Ли Танит
Владыка Иллюзий (Сага о Плоской Земле - 3)
Танит Ли
Владыка Иллюзий
(Сага о Плоской Земле - 3)
Пролог
БАШНЯ БАХЛУ
В лиге от украшенных мозаикой городских стен, там, где пустыня сверкала, словно золотое зеркало, в каменной башне сидела прекрасная женщина и играла костью.
- Придет ли он ко мне сегодня? - спрашивала она у кости, качая ее на руках, как дитя. - Или будет искать меня ночью, сверкая ярче небесных звезд? Конечно, он не осмелится прийти днем, чтобы не затмить собой солнце. А то солнце умрет со стыда, и весь мир останется без света. Но он придет, Нейур, мой повелитель.
Красавицу звали Язрет, а Нейур правил городом, видневшимся в лиге к востоку. Раньше он был ее мужем, теперь - нет.
Когда день начал отступать, закутываясь в свой плащ и безмолвно выскальзывая из пустыни, Язрет позвала прислужниц. Теперь их осталось только две - старуха и совсем еще юная девушка. Обе жалели Язрет. Но красавица не замечала ни их самих, ни их отвращения, скрывающегося за жалостью. Внизу у двери на страже стояли смуглые охранники, вооруженные мечами и секирами, чтобы отвратить опасность, а может, не выпустить ее наружу.
Башню окружали пальмы с бронзово-зелеными листьями, а рядом голубел, как клочок упавшего неба, небольшой пруд.
На закате девушка спустилась к пруду и принесла своей хозяйке воду для купания. Язрет приняла ванну, была надушена и умащена. Старая прислужница расчесала ее волосы цвета пустыни и украсила их по указанию хозяйки драгоценными камнями. На Язрет надели шелковое платье, обули ее в золотистые туфли. Все это время Язрет крепко прижимала к себе кость. И для этого имелась веская причина - это была кость ее ребенка.
- Приготовьте угощение, - приказала Язрет. - Скоро прибудет мой повелитель Нейур.
Прислужницы с готовностью повиновались. Они застелили столы вышитыми скатертями, уставили их серебряными блюдами с приготовленными кушаньями, хлебом, фруктами и сладостями. Серебряные кубки со льдом наполнили вином.
- Играйте музыку, - сказала Язрет. Девушка тронула струны, и полились чистые хрустальные звуки.
Язрет наклонилась к окну. Она любовалась городом, раскинувшимся в пустыне в миле от башни, на темнеющих склонах холмов.
Наверху засверкали звезды. Язрет наблюдала за сверкающими огнями. Ей казалось, что это движется из города Шев процессия с лампами и фонарями.
- Скоро он вернется ко мне, - сказала она кости своего умершего ребенка. - У него сила солнца, волосы цвета бронзы и глаза словно звезды. Он ляжет рядом со мной, и его губы станут вином, а чресла - огнем. А я буду инструментом, на котором он сыграет. И я отдамся этой музыке. Я опять вырасту тобой, мое дитя, ты родишься вновь.
Но если кость и слышала ее, то не обращала внимания.
Если ночь и внимала ей, то не отвечала.
И если король Нейур, сидевший во дворце со своей новой королевой, и слышал ее, то затыкал уши.
В полночь Язрет заплакала. Она отбросила кость в угол и начала рвать на себе одежды и волосы. Прибежали обе прислужницы, чтобы сдержать ее. Язрет так ослабла, что старуха и хрупкая девушка смогли с нею справиться. Кроме того, у них уже был опыт: ведь это повторялось каждую ночь.
И каждую ночь Язрет плакала. Она заливалась слезами и только перед рассветом засыпала. А проснувшись, звала своего ребенка. Каждое утро девушка приносила ей кость. Язрет баюкала кость, прижимая ее к груди.
Когда вставало солнце, Язрет снова спрашивала у кости: "Придет он сегодня днем? Будет ли искать меня ночью?"
Но Нейур никогда не приходил к ней.
В шестнадцать лет Язрет была с ним обвенчана. До этого она жила в королевстве, где было изобилие воды: реки, озера, водопады, фонтаны. Зеленые холмы окружали зеленые долины, небеса нависали над мозаикой зеленой листвы. Узнав, что ей придется уехать из этой зеленой бархатной земли в страну необработанного янтаря, Язрет заплакала. Ее слезы лились и лились - и капали, и капали, и капали... Несчастная и испуганная девушка долго смотрела на зеленый мир, который ей предстояло покинуть. А затем покорно пошла к будущему мужу. Когда нежными сильными пальцами он откинул вуаль с ее лица, ей показалось, что солнце сияет совсем рядом. Медленно она подняла глаза и увидела, что солнце это - Нейур. Это новое солнце улыбкой осушило ее слезы.
Прекрасный Нейур напоминал молодого льва. Его волосы ярко блестели, как металлическая стружка, в его глазах сверкал бледно-голубой воздух пустыни. Нейур улыбнулся, когда увидел свою невесту. Она очаровала его своей красотой. Нейур хотел ей понравиться, да и сама Язрет теперь мечтала о том же.
Она ехала в Шев в экипаже, под звон серебряных дисков. Ее волосы ниспадали волнами, а глаза вместо слез теперь наполняла любовь. Она была княжной водопадов. Во дворце, за дверями спальни, Нейур приучил ее к другой стране, где смешались огонь и вода.
Вскоре Язрет уже ждала ребенка. Нейур задарил ее драгоценностями, золотыми бусами, серебряными зеркалами, сапфировыми браслетами, жемчужными подвесками. Он создал для нее сад среди пустыни, где лотосы в мелководных прудах напоминали лебедей. Он прислал ей шкуру льва, которого убил сам, чтобы жена завернула в нее сына, когда он родится. Он присылал очень многое, но сам больше к ней не приходил. Будущий ребенок сделал Язрет огромной, неуклюжей и некрасивой. Нейур, свободный, как песок под солнцем, вошел к другой женщине. Его аппетит был огромен, а вкусы разнообразны. Ребенок лишь ускорил его неизбежное стремление к перемене. Конечно, Язрет осталась в его сердце, но в нем, как и в его спальне, хватало места для многих женщин.
Она видела, как Нейур любовался то девушкой с шафрановыми волосами и белой, как молоко, кожей. То взгляд его падал на девушку с дымчатыми волосами и кожей темной, как черная патока. Она чувствовала исходящий от него запах их тел, их волос, их духов и их страсти. Ее душа постепенно увядала и вскоре стала так мала, что туда вместилось бы лишь одно кориандровое зернышко.
