Страница:
очаровательной женщиной, но отказался только ради того, чтобы повидаться с
вами и высказать свое мнение. Да, я не советую вам въезжать в этот дом.
- Что вы такое говорите, Хэтч... - начал было Гай.
- Разумеется, я не думаю, - прервал его Хэтч, - что, как только вы
войдтет в Брэмфорд, вам на голову тут же свалится пианино, или вы обратитесь
в камень, или вас съедят старые девы. Я изложил вам факты, которые нужно
принять во внимание, равно как действующий камин и не слишком высокую плату.
В этом доме довольно часто происходят неприятные случаи. Зачем специально
лезть в опасную зону? Перебирайтесь в Дакоту или Осборн, если вам так
необходимо великолепия девятнадцатого века.
- Дакот находится в совместном владении жильцов, - возразила Розмари, -
а Осборн собираются сносить.
- Хэтч, может, вы все преувеличиваете? - спросил Гай. - В последние
годы там случались какие-нибудь происшествия? Не считая мертвого ребенка в
подвале?
- Прошлой зимой погиб лифтер, - ответил Хатчинс. - Говорить об этом за
столом не совсем приятно. Сегодня днем в библиотеке я пробежал индекс к
"Таймс" и три часа смотрел микрофильмы, могу рассказать.
Розмари взглянула на Гая. Тот положил вилку и вытер губы.
- Глупо во все это верить, - сказал он. - Даже если там произошли
неприятные истории, отсюда совсем не следует, что так будет продолжаться и
дальше. Не понимаю, почему Брэмфорд - более ?опасная зона?, чем любой другой
дом в городе. Когда подбрасываешь монетку, пять раз подряд может выпасть
орел, но это вовсе не означает, что в следующие пять раз тоже выпадет орел
или, скажем, эта монета чем-то отличается от остальных. Простое совпадение,
только и всего.
- Если бы он действительно обладал каким-нибудь таким свойством, -
воскликнула Розмари, - его бы давно снесли, как тот дом в Лондоне!
- Дом в Лондоне, - возразил Хэтч, - принадлежал семье, глава которой
стал жертвой последнего убийства. А Брэмфорд принадлежит соседней церкви.
- Ладно, - согласился Гай, закуривая сигарету, - тогда пусть нас
охраняют силы небесные.
- Но до сих пор они не помогали, - ответил Хэтч. - По-моему, он в том
же квартале.
Официант убрал тарелки.
Розмари проговорила:
- Я не знала, что дом принадлежит церкви.
- Ей принадлежит весь город, золотко, - пояснил Гай.
- А в Вайоминге вы не искали? - спросил Хэтч. - По-моему, он в том же
квартале.
- Хэтч, - сказала Розмари, - мы все перепробовали. Нет ничего, кроме
новых домов с совершенно одинаковыми, аккуратненькими квадратными комнатами
и телекамерами в лифтах.
- И почему вам это не нравится? - спросил Хэтч с улыбкой.
- Не знаю, - ответила Розмари, а Гай добавил: - Мы уже совсем было
собрались переехать в один из них, но отказались, когда посмотрели кваритиру
в Брэмфорде.
Хатчинс бросил на них внимательный взгляд, потом откинулся на спинку
стула и хлопнул ладонями по столу.
- Все, - сказал он, - больше не буду совать нос в чужие дела, мое
мнение никому не нужно. Разжигайте огонь в вашем камине! Я подарю вам
дверной засов и сам буду держать рот на замке. Какой же я идиот, простите
меня!
Розмари улыбнулась:
- На двери уже есть засов и, кажется, еще цепочка. И еще - глазок.
- Тогда остается посоветовать: не забывайте всем этим пользоваться, -
отозвался Хэтч. - И не заводите знакомства с первым встречным, вы не в
Айове.
- Не в Омахе.
Официант подал кофе.
На следующей неделе, в понедельник, Розмари и Гай подписали контракт об
аренде квартиры ?7-E? в Брэмфорде. Они передали миссис Кортез чек на 583
доллара - плату за месяц вперед и месячную плату в счет залога. Миссис
Кортез сообщила, что квартира освободится к концу едели, а маляры приступят
к работе в среду, восемнадцатого. Можно будет вселиться до первого сентября.
В этот же день им позвонил сын бывшей хозяйки квартиры, Мартин
Гардения. Они договорились встретиться во вторник, в восемь часов вечера. Он
оказался довольно высоким, доброжелательным и жизнерадостным человеком лет
шестидесяти. Он показал вещи, которые редполагал продать, и называл
заманчиво низкие цены. Розмари и Гай все внимательно осматривали,
советовались и купили два кондиционера, туалетный столик палисандрового
дерева с пуфиком, украшенным вышивкой, персидский ковер из гостиной, экран
для камина и набор каминных принадлежностей вместе с железными подставками
для дров. Розмари очень расстроилась, узнав, что понравившаяся ей конторка с
откидной крышкой не продается. Гай выписал чек и отмечал ярлычками вещи,
которые не нужно будет вывозить. Розмари складной естифунтовой линейкой,
купленной утром, измеряла гостиную и спальню.
В марте прошлого года Гай играл в дневном телесериале "Другой мир". И
вот теперь ему повезло: три дня его персонаж будет появляться на экране,
поэтому до конца недели Гай был занят. Розмари разобрала папку, куда еще со
школы складывала фотографии и описания севозможных интерьеров, отложила
наиболее приемлемые для их новой квартиры и вместе с Джоан Джелико
отправилась смотреть отделочные материалы. Джоан - одна из тех девушек из
Атланты, с которыми Розмари жила по приезде в Нью-Йорк, - была декоратором,
что открывало им доступ в самые разные оптовые магазины и выставочные залы.
Розмари смотрела, делала стенографические аписи, наброски, чтобы потом
показать Гаю, и со всевозможными образцами обоев и материалов поспешила
домой, чтобы посмотреть на мужа в "Другом мире", а потом побежать купить
чего-нибудь на обед. Она пропустила занятия по скульптуре и не без
удовольствия отменила визит к зубному врачу.
В пятницу вечером квартира перешла в их владение. Держа в руках лампу и
хозяйственную сумку, они вошли в это незнакомоме пустое пространство; шаги
гулким эхом отозвались в дальних омнатах. Они включили свои кондиционеры и
полюбовались своим ковром, камином и туалетным столиком. Потом Розмари
любовно осмотрела ванную с красивыми дверными ручками, лепными украшениями,
полами, кухню с плитой, холодильником, эркерами и видом из окон. Ей все
нравилось. Они устроили пикник прямо на ковре, подкрепились сэндвичами с
тунцом, выпили пива и нарисовали план всех четырех комнат. При этом Гай
измерял, а Розмари чертила. Затем возвратились на ковер, выдернули лампу из
розетки и предались любви. В незавешенные окна лился свет ночного города.
- Ш-ш-ш, - прошипел Гай, широко раскрыв от ужаса глаза, - я слышу, как
сестры Тренч что-то жуют!
