Страница:
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- 6
- 7
- 8
- Следующая »
- Последняя >>
Миранда Ли
Жених напрокат
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Дэниэл смотрел в иллюминатор самолета на расстилавшуюся внизу дивную панораму города и морской берег. Командир экипажа объявил, что приземление в аэропорту «Маскотт» задерживается. Самолет кружил над Сиднеем, и пассажиры, большую часть которых составляли туристы, имели возможность с высоты полюбоваться городом, в котором, по общепринятому мнению, самая красивая бухта и лучшие пляжи в мире.
Никакого преувеличенная в этом утверждении, считал Дэниэл, не было. Ему доводилось наблюдать с самолета такие потрясающие картины, что дух захватывало – Нью-Йорк, Сан-Франциско, Рио.
Но Сидней неповторим.
Быть может, благодаря утреннему солнцу море из синего стало ультрамариновым, а песчаные пляжи белыми. Один Вид этой великолепной бухты с ее знаменитыми мостом и оперным театром, которые ослепительно сверкали в солнечных лучах, рассеял мрачные мысли Дэниэла.
Хорошо, что Бэт уговорила его приехать погостить домой, пусть даже ненадолго.
Дом…
Забавно; он всегда считал Сидней своим домом. Да, он здесь родился и с двенадцати до восемнадцати лет учился в школе. Именно поэтому у него теперь почти нет американского акцента. Но ведь большую часть своей жизни он все-таки провел в Штатах, в Лос-Анджелесе. В городе ангелов. А может, и дьяволов – это, с какой стороны посмотреть.
Жизнь в Лос-Анджелесе бешеная, но Дэниэл сумел к ней приспособиться. Он там даже процветал.
Однако и к нему судьба не всегда была благосклонна. Вышью так, что прошлое Рождество, как никогда безрадостное, Дэниэл встречал один, К тому же незадолго до этого умерла его мать.
При воспоминании о ней у Дэниэла болезненно сжалось сердце. Со времени кончины его бедной мамы минуло восемь месяцев, но горе от потери было так живо, точно все произошло вчера.
Он до сих пор не мог понять, как ему удалось сдержаться, когда на похоронах появился отец под руку со своей новой женой. Четвертой по счету. Разумеется, она была блондинкой. И молодой, отец всегда женился на блондинках. Он был на десять лет старше матери, которой в следующем месяце исполнилось бы пятьдесят пять. Видимо, успешные режиссеры всегда пользуются успехом у жаждущих славы молоденьких актрис-старлеток. И у матери Дэниэла, когда она впервые повстречала красавца Бена Бэннистера в Сиднее, в глазах зажглись звезды. Мать тогда была наивной двадцатилетней девушкой, а отец – зрелым и весьма искушенным тридцатилетним мужчиной.
Дэниэл не раз задавался вопросом, почему отец женился на ней, Ведь хорошенькая невысокая брюнетка из Бонди была не в его вкусе. Да, она забеременела, но было ли это для него достаточно веской причиной, чтобы жениться? Естественно, он бросил ее и вернулся в Америку, предоставив ей растить сына одной.
Все браки отца были недолговечны. Его хватало максимум на несколько лет. Но от брака всегда оставался ребенок или даже двое. У Дэниэла было несколько сводных братьев и сестер, которых он почти не знал. Отец уже не жил в Лос-Анджелесе. После развода с матерью Дэниэла он переехал в Нью-Йорк. Дэниэлу тогда было шесть лет. Или семь? «Должно быть, все же семь», прикинул Дэниэл. Он на шесть лет старше своей сестры Бэт, которая в то время только-только начала ходить.
Как бы то ни было, он был достаточно взрослым, чтобы чувствовать боль почти так же остро, как его мать, его милая, добрая мама, которая так и не сумела оправиться после предательства мужа. Прежде чем хлопнуть дверью, отец сообщил рыдающей жене, что все время, пока они жили вместе, изменял ей. Поначалу мать сидела на транквилизаторах, потом стала пить, а затем и вовсе пустилась во все тяжкие.
Когда дела стали совсем плохи, вмешался дед Дэниэла, отец матери. Он забрал Бэт с Дэниэлом к себе в Австралию, чтобы дети не оставались без надзора и смогли получить достойное образование. Детям нравилось жить в Сиднее у деда-вдовца, особенно Бэт. Она постоянно твердила, что хочет остаться там навсегда. Дэниэл тоже был всем доволен, но, будучи старшим сыном, чувствовал ответственность за мать. Судя по ее письмам, она была в полном порядке, бросила пить и устроилась на работу. Однако при этом у нее всегда находилась уважительные причины, чтобы не приезжать повидаться с детьми.
Закончив среднюю школу, Дэниэл решил вернуться в Лос-Анджелес. Там он с облегчением узнал, что мать действительно перестала пить. Но Боже!… как она постарела! Да, у нее была работа, но платили ей гроши, и жила она в какой-то старой халупе. Мать не поддалась на уговоры Дэниэла переехать в Австралию. Тогда он взял в долг у деда денег, снял в Лос-Анджелесе жилье получше и поступил в местный университет на юридический факультет. Чтобы оплачивать учебу и содержать мать, ему приходилось работать в трех местах одновременно.
Когда он, лучший студент курса, окончил университет, руководство одной престижной лос-анджелесской адвокатской конторы мигом ухватилось за молодого специалиста и увело его из-под носа у других фирм. Дэниэл стал адвокатом по бракоразводным делам. Очень скоро он смог вернуть деду весь долг до последнего цента. Проработав в конторе год и получив премию, Дэниэл внес задаток за квартиру для матери и за свое холостяцкое жилище неподалеку. Как бы ни любил он мать, он чувствовал, что пришло время обзавестись собственным углом.
Первые несколько лет работы адвокатом Дэниэл представлял интересы, как мужчин, так и женщин.
Однако, вскоре после своего тридцатилетия, став совладельцем конторы, он объявил, что отныне будет защищать только интересы женщин.
Дэниэл каждый раз получал большое удовлетворение, вынуждая мужей, у которых денег было больше, чем порядочности, выплачивать компенсацию их бывшим женам. Он всеми силами стремился обеспечить материальный достаток брошенным женщинам, оставшимся без средств к существованию. Это были женщины уже не первой молодости. Они уже не представляли интереса для мужчин, которые когда-то клялись им в вечной любви.
Особенно он был беспощаден к мужьям, у которых от брака оставались дети и которые отказывались от участия в их воспитании. А такое случалось нередко.
