Лесия Корнуолл. Мимолетная страсть

   – Кажется, мы напугали вас, миледи. Заверяю вас, ничего плохого мы не хотели, – чопорно произнес Блэквуд. Изабель уставилась на него, чувствуя, что язык завязался узлом на миндалинах. Блэквуд нахмурился и вопросительно посмотрел на Марианну. Стыд нахлынул на Изабель, а руки и ноги словно оцепенели.
   Марианна кинулась в объятия Блэквуда.
   – Фин! О, Фин, какой чудесный сюрприз! Я так рада тебя видеть! Дай хоть посмотрю на тебя как следует.
   Она немного отодвинулась и взглянула ему в лицо. Блэквуд руками в перчатках крепко держал сестру за локти и смотрел на нее взглядом, полным тепла и любви. Ревнивое сердце Изабель затрепетало.
   – Простите меня, Изабель. Я слишком давно не видела своего брата, – сказала Марианна. – И выглядишь ты, кстати, ужасно, Финеас.
   – Представь нас, пожалуйста, Марианна, – напомнил второй джентльмен.
   – Да, конечно. Куда делись мои манеры? Изабель Мейтленд, графиня Эшдаун, позвольте представить вам моего брата, лорда Финеаса Арчера, маркиза Блэквуда, и моего мужа, лорда Адама де Корси, графа Уэстлейка.
   Финеас коротко пожал Изабель руку, и жар от пальцев хлынул вверх, охватив все тело.
   – Восхищен, – пробормотал он, но в его взгляде не было и намека на восхищение. Те же самые глаза, такие теплые и озорные вчера вечером, сделались холодными, бездонно серыми. Одним ледяным взглядом Финеас оценил Изабель, выбросил из головы и отвернулся.
   Едва расслышав приветствие Уэстлейка, Изабель прижала ладонь к юбке, чтобы унять покалывающее ощущение, оставшееся после рукопожатия с Блэквудом. Горькое разочарование поднималось к горлу. Он не узнал ее!
   – Как поживает корабль Джейми? – спросил Уэстлейк, оборачиваясь на мальчиков.
   – Адам ради развлечения делает кораблики. Сегодня Джейми испытывает последнюю модель, – пояснила Марианна Изабель.
   – Вряд ли это развлечение, Марианна. Мои корабли – самые лучшие и самые быстрые торговые суда во всем флоте. – Адам де Корси пристально взглянул на Изабель холодными темными глазами. – Мейтленд, – задумчиво произнес он. – Как лорд Чарлз Мейтленд?
   – Это мой деверь. – Изабель старалась, чтобы ее голос не звучал виновато. Граф одобрительно окинул ее взглядом и повернулся к жене.
   – Ну что, пойдем обратно к мальчикам? – спросил он.
   Марианна взяла мужа под руку. Изабель неловко осталась стоять рядом с Блэквудом. Она хотела пройти мимо него, но он поклонился и предложил ей руку.
   – Позвольте сопроводить вас к пруду, графиня, – произнес Блэквуд убийственно любезным тоном.
   Изабель положила ладонь на его руку, и голова у нее сразу закружилась. Она чувствовала, как под рукой играют его мускулы, вдыхала аромат его мыла. Искоса глянув на Блэквуда, Изабель заметила несколько небольших ярко-красных ссадин над краем галстука. Неужели она его кусала и царапала? Эти крохотные царапины просто кричали о страсти, напомнив Изабель вкус его кожи, то, как он двигался в ней – так же ритмично, как сейчас они шагают.
   Она споткнулась. Блэквуд подхватил ее, не сменив выражения лица – просто твердая и безличная рука мгновенно удержала ее за локоть.
   Сердце Изабель заколотилось. Она сосредоточилась на шагах, на том, чтобы ладонь неподвижно лежала на его руке; Изабель еле удерживалась от порыва сжать его руку пальцами и трясти, трясти до тех пор, пока Блэквуд не посмотрит на нее – по-настоящему посмотрит! Изабель еще раз коротко глянула на его профиль. Да будь он проклят – ему совершенно, полностью безразлично, а она едва не умирает от желания!
