бритт.
Прислушавшись, он понял, в чем дело. При соприкосновении с бандитскими головами клинок издавал характерный звон. Итак, кроме кольчуг на негодяях были еще и шлемы. Круглые и плоские, так что под шапками их нельзя было заметить.
Тут на Гавейна тоже напали, так что ему стало не до наблюдений.
Уже после первого размена ударами рыцарь понял, что перед ним отнюдь не новичок в рубке. Уверенная рука, холодный расчетливый ум, подсказывающий, куда и как наносить удары.
Бритт сделал пару своих фирменных выпадов, которым его научил еще командор Ланселат. Обычно они проходили на ура. Если не один, так другой. Но здесь были погашены практически мгновенно.
«Вот дерьмо!»
Интересно, кто учил этого щенка (противник был еще совсем юным парнем, почти мальчиком) фехтованию? Не иначе великий мастер. У такого и самому взять пару уроков не грех. Если не дорого возьмет, конечно.
Ну, хорошо.
Посмотрим, как тебе понравится вот этот подарочек, дорогуша.
Крепыш завертелся волчком на месте, выставив перед собой клинок. Мальчишка немного опешил. Но лишь на самое мгновение. А потом присел, пытаясь достать ноги Гавейна.
Рыцарю только этого и надо было.
Рубанул наискосок, метя в незащищенную пацанячью шею. Вложил в удар столько силы, что наверняка снес бы молокососу голову.
Если бы сумел достичь цели.
В последнее мгновение кто?то успел подтолкнуть его руку. Так что удар пришелся плашмя, но все равно поверг парня сначала в транс, а потом и в глубокую отключку. Гавейн проверил, насколько она глубока, пнув юношу ногой в бок. Молодой человек не шелохнулся, что и решило его судьбу. Возиться с поверженным противником не было времени.
Уже новый нарисовался.
На сей раз это был длинный. По всей видимости, предводитель шайки.
Разминаясь, бритт повел плечами и повертел головой. Этот поединок будет нешуточным. Если желторотый цыпленок дрался как рысь, то громила семи футов роста, пожалуй, за медведя сойдет.
Принялся выписывать клинком в воздухе замысловатые фигуры, чтобы пощекотать нервы противнику. На что тот совершенно неожиданно брякнул:
– Бросай меч! Не наигрался еще?!
Странная это была встреча.
Поздний вечер, глухой переулок, шайка, напавшая на беззащитную девицу…
У Парсифаля сложилось стойкое убеждение, что все это кем?то подстроено.
Но кем и для чего?
Ну, на вторую половину вопроса, положим, ответ было дать нетрудно. У рыцарей при себе имелась по всем меркам немалая сумма денег. Такой приз стоил того, чтобы за него потягаться.
Кто же придумал столь хитрый план? Наверняка тот, кто знал, что они везут деньги и поедут именно этой дорогой.
Знакомых в Киеве у них еще не так много. Значит, кто?то из дворца, из ближнего окружения Велимира.
Самого князя Перси вывел из подозрения почти сразу. Зачем ему отбирать у гостей то, чем он сам их одарил по своей щедрости?
Тогда либо казначей, либо этот зубоскал шут. Не исключена возможность, что к делу мог приложить руку и епископ. Кроме денежного интереса у него был и мотив мести за то, что рыцари отказались служить под его рукой.
Однако больше всего странным было не само нападение.
Хотя какое там нападение? Сами ввязались по дурости в местные разборки. Вот уж чего не мог наверняка учесть тот, кто все это запланировал, так это то, что они таки точно решат вступиться за обижаемую нахалами девушку. Этот кто?то делал ставку на то, что рыцарь обязанзаступиться за слабого. Эх, не знает он имперских рыцарей. Да большинство из них равнодушно проехало бы мимо столь незначительного инцидента. Если бы в голову бритту не ударила моча…
Так вот, странным было то, что разбойники не желали наносить рыцарям серьезных увечий!
Норовили просто?напросто хорошенько отмутузить иностранцев.
Вот, например, когда его стащили с лошади, он подумал, что тут ему и конец. Но нападающие вместо того, чтобы немедленно пронзить грудь Парсифаля своими мечами, только стали топтать поверженного врага. Пребольно, да. Но не смертельно. Притом же по голове не били.
Увернуться от троих противников для тевтона ничего не стоило. Пару мгновений, и он уже был на ногах.
Понятное дело, меч он выронил при падении. Но и кулаки – это тоже оружие. Особенно если знаешь несколько хитрых приемчиков. Однако ж все это хорошо, коль и неприятель идет против тебя с голыми руками. Тут же совершенно иная ситуация.
Иная?
Но отчего «псы» засунули мечи в ножны и стали закатывать рукава?
И еще эта девица.