– Не все мужчины таковы, – сказала ему недавно в телефонном разговоре его более оптимистично настроенная младшая сестра. Бэт так и не вернулась в Америку, даже после смерти любимого дедушки. – Если мы когда-нибудь с Винсом расстанемся, он ни за что не бросит нашего ребенка. Или детей, я пока не знаю, сколько их у нас будет, но в любом случае не один.
Сейчас Бэт была на седьмом месяце. Она ждала своего первенца.
– Это не значит, что наш брак грозит распасться, – поспешно прибавила она. – У нас, конечно, всякое бывает, но мы по-прежнему очень любим друг друга.
«Любовь», – повторил про себя Дэниэл, когда авиалайнер-гигант пошел на снижение.
А что это такое – любить?
Сам он никогда ничего подобного не чувствовал. Тридцать шесть лет – и ни разу не был влюблен.
Многие женщины ему нравились. Многих он страстно желал. Со многими занимался сексом.
Но это ведь не любовь. Он ни разу не терял голову настолько, чтобы пойти на все ради предмета своей страсти, например, жениться. Дэниэл не исключал, что в один прекрасный день он, возможно, познает настоящую большую любовь, но представить себя мужем никак не мог. Уж слишком много разводов он повидал на своем веку!
«Ты циничный и бесчувственный сукин сын! – запальчиво бросила ему его последняя подруга, покидая его за две недели до Рождества. – Я не собираюсь больше тратить на тебя время, Дэниэл Бэннистер! Ты не любишь меня, и я сомневаюсь, что ты вообще способен на это».
«Все верно», – вынужден был признаться Дэниэл, когда женщина стремительно вылетела за дверь.
Правда выглядела неутешительно.
Дэниэл всегда осуждал отца, называя его «серийным мужем», но теперь по всему выходило, что и сам он ничем не лучше. Только он был «серийным любовником», менял женщин как перчатки и никогда не связывал себя никакими обязательствами.
Да, он циник и бесчувственный сукин сын! А вовсе не благородный рыцарь в сияющих доспехах, каким он воображал себя.
С тех пор прошло два месяца, а эти мысли не отпускали его. Да, он никогда не врал своим любовницам, никогда не давал напрасных обещаний, не нарушал клятв и не бросал детей. Но все равно причинял боль женщинам, с которыми встречался и которые, наверняка ждали от него больше, чем он готов был им дать.
Дэниэл понимал, что он представляет собой желанную добычу – привлекательный, состоявшийся, без материальных проблем. Словом, он был именно таким мужчиной, которого его семейные знакомые всегда хотели свести со своими незамужними приятельницами.
Впрочем. Дэниэл всегда старался избегать отношений, заведомо чреватых для него различными осложнениями, и сближался только с теми женщинами, которых считал убежденными карьеристками. Как потом выяснялось, ошибочно.
Лишь позже он понял, что, когда женщинам, посвятившим свою жизнь карьере, переваливает за тридцать и их биологические часы начинают безжалостно напоминать о возрасте, они меняют свои приоритеты. Им вдруг приходит охота услышать свадебные колокольчики и вязать детские башмачки. Хотя когда-то они желали лишь одного – возбуждающего разговора за ужином и качественного секса в конце вечера.
Все это он был рад им предложить.
Дэниэл невидящим взглядом уставился в иллюминатор. Он подумал: а проявляется ли у мужчин синдром биологических часов? В прошлом месяце ему стукнуло тридцать шесть.
Возможно, и ему доведется встретить девушку, которая неожиданно для него самою заставит его испытать новые ощущения и даже потерять голову от любви и страсти.
Мечтай, мечтай, Дэниэл! Это о тебе идет речь – о цинике и бесчувственном сукином сыне. Уж кто кто, но только не ты способен потерять голову из-за женщины!
Самолет коснулся земли, и Дэниэл очнулся. Он так глубоко погрузился в свои мысли, что не заметил, как они приземлились.
Он снова, теперь уже с земли, окинул взглядом открывшийся перед ним вид Сиднея. Слева от самолета о песчаный берег плескались воды залива. Напротив начиналась промышленная зона, Справа раскинулся жилой район. Аэропорты обычно располагаются на окраинах, но «Маскотт», был построен недалеко от центра Сиднея.
Сестра Дэниэла жила в восточном районе города, в Роуз-Бей, тоже почти в центре. Несмотря на большой срок беременности и ранний час, она обещала Дэниэлу встретить его.
Пара недель в Сиднее с сестрой и ее мужем пойдут ему на пользу. Австралийцы необычайно общительны, а Бэт – австралийка до кончиков ногтей.
Считалось, что причиной такой особенности характера местных жителей является жара. Но Дэниэл сомневался в этом. По его мнению, австралийцы, живя вдали от остального мира, избежали его пагубного влияния. Ни один австралиец на памяти Дэниэла не жил, чтобы работать, как это нередко бывает с американцами. Австралийцы работают, чтобы жить.
Теперь Дэниэл надеялся вспомнить эту философию. А то он уже начинал превращаться в трудоголика.
Две недели полного безделья вернут ему вкус к жизни.
Никакого преувеличенная в этом утверждении, считал Дэниэл, не было. Ему доводилось наблюдать с самолета такие потрясающие картины, что дух захватывало – Нью-Йорк, Сан-Франциско, Рио.
Но Сидней неповторим.
Быть может, благодаря утреннему солнцу море из синего стало ультрамариновым, а песчаные пляжи белыми. Один Вид этой великолепной бухты с ее знаменитыми мостом и оперным театром, которые ослепительно сверкали в солнечных лучах, рассеял мрачные мысли Дэниэла.
Хорошо, что Бэт уговорила его приехать погостить домой, пусть даже ненадолго.
Дом…
Забавно; он всегда считал Сидней своим домом. Да, он здесь родился и с двенадцати до восемнадцати лет учился в школе. Именно поэтому у него теперь почти нет американского акцента. Но ведь большую часть своей жизни он все-таки провел в Штатах, в Лос-Анджелесе. В городе ангелов. А может, и дьяволов – это, с какой стороны посмотреть.
Жизнь в Лос-Анджелесе бешеная, но Дэниэл сумел к ней приспособиться. Он там даже процветал.
Однако и к нему судьба не всегда была благосклонна. Вышью так, что прошлое Рождество, как никогда безрадостное, Дэниэл встречал один, К тому же незадолго до этого умерла его мать.
При воспоминании о ней у Дэниэла болезненно сжалось сердце. Со времени кончины его бедной мамы минуло восемь месяцев, но горе от потери было так живо, точно все произошло вчера.
