Страница:
Голубой луч прошелся по потолку и начал медленно опускаться вниз Капли расплавленного металла отметили его путь. Норм смутно видел очертания фигур, бросившихся в разные стороны. Голубой луч погас. Что-то с легким стуком упало на пол. Сжатое запястье вывернулось из руки Норма. Две вазы с цветами свалились с подставок футах в десяти от него.
Затем все замерло. Норм увидел тлеющий след луча, разбросанные повсюду цветы, припавшую к полу Дж’Квилвенс. Похожий на гнома человек выглядывал из-под стола. А мужчина в одежде янтарного цвета стоял на четвереньках, напоминая леопарда, готовящегося к прыжку. Все в комнате оставалось неподвижным, кроме мечущихся глаз этой троицы.
Там, откуда донесся легкий удар, Норм заметил небольшое углубление в полу, будто на нем лежал не очень тяжелый предмет.
Вдруг что-то раздавило один из разбросанных цветков.
Старик внезапно вскочил, поднял руку и взмахнул ею. Мимо Норма пронеслась маленькая коробочка. Из нее вылетело облачко красной пудры. Наполовину невидимый силуэт, который выдавала только обсыпавшая его пудра, бросился на Норма. Тот отскочил.
Человек в одежде янтарного цвета прыгнул.
Красная пудра и янтарные одежды переплелись в объятии и рухнули на пол рядом с углублением.
Снова сверкнул голубой луч, выжигая на потолке какой-то странный рисунок. Потом он начал опускаться вниз, разбрасывая по комнате раскаленные искры. Раздался приглушенный крик боли. Луч продолжал сверкать еще несколько секунд.
Норм увидел, как мужчина в янтарного цвета одежде вскочил на ноги, а Дж’Квилвенс с любопытством наблюдает, как старик пытается что-то нащупать в воздухе в восьми дюймах над прожженной в полу дырой.
Янтарные одежды холодно взглянули на Норма и сказали:
— Ты была права насчет этого парня, Дж’Квилвенс.
Старик педантично заметил:
— Вот вам и результат научного прогресса. Наша усовершенствованная электронная система сигнализации позволила шпиону остаться невидимым. Тогда как более примитивная система, настроенная на тяжесть проходящего человека, сразу бы его выдала. Хотя и она не сработала бы, если бы он прибег к комбинациям невидимости и невесомости. А вот если бы мы умели надежным простым способом обнаруживать перемещение в воздухе.
Он поднял какое-то покрывало. Мертвое лицо Виллисоуна было ужасным
— Эта ткань очень полезна. Хорошо, хоть она не способна защитить от луча бластера. У Дж’Вилоба есть, должно быть, какие-то исследовательские проекты, о которых мы ничего не знаем. Это плохо Нам нужно все проанализировать
— Да, — резко сказал мужчина в янтарной одежде, — но не сейчас и не здесь
Дж’Квилвенс и старик в недоумении оглянулись
— У нас остались считанные минуты, — пояснил тот — Может, у них и нет еще одного невидимки, следовавшего за Виллисоуном, но уж вспышку бластера они наверняка засекли, а я не знаю, сколько времени потребуется людям Дж’Вилоба, чтобы добраться сюда. Уходим!
VII
Подобно темной звезде, мчащейся в космической пустоте навстречу неизбежному столкновению с Землей, война вступила в свой пятый месяц.
Тысячи бесшумных и от этого раздражающе нереальных фабрик производили все больше оружия и военного снаряжения. Ранее ничем не связанные производственные секции были безупречно объединены в цельную систему. Перевозки между ними осуществлялись не только по земле, но и в космическом пространстве и в глубинах океана, на чьей беспокойной поверхности будет определена окончательная судьба всех этих грузов.
С оснащенных роботами ферм и рудников зерно и металлы начали стекаться на временные склады, размещенные у пунктов погрузки. Сюда постоянно причаливали все новые и новые баржи, призванные доставить весь этот груз к месту назначения. Люди с благоговением смотрели на эти гигантские горы зерна и металлов. Прежние войны спокойно и равномерно изо дня в день перемалывали бы эти запасы. Но нынешняя война поглотит все за один раз.
Гражданское население продолжало заниматься своими повседневными делами, работая дольше, питаясь скуднее, развлекаясь реже. Страх, охвативший людей в первую ночь, надолго поселился в их душах.
Религия процветала, продолжая поклоняться человеку. Каждый день проводились многочисленные собрания верующих, на которых чувства выплескивались столь же эффективно, как и в подземных тюрьмах тайной полиции Дж’Вилоба, хотя и менее болезненно. После таких собраний некоторые истеричные женщины добровольно отправлялись на призывные пункты. Среди женщин-офицеров в серой униформе, принявших присягу выделялась одна, чьи тонкие черты и улыбка эльфа резко контрастировали с кислым выражением лиц большинства.
Преступность отошла на задний план, и борьба с ней сводилась к ловле дезертиров и преследованию нарушителей морального кодекса. Деятельность полиции практически сошла на нет.
Высшие армейские чины были настолько обеспокоены тем, как будут действовать люди под их руководством, что почти не думали о своей собственной судьбе. Они все чаще собирались для обсуждения материально-технического обеспечения военных действий. На одной из таких встреч — вполне типичной — дюжина человек собралась вокруг прозрачного глобуса, на котором цветными точками и черточками были обозначены производственные подразделения, флотилии барж и армейские дивизии.
Старший по чину офицер поднялся и сказал.
— Нынешняя ситуация предполагает, что рандеву мы назначим в Южной Атлантике, в этом месте, — он указал точку на глобусе — Как вы собираетесь с этим справиться, Ф’Сибр?
Имя он назвал каким-то странным тоном. Все собравшиеся с особым вниманием, уважением и беспокойством слушали доклад высокого человека с погруженным в себя взглядом о том, как будет осуществляться это последнее пятидневное путешествие.
В тысячах тренировочных центров и полевых лагерей людей готовили к смерти Их приучали к звукам разрывов а излучениям. Они научились бросаться под пули и укрываться от обстрелов. В специальном снаряжении они ползали по радиоактивной пыли. Их высаживали на дно океана или в космическое пространство, чтобы спасти в последний момент. Они выполняли любые команды и приказы по первому слову. На тайных сборищах они пили вино, каждый тысячный стакан которого был намеренно отравлен. Все это создавало в людях иллюзию неуязвимости, вырабатывало в них привычку к беспрекословному подчинению. Ежедневные трудности, боль, удовольствия, опасности и слава уничтожали все личные мысли еще до того, как они возникали, и воспитывали в людях чувство, что каждый индивид — только маленький винтик в огромном механизме войны.