Розмари довольно сильно стукнула его по голове.
Для новой квартиры они купили диван и огромную кровать, два стула с
гнутыми ножками для кухни.
Как и предупреждала миссис Кортез, маляры пришли в среду,
восемнадцатого. Они шпаклевали, грунтовали, красили и двадцатого закончили
работу. Цвета были подобраны в соответствии с бразцами, выбранными Розмари.
Потом пришел обойщик и, поворчав, оклеил обоями спальню.
Они позвонили рабочим, в магазины, матери Гая в Монреаль. Купили шкаф,
обеденный стол, новые тарелки и серебро. Денег на покупки хватало. В 1964
году Гай снялся в серии рекламных роликов "Анасина", которые все время
демонстрировали. Он уже заработал восемнадцать тысяч олларов и продолжал
получать солидный доход.
Затем они занялись устройством своего быта: оклеили бумагой полки,
покрыли ковром пол в спальне, а в коридоре - линолеумом. Они купили
переносной телефонный аппарат, который можно было включать в три разные
гнезда, оплатили счета и сообщили на почту свой новый адрес для
корреспонденции.
27 августа, в пятницу, состоялся официальный переезд. Джоан и Дик
Джелико прислали в подарок большое растение в горшке, а агент Гая -
маленькое. От Хатчинса пришла телеграмма: "Брэмфорд превратится из "плохого"
дома в хороший, когда на одной из его дверей появится табличка "Р. и Г.
Вудхауз"?.
Розмари постоянно хотелось что-то делать. Она с удовольствием ходила по
магазинам, купила и повесила занавески, отыскала для гостиной викторианскую
лампу под стеклянным абажуром, в кухне развесила по стенам сковородки и
кастрюльки. Однажды она обнаружила в кладовке в оридоре четыре доски, но
потом выяснилось, что это полки, которые надо крепить на брусочках боковых
стенок. Она оклеила эти полки полосатой пленкой, а когда вернулся Гай,
продемонстрировала ему идеальный порядок в кладовке для белья, где все было
аккуратно разложено по полочкам. На Пятьдесят пятой улице Розмари нашла
китайскую прачечную, куда можно было сдавать рубашки Гая и простыни.
Гай был очень занят. Каждое утро он занимался с преподавателем по
технике речи, а после обеда шел пробоваться на роли в разных пьесах и
рекламных роликах. За завтраком, просматривая в газете театральную страницу,
Гай становился раздражительным. Все были на гастролях: кто играл в
"Небоскребе", кто в "Невозможных годах", кто в "Жарком сентябре". Только он
сидел в Нью-Йорке, довольствуясь жалкими остатками от рекламы "Анасина". Но
Розмари была уверена, что он обязательно найдет для себя какую-нибудь
хорошую роль, а пока терпеливо ждала его, молча ставила перед ним кофе и
спокойно читал другую часть газеты.
Детская комната пока скорее напоминала кабинет. Виной тому были
сероватые стены и оставшаяся от хозяйки мебель. Светлые желтые с белым обои
появятся позднее. Образец с рекламной отографией "Сакс", изображавшей
колыбельку и комод, Розмари оставила в магазине.
Она написала Брайану, желая поделиться с ним своим счастьем. Только он
мог искренне порадоваться за нее: остальные - родители, братья, сестры -
относились к ней враждебно после ее ухода из дома. Они не могли простить ей,
во-первых, то, что она вышла замуж за ротестанта, во-вторых, что они не
венчались в церкви, и в-третьих, что ее свекровь уже дважды разводилась, а
теперь была замужем за евреем и жила в Канаде.
Розмари готовила для Гая свиное филе на кукурузных лепешках с острым
томатным соусом, цыплят по-мерилендски, пекла кофейные торты с шоколадной
начинкой и целые вазочки незамысловатого еченья.
Соседку по квартире - миссис Кастивет - они увидели уже после того, как
услышали ее голос через стену в спальне. Голос был грубоватый, с характреным
среднезападным выговором. Она ричала:
- Роман, ложись! Уже двадцать минут двенадцатого! - И через пять минут:
- Роман, ты идешь спать? Захвати мне шипучку из корнеплодов.
- Оказывается, кино про мамулю и папулю Кеттл продолжают снимать, -
сказал Гай.
Розмари неуверенно засмеялась. Она была на девять лет моложе Гая и не
всегда понимала его шуточки и намеки.
Вскоре они познакомились со многими соседями: Гульдами из квартиры
"7-F", которые оказались приятной пожилой парой, с Брюнами и их Вальтером из
"7-С", которые говорили с немецким акцентом. При встречах Вудхаузы улыбались
и кивали Келлогам из "7-J", мистеру Стейну из 7-H? и господам Дюбэну и Де
Борэ из "7-B". По табличкам на дверях и по адресам на письмах, - когда
конверты лежали лицевой стороной вверх, Розмари читала их безо всякий
угрызений совести, - она быстро узнала соседей. Каппы из "7-D" еще не
вернулись после лета, и почты для них никакой не было; а Кастиветов из "7-A"
было отлично слышно (?Роман, где Терри??), но не видно, вероятно. Они были
необщительными или приходили и уходили в разное время. Их дверь находилась
напротив лифта, и не составляло труда ознакомиться со всем, что лежало на
коврике. Они получали много авиапочты из разных удивительных мест: Хоик в
Шотландии, Либурн во Франции, Виттория в Бразилии, Сеснок в Австралии. Они
выписывали и "Лайф", и "Лук".
Розмари и Гай не обнаружили никаких признаков сестер Тренч, Адирана
Маркато, Кита Кеннеди, Перла Эймза или их современных последователей. Дюбэн
и Де Борэ были гомосексуалистами, остальные же казались самыми обыкновенными
людьми.
Из квартиры, которая, как выяснили Гай и Розмари, когда-то давно была
большой передней частью их собственной квартиры, почти каждый вечер
доносился резкий среднезападный выговор: ?Но нельзя быть уверенным на все
сто, - возражала женщина. - Я считаю, что нам вообще не стоит ей ничего
говорить?.
Как-то в субботу Кастиветы устроили ужин: человек двенадцать
разговаривали и пели. Гай почти сразу засопел, а Розмари не могла заснуть и
до начала третьего слышала фальшивое, невыразительное пение под
аккомпанемент то ли флейты, то ли кларнета.
Об опасениях Хэтча Розмари вспоминала, только когда спускалась в подвал
стирать - примерно раз в четыре дня. Вот когда ей станосилось не по себе.
Уже один только служебный лифт вызывал жутковатые ощущения: он был
маленький, без лифтера, часто ни с того ни с сего скрипел и дрожал. В
подвале было множество мрачных коридоров со следами старой побелки; шаги
глухо отдавались где-то вдали, со стуком закрывались невидимые двери, у стен
стояли выброшенные холодильники, залитые светом лампочек в проволочных
каркасах.
