Левин Андрей Маркович. Тайна 'Запретного города'

   - Это для вас, господин, - сказал портье, передавая ему вместе с ключами голубой конверт...
   Хоанг поблагодарил портье и поднялся в свой номер. Он повертел конверт в руках, внимательно его разглядывая. В углу типографским способом было отпечатано название фирмы: "Дык Тхань. Изделия из лака". Странно. Хоанг не имел никаких дел с этой фирмой. Разорвав конверт, он вынул сложенный вдвое небольшой листок бумаги и прочитал отпечатанный на машинке текст:
   "Господин Хоанг,
   Цель вашего приезда в Сайгон известна службе безопасности. Об
   этом позаботился провокатор, который встречается со своими шефами в
   ближайшую среду в восемь вечера на улице Вечности, 15".
   Хоанг подошел к окну, легонько постукивая себя по носу листком. Желание выспаться, которое он испытывал, возвращаясь в гостиницу, моментально улетучилось. Вот ответ на вопрос, почему убиты Динь и Лан и провалена запасная явка! В группе - провокатор! Не верить записке глупо. В ней все сказано четко и недвусмысленно. На улицу Вечности можно отправляться, не боясь никакой ловушки. Раз охранке все известно о Хоанге, а его не берут, значит, охранке нужен Смелый. Одно странно: почему охранка решила убрать Диня, Лан и запасного связника, вместо того чтобы выследить, от кого идет информация? Ладно, эту загадку Хоанг сейчас не решит. Интересно, кто автор записки? Смелый отпадает - он дал бы знать, что это написал он. "Неужели... Виен!" - удивленно и радостно подумал Хоанг.
   Он загасил сигарету и тут же закурил новую. А почему бы и нет? Узнал обо всем, и в нем заговорили сыновние чувства. А почему не пришел сам? Все правильно. Это как раз тот случай, когда легче написать письмо, чем сказать с глазу на глаз. Хоангу очень хотелось, чтобы все было именно так. Пусть Виен не изменил и не скоро изменит свои взгляды, но если написал эту записку он, у Хоанга есть надежда, что когда-нибудь они с сыном станут друзьями.
   Хоанг улыбнулся при этой мысли, и лицо его снова стало серьезным. Да, он поедет в среду на улицу Вечности. А после того как провокатор будет ликвидирован, Шон назначит Смелому новое место встречи и вся их группа исчезнет из поля зрения охранки. А со Смелым будет встречаться уже другой человек.
   Приняв решение, Хоанг почувствовал, что ужасно хочет спать. Он лег на кровать и мгновенно уснул.
   Хоанг приехал к Лан минут на двадцать позже, чем обещал по телефону такси попало в "пробку" на одной из улиц.
   - А я уже решила, что вы передумали, - сказала Лан, впуская его в прихожую.
   - Передумал? Хотел бы я видеть мужчину, который сознательно отказался бы от приглашения такой очаровательной особы. Правда, в гости я напросился сам, но уже успел позабыть об этом.
   Они прошли в гостиную. Хоанг сел на диван, Лан - в кресло напротив.
   - Ну, как ваши дела? - спросил Хоанг улыбаясь.
   - В прошлый раз вы обращались ко мне не так официально, - сказала Лан, разливая чай в маленькие фарфоровые чашечки в серебряной оправе.
   - Ну, если вы... если ты настаиваешь... Тогда зови меня не господин Хоанг, а дядя Хоанг. Идет?
   - Угу, - кивнула головой Лан и, помолчав немного, добавила: - Я хотела еще раз вас поблагодарить...
   Хоанг изобразил на лице недоумение:
   - За что?
   - Ну, тогда, в новогодний вечер... вы так помогли мне.
   - Я? Помог тебе? Что-то не припоминаю, - Хоанг шутливо собрал морщины на лбу. - Нет, не помню.
   Лан засмеялась, но тут же снова стала серьезной:
   - Спасибо вам, дядя Хоанг.
   - Не стоит, - махнул рукой тот и хитро прищурился. - Так я обещал тебе рассказать, как мои дела. Но если... если ты сделаешь мне пару бутербродов, я не стану утомлять тебя скучнейшими подробностями из жизни бизнесмена.
   - Ой! - всплеснула руками Лан. - Извините, я не спросила - вы голодны?