VIII
Норм был дома в отпуске. Он сидел и лениво следил за постоянно меняющейся гаммой цветов в аппарате телеконтактной связи. Элисоун склонила голову на его плечо. Отец и мать сидели бок о бок и с гордостью смотрели на серую униформу сына с офицерскими знаками различия
— Кто бы мог подумать четыре месяца назад, — вслух размышлял отец, — что ты будешь офицером.
— Не просто офицером, — вмешалась мать, — а личным адъютантом.
— Да, ты права, мать. Норм, что ты думаешь о Ф’Сибре?
— Он очень скромный человек.
— Это весьма интересно, — сказал отец, наклоняясь вперед. — Расскажи мне все о своей работе, Норм Я знаю, она связана с контактными системами. Но что конкретно ты делаешь?
— Он устал рассказывать об этом. Он хочет отдохнуть. Не тревожь его.
— Да, ты права, мать, — сказал отец пo-пpeжнeму с ожиданием глядя на Норма
Элисоун нежно сжала руку любимого. Норм улыбнулся. Он вспоминал Дж’Квилвенс. На прошлой неделе они остались наедине после обычного сеанса гипноза.
Ф’Сибр периодически проводил их, чтобы уберечь сознание Норма от влияния правительственной пропаганды. Норм и Дж’Квилвенс занимались любовью. Она боялась, что гипнотические сеансы отрицательно скажутся на их взаимоотношениях.
Дж’Квилвенс была очень привлекательной соблазнительной и в то же время очень далекой.
Норм освободился от руки Элисоун и сам обнял ер Конечно он не слишком красиво вел себя по отношению к ней. но должен был признаться себе что ему нравится покорность Элисоун и то, что она всегда умела расположить к себе. Ему доставляло огромное удовольствие играть на чувствах родителей, которые восхищались им и его формой Он постоянно дразнил их провоцируя на высказывание всякого рода смехотворной чуши. И хотя при этом чувствовал отвращение к себе, не мог удержаться от желания насладиться своей псевдославой.
Отец не в состоянии был хранить молчание.
— Это удивительно, что Норм достиг такого положения. Честно признаюсь — так как ошибался, — никогда не думал что из него выйдет хороший солдат. Согласитесь, что поведение Норма, когда он получил повестку, не было обнадеживающим. Мы даже боялись что он дезертирует. И вот теперь оказывается, что он просто создан для военной карьеры. Это еще раз доказывает, как мало мы знаем о людях как плохо в них разбираемся — даже в самых близких — Он встал, адресуя свою речь жене и Элисоун. — Посмотрите, как он преуспел Офицер, личный адъютант — и всего-навсего за четыре месяца. Почему бы нам не представить каких высот он достигнет каких почестей добьется, если, конечно его не.
Он понял свою ошибку. Молчание становилось мучительным. Отец подошел к аппарату телеконтактной связи и взял в руки дистанционное управление. Появились какие-то смутные цвета и звуки и тут же исчезли
— Есть новости от Виллисоуна? — лениво спросил Норм. Вместо Элисоун ответила мать.
— Ни слова! Он должно быть выполняет какую-то важную миссию. Элисоун несколько раз спрашивала о нем в офисе. Но они ничего не хотят говорить.
— Не могу понять почему он не свяжется со мной — прошептала Элисоун
— Это должно быть очень секретная миссия дорогая — успокоила мать.
Норм кивнул.
— Мне жаль — неуверенно сказала Элисоун, — что вы с ним поспорили перед тем как он исчез.
Норм кивнул и улыбнулся
Высокая призрачная фигура появилась на экране аппарата телеконтактной связи. Отец навел резкость. Фигура стала более отчетливой.
Это было худощавое изможденное лицо М’Каслри Норм сел, выпрямившись и сжал зубы Элисоун с любопытством посмотрела на него.
— Потому что я всегда говорил откровенно с критиками и клеветниками — донесся до них усталый резкий голос — Так называемые неогуманисты выступают против некоторых аспектов войны. Вот мой ответ им мы только потому и начали в войну что не хотим искажать и унижать само понятие гуманизма Люди отказывающиеся от военной службы по религиозным мотивам выдвинули свои претензии. Но я говорю им будьте благодарны вас не просят убивать вас только просят отдать свои жизни. Сторонники так называемых «символических» жертв настаивают на своих предложениях. Не я должен им сказать вы не имеете права смешивать действительность с какими-то надуманными жертвами Вы не можете заменить естественное желание смерти всякими вашими хитрыми штучками Люди говорю вам мы выстоим, выстоим несмотря ни на что.
Норм сжал кулаки и слегка ссутулился как маленький мальчик, которого наказали родители М’Каслри говорит идиотские вещи напомнил он себе. И все же.
— Всем вам я говорю тот кто сеет сомнения кто пытается саботировать нашу войну — предатель.
Норм вскочил. Остальные удивленно смотрели на него.
— Выключи его! Выключи!
IX
Гешифер был погружен в размышления. Было столько способов воспользоваться нынешней ситуацией — этим всемирным желанием смерти, — что он котел бы жить в разных мирах, чтобы перепробовать все до единого. Например, они бы могли фальсифицировать нападение какого-нибудь врага из космоса но не с Марса или Венеры, а с одного из спутников Юпитера или с какой-нибудь неизвестной планеты. Но это уже пытались сделать семьдесят пять лет назад, и такой прием не сработал. Или они могли бы попробовать разделить военные силы на два враждебных лагеря и заставить их сражаться друг с другом. Или отправить их вместе завоевывать мир. Но, как подсказывал горький опыт, такое было невозможно. Есть, конечно, еще план-хаос Опасный несомненно, непредсказуемый и неуправляемый. Но ведь и само правительство было неуправляемо. Как бы ему хотелось задействовать этот план! Но пока пропаганда Ф’Сибра успешно работала Вот если она провалится, тогда настанет его. Гешифера, момент и время плана-хаоса.
— Мне всегда было интересно, — сказал М’Каслри, глядя на Гешифера через стол, — о чем вы думаете в то время, когда ваше лицо принимает такое выражение?
Обдумывая ответную реплику, Гешифер мучительно пытался припомнить, кого все-таки напоминает ему Руководитель Мира.
