Страница:
Почти сразу же после того, как Гай и Розмари Вудхауз подписали контракт
об аренде пятикомнатной квартиры на Пятой авеню, им позвонила миссис Кортез
и сообщила удивительную новость: в Брэмфорде освободилась четырехкомнатная
квартира. Брэмфорд - старый район с квартирами в викторианском стиле. В них
было все, чего хотела Розмари: высокие потолки, амины, лепная отделка.
Розмари и Гай в заявлении об аренде просили именно такую квартиру в этом
доме, но прошло много времени, и они успели потерять всякую надежду.
Гай немедленно сообщил новость Розмари.
- Я не верю, этого не может быть! - восторженно промолвила Розмари со
слезами радости на глазах.
- Простите, но вы позвонили слишком поздно, - сказал Гай в трубку. - мы
только что подписали контракт об аренде квартиры на Пятой авеню.
Розмари смотрела на него умоляющими глазами.
- Спроси, пожалуйста, а не могли бы мы расторгнуть договор?
- Миссис Кортез, пожалуйста, подождите минуточку. - Гай прижал
телефонную трубку к груди. - Так что же сказать? - спросил он.
Розмари растерянно развела руками:
- Я... так сразу... Я... не готова. Может быть, сказать правду, - что у
нас есть возможность поселиться в Брэмфорде.
- Солнышко, ну какое им до этого дело?
- Гай, ну придумай что-нибудь! А вообще, давай хотя бы просто посмотрим
квартиру миссис Кортез, хорошо? Скажи, что мы хотим посмотреть, прошу тебя.
- Но мы же подписали контракт, Роз, нам невозможно отказаться.
- Я умоляю тебя! Скажи что-нибудь, а то она бросит трубку. - От
отчаяния из глаз Розмари закапали слезы.
Внезапно она схватила трубку, которую Гай прижимал к груди и поднесла
ее к губам мужа. От неожиданности Гай вздрогнул, затем засмеялся и сказал:
- Миссис Кортез, простите, оказывается у нас еще есть возможность
расторгнуть договор. У них кончились бланки, и мы поставили подпись только
под письмом о согласии, а собственно контракт не подписали. Вы разрешите нам
посмотреть на квартиру?
Миссис Кортез дала необходимое разрешение: они должны появиться в
Брэмфорде между одиннадцатью и половиной двенадцатого, найти мистера Микласа
или мистера Джерома и объяснить им, что именно она послала их посмотреть
квартиру "7-E". После осмотра они должны позвонить ей. И миссис Кортез
сообщила Гаю свой номер телефона.
- Ты молодец, все так замечательно придумал! - воскликнула Розмари,
натягивая на свои ножки носочки и сунув их в желтые туфли. - Ты
восхитительный лжец!
Гай посмотрел на себя в зеркало и воскликнул:
- Господи, прыщ!
- Не трогай!
- Послушай, здесь всего четыре комнаты. И даже детской нет.
- А мне больше нравятся четыре комнаты в Брэмфорде, чем целый этаж в
этой ужасной белой тюрьме, - возразила Розмари.
- А вчера тебе это нравилось.
- Да, но не настолько, чтобы прийти в восторг. Уверена, что и
архитектор не был в восторге от своего произведения. Часть гостиной мы
переоборудуем в столовую, и у нас получится чудесная детская, если она
понадобится.
- Понадобится, и скоро. - Гай водил электробритвой по верхней губе,
внимательно разглядывая свое отражение в зеркале.
Розмари облачилась в желтое платье, грациозно изогнулась и застегнула
на спине молнию.
После свадьбы они жили в однокомнатной холостяцкой квартире Гая, стены
которой украшали обычные рекламные плакаты с видами Вероны и Парижа.
Крохотная кухонька напоминала, скорее, пульмановский вагон.
Был вторник, третье августа.
Мистер Миклас был невысокий, подтянутый человек. У него недоставало
пальцев на обеих руках, поэтому рукопожатие его вызывало некоторое ощущение
напряженности.