Однажды Язрет взглянула на себя в лотосовые пруды и серебряные зеркала. И внезапно поняла, что ребенок Нейура сделал ее безобразной. Тогда она возненавидела ребенка. До этого момента она не думала о своей жизни, о том, что может как-то повлиять на нее. Но теперь она с ужасом осознала, что ничто в ее жизни не происходило по ее воле. Потеря родины, любовь, беременность и одиночество. Теперь роды. Другие страдали больше, но кто бы сказал тогда Язрет, что боль и страх - не самое страшное, что выпадает на долю женщине. Ее тело, казалось, разрывалось, а сознание раздваивалось. Она произвела на свет сына, и его положили на львиную шкуру. А Язрет осталась лежать словно на раскаленной лаве. Все же она думала: "Я освободилась от этого, и теперь он опять полюбит меня".
Нейур прислал подарки. Для жены - кольца и ляпис-лазурные бусы, для сына - нефритовое яблоко. Войдя в комнату, Нейур высоко поднял сына на руках и засмеялся от удовольствия. Когда-то он поднимал вуаль своей невесты и улыбался Язрет. Сейчас же он лишь мельком взглянул на нее.
Вскоре из комнат Язрет вышла женщина. Ее душа была уже настолько мала, что кориандровое зернышко едва уместилось бы в ней, сознание ее раздвоилось. Одна половина радовалась: "Взгляни, как твой муж играет со своим сыном". Другая злилась: "Взгляни, твой муж смотрит на ребенка, а не на тебя".
Нейур подарил ребенку шелковые одежды, игрушки из слоновой кости и золотой ножной браслет. Когда он подошел к постели Язрет, она спросила:
- Я красива?
- Прекрасна, как лотос, и ты даришь мне красивых детей. Давай родим еще одного, ты и я.
- Мой господин, - сказала Язрет, - я сегодня больна, не проси меня. Лучше пойди к одной из своих белокожих или чернокожих женщин.
- Но, - возразил Нейур, - я хочу именно тебя.
Тогда раздвоенное сознание вложило в ее уста слова, как мед:
- Я тоскую по тебе, - и добавило горечь алоэ, - но я занимаю последнее место в твоей жизни.
Нейур понял ее и произнес:
- Я вел себя глупо, но теперь все будет иначе. Поверь, я всегда уважал тебя.
- Я лишь одна из твоих любовниц.
- Ты моя жена и мать моего наследника.
Язрет больше ничего не ответила. Она словно окаменела. Нейур ушел, так и не переубедив ее. В его саду росло множество цветов, и ему не нужно было, ждать, пока один из них раскроется. В этот час душу Язрет никто бы уже не смог отыскать в коробочке кориандра, потому что теперь ее было не разглядеть и на острие булавки.
В этот месяц вся вода в мелководных прудах сада высохла, и лотосы завяли. "То же самое сделали с тобой Нейур и его сын", - сказала вторая половина сознания Язрет. А первая половина прошептала: "Если бы ты не родила сына, Нейур все еще любил бы тебя".
Ребенок спал на львиной шкуре в тени, а рядом дремала его нянька. Вокруг были разбросаны маленькие животные из слоновой кости, которых король послал сыну, а на лодыжке мальчика сверкал золотой браслет.
Язрет бесшумно сняла верхнюю одежду няньки, которую женщина набросила на себя от дневной жары. Завернувшись в одеяние и затянув завязки над головой, королева подняла ребенка в шкуре. Потом она заплакала, потому что мальчик был невинным и прекрасным, хотя и стал ее врагом.
Язрет пересекла дворцовый двор. Никто ее ни о чем не спросил, принимая за верную няньку. Когда она вышла в город, то стала одной из женщин с ребенком. И действительно, Язрет не раз видела других женщин с детьми и жалела их. Она верила, что каждая женщина, родившая ребенка, потеряла из-за этого любовь своего мужа.
Вниз по широким и узким улицам, через большую рыночную площадь, где коричневые величавые верблюды возвышались, как господа, где сочился темно-синий инжир, качалось красное мясо, танцевали дети под звуки дудочки, а из медного кувшина вырастала змея и качала своим капюшоном, похожим по форме на сердце. Так Язрет дошла до высоких, украшенных мозаикой стен Шева. Не замечая ничего вокруг, она выбежала через широкие ворота, тени которых походили на черную смерть. Королева выбежала в пустыню...
Примерно в сотне шагов от стены был колодец, вокруг которого расположился лагерь кочевников. Язрет смело шла между шатрами. Никто не окликнул ее, потому что она была женщиной, а в этой стране женщин не боялись или делали вид, что не боятся.
Наконец Язрет увидела в тени навеса небольшую группу детей. Одни спали, другие сонно играли друг с другом. Рядом лежали две большие охотничьи собаки, положив рыжевато-коричневые морды на лапы.
Язрет соображала с трудом. Ей казалось, что она может незаметно оставить своего младенца среди других. А когда придут матери и найдут еще одного ребенка, они, без сомнения, возьмут его. Ведь на его лодыжке золотой браслет. Вечером кочевники свернут лагерь. Они редко надолго задерживаются на одном месте, особенно вблизи городов этой пустынной страны. Они считают их местами упадка и влияния дьявола. Ночью, если не раньше, Язрет освободится от существа, которое, пусть не намеренно, лишило ее счастья.
Пока она стояла, лихорадочно размышляя об этом, одна из собак подняла голову, нюхая воздух, и тихо зарычала. Эти животные должны были охранять детей, а значит, будут охранять и ее ребенка, когда она уйдет. И все же безжалостный собачий взгляд насторожил Язрет. В панике она отстранила от себя спеленатого ребенка и медленно опустила его на песок рядом с другими младенцами. Он не плакал - должно быть, инстинктивно узнавал в ней свою мать, но не мог почувствовать ее намерений.
Пес внезапно поднялся на стройные лапы, и его глаза засверкали черной свирепостью. Язрет повернулась и побежала, ожидая, что в любое мгновение собачьи клыки вопьются в ее одежду или тело, но рычание осталось позади. Она услышала, что все спавшие младенцы проснулись и начали плакать и кричать, как будто обвиняя ее. Королева побежала быстрее из лагеря и проскочила через городские ворота. Она бежала вверх по широким и узким улицам, а рядом с дворцом оглянулась и сбросила на землю одежду няньки. Стражники, видевшие ее возвращение, изумленно переглянулись, потому что королева Шева вдруг оказалась на улице одна, без сопровождающих, но ничего у нее не спросили.