Он до сих пор не мог понять, как ему удалось сдержаться, когда на похоронах появился отец под руку со своей новой женой. Четвертой по счету. Разумеется, она была блондинкой. И молодой, отец всегда женился на блондинках. Он был на десять лет старше матери, которой в следующем месяце исполнилось бы пятьдесят пять. Видимо, успешные режиссеры всегда пользуются успехом у жаждущих славы молоденьких актрис-старлеток. И у матери Дэниэла, когда она впервые повстречала красавца Бена Бэннистера в Сиднее, в глазах зажглись звезды. Мать тогда была наивной двадцатилетней девушкой, а отец – зрелым и весьма искушенным тридцатилетним мужчиной.
Дэниэл не раз задавался вопросом, почему отец женился на ней, Ведь хорошенькая невысокая брюнетка из Бонди была не в его вкусе. Да, она забеременела, но было ли это для него достаточно веской причиной, чтобы жениться? Естественно, он бросил ее и вернулся в Америку, предоставив ей растить сына одной.
Все браки отца были недолговечны. Его хватало максимум на несколько лет. Но от брака всегда оставался ребенок или даже двое. У Дэниэла было несколько сводных братьев и сестер, которых он почти не знал. Отец уже не жил в Лос-Анджелесе. После развода с матерью Дэниэла он переехал в Нью-Йорк. Дэниэлу тогда было шесть лет. Или семь? «Должно быть, все же семь», прикинул Дэниэл. Он на шесть лет старше своей сестры Бэт, которая в то время только-только начала ходить.
Как бы то ни было, он был достаточно взрослым, чтобы чувствовать боль почти так же остро, как его мать, его милая, добрая мама, которая так и не сумела оправиться после предательства мужа. Прежде чем хлопнуть дверью, отец сообщил рыдающей жене, что все время, пока они жили вместе, изменял ей. Поначалу мать сидела на транквилизаторах, потом стала пить, а затем и вовсе пустилась во все тяжкие.
Когда дела стали совсем плохи, вмешался дед Дэниэла, отец матери. Он забрал Бэт с Дэниэлом к себе в Австралию, чтобы дети не оставались без надзора и смогли получить достойное образование. Детям нравилось жить в Сиднее у деда-вдовца, особенно Бэт. Она постоянно твердила, что хочет остаться там навсегда. Дэниэл тоже был всем доволен, но, будучи старшим сыном, чувствовал ответственность за мать. Судя по ее письмам, она была в полном порядке, бросила пить и устроилась на работу. Однако при этом у нее всегда находилась уважительные причины, чтобы не приезжать повидаться с детьми.
Закончив среднюю школу, Дэниэл решил вернуться в Лос-Анджелес. Там он с облегчением узнал, что мать действительно перестала пить. Но Боже!… как она постарела! Да, у нее была работа, но платили ей гроши, и жила она в какой-то старой халупе. Мать не поддалась на уговоры Дэниэла переехать в Австралию. Тогда он взял в долг у деда денег, снял в Лос-Анджелесе жилье получше и поступил в местный университет на юридический факультет. Чтобы оплачивать учебу и содержать мать, ему приходилось работать в трех местах одновременно.
Когда он, лучший студент курса, окончил университет, руководство одной престижной лос-анджелесской адвокатской конторы мигом ухватилось за молодого специалиста и увело его из-под носа у других фирм. Дэниэл стал адвокатом по бракоразводным делам. Очень скоро он смог вернуть деду весь долг до последнего цента. Проработав в конторе год и получив премию, Дэниэл внес задаток за квартиру для матери и за свое холостяцкое жилище неподалеку. Как бы ни любил он мать, он чувствовал, что пришло время обзавестись собственным углом.
Первые несколько лет работы адвокатом Дэниэл представлял интересы, как мужчин, так и женщин.
Однако, вскоре после своего тридцатилетия, став совладельцем конторы, он объявил, что отныне будет защищать только интересы женщин.
Дэниэл каждый раз получал большое удовлетворение, вынуждая мужей, у которых денег было больше, чем порядочности, выплачивать компенсацию их бывшим женам. Он всеми силами стремился обеспечить материальный достаток брошенным женщинам, оставшимся без средств к существованию. Это были женщины уже не первой молодости. Они уже не представляли интереса для мужчин, которые когда-то клялись им в вечной любви.
Особенно он был беспощаден к мужьям, у которых от брака оставались дети и которые отказывались от участия в их воспитании. А такое случалось нередко.
– Не все мужчины таковы, – сказала ему недавно в телефонном разговоре его более оптимистично настроенная младшая сестра. Бэт так и не вернулась в Америку, даже после смерти любимого дедушки. – Если мы когда-нибудь с Винсом расстанемся, он ни за что не бросит нашего ребенка. Или детей, я пока не знаю, сколько их у нас будет, но в любом случае не один.
Сейчас Бэт была на седьмом месяце. Она ждала своего первенца.
– Это не значит, что наш брак грозит распасться, – поспешно прибавила она. – У нас, конечно, всякое бывает, но мы по-прежнему очень любим друг друга.
«Любовь», – повторил про себя Дэниэл, когда авиалайнер-гигант пошел на снижение.
А что это такое – любить?
Сам он никогда ничего подобного не чувствовал. Тридцать шесть лет – и ни разу не был влюблен.
Многие женщины ему нравились. Многих он страстно желал. Со многими занимался сексом.
Но это ведь не любовь. Он ни разу не терял голову настолько, чтобы пойти на все ради предмета своей страсти, например, жениться. Дэниэл не исключал, что в один прекрасный день он, возможно, познает настоящую большую любовь, но представить себя мужем никак не мог. Уж слишком много разводов он повидал на своем веку!
«Ты циничный и бесчувственный сукин сын! – запальчиво бросила ему его последняя подруга, покидая его за две недели до Рождества. – Я не собираюсь больше тратить на тебя время, Дэниэл Бэннистер! Ты не любишь меня, и я сомневаюсь, что ты вообще способен на это».
«Все верно», – вынужден был признаться Дэниэл, когда женщина стремительно вылетела за дверь.
Правда выглядела неутешительно.
Дэниэл всегда осуждал отца, называя его «серийным мужем», но теперь по всему выходило, что и сам он ничем не лучше. Только он был «серийным любовником», менял женщин как перчатки и никогда не связывал себя никакими обязательствами.
Да, он циник и бесчувственный сукин сын! А вовсе не благородный рыцарь в сияющих доспехах, каким он воображал себя.
С тех пор прошло два месяца, а эти мысли не отпускали его. Да, он никогда не врал своим любовницам, никогда не давал напрасных обещаний, не нарушал клятв и не бросал детей. Но все равно причинял боль женщинам, с которыми встречался и которые, наверняка ждали от него больше, чем он готов был им дать.
