Лесия Корнуолл. Цена обольщения

   Смех тотчас же прекратился, когда на кухню зашел мистер Старлинг.
   – Миссис Купер, попробуйте приготовить клубничные пирожные. Это любимое лакомство госпожи. Мэри, насколько я понял, завтра вечером она приглашена в оперу. Приготовьте все на тот случай, если леди Эвелин решит принять приглашение. – Дворецкий посмотрел на часы. – Сэм, скоро доставят почту. Так что ступайте наверх и ждите посыльного.
   Синджон поднялся со своего места, отер руки, и Мэри улыбнулась:
   – Неудивительно, что госпожа вас наняла. Вы такой красавчик.
   – Мэри! – предостерегающе прикрикнул на девушку дворецкий.
   Но Мэри невинно заморгала.
   – А что? Когда я работала у леди Тримбл, она нанимала на должность лакеев только тех молодых людей, которые хорошо смотрелись в ливрее. Они должны были быть красивы, высоки и со стройными ногами. Двадцать четыре человека. И все похожи, точно оловянные солдатики. А когда надевали парики, то их вообще невозможно было отличить друг от друга. Для удобства каждого из них называли Джеймсом. – Мэри вновь оценивающе посмотрела на Синджона. – В доме леди Эвелин всего один мужчина, и очень хорошо, что он обладает привлекательной внешностью.
   – А как насчет кучера Джона и мистера Старлинга? – спросила Энни. Женщины посмотрели на нее неодобрительно, однако их взгляды тотчас же смягчились при виде нового лакея.
   Синджон одарил женщин ослепительной улыбкой, от какой в былые времена теряли головы дебютантки и их мамаши. Здесь на кухне она возымела такой же эффект, что и в богато обставленной гостиной.
   – Прошу прощения, – произнес Синджон, отвешивая низкий поклон.
   Он отправился наверх, сопровождаемый мистером Старлингом и смущенным хихиканьем женщин.
   – Не открывайте дверь до тех пор, пока не убедитесь, что это действительно посыльный, – инструктировал нового лакея дворецкий. – А еще вы не должны отвечать на дерзкие вопросы прохожих и уж тем более не сплетничать.
   – А почему леди Эвелин не выходит? – спросил Синджон. Он, конечно же, знал ответ, но, возможно, мистер Старлинг поведает что-то новое.
   Дворецкий упрямо поджал губы, но Синджон продолжал смотреть на него, замаскировав свое любопытство выражением озабоченности на лице. Он действительно беспокоился, потому что не видел леди Эвелин за порогом библиотеки с того самого момента, как появился в этом доме.
   Старлинг вздохнул.
   – Кажется, вы славный парень, Сэм. Вы не шумите в отличие от этих куриц там внизу. Я никогда бы не стал обсуждать это с ними, но мы с вами мужчины, а она очень нуждается в защите. Я рад, что она взяла вас на работу. Потому что мне в моем преклонном возрасте не защитить ее от проблем.
   – А были проблемы? – спросил Синджон. Наверняка у себя в доме леди Эвелин находится в полной безопасности. Синджон сомневался, что французу из парка хватит дерзости постучать в ее дверь.
   – Да, сюда приходили с обыском после ареста партнера лорда Филиппа Чарлза Мейтленда. Госпожу слишком часто допрашивают и всегда задают одни и те же вопросы. За домом постоянно наблюдают, но, благодарение Господу, близко не подходят. А на днях, Сэм… Я не знаю, что случилось. – На лице дворецкого отразилось крайнее беспокойство. – Что-то произошло на прогулке в парке, хотя госпожа отказывается говорить, что именно. Но она вернулась домой с пятнами крови на одежде.
   – Должно быть, с ней случилась истерика.
   Старлинг покачал головой:
   – Она совсем не была расстроена. И это сильно меня беспокоит. Она не разговаривает, не плачет. – Он наклонился к уху Синджона. – Должно быть, она не в себе, бедняжка. Она может потерять все. У нее могут отобрать земли лорда Филиппа, этот дом и деньги.
   Губы Синджона сжались помимо его воли.