Язрет прошла в свои покои и там села. У нее раскалывалась голова, а мысли путались. Она ждала, что в любой момент войдет ее муж и скажет: "Наш сын пропал, никто не может его найти. Не думаешь ли ты, что его убила нянька?" И Язрет ответила бы: "Пощади ее, мой господин. Она не в своем уме. Она завидует, потому что ее собственный ребенок умер..."
Прошел полдень, затем вечер, и наступил час заката, когда кроваво-красный отсвет выплескивается на стены. Пурпурный цвет умирающего солнца быстро перешел в фуксиновый и индиго, а затем появились звезды, светочи небесных городов. Язрет не слышала ни криков, ни поисков во дворце. Нейур не появлялся. Он пришел позже.
Король быстро шагнул в темноту покоев, но на этот раз не осветил комнату своим присутствием. И не сказал того, что она ожидала услышать.
- Язрет, жена моя, - сказал Нейур, - сегодня я услышал три рассказа. Один - что кто-то украл одежду няньки, когда та спала в тени сада. Второй что эта самая женщина прокралась в город и не вернулась. Третий - что Язрет, королева Шева, вернулась из города без сопровождающих, хотя никто не видел, как она выходила.
Раздвоенное больное сознание Язрет не могло с этим справиться.
- Все они врут! - закричала она. - Надо выпороть этих лжецов.
Но Нейур мягко сказал ей:
- Есть еще четвертый рассказ. Слушай, я поведаю его тебе. У стен Шева раскинули свои шатры кочевники, желая воспользоваться водой из колодца, что недалеко от ворот, и продать свои ремесленные товары на базаре. Но пришла женщина и оставила младенца среди детей лагеря.
- Это была нянька, - выпалила Язрет.
- Нет, - возразил Нейур, - потому что в это самое время нянька разыскивала ребенка, нашего ребенка, и тому есть свидетели.
- Все они врут, - воскликнула Язрет еще раз.
- Есть только один лжец.
В этот миг вся сила Язрет покинула ее - так кровь вытекает из смертельной раны.
- Я сознаюсь, - проговорила она. - Ребенок лишил меня твоей любви. Поэтому я должна была избавиться от него. Не осуждай меня. У меня не было выбора.
- Я не осуждаю тебя, - сказал Нейур. Его голос оставался спокойным, но лица его она не видела в темноте.
- И ребенка вернули тебе? - прошептала Язрет.
- Вернули, - ответил Нейур и закричал через всю комнату: - Принесите моего сына!
Дверь снова открылась, и вошли несколько слуг, один нес горящий факел, а другой - сверток.
- Разверните, - приказал король, - и пусть эта несчастная сумасшедшая пожинает плоды того, что натворила.
И они поместили сверток перед королевой Шева и развернули его при свете факела.
Некоторое время она молча смотрела на него, а потом заплакала. Две части ее сознания разлетелись на сотню осколков.
Кочевники узнали младенца по золотому браслету и из уважения к Нейуру, несмотря на страх и риск мести, принесли королю останки его сына. Ребенка разорвали на куски собаки. Обычно собаки кочевников не трогали детей. Но это были охотничьи собаки, и они почувствовали запах льва, как только женщина приблизилась. Когда же она опустила сверток из львиной шкуры на песок и убежала, собаки накинулись на шкуру и, к несчастью, на завернутого внутри младенца. Язрет на самом деле избавилась от сына, навсегда победив своего врага.
Нейур не выказывал ни огорчения, ни гнева, он даже не объявил жене никакого наказания. Король просто изолировал ее - запер в роскошном павильоне, примыкавшем ко дворцу. Он продолжал посылать ей подарки, дорогие украшения, сочное мясо, спелые фрукты, драгоценности. Его доброта не знала предела, а терпение казалось удивительным. Конечно, он поступил бы менее жестоко, если бы немедленно отдал ее палачу. Вместо этого Нейур обрек ее на смерть при жизни, что было хуже, значительно хуже, чем наказание плетью, огнем или мечом.
На третий месяц заточения, когда король должен был снова жениться, Язрет удалось каким-то образом сбежать. Она была уже настолько безумна к тому времени. Она почти верила в то, что сама является невестой, живет в водяной стране, и Нейур, ее жених, вот-вот придет и в первый раз поднимет ее вуаль. К тому же затворницей овладела мысль, что она будет бесплодна до тех пор, пока не найдет особого магического амулета - согласия богов на то, что будет носить сына. Амулетом же должно стать не что иное, как тело ее ребенка. Поэтому Язрет пробралась на кладбище и бродила там, пока не натолкнулась на сторожа. Он узнал королеву и, увидев ее беспомощность, пожалел ее, привел к склепу сына и позволил войти. В конце концов явились те, что преследовали ее. Они застали ее сидящей в полутьме склепа в обнимку с телом бедного младенца, которое развалилось у нее в руках на отдельные косточки. Ее обрывочное сознание полагало, что она нашла символ своей безопасности и ключ к грядущему счастью. Но в глубине души безумная Язрет, без сомнения, знала, что баюкает на руках своих смертную вину, вину, которую ей никогда не искупить. Люди, что пришли за ней, стали вырывать тело из ее рук. В конце концов Язрет отдала все кости, кроме одной. Эту кость, как ни пытались, отнять у нее не смогли.
Так Язрет вместе с костью поместили в каменную башню в пустыне, в миле к западу от города Шев. Здесь продолжалась ее смерть при жизни, и последовательность ее действий никогда не менялась: ожидание Нейура, разговор с костью, агония, ярость, отчаяние, рыдания. И так снова и снова. До тех пор пока все вокруг нее не стали немного сумасшедшими, заражаясь ее болезнью. Даже башня начала мучиться ее безумством, как, впрочем, и деревья, пески, звезды и даже небо.