Тогда Розмари вспоминала, что именно здесь не так давно нашли
завернутого в газету мертвого младенца. Чей это был ребенок? Как он умер?
Кто его обнаружил? Интересно, нашли ли человека, который его здесь оставил?
Как и Хэтч, она готова была пойти в библиотеку и прочитать обо всем в старых
газетах, но тогда все станет намного реальнее, ужаснее, чем сейчас. Было бы
просто невыносимо точно знать место, где лежал младенец, и, возможно,
приходилось бы каждый раз дважды проходить мимо него. Она мысленно обругала
Хэтча за его так называемые "благие намерения".
Такое помещение для стирки больше подходило для тюрьмы: окутанные паром
кирпичные стены, лампочки в проволочных каркасах, стиральные и сушильные
аппараты и десятки глубоких двойных моек в клетушках из металлической сетки.
Большинство из них запиралось на ключ, там стояли собственные стиральные
машины жильцов. Розмари спускалась в подвал по субботам или воскресеньям, а
в другие дни - вечером после пяти. В будни там гладили и занимались
сплетнями прачки-негритянки. Однажды Розмари внезапно появилась там днем, и
все девушки сразу замолкли. Розмари доверительно улыбалась им, пыталась
держаться непринужденно, но в ее присутствии она не произнесли ни слова. Она
почувствовала себя лишней и чуть ли не асисткой.
Спустя недели две после переезда Розмари в очередной раз сидела в
подвале. Было примерно четверть шестого. Она читала "Нью-Йоркер" и ждала,
когда можно будет добавить в воду умягчитель для полоскания. И тут вошла
темноволосая девушка с тонкими чертами лица, примерно одного возраста с
Розмари. Взглянув на нее, Розмари вздрогнула от неожиданности: перед ней
стояла Анна-Мария Альбергетти. Она была в белых босоножках, в черных шортах
и шелковой блузке абрикосового цвета. Она кивнула Розмари, поставила желтую
пластмассовую корзинку для белья у одного из стиральных автоматов, открыла
его и принялась запихивать туда грязное елье.
Насколько было известно Розмари, Анна-Мария Альбергетти в Брэмфорде не
жила, но вполне вероятно, что она гостила здесь у кого-то и помогала по
хозяйству. Когда Розмари пригляделась к ней получше, то поняла, что
ошиблась. У этой девушки был более длинный и заостренный нос, были и другие,
более мелкие отличия в выражениии лица и осанке. Но сходство было
поразительным. Розмари заметила, что девушка смотрит на нее со смущенной
вопросительной улыбкой. Стиральный автомат рядом с ней был закрыт и
наполнялся водой.
- Извините, я, видимо, ошиблась, - сказала Розмари. - Я приняла вас за
Анну-Марию Альбергетти, поэтому так пристально на вас смотрела.
Девушка опустила глаза, покраснела и улыбнулась.
- Это происходит постоянно, - пояснила она. - Не стоит извиняться. Меня
принимают за Анну-Марию с самого детства, когда она сыграла свою первую роль
в "Вот идет жених", - все еще заливаясь краской, но уже без улыбки она
взглянула на Розмари. - Я не замечаю, что на ее похожа. Правда, мои
родители, как и ее, тоже итальянцы, но лично я не нахожу никакого внешнего
сходства.
- Нет, сходство поразительное, - сказала Розмари.
- Наверное, вы правы, - признала девушка, - раз мне постоянно об этом
говорят. Но я, к сожалению, этого не замечаю. И, наверное, напрасно.
- Вы с ней знакомы? - поинтересовалась Розмари.
- Нет.
- Вы так обратились ко мне, и я подумала...
- Да нет. Я знаю ее только по имени. Мне часто приходилось говорить о
ней с друзьями. - Девушка вытерла руку о шорты, сделала шаг вперед и с
улыбкой протянула ее Розмари. - Меня зовут Терри Джионоффрио, -
представилась она.
Розмари улыбнулась и пожала руку.
- Розмари Вудхауз, - назвала она себя. - Мы сюда недавно переехали. А
вы давно здесь живете?
- У меня здесь нет квартиры, - проговорила девушка. - Я просто живу у
мистера и миссис Кастивет на седьмом этаже. Я у них в гостях уже с июня. Вы
с ними знакомы?
- Нет, - ответила Розмари с улыбкой, - но наши квартиры когда-то были
одной.
- Так вы и есть та пара, - воскликнула девушка, - которая заняла
квартиру старой леди! Миссис... э-э-э... которая умерла!
- Гардиниа.
- Да, да, она была очень дружна с Кастиветами. Она выращивала травы и
приносила их миссис Кастивет, чтобы добавлять в пищу.
Розмари кивнула.
- Когда мы осматривали квартиру, одна комната вся была заставлена
горшочками с рассадой.
- А когда ее не стало, - продолжала Терри, - миссис Кастивет устроила
на кухне маленькую теплицу и теперь сама все выращивает.
- Извините, я должна добавить умягчитель, - сказала Розмари. Она
достала флакон из бельевой сумки.
- АВ хотите я вам скажу, на кого похожи вы? - спросила Терри, пока
Розмари отвинчивала колпачок.
- На кого?
- На Пайпер Лори.
- Неужели? - рассмеялась Розмари. - Все это очень забавно, потому что
до того, как она вышла замуж, мой муж с ней встречался.
- Вы не шутите? Где это было, в Голливуде?
- Нет, здесь.
Розмари налила в колпачок жидкость, Терри открыла дверцу стирального
автомата, и Розмари, поблагодарив, вылила содержимое колпачка внутрь.
- А ваш муж актер? - спросила Терри.
Розмари благодушно кивнула, завинчивала колпачок.
- Серьезно? Как его зовут?
- Гай Вудхауз. Он играл в "Лютере" и в пьесе "Никто не любит
альбатроса", много работает на телевидении.
- Это замечательно! Я обожаю смотреть телевизор, - обрадовалась Терри.
- Наверняка его видела!
Где-то в подвале послышался звон стекла, словно разбилась бутылка или
окно.
- Уф! - выдохнула Терри.
Розмари стало не по себе. Она с беспокойством посмотрела на дверь
прачечной.
- Ужасно не люблю этот подвал, - пожаловалась она.
- Я тоже, - поддержала ее Терри. - Хорошо, что мы здесь вдвоем, одна бы
я насмерть перепугалась.
- Скорее всего, разносчик уронил бутылку, - заметила Розмари.
Терри обратилась к Розмари:
- У меня есть предложение: давайте спускаться сюда вместе. Ваша дверь
рядом со служебным лифтом, верно? Можно созваниваться, я бы за вами
заходила, и мы бы вместе спускались сюда.
- Это было бы здорово! - подхватила Розмари. - Одной здесь очень
неприятно.
Терри радостно засмеялась, а потом весело добавила:
- У меня есть амулет на счастье, может, он и на двоих сгодится? - Она
оттянула воротничок блузки, вынула серебряную цепочку, на которой висел
резной серебряный шарик чуть меньше дюйма в диаметре.