   - С утра ничего не ел, - признался Хоанг.
   - Я сейчас.
   Лан выскочила из комнаты. Минут через десять она вернулась, держа в руках поднос с едой.
   - Нет, каков! - сказал Хоанг, накладывая себе в пиалу рис и свинину. - Напросился в гости, потребовал ужин. Представляю, что ты думаешь обо мне.
   - Думаю, что вы очень хороший человек.
   - А почему ты так думаешь? - спросил Хоанг, усердно опустошая свою пиалу.
   - Не знаю. Так мне кажется.
   - А что ты думаешь о Виене?
   Лан вскинула взгляд на Хоанга и тут же опустила голову:
   - Я... я люблю его. Вы - первый, кому я сказала об этом.
   Хоанг протянул руку и погладил Лан по голове:
   - Спасибо.
   - За что? - не поняла Лан.
   - За что? - повторил Хоанг. - За то, что ты вселяешь в меня надежду увидеть когда-нибудь сына таким, каким мне хотелось бы его видеть. Ты не смогла бы полюбить плохого человека.
   - Но ведь он...
   - Знаю, дочка, знаю, - вздохнул Хоанг. - Ему надо помочь. Я много думал о нем. Мне кажется, что ему можно помочь. Помочь разобраться во всем, понять, что главное в жизни. Может быть, тебе это удастся. Не исключено, что через несколько дней я уеду. Не знаю, когда доведется увидеться с Виеном. И я хотел попросить тебя... Не оставляй его.
   - Я обещаю вам, дядя Хоанг. Обещаю сделать все, что в моих силах.
   - Спасибо, дочка. И еще одна просьба... Мне нужна твоя помощь в одном очень важном деле.
   - Я слушаю.
   Хоанг внимательно и оценивающе посмотрел на Лан, словно еще раз решал для себя, говорить или не говорить ей о главной цели своего прихода.
   - В Шолоне, на улице Вечности, 15, - сказал наконец он, - есть явочная квартира ЦРУ. Там американцы встречаются со своим осведомителем, внедренным в одну из подпольных групп Сайгона. Мне нужно ликвидировать провокатора. Я только что оттуда - изучал обстановку. Поджидать его на улице - бессмысленно. Ситуация там такая, что я не смогу остаться незамеченным. А мне нужно увидеть его лицо...
   - Так вы... тоже?.. - глаза Лан радостно заблестели.
   - Еще с пятьдесят второго года. Вместе с матерью Виена. Ее ведь тоже звали Лан, - Хоанг грустно улыбнулся, - вас с Виеном тогда еще и на свете не было... Вот так-то, дочка. В общем, думай, сможешь ли ты помочь мне. Предателя необходимо убрать как можно быстрее - речь идет о жизни многих людей. Я не имел права никого посвящать в свое задание, но... я не успеваю попросить у центра людей.
   Лан задумалась:
   - Мне нужно поговорить с Нгоком.
   - С кем?
   - Ну... один из тех двоих... помните?
   Хоанг кивнул:
   - Хорошо. Но учти: минимум участников. Если случится так, что кому-то на улице Вечности нужно будет заплатить, можете соглашаться на любую сумму.
   - Дядя Хоанг, я постараюсь.
   - Времени очень мало, - с сожалением прищелкнул языком Хоанг. Встреча состоится послезавтра вечером.
   - Ясно. Как мне найти вас?
   - Завтра в час дня у кинотеатра "Иден". Сможешь?
   - Да.
   - Тогда я, пожалуй, пойду.
   Лан проводила Хоанга до дверей.
   - Не оставляй Виена, дочка, - сказал он на прощанье, легонько сжав локоть Лан. - Ну, удачи тебе.
   - ...А на параллельной улице вас на всякий случай будет ждать машина, - Нгок закончил излагать свой план и протянул Хоангу ключи.
   - В общем, неплохо, - улыбнувшись, закивал головой Хоанг. - А этот парнишка... Ему ведь нельзя будет оставаться больше в доме.
   - Он уйдет вместе со мной, - отозвался Нгок. - За нас не волнуйтесь.
   - А его семья?
   - Он живет один. Так что все в порядке.
   Хоанг посмотрел на часы:
   - Ну что ж, тогда - вперед.