   – Она заодно с мужем?
   Старлинг гневно взглянул на лакея.
   – Конечно же, нет! Она – леди до кончиков ногтей. Я служил ей с того самого дня, как она стала женой лорда Филиппа. Она добра, сострадательна и ласкова. Эта женщина совершенно безгрешна. Она даже не сплетничает!
   – Но ее преследует страх, – произнес Синджон, вспомнив, какой ужас вспыхнул в ее зеленых глазах в день его появления в доме и как тщательно она пыталась его скрыть.
   – Да, она ужасно боится. Мучается страхом каждый день и ненавидит мысль о том, что нам все известно, – кивнул Старлинг. – Она старается сохранить нам работу и безопасность. Нам! А ведь это мы должны ее защищать.
   Они достигли холла, где уже стояла с письмом в руке в ожидании посыльного служанка леди Шарлотты. Старлинг тотчас же снова превратился в высокомерного дворецкого.
   – Надеюсь, вы помните, о чем я вас просил, Сэм, – произнес он, указывая глазами на служанку. – Никаких сплетен о госпоже. Ни за пределами этого дома, ни внутри его.
   Синджон кивнул служанке и забрал у нее письмо. Следила ли она за леди Эвелин, чтобы потом передать все лорду Сомерсону? Чувство вины закралось в душу Синджона. Был ли рядом хоть кто-то, кто не следил за леди Эвелин?
   Синджон открыл дверь и прищурился от ударившего в глаза весеннего солнца. Он здесь не для того, чтобы вмешиваться. Ему необходимо доказать собственную невиновность, спасти собственную шкуру. У него просто нет времени на то, чтобы становиться жертвой чар обворожительной жены лорда Филиппа Реншо.
   Теплый ветерок коснулся его лица в неспешной ласке, и Синджон нахмурился.
   Если Эвелин невиновна, чего она так боится?

Глава 7

   Эвелин наблюдала за тем, как новый лакей отворил дверь, чтобы впустить ее старшую сестру. Он выжидательно стоял возле двери, когда Элоиза проплыла мимо него. Военная выправка была заметна даже сейчас.
   Эвелин так внимательно разглядывала Сэма, что заметила собственную сестру, лишь когда та остановилась на середине комнаты и вскрикнула.
   Сэм мгновенно встрепенулся и потянулся за саблей, которой не было под рукой, и Эвелин едва сдержала улыбку, когда он покраснел. Он одарил спину Элоизы убийственным взглядом, а потом поправил парик и занял место поблизости, на случай если его госпоже или ее сестре что-то понадобится.
   Между тем Элоиза даже не заметила, какой вызвала переполох. Она смотрела на Эвелин.
   – Господи, Эви, что это на тебе надето? Шарлотта говорила мне, что твой гардероб ужасен, но я думала, она просто преувеличивает. Однако она права. Это платье сшито в прошлом сезоне?
   Эвелин заметила, как взгляд Сэма скользнул по ее фигуре, и ее кожу обожгло. Странно, но ей было совершенно безразлично мнение сестры в отличие от мнения нового лакея. Эвелин постаралась скрыть смущение, принявшись поспешно приглаживать подол платья.
   – Верно. Но ленты новые.
   – Неужели действительно до этого дошло? – воскликнула Элоиза. – Ты переделываешь старые платья? Разве ты не можешь себе позволить купить новые?
   – Я ведь не в лохмотьях хожу. – Эвелин оглядела наряд сестры.
   Элоиза была одета в желтое, начиная с кончика пера на шляпке и заканчивая мягкими кожаными полуботинками. Казалось, солнце вдруг ярко осветило комнату, и Эвелин едва удержалась, чтобы не зажмуриться.
   – Ты выглядишь, как всегда, чудесно, – произнесла она, зная, что Элоиза ждет комплимента.
   – Конечно, чудесно. Потому что прилагаю к этому усилия. Это ужасно утомительно, но я считаю своим долгом подавать пример. – Она похлопала рукой по поблескивающим на корсаже золотым украшениям в виде лягушек и улыбнулась. – Блестящий пример.