- Какая прелесть! - воскликнула Розмари.
- Мне тоже нравится. - Мне его позавчера подарила миссис Кастивет. Ему
триста лет. То, что находится внутри, она сама вырастила в своей теплице. Он
приносит счастье, по крайней мере, так считается.
Розмари внимательно рассматривала амулет, который Терри держала между
большим и указательным пальцами. Сквозь его серебряное плетение было видно
какое-то зеленовато-коричневое вещество, напоминающее губку. Резкий запах
заставил Розмари отшатнуться. Терри рассмеялась:
- Запах и мне не очень нравится, - сказала она, - но, надеюсь, амулет
принесет мне счастье.
- Удивительная вещь, - похвалила Розмари. - Ничего подобного никогда не
встречала.
- Это европейская вещица, - объяснила Терри. Она прислонилась боком к
стиральному автомату и любовалась шариком, разглядывая его с разных сторон.
- Из всех, кого я знаю, Кастиветы - самые замечательные люди на свете. Они в
буквальном смысле подобрали меня на тротуаре. Я упала в обморок на Восьмой
авеню, а они привели меня к себе домой и относятся ко мне как мать с отцом.
Вернее, как бабушка с дедушкой.
- Вы были больны? - спросила Розмари.
- Ну, это мягко сказано, - ответила Терри. - Я голодала, принимала
наркотики и делала еще много разных глупостей, которых теперь стыжусь. Мне
просто тошно, как только вспомню обо всем. Мистер и миссис Кастивет меня
вылечили. Я забыла о наркотиках, сыта, неплохо одета. еперь, по их мнению,
нет такой вещи, которая была бы для меня слишком хороша. Они заставляют меня
принимать витамины, очень вкусно кормят, даже договорились, чтобы меня
регулярно осматривал врач. Это все потому, что у них нет детей. Понимаете, я
для них как дочка, которой у них никогда не было.
Розмари кивнула.
- Сначала мне приходило в голову, что все это делается не без задней
мысли, - продолжала Терри. - Думала, они имеют на меня какие-то виды в
сексуальном плане, понимаете, он или она. Ничего подобного. Для меня -
настоящие дедушка с бабушкой. Хотят послать меня учиться на курсы
секретарей, а когда-нибудь потом я с ними расплпачусь. Я всего три года
училась в средней школе, придется наверстывать. - она спрятала резной шарик
под блузку.
Розмари сказала:
- Когда вокруг столько разговоров о безразличии, о том, что никто ни во
что не желает вмешиваться, приятно узнать про таких людей, как Кастиветы.
- Да, таких людей немного, - заметила Терри. - Если бы не они, меня
здесь бы не было. Это совершенно точно. Я бы просто умерла или угодила в
тюрьму.
- У вас есть родственники, которые бы вам помогали?
- У меня есть брат. Он служит в военно-морском флоте, но я не хочу о
нем вспоминать.
Розмари переложила выстиранное белье в сушилку и ждала, пока закончит
стирку Терри. Они поговорили о герое, которого Гай играл в "Другом мире"
(?Ну конечно, помню! Так это ваш муж??), о прошлом Брэмфорда (об этом Терри
ничего не знала) и о предстоящем визите Папы в ью-Йорк. Терри тоже была
католичкой, не слишком, правда, ревностной, но ей очень хотелось достать
билет на Папскую мессу, которая должна была состояться на стадионе "Янки".
Наконец Терри заложила выстиранное белье в сушилку, и девушка направились к
служебному лифту. Когда они поднялись на седьмой этаж, Розмари пригласила
Терри зайти и посмотреть квартиру, но та тказалась. В шесть часов Кастиветы
садились за стол, и ей неудобно было опаздывать. Она пообещала позже
позвонить Розмари, чтобы вместе спуститься в подвал за высушенным бельем.
Когда Розмари вернулась, Гай был дома. Он смотрел фильм о Грейс Келли и
ел жареные кукурузные хлопья.
- Вот уж святоши, - пробурчал Гай.
Розмари рассказала ему про знакомство с Терри и о том, что он
запомнился этой девушке в ?Другом мире?. Он сделал вид, будто ему это
безразлично, но Розмари видела, что ему приятно. Гая угнетала мысль о том,
что Дональду Бомгарту могут отдать роль в новой комедии, на оторую они оба
пробовались сегодня второй раз.
- Господи, - воскликнул он, - и что это вообще за имя такое - Дональд
Бомгарт?
Его самого, пока он не взял псевдоним, звали Шерман Пиден.
В восемь часов девушки забрали белье, и Терри зашла познакомиться с
мужем Розмари и посмотреть квартиру. При виде Гая она заволновалась и
покраснела. Чтобы разрядить обстановку, он сделал ей комплимент и предложил
сигарету. Терри не доводилось прежде бывать в этой квартире: вскоре после ее
появления у миссис Гардениа произошла размолвка с астиветами, а потом она
заболела, впала в кому, да так и не оправилась.
- Чудесная квартира! - похвалила Терри.
- Пока нет, но будет, - уточнила Розмари. - Не хватает обстановки.
- Понял! - вдруг воскликнул Гай, хлопнув в ладоши. Он победоносно
указал на Терри: - Анна-Мария Альбергетти!
Принесли сверток от "Бонние". Хэтч прислал в подарок ведерко для льда
из тикового дерева с ярким оранжевым ободком. Розмари сразу же позвонила ему
и поблагодарила. Хатчинс видел квартиру, когда маляры только-только
закончили работы, а после того, как Гай и Розмари ереехали, он еще ни разу
не заходил. Розмари пожаловалась, что стулья должны были привезти неделю
назад, а диван доставят только через месяц.
- Ни о каких гостях сейчас не может быть и речи, - отвечал Хэтч. -
Лучше расскажи, как дела.
Розмари с радостью стала выкладывать ему все подробности своей жизни.
- По крайней мере, я не заметила в соседях ничего необычного. Правда,
гомосексуалисты есть. Их двое. А через коридор от нас живут Гульды - милая
пожилая пара. У них есть ферма в Пенсильвании, на которой разводят
персидских кошек. Если мы захотим, можем завести такого ота.
- Они линяют, - заявил Хэтч.
- Есть еще одна пара, с которой мы пока не познакомились. У них живет
девушка, которая раньше была наркоманкой - с ней мы уже успели
познакомиться. Они вылечили ее и хотят послать на курсы секретарш.
- Такое впечатление, что вы переехали на ферму "Солнечный ручей", -
пошутил Хэтч. - Я рад за вас.
- Подвал, правда, жутковатый, - призналась Розмари. - Каждый раз, когда
туда спускаюсь, ругаю тебя за страшные рассказы.
- Если ты имеешь в виду те, которые я пишу, так я и сам себя ругаю, а
если те, о которых я сам читал, то с таким же успехом можно обижаться на
автоматический пожарный сигнал за то, что произошел пожар, или на
вами и высказать свое мнение. Да, я не советую вам въезжать в этот дом.