   Ее охватило раздражение. Этот безмозглый человек даже не догадывается, что всего несколько часов назад занимался с ней любовью. Разумеется, такой мерзавец, как Блэквуд, вероятно, привык к подобным сценам и забывает своих любовниц сразу же, едва они покидают его постель – ну или чужую скамью.
   Изабель проглотила истерический смешок. Очень хорошо, что он ее не узнал!
   – Глупо, – пробормотала она.
   – Прошу прощения? – спросил Блэквуд, наконец-то глянув прямо на нее.
   Лицо запылало.
   – Нет-нет, ничего, лорд Блэквуд. – Изабель смотрела прямо перед собой, пряча глаза под полями шляпки. – Совершенно ничего.
   – Вы были женой Роберта Мейтленда?
   – Да, – просто ответила она, сосредоточенно глядя на блестящие черные сапоги, шагающие возле ее серой юбки. – Он умер, – добавила Изабель, не зная, что еще сказать, и чувствуя, как бабочки снова начинают порхать в животе от одной мысли о том, что она ведет вежливую беседу с Блэквудом о ее муже, из всех возможных тем!
   Он не произнес ни слова соболезнования. Собственно, Блэквуд вряд ли вообще ее услышал. Изабель молча закипала. Честное слово, этот человек не заслуживает репутации обаятельного повесы. При дневном свете это настоящий хам. И смотрит на каждую женщину в парке!
   Блэквуд ясно дал понять, что находит ее чрезвычайно скучной. Да такая она, пожалуй, и есть, по сравнению с модно одетыми дамами, которых он видит. Внезапно встрепенулась гордость, вызывая в Изабель настоящий гнев. Он не счел ее достойной даже простой вежливой беседы!
   Изабель выдернула руку в перчатке из-под его локтя, словно внезапно обожглась, и так сильно сжала кулачок, что тонкая лайковая кожа протестующе запищала. Блэквуд остановился и взглянул на нее с терпеливо-любезным видом – так смотрят на престарелую надоедливую вдову.
   – Смотрите, вот и мальчики. – Изабель торопливо кинулась навстречу Робину, отчаянно стремясь отойти от него подальше, чтобы суметь собраться с мыслями и попрощаться с Марианной.
   Она лихорадочно пыталась придумывать подходящую причину для того, чтобы не пойти на дебютный бал Миранды Арчер, но в мозгу засело только одно. Блэквуд.
   Нет, Изабель не сумеет провести еще один вечер в его тревожащем обществе. Конечно, он ее даже не заметит, но она-то будет замечать каждый его шаг, видеть каждую светскую красотку, с которой Блэквуд станет танцевать.
   Изабель не хочет стоять в тени и смотреть, как он увлекает свою очередную добычу в уединение очередного темного сада. Изабель содрогнулась, скорее от желания, чем от отвращения, даже сейчас. Нет, ее нервы не выдержат такого напряжения.
   Она вернется домой и напишет записку, отклоняющую приглашение на бал.
   – О, Робин, ты весь мокрый! – Изабель наклонилась, чтобы хоть немного счистить грязь с его льняных бриджей. Он сиял, раскрасневшийся и счастливый.
   – У Джеймса дома есть еще кораблики. Он сказал, что принесет их завтра. Мы запустим целый флот!
   – Но, Робин, мы же не можем…
   – О, скажите «да», Изабель! – Марианна взяла ее за руку. – Джеймс не предложил бы поделиться своими драгоценными корабликами, если бы Робин ему так сильно не понравился! Подумайте о моей несчастной двоюродной бабушке. Хоть она и обожает Джейми, но все равно будет благодарна за часок-другой тишины.
   Изабель взглянула на серьезное лицо Джеймса де Корси. Он смотрел на нее напряженными серыми глазами дядюшки, и в них она прочитала мольбу, которой не заметила в пустом взгляде Блэквуда.