   Поодиночке они вышли из парка и двинулись на улицу Вечности. Минут через пятнадцать все трое уже находились в небольшой комнатушке дома, который располагался по соседству с явкой американцев.
   - Все в порядке? - спросил Нгок хозяина - невысокого мужчину лет тридцати, который немного нервно курил сигарету.
   Тот молча кивнул. Они простояли несколько минут в полной тишине, Хоанг взглянул на часы и сказал:
   - Пора.
   Мужчина вывел их в небольшой квадратный дворик и остановился у глухого забора из досок и рифленого железа. Он осторожно отодвинул одну из досок и просунул голову в проем. Потом бесшумно пролез в проем и махнул рукой остальным. Хоанг, Лан и Нгок поочередно последовали за ним и оказались в другом небольшом дворике. Мужчина подкрался к дверям дома и негромко постучал.
   - Кто там? - послышался приглушенный и немного испуганный голос.
   - Господин Тао, это я - Фыок, - тихо отозвался мужчина.
   - Чего тебе? - голос звучал уже не испуганно, а недовольно. - Сколько раз тебе говорить, чтобы ты не смел заходить в мой двор с этой стороны.
   Дверь открылась, и на пороге появился плотный китаец в черных трусах и белой майке. Нгок, который стоял сбоку от дверей, сделал шаг вперед и приставил пистолет к животу китайца.
   - Т-сс, - приложил он палец другой руки к губам, увидев, что Тао открыл рот. - Не надо ничего говорить. Мы только посмотрим, что за люди встретились у тебя. Найди какую-нибудь щелочку. Если ты будешь вести себя хорошо, мы обойдемся без стрельбы и твои хозяева ничего не узнают. Все понял?
   Тао послушно кивнул. Нгок пропустил его вперед и двинулся следом, держа пистолет у спины китайца. Хоанг и Лан пошли сзади, а Фыок остался во дворике.
   Тао провел их по лестнице на второй этаж, тихо открыл какую-то дверь, и все четверо оказались в совершенно темном помещении. Хоанг слышал около себя напряженное дыхание Лан. Его глаза едва начали различать окружающие предметы, как вдруг темноту прорезала узкая полоска света: Тао снял со стены какую-то тряпку, и там появилась узкая щель.
   Свет просачивался из соседней комнаты через рассохшуюся и треснувшую доску двери. Дверью, вероятно, не пользовались, потому что из нее торчали два ржавых гвоздя, которые уходили в косяк. Хоанг осмотрелся. Они находились в заваленном ящиками, старыми корзинами, негодной домашней утварью чулане. Из соседней комнаты слышались приглушенные голоса.
   Нгок легонько стукнул пистолетом Тао по руке и показал дулом на дверь. Они вышли из чулана.
   Хоанг и Лан приникли к щели, но тут же отпрянули от нее, изумленно глядя друг на друга. Лан открыла было рот, но Хоанг предостерегающе поднес палец к губам. Оба снова стали смотреть сквозь щель в соседнюю комнату.
   По ту сторону дверей стоял Уоррел. У колченогого стола на табурете спиной к Хоангу и Лан сидел человек.
   - Слушай, - негромко произнес Уоррел, - ты ведешь двойную игру, и нам все прекрасно известно.
   Собеседник Уоррела что-то тихо ответил, но Хоанг не расслышал слов.
   - Ложь! - жестко отрезал Уоррел. - Ты работаешь на коммунистов. Хотел провести нас? С нами эти номера не проходят.
   - Уверяю вас, господин Браун... - сказал громче сидевший на табурете человек, и Хоанг вздрогнул, услышав его голос.
   "Нет, такого просто не может быть, - подумал он. - Мне показалось..."
   - Не надо меня ни в чем уверять! Твоя игра окончена.
   - Я прошу выслушать меня, - оправдывающимся тоном произнес человек, сидевший на табурете.
   - К черту объяснения! - прошипел Уоррел. - С какой целью ты убил Фам Тху, вместо того чтобы установить личность Рекса? Ведь она была его связной, и ты это прекрасно знал!
   - Я... я не убивал, господин Браун...
   - Врешь! На месте убийства нашли зажигалку Уайта, которую он дал тебе. Ну! Ты и теперь будешь отрицать, что работаешь на вьетконговцев?!