Владык Тьмы было всего пять. Один из них - Улум, Владыка Смерти, царствовал в центре Земли. Он появлялся в мире людей и уходил из него по своему желанию. Другой являлся Раздором в лице князя демонов, Азрарна Прекрасного. Его город Драхим Ванашта также находился под землей. Князь посещал мир только ночью, с тех пор как демоны отреклись от солнца. И поступили весьма разумно, потому что оно могло сжечь любого демона до дыма и углей. Тогда на плоской и прекрасной земле еще оставалось место для таких существ. Но никто уже не помнил, где обитал третий Владыка Тьмы. Вероятно, ему и не требовалось много места для собственного существования, потому что он должен был быть всегда и везде.
Его звали Чузар. С правого бока это был молодой человек в полном блеске своей юности: с гладким загорелым лицом, густыми светлыми шелковистыми волосами, точеными губами и длинными золотистыми ресницами, особенно выделявшимися, когда он опускал глаза. На его правой руке была перчатка из мягкой белой кожи, на правой ноге - ботинок из такой же кожи. Его стройное тело покрывала роскошная темно-пурпурная мантия с поясом. "Прекрасный благородный юноша", - говорили те, кто подходил к нему справа. Те же, кто приближался к нему слева, уклонялись от ответа и молчали. С левого бока Чузар казался чародеем, на которого время наложило глубокий отпечаток, оставив ему мрачную и вселяющую ужас красоту. Разве что сердито сжатые губы и ввалившиеся щеки могли испортить этого прекрасного чародея. Его кожа была мертвенно-серой, а спутанные волосы и ресницы на тяжелых веках - цвета запекшейся крови. Левая рука князя лежала обнаженной на сливовой мантии. С этой стороны мантия была порвана и покрыта пятнами, а из-под нее высовывалась босая нога. Когда Чузар шагал, было видно, что подошва этой серо-белой ноги черная. Когда он поднимал свою серо-белую руку, виднелась черная ладонь. Красные, словно накрашенные лаком, ногти на этой руке были длинными и крючковатыми. Только глаза у Чузара были одинаковыми: черные глазные яблоки, красные радужные оболочки и тусклые зрачки, как старая медь. Время от времени он смеялся, и тогда становились видны его бронзовые зубы.
Страшнее всего было подойти к Чузару спереди и увидеть его одновременно в двух обличьях. Еще хуже становилось, если он при этом поднимал глаза и открывал рот. (Все же люди верили, что каждый человек хотя бы раз в жизни мельком видел Чузара сзади.) И кем был Чузар? Чаще всего его называли Безумием.
Возможно, как и Владыка Смерти, Чузар был лишь воплощением того, что непременно должно существовать, смутным образом, который обрел форму. Наверняка он не имел постоянных свойств. Иногда он появлялся с ослиными челюстями, и когда постукивал ими, раздавались крики диких животных. В другой раз он тряс медной трещоткой, как древнеегипетским систром, и она трещала так, что сознание слышавших этот треск словно рассыпалось на куски. Иногда он надевал темно-пурпурный плащ, расцвеченный осколками стекла, изображавшими звезды...
Шесть стражников Язрет отложили секиры, однако оставили при себе мечи и перевязи. Они расположились на земле у подножия каменной башни и, наслаждаясь вечерней прохладой, играли в кости. Поднялась луна единственный белый плод среди черных листьев дерева ночи. При ее сиянии и неровном свете факела, воткнутого в песок, стражники вели счет очков.
Бросил кости первый солдат, второй. Затем третий, и четвертый, и пятый. Затем шестой. И вдруг седьмой.
Седьмой?
Кости, которые бросил этот возникший из ниоткуда новый игрок, были желтые и без меток.
- Кто этот незнакомец? - спросил капитан. Он хлопнул чужака по плечу, но с проклятием отдернул руку. Плащ седьмого был усыпан острыми блестками, которые кололись до крови. - Откуда ты взялся и чего тебе тут надо? прорычал капитан.
Стражники пристально вглядывались и в факельном свете рассмотрели ту половину лица незнакомца, которая не была скрыта капюшоном. Перед ними предстал обаятельный юноша, его глаза, точнее, лишь один видимый глаз, был скромно прикрыт, так что длинные светлые ресницы касались щеки. Он улыбался, не открывая рта. Затем внезапно появилась рука в белой перчатке, а в ней ослиные челюсти, которые щелкнули и взревели по-ослиному. На секунду веко поднялось - сверкнул смущающий, молниеносный, ненормальный взгляд, - и так же внезапно оно снова опустилось.
Незнакомец молчал, но ослиная челюсть в его руке заговорила:
- Луна правит морскими приливами, женскими циклами и настроением людей.
Шестеро стражников вскочили на ноги. Они выхватили мечи и попятились. Говорящие челюсти были им в новинку. Они их никогда не видели, хотя были наслышаны.
Продолжая улыбаться и не поднимая глаз, незнакомец встал, подобрал свои непомеченные желтые кости, прошел сквозь стену башни и исчез. В воздухе повис звук, напоминающий сумасшедший смех или же крик ночной птицы над пустыней.
Капитан толчком открыл дверь и повел стражников осматривать лестницу и нижние этажи башни. Вскоре в тревоге прибежали прислужницы Язрет - старуха и молодая девушка.
- Здесь кто-нибудь проходил? - спросил капитан.
- Никто, - ответила старуха и принялась ругать четверых стражников, которые съежились от страха, словно малые дети.
- Твоя рука кровоточит, - стыдливо заметила девушка, обращаясь к капитану. Весь последний год она видела рядом с собой лишь этих шестерых воинов. А ведь за это время она повзрослела и превратилась в женщину. Когда очаровательная прислужница Язрет взяла капитана за руку, то заметила, что он красив и силен. А он, пока красавица промывала раны, оставшиеся от прикосновения к плащу незнакомца, решил, что она добра. К тому же его внимание привлекли ее нежные груди, просвечивающие в лунном свете сквозь тонкие одежды, и красивые волосы, напоминающие серебряное облако.
Шестой стражник задержался снаружи. Он сидел на песке и изумленно разглядывал факел, опущенный в воду. Там, под водой, его пламя разгорелось ярче, чем дневной свет.
Наверху в спальне Язрет смотрела в сторону Шева. Смутно различив суету внизу, она сказала кости: "Это прибыли посланцы, чтобы сообщить, что мой повелитель направляется сюда. Меньше чем через час он будет здесь".
Когда Язрет обернулась, то обнаружила молодого человека, сидящего на ковре скрестив ноги и повернувшись к ней боком. Вторую половину его лица скрывал капюшон плаща.
Язрет открыла рот от удивления и прикрылась костью, как бы защищаясь.