   – Да, хорошо. – Изабель прикусила губу, пытаясь придумать, как второй день подряд избавить сына от урока латыни. Может быть, если мистер Каллен согласится пойти с ними в парк и по дороге учить Робина латинским названиям деревьев и цветов, это подойдет?
   – Превосходно! А вы, Изабель, должны как можно скорее прийти к нам на чай. Или, может, мне навестить вас в Мейтленд-Хаусе? Как будет лучше? – Марианна болтала так, словно они знакомы уже много лет.
   – У нас назначена встреча, моя дорогая, – заметил лорд Уэстлейк, взяв жену под руку. – Ты можешь послать записку.
   – Только одну? – удивился Блэквуд, снисходительно улыбаясь сестре. – Обычно Марианне требуется не меньше шести записок, чтобы организовать самое простое чаепитие.
   Изабель не сдержалась и улыбнулась. Блэквуд такой красивый и такой обаятельный, когда поддразнивает сестру. Он краем глаза уловил эту улыбку, повернулся и посмотрел прямо на нее. Изабель закусила губу, чувствуя, как под его взглядом ее снова охватывает жаром.
   – Мы встречались раньше, графиня? – негромко спросил Блэквуд. – Вы кажетесь… – На мгновение он наморщил лоб и снова скользнул по ней взглядом. – Нет, я ошибся, – заключил Блэквуд, когда его взгляд добрался до подола серого платья.
   Гордость завладела языком Изабель и последними отголосками разума.
   – Нет, милорд. Я совершенно уверена, что не встречались. Вряд ли мы вращаемся в одних и тех же кругах.
   Могла бы прикусить язык и не выпаливать вторую половину. Это прозвучало так же чопорно, как у Эвелин Реншоу, и так же грубо, как у Онории.
   Изабель увидела, как сощурились его глаза, когда Блэквуд услышал ее резкий голос, и в ужасе отвернулась, начав оттирать грязь с курточки Робина. Холодная влага просочилась сквозь перчатку. Изабель уставилась на свою ладонь – перчатка испорчена. Она зажмурилась и сжала ладонь, дожидаясь, когда вернется спокойствие.
   На самом деле это не было настоящим оскорблением, не с его репутацией. И потом, Изабель почти не солгала, когда сказала, что они не встречались. Блэквуд провел вечер, очарованный экзотической леди по имени Ясмина, и совершенно точно никогда не знакомился со скучной, немодной и послушной долгу Изабель. И только что подтвердил, что он никогда даже не посмотрит на нее, не говоря уж…
   Изабель сжала маленькую ручку сына, как спасательную соломинку, сохраняющую ее рассудок.
   – Мы должны идти, – произнесла она хриплым, задыхающимся голосом и улыбнулась Марианне, упорно отводя взгляд от Блэквуда. Она не могла смотреть на него. Не сейчас. А может быть, и никогда больше.
   Изабель даже сумела сделать небольшой реверанс, затем повернулась и пошла вслед за Робби, потащившим ее к няне, туда, где ей уже ничего не угрожало. Она решилась обернуться только раз, но Блэквуд уже устремил взгляд на стайку щебечущих девиц, огибающих пруд. Изабель с горечью сглотнула. Ее выбросили из головы и мгновенно забыли.

Глава 7

   – Ну, мне она очень понравилась, – начала Марианна, когда они выезжали из парка. Джейми спал на руках у матери, крепко зажав под мышкой драгоценный кораблик.
   – Ты это говоришь, потому что никогда не встречала Роберта Мейтленда, – презрительно произнес Адам. – Я прав, Фин?
   Финеас толком его не слушал. Он рассматривал очередную группу дам и отбрасывал одну за другой (ни одна не была достаточно высокой и достаточно изящной для Ясмины), поэтому посмотрел на Адама пустым взглядом. Марианна засмеялась и похлопала его по колену.
   – Чуть внимательней, Финеас! Мы говорим про Изабель Мейтленд. Мне она понравилась, а Адаму нет. А ты что думаешь?
   Адам вмешался раньше, чем Финеас успел ответить.