Дэниэл понимал, что он представляет собой желанную добычу – привлекательный, состоявшийся, без материальных проблем. Словом, он был именно таким мужчиной, которого его семейные знакомые всегда хотели свести со своими незамужними приятельницами.
Впрочем. Дэниэл всегда старался избегать отношений, заведомо чреватых для него различными осложнениями, и сближался только с теми женщинами, которых считал убежденными карьеристками. Как потом выяснялось, ошибочно.
Лишь позже он понял, что, когда женщинам, посвятившим свою жизнь карьере, переваливает за тридцать и их биологические часы начинают безжалостно напоминать о возрасте, они меняют свои приоритеты. Им вдруг приходит охота услышать свадебные колокольчики и вязать детские башмачки. Хотя когда-то они желали лишь одного – возбуждающего разговора за ужином и качественного секса в конце вечера.
Все это он был рад им предложить.
Дэниэл невидящим взглядом уставился в иллюминатор. Он подумал: а проявляется ли у мужчин синдром биологических часов? В прошлом месяце ему стукнуло тридцать шесть.
Возможно, и ему доведется встретить девушку, которая неожиданно для него самою заставит его испытать новые ощущения и даже потерять голову от любви и страсти.
Мечтай, мечтай, Дэниэл! Это о тебе идет речь – о цинике и бесчувственном сукином сыне. Уж кто кто, но только не ты способен потерять голову из-за женщины!
Самолет коснулся земли, и Дэниэл очнулся. Он так глубоко погрузился в свои мысли, что не заметил, как они приземлились.
Он снова, теперь уже с земли, окинул взглядом открывшийся перед ним вид Сиднея. Слева от самолета о песчаный берег плескались воды залива. Напротив начиналась промышленная зона, Справа раскинулся жилой район. Аэропорты обычно располагаются на окраинах, но «Маскотт», был построен недалеко от центра Сиднея.
Сестра Дэниэла жила в восточном районе города, в Роуз-Бей, тоже почти в центре. Несмотря на большой срок беременности и ранний час, она обещала Дэниэлу встретить его.
Пара недель в Сиднее с сестрой и ее мужем пойдут ему на пользу. Австралийцы необычайно общительны, а Бэт – австралийка до кончиков ногтей.
Считалось, что причиной такой особенности характера местных жителей является жара. Но Дэниэл сомневался в этом. По его мнению, австралийцы, живя вдали от остального мира, избежали его пагубного влияния. Ни один австралиец на памяти Дэниэла не жил, чтобы работать, как это нередко бывает с американцами. Австралийцы работают, чтобы жить.
Теперь Дэниэл надеялся вспомнить эту философию. А то он уже начинал превращаться в трудоголика.
Две недели полного безделья вернут ему вкус к жизни.
ГЛАВА ВТОРАЯ
На писк электронного будильника Шарлотта отреагировала так же, как любой нормальный человек, который накануне лег спать в два ночи и был разбужен в пять утра. Выпростав руку из-под одеяла, она ударила по кнопке часов, и противный звук прекратился. Повернувшись на другой бок, Шарлотта опять свернулась, калачиком решив подремать, еще минут десять.
И тут она вдруг вспомнила, почему собиралась встать ин свет ни заря.
В шесть двадцать прилетает Гэри.
Из Бонди в «Маскотт» в такую рань можно поехать быстро. Однако Шарлотте требовалось время, чтобы привести себя в порядок перед встречей с женихом и выглядеть на все сто.
Она решительно откинула одеяло и вскочила с постели. Стукнувшись ногой об угол тумбочки, она выругалась и, потирая ушибленное место, заковыляла в ванную.
– А-а-а! – Не своим голосом закричала она, увидев себя в зеркале.
На ее крик в дверях появилась такая же взъерошенная Луиза.
– Что за шум? – сонно поинтересовалась соседка по квартире.
– Только посмотри на меня! – в отчаянии простонала Шарлотта. – И все ты! Зачем только я тебя послушалась! Устраивать девичник за два дня до свадьбы и за ночь до приезда Гэри! Боже мой! Да я просто чучело!
Луиза фыркнула.
– Чучелом ты быть не можешь, даже если очень захочешь.
У Шарлотты снова вырвался стон. Да Луиза просто слепа! Ведь нельзя не видеть, что на голове у нее – сущий кошмар.
Желание оставаться длинноволосой златокудрой блондинкой, в которую год назад на Золотом Берегу с первого взгляда влюбился Гэри, сделало свое дело. Все парикмахерское искусство Шарлотты и Луизы оказалось бессильно, и ее когда-то густые темно-каштановые волосы от постоянного обесцвечивания совсем испортились.
Она перекрасилась в блондинку только на время отпуска, из-за разрыва с Дуэйном: его новая пассия была блондинкой. В дальнейшем Шарлотта собиралась состричь крашеные волосы и отрастить свои.
Однако после знакомства с Гэри ее планы резко изменились. С тех пор прошло восемь месяцев, а она по-прежнему оставалась блондинкой. Блондинкой, да еще с темными волосами у корней.
Нужно было их регулярно подкрашивать. И сделать это нужно было вчера. Не мешало, бы подровнять волосы и нанести бальзам.
– Мне нужна ванная, – сказала Луиза, зевая. – Почему бы тебе не пойти и не приготовить мне кофе? А я за это высушу и уложу тебя.
– А ты сможешь быстренько подровнять мне волосы и нанести на них бальзам? – с мольбой в голосе спросила Шарлотта.
– Я что, по-твоему, волшебница? Ну ладно, ладно, ты только свари мне кофе.
Через час все, что можно, было сделано. Однако Луиза сказала Шарлотте, что так безжалостно обращаться с волосами нельзя.
– Если Гэри по-настоящему любит тебя, – добавила она, – ему безразлично, длинные у тебя волосы или короткие, шатенка ты или блондинка.
Слова подруги не выходили из головы у Шарлотты, пока она ехала в аэропорт.
Если Гэри по-настоящему любит тебя…
Уже не в первый раз Луиза выражала сомнения по поводу его чувств.
Ее отношения с красавцем адвокатом из Америки развивались в основном в Интернете, а это вещь коварная. Обмен письмами по электронной почте – совсем не то, что личное общение. В переписке можно порассказать о себе много хорошего, чего нет на самом деле.