Дж’Вилоб был один. Иногда он был уверен, что из всех людей он, и только он один имеет представление о множестве тайных заговоров, опутывающих весь мир и его самого своей паутиной Стая злонамеренных умов — как человеческих, так и негуманных — окружила мир и его, повсюду выпуская свои щупальца. Их враждебные мысли оказывали ощутимое влияние. Куда ни глянь, везде были доказательства этой деятельности. Неужели все еще оставались слепые, которые не замечали их? Кому он может доверять? Ни Инскре, ни даже М’Каслри. Хотя после тех убедительных доказательств, которые он им предоставил, они поверили в существование угрозы войне. Особенно М’Каслри. Но даже он не позволит Дж’Вилобу арестовать Гешифера по подо зрению. То, что Гешифер замешан, стало ясно сразу после того, как исчез Виллисоун, следивший за ним. Но М’Каслри не захотел придавать этому слишком большое значение. И Гешифер спокойно продолжал свою деятельность Хорошо, пусть! Пусть и остальные будут слепыми, но у него, секретаря по безопасности, зрение было превосходным. И теперь он уже без препятствий сможет допрашивать заключенных Его машины заставят их говорить. И тогда он, Дж’Вилоб.
— Мне кажется, я знаю, чего вы боитесь, мистер Дж’Вилоб, — улыбаясь сказал М’Каслри. — И знаю, как мы сможем справиться с этим, когда придет время. — Он помахал пальцем. Но тут же перестал, заметив выражение глаз Дж’Вилоба.
Стоило копнуть поглубже, как становилось ясно, что военные дела продвигались не слишком успешно В обществ циркулировали какие-то странные слухи. Никто не знал откуда они появлялись и как распространялись Они были похожи на шум в уставшей голове Но они существовали и работали против войны. Они подняли мятеж в увеселитель, ном центре, остановили работу на одной из фабрик, стада причиной неповиновения в одном из тренировочных лагерей. В правительстве они возбудили открытую критику руководителей, массовые протесты, обвинения
Содержание слухов все время было одинаковым: война ведется нечестно. Она началась только потому, что правительство М’Каслри было обречено. Повестки рассылались только тем людям, чья независимость и честность угрожали режиму М’Каслри. И ни разу для этой миссии не был выбран единомышленник М’Каслри
Факты и данные подтверждали все это. Назывались имена пострадавших людей. У каждого была своя личная жалоба.
Росло неприятие действительности, чувство возмущения и неверия в общество Реабилитационные центры для людей с отклонениями были переполнены. То же происходило и в подземных тюрьмах.
Вместе со слухами распространялась более индивидуализированная форма психологического саботажа. Это выглядело так, словно в самый центр укрепленного района пробрался вражеский снайпер, который хладнокровно выбирал себе цели, вгонял в мозги своих жертв пули, обладающие куда большей скоростью и разрушительной силой, чем обычные, так называемые «ментальные пули».
Вот специалист по поднятию боевого духа прямо посреди своей речи, брызгая слюной, падает в судороге, потом открывает затуманенные глаза и начинает во всем сомневаться. Тут инженер по коммуникациям принимается возводить игрушечные небоскребы из катушек магнитной ленты А там статистика застают за разработкой детального плана искоренения всего человечества и уничтожения следов его пребывания в Солнечной системе.
В тренировочном лагере офицер с ничего не выражающими глазами записывает на пленку объявление: «Одобрен план сторонников символической жертвы. Кандидаты на смерть могут подать рапорты с просьбой об увольнении» Это объявление увидели многие, прежде чем его уничтожили. Офицера допросили, но он, охваченный ужасом, мог только вспомнить, что прошлой ночью, перед тем как идти спать, видел ритмично мигающий свет и слышал навевающий сон настойчивый голос.
Полицейский, проснувшись ночью, прислушивается к голосу, который утверждает, что его комплекс вины возник потому, что он не раз представлял себе, как убивает отца.
Какой-то младший руководитель смотрит вверх одурманенными глазами и вопрошает: «Мы спасители… или убийцы? Может, сумасшедшие?..»
Миллиарды глоток стараются удержать в себе этот вопрос. Но вскоре он превращается в крик, разлетевшийся по всему миру.
Постепенно силы, сопротивляющиеся войне, стали равны тем, которые ей содействовали, и обе они замерли в хрупком равновесии.
В Центре Управления М’Каслри поднялся и посмотрел на своих секретарей. Он наклонил голову, будто череп был свинцовым.
— Господа, — сказал он. — Нам нужна сила более великая, чем наша собственная. Обратимся же за советом к Человеку — Всезнающему и Всемогущему — По залу прокатились одобрительные возгласы — С этой целью проведем телеконклавы по всему миру Мы здесь, как и все остальные, должны обратиться с мольбой друг к другу
Гешифер, сидя через стол, улыбнулся про себя. Как раз этого момента он и ждал. Когда было объявлено точное время молебна, Гешифер не смог сдержать своих чувств, и широкая открытая улыбка появилась на его лице. Он сидел один в своей Лаборатории подсознания, занимаясь какими-то документами. Через некоторое время начал надевать свою телемаску.
Улыбка Гешифера стала еще шире, когда он натягивал черную ткань на глаза, нос, губы и уши. Затем он надел телеперчатки. Оснащенный таким образом, он мог управлять любыми предметами во всех точках мира и даже за пределами Земли. Он свободно мог прослушивать записи в любой библиотеке, смаковать напитки в Африке, подписывать документы на Луне или задушить человека на Марсе.
Он мог принять участие в любой конференции. Или, что и произошло, он мог собрать сотню людей в комнате не больше обыкновенного яйца. Сейчас он проводил совещание на расстоянии через телеконтактную связь, которая отдаленно напоминала телефонный разговор его предков.
Он удобно уселся в кресле за рабочим столом и ждал. Потом как белые маски, в его поле зрения появились другие лица. Вскоре его кабинет стал похож на набитый людьми конференцзал.
Он узнал Дж’Вилоба, Инскру и других высших чиновников. Автоматически Гешифер перечислял в уме: страдающий паранойей, кататоник, меланхолик, властная натура, этический маньяк, всезнающий, псих нового типа, творческий паралитик, гипертрофик, уклоняющийся от военной службы, нигилист, человек с отклонениями, слабоумный.
Затем он увидел М’Каслри. Все были в сборе. Каждый взял своего соседа за руку, замыкая круг.