   – Я не говорил, что она мне не нравится. Я отметил, что за ее мужа гроша бы ломаного не дал, а также за ее деверя, если уж на то пошло. Ты несправедлива, милая. Вряд ли за жалкие пять минут, проведенные в обществе леди, я могу составить какое-то мнение о ней. – Адам улыбнулся Финеасу. – А вот тебя она зацепила. И сделала это ловко, правда?
   Оскорбление есть оскорбление, и хуже всего то, что исходило оно от такого тусклого создания, как Изабель Мейтленд. Финеас уже открыл рот, чтобы сказать это, как его перебила Марианна:
   – Не обращай внимания, Фин. У тебя еще будет возможность все исправить. Она придет на дебют Миранды. Ты сможешь потанцевать с ней, сопроводить на ужин и очаровать, так что она станет о тебе лучшего мнения.
   Финеас с трудом удержался от содрогания. Танцевать с ней? Сопровождать на ужин? Да с какой стати?
   – Ты уверена, что она собирается прийти? – уточнил Адам. – Если ее кошмарное серое платье хоть что-то значит, она еще в трауре и танцевать не будет. Или это, или она дала священные обеты и стала монашкой, а, Фин?
   Финеас даже не попытался ответить. Он уже и забыл, что когда Адам и Марианна начинают спорить (или разговаривать, как они это называют), никто не может вставить и слова, так страстно у них это происходит. И уж чего он точно не собирался делать, так это танцевать с оскорбившим его чучелом. Свои благотворительные танцы он прибережет для достойных дам вроде двоюродной бабушки Августы и Эвелин Реншоу.
   – С каких это пор ты начал следить за дамской модой, Адам? – хмыкнула Марианна. – Да еще сделался таким критиком! Разумеется, Изабель придет, она сказала, что получила приглашение.
   Финеас покосился на сестру, сделавшую паузу, чтобы вдохнуть – редчайший случай для Марианны.
   – И вообще я собираюсь послать персональное приглашение для Изабель сразу же, как только мы вернемся домой. Ее сын просто идеальный приятель для Джейми.
   – Ах вот в чем дело! – захохотал Адам. – Дальше ты объявишь Финеаса идеальным сопровождением для его матери и потребуешь, чтобы он ходил с ней на чаепития, вывозил ее в оперу и в театр и…
   Финеас в ужасе уставился на своего зятя. Делать такие предложения Марианне даже в шутку – все равно что махать красной тряпкой перед носом быка. Она уцепится за него, даже не задумавшись о том, как к этому отнесется Финеас.
   – Адам, даже не вздумай, – начал Финеас, но Марианна обернулась к мужу с горящими глазами. Финеас оттянул пальцем галстук: в карете становилось жарко.
   – Не вижу причин, почему бы и нет. Она очаровательна!
   – Она скучна, – возразил Адам.
   – Покрой и качество платья, между прочим, просто отличные.
   – Она чопорна.
   – У нее превосходные манеры! Если бы ты потрудился взглянуть на нее, то заметил бы, что у нее очень красивые глаза и она леди до кончиков пальцев!
   – Полагаю, за исключением испачканных перчаток, – пробормотал Адам. – И я прекрасно знаю, что ты спустишь мне шкуру на чулки, если я рискну заметить красивые глаза другой женщины. А как насчет упрека Фину, который она сделала, даже не покраснев? Вряд ли Финеас заслуживает того, чтобы она его оседлала. Может, в детстве он сделал тебе какую-нибудь гадость и пришел час расплаты?
   – Право же, Адам, это не… – снова начал Финеас, но Марианна гневно смотрела на своего мужа, а Адам отвечал ей тем же. Его сестра никогда в жизни не отводила глаз первой, но Адам такой же упрямый. Финеас вздохнул и на полном серьезе подумал, не выброситься ли ему из окошка кареты.
   Когда экипаж остановился у огромного особняка Августы Портер-Пенуоррен, Марианна передала лакею спящего сына и с возмущенным видом зашагала вверх по ступенькам. Адам с нетерпением посмотрел ей вслед, а Финеас закатил глаза. Ссоры между Уэстлейками всегда заканчивались именно так, теперь до вечера их никто не увидит.