Гордо и сердито она сказала незнакомцу:
- Мой муж и мой повелитель скоро прибудет сюда, и он убьет тебя за то, что ты осмелился войти в мои покои.
Чузар не ответил, только опять бросил игральные кости. На этот раз они были черными как угли, и там, где они упали, ковер задымился.
Язрет сжала кость сына еще сильнее и с трудом выдавила из себя:
- Ты не осмелишься обесчестить меня перед моим ребенком.
Внезапно кость начала вырываться из ее рук. Она билась, выкручивалась и рвалась из пальцев. Наконец кость спрыгнула на пол и торопливо запрыгала прочь от Язрет.
- Собаки съели меня! Ты отдала меня на съедение собакам! - тонким голоском пронзительно закричала кость и бросилась в складки плаща Чузара, как будто ища там спасения и защиты.
Язрет заткнула уши руками. Слезы брызнули у нее из глаз раньше обычного - ведь полночь еще не наступила. Вдруг с ней заговорил очень нежный и мелодичный голос. Это был голос Чузара. Один из многих его голосов.
- Язрет из Шева - моя подданная. Поэтому я позволяю ей приблизиться ко мне и обрести покой.
Внезапно Язрет поняла, что подползает на коленях к незнакомцу. Когда она приблизилась к нему вплотную, он сбросил плащ со стеклянными блестками. Теперь несчастная смогла рассмотреть лицо Чузара целиком: по-юношески загорелую одну половину и изможденную вторую, волосы цвета запекшейся крови и светлые ресницы. Но ей показалось, что это самое естественное лицо из всех, которые она когда-либо видела. Чузар привлек ее в свои объятия и начал осторожно баюкать, целуя в лоб своими странными губами. Язрет впервые за последнее время стало спокойно и хорошо.
Владыка Иллюзий
(Сага о Плоской Земле - 3)
Пролог
БАШНЯ БАХЛУ
В лиге от украшенных мозаикой городских стен, там, где пустыня сверкала, словно золотое зеркало, в каменной башне сидела прекрасная женщина и играла костью.
- Придет ли он ко мне сегодня? - спрашивала она у кости, качая ее на руках, как дитя. - Или будет искать меня ночью, сверкая ярче небесных звезд? Конечно, он не осмелится прийти днем, чтобы не затмить собой солнце. А то солнце умрет со стыда, и весь мир останется без света. Но он придет, Нейур, мой повелитель.
Красавицу звали Язрет, а Нейур правил городом, видневшимся в лиге к востоку. Раньше он был ее мужем, теперь - нет.
Когда день начал отступать, закутываясь в свой плащ и безмолвно выскальзывая из пустыни, Язрет позвала прислужниц. Теперь их осталось только две - старуха и совсем еще юная девушка. Обе жалели Язрет. Но красавица не замечала ни их самих, ни их отвращения, скрывающегося за жалостью. Внизу у двери на страже стояли смуглые охранники, вооруженные мечами и секирами, чтобы отвратить опасность, а может, не выпустить ее наружу.
Башню окружали пальмы с бронзово-зелеными листьями, а рядом голубел, как клочок упавшего неба, небольшой пруд.
На закате девушка спустилась к пруду и принесла своей хозяйке воду для купания. Язрет приняла ванну, была надушена и умащена. Старая прислужница расчесала ее волосы цвета пустыни и украсила их по указанию хозяйки драгоценными камнями. На Язрет надели шелковое платье, обули ее в золотистые туфли. Все это время Язрет крепко прижимала к себе кость. И для этого имелась веская причина - это была кость ее ребенка.
- Приготовьте угощение, - приказала Язрет. - Скоро прибудет мой повелитель Нейур.
Прислужницы с готовностью повиновались. Они застелили столы вышитыми скатертями, уставили их серебряными блюдами с приготовленными кушаньями, хлебом, фруктами и сладостями. Серебряные кубки со льдом наполнили вином.
- Играйте музыку, - сказала Язрет. Девушка тронула струны, и полились чистые хрустальные звуки.
Язрет наклонилась к окну. Она любовалась городом, раскинувшимся в пустыне в миле от башни, на темнеющих склонах холмов.
Наверху засверкали звезды. Язрет наблюдала за сверкающими огнями. Ей казалось, что это движется из города Шев процессия с лампами и фонарями.
- Скоро он вернется ко мне, - сказала она кости своего умершего ребенка. - У него сила солнца, волосы цвета бронзы и глаза словно звезды. Он ляжет рядом со мной, и его губы станут вином, а чресла - огнем. А я буду инструментом, на котором он сыграет. И я отдамся этой музыке. Я опять вырасту тобой, мое дитя, ты родишься вновь.
Но если кость и слышала ее, то не обращала внимания.
Если ночь и внимала ей, то не отвечала.
И если король Нейур, сидевший во дворце со своей новой королевой, и слышал ее, то затыкал уши.
В полночь Язрет заплакала. Она отбросила кость в угол и начала рвать на себе одежды и волосы. Прибежали обе прислужницы, чтобы сдержать ее. Язрет так ослабла, что старуха и хрупкая девушка смогли с нею справиться. Кроме того, у них уже был опыт: ведь это повторялось каждую ночь.
И каждую ночь Язрет плакала. Она заливалась слезами и только перед рассветом засыпала. А проснувшись, звала своего ребенка. Каждое утро девушка приносила ей кость. Язрет баюкала кость, прижимая ее к груди.
Когда вставало солнце, Язрет снова спрашивала у кости: "Придет он сегодня днем? Будет ли искать меня ночью?"
Но Нейур никогда не приходил к ней.
В шестнадцать лет Язрет была с ним обвенчана. До этого она жила в королевстве, где было изобилие воды: реки, озера, водопады, фонтаны. Зеленые холмы окружали зеленые долины, небеса нависали над мозаикой зеленой листвы. Узнав, что ей придется уехать из этой зеленой бархатной земли в страну необработанного янтаря, Язрет заплакала. Ее слезы лились и лились - и капали, и капали, и капали... Несчастная и испуганная девушка долго смотрела на зеленый мир, который ей предстояло покинуть. А затем покорно пошла к будущему мужу. Когда нежными сильными пальцами он откинул вуаль с ее лица, ей показалось, что солнце сияет совсем рядом. Медленно она подняла глаза и увидела, что солнце это - Нейур. Это новое солнце улыбкой осушило ее слезы.