   Сестра неодобрительно поджала губы, вновь взглянув на платье Эвелин.
   – Эвелин, негоже ходить по городу, словно у тебя нет и никогда не было одежды лучше, или как если бы тебе было все равно, что скажут окружающие. Твое поведение плохо отражается на мне. У тебя есть деньги? Неужели все так скверно? Неужели двери всех модисток города теперь закрыты перед тобой?
   Старлинг внес поднос с чаем, поставил его на стол, и Эвелин взяла в руки фарфоровый чайник. Нет, ее нельзя было назвать бедной, но экономить на случай, если сбудутся ее худшие ожидания, стоило.
   Эвелин заставила себя улыбнуться:
   – Все хорошо. Просто в этом году у меня нет никаких обязательств перед обществом, так что тратиться на новый гардероб нет необходимости.
   Интересно, что говорят правила этикета о появлении на людях жены предателя? Неужели красивые платья сделают предательство ее мужа менее ужасным? И уж если кто-то и знает правила, касающиеся одежды в подобном случае, то только Элоиза.
   Элоиза бросила на стол свои желтые перчатки, точно вызывала сестру на дуэль.
   – Поэтому ты вдвойне должна стараться выглядеть прилично. – Элоиза хищно прищурилась. – Если ты, конечно, не скрываешь что-то, хитрая бестия. Ну же, не держи меня в напряжении. Ты что-то слышала о Филиппе?
   – Нет, не слышала. Чаю? – Эвелин хотелось сделать так, чтобы сестра замолчала, но не тут-то было. Проигнорировав вопрос, Элоиза в изнеможении рухнула в кресло.
   – Ну почему ты так меня разочаровываешь? Моим друзьям больше неинтересно слушать старые сплетни о Филиппе. Они хотят, чтобы я поведала им что-нибудь новенькое. – Она прижала ладонь к щеке. – А моя модистка, Эви! Я была ее любимой клиенткой. Мне даже не приходилось договариваться о встрече заранее. Она с жадностью ловила каждую крупицу информации о Филиппе. А теперь все мои истории устарели, и я вынуждена ждать своей очереди наравне с остальными.
   Эвелин рассмеялась.
   – Бедняжка Элоиза! И что ты теперь станешь делать?
   – Придется что-нибудь выдумать! – Она бросила на сестру умоляющий взгляд. – Ну помоги мне, Эви. У тебя есть любовник?
   Эвелин бросила взгляд поверх плеча сестры на Сэма. Странно, но он не был незаметен, как все остальные слуги. Более того, ему явно хотелось услышать ответ на вопрос Элоизы. Эвелин почувствовала, как краска заливает ей лицо.
   – Я все еще замужем!
   Элоиза громко фыркнула.
   – Люси тоже, однако это ее не останавливает! Зачем хранить верность Филиппу теперь? Кто знает, что он задумал, да и где он вообще? Преподай этому монстру урок, вот что я тебе скажу. Приезжай, поживи в Уилтон-Хаусе, и мы подыщем тебе подходящую компанию.
   Эвелин недобро посмотрела на сестру.
   – Это ведь твой муж устроил нашу свадьбу.
   Элоиза вытаращила глаза.
   – Уилтон стал твоим опекуном после смерти нашего отца. Он считал своим долгом выдать тебя замуж за респектабельного человека. Вряд ли он ожидал, что ты станешь следовать брачным обетам столь буквально! Ведь это не был брак по любви. Филипп жаждал заполучить земли, оставленные тебе отцом, поэтому и согласился жениться на тебе. Да такое случается сплошь и рядом! Линвуд – лакомый кусок. Уилтон не видел причин для отказа лорду Филиппу. Да, он стар, он предатель, но он очень богат. По крайней мере сейчас.
   Да уж, действительно идеальная пара. Эвелин была всего лишь пешкой в игре, на кон в которой были поставлены деньги, земля и поместье Линвуд. Филиппу нравилось, что его молодая жена хороша собой. Однако с самого начала он строил планы, в которых ей не было места. А Эвелин была невинна и слишком боялась мужа, чтобы совать свой нос в его дела. Теперь она понимала, что не должна была молчать. Что должна была задавать ему вопросы.