   Адам дождался, пока жена войдет в дом и дверь за ней закроется, а затем повернулся к Финеасу:
   – Так. С этим все. Ты понял, что от тебя требуется?
   Финеас вскинул брови.
   – Ни в малейшей степени.
   – Ты знал, что мужа леди Изабель застрелили во время рейда контрабандистов? И поскольку ее деверь, похоже, тоже что-то задумал, я, пожалуй, скажу, что намечающаяся дружба Марианны с вдовой дает нам идеальную возможность выяснить, что к чему. Прибегни к своим талантам соблазнителя, – приказал Адам. – Считай, что это твой долг, старина. К тому же Марианна будет счастлива, а ты сумеешь избежать неприятностей, пока твой дед в городе. – Адам бросил взгляд на парадную дверь. – Слушай, я не могу позволить Марианне злиться слишком долго. И просить тебя зайти тоже не собираюсь. Поскольку бал Миранды состоится завтра вечером, в доме сейчас настоящий ад. Моя карета отвезет тебя, куда пожелаешь.
   Финеас увидел, как Адам, торопясь догнать жену, взбегает по крыльцу, перескакивая через две ступеньки, и велел кучеру отвезти себя в клуб «Уайтс». За какой-то день его жизнь превратилась в еще более запутанный клубок интриг и неразберихи, чем обычно.
   Финеас взглянул на игрушечный кораблик, выскользнувший во сне из рук Джейми и теперь валявшийся, всеми забытый, на полу кареты, и чуть не поддался соблазну велеть кучеру отвезти его в порт, а там сесть на первый же корабль, уплывавший из Англии. Зажмурившись, Финеас потер глаза, прогоняя мысль прочь. Разумеется, он не может этого сделать. Нужно выполнить задание, к тому же у сестры дебют, и она в нем нуждается.
   Но прежде всего Финеас никуда не уедет, пока не отыщет Ясмину.

Глава 8

   Изабель проскользнула в дом через парадную дверь и направилась к лестнице, с трудом подавив испуганный вскрик, когда Джейн Кирк распахнула дверь в салон и пригвоздила ее к стене торжествующим взглядом. Попалась! Изабель заглянула через плечо Джейн в салон. Онория сидела на кушетке и сердито смотрела на нее.
   – Ты опять опоздала, Изабель. Надеюсь, у тебя есть оправдание.
   Изабель развязала ленты шляпки, пользуясь этими несколькими секундами, чтобы собраться с мыслями и придумать ответ. Она мысленно обругала Блэквуда. Он взбудоражил ее чувства, и она с трудом соображала. К счастью, няня провела Робина через кухню, по задней лестнице, так что Онория его не увидела.
   – Грязь! – в ужасе воскликнула Джейн Крик. Изабель подняла глаза, ожидая увидеть сына, с которого на пол в холле капает озерная вода, но компаньонка свекрови уставилась на ее испачканные перчатки так, словно грязь заразна. Изабель инстинктивно сцепила руки за спиной, но лакей ждал. Сняв перчатки, она протянула их, коротко глянула на Джейн и покорно потупилась. Затем, наступая на белые и голубые полоски ковра, прошла к своему обычному месту в салоне и села на стул с высокой спинкой напротив Онории.
   – Чем ты занималась весь день? – требовательно спросила Онория и ткнула жирным пальцем в Джейн, чтобы та снова наполнила ее чашку.
   – Ходила к модистке, – ответила Изабель. – Мне кажется, я упоминала об этом за ленчем.
   Онория фыркнула:
   – Слишком много времени для простой примерки. Если она такая медлительная, нам следует перевести тебя к моей модистке. Та, конечно, дороже, но мы можем урезать твое содержание в чем-нибудь другом…
   – Нет! – вырвалось у Изабель. Онория и Джейн уставились на нее, удивленно приоткрыв рты и напоминая свежепойманных пескарей на рыбном рынке. Изабель проглотила комок в горле и попыталась снова: – Нет, спасибо, Онория. Просто сегодня там было очень много народа, ведь сезон вот-вот начнется.