Прекрасный Нейур напоминал молодого льва. Его волосы ярко блестели, как металлическая стружка, в его глазах сверкал бледно-голубой воздух пустыни. Нейур улыбнулся, когда увидел свою невесту. Она очаровала его своей красотой. Нейур хотел ей понравиться, да и сама Язрет теперь мечтала о том же.
Она ехала в Шев в экипаже, под звон серебряных дисков. Ее волосы ниспадали волнами, а глаза вместо слез теперь наполняла любовь. Она была княжной водопадов. Во дворце, за дверями спальни, Нейур приучил ее к другой стране, где смешались огонь и вода.
Вскоре Язрет уже ждала ребенка. Нейур задарил ее драгоценностями, золотыми бусами, серебряными зеркалами, сапфировыми браслетами, жемчужными подвесками. Он создал для нее сад среди пустыни, где лотосы в мелководных прудах напоминали лебедей. Он прислал ей шкуру льва, которого убил сам, чтобы жена завернула в нее сына, когда он родится. Он присылал очень многое, но сам больше к ней не приходил. Будущий ребенок сделал Язрет огромной, неуклюжей и некрасивой. Нейур, свободный, как песок под солнцем, вошел к другой женщине. Его аппетит был огромен, а вкусы разнообразны. Ребенок лишь ускорил его неизбежное стремление к перемене. Конечно, Язрет осталась в его сердце, но в нем, как и в его спальне, хватало места для многих женщин.
Она видела, как Нейур любовался то девушкой с шафрановыми волосами и белой, как молоко, кожей. То взгляд его падал на девушку с дымчатыми волосами и кожей темной, как черная патока. Она чувствовала исходящий от него запах их тел, их волос, их духов и их страсти. Ее душа постепенно увядала и вскоре стала так мала, что туда вместилось бы лишь одно кориандровое зернышко.
Однажды Язрет взглянула на себя в лотосовые пруды и серебряные зеркала. И внезапно поняла, что ребенок Нейура сделал ее безобразной. Тогда она возненавидела ребенка. До этого момента она не думала о своей жизни, о том, что может как-то повлиять на нее. Но теперь она с ужасом осознала, что ничто в ее жизни не происходило по ее воле. Потеря родины, любовь, беременность и одиночество. Теперь роды. Другие страдали больше, но кто бы сказал тогда Язрет, что боль и страх - не самое страшное, что выпадает на долю женщине. Ее тело, казалось, разрывалось, а сознание раздваивалось. Она произвела на свет сына, и его положили на львиную шкуру. А Язрет осталась лежать словно на раскаленной лаве. Все же она думала: "Я освободилась от этого, и теперь он опять полюбит меня".
Нейур прислал подарки. Для жены - кольца и ляпис-лазурные бусы, для сына - нефритовое яблоко. Войдя в комнату, Нейур высоко поднял сына на руках и засмеялся от удовольствия. Когда-то он поднимал вуаль своей невесты и улыбался Язрет. Сейчас же он лишь мельком взглянул на нее.
Вскоре из комнат Язрет вышла женщина. Ее душа была уже настолько мала, что кориандровое зернышко едва уместилось бы в ней, сознание ее раздвоилось. Одна половина радовалась: "Взгляни, как твой муж играет со своим сыном". Другая злилась: "Взгляни, твой муж смотрит на ребенка, а не на тебя".
Нейур подарил ребенку шелковые одежды, игрушки из слоновой кости и золотой ножной браслет. Когда он подошел к постели Язрет, она спросила:
- Я красива?
- Прекрасна, как лотос, и ты даришь мне красивых детей. Давай родим еще одного, ты и я.
- Мой господин, - сказала Язрет, - я сегодня больна, не проси меня. Лучше пойди к одной из своих белокожих или чернокожих женщин.
- Но, - возразил Нейур, - я хочу именно тебя.
Тогда раздвоенное сознание вложило в ее уста слова, как мед:
- Я тоскую по тебе, - и добавило горечь алоэ, - но я занимаю последнее место в твоей жизни.
Нейур понял ее и произнес:
- Я вел себя глупо, но теперь все будет иначе. Поверь, я всегда уважал тебя.
- Я лишь одна из твоих любовниц.
- Ты моя жена и мать моего наследника.
Язрет больше ничего не ответила. Она словно окаменела. Нейур ушел, так и не переубедив ее. В его саду росло множество цветов, и ему не нужно было, ждать, пока один из них раскроется. В этот час душу Язрет никто бы уже не смог отыскать в коробочке кориандра, потому что теперь ее было не разглядеть и на острие булавки.
В этот месяц вся вода в мелководных прудах сада высохла, и лотосы завяли. "То же самое сделали с тобой Нейур и его сын", - сказала вторая половина сознания Язрет. А первая половина прошептала: "Если бы ты не родила сына, Нейур все еще любил бы тебя".
Ребенок спал на львиной шкуре в тени, а рядом дремала его нянька. Вокруг были разбросаны маленькие животные из слоновой кости, которых король послал сыну, а на лодыжке мальчика сверкал золотой браслет.
Язрет бесшумно сняла верхнюю одежду няньки, которую женщина набросила на себя от дневной жары. Завернувшись в одеяние и затянув завязки над головой, королева подняла ребенка в шкуре. Потом она заплакала, потому что мальчик был невинным и прекрасным, хотя и стал ее врагом.
Язрет пересекла дворцовый двор. Никто ее ни о чем не спросил, принимая за верную няньку. Когда она вышла в город, то стала одной из женщин с ребенком. И действительно, Язрет не раз видела других женщин с детьми и жалела их. Она верила, что каждая женщина, родившая ребенка, потеряла из-за этого любовь своего мужа.
Вниз по широким и узким улицам, через большую рыночную площадь, где коричневые величавые верблюды возвышались, как господа, где сочился темно-синий инжир, качалось красное мясо, танцевали дети под звуки дудочки, а из медного кувшина вырастала змея и качала своим капюшоном, похожим по форме на сердце. Так Язрет дошла до высоких, украшенных мозаикой стен Шева. Не замечая ничего вокруг, она выбежала через широкие ворота, тени которых походили на черную смерть. Королева выбежала в пустыню...
Примерно в сотне шагов от стены был колодец, вокруг которого расположился лагерь кочевников. Язрет смело шла между шатрами. Никто не окликнул ее, потому что она была женщиной, а в этой стране женщин не боялись или делали вид, что не боятся.