Правда, их роман развивался не только в виртуальной реальности. Была у них встреча и в реальной жизни, хотя вместе они пробыли всею ничего, а именно – одну последнюю ночь отпуска Шарлотты и последнюю ночь Гэри в Австралии. На следующий день он возвращался в Лос-Анджелес. Гэри заметил Шарлотту в зале бара, где из-за клубов сигаретного дыма почти ничего нельзя было разглядеть. Взяв ее на прицел, он направился к ней. Гэри пригласил Шарлотту танцевать, а остальное, как говорится, история.
Ночь они провели вместе. Нет, не в постели. Шарлотта не из тех, кто с первого раза прыгает к мужчине в постель, тем более к сладкоречивому американцу, приехавшему в отпуск. Хотя он, само собой, был бы не против но, сделав соответствующий намек, он натолкнулся на решительное сопротивление Шарлотты, и это произвело на него впечатление. Всю ночь они гуляли по пляжу и разговаривали. Они вместе встретили рассвет, и Гэри тогда признался, что Шарлотта именно та девушка, которую он искал всю жизнь.
Днем Шарлотта проводила Гэри в аэропорт, где он обещал позвонить ей сразу же, как только доберется до дома. Его страстный поцелуй на прощанье вскружил Шарлотте голову, и сердечная рана, нанесенная ей Дуэйном, стала затягиваться.
Луиза, правда, выразила сомнение, заметив, что курортные романы редко находят свое продолжение после отпуска. Однако Гэри позвонил Шарлотте. Он сделал это сразу же по возвращении в Лос-Анджелес, и с тех пор они находились в постоянном контакте: иногда перезванивались но в основном обменивались электронными сообщениями.
Шарлотте казалось, что она узнала Гэри гораздо лучше, чем когда-либо знала Дуэйна, этого подлого предателя, отнявшего два года ее жизни и променявшего ее на стройненькую милашку из тренажерного зала, которая от него забеременела.
Когда в ноябре Гэри предложил Шарлотте пожениться, она, ни минуты не сомневаясь, ответила «да».
Возможно, она и подумала бы, не согласись Гэри переехать жить в Сидней.
«Или если бы тебе не было тридцати трех», шепнул коварный внутренний голос.
Шарлотта быстро отогнала от себя эту мысль.
И вот она теперь выходит замуж. Завтра. Причем свадьба будет с размахом.
Гэри, правда, хотел, чтобы все было тихо и скромно, никакого венчания в церкви, просто пирушка и немного гостей. У самого Гэри близких родственников не было. Его родители трагически погибли во время пожара, когда он был подростком.
Однако отец Шарлотты целых тридцать лет и три года мечтал погулять на свадьбе своей младшей дочери.
И сама Шарлотта в тайне была рада, что отец настоял на пышном торжестве. Когда две ее старших сестры выходили замуж, у них были нарядные белые платья, и Шарлотта тоже не собиралась от этого отказываться, хотя от венчания уклонилась. Зато все остальное должно быть, как полагается: гости, трехъярусный свадебный торт и вальс!
Ни о чем этом Шарлотта Гэри не сообщила. О затее родителей она решила объявить ему при встрече. К тому же ее любимый папа уже за все заплатил. Гэри должен только взять напрокат смокинги показаться в нем на завтрашнем торжестве.
Шарлотте казалось, что все это – сущие пустяки для мужчины, который любит ее. А Гэри ее любит, иначе бы он не решился на столь длинный путь и не прислал такое роскошное кольцо с бриллиантом и сапфирами.
Полчаса спустя она нервно расхаживала в аэропорту «Маскотт», посматривая в ту сторону, откуда в любую минуту мог показаться ее жених. Рейс задержали, и самолет приземлился всего десять минут назад, но пассажиров бизнес-класса на таможне, как правило, не задерживают.
Шарлотта не могла стоять. От волнения ныло в животе. Что это, радостное волнение или страх, что она выходит замуж за мужчину, с которым никогда не ложилась в постель?
Может быть, это даже хорошо, что у них ничего не было, у Шарлотты раньше не раз случались связи с парнями, но никто из них не сделал ей предложения. Вероятно, она не оправдывала их ожиданий в постели. Она не получала от близости с мужчиной большого удовольствия и это волновало ее приятелей куда больше, чем ее саму.
Она призналась в этом Гэри, но он заверил ее, что ему нужна не секс-бомба. Ему нужна красивая милая, добрая жена и семья, и он был уверен, что в их первую брачную ночь все получится как нельзя лучше.
Шарлотта тоже верила в это. Она надеялась, что уж на этот раз почувствует, как вертится Земля, – именно так описывала ей свои ощущения Луиза.
А если нет? Ну, тогда… как выразился Гэри, они будут работать над этим вместе.
Вон он! Идет!
Шарлотта оживленно замахала руками и заулыбалась во весь рот.
– Я здесь! Здесь!
Однако когда мужчина повернул в ее сторону свою гордую красивую голову, ее рука застыла в воздухе, а улыбка мигом слетела с лица.
Это был не Гэри, а какой-то другой, похожий на него мужчина. Сходство, правда, было весьма отдаленное. Этот мужчина был почти такого же роста как Гэри (то есть повыше ста восьмидесяти). И у него были такие же темно-каштановые коротко остриженные волосы. Он был похож на него и в профиль: высокий лоб, прямой нос, волевой подбородок.
Но когда он посмотрел на Шарлотту, она увидела другие глаза. Глубоко посаженные, пронзительные, они были не голубые, а карие. А когда он щурился, они казались и вовсе черными.
Именно так он и смотрел на нее в этот момент. Никогда еще мужчины не смотрели на Шарлотту так пристально.
Когда он покатил свою тележку с вещами по направлению к Шарлотте, ее рука опустилась. От смущения боль в животе усилилась. Но даже это не заставило ее отвести глаза от незнакомца. Шарлотта так и стояла, как загипнотизированная.
– Вы от Бэт? – спросил человек, приблизившись к ней. Его акцент напоминал акцент Гэри.
О боже, Гэри! В своем смятении Шарлотта совсем позабыла о нем.
– Простите, нет, – поспешно извинилась она, отводя взгляд от незнакомца и ища глазами Гэри. – Я не знаю никакой Бэт. Я… я обозналась и приняла вас за своего жениха, – выпалила она, всматриваясь в толпу пассажиров.
Но Гэри среди них не было.
Шарлотта снова взглянула на американца, который все не уходил и продолжал смотреть на нее, но теперь уже с любопытством, а в его сознании проносилось… Что именно?
Шарлотта не знала этого.
– Вы… э-э-э… похожи на него.
По правде говоря, Гэри был совсем другой – просто симпатичный. Этого же мужчину можно было назвать потрясающим красавцем.
– Ах, вот как! – проговорил он. – Понятно.
Его голос и глаза выражали разочарование, и это взволновало Шарлотту.