   С языка Эвелин едва не сорвалось едкое замечание, поэтому она стала озираться по сторонам, чтобы остановить на чем-то свой взгляд и немного успокоиться. Ее взгляд упал на Сэма, и она нахмурилась. Неужели в его серых глазах промелькнуло сочувствие? Но Эвелин не нуждалась ни в чьей жалости. Она сурово посмотрела на лакея, однако его глаза излучали тепло, лаская ее и успокаивая.
   Желудок Эвелин сжался, и она, судорожно вздохнув, заставила себя отвернуться. Хотя долго еще ощущала на себе теплый ласкающий взгляд Сэма.
   Она отвернулась от Сэма и сменила тему разговора:
   – У тебя новая шляпка?
   Элоиза широко улыбнулась:
   – Я ждала, когда ты заметишь. Нравится?
   Творение модистки на ее голове было столь щедро украшено многочисленными перьями, веточками и цветами, что скорее напоминало погребальный костер для подстреленного вальдшнепа, нежели головной убор.
   – Она чудесная, – ответила Эвелин. Стоявший за спиной Элоизы Сэм картинно закатил глаза. Ему даже хватило дерзости улыбнуться своей хозяйке, как тогда, в парке, и Эвелин покачала головой.
   Элоиза подошла к зеркалу, чтобы полюбоваться собственным отражением.
   – Мадам Эстель шьет божественные шляпки. Конечно, я подсказала ей парочку идей, чтобы стать законодательницей новой моды. Через несколько недель все будут носить такие же шляпки, как эта. Я еще не решила, как она будет называться: шляпка Уилтон или шляпка Элоизы. – Она повернулась к Эвелин с сияющими глазами. – Зато я уже решила, что желтый станет цветом этого сезона. Я заказала себе целый гардероб, в котором будут присутствовать все оттенки лимона, шампанского, сливок и масла.
   Эвелин заметила, как дрогнули в усмешке губы Сэма, и поднесла руку к собственным губам, чтобы скрыть улыбку.
   – Звучит аппетитно.
   – Правда? Это Шарлотта предложила дать оттенкам такие милые названия. Каждая леди, обладающая вкусом, будет носить в этом сезоне масло и сливки. Для бала у Шарлотты я заказала божественное платье из парчи оттенка заварного крема. – Элоиза лукаво посмотрела на сестру. – До бала осталось всего две недели, и тебе тоже понадобится новое платье. Цвета горчицы с верхней юбкой оттенка пахты…
   Сэм поморщился. Он стоял совершенно спокойно, с заложенными за спину руками, вздернутым подбородком, готовый в любую секунду исполнить пожелание каждой из леди. На его лице отражались лишь эмоции, когда он переглядывался со своей госпожой, высмеивая ее сестру.
   Эвелин должна была негодовать, но она наслаждалась происходящим. Разве раньше с ней случалось подобное?
   И все же чуть позже ей придется серьезно поговорить со своим лакеем и еще раз напомнить ему, что соблюдать приличия следует неукоснительно…
   – Эви! Я уже дважды спросила тебя о том, что ты собираешься надеть на бал к Шарлотте. Очень важно, чтобы ты выглядела наилучшим образом.
   Эвелин сглотнула. Какая разница, в чем она придет: в шелковом платье или в рубахе из мешковины? Она представила себя в танцевальном зале Шарлотты, преследуемую десятками осуждающих взглядов и еле слышным шепотом. Представила, как будут раскрываться веера, чтобы скрыть выражение ужаса, насмешки, жалости или ненависти.
   – Я решила не ездить в этом году на бал к Шарлотте. Не понимаю, почему мое присутствие там так важно для вас, – произнесла Эвелин.
   – Ты должна там быть! Люди подумают, что тебе есть чего стыдиться, если ты останешься дома! – едва не задохнулась от негодования Элоиза. – По крайней мере дюжина человек будет на твоей стороне.
   Эвелин склонила голову набок.