- Ах, актер, - произнес он, вызывая лифт средним пальцем, - среди
актеров у нас много друзей. - И он назвал имена четырех широко известных
актеров, живущих в Брэмфорде. - У меня такое впечатление, что я вас где-то
видел.
- Возможно, - ответил Гай, - не так давно я играл в "Гамлете", правда,
Роз? И потом еще - в пьесе "Птица-перевозчик"
- Ах, обманщик! - воскликнула Розмари. - он играл в "Лютере" и в пьесе
"Никто не любит альбатроса", а еще в разных телепостановках и рекламных
роликах.
- О, реклама - прекрасный источник дохода, - заметил мистер Миклас.
- Да, - ответила Розмари, а Гай с солидной серьезностью добавил:
- С профессиональной точки зрения работа весьма увлекательная.
Розмари умоляюще посмотрела на Гая, но тот изобразил на лице невинное
изумление, а потом состроил ей над головой мистера Микласа гримасу злобного
вампира.
Лифтом, отделанным дубовыми панелями, с медными поручнями вдоль стенок,
управлял негртенок в форменной одежде, с ослепительной улыбкой на губах.
- Седьмой, - приказал ему мистер Миклас и обратился к Розмари и Гаю: -
В квартире четыре комнаты, две ванные и пять кладовок. Раньше все квартиры в
этом доме были большими: самая маленькая насчитывала девять комнат. Теперь
почти все разделены на четырех- пяти- и естикомнатные. "7-E" -
четырехкомнатная, это часть десятикомнатной. От прежней квартиры в ней
остались кухня и ванная, при этом довольно просторные. Бывшая спальня
превращена в гостиную, а две комнаты для прислуги соединены в одну, и она
может служить столовой или, если угодно, второй спальней. У вас есть дети?
- Пока нет, но мы собираемся обзавестись ребенком, - сказала Розмари.
- Тогда это будет идеальная комната для малыша, там есть своя ванная и
большая кладовка. Вообще планировка квартиры очень хорошо подходит для
молодой семьи.
Лифт остановился, и негритенок спустил его еще немного вниз, потом
вверх и опять вниз, чтобы поточнее подогнать кабину к уровню пола на этаж.
Потом потянул на себя внутреннюю медную решетчатую дверцу и открыл наружную
дверь. Мистер Миклас посторонился, Розмари и Гай вышли из лифта и очутились
в слабо освещенном коридоре с темно-зелеными стенами и ковром такого же
цвета. У зеленой, с лепным орнаментом двери "7-B" возился рабочий, врезая
"глазок". Он взглянул на них и вновь принялся за свою работу.
Они шли за мистером Микласом по переходам темнозеленого коридора.
Следуя за ними, Розмари и Гай обратили внимание на то, что обои кое-где
отклеились и завернулись внутрь, да и ковер в ескольких местах был заштопан.
Гай взглядом показал Розмари на эти заплаты, но она только улыбнулась в
ответ на это молчаливое замечание. Ее безоблачная улыбка как бы говорила: "А
мне здесь очень нравится, все восхитительно!"
- Раньше в квартире жила миссис Гардиниа, - говорил мистер Миклас,
шествуя впереди них, - но она скончалась несколько дней назад, поэтому из
квартиры ничего не успели вынести. Ее сын просил передать, что ковры,
кондиционеры и кое-что из мебели можно получить практически по первому
требованию. - Мистер Миклас повернул в очередной переход коридора, оклеенный
более новыми по виду обоями в зеленую и золотую полоску.
- Она умерла здесь? - спросила Розмари. - Конечно, это не так важно, но
все-таки?
- Нет, это произошло в больнице, - ответил мистер Миклас. - Она
несколько недель находилась в коме. Она была очень стара и скончалась, не
приходя в сознание. Легкая смерть. Когда наступит срок, я бы не пожелал бы
себе иного конца. Несмотря на возраст, она была полна сил: сама себе
готовила, сама ходила по магазинам... миссис Гардиниа была первой
женщиной-юристом в Нью-Йорке.