- Что вы такое говорите, Хэтч... - начал было Гай.
- Разумеется, я не думаю, - прервал его Хэтч, - что, как только вы
войдтет в Брэмфорд, вам на голову тут же свалится пианино, или вы обратитесь
в камень, или вас съедят старые девы. Я изложил вам факты, которые нужно
принять во внимание, равно как действующий камин и не слишком высокую плату.
В этом доме довольно часто происходят неприятные случаи. Зачем специально
лезть в опасную зону? Перебирайтесь в Дакоту или Осборн, если вам так
необходимо великолепия девятнадцатого века.
- Дакот находится в совместном владении жильцов, - возразила Розмари, -
а Осборн собираются сносить.
- Хэтч, может, вы все преувеличиваете? - спросил Гай. - В последние
годы там случались какие-нибудь происшествия? Не считая мертвого ребенка в
подвале?
- Прошлой зимой погиб лифтер, - ответил Хатчинс. - Говорить об этом за
столом не совсем приятно. Сегодня днем в библиотеке я пробежал индекс к
"Таймс" и три часа смотрел микрофильмы, могу рассказать.
Розмари взглянула на Гая. Тот положил вилку и вытер губы.
- Глупо во все это верить, - сказал он. - Даже если там произошли
неприятные истории, отсюда совсем не следует, что так будет продолжаться и
дальше. Не понимаю, почему Брэмфорд - более ?опасная зона?, чем любой другой
дом в городе. Когда подбрасываешь монетку, пять раз подряд может выпасть
орел, но это вовсе не означает, что в следующие пять раз тоже выпадет орел
или, скажем, эта монета чем-то отличается от остальных. Простое совпадение,
только и всего.
- Если бы он действительно обладал каким-нибудь таким свойством, -
воскликнула Розмари, - его бы давно снесли, как тот дом в Лондоне!
- Дом в Лондоне, - возразил Хэтч, - принадлежал семье, глава которой
стал жертвой последнего убийства. А Брэмфорд принадлежит соседней церкви.
- Ладно, - согласился Гай, закуривая сигарету, - тогда пусть нас
охраняют силы небесные.
- Но до сих пор они не помогали, - ответил Хэтч. - По-моему, он в том
же квартале.
Официант убрал тарелки.
Розмари проговорила:
- Я не знала, что дом принадлежит церкви.
- Ей принадлежит весь город, золотко, - пояснил Гай.
- А в Вайоминге вы не искали? - спросил Хэтч. - По-моему, он в том же
квартале.
- Хэтч, - сказала Розмари, - мы все перепробовали. Нет ничего, кроме
новых домов с совершенно одинаковыми, аккуратненькими квадратными комнатами
и телекамерами в лифтах.
- И почему вам это не нравится? - спросил Хэтч с улыбкой.
- Не знаю, - ответила Розмари, а Гай добавил: - Мы уже совсем было
собрались переехать в один из них, но отказались, когда посмотрели кваритиру
в Брэмфорде.
Хатчинс бросил на них внимательный взгляд, потом откинулся на спинку
стула и хлопнул ладонями по столу.
- Все, - сказал он, - больше не буду совать нос в чужие дела, мое
мнение никому не нужно. Разжигайте огонь в вашем камине! Я подарю вам
дверной засов и сам буду держать рот на замке. Какой же я идиот, простите
меня!
Розмари улыбнулась:
- На двери уже есть засов и, кажется, еще цепочка. И еще - глазок.
- Тогда остается посоветовать: не забывайте всем этим пользоваться, -
отозвался Хэтч. - И не заводите знакомства с первым встречным, вы не в
Айове.
- Не в Омахе.
Официант подал кофе.
На следующей неделе, в понедельник, Розмари и Гай подписали контракт об
аренде квартиры ?7-E? в Брэмфорде. Они передали миссис Кортез чек на 583
доллара - плату за месяц вперед и месячную плату в счет залога. Миссис
Кортез сообщила, что квартира освободится к концу едели, а маляры приступят
к работе в среду, восемнадцатого. Можно будет вселиться до первого сентября.
В этот же день им позвонил сын бывшей хозяйки квартиры, Мартин
Гардения. Они договорились встретиться во вторник, в восемь часов вечера. Он
оказался довольно высоким, доброжелательным и жизнерадостным человеком лет
шестидесяти. Он показал вещи, которые редполагал продать, и называл
заманчиво низкие цены. Розмари и Гай все внимательно осматривали,
советовались и купили два кондиционера, туалетный столик палисандрового
дерева с пуфиком, украшенным вышивкой, персидский ковер из гостиной, экран
для камина и набор каминных принадлежностей вместе с железными подставками
для дров. Розмари очень расстроилась, узнав, что понравившаяся ей конторка с
откидной крышкой не продается. Гай выписал чек и отмечал ярлычками вещи,
которые не нужно будет вывозить. Розмари складной естифунтовой линейкой,
купленной утром, измеряла гостиную и спальню.
В марте прошлого года Гай играл в дневном телесериале "Другой мир". И
вот теперь ему повезло: три дня его персонаж будет появляться на экране,
поэтому до конца недели Гай был занят. Розмари разобрала папку, куда еще со
школы складывала фотографии и описания севозможных интерьеров, отложила
наиболее приемлемые для их новой квартиры и вместе с Джоан Джелико
отправилась смотреть отделочные материалы. Джоан - одна из тех девушек из
Атланты, с которыми Розмари жила по приезде в Нью-Йорк, - была декоратором,
что открывало им доступ в самые разные оптовые магазины и выставочные залы.
Розмари смотрела, делала стенографические аписи, наброски, чтобы потом
показать Гаю, и со всевозможными образцами обоев и материалов поспешила
домой, чтобы посмотреть на мужа в "Другом мире", а потом побежать купить
чего-нибудь на обед. Она пропустила занятия по скульптуре и не без
удовольствия отменила визит к зубному врачу.
В пятницу вечером квартира перешла в их владение. Держа в руках лампу и
хозяйственную сумку, они вошли в это незнакомоме пустое пространство; шаги
гулким эхом отозвались в дальних омнатах. Они включили свои кондиционеры и
полюбовались своим ковром, камином и туалетным столиком. Потом Розмари
любовно осмотрела ванную с красивыми дверными ручками, лепными украшениями,
полами, кухню с плитой, холодильником, эркерами и видом из окон. Ей все
нравилось. Они устроили пикник прямо на ковре, подкрепились сэндвичами с
тунцом, выпили пива и нарисовали план всех четырех комнат. При этом Гай
измерял, а Розмари чертила. Затем возвратились на ковер, выдернули лампу из
розетки и предались любви. В незавешенные окна лился свет ночного города.
- Ш-ш-ш, - прошипел Гай, широко раскрыв от ужаса глаза, - я слышу, как
сестры Тренч что-то жуют!