Как ядро в центре круга, куда были направлены все взгляды, начало материализоваться что-то бледно-розовое.
Раздался звучный голос
— О Человек! Творец Судьбы! Мы взываем к тебе!
Все повторили.
— О Человек, услышь нас!
Легкая дымка в центре начала сгущаться, и появились фигуры мужчины и женщины, вечных Адама и Евы.
— О Человек! Создатель Земли и Неба, надели нас своей неисчерпаемой силой и мудростью!
Мужчина и женщина, стоящие в центре с гордо поднятыми головами, слегка улыбнулись. Они были похожи на богов. Их тела сверкали каким-то внутренним светом, зажигая лица вокруг себя.
— О Человек! Удовлетвори наши желания! Самопоклонение, лесть, сюсюканье перед собственным зеркальным отображением, которое и представляли собой мужчина и женщина, — все это было глубоко противно Гешиферу. Когда раздавался хор голосов, люди были похожи на рыб с открытыми ртами Гешифер воспользовался этим религиозным порывом, чтобы выдернуть одну руку из этой цепи, а руке соседа, сжимавшей ее, он подсунул два пальца второй своей руки.
— Мы блуждали в темноте, потому что не сохранили ваши образы в сердцах.
— Мы ошибались, потому что забыли вас.
Гешифер сбросил перчатку и схватил какой-то инструмент со своего стола.
— Вы сделали нас руководителями, и теперь мы в опасности.
— Вы дали нам кормило власти, и теперь шторм угрожает нам.
Что-то начало происходить с фигурами в центре. Но изменения были такими слабыми, что их мог заметить только Гешифер. Они стали немного сутулиться. Лица сплюснулись, но увеличились в объеме. Что-то запятнало сияние тел. Гешифер улыбнулся и продолжал манипулировать своим инструментом.
— О Человек! Совершеннейший из всех вещей, Вершина Пирамиды Эволюции, без Тебя Вселенная превратилась бы в прах…
Постепенно изменения увеличивались. Головы наклонялись все ниже. Фигуры продолжали сутулиться. Руки удлинились до уровня колен. На лицах появилось наглое выражение.
— Ты — Красота, Разум, Утонченность…
Теперь немного изменился и ведущий голос. Он все еще был мягким и глубоким. Но уважение и почитание сменились иронией. Хотя это просто могло быть игрой воображения.
Гешифер следил за лицами. На некоторых из них явно читалась тревога, хотя ее пытались скрыть. Это было хорошо
— Ты — Венец жизни, бесценное украшение существования.
Теперь изменения были уже очевидны. Плечи сильно опустились. Ноги укоротились и согнулись. Руки достигли колен. Все больше и больше фигуры начали напоминать первобытного человека.
Теперь уже почти каждый пытался скрыть волнение. Даже не волнение, а страх и отвращение Как и предполагал Гешифер, каждый думал, что только он видит эти изменения и эту ужасную картину Боясь, что это отображение его собственных секретных нечистых мыслей, каждый пытался скрыть его.
Гешифер почувствовал, как кто-то сильно сжал его вторую руку в перчатке и потом стал медленно отпускать.
— О Ты, лишенный недостатков, Образец Доброты и Человечности..
Мужчина толкнул женщину, глупо при этом улыбаясь. Свет изменился. Теперь он был темно-красным и мерцал, как тлеющий уголь. Комната была похожа на темную пещеру.
— Ты, кто превзошел животных и стоит выше всех вещей…
Две фигуры теперь пристально смотрели вниз.
— Ты, чьи мысли всегда поднимаются в небеса и чей взгляд устремлен к звездам
Мужская особь поймала что-то в волосах, быстро осмотрела и раздавила это нечто между пальцами Женщина вытянула шею от любопытства.
Гешифер радовался. Пот начал выступать на лицах. Они и дальше продолжали скрывать свое притворство. Гешифер заметил, что все лица выражали отвращение, ужас и страх, за исключением одного.
Глаза М’Каслри в темных кругах спокойно смотрели на эти обезьяньи фигуры. Выражение сочувствия и нежности стояло в этих глазах. Казалось даже, что его дух, вырвавшись наружу обнял эти согбенные фигуры, казалось, М’Каслри понял в этих двоих воплощена природа человека.
Теперь М’Каслри так сильно напоминал какую-то хорошо известную личность, что Гешифер готов был поклясться сейчас он вспомнит — кого. Но так и не смог.
Настроение Гешифера резко упало на смену самоуверенности пришло сомнение. То, что он прочитал на лице М’Каслри, лишило его надежды на успех.
Очень быстро он принял решение, о котором даже не думал прежде.
Поддержит его Ф’Сибр или нет, но он должен подготовить план-хаос.
XI
Наступил день посадки на суда Корабли во всех крупнейших портах планеты стояли на якорях. Прибыли даже флотилии с Марса и Венеры Их корабли находились в отдалении от остальных Баржи, нагруженные зерном и металлом, вышли уже в море и ждали. На каждом борту независимо от того, управлялся он роботом или человеком, даже на самых маленьких вспомогательных скорлупках, были установлены взрывные заряды, подключенные к общему детонатору, находившемуся на флагманском корабле «Окончательное решение».
Все было готово, и, на первый взгляд, все шло хорошо. Но стоило взглянуть повнимательней…
На четверти кораблей — бунт. Его притушили, но он по-прежнему тлел под поверхностью.
Распространялись какие-то необычные слухи. Главный заключался в том, что сам М’Каслри одобрил и проводит в жизнь «символический» военный план, не требующий человеческих смертей. Говорили о том, что военные силы будут уничтожать непокорных граждан и разрушать старые города.
Священники призывали человека оставаться верным самому себе и без страха встретить смерть.
Некоторые женщины-добровольцы пытались дезертировать, но их тут же силой возвращали на места.
По всему миру открыто требовали распустить правительство М’Каслри, покончить с войной и вернуть призывников домой. Мощный гражданский комитет, собиравшийся по ночам, предъявил Центру Управления ультиматум.
Но Центр не принимал никаких мер. Он даже не попытался задушить возрастающее неповиновение. Правительство пряталось за закрытыми дверями. Никто не знал, что там творилось. Но через щели в дверях просачивались миазмы слабости.
Повсюду царило нервное напряжение. Люди корчились от страха. С дикой радостью воспринимались идеи о скором окончании войны и спасении 50 миллионов жизней. И в то же время существовал комплекс вины из-за безрассудной смелости, с какой ниспровергались многовековые святыни. А кроме того, всех и каждого охватил какой-то иррациональный страх перед неизвестным врагом, который придет из Космоса. Эти противоречивые чувства боролись в каждом человеке.