Они подошли к лестничному пролету, которым заканчивался коридор. Слева
от него находилась дверь квартиры "7-E". Дверь была поуже тех, мимо которых
они проходили, без лепнины. Мистер Миклас нажал жемчужную кнопку звонка, над
которой белыми буквами на черной пластинке было аписано "Миссис Гардиниа", и
повернул ключ в замке. Несмотря на отсутствие нескольких пальцев, он ловко
нажал ручку и распахнул дверь.
- Прошу вас, - вежливо произнес он, приглашая их войти.
От входной двери начинался коридор, по обе стороны которого
располагалось по две комнаты. Первая оказалась кухней, заглянув в которую,
Розмари вскрикнула от восторга: она была, пожалуй, больше всей их теперешней
квартиры. На кухне стояла газовая плита с шестью онфорками и двумя
духовками, громадный холодильник , внушительных размеров мойка и множество
различных шкафчиков. Окно выходило на Седьмую авеню. А если убрать
хромированный столик миссис Гардиниа, стулья и перевязанные пачки журналов
"Форчун" и "Музыкальная Америка", то это просторное помещение с высоким
потолком - прекрасное место для завтраков. Точь-в-точь такое, как на
фотографии, которую Розмари вырезала из "Прекрасного дома" за прошлый месяц.
Напротив кухни располагалась столовая - или вторая спальня - в которой
у миссис Гардиниа, по-видимому, был кабинет и нечто вроде теплицы. В центре
возвышалась конторка с широкой откидной крышкой, заваленная книгами и
бумагами, от которой так и веяло стариной. Гай и мистер Миклас
разговаривали, стоя у двери, а Розмари подошла к конторке, перешагнув через
полочку с увядшими папоротниками. Такие конторки часто выставляют в витринах
антикварных магазинов. Розмари еще подумала, входит ли она в число
предметов, которые "можно получить по первому требованию" Изящными синими
буквами на бледно-сиреневой бумаге было написано: "... чем просто интересное
времяпрепровождение, как мне казалось вначале. Я больше не могу иметь ничего
общего...". Розмари отвела взгляд, осознав, что проявляет излишнее
любопытство. Она посмотрела на мистера Микласа, который в этот момент
собирался направиться в ее сторону.
- Скажите, а эту конторку сын миссис Гардениа тоже собирается
продавать? - поинтересовалась она.
- Не знаю, - ответил мистер Миклас, - но если она вам нравится, я могу
это выяснить.
- Какая прелесть, - промолвил Гай.
- Да, очень красиво, - согласилась Розмари и с улыбкой восторженно
посмотрела по сторонам.
Она представила себе, какая прекрасная детская получится здесь. Правда,
комната была немножко темновата - окна выходили в небольшой дворик, - но
если стены оклеить желтыми с белым обоями, она будет казаться светлее.
Хорошо, что есть ванная и неплохая кладовка, которая сейчас была заполнена
рассадой в горшочках.
- Что это такое? - спросил Гай.
- Какие-то травы, - ответила Розмари. - Мята, базилик... А остальные я
не знаю.
Слева по коридору была еще одна кладовка, а справа широкий сводчатый
вход вел в гостиную. Напротив входа располагались два эркера с ромбовидными
оконными переплетами и встроенный диванчик. Справа был небольшой камин с
белой мраморной полкой, украшенной завитками, а вдоль левой стены шли
высокие дубовые книжные полки.
- О Гай! - задохнулась Розмари и взяла его за руку.
В ответ он сжал ее руку и произнес ни к чему не обязывающее: "М-да".
Рядом с ним остановился мистер Миклас.
- Камин, разумеется, действует, - сказал мистер Миклас.
Спальня была примерно двенадцать на восемнадцать футов, окна ее
выходили в тот же тесный дворик, что и окна столовой (либо второй спальни,
либо детской). За гостиной размещалась весьма просторная ванная комната со
множеством разнообразных приспособлений и кранов с медными шишечками.