Розмари довольно сильно стукнула его по голове.
Для новой квартиры они купили диван и огромную кровать, два стула с
гнутыми ножками для кухни.
Как и предупреждала миссис Кортез, маляры пришли в среду,
восемнадцатого. Они шпаклевали, грунтовали, красили и двадцатого закончили
работу. Цвета были подобраны в соответствии с бразцами, выбранными Розмари.
Потом пришел обойщик и, поворчав, оклеил обоями спальню.
Они позвонили рабочим, в магазины, матери Гая в Монреаль. Купили шкаф,
обеденный стол, новые тарелки и серебро. Денег на покупки хватало. В 1964
году Гай снялся в серии рекламных роликов "Анасина", которые все время
демонстрировали. Он уже заработал восемнадцать тысяч олларов и продолжал
получать солидный доход.
Затем они занялись устройством своего быта: оклеили бумагой полки,
покрыли ковром пол в спальне, а в коридоре - линолеумом. Они купили
переносной телефонный аппарат, который можно было включать в три разные
гнезда, оплатили счета и сообщили на почту свой новый адрес для
корреспонденции.
27 августа, в пятницу, состоялся официальный переезд. Джоан и Дик
Джелико прислали в подарок большое растение в горшке, а агент Гая -
маленькое. От Хатчинса пришла телеграмма: "Брэмфорд превратится из "плохого"
дома в хороший, когда на одной из его дверей появится табличка "Р. и Г.
Вудхауз"?.
Розмари постоянно хотелось что-то делать. Она с удовольствием ходила по
магазинам, купила и повесила занавески, отыскала для гостиной викторианскую
лампу под стеклянным абажуром, в кухне развесила по стенам сковородки и
кастрюльки. Однажды она обнаружила в кладовке в оридоре четыре доски, но
потом выяснилось, что это полки, которые надо крепить на брусочках боковых
стенок. Она оклеила эти полки полосатой пленкой, а когда вернулся Гай,
продемонстрировала ему идеальный порядок в кладовке для белья, где все было
аккуратно разложено по полочкам. На Пятьдесят пятой улице Розмари нашла
китайскую прачечную, куда можно было сдавать рубашки Гая и простыни.
Гай был очень занят. Каждое утро он занимался с преподавателем по
технике речи, а после обеда шел пробоваться на роли в разных пьесах и
рекламных роликах. За завтраком, просматривая в газете театральную страницу,
Гай становился раздражительным. Все были на гастролях: кто играл в
"Небоскребе", кто в "Невозможных годах", кто в "Жарком сентябре". Только он
сидел в Нью-Йорке, довольствуясь жалкими остатками от рекламы "Анасина". Но
Розмари была уверена, что он обязательно найдет для себя какую-нибудь
хорошую роль, а пока терпеливо ждала его, молча ставила перед ним кофе и
спокойно читал другую часть газеты.
Детская комната пока скорее напоминала кабинет. Виной тому были
сероватые стены и оставшаяся от хозяйки мебель. Светлые желтые с белым обои
появятся позднее. Образец с рекламной отографией "Сакс", изображавшей
колыбельку и комод, Розмари оставила в магазине.
Она написала Брайану, желая поделиться с ним своим счастьем. Только он
мог искренне порадоваться за нее: остальные - родители, братья, сестры -
относились к ней враждебно после ее ухода из дома. Они не могли простить ей,
во-первых, то, что она вышла замуж за ротестанта, во-вторых, что они не
венчались в церкви, и в-третьих, что ее свекровь уже дважды разводилась, а
теперь была замужем за евреем и жила в Канаде.
Розмари готовила для Гая свиное филе на кукурузных лепешках с острым
томатным соусом, цыплят по-мерилендски, пекла кофейные торты с шоколадной
начинкой и целые вазочки незамысловатого еченья.
Соседку по квартире - миссис Кастивет - они увидели уже после того, как
услышали ее голос через стену в спальне. Голос был грубоватый, с характреным
среднезападным выговором. Она ричала:
- Роман, ложись! Уже двадцать минут двенадцатого! - И через пять минут:
- Роман, ты идешь спать? Захвати мне шипучку из корнеплодов.
- Оказывается, кино про мамулю и папулю Кеттл продолжают снимать, -
сказал Гай.
Розмари неуверенно засмеялась. Она была на девять лет моложе Гая и не
всегда понимала его шуточки и намеки.
Вскоре они познакомились со многими соседями: Гульдами из квартиры
"7-F", которые оказались приятной пожилой парой, с Брюнами и их Вальтером из
"7-С", которые говорили с немецким акцентом. При встречах Вудхаузы улыбались
и кивали Келлогам из "7-J", мистеру Стейну из 7-H? и господам Дюбэну и Де
Борэ из "7-B". По табличкам на дверях и по адресам на письмах, - когда
конверты лежали лицевой стороной вверх, Розмари читала их безо всякий
угрызений совести, - она быстро узнала соседей. Каппы из "7-D" еще не
вернулись после лета, и почты для них никакой не было; а Кастиветов из "7-A"
было отлично слышно (?Роман, где Терри??), но не видно, вероятно. Они были
необщительными или приходили и уходили в разное время. Их дверь находилась
напротив лифта, и не составляло труда ознакомиться со всем, что лежало на
коврике. Они получали много авиапочты из разных удивительных мест: Хоик в
Шотландии, Либурн во Франции, Виттория в Бразилии, Сеснок в Австралии. Они
выписывали и "Лайф", и "Лук".
Розмари и Гай не обнаружили никаких признаков сестер Тренч, Адирана
Маркато, Кита Кеннеди, Перла Эймза или их современных последователей. Дюбэн
и Де Борэ были гомосексуалистами, остальные же казались самыми обыкновенными
людьми.
Из квартиры, которая, как выяснили Гай и Розмари, когда-то давно была
большой передней частью их собственной квартиры, почти каждый вечер
доносился резкий среднезападный выговор: ?Но нельзя быть уверенным на все
сто, - возражала женщина. - Я считаю, что нам вообще не стоит ей ничего
говорить?.
Как-то в субботу Кастиветы устроили ужин: человек двенадцать
разговаривали и пели. Гай почти сразу засопел, а Розмари не могла заснуть и
до начала третьего слышала фальшивое, невыразительное пение под
аккомпанемент то ли флейты, то ли кларнета.
Об опасениях Хэтча Розмари вспоминала, только когда спускалась в подвал
стирать - примерно раз в четыре дня. Вот когда ей станосилось не по себе.
Уже один только служебный лифт вызывал жутковатые ощущения: он был
маленький, без лифтера, часто ни с того ни с сего скрипел и дрожал. В
подвале было множество мрачных коридоров со следами старой побелки; шаги
глухо отдавались где-то вдали, со стуком закрывались невидимые двери, у стен
стояли выброшенные холодильники, залитые светом лампочек в проволочных
каркасах.