Затем все замерло. Норм увидел тлеющий след луча, разбросанные повсюду цветы, припавшую к полу Дж’Квилвенс. Похожий на гнома человек выглядывал из-под стола. А мужчина в одежде янтарного цвета стоял на четвереньках, напоминая леопарда, готовящегося к прыжку. Все в комнате оставалось неподвижным, кроме мечущихся глаз этой троицы.
Там, откуда донесся легкий удар, Норм заметил небольшое углубление в полу, будто на нем лежал не очень тяжелый предмет.
Вдруг что-то раздавило один из разбросанных цветков.
Старик внезапно вскочил, поднял руку и взмахнул ею. Мимо Норма пронеслась маленькая коробочка. Из нее вылетело облачко красной пудры. Наполовину невидимый силуэт, который выдавала только обсыпавшая его пудра, бросился на Норма. Тот отскочил.
Человек в одежде янтарного цвета прыгнул.
Красная пудра и янтарные одежды переплелись в объятии и рухнули на пол рядом с углублением.
Снова сверкнул голубой луч, выжигая на потолке какой-то странный рисунок. Потом он начал опускаться вниз, разбрасывая по комнате раскаленные искры. Раздался приглушенный крик боли. Луч продолжал сверкать еще несколько секунд.
Норм увидел, как мужчина в янтарного цвета одежде вскочил на ноги, а Дж’Квилвенс с любопытством наблюдает, как старик пытается что-то нащупать в воздухе в восьми дюймах над прожженной в полу дырой.
Янтарные одежды холодно взглянули на Норма и сказали:
— Ты была права насчет этого парня, Дж’Квилвенс.
Старик педантично заметил:
— Вот вам и результат научного прогресса. Наша усовершенствованная электронная система сигнализации позволила шпиону остаться невидимым. Тогда как более примитивная система, настроенная на тяжесть проходящего человека, сразу бы его выдала. Хотя и она не сработала бы, если бы он прибег к комбинациям невидимости и невесомости. А вот если бы мы умели надежным простым способом обнаруживать перемещение в воздухе.
Он поднял какое-то покрывало. Мертвое лицо Виллисоуна было ужасным
— Эта ткань очень полезна. Хорошо, хоть она не способна защитить от луча бластера. У Дж’Вилоба есть, должно быть, какие-то исследовательские проекты, о которых мы ничего не знаем. Это плохо Нам нужно все проанализировать
— Да, — резко сказал мужчина в янтарной одежде, — но не сейчас и не здесь
Дж’Квилвенс и старик в недоумении оглянулись
— У нас остались считанные минуты, — пояснил тот — Может, у них и нет еще одного невидимки, следовавшего за Виллисоуном, но уж вспышку бластера они наверняка засекли, а я не знаю, сколько времени потребуется людям Дж’Вилоба, чтобы добраться сюда. Уходим!
VII
Подобно темной звезде, мчащейся в космической пустоте навстречу неизбежному столкновению с Землей, война вступила в свой пятый месяц.
Тысячи бесшумных и от этого раздражающе нереальных фабрик производили все больше оружия и военного снаряжения. Ранее ничем не связанные производственные секции были безупречно объединены в цельную систему. Перевозки между ними осуществлялись не только по земле, но и в космическом пространстве и в глубинах океана, на чьей беспокойной поверхности будет определена окончательная судьба всех этих грузов.
С оснащенных роботами ферм и рудников зерно и металлы начали стекаться на временные склады, размещенные у пунктов погрузки. Сюда постоянно причаливали все новые и новые баржи, призванные доставить весь этот груз к месту назначения. Люди с благоговением смотрели на эти гигантские горы зерна и металлов. Прежние войны спокойно и равномерно изо дня в день перемалывали бы эти запасы. Но нынешняя война поглотит все за один раз.
Гражданское население продолжало заниматься своими повседневными делами, работая дольше, питаясь скуднее, развлекаясь реже. Страх, охвативший людей в первую ночь, надолго поселился в их душах.
Религия процветала, продолжая поклоняться человеку. Каждый день проводились многочисленные собрания верующих, на которых чувства выплескивались столь же эффективно, как и в подземных тюрьмах тайной полиции Дж’Вилоба, хотя и менее болезненно. После таких собраний некоторые истеричные женщины добровольно отправлялись на призывные пункты. Среди женщин-офицеров в серой униформе, принявших присягу выделялась одна, чьи тонкие черты и улыбка эльфа резко контрастировали с кислым выражением лиц большинства.
Преступность отошла на задний план, и борьба с ней сводилась к ловле дезертиров и преследованию нарушителей морального кодекса. Деятельность полиции практически сошла на нет.
Высшие армейские чины были настолько обеспокоены тем, как будут действовать люди под их руководством, что почти не думали о своей собственной судьбе. Они все чаще собирались для обсуждения материально-технического обеспечения военных действий. На одной из таких встреч — вполне типичной — дюжина человек собралась вокруг прозрачного глобуса, на котором цветными точками и черточками были обозначены производственные подразделения, флотилии барж и армейские дивизии.
Старший по чину офицер поднялся и сказал.
— Нынешняя ситуация предполагает, что рандеву мы назначим в Южной Атлантике, в этом месте, — он указал точку на глобусе — Как вы собираетесь с этим справиться, Ф’Сибр?
Имя он назвал каким-то странным тоном. Все собравшиеся с особым вниманием, уважением и беспокойством слушали доклад высокого человека с погруженным в себя взглядом о том, как будет осуществляться это последнее пятидневное путешествие.
В тысячах тренировочных центров и полевых лагерей людей готовили к смерти Их приучали к звукам разрывов а излучениям. Они научились бросаться под пули и укрываться от обстрелов. В специальном снаряжении они ползали по радиоактивной пыли. Их высаживали на дно океана или в космическое пространство, чтобы спасти в последний момент. Они выполняли любые команды и приказы по первому слову. На тайных сборищах они пили вино, каждый тысячный стакан которого был намеренно отравлен. Все это создавало в людях иллюзию неуязвимости, вырабатывало в них привычку к беспрекословному подчинению. Ежедневные трудности, боль, удовольствия, опасности и слава уничтожали все личные мысли еще до того, как они возникали, и воспитывали в людях чувство, что каждый индивид — только маленький винтик в огромном механизме войны.