   – Но ты же графиня, так что тебя должны обслуживать раньше других.
   Изабель вздернула подбородок. Никто не игнорировал ее титул больше, чем сама Онория, но какой смысл напоминать свекрови, что по положению она выше?
   – Конечно, и мадам всегда так поступает, но потом я пошла прогуляться с Робином и няней в парк. – Она бросила им это признание, как приманку голодному псу.
   – Граф испачкался в грязи? – осведомилась Джейн, кинув на Онорию настороженный взгляд.
   – Ну конечно, нет! – быстро ответила Изабель, молясь про себя, чтобы они не послали за Робином и не проверили это.
   – Так каким же образом грязь попала на ваши перчатки, графиня? – спросила Джейн Кирк голосом, полным уважения, вот только глаза ее сверкали подозрением.
   – Боюсь, виноват беспечный кучер. Он обрызгал меня, проезжая… немного… когда я возвращалась от модистки, – соврала Изабель, с трудом шевеля языком. Ей все же удалось даже прохладно улыбнуться, принимая у Джейн чашку с чаем.
   Часы громко тикали. Онория молча рассматривала ее, пожирая бисквиты. Да, день выдался ужасный. Сначала Изабель терзалась из-за своего опрометчивого поступка с Блэквудом (и до сих пор ощущала свою греховность). Потом этот глупец ее не узнал. Ну как можно быть таким тупым? Руки задрожали. Изабель поставила чашку, чтобы звон фарфора не выдал ее бушующие чувства.
   Когда Онория ее отпустит, она поднимется наверх и напишет Марианне. Принесет свои извинения за то, что не сможет посетить бал. Сошлется, к примеру, на головную боль. Или чуму.
   Дверь открылась. Изабель подскочила, но вошел всего лишь дворецкий с серебряным подносом.
   – Вам письмо, графиня.
   – Письмо? – взвизгнула Онория. – От кого это, хотела бы я знать? Подать мне его сюда немедленно, Финч!
   Дворецкий знал, что возражать бесполезно. Он пересек комнату и протянул поднос Онории.
   У Изабель сжалось горло. Неужели от Блэквуда? Что, если он ее все-таки узнал? Что может быть в его письме? В голове промелькнули те порочные слова, которые Блэквуд нашептывал ей на ухо. Изабель прижала ладонь к пылающей щеке.
   Онория взглянула на инициалы, выдавленные на красной восковой печати.
   – Я не знаю эту печать, – с подозрением произнесла она, разворачивая и читая письмо.
   Изабель ждала, чувствуя, как сердце бьется прямо в горле. Она лихорадочно придумывала, как будет отрицать, что ее видели в саду у Эвелин, уж не говоря о…
   Джейн Кирк, читавшая через плечо хозяйки, ахнула. Онория издала странный писк. Изабель приподнялась со стула, чувствуя, как грохочет сердце. Могла бы сразу понять, что такое нельзя сохранить в тайне. Она нарушила условия завещания Роберта, и теперь ее выгонят отсюда, и она никогда больше не увидит Робина!
   – Я могу объяснить, – взмолилась Изабель. В голове гудело, словно в ней жужжали тысячи пчел.
   – Графиня Уэстлейк! – вскричала Онория. Изабель озадаченно смотрела, как счастливая ухмылка сочится из каждого дюйма жирного лица Онории, затмевая даже двойной подбородок. – Графиня Уэстлейк, внучка герцога Каррингтона, сестра леди Миранды Арчер! – произнесла она, словно докладывая о появлении Марианны. – Где, скажи на милость, ты сумела завязать такие связи? – требовательно добавила она.
   Дыхание перехватило. Онория вовсе не казалась рассерженной или что-то подозревающей, или готовой наброситься в ярости. Напротив, казалось, что она в полном восторге.
   От этого зрелища сердце Изабель сжалось от ужаса.
   – Я… – начала она и замолчала, не зная, можно ли сказать правду. – Я… встретила ее сегодня днем.