   – Дюжина? Из трех сотен гостей Шарлотты? Не слишком ободряющая перспектива. Особенно если учесть, что шестеро из этих двенадцати – члены моей семьи.
   – Что ж, лучше иметь шестерых человек на своей стороне, чем вовсе ни одного! Именно поэтому тебе нужно покровительство влиятельного любовника, джентльмена с титулом, состоянием и пристрастием к скандально известным леди. – Элоиза улыбнулась. – Я поговорю с Уилтоном. Он человек со связями. Так же как Сомерсон и Фрейн. Наверняка у них есть на примете подходящий мужчина.
   Эвелин лишь показалось, или на лице Сэма на мгновение отразился шок? Но теперь его лицо вновь приняло непроницаемое выражение, и Эвелин нахмурилась, решив, что просто ошиблась. Да и верно – какое ему дело до ее личной жизни?
   – Только не Фрейн! – воскликнула Эвелин с притворным ужасом и картинно прижала ладони к груди.
   Брови Сэма еле заметно приподнялись, а на подбородке дрогнул мускул. Он явно одобрял ее, и сердце Эвелин наполнилось теплом.
   Граф Фрейн был широко известен своими амурными похождениями. Неудивительно, что Люси решила, будто бы ей позволено то же самое, что и ее супругу.
   Глупее Люси не было женщины во всем Лондоне, а может, и во всей Англии.
   Однако Элоиза не смеялась.
   – О, Эви, ты должна серьезно подумать над моим предложением! Едем завтра к модистке. Мы не станем называть твоего имени. К тому же ты можешь прикрыть лицо вуалью. Сомневаюсь, что она откажется обслуживать тебя, если ты приедешь со мной. Мы можем взять с собой Люси и Шарлотту. Вчетвером нам не страшны никакие оскорбления.
   – У меня есть подходящее платье, – ответила Эвелин.
   – Какого оно цвета? – тотчас же спросила Элоиза.
   – Зеленое, – был ответ. Эвелин взглянула на Сэма, и его губы изогнулись в теплой одобрительной улыбке. Сердце Эвелин подпрыгнуло в груди, и она поджала губы. Его мнение совершенно ей безразлично. – Или голубое, – произнесла она, и улыбка исчезла с лица Сэма.
   – В этом году никто не носит голубого и зеленого! – в негодовании воскликнула Элоиза. – Ты будешь бросаться в глаза! Шарлотта и Люси придут в ужас!
   – В таком случае я останусь дома.
   – Нет, нет, этого нельзя допустить! – забеспокоилась Элоиза. – Ты привлечешь еще больше внимания, если не появишься на ежегодном балу своей сестры! А ведь это одно из важнейших событий сезона.
   Однако Эвелин никак не отреагировала, дав сестре понять, что ее нисколько не волнует чье-либо мнение.
   Элоиза не сдавалась.
   – Я просто в отчаянии, Эвелин. Я непременно поговорю с Шарлоттой, и мы внесем в списки приглашенных на бал имена подходящих джентльменов.
   – Да уж, и не ниже маркиза или принца, если у тех на данный момент нет любовницы, – с сарказмом заметила Эвелин в надежде, что сестра замолчит. Но Элоиза лишь улыбнулась. И Сэм тоже. От его ленивой одобрительной улыбки сердце подпрыгнуло, а потом замерло в груди Эвелин.
   Элоиза потрепала сестру по щеке.
   – Вот это сила духа! Нужно спросить у Шарлотты, кто из принцев сейчас свободен. Уж ей-то это известно.
   – Я пошутила! – запротестовала Эвелин, но Сэм уже открывал Элоизе дверь. Желтое перышко вылетело из ее шляпки. Сэм подхватил его и воткнул в свой парик с лукавой улыбкой.
   Эвелин выдернула перо из парика и осуждающе посмотрела на слугу. Сэм сопроводил Элоизу по лестнице и отворил перед ней входную дверь.
   Эвелин тем временем подошла к окну и наблюдала, как сестра садится в свой экипаж, выкрашенный в золотисто-желтый цвет. Спины лошадей были накрыты желтыми попонами, а их головы украшал плюмаж из желтых перьев.