VIII
Норм был дома в отпуске. Он сидел и лениво следил за постоянно меняющейся гаммой цветов в аппарате телеконтактной связи. Элисоун склонила голову на его плечо. Отец и мать сидели бок о бок и с гордостью смотрели на серую униформу сына с офицерскими знаками различия
— Кто бы мог подумать четыре месяца назад, — вслух размышлял отец, — что ты будешь офицером.
— Не просто офицером, — вмешалась мать, — а личным адъютантом.
— Да, ты права, мать. Норм, что ты думаешь о Ф’Сибре?
— Он очень скромный человек.
— Это весьма интересно, — сказал отец, наклоняясь вперед. — Расскажи мне все о своей работе, Норм Я знаю, она связана с контактными системами. Но что конкретно ты делаешь?
— Он устал рассказывать об этом. Он хочет отдохнуть. Не тревожь его.
— Да, ты права, мать, — сказал отец пo-пpeжнeму с ожиданием глядя на Норма
Элисоун нежно сжала руку любимого. Норм улыбнулся. Он вспоминал Дж’Квилвенс. На прошлой неделе они остались наедине после обычного сеанса гипноза.
Ф’Сибр периодически проводил их, чтобы уберечь сознание Норма от влияния правительственной пропаганды. Норм и Дж’Квилвенс занимались любовью. Она боялась, что гипнотические сеансы отрицательно скажутся на их взаимоотношениях.
Дж’Квилвенс была очень привлекательной соблазнительной и в то же время очень далекой.
Норм освободился от руки Элисоун и сам обнял ер Конечно он не слишком красиво вел себя по отношению к ней. но должен был признаться себе что ему нравится покорность Элисоун и то, что она всегда умела расположить к себе. Ему доставляло огромное удовольствие играть на чувствах родителей, которые восхищались им и его формой Он постоянно дразнил их провоцируя на высказывание всякого рода смехотворной чуши. И хотя при этом чувствовал отвращение к себе, не мог удержаться от желания насладиться своей псевдославой.
Отец не в состоянии был хранить молчание.
— Это удивительно, что Норм достиг такого положения. Честно признаюсь — так как ошибался, — никогда не думал что из него выйдет хороший солдат. Согласитесь, что поведение Норма, когда он получил повестку, не было обнадеживающим. Мы даже боялись что он дезертирует. И вот теперь оказывается, что он просто создан для военной карьеры. Это еще раз доказывает, как мало мы знаем о людях как плохо в них разбираемся — даже в самых близких — Он встал, адресуя свою речь жене и Элисоун. — Посмотрите, как он преуспел Офицер, личный адъютант — и всего-навсего за четыре месяца. Почему бы нам не представить каких высот он достигнет каких почестей добьется, если, конечно его не.
Он понял свою ошибку. Молчание становилось мучительным. Отец подошел к аппарату телеконтактной связи и взял в руки дистанционное управление. Появились какие-то смутные цвета и звуки и тут же исчезли
— Есть новости от Виллисоуна? — лениво спросил Норм. Вместо Элисоун ответила мать.
— Ни слова! Он должно быть выполняет какую-то важную миссию. Элисоун несколько раз спрашивала о нем в офисе. Но они ничего не хотят говорить.
— Не могу понять почему он не свяжется со мной — прошептала Элисоун
— Это должно быть очень секретная миссия дорогая — успокоила мать.
Норм кивнул.
— Мне жаль — неуверенно сказала Элисоун, — что вы с ним поспорили перед тем как он исчез.
Норм кивнул и улыбнулся
Высокая призрачная фигура появилась на экране аппарата телеконтактной связи. Отец навел резкость. Фигура стала более отчетливой.
Это было худощавое изможденное лицо М’Каслри Норм сел, выпрямившись и сжал зубы Элисоун с любопытством посмотрела на него.
— Потому что я всегда говорил откровенно с критиками и клеветниками — донесся до них усталый резкий голос — Так называемые неогуманисты выступают против некоторых аспектов войны. Вот мой ответ им мы только потому и начали в войну что не хотим искажать и унижать само понятие гуманизма Люди отказывающиеся от военной службы по религиозным мотивам выдвинули свои претензии. Но я говорю им будьте благодарны вас не просят убивать вас только просят отдать свои жизни. Сторонники так называемых «символических» жертв настаивают на своих предложениях. Не я должен им сказать вы не имеете права смешивать действительность с какими-то надуманными жертвами Вы не можете заменить естественное желание смерти всякими вашими хитрыми штучками Люди говорю вам мы выстоим, выстоим несмотря ни на что.
Норм сжал кулаки и слегка ссутулился как маленький мальчик, которого наказали родители М’Каслри говорит идиотские вещи напомнил он себе. И все же.
— Всем вам я говорю тот кто сеет сомнения кто пытается саботировать нашу войну — предатель.
Норм вскочил. Остальные удивленно смотрели на него.
— Выключи его! Выключи!
IX
Гешифер был погружен в размышления. Было столько способов воспользоваться нынешней ситуацией — этим всемирным желанием смерти, — что он котел бы жить в разных мирах, чтобы перепробовать все до единого. Например, они бы могли фальсифицировать нападение какого-нибудь врага из космоса но не с Марса или Венеры, а с одного из спутников Юпитера или с какой-нибудь неизвестной планеты. Но это уже пытались сделать семьдесят пять лет назад, и такой прием не сработал. Или они могли бы попробовать разделить военные силы на два враждебных лагеря и заставить их сражаться друг с другом. Или отправить их вместе завоевывать мир. Но, как подсказывал горький опыт, такое было невозможно. Есть, конечно, еще план-хаос Опасный несомненно, непредсказуемый и неуправляемый. Но ведь и само правительство было неуправляемо. Как бы ему хотелось задействовать этот план! Но пока пропаганда Ф’Сибра успешно работала Вот если она провалится, тогда настанет его. Гешифера, момент и время плана-хаоса.
— Мне всегда было интересно, — сказал М’Каслри, глядя на Гешифера через стол, — о чем вы думаете в то время, когда ваше лицо принимает такое выражение?
Обдумывая ответную реплику, Гешифер мучительно пытался припомнить, кого все-таки напоминает ему Руководитель Мира.