Тогда Розмари вспоминала, что именно здесь не так давно нашли
завернутого в газету мертвого младенца. Чей это был ребенок? Как он умер?
Кто его обнаружил? Интересно, нашли ли человека, который его здесь оставил?
Как и Хэтч, она готова была пойти в библиотеку и прочитать обо всем в старых
газетах, но тогда все станет намного реальнее, ужаснее, чем сейчас. Было бы
просто невыносимо точно знать место, где лежал младенец, и, возможно,
приходилось бы каждый раз дважды проходить мимо него. Она мысленно обругала
Хэтча за его так называемые "благие намерения".
Такое помещение для стирки больше подходило для тюрьмы: окутанные паром
кирпичные стены, лампочки в проволочных каркасах, стиральные и сушильные
аппараты и десятки глубоких двойных моек в клетушках из металлической сетки.
Большинство из них запиралось на ключ, там стояли собственные стиральные
машины жильцов. Розмари спускалась в подвал по субботам или воскресеньям, а
в другие дни - вечером после пяти. В будни там гладили и занимались
сплетнями прачки-негритянки. Однажды Розмари внезапно появилась там днем, и
все девушки сразу замолкли. Розмари доверительно улыбалась им, пыталась
держаться непринужденно, но в ее присутствии она не произнесли ни слова. Она
почувствовала себя лишней и чуть ли не асисткой.
Спустя недели две после переезда Розмари в очередной раз сидела в
подвале. Было примерно четверть шестого. Она читала "Нью-Йоркер" и ждала,
когда можно будет добавить в воду умягчитель для полоскания. И тут вошла
темноволосая девушка с тонкими чертами лица, примерно одного возраста с
Розмари. Взглянув на нее, Розмари вздрогнула от неожиданности: перед ней
стояла Анна-Мария Альбергетти. Она была в белых босоножках, в черных шортах
и шелковой блузке абрикосового цвета. Она кивнула Розмари, поставила желтую
пластмассовую корзинку для белья у одного из стиральных автоматов, открыла
его и принялась запихивать туда грязное елье.
Насколько было известно Розмари, Анна-Мария Альбергетти в Брэмфорде не
жила, но вполне вероятно, что она гостила здесь у кого-то и помогала по
хозяйству. Когда Розмари пригляделась к ней получше, то поняла, что
ошиблась. У этой девушки был более длинный и заостренный нос, были и другие,
более мелкие отличия в выражениии лица и осанке. Но сходство было
поразительным. Розмари заметила, что девушка смотрит на нее со смущенной
вопросительной улыбкой. Стиральный автомат рядом с ней был закрыт и
наполнялся водой.
- Извините, я, видимо, ошиблась, - сказала Розмари. - Я приняла вас за
Анну-Марию Альбергетти, поэтому так пристально на вас смотрела.
Девушка опустила глаза, покраснела и улыбнулась.
- Это происходит постоянно, - пояснила она. - Не стоит извиняться. Меня
принимают за Анну-Марию с самого детства, когда она сыграла свою первую роль
в "Вот идет жених", - все еще заливаясь краской, но уже без улыбки она
взглянула на Розмари. - Я не замечаю, что на ее похожа. Правда, мои
родители, как и ее, тоже итальянцы, но лично я не нахожу никакого внешнего
сходства.
- Нет, сходство поразительное, - сказала Розмари.
- Наверное, вы правы, - признала девушка, - раз мне постоянно об этом
говорят. Но я, к сожалению, этого не замечаю. И, наверное, напрасно.
- Вы с ней знакомы? - поинтересовалась Розмари.
- Нет.
- Вы так обратились ко мне, и я подумала...
- Да нет. Я знаю ее только по имени. Мне часто приходилось говорить о
ней с друзьями. - Девушка вытерла руку о шорты, сделала шаг вперед и с
улыбкой протянула ее Розмари. - Меня зовут Терри Джионоффрио, -
представилась она.
Розмари улыбнулась и пожала руку.
- Розмари Вудхауз, - назвала она себя. - Мы сюда недавно переехали. А
вы давно здесь живете?
- У меня здесь нет квартиры, - проговорила девушка. - Я просто живу у
мистера и миссис Кастивет на седьмом этаже. Я у них в гостях уже с июня. Вы
с ними знакомы?
- Нет, - ответила Розмари с улыбкой, - но наши квартиры когда-то были
одной.
- Так вы и есть та пара, - воскликнула девушка, - которая заняла
квартиру старой леди! Миссис... э-э-э... которая умерла!
- Гардиниа.
- Да, да, она была очень дружна с Кастиветами. Она выращивала травы и
приносила их миссис Кастивет, чтобы добавлять в пищу.
Розмари кивнула.
- Когда мы осматривали квартиру, одна комната вся была заставлена
горшочками с рассадой.
- А когда ее не стало, - продолжала Терри, - миссис Кастивет устроила
на кухне маленькую теплицу и теперь сама все выращивает.
- Извините, я должна добавить умягчитель, - сказала Розмари. Она
достала флакон из бельевой сумки.
- АВ хотите я вам скажу, на кого похожи вы? - спросила Терри, пока
Розмари отвинчивала колпачок.
- На кого?
- На Пайпер Лори.
- Неужели? - рассмеялась Розмари. - Все это очень забавно, потому что
до того, как она вышла замуж, мой муж с ней встречался.
- Вы не шутите? Где это было, в Голливуде?
- Нет, здесь.
Розмари налила в колпачок жидкость, Терри открыла дверцу стирального
автомата, и Розмари, поблагодарив, вылила содержимое колпачка внутрь.
- А ваш муж актер? - спросила Терри.
Розмари благодушно кивнула, завинчивала колпачок.
- Серьезно? Как его зовут?
- Гай Вудхауз. Он играл в "Лютере" и в пьесе "Никто не любит
альбатроса", много работает на телевидении.
- Это замечательно! Я обожаю смотреть телевизор, - обрадовалась Терри.
- Наверняка его видела!
Где-то в подвале послышался звон стекла, словно разбилась бутылка или
окно.
- Уф! - выдохнула Терри.
Розмари стало не по себе. Она с беспокойством посмотрела на дверь
прачечной.
- Ужасно не люблю этот подвал, - пожаловалась она.
- Я тоже, - поддержала ее Терри. - Хорошо, что мы здесь вдвоем, одна бы
я насмерть перепугалась.
- Скорее всего, разносчик уронил бутылку, - заметила Розмари.
Терри обратилась к Розмари:
- У меня есть предложение: давайте спускаться сюда вместе. Ваша дверь
рядом со служебным лифтом, верно? Можно созваниваться, я бы за вами
заходила, и мы бы вместе спускались сюда.
- Это было бы здорово! - подхватила Розмари. - Одной здесь очень
неприятно.
Терри радостно засмеялась, а потом весело добавила:
- У меня есть амулет на счастье, может, он и на двоих сгодится? - Она
оттянула воротничок блузки, вынула серебряную цепочку, на которой висел
резной серебряный шарик чуть меньше дюйма в диаметре.