   "Кто же? Кто?" - нетерпение Хоанга росло с каждой секундой.
   В этот момент, когда Уоррел проходил мимо него, провокатор развернулся. Хоанг почувствовал такую боль в висках, словно по ним били молотком: перед ним сидел его родной брат. Шон! Хоангу показалось, что у него галлюцинация. Невозможно! Шон, с которым они вместе начинали подпольную деятельность! Шон, убитый жандармами и выбравшийся почти из могилы с четырьмя пулями в теле! Шон - сын и брат революционеров - стал предателем! Немыслимо! Невероятно! Какая-то чудовищная ошибка!
   - Я сейчас все объясню, господин Браун, - быстро и жалобно заговорил Шон. - Я вам все объясню. Это я убил Фам Тху и не сказал вам, потому что боялся...
   - Чего?
   - Боялся, что вы подумаете... ну... как вы сейчас сказали... что я работаю на них.
   - Так почему же ты ее убил?
   - Понимаете, она узнала меня. Узнала. И если... если бы я не убил ее... все, конец... я не смог бы больше оставаться среди них...
   - Так ты был знаком с ней раньше? - прищурился Уоррел.
   - Да. Если позволите, я вам все расскажу. Все до мелочей.
   - Рассказывай, - усмехнулся Уоррел. - И желательно с подробностями. С убедительными подробностями. От этого будет зависеть твоя жизнь.
   - Я понимаю, понимаю, - лепетал Шон. - Сейчас я все расскажу. Это началось давно, очень давно. Двадцать лет назад. Даже больше. Я тогда работал в одной подпольной группе вместе с Фам Тху - ее настоящее имя Лан - и ее женихом Хоангом, моим братом.
   - Хоанг - твой брат? Почему же ты не сказал мне об этом раньше?
   - По той же причине. Боялся. Боялся, что вы перестанете мне доверять, если узнаете, что мой брат - вьетконговец. Ну, вот. Я тогда сотрудничал с ва... с вашими коллегами. Об этом - не знаю, каким образом, - пронюхала Лан. Однажды она застала меня врасплох, безоружного, и всадила в меня четыре пули. Я чудом остался жив. А позже до меня дошли слухи, что она погибла. И я успокоился, потому что никто больше не знал о моих связях с вами. И...
   - Стоп, стоп, - перебил Шона Уоррел, - не очень убедительно. Что же, она никому не рассказывала об этом, даже твоему брату? И ты спокойно встречаешься с ним, не опасаясь мести с его стороны?
   - Дело в том, что Лан всегда была... ну, чересчур эмоциональной, что ли. Перед тем как выстрелить в меня, она произнесла целую речь. Она всегда любила болтать языком. Несла какую-то чепуху про совесть, про патриотизм. Я уже толком и не помню. И заявила, что никогда не осмелится сказать Хоангу, что его брат... ну...
   - Предатель, - подсказал Уоррел.
   - В общем, она сказала, что не причинит ему горя таким известием, потому что слишком любит его. Сказала, пусть лучше Хоанг считает меня погибшим... Короче говоря, когда я очухался после того случая, я понял, что она действительно никому ничего не сказала. Я случайно встретился с одним из нашей группы - он ничего не знал. А когда я недавно встретился с Хоангом, я подстраховался на всякий случай. Я его сразу узнал на рынке. А потом, когда мы пришли ко мне, я сделал вид, что не узнал его, вернее, что спутал с каким-то провокатором, выхватил пистолет. А он стал говорить, что рад встрече, что не ожидал увидеть меня живым, потому что Лан в каком-то письме писала ему, что меня убили полицейские на ее глазах. Ну, тогда я понял, что все в порядке. А если бы я понял, что ему все известно и что он играет, я застрелил бы его. Если бы он все знал, он не смог бы сыграть. Он действительно не ожидал увидеть меня живым. Я ненавидел его всю жизнь, потому что он во всем был впереди меня. И в детстве и потом... Даже успел вперед меня понравиться Лан...
   Шон говорил быстро, на одном дыхании, видимо боясь, что Уоррел не дослушает его.
   "Подлец! Какой подлец!" - с горечью думал Хоанг, все еще не веря тому, что услышал.
   - А кто убил Уайта? - спросил Уоррел.
   - Динь.
   Уоррел непонимающе наморщил лоб.