Дж’Вилоб был один. Иногда он был уверен, что из всех людей он, и только он один имеет представление о множестве тайных заговоров, опутывающих весь мир и его самого своей паутиной Стая злонамеренных умов — как человеческих, так и негуманных — окружила мир и его, повсюду выпуская свои щупальца. Их враждебные мысли оказывали ощутимое влияние. Куда ни глянь, везде были доказательства этой деятельности. Неужели все еще оставались слепые, которые не замечали их? Кому он может доверять? Ни Инскре, ни даже М’Каслри. Хотя после тех убедительных доказательств, которые он им предоставил, они поверили в существование угрозы войне. Особенно М’Каслри. Но даже он не позволит Дж’Вилобу арестовать Гешифера по подо зрению. То, что Гешифер замешан, стало ясно сразу после того, как исчез Виллисоун, следивший за ним. Но М’Каслри не захотел придавать этому слишком большое значение. И Гешифер спокойно продолжал свою деятельность Хорошо, пусть! Пусть и остальные будут слепыми, но у него, секретаря по безопасности, зрение было превосходным. И теперь он уже без препятствий сможет допрашивать заключенных Его машины заставят их говорить. И тогда он, Дж’Вилоб.
— Мне кажется, я знаю, чего вы боитесь, мистер Дж’Вилоб, — улыбаясь сказал М’Каслри. — И знаю, как мы сможем справиться с этим, когда придет время. — Он помахал пальцем. Но тут же перестал, заметив выражение глаз Дж’Вилоба.
Стоило копнуть поглубже, как становилось ясно, что военные дела продвигались не слишком успешно В обществ циркулировали какие-то странные слухи. Никто не знал откуда они появлялись и как распространялись Они были похожи на шум в уставшей голове Но они существовали и работали против войны. Они подняли мятеж в увеселитель, ном центре, остановили работу на одной из фабрик, стада причиной неповиновения в одном из тренировочных лагерей. В правительстве они возбудили открытую критику руководителей, массовые протесты, обвинения
Содержание слухов все время было одинаковым: война ведется нечестно. Она началась только потому, что правительство М’Каслри было обречено. Повестки рассылались только тем людям, чья независимость и честность угрожали режиму М’Каслри. И ни разу для этой миссии не был выбран единомышленник М’Каслри
Факты и данные подтверждали все это. Назывались имена пострадавших людей. У каждого была своя личная жалоба.
Росло неприятие действительности, чувство возмущения и неверия в общество Реабилитационные центры для людей с отклонениями были переполнены. То же происходило и в подземных тюрьмах.
Вместе со слухами распространялась более индивидуализированная форма психологического саботажа. Это выглядело так, словно в самый центр укрепленного района пробрался вражеский снайпер, который хладнокровно выбирал себе цели, вгонял в мозги своих жертв пули, обладающие куда большей скоростью и разрушительной силой, чем обычные, так называемые «ментальные пули».
Вот специалист по поднятию боевого духа прямо посреди своей речи, брызгая слюной, падает в судороге, потом открывает затуманенные глаза и начинает во всем сомневаться. Тут инженер по коммуникациям принимается возводить игрушечные небоскребы из катушек магнитной ленты А там статистика застают за разработкой детального плана искоренения всего человечества и уничтожения следов его пребывания в Солнечной системе.
В тренировочном лагере офицер с ничего не выражающими глазами записывает на пленку объявление: «Одобрен план сторонников символической жертвы. Кандидаты на смерть могут подать рапорты с просьбой об увольнении» Это объявление увидели многие, прежде чем его уничтожили. Офицера допросили, но он, охваченный ужасом, мог только вспомнить, что прошлой ночью, перед тем как идти спать, видел ритмично мигающий свет и слышал навевающий сон настойчивый голос.
Полицейский, проснувшись ночью, прислушивается к голосу, который утверждает, что его комплекс вины возник потому, что он не раз представлял себе, как убивает отца.
Какой-то младший руководитель смотрит вверх одурманенными глазами и вопрошает: «Мы спасители… или убийцы? Может, сумасшедшие?..»
Миллиарды глоток стараются удержать в себе этот вопрос. Но вскоре он превращается в крик, разлетевшийся по всему миру.
Постепенно силы, сопротивляющиеся войне, стали равны тем, которые ей содействовали, и обе они замерли в хрупком равновесии.
В Центре Управления М’Каслри поднялся и посмотрел на своих секретарей. Он наклонил голову, будто череп был свинцовым.
— Господа, — сказал он. — Нам нужна сила более великая, чем наша собственная. Обратимся же за советом к Человеку — Всезнающему и Всемогущему — По залу прокатились одобрительные возгласы — С этой целью проведем телеконклавы по всему миру Мы здесь, как и все остальные, должны обратиться с мольбой друг к другу
Гешифер, сидя через стол, улыбнулся про себя. Как раз этого момента он и ждал. Когда было объявлено точное время молебна, Гешифер не смог сдержать своих чувств, и широкая открытая улыбка появилась на его лице. Он сидел один в своей Лаборатории подсознания, занимаясь какими-то документами. Через некоторое время начал надевать свою телемаску.
Улыбка Гешифера стала еще шире, когда он натягивал черную ткань на глаза, нос, губы и уши. Затем он надел телеперчатки. Оснащенный таким образом, он мог управлять любыми предметами во всех точках мира и даже за пределами Земли. Он свободно мог прослушивать записи в любой библиотеке, смаковать напитки в Африке, подписывать документы на Луне или задушить человека на Марсе.
Он мог принять участие в любой конференции. Или, что и произошло, он мог собрать сотню людей в комнате не больше обыкновенного яйца. Сейчас он проводил совещание на расстоянии через телеконтактную связь, которая отдаленно напоминала телефонный разговор его предков.
Он удобно уселся в кресле за рабочим столом и ждал. Потом как белые маски, в его поле зрения появились другие лица. Вскоре его кабинет стал похож на набитый людьми конференцзал.
Он узнал Дж’Вилоба, Инскру и других высших чиновников. Автоматически Гешифер перечислял в уме: страдающий паранойей, кататоник, меланхолик, властная натура, этический маньяк, всезнающий, псих нового типа, творческий паралитик, гипертрофик, уклоняющийся от военной службы, нигилист, человек с отклонениями, слабоумный.
Затем он увидел М’Каслри. Все были в сборе. Каждый взял своего соседа за руку, замыкая круг.
Как ядро в центре круга, куда были направлены все взгляды, начало материализоваться что-то бледно-розовое.
Раздался звучный голос
— О Человек! Творец Судьбы! Мы взываем к тебе!
Все повторили.