– У нас завтра свадьба, – брякнула Шарлотта, бог знает зачем.
– Счастливчик, – сказал мужчина, медленно оглядывая ее с ног до головы.
И вдруг Шарлотту осенило. Она поняла, что она увидела в его глазах, и почему в его тоне сквозило разочарование.
Шарлотте не раз доводилось наблюдать, как мужчины загораются желанием, но чтобы глаза излучали такую страсть, этого она не видела никогда. В его загадочных прекрасных глазах светился ум, и было море обаяния.
Невидимая женская антенна Шарлотты приняла посылаемый ей сигнал, и по ее жилам пробежало электричество.
Неожиданно для себя она покраснела.
– Позвольте, – проговорила она, заставляя себя сдвинуться с места. Но даже когда она снова подошла к выходу, выискивая глазами Гэри, ее мысли все еще занимал прекрасный незнакомец. Кто он? И зачем он приехал в Сидней?
И тут она вдруг вспомнила, почему собиралась встать ин свет ни заря.
В шесть двадцать прилетает Гэри.
Из Бонди в «Маскотт» в такую рань можно поехать быстро. Однако Шарлотте требовалось время, чтобы привести себя в порядок перед встречей с женихом и выглядеть на все сто.
Она решительно откинула одеяло и вскочила с постели. Стукнувшись ногой об угол тумбочки, она выругалась и, потирая ушибленное место, заковыляла в ванную.
– А-а-а! – Не своим голосом закричала она, увидев себя в зеркале.
На ее крик в дверях появилась такая же взъерошенная Луиза.
– Что за шум? – сонно поинтересовалась соседка по квартире.
– Только посмотри на меня! – в отчаянии простонала Шарлотта. – И все ты! Зачем только я тебя послушалась! Устраивать девичник за два дня до свадьбы и за ночь до приезда Гэри! Боже мой! Да я просто чучело!
Луиза фыркнула.
– Чучелом ты быть не можешь, даже если очень захочешь.
У Шарлотты снова вырвался стон. Да Луиза просто слепа! Ведь нельзя не видеть, что на голове у нее – сущий кошмар.
Желание оставаться длинноволосой златокудрой блондинкой, в которую год назад на Золотом Берегу с первого взгляда влюбился Гэри, сделало свое дело. Все парикмахерское искусство Шарлотты и Луизы оказалось бессильно, и ее когда-то густые темно-каштановые волосы от постоянного обесцвечивания совсем испортились.
Она перекрасилась в блондинку только на время отпуска, из-за разрыва с Дуэйном: его новая пассия была блондинкой. В дальнейшем Шарлотта собиралась состричь крашеные волосы и отрастить свои.
Однако после знакомства с Гэри ее планы резко изменились. С тех пор прошло восемь месяцев, а она по-прежнему оставалась блондинкой. Блондинкой, да еще с темными волосами у корней.
Нужно было их регулярно подкрашивать. И сделать это нужно было вчера. Не мешало, бы подровнять волосы и нанести бальзам.
– Мне нужна ванная, – сказала Луиза, зевая. – Почему бы тебе не пойти и не приготовить мне кофе? А я за это высушу и уложу тебя.
– А ты сможешь быстренько подровнять мне волосы и нанести на них бальзам? – с мольбой в голосе спросила Шарлотта.
– Я что, по-твоему, волшебница? Ну ладно, ладно, ты только свари мне кофе.
Через час все, что можно, было сделано. Однако Луиза сказала Шарлотте, что так безжалостно обращаться с волосами нельзя.
– Если Гэри по-настоящему любит тебя, – добавила она, – ему безразлично, длинные у тебя волосы или короткие, шатенка ты или блондинка.
Слова подруги не выходили из головы у Шарлотты, пока она ехала в аэропорт.
Если Гэри по-настоящему любит тебя…
Уже не в первый раз Луиза выражала сомнения по поводу его чувств.
Ее отношения с красавцем адвокатом из Америки развивались в основном в Интернете, а это вещь коварная. Обмен письмами по электронной почте – совсем не то, что личное общение. В переписке можно порассказать о себе много хорошего, чего нет на самом деле.
Правда, их роман развивался не только в виртуальной реальности. Была у них встреча и в реальной жизни, хотя вместе они пробыли всею ничего, а именно – одну последнюю ночь отпуска Шарлотты и последнюю ночь Гэри в Австралии. На следующий день он возвращался в Лос-Анджелес. Гэри заметил Шарлотту в зале бара, где из-за клубов сигаретного дыма почти ничего нельзя было разглядеть. Взяв ее на прицел, он направился к ней. Гэри пригласил Шарлотту танцевать, а остальное, как говорится, история.
Ночь они провели вместе. Нет, не в постели. Шарлотта не из тех, кто с первого раза прыгает к мужчине в постель, тем более к сладкоречивому американцу, приехавшему в отпуск. Хотя он, само собой, был бы не против но, сделав соответствующий намек, он натолкнулся на решительное сопротивление Шарлотты, и это произвело на него впечатление. Всю ночь они гуляли по пляжу и разговаривали. Они вместе встретили рассвет, и Гэри тогда признался, что Шарлотта именно та девушка, которую он искал всю жизнь.
Днем Шарлотта проводила Гэри в аэропорт, где он обещал позвонить ей сразу же, как только доберется до дома. Его страстный поцелуй на прощанье вскружил Шарлотте голову, и сердечная рана, нанесенная ей Дуэйном, стала затягиваться.
Луиза, правда, выразила сомнение, заметив, что курортные романы редко находят свое продолжение после отпуска. Однако Гэри позвонил Шарлотте. Он сделал это сразу же по возвращении в Лос-Анджелес, и с тех пор они находились в постоянном контакте: иногда перезванивались но в основном обменивались электронными сообщениями.
Шарлотте казалось, что она узнала Гэри гораздо лучше, чем когда-либо знала Дуэйна, этого подлого предателя, отнявшего два года ее жизни и променявшего ее на стройненькую милашку из тренажерного зала, которая от него забеременела.
Когда в ноябре Гэри предложил Шарлотте пожениться, она, ни минуты не сомневаясь, ответила «да».
Возможно, она и подумала бы, не согласись Гэри переехать жить в Сидней.
«Или если бы тебе не было тридцати трех», шепнул коварный внутренний голос.
Шарлотта быстро отогнала от себя эту мысль.
И вот она теперь выходит замуж. Завтра. Причем свадьба будет с размахом.
Гэри, правда, хотел, чтобы все было тихо и скромно, никакого венчания в церкви, просто пирушка и немного гостей. У самого Гэри близких родственников не было. Его родители трагически погибли во время пожара, когда он был подростком.