Будто Парсифаль собственными глазами не видел, как она стащила бритта с коня. И как толкнула его руку, когда Гавейн уже чуть было не угрохал своего противника.
Разве так себя ведут девушки, едва не ставшие жертвой грубых насильников?!
– Бросай меч, говорю, иноземец! – повторил длинный.
При этом так нагло оскалившись, что Гавейн не выдержал.
– Эх, елы?палы! – гикнул он, бросаясь в атаку.
Заработал мечом, точно селянин косой. Влево?вправо, справа?налево. Так, как категорически запрещал драться требовательный и придирчивый к подчиненным Ланселат.
И как?то само собой получилось, что рука вскоре оказалась пустой.
Не всегда гнев хороший помощник в драке.
Вот дьявольщина, подумалось. И стоило бежать столько миль, чтобы вот так глупо сложить голову в далекой полудикой стране? И это тогда, когда судьба, казалось, повернулась к тебе лицом.
В глаза бросилась оскаленная песья морда, выгравированная на доспехе долговязого. Показалось, что тварь смачно облизнулась и пустила слюну.
«А тебе, пришелец с островов, следует опасаться собаки, змеи и крокодила, –вспомнилось вдруг пророчество Востреца. – От одной из этих зверушек погибель примешь…»
Не это ли и имел в виду княжой шут? Ведь не всегда предсказание следует толковать буквально.
Острие вражеского меча уткнулось в кадык. Гавейн сглотнул и попробовал молиться.
– Хватит, Лют! – раздался властный девичий голос. – Побаловали и будет!
– Как скажешь, светлая княжна! – ответил долговязый, убирая оружие. – Воля твоя!..
– И чего это вы себе вообразили?! – прохаживалась взад?вперед по горнице Светлана. – Что у нас в Киеве порядки хуже, чем в каком?нибудь занюханном Сераписе?
Перси хотел было возразить по поводу «занюханности» названного княжной города, но промолчал.
Он вообще обалдел от всего происшедшего. Недавние противники взяли их под белы рученьки и с почетом проводили в некий бревенчатый дом, оказавшийся местной вигилией. То есть караульней.
И сами «насильники» назвались… ратниками из дружины епископа Ифигениуса. Или, «псами Господними», как величал их сам его высокопреосвященство. Оттого и эмблема на нагрудниках, известная любому жителю столицы и ее окрестностей. И потому и догадались дружинники, что перед ними не иначе как иноземцы, раз не унялись при виде символа хранителей порядка.
– А чего ж вы тогда девицу обижали? – набычился Гавейн. – То есть…
Он шмыгнул носом и покраснел, потупившись. Княжна лукаво посмотрела на него и подбоченилась:
– Да разве ж меня обидишь? Такую?то…
Выпрямилась во весь рост. Не в отца пошла. Высоконькая для девы. И статью скорее воин, чем пряха.
И румянец во всю щеку. И русая коса почти что до пола.
– Скажи, Лют! Можно меня изобидеть?
Длинный невесело осклабился и почесал в затылке.
– Тогда что это было? – осторожно поинтересовался Парсифаль.
– А, – отмахнулась княжна. – Это преосвященный ко мне личную охрану на всякий случай приставил. Да я в городе подзадержалась чуток…
– Чуток!.. – возмущенно фыркнул Лют.
– Что, уже и к подружкам в гости сходить нельзя?! – Светлана грозно свела брови и стала разительно похожа на Велимира. – В другой раз не будете под горячу руку лезть! Аль думаете защитников не сыщу? Вон какие парни у тятеньки в услужении!
И этак?то по?особенному посмотрела на Гавейна.
У здоровяка сердце ухнуло в пятки…
Глава 12
ПО ГРАДАМ И ВЕСЯМ
Земли в окрестностях Киева, средина июля
Необычный это был поход.
Задуманный Файервинд и ею же возглавляемый. (Хоть оно и обидно для мужской, а паче же рыцарской чести, что командорствует в квесте женщина, а что поделаешь, когда связан по рукам и ногам вассальной клятвой и угрозой развоплощения.)
Колдунья не соизволила ничего толком объяснить своим телохранителям. Просто сказала, что надобно осмотреться.
Что она имела в виду, Гавейн с Парсифалем сначала не поняли.
Зато, к удивлению рыцарей, уразумели Вострец с Ифигениусом.
Шут, которого парни решили предупредить о своей внезапной отлучке, для чего с утра пораньше заявились в княжеский терем, выслушал их внимательно и без своих обычных прибауток. Спросил лишь, куда именно они намерены отправиться.
Молодые люди пожали плечами. Нанимательница не ознакомила их с предполагаемым маршрутом.
Брюнет помрачнел. Как тогда связь держать будут?
Потом хлопнул себя по лбу и, велев подождать, выскочил из гридницы.