- Мне квартира очень нравится! - воскликнула Розмари, когда они
вернулись в гостиную. Она широко развела руки, словно хотела обнять всю
комнату. - Я в восторге!
- Это чисто женская уловка, мистер Миклас. Она просто пытается
заставить вас снизить арендную плату, - сказал Гай.
Мистер Миклас улыбнулся.
- Если бы у меня было такое разрешение, несомненно, она была бы выше, -
сказал он. - Разумеется, сверх допустимых пятнадцати процентов. Сейчас
довольно мало осталось квартир, у которых есть свое очарование. Новые... -
осекся он на полуслове, взглянув на секретер расного дерева в коридоре. -
Странно, - проговорил он. - За этим секретером должна быть кладовка.
Полагаю, она там и есть. Их всего пять: две в спальне, одна во второй
спальне и две в коридоре.
Он направился к секретеру. Гай приподнялся на цыпочки, заглядывая
наверх:
- Да, вы правы. Там видны углы двери.
- Кто его сюда поставил? - удивилась Розмари. - раньше он стоял вон
там. - Она указала на едва заметный силуэт с острой вершиной на стене рядом
с дверью в спальню и на глубокие вмятины от четырех ножек, которые остались
на винно-красном ковре. На нем были заметны и четыре четкие пересекающиеся
изогнутые линии - следы, оставшиеся после перестановки екретера. Они
тянулись к соседней узкой стене, у которой он стоял сейчас.
- Помогите мне, пожалйста, - обратился мистер Миклас к Гаю.
Они с трудом передвинули секретер на прежнее место.
- Теперь мне понятно, почему у миссис Гардиниа была кома, - сказал Гай,
навалившись на секретер.
- Вряд ли она одна смогла бы передвинуть такую тяжелую вещь, -
засомневался мистер Миклас, - ведь ей было восемьдесят девять.
Розмари с сомнением посмотрела на представшую взгляду дверь в кладовку.
- Может быть, не стоит ее открывать? - спросила она. - Пусть этим
занимается ее сын.
Ножки секретера точно встали в четыре вмятины на ковре. Мистер Миклас
потирал руки, на которых не хватало пальцев.
- Нет, по правилам я обязан показать вам всю квартиру, - возразил он,
подошел к двери и открыл ее.
Кладовка была почти пуста. У одной стены стоял пылесос, к другой были
прислонены три-четыре доски. На полке над дверью были сложены стопками синие
и зеленые банные полотенца.
- Ну вот, теперь тот, кого она здесь закрыла, вырвался наружу, -
пошутил Гай.
Мистер Миклас пожал плечами:
- Вероятно, у нее не было необходимости использовать все пять кладовок.
- Тогда почему она оставила здесь пылесос и полотенца? - удивилась
Розмари.
- Полагаю, мы этого никогда не узнаем. Может быть, это какие-то причуды
старой женщины, - Мистер Миклас улыбнулся. - Что еще вы хотели бы узнать?
- А как со стиркой? Стиральные машины внизу?
Наконец они поблагодарили мистера Микласа, и все вместе вышли из дома,
распрощались и медленно пошли по Седьмой авеню к жилым кварталам города.
- Эта дешевле той, - рассуждала Розмари, пытаясь продемонстрировать
свою практичность.
- В ней на одну комнату меньше, дорогая, - возразил Гай.
Минуту Розмари молчала, потом добавила:
- И она лучше расположена.
- К тому же, - отзвался Гай, - отсюда мне удобнее добираться пешком в
любой театр.
Почувствовав поддержку, Розмари сбросила маску практицизма.
- Гай, прошу тебя, давай снимем ее! Пожалуйста! Мне очень понравилась
эта чудесная квартира. Гостиную можно сделать очень красивой, теплой и...
Гай, пожалуйста, давай снимем ее?
- Хорошо, - согласился Гай, улыбнувшись. - Но нужно срочно отделаться
от другой.