   – Нет причины избегать прогулок в парке, миледи.
   Эвелин обернулась и увидела стоявшего в дверях Сэма.
   – Если хотите поехать на прогулку, я буду вас сопровождать. И уж поверьте, не допущу, чтобы с вами случилось что-то дурное.
   Глаза лакея горели искренней заботой о ней. Их мягкая серая глубина внушала доверие.
   – Я… – начала было Эвелин, но вдруг поняла, что ей не хватает воздуха. Она горделиво распрямила плечи. – Мне необходимо обсудить с вами ваше поведение во время визита моей сестры, – сурово заговорила она, но Сэм улыбнулся так, что у нее вновь перехватило дыхание.
   – Приятно было видеть вашу улыбку.
   Сердце Эвелин встревоженно забилось в груди.
   – И все же с вашей стороны было дерзко насмехаться над виконтессой Уилтон.
   Сэм покаянно поджал губы, однако озорные искорки все еще блестели в его глазах.
   – На небе ни облачка. Я сам лично проверил, когда провожал Эло… э… виконтессу Уилтон. – Сэм указал на яркое пятно солнечного света, разливавшееся у ног Эвелин. – Вы же не можете сидеть дома вечно. Не прячьтесь, миледи. Выходите из дома и встретьтесь со своими врагами лицом к лицу.
   Сердце Эвелин растаяло. Ее солдат. Ее герой. Ей так необходимы были свобода и свежий воздух. Однажды он уже спас ее и обещал снова обеспечить ей безопасность.
   Эвелин верила ему.
   – Благодарю вас, Сэм. Если вас не отвлекут ваши непосредственные обязанности, то завтра я воспользуюсь вашим предложением. Я попрошу Джона подобрать вам коня.
   Эвелин представила Сэма верхом с саблей наголо, скачущим навстречу врагу по полю боя. И у нее вот уже в который раз за утро перехватило дыхание. Но Сэм, похоже, ничего не заметил. Он вежливо взирал на нее, словно мысль о прогулке в его сопровождении исходила от нее.
   – Я буду готова выехать в шесть часов. Сообщите об этом мистеру Старлингу и проследите, чтобы Джон подготовил лошадей.
   – Хорошо, миледи.
   Эвелин вновь заметила на его губах все ту же озорную улыбку и поняла, что если не отвернется, то вынуждена будет улыбнуться в ответ.
   – Это все, – чопорно произнесла Эвелин.
   Когда же Сэм развернулся и пошел прочь, она подумала, что вид ее нового лакея сзади не менее захватывающ, чем вид спереди. При мысли об этом она тотчас опустила глаза.
   Что в нее такое вселилось? Она испорчена так же, как Люси. И все же страх, поселившийся в ее душе, был не так силен, как прежде. Возможно, прогулка в парке действительно окажется весьма приятной.
   Рядом с ней будет Сэм, и она вновь почувствует себя в безопасности.

Глава 8

   Сонные тени лежали на полу кухни, когда на следующее утро Сэм направлялся в конюшню. Он взглянул на часы. До встречи с Эвелин Реншо еще пятнадцать минут.
   Хотя нет. Лакеи не назначают встреч благородным леди. Они подчиняются приказам. Впрочем – Синджон улыбнулся, – идея прогулки в парке принадлежала ему.
   Нет, Эвелин Реншо не из тех женщин, кто подчиняется приказам или следует советам. Сможет ли она противостоять напору Элоизы в том, что касается поисков любовника для нее?
   Синджон судорожно сглотнул и провел пальцами по шее. Эвелин Реншо молода, красива, и раз ему удалось сорвать с ее губ улыбку, значит, мужские чары на нее все-таки действуют. Кроме того, она давно живет без мужа.
   Если она и решит найти себе любовника, то им точно будет не лакей Сэм. Многие джентльмены с готовностью разделят ее постель. Только Синджон никак не мог взять в толк, почему его это так беспокоит.