В это время и появился преосвященный. Как будто стоял за дверью, подслушивая разговор и специально дожидаясь, когда уберется его соперник по влиянию на князя.
– Вы чего это, охальники, на моих дружинников поперли? – забуравил епископ глазами рыцарей. – Хотели удаль свою перед царем?государем выказать?
– Да какую там удаль, святой отец, – с притворным смирением потупился Перси. – Еле ноги от ваших соколов унесли.
Кукиш с подозрением скривился, отчего лицо его напомнило перезревший инжир.
– Хм, а мне доложили иное… Что, не прекрати вашу драку царевна, вы бы уложили всех псов Господних на месте.
– Это ж кто такое сморо… – начал было крепыш, но сильный удар локтем в бок, полученный от тевтона, заставил его заткнуться.
– Ее высочество и сказала, – указал глазами на княжеские покои Ифигениус.
«Вот так и рождаются легенды, – подумал блондинчик. – Но с чего бы это княжне брать нас под защиту?»
– Чем зря в столице безобразничать, лучше б делом занялись, – наставительно погрозил пальцем преосвященный.
– Дык, елы?палы, – подбоченился Гавейн, – мы же как раз и собрались…
Новый тычок прервал его словоизлияния.
– На рать?! – живо заинтересовался Фига. – И куда, ежели не секрет?
– Как раз тайна и есть, – дерзко ответствовал появившийся в гриднице Вострец, несший в руках нечто, покрытое платком и формой напоминающее коробку.
– Секреты от меня?а?! – грозно надул щеки епископ. – Первого министра?!
– Чего?чего? – недопонял брюнет. – Это еще что за диковинное титло? Снова, батюшка, что?то выдумать изволил?
– Неучи! – возвел очи горе Кукиш. – Варвары!
– Это ты о ком сейчас, твое преосвященство? – с недоброй ухмылочкой ласково поинтересовался шут. – Не о князе ль батюшке?
– И вообще, – вдруг заторопился владыка. – Недосуг мне с вами языком чесать. Я как раз на поварню шел. Рецепт нового кушанья придумал. Котлета по?киевски, вот! Куриное филе, масло… Должно выйти настоящее объедение! На весь Геб прославлюсь… то есть прославится земля наша…
– Благословите, святой отче, – попросил Гавейн.
– Скатертью дорога! – осенил их крестом епископ и тут же спохватился: – Христос вам защита, дети мои!
И величественно удалился.
– Из тебя б самого котлет навертеть, юрод, – плюнул ему вослед Вострец. – Держите, робяты.
Сунул в руки Парсифалю свою ношу. Тевтон снял платок и обнаружил, что держит клетку с голубями.
– Вестовые, – пояснил куявец. – У самой княжны выпросил. Сперва не хотела давать, но как узнала, что для вас, тотчас отчего?то и передумала. Еще вот и ленточку свою повязала.
Заслышав такое, бородач выхватил у напарника клетушку и прижал к груди.
«Ага!» – констатировал блондин.
А шут покачал головой и пояснил, как следует обращаться с посланцами.
– И глядите там, не шибко на рожон лезьте… – попросил на прощание.
Когда рыцари вышли из терема, Гавейну показалось, что его кто?то окликнул.
Запрокинув голову, он посмотрел на фасад княжеского дворца. И померещилось, что в одном из окошек четвертого этажа промелькнуло знакомое девичье лицо. Часто застучало сердце, к голове прихлынула кровь.
А вместе с нею невесть откуда пришли и непонятные мысли.
Интересно, а если, положим, на коне да с разбегу – допрыгнет ли он до этого окна?
Но зачем, когда можно и попросту, по ступенькам дойти?..
Файервинд решила проверить, насколько прав был банник, говоря о том, что они с Учителем пустили в этот мир свирепую напасть.
Она, конечно, не очень поверила нечистику. Не могли ее наставники из Подземелья напутать так сильно, чтоб поставить под удар и свое собственное существование. Хотя кто их, белоглазых, знает. Вдруг за столетия, проведенные в изгнании, ти?уд совсем ополоумели в своей бесконечной злобе на род людской и постановили: пропадай все, лишь бы людишкам досадить.
Как бы там ни было, стоило убедиться во всем самолично.
И по всему выходило, что начать следовало со Старого леса. Будто бы там был разорван некий Охранный круг.
Что оно такое, магичка догадывалась. Сама подобное не раз творила, чтобы загородить от любопытных глаз и загребущих рук что?либо ценное.
Но круг Кругу рознь. Смотря что он скрывает. И кем установлен.
Одним словом, под лежачий камень вода не течет. Надо ехать и смотреть на месте.