   - Ну, один из нашей группы. Он получал информацию от Лан... от Фам Тху. Я долго не мог выяснить, куда он ходит. Осторожный он был. А потом узнал - в особняк Фам Тху. Ну я и вызвал Уайта на встречу. Но где-то, наверное, ошибся. Динь пошел следом, а я не заметил. И когда мы с Уайтом встретились, он выстрелил сзади. Целился в меня... Уайт упал, а он бросился бежать. Ну, я выстрелил вслед и попал... А вам не сказал, что встречался с Уайтом, потому что, опять же, боялся.
   - Неплохо придумано, - помолчав, обронил Уоррел.
   - Клянусь вам, я ничего не придумал, господин Браун! - испуганно возразил Шон. - И я могу доказать, что я с вами, а не с ними.
   - Интересно, как же?
   - Завтра Рекс в двенадцать дня будет в кафе "Виньлой". Хоанг ходил туда в прошлый четверг, но там его вроде бы кто-то узнал. Он не смог переговорить с Рексом и велел отправиться в "Виньлой" мне.
   - Вот как? Что ж, неплохо. Иди на встречу. Завтра в кафе будет наш человек.
   Хоанг был настолько ошеломлен, что находился в состоянии какого-то оцепенения. Он был потрясен лицемерием, коварством Шона, а еще больше тем, что брат оказался провокатором и убийцей его жены. И только сейчас Хоанг осознал, что случилось непоправимое. Уоррел узнал о завтрашней встрече! Как же Хоанг мог допустить такое? Почему не выстрелил в Шона несколькими минутами раньше? Как смел дать волю чувствам, забыв о главном? Мысль лихорадочно работала в поисках выхода. Что делать? Незаметно уйти, отправиться к Виену? А если не он автор записки? Нет! За одну ночь не убедить сына, что он должен помочь вьетконговцам. Даже с помощью Лан. Пусть Виен и не побежит доносить на отца, но и помогать он не станет. Слишком крутой поворот должен произойти в его взглядах, в сознании... Выход один - застрелить Шона и Уоррела. Пусть не удастся выбраться отсюда живым - Уоррела наверняка страхуют его люди, - но убрать этих двоих нужно во что бы то ни стало. Хоанг нащупал рукоятку пистолета под пиджаком. Потом повернулся к Лан:
   - Уходи.
   - А вы? - прошептала девушка.
   - Никто больше не должен узнать о завтрашней встрече, - ответил Хоанг, вынимая пистолет.
   - Я остаюсь с вами, - в шепоте Лан звучала твердость.
   Она вытащила из сумочки небольшую книжку и раскрыла ее: в вырезанных страницах лежал дамский браунинг.
   - Спасибо тебе, дочка, - Хоанг положил ей руку на плечо. - Но один из нас должен завтра появиться в "Виньлое". Связь с Рексом - у нас его зовут Смелый - нельзя терять. Если со мной что-то случится - пойдешь ты. Смелый будет сидеть за столиком, держать в руках пятипиастровую монету. Найди возможность заговорить с ним. Скажешь ему, что медальон из розового нефрита тебе не успели переправить. Потом все ему объяснишь. Пусть он назовет новое место встречи. В "Виньлое" встречаться опасно. И завтра же разыщешь в Национальном музее служителя по имени Дак. Дядюшка Дак. Расскажешь ему обо всем.
   Хоанг сказал девушке пароль и отзыв для связи в Национальном музее и легонько подтолкнул ее к двери:
   - Иди.
   Хоанг еще раз посмотрел в щель. Уоррел что-то говорил Шону, но Хоанг не стал прислушиваться. Он тихо подкрался к заколоченной ржавыми гвоздями двери, потому что сквозь узкую щель стрелять было нельзя. Подождал несколько секунд, затем взялся за ручку и с силой рванул дверь на себя. С другой стороны ее прикрывала бамбуковая циновка. Хоанг сдернул ее рукой и оказался лицом к лицу с Уоррелом, Шоном и еще каким-то мужчиной, вошедшим в помещение. От неожиданности те замерли.
   Но Уоррел моментально пришел в себя.
   - Ах, это вы, господин торговец! - злорадно произнес он, выхватывая пистолет.