Розмари радостно взяла его под руку и прижалась к нему.
- Отделаемся, я знаю, ты что-нибудь выдумаешь.
Из телефонной будки Гай звонил миссис Кортез, а Розмари стояла снаружи
и пыталась читать по губам его слова. Миссис Кортез сказала, что будет ждать
до трех часов. Если к этому времени они не рещат вопрос с квартирой, она
начнет звонить следующим в ее списке.
Они отправились в "Русскую чайную", заказали "Кровавую Мэри" и сэндвичи
из салата с цыпленком на черном хлебе.
- А если мы им скажем, что я заболела и должна лечь в больницу? -
предложила Розмари.
- Нет, это звучит неправдоподобно и малоубедительно. - Гай тут же начал
придумывать длинную историю о том, что ему предложили присоединиться к
труппе, которая с пьесой "Давай охвастаемся" отправляется во Вьетнам и на
Дальний Восток в четырехмесячное турне, финансируемое Объединенной службой
организации досуга войск. Актер, игравший Алана, сломал бедро. Гай -
единственный, кто знает эту роль, и поэтому только он может заменить
пострадавшего в спектакле. Иначе турне придется отложить минимум на две
недели. Упускать такую возможность чертовски жаль, ведь наши парни так
отчаянно дерутся с "комми". Жена пока станется со своими в Омахе...
Он дважды прорепетировал текст и принялся звонить.
Розмари потягивала коктейль и изо всех сил держалась левой рукой за
край деревянной столешницы. Она вспомнила квартиру на Пятой авеню, которая
теперь ей совсем не нравилась, но пыталась убедить себя в том, что и в ней
есть свои положительные стороны: новая сверкающая ухня, посудомоечная
машина, вид на Ист-ривер, автоматические кондиционеры...
Официантка принесла сэндвичи.
Мимо прошла беременная женщина в темно-синем платье. Розмари
внимательно посмотрела ей вслед. Она была на шестом или сельмом месяце.
Повернув голову, она что-то говорила своей спутнице - женщине постарше,
нагруженной свертками, вероятно, матери.
Рыжая девушка, сидевшая за стликом у противоположной стены, помахала
Розмари рукой. Розмари узнала ее. Эта девушка поступила на Си-Би-Эс за
несколько недель до того, как Розмари волилась. Розмари помахала ей в ответ.
Девушка одними губами попыталась ей что-то сказать, но Розмари не поняла.
Спутник девушки - изможденный мужчина с восковым лицом - повернулся и
посмотрел на Розмари.
Тут вернулся Гай, высокий и красивый, явно довольный сосбой. Он
старался сдержать улыбку, но весь его ликующий вид говорил: "Да!"
- Все в порядке? - спросила Розмари, пока он усаживался напротив нее.
- Да, - ответил он. - Контракт об аренде расторгнут, взнос нам вернут.
Мне нужно найти лейтенанта Хартмана из войск связи и передать ему привет. В
два часа мы должны быть у миссис Кортез.
- Ты ей позвонил?
- Разумеется.
Рыжеволосая девушка с блестящими глазами подошла к их столику.
- Я пыталась сказать, что замужество явно тебе на пользу, ты
великолепно выглядишь, - улыбаясь, объяснила она.
Розмари не смогла вспомнить имя девушки, но рассмеялась и сказала:
- Спасибо! У нас торжество. Мы только что заполучили квартиру в
Брэмфорде!
- Что? Брэм? - воскликнула девушка. - Я без ума от него. Если
когда-нибудь вам придет в голову ее сдать, помните, я первая! О, эти жуткие
химеры между окнами и драконьи головы на водосточных трубах!
Хэтч почему-то попытался их отговорить. Главный его довод состоял в
том, что Брэмфорд - ?опасная зона?.