Велела своим помощничкам сходить на рынок и прикупить кое?какого добра на дорожку. Снеди разной побольше, а заодно и товару заветного, по большей части запретного. Сама светиться не стала. Незачем на свою зад… голову лишних неприятностей искать. А вот ежели двое вооруженных оболтусов да еще и чужеземцы станут выспрашивать о нетопырях сушеных да змеях копченых, на них никто ничего худого не подумает. Мало ли что эти имперцы привыкли вкушать на обед.
Правда, небольшая проблема возникла с самими парнями, которые вдруг заартачились. Уперлись, не станем, мол, такой пакостью руки марать христианские, и ни в какую. Больше всего возмущался Парсифаль. Он и Гавейна, сначала безропотно выслушавшего наказ, подбил на бунт.
По его глазам Файервинд поняла, что блондин догадался, зачем ей подобные припасы. Разумеется, поди тут не догадайся. Хотя мало ль для чего красавице такое понадобится. Рецепты сохранения женской прелести и не такие ингредиенты включают. Взять те же снадобья, выдуманные великой Клеопатрой Седьмой. Или Боудикой Великой.
Но не прост красавчик, ох не прост. Такого на мякине не проведешь. Помнит она из его лесной «исповеди», что не раз приходилось тевтону сталкиваться с силами тайными и неведомыми. Один поход за мифическим святым Граалем в Иерусалимский храм чего стоит. Да за такую историю, рассказанную в соответствующей обстановке и при подходящих обстоятельствах, любая женщина тут же отдалась бы славному и могучему герою. (И Файервинд не стала бы исключением.)
Однако в данных обстоятельствах следовало подчинить волю героя своей, а не наоборот. Так что пришлось задействовать пару заклятий из разряда любовной магии. Самых простеньких. Которые тем не менее прекрасно сработали.
Перси со смирением агнца отправился на задание, прочтя в глазах прекрасной колдуньи некое обещание. И упирающегося, словно осел, бородача за собой потащил.
Возвращение рыцарей было более впечатляющим. Явились злые и потрепанные. У Парсифаля под левым глазом красовался огромный синяк, изрядно портящий безупречный анфас парня. А Гавейн хромал и прижимал к груди вывихнутую правую руку.
Молодые люди долго отнекивались в ответ на просьбы и требования поведать о случившемся с ними. Лишь после того, как Файервинд применила искусство врачебной магии, исцелив все ушибы и царапины, напарники отмякли.
Все оказалось донельзя тривиальным.
Снова поцапались с дружинниками Кукиша.
На сей раз из?за какого?то монаха, вздумавшего совать нос не в свое дело. Точнее, в рыцарские покупки.
Только?только затарились всем, что велела им купить магичка, как сатиром из кустов нарисовался этот придурок в рясе. И давай какой?то фиговиной над их сумками вертеть. Проговаривая при этом молитвы, полагающиеся при экзорцизме. Чего он там хотел изгнать из сушеных жаб с летучими мышами, неизвестно.
Гавейн, и без того перенервничавший, со всей вежливостью, на которую только был способен, посоветовал святоше убираться куда подальше. Тот и ухом не повел. За что и получил в это самое ухо.
Ясное дело, поднял крик. На который объявились псы Господни.
Рыцари хотели уладить дело полюбовно, заплатив резану?другую штрафа. Но дружинники оказались какими?то непоколебимыми. Пойдем в караульню, и весь разговор. Там, дескать, разберемся.
Прикинув, что трое против двоих – это нормальный расклад, приятели, сокрушаясь в сердцах своих, засучили рукава и приняли (или дали?) бой.
Так что надо бы сматываться из города поскорее, пока новый скандал не разгорелся. Терпение?то у Офигениуса отнюдь не ангельское.
В этом отношении планы чародейки и рыцарей полностью совпадали…
Гавейн нутром не переваривал всяческие колдовские штучки?дрючки.
Ему бы попросту, по?мужски.
Вытащил меч – и голова с плеч.
Если ж без крайностей, то хорошенечко отмутузить противника, чтобы тот еле?еле кровавые сопли с костями собрал, а потом пару недель очухаться не мог. Это дело.
А вот ездить по деревням да малым городишкам, выспрашивая тут и там насчет каких?то примет да признаков и напуская при этом на себя такой вид, словно ты какой маг?кудесник или сам великий Мерланиус… Увольте.
Между тем Файервинд требовала от них именно этого.
Ей надо, вот пускай бы сама и занималась. Так нет же, заставляет двух здоровых мужиков комедию ломать. Нарядила в плащи, расшитые лошадьми да петухами, солнцами и молниями. Утверждая, что это для их же пользы. Навьи силы вроде отгоняет. А на шеи повесила ладанки.
Бритт как?то втихомолку вытряхнул содержимое своего мешочка себе на ладонь. Брр, мурашки по коже забегали. Мерзкого вида косточка, перевитая черной шерстяной ниткой. Чуть не выбросил. Но что?то удержало. Уж больно настойчивой была чародейка, когда одаривала рыцарей этими амулетами.