   Его слова потонули в грохоте выстрелов. Хоанг выпустил две пули прямо в грудь Шону, затем выстрелил в Уоррела и в его человека. Но пока Хоанг стрелял в брата, американец успел прыгнуть в сторону и сделать ответный выстрел. Хоанг почувствовал острую боль в правом предплечье. Он перехватил пистолет левой рукой и отпрянул назад, в чулан. Рядом просвистели еще две пули: Уоррел стрелял из-за шкафа, стоявшего в углу комнаты. Хоанг дважды разрядил свой пистолет в то место, где находился Уоррел. Но пули, видимо, не достигли цели.
   - Брать живым, - сказал кому-то Уоррел.
   Хоанг захлопнул дверь. В комнате послышался топот. Видимо, туда вбегали еще несколько человек. Но никто больше не стрелял и к двери не приближался: боялись выстрелов из чулана.
   Хоанг посмотрел на свой восьмизарядный "кобра-33". В нем оставался один патрон. Увидев длинную железную трубу на полу, Хоанг схватил ее, один конец упер в дверь, другой - в противоположный угол. Затем кубарем скатился с лестницы вниз и проскользнул через дыру в заборе во дворик Фыока. Там с браунингом в руках стояла Лан. Она молча показала ему на небольшую калитку в каменной стене. Они пробежали через нее и оказались на соседней улице, рядом с машиной, которую для них оставил Нгок.
   - Мы поедем ко мне, - сказала Лан, садясь за руль. - Мамы нет дома.
   - Хорошо, - отозвался Хоанг.
   Дома Лан промыла рану и перевязала Хоангу руку. И только после этого спросила:
   - Удалось?
   Хоанг покачал головой:
   - Уоррел... Я не попал в него. И он меня видел.
   - Что же теперь делать?
   - Не знаю. Выход один - поговорить с Виеном. Я все время думал об этом в машине.
   - Боюсь, что ничего не выйдет, - Лан грустно улыбнулась. - Может, когда-нибудь Виен поймет... Но для этого нужно время. Одними словами его не переубедить. Здесь нужно что-то... что-то особенное... К тому же и Уоррел видел вас. Он наверняка сообразит, что Виен - ваш единственный шанс. И не спустит с него глаз до тех пор, пока Смелый не появится в "Виньлое".
   - Да, да, ты права, дочка, - рассеянно отозвался Хоанг, задумавшись вдруг о чем-то. - Слов для Виена будет мало. И насчет Уоррела ты права. Он догадается... И об этом я думал в машине.
   Хоанг резко поднялся с кресла:
   - Поехали.
   - Куда?
   - К Виену.
   - Но...
   - Поехали, - твердо сказал Хоанг. - Я нашел выход. Нам только нужно опередить Уоррела.
   Где-то в глубине души Хоанг все-таки надеялся, что записку написал Виен. Но на всякий случай он продумал еще и запасной вариант.
   Через пятнадцать минут они уже находились перед домом, в котором жил Виен.
   - Вы уверены, что сможете найти с ним общий язык? - спросила Лан, когда они поднимались по лестнице.
   - Мы сделаем это вместе.
   - Он не послушает нас.
   - Мне уже нечего терять. Иначе Смелого завтра возьмут в "Виньлое".
   Хоанг нажал кнопку звонка.
   - Отец? - удивленно спросил Виен, открыв дверь. - Лан?
   Он отступил в сторону, пропуская поздних гостей. Все трое прошли в комнату. Виен повернулся к отцу. В его глазах сверкнул недобрый огонек, черты лица стали жесткими. В упор глядя на Хоанга, он спросил:
   - Что вам нужно в моем доме?
   - Виен, как ты разговариваешь с отцом? - возмутилась Лан.
   - Подожди, Лан, - чуть мягче произнес Виен. - Я хочу выяснить, что этому человеку нужно от меня. Ты, видимо, не знаешь, что он вьетконговец и что он убил мою мать.
   "Кажется, успел, - облегченно подумал Хоанг. - Уоррел еще не звонил".
   Он все моментально понял. Не Виен написал ему о встрече Шона с Уоррелом. Письмо подготовили в охранке. А из Виена хотели сделать подсадную утку. Но у них ничего не вышло: Виен не научился лицемерить.
   - Ложь! - коротко бросил Хоанг сыну.