   Он не знал эту женщину, но понимал, что за тщательно сдерживаемыми эмоциями зачастую скрывается глубоко запрятанная страсть. И Синджон с удовольствием попытался бы ее соблазнить, будь все иначе. Но сейчас она была госпожой, а он лакеем.
   Возможно, он принял собственную склонность к защите попавших в беду женщин за вожделение. Граф Фрейн посещал самые грязные бордели и скандальные вечеринки. Казалось, в Лондоне не осталось ни одной актрисы, которая не побывала бы в его постели. Поэтому Синджон представлял, какого любовника подыщет граф для Эвелин. Жена Фрейна была так же испорчена, как и он сам. Матери предостерегали своих сыновей от общения с Похотливой Люси. Да что там – его собственный отец посоветовал Синджону то же самое, когда тот впервые оказался в Лондоне.
   Скорее всего Фрейны продадут красоту Эвелин тому, кто больше заплатит. Мурашки пробежали по коже Синджона, и он прогнал от себя эту мысль. Это вообще не его дело. И все же Эвелин Реншо нуждается в мужчине, который обеспечит ее безопасность. Защитит от предательства, скандалов, нищеты и весьма опасных французов, блуждающих в Гайд-парке. Этот мужчина должен быть честным и благородным джентльменом, умеющим управляться с саблей и обладающим внушительным состоянием, чтобы содержать Эвелин.
   И уж конечно, он должен менее всего походить на Филиппа Реншо или Фрейна.
   Внезапно на ум Синджону пришел его родной брат Уильям. Он красив и богат, унаследовал графский титул отца и не совершил в жизни ни одного дурного поступка. Впрочем, ничего благородного он тоже не совершал. Словом, он был идеальной парой для Эвелин Реншо.
   Почувствовав совершенно необоснованный приступ ревности, Синджон с трудом погасил его.
   – Доброе утро.
   Сэм обернулся на звук голоса Эвелин. На ней была коричневая бархатная амазонка и шарф из розового шелка. Она была такой свежей, прекрасной и ранимой, что никому и в голову бы не пришло связывать ее имя с такими людьми, как Фрейн или Уильям. Синджон остановился, внезапно осознав, что сделал шаг ей навстречу и собирался предложить руку, как подобает джентльмену. Он опустил голову и убрал руки за спину.
   – Вы не надели желтую амазонку, – поддразнил Синджон свою хозяйку, и та вспыхнула до корней волос, став розовой, как шарф. Сердце Синджона подпрыгнуло в груди. Когда он в последний раз видел женщину, заливавшуюся румянцем от его беззлобных шуток? – Вы и не должны были. Просто вы выглядите… – Он замолчал, поняв, что несет какую-то чушь.
   Эвелин ждала продолжения. Ее губы слегка приоткрылись, а зеленые глаза смотрели выжидательно. Однако Синджон понимал, что лакеи не дарят своим хозяйкам комплиментов.
   В этот момент появился грум, ведя под уздцы лошадей, и Эвелин отвернулась. Синджон сложил ладони, чтобы помочь Эвелин взобраться в седло. Он успел заметить мелькнувшие под юбкой стройные лодыжки и ощутить еле слышный аромат духов. Он с трудом удержался, чтобы не приподнять подол платья Эвелин и прижаться носом к ее бедру, чтобы полной грудью вдохнуть исходивший от нее аромат.
   И все же он заставил себя отвернуться и вскочить в седло. Спустя мгновение он вновь посмотрел на Эвелин. Она расправляла юбки, поудобнее усаживаясь в дамском седле. Она подняла глаза на Синджона, и его сердце сжалось и затрепетало.
   Когда они выехали из конюшни, Синджон внимательно оглядел улицу. Тишину утра нарушали лишь трубочист, молочник со своей тележкой да заспанный лавочник, несший на плечах тяжелый ящик. Однако Эвелин заметно нервничала. Синджон понял это по напряженно приподнятым плечам и побелевшим костяшкам пальцев, сжимавших поводья. Кобыла тревожно поводила ушами, словно чувствуя настроение хозяйки. Казалось, что если кто-то сейчас пожелает Эвелин доброго утра и коснется в приветствии полей шляпы, она в панике бросится прочь.