— О Человек, услышь нас!
Легкая дымка в центре начала сгущаться, и появились фигуры мужчины и женщины, вечных Адама и Евы.
— О Человек! Создатель Земли и Неба, надели нас своей неисчерпаемой силой и мудростью!
Мужчина и женщина, стоящие в центре с гордо поднятыми головами, слегка улыбнулись. Они были похожи на богов. Их тела сверкали каким-то внутренним светом, зажигая лица вокруг себя.
— О Человек! Удовлетвори наши желания! Самопоклонение, лесть, сюсюканье перед собственным зеркальным отображением, которое и представляли собой мужчина и женщина, — все это было глубоко противно Гешиферу. Когда раздавался хор голосов, люди были похожи на рыб с открытыми ртами Гешифер воспользовался этим религиозным порывом, чтобы выдернуть одну руку из этой цепи, а руке соседа, сжимавшей ее, он подсунул два пальца второй своей руки.
— Мы блуждали в темноте, потому что не сохранили ваши образы в сердцах.
— Мы ошибались, потому что забыли вас.
Гешифер сбросил перчатку и схватил какой-то инструмент со своего стола.
— Вы сделали нас руководителями, и теперь мы в опасности.
— Вы дали нам кормило власти, и теперь шторм угрожает нам.
Что-то начало происходить с фигурами в центре. Но изменения были такими слабыми, что их мог заметить только Гешифер. Они стали немного сутулиться. Лица сплюснулись, но увеличились в объеме. Что-то запятнало сияние тел. Гешифер улыбнулся и продолжал манипулировать своим инструментом.
— О Человек! Совершеннейший из всех вещей, Вершина Пирамиды Эволюции, без Тебя Вселенная превратилась бы в прах…
Постепенно изменения увеличивались. Головы наклонялись все ниже. Фигуры продолжали сутулиться. Руки удлинились до уровня колен. На лицах появилось наглое выражение.
— Ты — Красота, Разум, Утонченность…
Теперь немного изменился и ведущий голос. Он все еще был мягким и глубоким. Но уважение и почитание сменились иронией. Хотя это просто могло быть игрой воображения.
Гешифер следил за лицами. На некоторых из них явно читалась тревога, хотя ее пытались скрыть. Это было хорошо
— Ты — Венец жизни, бесценное украшение существования.
Теперь изменения были уже очевидны. Плечи сильно опустились. Ноги укоротились и согнулись. Руки достигли колен. Все больше и больше фигуры начали напоминать первобытного человека.
Теперь уже почти каждый пытался скрыть волнение. Даже не волнение, а страх и отвращение Как и предполагал Гешифер, каждый думал, что только он видит эти изменения и эту ужасную картину Боясь, что это отображение его собственных секретных нечистых мыслей, каждый пытался скрыть его.
Гешифер почувствовал, как кто-то сильно сжал его вторую руку в перчатке и потом стал медленно отпускать.
— О Ты, лишенный недостатков, Образец Доброты и Человечности..
Мужчина толкнул женщину, глупо при этом улыбаясь. Свет изменился. Теперь он был темно-красным и мерцал, как тлеющий уголь. Комната была похожа на темную пещеру.
— Ты, кто превзошел животных и стоит выше всех вещей…
Две фигуры теперь пристально смотрели вниз.
— Ты, чьи мысли всегда поднимаются в небеса и чей взгляд устремлен к звездам
Мужская особь поймала что-то в волосах, быстро осмотрела и раздавила это нечто между пальцами Женщина вытянула шею от любопытства.
Гешифер радовался. Пот начал выступать на лицах. Они и дальше продолжали скрывать свое притворство. Гешифер заметил, что все лица выражали отвращение, ужас и страх, за исключением одного.
Глаза М’Каслри в темных кругах спокойно смотрели на эти обезьяньи фигуры. Выражение сочувствия и нежности стояло в этих глазах. Казалось даже, что его дух, вырвавшись наружу обнял эти согбенные фигуры, казалось, М’Каслри понял в этих двоих воплощена природа человека.
Теперь М’Каслри так сильно напоминал какую-то хорошо известную личность, что Гешифер готов был поклясться сейчас он вспомнит — кого. Но так и не смог.
Настроение Гешифера резко упало на смену самоуверенности пришло сомнение. То, что он прочитал на лице М’Каслри, лишило его надежды на успех.
Очень быстро он принял решение, о котором даже не думал прежде.
Поддержит его Ф’Сибр или нет, но он должен подготовить план-хаос.
XI
Наступил день посадки на суда Корабли во всех крупнейших портах планеты стояли на якорях. Прибыли даже флотилии с Марса и Венеры Их корабли находились в отдалении от остальных Баржи, нагруженные зерном и металлом, вышли уже в море и ждали. На каждом борту независимо от того, управлялся он роботом или человеком, даже на самых маленьких вспомогательных скорлупках, были установлены взрывные заряды, подключенные к общему детонатору, находившемуся на флагманском корабле «Окончательное решение».
Все было готово, и, на первый взгляд, все шло хорошо. Но стоило взглянуть повнимательней…
На четверти кораблей — бунт. Его притушили, но он по-прежнему тлел под поверхностью.
Распространялись какие-то необычные слухи. Главный заключался в том, что сам М’Каслри одобрил и проводит в жизнь «символический» военный план, не требующий человеческих смертей. Говорили о том, что военные силы будут уничтожать непокорных граждан и разрушать старые города.
Священники призывали человека оставаться верным самому себе и без страха встретить смерть.
Некоторые женщины-добровольцы пытались дезертировать, но их тут же силой возвращали на места.
По всему миру открыто требовали распустить правительство М’Каслри, покончить с войной и вернуть призывников домой. Мощный гражданский комитет, собиравшийся по ночам, предъявил Центру Управления ультиматум.
Но Центр не принимал никаких мер. Он даже не попытался задушить возрастающее неповиновение. Правительство пряталось за закрытыми дверями. Никто не знал, что там творилось. Но через щели в дверях просачивались миазмы слабости.
Повсюду царило нервное напряжение. Люди корчились от страха. С дикой радостью воспринимались идеи о скором окончании войны и спасении 50 миллионов жизней. И в то же время существовал комплекс вины из-за безрассудной смелости, с какой ниспровергались многовековые святыни. А кроме того, всех и каждого охватил какой-то иррациональный страх перед неизвестным врагом, который придет из Космоса. Эти противоречивые чувства боролись в каждом человеке.