Наконец Язрет увидела в тени навеса небольшую группу детей. Одни спали, другие сонно играли друг с другом. Рядом лежали две большие охотничьи собаки, положив рыжевато-коричневые морды на лапы.
Язрет соображала с трудом. Ей казалось, что она может незаметно оставить своего младенца среди других. А когда придут матери и найдут еще одного ребенка, они, без сомнения, возьмут его. Ведь на его лодыжке золотой браслет. Вечером кочевники свернут лагерь. Они редко надолго задерживаются на одном месте, особенно вблизи городов этой пустынной страны. Они считают их местами упадка и влияния дьявола. Ночью, если не раньше, Язрет освободится от существа, которое, пусть не намеренно, лишило ее счастья.
Пока она стояла, лихорадочно размышляя об этом, одна из собак подняла голову, нюхая воздух, и тихо зарычала. Эти животные должны были охранять детей, а значит, будут охранять и ее ребенка, когда она уйдет. И все же безжалостный собачий взгляд насторожил Язрет. В панике она отстранила от себя спеленатого ребенка и медленно опустила его на песок рядом с другими младенцами. Он не плакал - должно быть, инстинктивно узнавал в ней свою мать, но не мог почувствовать ее намерений.
Пес внезапно поднялся на стройные лапы, и его глаза засверкали черной свирепостью. Язрет повернулась и побежала, ожидая, что в любое мгновение собачьи клыки вопьются в ее одежду или тело, но рычание осталось позади. Она услышала, что все спавшие младенцы проснулись и начали плакать и кричать, как будто обвиняя ее. Королева побежала быстрее из лагеря и проскочила через городские ворота. Она бежала вверх по широким и узким улицам, а рядом с дворцом оглянулась и сбросила на землю одежду няньки. Стражники, видевшие ее возвращение, изумленно переглянулись, потому что королева Шева вдруг оказалась на улице одна, без сопровождающих, но ничего у нее не спросили.
Язрет прошла в свои покои и там села. У нее раскалывалась голова, а мысли путались. Она ждала, что в любой момент войдет ее муж и скажет: "Наш сын пропал, никто не может его найти. Не думаешь ли ты, что его убила нянька?" И Язрет ответила бы: "Пощади ее, мой господин. Она не в своем уме. Она завидует, потому что ее собственный ребенок умер..."
Прошел полдень, затем вечер, и наступил час заката, когда кроваво-красный отсвет выплескивается на стены. Пурпурный цвет умирающего солнца быстро перешел в фуксиновый и индиго, а затем появились звезды, светочи небесных городов. Язрет не слышала ни криков, ни поисков во дворце. Нейур не появлялся. Он пришел позже.
Король быстро шагнул в темноту покоев, но на этот раз не осветил комнату своим присутствием. И не сказал того, что она ожидала услышать.
- Язрет, жена моя, - сказал Нейур, - сегодня я услышал три рассказа. Один - что кто-то украл одежду няньки, когда та спала в тени сада. Второй что эта самая женщина прокралась в город и не вернулась. Третий - что Язрет, королева Шева, вернулась из города без сопровождающих, хотя никто не видел, как она выходила.
Раздвоенное больное сознание Язрет не могло с этим справиться.
- Все они врут! - закричала она. - Надо выпороть этих лжецов.
Но Нейур мягко сказал ей:
- Есть еще четвертый рассказ. Слушай, я поведаю его тебе. У стен Шева раскинули свои шатры кочевники, желая воспользоваться водой из колодца, что недалеко от ворот, и продать свои ремесленные товары на базаре. Но пришла женщина и оставила младенца среди детей лагеря.
- Это была нянька, - выпалила Язрет.
- Нет, - возразил Нейур, - потому что в это самое время нянька разыскивала ребенка, нашего ребенка, и тому есть свидетели.
- Все они врут, - воскликнула Язрет еще раз.
- Есть только один лжец.
В этот миг вся сила Язрет покинула ее - так кровь вытекает из смертельной раны.
- Я сознаюсь, - проговорила она. - Ребенок лишил меня твоей любви. Поэтому я должна была избавиться от него. Не осуждай меня. У меня не было выбора.
- Я не осуждаю тебя, - сказал Нейур. Его голос оставался спокойным, но лица его она не видела в темноте.
- И ребенка вернули тебе? - прошептала Язрет.
- Вернули, - ответил Нейур и закричал через всю комнату: - Принесите моего сына!
Дверь снова открылась, и вошли несколько слуг, один нес горящий факел, а другой - сверток.
- Разверните, - приказал король, - и пусть эта несчастная сумасшедшая пожинает плоды того, что натворила.
И они поместили сверток перед королевой Шева и развернули его при свете факела.
Некоторое время она молча смотрела на него, а потом заплакала. Две части ее сознания разлетелись на сотню осколков.
Кочевники узнали младенца по золотому браслету и из уважения к Нейуру, несмотря на страх и риск мести, принесли королю останки его сына. Ребенка разорвали на куски собаки. Обычно собаки кочевников не трогали детей. Но это были охотничьи собаки, и они почувствовали запах льва, как только женщина приблизилась. Когда же она опустила сверток из львиной шкуры на песок и убежала, собаки накинулись на шкуру и, к несчастью, на завернутого внутри младенца. Язрет на самом деле избавилась от сына, навсегда победив своего врага.
Нейур не выказывал ни огорчения, ни гнева, он даже не объявил жене никакого наказания. Король просто изолировал ее - запер в роскошном павильоне, примыкавшем ко дворцу. Он продолжал посылать ей подарки, дорогие украшения, сочное мясо, спелые фрукты, драгоценности. Его доброта не знала предела, а терпение казалось удивительным. Конечно, он поступил бы менее жестоко, если бы немедленно отдал ее палачу. Вместо этого Нейур обрек ее на смерть при жизни, что было хуже, значительно хуже, чем наказание плетью, огнем или мечом.