- Какая прелесть! - воскликнула Розмари.
- Мне тоже нравится. - Мне его позавчера подарила миссис Кастивет. Ему
триста лет. То, что находится внутри, она сама вырастила в своей теплице. Он
приносит счастье, по крайней мере, так считается.
Розмари внимательно рассматривала амулет, который Терри держала между
большим и указательным пальцами. Сквозь его серебряное плетение было видно
какое-то зеленовато-коричневое вещество, напоминающее губку. Резкий запах
заставил Розмари отшатнуться. Терри рассмеялась:
- Запах и мне не очень нравится, - сказала она, - но, надеюсь, амулет
принесет мне счастье.
- Удивительная вещь, - похвалила Розмари. - Ничего подобного никогда не
встречала.
- Это европейская вещица, - объяснила Терри. Она прислонилась боком к
стиральному автомату и любовалась шариком, разглядывая его с разных сторон.
- Из всех, кого я знаю, Кастиветы - самые замечательные люди на свете. Они в
буквальном смысле подобрали меня на тротуаре. Я упала в обморок на Восьмой
авеню, а они привели меня к себе домой и относятся ко мне как мать с отцом.
Вернее, как бабушка с дедушкой.
- Вы были больны? - спросила Розмари.
- Ну, это мягко сказано, - ответила Терри. - Я голодала, принимала
наркотики и делала еще много разных глупостей, которых теперь стыжусь. Мне
просто тошно, как только вспомню обо всем. Мистер и миссис Кастивет меня
вылечили. Я забыла о наркотиках, сыта, неплохо одета. еперь, по их мнению,
нет такой вещи, которая была бы для меня слишком хороша. Они заставляют меня
принимать витамины, очень вкусно кормят, даже договорились, чтобы меня
регулярно осматривал врач. Это все потому, что у них нет детей. Понимаете, я
для них как дочка, которой у них никогда не было.
Розмари кивнула.
- Сначала мне приходило в голову, что все это делается не без задней
мысли, - продолжала Терри. - Думала, они имеют на меня какие-то виды в
сексуальном плане, понимаете, он или она. Ничего подобного. Для меня -
настоящие дедушка с бабушкой. Хотят послать меня учиться на курсы
секретарей, а когда-нибудь потом я с ними расплпачусь. Я всего три года
училась в средней школе, придется наверстывать. - она спрятала резной шарик
под блузку.
Розмари сказала:
- Когда вокруг столько разговоров о безразличии, о том, что никто ни во
что не желает вмешиваться, приятно узнать про таких людей, как Кастиветы.
- Да, таких людей немного, - заметила Терри. - Если бы не они, меня
здесь бы не было. Это совершенно точно. Я бы просто умерла или угодила в
тюрьму.
- У вас есть родственники, которые бы вам помогали?
- У меня есть брат. Он служит в военно-морском флоте, но я не хочу о
нем вспоминать.
Розмари переложила выстиранное белье в сушилку и ждала, пока закончит
стирку Терри. Они поговорили о герое, которого Гай играл в "Другом мире"
(?Ну конечно, помню! Так это ваш муж??), о прошлом Брэмфорда (об этом Терри
ничего не знала) и о предстоящем визите Папы в ью-Йорк. Терри тоже была
католичкой, не слишком, правда, ревностной, но ей очень хотелось достать
билет на Папскую мессу, которая должна была состояться на стадионе "Янки".
Наконец Терри заложила выстиранное белье в сушилку, и девушка направились к
служебному лифту. Когда они поднялись на седьмой этаж, Розмари пригласила
Терри зайти и посмотреть квартиру, но та тказалась. В шесть часов Кастиветы
садились за стол, и ей неудобно было опаздывать. Она пообещала позже
позвонить Розмари, чтобы вместе спуститься в подвал за высушенным бельем.
Когда Розмари вернулась, Гай был дома. Он смотрел фильм о Грейс Келли и
ел жареные кукурузные хлопья.
- Вот уж святоши, - пробурчал Гай.
Розмари рассказала ему про знакомство с Терри и о том, что он
запомнился этой девушке в ?Другом мире?. Он сделал вид, будто ему это
безразлично, но Розмари видела, что ему приятно. Гая угнетала мысль о том,
что Дональду Бомгарту могут отдать роль в новой комедии, на оторую они оба
пробовались сегодня второй раз.
- Господи, - воскликнул он, - и что это вообще за имя такое - Дональд
Бомгарт?
Его самого, пока он не взял псевдоним, звали Шерман Пиден.
В восемь часов девушки забрали белье, и Терри зашла познакомиться с
мужем Розмари и посмотреть квартиру. При виде Гая она заволновалась и
покраснела. Чтобы разрядить обстановку, он сделал ей комплимент и предложил
сигарету. Терри не доводилось прежде бывать в этой квартире: вскоре после ее
появления у миссис Гардениа произошла размолвка с астиветами, а потом она
заболела, впала в кому, да так и не оправилась.
- Чудесная квартира! - похвалила Терри.
- Пока нет, но будет, - уточнила Розмари. - Не хватает обстановки.
- Понял! - вдруг воскликнул Гай, хлопнув в ладоши. Он победоносно
указал на Терри: - Анна-Мария Альбергетти!
Принесли сверток от "Бонние". Хэтч прислал в подарок ведерко для льда
из тикового дерева с ярким оранжевым ободком. Розмари сразу же позвонила ему
и поблагодарила. Хатчинс видел квартиру, когда маляры только-только
закончили работы, а после того, как Гай и Розмари ереехали, он еще ни разу
не заходил. Розмари пожаловалась, что стулья должны были привезти неделю
назад, а диван доставят только через месяц.
- Ни о каких гостях сейчас не может быть и речи, - отвечал Хэтч. -
Лучше расскажи, как дела.
Розмари с радостью стала выкладывать ему все подробности своей жизни.
- По крайней мере, я не заметила в соседях ничего необычного. Правда,
гомосексуалисты есть. Их двое. А через коридор от нас живут Гульды - милая
пожилая пара. У них есть ферма в Пенсильвании, на которой разводят
персидских кошек. Если мы захотим, можем завести такого ота.
- Они линяют, - заявил Хэтч.
- Есть еще одна пара, с которой мы пока не познакомились. У них живет
девушка, которая раньше была наркоманкой - с ней мы уже успели
познакомиться. Они вылечили ее и хотят послать на курсы секретарш.
- Такое впечатление, что вы переехали на ферму "Солнечный ручей", -
пошутил Хэтч. - Я рад за вас.
- Подвал, правда, жутковатый, - призналась Розмари. - Каждый раз, когда
туда спускаюсь, ругаю тебя за страшные рассказы.
- Если ты имеешь в виду те, которые я пишу, так я и сам себя ругаю, а
если те, о которых я сам читал, то с таким же успехом можно обижаться на
автоматический пожарный сигнал за то, что произошел пожар, или на