Блондинчик относился ко всей этой чертовщине намного серьезнее.
Всегда внимательно выслушивал инструкции магички, а когда чего недопонимал, то не стеснялся и переспрашивать.
Гавейн приметил, что поначалу красавица воспринимала все расспросы Парсифаля с плохо скрываемым раздражением. Но постепенно все больше и больше вживалась в роль премудрой наставницы, поучающей нерадивого и туповатого ученика. Ее ответы, на первых порах состоявшие из обрывистых фраз, мало?помалу превращались в распространенные лекции.
Здоровяк пытался было вникнуть в суть рассказов нанимательницы, но потом махнул рукой. Ну не дано ему все это. Пусть Перси, если хочет, дурью мается. Он вообще какой?то чокнутый становится рядом с Файервинд. Смотрит на нее преданными собачьими глазами, чуть не облизываясь при этом. Приворожила она его, что ли?
Как на его, Гавейна, вкус, то и нет в ней ничего такого, чтоб мужику, тем паче рыцарю, голову терять. Спору нет, покувыркаться с такой в постели разок?другой он, положим, не отказался бы. Но более длительные и серьезные отношения? Нет уж. Постоянно опасаться, что вдруг не угодишь бабе, так она тебя за это в крысу или жабу превратит? Ха! От этаких?то мыслей и вовсе можно мужской силы лишиться…
Поэтому и предпочитал держаться от ведьмы подальше. Хочет кого охмурять, пускай красавчику мозги пудрит.
Лучше проехаться по вольному воздуху, чтоб ветер голову освежил. Тем более что задания, которые им давала Файервинд, в общем?то были не сказать чтобы очень сложными. Пойди туда?то, посмотри на то?то, расспроси о том?то и перескажи все это в подробностях любопытной дамочке.
А зачем оно все ей нужно?
Что в деревеньке Остуды у всех коров молоко вдруг киснуть начало. А куры нестись перестали.
Что в городке Борти в одну ночь кони непонятным образом расковались, а в колодцах вода стала горькой?прегорькой. И какого?то жуткого красноватого цвета, точно кровь?руда.
Или то, что в окрестностях Старого леса какого?то Буку видели. После чего на полях пшеница осыпалась. И на прошлой неделе с неба вместе с дождем жабы падали…
Спору нет, вести диковинные и непонятные. Но что они означают?
На подобные вопросы Файервинд не отвечала. Либо делала вид, что не слышит, либо хищно скалила зубы, точно норовя укусить.
Вот бешеная баба!
Пару раз подсылал к ней с расспросами блондина. Думал, что хоть к нему она поприветливее будет. Где там…
Знай себе отмалчивается, лицом мутнея да о каких?то хворых землях себе под нос бормоча.
И все некоего банника поминает. На пару с Учителем. И до того честит обоих, что у Гавейна зародились сомнения, а не учудили ль эти двое с ведьмой что?нибудь этакое. Типа того, что они с Перси хотели с ней сотворить при первом знакомстве. Хе?хе…
Рыцарь огляделся по сторонам и вдруг заметил, что ненароком въехал в подлесок.
Эге, а ведь чародейка строго?настрого запретила без ее сопровождения приближаться к Старому лесу на полет стрелы. Но мало ль какие страхи глупой бабенке на ум придут. И воин все эти бредни слушать должен?
У кого, спрашивается, в ножнах верный меч, а за спиной лук и полный колчан острых стрел? Ну чего тут бояться с таковыми?то помощниками?..
Так, а это чего в кустах шевелится?
Вот же…
Прищурился, высматривая вероятного противника. Рука ж непроизвольно передвинула меч с боку на живот, чтоб в случае чего доставать сподручнее было. Но, видно, сталь тут не понадобится. Разве что под конец, если добивать придется.
Бритт заприметил что?то шерстистое. И еще услышал невнятную возню и рычание.
Никак дичь?
Вот это к месту! Надо побаловаться свежатиной.
Из их дамы повар никакой. Но ничего, сами с усами.
Хорошо бы, чтоб кабанчик подвернулся. Вепрятинку можно чуток отмочить в вине, благо кое?какой запасец имеется, да с душистыми травками. И на вертел. И на костерок. Чтоб мясцо дымком пропиталось и сок пустило.
Необычный это был поход.
Задуманный Файервинд и ею же возглавляемый. (Хоть оно и обидно для мужской, а паче же рыцарской чести, что командорствует в квесте женщина, а что поделаешь, когда связан по рукам и ногам вассальной клятвой и угрозой развоплощения.)
Колдунья не соизволила ничего толком объяснить своим телохранителям. Просто сказала, что надобно осмотреться.
Что она имела в виду, Гавейн с Парсифалем сначала не поняли.
Зато, к удивлению рыцарей, уразумели Вострец с Ифигениусом.