   Онория прижала письмо к груди. Омерзительная ухмылка, обнажившая желтые зубы, полностью исказила ее лицо.
   – Ее дед герцог, а муж – один из самых богатых графов Англии! Какой счастливый случай!
   Теперь даже Джейн Кирк смотрела на Онорию встревоженно.
   – Вы с ней знакомы? – спросила Изабель еле слышным голосом.
   – Знакома? Нет, разумеется, я с ней не знакома! – Онория повернулась к Джейн. – Что ты стоишь, открыв рот? Приведи сейчас же Чарлза. Полагаю, он в кабинете.
   – Вообще-то, миледи, он в бильярдной, – язвительно бросила Джейн.
   Онория ничего не услышала, она устремила взгляд на Изабель, глаза ее сверкали, словно подсвеченные изнутри каким-то дьявольским пламенем. Изабель привычно придала своему лицу бесстрастное выражение, но щеки ее пылали, словно от огня. Запретный шелк нижнего белья прилип к вспотевшей коже.
   – В чем дело, мать? – нетерпеливо спросил Чарлз, вошедший в салон вместе с Джейн.
   – Чарлз, ты ни за что не догадаешься, с кем Изабель свела знакомство!
   – С принцем-регентом? С самим королем Георгом? – безо всякого интереса произнес Чарлз, взяв с подноса свежий имбирный бисквит и плюхаясь в кресло.
   – С графиней Уэстлейк! – прокаркала Онория.
   – И что? – спросил Чарлз, сдувая с жилета бисквитные крошки.
   – Наверное, Изабель встретилась с ней у модистки, – заявила Онория, пронзая Изабель острым взглядом. – Что она заказала? Какого цвета, из какой ткани?
   Изабель совершенно не помнила, во что была одета Марианна, зато могла бы описать каждую складку на галстуке Блэквуда.
   – Вообще-то мы с ней случайно столкнулись в парке. Она пришла туда с сыном, виконтом Хэллиуэллом. Понимаете, он ровесник Робина, и они…
   – Вы позволили Робину играть в парке? – начала было Джейн Кирк, но Онория махнула рукой, велев ей замолчать.
   – И теперь она прислала тебе персональное приглашение на дебютный бал ее сестры!
   – Да? – прохрипела Изабель. Если слабый интерес в глазах Чарлза и ухмылка Онории о чем-то говорят, теперь она ни под каким видом не сумеет отказаться от посещения этого бала.
   – Да! – Онория наконец-то протянула ей письмо. – Разумеется, тебе следовало сказать ей, что мы уже получили приглашение, и включить нас с Чарлзом в приглашение.
   Изабель пыталась сосредоточиться на элегантном почерке, но ей вспомнилось недовольное лицо Уэстлейка, когда она подтвердила, что Чарлз Мейтленд – ее деверь. Но все же она увидела шанс для Робина и сразу за него уцепилась.
   – Робин очень хорошо поладил с ее сыном Джеймсом, – сказала Изабель, подняв глаза и встретившись взглядом Онории. – Собственно, графиня Уэстлейк пригласила нас на чай, чтобы мальчики смогли…
   – На чай! – Лихорадочный багровый оттенок лица Онории в самом деле вызывал тревогу. – Джейн, быстро неси бумагу и чернила. Она должна тотчас же принять приглашение. Это просто великолепные связи! Разумеется, я буду тебя сопровождать, – добавила она. Теперь проняло даже Джейн Кирк, хотя та и пыталась это скрыть.
   Изабель сцепила руки на коленях, услышала, как бумага протестующе зашуршала, и разгладила письмо.
   – Должно пройти несколько дней, прежде чем можно будет подумать о визите, Онория. Сейчас они очень заняты приготовлениями к дебюту леди Миранды, а у Робина уроки. – Она чуть не прокусила себе язык, говоря такое.
   Онория не обратила на возражение никакого внимания.
   – Чарлз! Ты понимаешь, что это означает? Изабель сможет устроить так, чтобы тебя представили леди Миранде!