Однако отец Шарлотты целых тридцать лет и три года мечтал погулять на свадьбе своей младшей дочери.
И сама Шарлотта в тайне была рада, что отец настоял на пышном торжестве. Когда две ее старших сестры выходили замуж, у них были нарядные белые платья, и Шарлотта тоже не собиралась от этого отказываться, хотя от венчания уклонилась. Зато все остальное должно быть, как полагается: гости, трехъярусный свадебный торт и вальс!
Ни о чем этом Шарлотта Гэри не сообщила. О затее родителей она решила объявить ему при встрече. К тому же ее любимый папа уже за все заплатил. Гэри должен только взять напрокат смокинги показаться в нем на завтрашнем торжестве.
Шарлотте казалось, что все это – сущие пустяки для мужчины, который любит ее. А Гэри ее любит, иначе бы он не решился на столь длинный путь и не прислал такое роскошное кольцо с бриллиантом и сапфирами.
Полчаса спустя она нервно расхаживала в аэропорту «Маскотт», посматривая в ту сторону, откуда в любую минуту мог показаться ее жених. Рейс задержали, и самолет приземлился всего десять минут назад, но пассажиров бизнес-класса на таможне, как правило, не задерживают.
Шарлотта не могла стоять. От волнения ныло в животе. Что это, радостное волнение или страх, что она выходит замуж за мужчину, с которым никогда не ложилась в постель?
Может быть, это даже хорошо, что у них ничего не было, у Шарлотты раньше не раз случались связи с парнями, но никто из них не сделал ей предложения. Вероятно, она не оправдывала их ожиданий в постели. Она не получала от близости с мужчиной большого удовольствия и это волновало ее приятелей куда больше, чем ее саму.
Она призналась в этом Гэри, но он заверил ее, что ему нужна не секс-бомба. Ему нужна красивая милая, добрая жена и семья, и он был уверен, что в их первую брачную ночь все получится как нельзя лучше.
Шарлотта тоже верила в это. Она надеялась, что уж на этот раз почувствует, как вертится Земля, – именно так описывала ей свои ощущения Луиза.
А если нет? Ну, тогда… как выразился Гэри, они будут работать над этим вместе.
Вон он! Идет!
Шарлотта оживленно замахала руками и заулыбалась во весь рот.
– Я здесь! Здесь!
Однако когда мужчина повернул в ее сторону свою гордую красивую голову, ее рука застыла в воздухе, а улыбка мигом слетела с лица.
Это был не Гэри, а какой-то другой, похожий на него мужчина. Сходство, правда, было весьма отдаленное. Этот мужчина был почти такого же роста как Гэри (то есть повыше ста восьмидесяти). И у него были такие же темно-каштановые коротко остриженные волосы. Он был похож на него и в профиль: высокий лоб, прямой нос, волевой подбородок.
Но когда он посмотрел на Шарлотту, она увидела другие глаза. Глубоко посаженные, пронзительные, они были не голубые, а карие. А когда он щурился, они казались и вовсе черными.
Именно так он и смотрел на нее в этот момент. Никогда еще мужчины не смотрели на Шарлотту так пристально.
Когда он покатил свою тележку с вещами по направлению к Шарлотте, ее рука опустилась. От смущения боль в животе усилилась. Но даже это не заставило ее отвести глаза от незнакомца. Шарлотта так и стояла, как загипнотизированная.
– Вы от Бэт? – спросил человек, приблизившись к ней. Его акцент напоминал акцент Гэри.
О боже, Гэри! В своем смятении Шарлотта совсем позабыла о нем.
– Простите, нет, – поспешно извинилась она, отводя взгляд от незнакомца и ища глазами Гэри. – Я не знаю никакой Бэт. Я… я обозналась и приняла вас за своего жениха, – выпалила она, всматриваясь в толпу пассажиров.
Но Гэри среди них не было.
Шарлотта снова взглянула на американца, который все не уходил и продолжал смотреть на нее, но теперь уже с любопытством, а в его сознании проносилось… Что именно?
Шарлотта не знала этого.
– Вы… э-э-э… похожи на него.
По правде говоря, Гэри был совсем другой – просто симпатичный. Этого же мужчину можно было назвать потрясающим красавцем.
– Ах, вот как! – проговорил он. – Понятно.
Его голос и глаза выражали разочарование, и это взволновало Шарлотту.
– У нас завтра свадьба, – брякнула Шарлотта, бог знает зачем.
– Счастливчик, – сказал мужчина, медленно оглядывая ее с ног до головы.
И вдруг Шарлотту осенило. Она поняла, что она увидела в его глазах, и почему в его тоне сквозило разочарование.
Шарлотте не раз доводилось наблюдать, как мужчины загораются желанием, но чтобы глаза излучали такую страсть, этого она не видела никогда. В его загадочных прекрасных глазах светился ум, и было море обаяния.
Невидимая женская антенна Шарлотты приняла посылаемый ей сигнал, и по ее жилам пробежало электричество.
Неожиданно для себя она покраснела.
– Позвольте, – проговорила она, заставляя себя сдвинуться с места. Но даже когда она снова подошла к выходу, выискивая глазами Гэри, ее мысли все еще занимал прекрасный незнакомец. Кто он? И зачем он приехал в Сидней?
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Девушка дала ему от ворот поворот, но Дэниэл почти обрадовался. На что он надеялся, глазея на нее так бесцеремонно?
Как правило, с женщинами он действовал более тонко, без напора. К тому же эта женщина была блондинкой. Причем крашеной, а крашеных блондинок Дэниэл на дух не выносил.
И все-таки он не мог не признать, что она отличалась от тех крашеных блондинок, какими были жены его отца и какие встречаются в Лос-Анджелесе на каждом шагу.
У этой девушки, несмотря на отросшие у корней темные волосы, прическа была чрезвычайно простой, и в ее лице все было естественно и красиво. Если она и пользовалась косметикой, то Дэниэл этого не заметил. Превосходной и чистой коже с оливковым отливом не требовался грим. Хороши были и большие голубые глаза в обрамлении длинных черных ресниц, и ее едва тронутые блеском влажные полные губы которые, казалось, созданы для поцелуев…
Дэниэл резко одернул себя и порывисто зашагал прочь. Уже давно он не испытывал такого потрясения от встречи с женщиной. И ни разу не терпел такого фиаско.
Любой мужчина должен понимать, когда у него есть шанс добиться женщины, а когда нет. Эта завтра выходит замуж, а потому надеяться не на что.