Шут, которого парни решили предупредить о своей внезапной отлучке, для чего с утра пораньше заявились в княжеский терем, выслушал их внимательно и без своих обычных прибауток. Спросил лишь, куда именно они намерены отправиться.
Молодые люди пожали плечами. Нанимательница не ознакомила их с предполагаемым маршрутом.
Брюнет помрачнел. Как тогда связь держать будут?
Потом хлопнул себя по лбу и, велев подождать, выскочил из гридницы.
В это время и появился преосвященный. Как будто стоял за дверью, подслушивая разговор и специально дожидаясь, когда уберется его соперник по влиянию на князя.
– Вы чего это, охальники, на моих дружинников поперли? – забуравил епископ глазами рыцарей. – Хотели удаль свою перед царем?государем выказать?
– Да какую там удаль, святой отец, – с притворным смирением потупился Перси. – Еле ноги от ваших соколов унесли.
Кукиш с подозрением скривился, отчего лицо его напомнило перезревший инжир.
– Хм, а мне доложили иное… Что, не прекрати вашу драку царевна, вы бы уложили всех псов Господних на месте.
– Это ж кто такое сморо… – начал было крепыш, но сильный удар локтем в бок, полученный от тевтона, заставил его заткнуться.
– Ее высочество и сказала, – указал глазами на княжеские покои Ифигениус.
«Вот так и рождаются легенды, – подумал блондинчик. – Но с чего бы это княжне брать нас под защиту?»
– Чем зря в столице безобразничать, лучше б делом занялись, – наставительно погрозил пальцем преосвященный.
– Дык, елы?палы, – подбоченился Гавейн, – мы же как раз и собрались…
Новый тычок прервал его словоизлияния.
– На рать?! – живо заинтересовался Фига. – И куда, ежели не секрет?
– Как раз тайна и есть, – дерзко ответствовал появившийся в гриднице Вострец, несший в руках нечто, покрытое платком и формой напоминающее коробку.
– Секреты от меня?а?! – грозно надул щеки епископ. – Первого министра?!
– Чего?чего? – недопонял брюнет. – Это еще что за диковинное титло? Снова, батюшка, что?то выдумать изволил?
– Неучи! – возвел очи горе Кукиш. – Варвары!
– Это ты о ком сейчас, твое преосвященство? – с недоброй ухмылочкой ласково поинтересовался шут. – Не о князе ль батюшке?
– И вообще, – вдруг заторопился владыка. – Недосуг мне с вами языком чесать. Я как раз на поварню шел. Рецепт нового кушанья придумал. Котлета по?киевски, вот! Куриное филе, масло… Должно выйти настоящее объедение! На весь Геб прославлюсь… то есть прославится земля наша…
– Благословите, святой отче, – попросил Гавейн.
– Скатертью дорога! – осенил их крестом епископ и тут же спохватился: – Христос вам защита, дети мои!
И величественно удалился.
– Из тебя б самого котлет навертеть, юрод, – плюнул ему вослед Вострец. – Держите, робяты.
Сунул в руки Парсифалю свою ношу. Тевтон снял платок и обнаружил, что держит клетку с голубями.
– Вестовые, – пояснил куявец. – У самой княжны выпросил. Сперва не хотела давать, но как узнала, что для вас, тотчас отчего?то и передумала. Еще вот и ленточку свою повязала.
Заслышав такое, бородач выхватил у напарника клетушку и прижал к груди.
«Ага!» – констатировал блондин.
А шут покачал головой и пояснил, как следует обращаться с посланцами.
– И глядите там, не шибко на рожон лезьте… – попросил на прощание.
Когда рыцари вышли из терема, Гавейну показалось, что его кто?то окликнул.
Запрокинув голову, он посмотрел на фасад княжеского дворца. И померещилось, что в одном из окошек четвертого этажа промелькнуло знакомое девичье лицо. Часто застучало сердце, к голове прихлынула кровь.
А вместе с нею невесть откуда пришли и непонятные мысли.
Интересно, а если, положим, на коне да с разбегу – допрыгнет ли он до этого окна?
Но зачем, когда можно и попросту, по ступенькам дойти?..
Файервинд решила проверить, насколько прав был банник, говоря о том, что они с Учителем пустили в этот мир свирепую напасть.
Она, конечно, не очень поверила нечистику. Не могли ее наставники из Подземелья напутать так сильно, чтоб поставить под удар и свое собственное существование. Хотя кто их, белоглазых, знает. Вдруг за столетия, проведенные в изгнании, ти?уд совсем ополоумели в своей бесконечной злобе на род людской и постановили: пропадай все, лишь бы людишкам досадить.
Как бы там ни было, стоило убедиться во всем самолично.
И по всему выходило, что начать следовало со Старого леса. Будто бы там был разорван некий Охранный круг.