   - Ложь? - переспросил Виен, прищурившись. - Вы будете отрицать, что вы - вьетконговец? Не надейтесь, я не поверю.
   - Нет, этого я отрицать не буду. Но я буду отрицать, что убил Лан.
   - Кого? - непонимающе наморщил лоб Виен.
   - Настоящее имя твоей матери - Лан, а Фам Тху - псевдоним. В партию мы с ней вступали вместе двадцать лет назад. Так называемым агентом майора Туана она стала по заданию подполья. А убил ее мой брат. Он состоял в нашей группе и оказался провокатором. Я только что застрелил его.
   Увидев, что Виен пришел в замешательство, Хоанг решил перейти в атаку.
   - Я отвечу на вопрос, что мне нужно в твоем доме, - сказал он. - Но сначала я хочу задать вопрос тебе. Майор Туан дал тебе указание убедить меня в том, что ты сочувствуешь вьетконговцам?
   - Какое это имеет значение? - хмуро спросил Виен.
   - Да или нет?
   - Предположим, - неохотно отозвался Виен.
   - Почему же ты не выполнил его приказ?
   - Это неважно.
   - Неважно так неважно, - согласился Хоанг. - А теперь я скажу, зачем мы с Лан здесь.
   Виен медленно повернул голову к Лан:
   - И ты... тоже с ним?
   - Да, Виен. Я - с коммунистами.
   - Значит, он уже успел тебя обработать? - покривился Виен.
   - Уже три года я состою в подпольной студенческой группе.
   - Та-ак. И что же вы от меня хотите? Судя по этому, - Виен кивком головы указал на перевязанную руку Хоанга, - вы участвовали в какой-то перестрелке. И теперь хотите, чтобы я спрятал вас у себя или помог добраться до какого-нибудь безопасного места: ведь на улице комендантский час. Я угадал?
   - Нет, - ответил Хоанг. - Тебе звонил сейчас Уоррел?
   - А при чем здесь Уоррел?
   - Это он ранил меня.
   - Вот оно что! - Виен снова повернулся к Лан: - Значит, ты участвовала в покушении на собственного отца? Кто же после этого убедит меня, что у коммунистов есть что-либо святое?
   - Есть, Виен, - сказала Лан. - Родина - вот самое святое, что есть у каждого человека. Во имя родины я стреляла в своего отца. Он - враг моей родины.
   Виен саркастически засмеялся:
   - Родина, патриотизм... Слова. Пустой звук. Все одинаковы - и вы, и те, против кого вы воюете. Каждый умеет порассуждать о родине, о высоких идеалах. Но когда речь заходит о жизни, каждый выбирает жизнь. И желательно с тугим кошельком.
   - Неправда! - воскликнула Лан.
   - Неправда? - Виен удивленно поднял брови. - Ну почему же? Вот вы, например. Зачем вы пришли ко мне? Вы боитесь за свою жизнь после неудавшегося покушения. Вы пришли, чтобы я помог вам выжить. Что ж, я сделаю это. Для человека, которого я считал своим отцом... и для девушки, к которой я - чего скрывать? - неравнодушен. В отличие от тебя, Лан, я чту родственные отношения. Я спрячу вас у себя и ничего не скажу Уоррелу. Но завтра мы расстанемся. Навсегда.
   - Нам не нужна твоя помощь, Виен, - горячо заговорила Лан, - твоя помощь нужна другому человеку. Его жизнь - в твоих руках.
   - Вы хотите, чтобы я еще помог вашим сообщникам? - Виен покачал головой. - Нет, этого я не стану делать. Достаточно того, что я сделаю для вас, хотя это противоречит моим убеждениям и хотя вы - мои враги. Точнее, были ими. Сейчас вы подняли руки, и не в моих правилах добивать людей, молящих о пощаде. Сдавшийся враг вызывает только жалость - не больше.
   Хоанг жадно ловил каждое слово сына, не вмешиваясь пока в разговор. Времени оставалось в обрез, и он хотел за эти считанные минуты хоть как-то убедиться, что не напрасно пришел сюда.
   - Пойми, Виен... - начала Лан.
   - Подожди, дочка, - остановил ее Хоанг и повернулся к сыну: - Мы пришли к тебе не для того, чтобы искать здесь убежища. Лан не нуждается в этом, потому что Уоррел видел только меня. А я...