Когда в июне 1962 года Розмари впервые приехала в Нью-Йорк, она
поселилась вместе с тремя девушками: одна из них была тоже из Омахи, а две
других - из Атланты. Хэтч был их соседом. Он воспитывал двух дочерей и был
неплохим отцом. Девушки относились к нему тепло и доверительно, знали, что в
любой критический момент он не оставит их в беде. Так было, например, как-то
раз, ночью, когда им показалось, что кто-товзбирается по пожарной лестнице,
или еще был случай, когда Джин чуть не задохнулась.
Эдварду Хатчинсу было пятьдесят четыре года, он был англичанином. Под
тремя размными псевдонимами он написал три цикла приключенческих книг для
мальчиков.
К Розмари он питал особую симпатию. Она была самой младшей, остальные
рано обзавелись собственными семьями и жили неподалеку от родителей. Дома, в
Омахе, Розмари оставила злого и подозрительного отца, молчаливую мать и
четверых негодующих братьев и сестер (только второй по старшинству, Брайан,
страдающий алкоголизмом, сказал: "давай, Рози, поступай так, как хочешь", -
и сунул ей целлофановый пакет, в котором было 85 долларов). В Нью-Йорке
Розмари стало казаться, что она поступила неправильно, сама во всем виновата
и вообще законченная эгоистка. Хэтч подбадривал ее, поил крепким чаем и
бесконечно долго рассуждал о проблемах детей и родителей, о долге человека
перед самим собой. Она задавала ему вопросы, которые никому не смогла бы
задать в католической средней школе. Он заставил ее прослушать вечерний курс
философии в Нью-Йоркском университете. "Дайте время, и я сделаю из этой
неотесанной веточницы герцогиню", - как-то пошутил он. У Розмари хватило
сообразительности ответить ему в тон: "Черта с два!"
Почти каждый месяц Розмари и Гай приглашали Хэтча пообедать к себе,
либо, если была его очередь, шли с ним в ресторан. Гай считал Хэтча
несколько скучноватым, но относился к нему всегда сердечно. К тому же
покойная жена Хатчинса приходилась двоюродной сестрой драматургу еренсу
Реттигану, и они переписывались. Гай знал, что в театре связи, хотя бы и
косвенные, часто могут иметь решающее значение.
В четверг на той же неделе, когда они осматривали квартиру, Розмари и
Гай обедали с Хэтчем в маленьком немецком ресторанчике "У Клюбе" на Двадцать
Третьей улице. Во вторник вечером они азвали миссис Кортрез его имя в числе
трех поручителей, готовых дать необходимые рекомендации. Хэтч получил запрос
и тут же отправил ответ.
- Мне хотелось написать, что вы наркоманы или неряхи, - заявил он, -
нечто такое, что вызвало бы отвращение к вам в душе управляющего
многоквартирным домом.
Они вопросительно посмотрели на него.
- Не знаю, известно ли вам, - сказал он, что в начале века Брэмфорд
пользовался весьма дурной славой, - он посмотрел на них и понял, что они
ничего не знают. На широком открытом лице Хэтча задорно сверкали голубые
глаза, несколько прилизанных прядей черных волос прикрывали лысину. - Помимо
разных там Теодоров Драйзеров и Айседор Дункан, в Брэмфорде роживало немало
значительно менее привлекательных особ. Именно там сестры Тренч проводили
свои "диетеические" опыты, а Кит Кеннеди устраивал приемы. И Адриан Маркато
там жил, и Перл Эймз.
- А чем известны сестры Тренч? - спросил Гай.
- Кто такой Адриан Маркато? - поинтересовалась Розмари.
- Сестры Тренч - настоящие викторианские леди, но, как выяснилось, они
занимались людоедством. Они приготовили и съели нескольких маленьких детей,
среди которых была их собственная племянница, - ответил Хэтч.
- Любопытно, - заметил Гай.
Хэтч повернулся к Розмари.