Что оно такое, магичка догадывалась. Сама подобное не раз творила, чтобы загородить от любопытных глаз и загребущих рук что?либо ценное.
Но круг Кругу рознь. Смотря что он скрывает. И кем установлен.
Одним словом, под лежачий камень вода не течет. Надо ехать и смотреть на месте.
Велела своим помощничкам сходить на рынок и прикупить кое?какого добра на дорожку. Снеди разной побольше, а заодно и товару заветного, по большей части запретного. Сама светиться не стала. Незачем на свою зад… голову лишних неприятностей искать. А вот ежели двое вооруженных оболтусов да еще и чужеземцы станут выспрашивать о нетопырях сушеных да змеях копченых, на них никто ничего худого не подумает. Мало ли что эти имперцы привыкли вкушать на обед.
Правда, небольшая проблема возникла с самими парнями, которые вдруг заартачились. Уперлись, не станем, мол, такой пакостью руки марать христианские, и ни в какую. Больше всего возмущался Парсифаль. Он и Гавейна, сначала безропотно выслушавшего наказ, подбил на бунт.
По его глазам Файервинд поняла, что блондин догадался, зачем ей подобные припасы. Разумеется, поди тут не догадайся. Хотя мало ль для чего красавице такое понадобится. Рецепты сохранения женской прелести и не такие ингредиенты включают. Взять те же снадобья, выдуманные великой Клеопатрой Седьмой. Или Боудикой Великой.
Но не прост красавчик, ох не прост. Такого на мякине не проведешь. Помнит она из его лесной «исповеди», что не раз приходилось тевтону сталкиваться с силами тайными и неведомыми. Один поход за мифическим святым Граалем в Иерусалимский храм чего стоит. Да за такую историю, рассказанную в соответствующей обстановке и при подходящих обстоятельствах, любая женщина тут же отдалась бы славному и могучему герою. (И Файервинд не стала бы исключением.)
Однако в данных обстоятельствах следовало подчинить волю героя своей, а не наоборот. Так что пришлось задействовать пару заклятий из разряда любовной магии. Самых простеньких. Которые тем не менее прекрасно сработали.
Перси со смирением агнца отправился на задание, прочтя в глазах прекрасной колдуньи некое обещание. И упирающегося, словно осел, бородача за собой потащил.
Возвращение рыцарей было более впечатляющим. Явились злые и потрепанные. У Парсифаля под левым глазом красовался огромный синяк, изрядно портящий безупречный анфас парня. А Гавейн хромал и прижимал к груди вывихнутую правую руку.
Молодые люди долго отнекивались в ответ на просьбы и требования поведать о случившемся с ними. Лишь после того, как Файервинд применила искусство врачебной магии, исцелив все ушибы и царапины, напарники отмякли.
Все оказалось донельзя тривиальным.
Снова поцапались с дружинниками Кукиша.
На сей раз из?за какого?то монаха, вздумавшего совать нос не в свое дело. Точнее, в рыцарские покупки.
Только?только затарились всем, что велела им купить магичка, как сатиром из кустов нарисовался этот придурок в рясе. И давай какой?то фиговиной над их сумками вертеть. Проговаривая при этом молитвы, полагающиеся при экзорцизме. Чего он там хотел изгнать из сушеных жаб с летучими мышами, неизвестно.
Гавейн, и без того перенервничавший, со всей вежливостью, на которую только был способен, посоветовал святоше убираться куда подальше. Тот и ухом не повел. За что и получил в это самое ухо.
Ясное дело, поднял крик. На который объявились псы Господни.
Рыцари хотели уладить дело полюбовно, заплатив резану?другую штрафа. Но дружинники оказались какими?то непоколебимыми. Пойдем в караульню, и весь разговор. Там, дескать, разберемся.
Прикинув, что трое против двоих – это нормальный расклад, приятели, сокрушаясь в сердцах своих, засучили рукава и приняли (или дали?) бой.
Так что надо бы сматываться из города поскорее, пока новый скандал не разгорелся. Терпение?то у Офигениуса отнюдь не ангельское.
В этом отношении планы чародейки и рыцарей полностью совпадали…
Гавейн нутром не переваривал всяческие колдовские штучки?дрючки.
Ему бы попросту, по?мужски.
Вытащил меч – и голова с плеч.
Если ж без крайностей, то хорошенечко отмутузить противника, чтобы тот еле?еле кровавые сопли с костями собрал, а потом пару недель очухаться не мог. Это дело.
А вот ездить по деревням да малым городишкам, выспрашивая тут и там насчет каких?то примет да признаков и напуская при этом на себя такой вид, словно ты какой маг?кудесник или сам великий Мерланиус… Увольте.
Между тем Файервинд требовала от них именно этого.