Однако одно не давало покоя Дэниэлу, девушка откликнулась на его немой призыв. Он заметил, как заблестели ее глаза и как она вся напряглась. Язык тела красноречивее слов, и Дэниэл почувствовал, что ее влекло к нему не меньше, чем его к ней.
Когда он окинул девушку взглядом с головы до ног, она от смущения залилась краской, и это стало для него полной неожиданностью: ведь она уже взрослая женщина, не наивная девчонка.
Нет, она обратила на него внимание, и это очень взволновало Дэниэла.
Он был не из тех, что проигрывает. Но теперь ему приходилось признать свое поражение. Оставалось только не думать о возникшем между ними влечении и пройти мимо. Вздохнув, Дэниэл устремился к толпе встречающих, ища глазами сестру. Сейчас ему менее всею хотелось стать свидетелем ее встречи с женихом и увидеть, как она обнимет другого.
Бэт между тем нигде не было, хотя она уже давно должна была быть на месте: самолет приземлился с опозданием.
У Бэт был один недостаток – она вечно всюду опаздывала.
Зазвенел сотовый телефон.
– Да, Бэт, – сухо проговорил он в трубку.
– Дэниэл, прости, я проспала. Я так волновалась, что долго не могла уснуть, потом прилегла на диван посмотреть телевизор и уснула. А будильник остался в спальне у кровати. Винс, конечно же, просто нажал кнопку, когда он зазвенел, и снова уснул.
– Хорошо, я возьму такси.
– Нет-нет! Не надо! Я уже еду. Перекуси в кафе в дальнем конце зала, а я минут через двадцать подъеду, ладно?
– Хорошо, – покорился Дэниэл.
– Ты не злишься?
– Нет.
– Странно!
– Я решил быть более спокойным и терпимым, – пояснил он сестре. Однако именно спокойствия и не хватало его душе.
– Ну и дела! Здорово! Слушай, я не могу больше разговаривать, а то меня оштрафуют за использование мобильного телефона во время управления автомобилем, у меня и так уже три прокола за превышение скорости. Поэтому пока, до встречи.
– Пока, – проговорил Дэниэл в уже отключившийся телефон.
Усмехнувшись, он сунул аппарат в карман и покатил тележку с чемоданом по направлению к кафе, о котором говорила Бэт. Он заказал себе только кофе, поскольку позавтракал в самолете, и устроился за свободным столиком. Вытянув ноги и скрестив руки на груди, Дэниэл принялся наблюдать за снующими вокруг людьми.
Затея, как выяснилось, была неудачной.
Потому что к нему приближалась именно та потрясающая блондинка, но только без жениха. Она брела очень медленно, прижав к уху прелестный маленький розовый телефончик. Она шла, опустив голову, поглощенная своим разговором, и совершенно его не замечала.
Как правило, с женщинами он действовал более тонко, без напора. К тому же эта женщина была блондинкой. Причем крашеной, а крашеных блондинок Дэниэл на дух не выносил.
И все-таки он не мог не признать, что она отличалась от тех крашеных блондинок, какими были жены его отца и какие встречаются в Лос-Анджелесе на каждом шагу.
У этой девушки, несмотря на отросшие у корней темные волосы, прическа была чрезвычайно простой, и в ее лице все было естественно и красиво. Если она и пользовалась косметикой, то Дэниэл этого не заметил. Превосходной и чистой коже с оливковым отливом не требовался грим. Хороши были и большие голубые глаза в обрамлении длинных черных ресниц, и ее едва тронутые блеском влажные полные губы которые, казалось, созданы для поцелуев…
Дэниэл резко одернул себя и порывисто зашагал прочь. Уже давно он не испытывал такого потрясения от встречи с женщиной. И ни разу не терпел такого фиаско.
Любой мужчина должен понимать, когда у него есть шанс добиться женщины, а когда нет. Эта завтра выходит замуж, а потому надеяться не на что.
Однако одно не давало покоя Дэниэлу, девушка откликнулась на его немой призыв. Он заметил, как заблестели ее глаза и как она вся напряглась. Язык тела красноречивее слов, и Дэниэл почувствовал, что ее влекло к нему не меньше, чем его к ней.
Когда он окинул девушку взглядом с головы до ног, она от смущения залилась краской, и это стало для него полной неожиданностью: ведь она уже взрослая женщина, не наивная девчонка.
Нет, она обратила на него внимание, и это очень взволновало Дэниэла.
Он был не из тех, что проигрывает. Но теперь ему приходилось признать свое поражение. Оставалось только не думать о возникшем между ними влечении и пройти мимо. Вздохнув, Дэниэл устремился к толпе встречающих, ища глазами сестру. Сейчас ему менее всею хотелось стать свидетелем ее встречи с женихом и увидеть, как она обнимет другого.
Бэт между тем нигде не было, хотя она уже давно должна была быть на месте: самолет приземлился с опозданием.
У Бэт был один недостаток – она вечно всюду опаздывала.
Зазвенел сотовый телефон.
– Да, Бэт, – сухо проговорил он в трубку.
– Дэниэл, прости, я проспала. Я так волновалась, что долго не могла уснуть, потом прилегла на диван посмотреть телевизор и уснула. А будильник остался в спальне у кровати. Винс, конечно же, просто нажал кнопку, когда он зазвенел, и снова уснул.
– Хорошо, я возьму такси.
– Нет-нет! Не надо! Я уже еду. Перекуси в кафе в дальнем конце зала, а я минут через двадцать подъеду, ладно?
– Хорошо, – покорился Дэниэл.
– Ты не злишься?
– Нет.
– Странно!
– Я решил быть более спокойным и терпимым, – пояснил он сестре. Однако именно спокойствия и не хватало его душе.
– Ну и дела! Здорово! Слушай, я не могу больше разговаривать, а то меня оштрафуют за использование мобильного телефона во время управления автомобилем, у меня и так уже три прокола за превышение скорости. Поэтому пока, до встречи.
– Пока, – проговорил Дэниэл в уже отключившийся телефон.
Усмехнувшись, он сунул аппарат в карман и покатил тележку с чемоданом по направлению к кафе, о котором говорила Бэт. Он заказал себе только кофе, поскольку позавтракал в самолете, и устроился за свободным столиком. Вытянув ноги и скрестив руки на груди, Дэниэл принялся наблюдать за снующими вокруг людьми.
Затея, как выяснилось, была неудачной.
Потому что к нему приближалась именно та потрясающая блондинка, но только без жениха. Она брела очень медленно, прижав к уху прелестный маленький розовый телефончик. Она шла, опустив голову, поглощенная своим разговором, и совершенно его не замечала.