- Адриан Маркато занимался черной магией, - сказал он. - В девяностых
годах прошлого века он произвел сенсацию, объявив, что ему удалось
посредством заклинаний вызвать дьявола. В доказательство он демонстрировал
пригоршню шерсти и обрезки когтей. Нашлись люди, которые ему поверили; во
всяком случае, этих поверивших оказалось достаточно, чтобы толпа в вестибюле
Брэмфорда набросилась на Маркато и едва его не убила.
- Ты шутишь, - удивилась Розмари.
- Нет, я говорю серьезно. А через несколько лет началась история с
Китом Кеннеди, и к двадцатым годам дом наполовину опустел.
Гай заметил:
- Мне известно про Кита Кеннеди и Перла Эймза, но я не знал, что там
жил Адриан Маркато.
- И эти сестры, - добавила Розмари, поежившись от услышаного.
- Во время второй мировой войны из-за нехватки жилья дом опять
полностью заселили, - продолжал Хэтч, - и теперь он постепенно превращается
в весьма престижный. "Величественный Древний Многоквартирный Дом". В
двадцатые годы его называли "Черный Брэмфорд". Благоразумные люди
предпочитали держаться от него подальше...
Официант принес закуски. Розмари вопросительно посмотрела на Гая, тот
нахмурил лоб и покачал головой:
- Розмари, он просто тебя пугает.
Официант отошел.
- В Брэмфорде за время существования этого дома, - заговорил Хэтч, -
произошло множество самых разных мерзких и отвратительных историй. И должен
вам сказать, что не все они совершались в далеком прошлом. В 1959 году,
например, в подвале нашли завернутого в газету ертвого младенца.
- Жуткие истории, - возразила Розмари, - время от времени случаются в
любом многоквартирном доме.
- Но в других домах реже, - сказал Хэтч. - А в Брэмфорде страшные
случаи происходят намного чаще. Кроме этих явных отклонени от... гм...нормы,
есть и не столь очевидные вещи. Там, например, совершилось больше
самоубийств, чем в других таких же по размеру домах, за все время его
существования.
- И чем это можно объяснить, Хэтч? - Гай принял такой вид, как будто
всему верит и не на шутку обеспокоен.
Мгновение Хэтч молча смотрел на него, а потом сказал:
- Не знаю, может быть, дурная слава сестре Тренч привлекает
какого-нибыдь Адриана Маркато, а его дурная слава привлекает какого-нибудь
Кита Кеннеди, и таким образом дом превращается в екую резиденцию для людей,
склонных к определенному поведению. А может быть, существует и нечто такое,
чего мы пока не знаем: какие-нибудь свойства магнитных полей, электронов,
что-нибудь другое. Возможно, то ли иное место в буквальном смысле обладает
способностью приносить несчастье. Но в одном я совершенно уверен: Брэмфорд -
не единственное такое место. В Лондоне, на Прейд-стрит, стоял дом, в котором
за шестьдесят лет было совершено пять естоких убийств. Между жертвами и
убийцами не существовало никакой связи, как не было ее и между всеми
убийствами, совершенными из-за "Лунного камня" или "Мальтийского сокола". И
все же пять жестоких убийств за шестьдесят лет были совершены в маленьком
двухэтажном домике с магазинчиком на нижнем этаже и квартирой наверху. Дом
снесли в 1954 году, хотя особых причин для этого не было. Насколько мне
известно, этот участок земли так и остался назастроенным.
Розмари молча доедала дыню.
- Думаю, есть и хорошие дома, - сказал она, - где люди постоянно
влюбляются, женятся, заводят детей.
- И где становятся "звездами", - добавил Гай.
- Вероятно, есть и такие, - отозвался Хэтч. - однако о них никогда не
рассказывают. Достоянием гласности чаще становится всякая мерзость, - тут он
улыбнулся Розмари и Гаю.
- Я был бы рад, если бы вместо Брэмфорда вы подыскали какой-нибудь
"хороший" дом.
Рука Розмари замерла с ложкой на полдороге ко рту.
- Ты действительно пытаешься нас отговорить? - спросила она.
- Деточка моя, - сказал Хэтч, - сегодня я собирался провести вечер с