Ей надо, вот пускай бы сама и занималась. Так нет же, заставляет двух здоровых мужиков комедию ломать. Нарядила в плащи, расшитые лошадьми да петухами, солнцами и молниями. Утверждая, что это для их же пользы. Навьи силы вроде отгоняет. А на шеи повесила ладанки.
Бритт как?то втихомолку вытряхнул содержимое своего мешочка себе на ладонь. Брр, мурашки по коже забегали. Мерзкого вида косточка, перевитая черной шерстяной ниткой. Чуть не выбросил. Но что?то удержало. Уж больно настойчивой была чародейка, когда одаривала рыцарей этими амулетами.
Блондинчик относился ко всей этой чертовщине намного серьезнее.
Всегда внимательно выслушивал инструкции магички, а когда чего недопонимал, то не стеснялся и переспрашивать.
Гавейн приметил, что поначалу красавица воспринимала все расспросы Парсифаля с плохо скрываемым раздражением. Но постепенно все больше и больше вживалась в роль премудрой наставницы, поучающей нерадивого и туповатого ученика. Ее ответы, на первых порах состоявшие из обрывистых фраз, мало?помалу превращались в распространенные лекции.
Здоровяк пытался было вникнуть в суть рассказов нанимательницы, но потом махнул рукой. Ну не дано ему все это. Пусть Перси, если хочет, дурью мается. Он вообще какой?то чокнутый становится рядом с Файервинд. Смотрит на нее преданными собачьими глазами, чуть не облизываясь при этом. Приворожила она его, что ли?
Как на его, Гавейна, вкус, то и нет в ней ничего такого, чтоб мужику, тем паче рыцарю, голову терять. Спору нет, покувыркаться с такой в постели разок?другой он, положим, не отказался бы. Но более длительные и серьезные отношения? Нет уж. Постоянно опасаться, что вдруг не угодишь бабе, так она тебя за это в крысу или жабу превратит? Ха! От этаких?то мыслей и вовсе можно мужской силы лишиться…
Поэтому и предпочитал держаться от ведьмы подальше. Хочет кого охмурять, пускай красавчику мозги пудрит.
Лучше проехаться по вольному воздуху, чтоб ветер голову освежил. Тем более что задания, которые им давала Файервинд, в общем?то были не сказать чтобы очень сложными. Пойди туда?то, посмотри на то?то, расспроси о том?то и перескажи все это в подробностях любопытной дамочке.
А зачем оно все ей нужно?
Что в деревеньке Остуды у всех коров молоко вдруг киснуть начало. А куры нестись перестали.
Что в городке Борти в одну ночь кони непонятным образом расковались, а в колодцах вода стала горькой?прегорькой. И какого?то жуткого красноватого цвета, точно кровь?руда.
Или то, что в окрестностях Старого леса какого?то Буку видели. После чего на полях пшеница осыпалась. И на прошлой неделе с неба вместе с дождем жабы падали…
Спору нет, вести диковинные и непонятные. Но что они означают?
На подобные вопросы Файервинд не отвечала. Либо делала вид, что не слышит, либо хищно скалила зубы, точно норовя укусить.
Вот бешеная баба!
Пару раз подсылал к ней с расспросами блондина. Думал, что хоть к нему она поприветливее будет. Где там…
Знай себе отмалчивается, лицом мутнея да о каких?то хворых землях себе под нос бормоча.
И все некоего банника поминает. На пару с Учителем. И до того честит обоих, что у Гавейна зародились сомнения, а не учудили ль эти двое с ведьмой что?нибудь этакое. Типа того, что они с Перси хотели с ней сотворить при первом знакомстве. Хе?хе…
Рыцарь огляделся по сторонам и вдруг заметил, что ненароком въехал в подлесок.
Эге, а ведь чародейка строго?настрого запретила без ее сопровождения приближаться к Старому лесу на полет стрелы. Но мало ль какие страхи глупой бабенке на ум придут. И воин все эти бредни слушать должен?
У кого, спрашивается, в ножнах верный меч, а за спиной лук и полный колчан острых стрел? Ну чего тут бояться с таковыми?то помощниками?..
Так, а это чего в кустах шевелится?
Вот же…
Прищурился, высматривая вероятного противника. Рука ж непроизвольно передвинула меч с боку на живот, чтоб в случае чего доставать сподручнее было. Но, видно, сталь тут не понадобится. Разве что под конец, если добивать придется.
Бритт заприметил что?то шерстистое. И еще услышал невнятную возню и рычание.
Никак дичь?
Вот это к месту! Надо побаловаться свежатиной.
Из их дамы повар никакой. Но ничего, сами с усами.
Хорошо бы, чтоб кабанчик подвернулся. Вепрятинку можно чуток отмочить в вине, благо кое?какой запасец имеется, да с душистыми травками. И на вертел. И на костерок. Чтоб мясцо дымком пропиталось и сок пустило.