На третий месяц заточения, когда король должен был снова жениться, Язрет удалось каким-то образом сбежать. Она была уже настолько безумна к тому времени. Она почти верила в то, что сама является невестой, живет в водяной стране, и Нейур, ее жених, вот-вот придет и в первый раз поднимет ее вуаль. К тому же затворницей овладела мысль, что она будет бесплодна до тех пор, пока не найдет особого магического амулета - согласия богов на то, что будет носить сына. Амулетом же должно стать не что иное, как тело ее ребенка. Поэтому Язрет пробралась на кладбище и бродила там, пока не натолкнулась на сторожа. Он узнал королеву и, увидев ее беспомощность, пожалел ее, привел к склепу сына и позволил войти. В конце концов явились те, что преследовали ее. Они застали ее сидящей в полутьме склепа в обнимку с телом бедного младенца, которое развалилось у нее в руках на отдельные косточки. Ее обрывочное сознание полагало, что она нашла символ своей безопасности и ключ к грядущему счастью. Но в глубине души безумная Язрет, без сомнения, знала, что баюкает на руках своих смертную вину, вину, которую ей никогда не искупить. Люди, что пришли за ней, стали вырывать тело из ее рук. В конце концов Язрет отдала все кости, кроме одной. Эту кость, как ни пытались, отнять у нее не смогли.
Так Язрет вместе с костью поместили в каменную башню в пустыне, в миле к западу от города Шев. Здесь продолжалась ее смерть при жизни, и последовательность ее действий никогда не менялась: ожидание Нейура, разговор с костью, агония, ярость, отчаяние, рыдания. И так снова и снова. До тех пор пока все вокруг нее не стали немного сумасшедшими, заражаясь ее болезнью. Даже башня начала мучиться ее безумством, как, впрочем, и деревья, пески, звезды и даже небо.
Владык Тьмы было всего пять. Один из них - Улум, Владыка Смерти, царствовал в центре Земли. Он появлялся в мире людей и уходил из него по своему желанию. Другой являлся Раздором в лице князя демонов, Азрарна Прекрасного. Его город Драхим Ванашта также находился под землей. Князь посещал мир только ночью, с тех пор как демоны отреклись от солнца. И поступили весьма разумно, потому что оно могло сжечь любого демона до дыма и углей. Тогда на плоской и прекрасной земле еще оставалось место для таких существ. Но никто уже не помнил, где обитал третий Владыка Тьмы. Вероятно, ему и не требовалось много места для собственного существования, потому что он должен был быть всегда и везде.
Его звали Чузар. С правого бока это был молодой человек в полном блеске своей юности: с гладким загорелым лицом, густыми светлыми шелковистыми волосами, точеными губами и длинными золотистыми ресницами, особенно выделявшимися, когда он опускал глаза. На его правой руке была перчатка из мягкой белой кожи, на правой ноге - ботинок из такой же кожи. Его стройное тело покрывала роскошная темно-пурпурная мантия с поясом. "Прекрасный благородный юноша", - говорили те, кто подходил к нему справа. Те же, кто приближался к нему слева, уклонялись от ответа и молчали. С левого бока Чузар казался чародеем, на которого время наложило глубокий отпечаток, оставив ему мрачную и вселяющую ужас красоту. Разве что сердито сжатые губы и ввалившиеся щеки могли испортить этого прекрасного чародея. Его кожа была мертвенно-серой, а спутанные волосы и ресницы на тяжелых веках - цвета запекшейся крови. Левая рука князя лежала обнаженной на сливовой мантии. С этой стороны мантия была порвана и покрыта пятнами, а из-под нее высовывалась босая нога. Когда Чузар шагал, было видно, что подошва этой серо-белой ноги черная. Когда он поднимал свою серо-белую руку, виднелась черная ладонь. Красные, словно накрашенные лаком, ногти на этой руке были длинными и крючковатыми. Только глаза у Чузара были одинаковыми: черные глазные яблоки, красные радужные оболочки и тусклые зрачки, как старая медь. Время от времени он смеялся, и тогда становились видны его бронзовые зубы.
Страшнее всего было подойти к Чузару спереди и увидеть его одновременно в двух обличьях. Еще хуже становилось, если он при этом поднимал глаза и открывал рот. (Все же люди верили, что каждый человек хотя бы раз в жизни мельком видел Чузара сзади.) И кем был Чузар? Чаще всего его называли Безумием.
Возможно, как и Владыка Смерти, Чузар был лишь воплощением того, что непременно должно существовать, смутным образом, который обрел форму. Наверняка он не имел постоянных свойств. Иногда он появлялся с ослиными челюстями, и когда постукивал ими, раздавались крики диких животных. В другой раз он тряс медной трещоткой, как древнеегипетским систром, и она трещала так, что сознание слышавших этот треск словно рассыпалось на куски. Иногда он надевал темно-пурпурный плащ, расцвеченный осколками стекла, изображавшими звезды...
Шесть стражников Язрет отложили секиры, однако оставили при себе мечи и перевязи. Они расположились на земле у подножия каменной башни и, наслаждаясь вечерней прохладой, играли в кости. Поднялась луна единственный белый плод среди черных листьев дерева ночи. При ее сиянии и неровном свете факела, воткнутого в песок, стражники вели счет очков.
Бросил кости первый солдат, второй. Затем третий, и четвертый, и пятый. Затем шестой. И вдруг седьмой.
Седьмой?
Кости, которые бросил этот возникший из ниоткуда новый игрок, были желтые и без меток.
- Кто этот незнакомец? - спросил капитан. Он хлопнул чужака по плечу, но с проклятием отдернул руку. Плащ седьмого был усыпан острыми блестками, которые кололись до крови. - Откуда ты взялся и чего тебе тут надо? прорычал капитан.
Стражники пристально вглядывались и в факельном свете рассмотрели ту половину лица незнакомца, которая не была скрыта капюшоном. Перед ними предстал обаятельный юноша, его глаза, точнее, лишь один видимый глаз, был скромно прикрыт, так что длинные светлые ресницы касались щеки. Он улыбался, не открывая рта. Затем внезапно появилась рука в белой перчатке, а в ней ослиные челюсти, которые щелкнули и взревели по-ослиному. На секунду веко поднялось - сверкнул смущающий, молниеносный, ненормальный взгляд, - и так же внезапно оно снова опустилось.
Незнакомец молчал, но ослиная челюсть в его руке заговорила:
- Луна правит морскими приливами, женскими циклами и настроением людей.
Шестеро стражников вскочили на ноги. Они выхватили мечи и попятились. Говорящие челюсти были им в новинку. Они их никогда не видели, хотя были наслышаны.
Продолжая улыбаться и не поднимая глаз, незнакомец встал, подобрал свои непомеченные желтые кости, прошел сквозь стену башни и исчез. В воздухе повис звук, напоминающий сумасшедший смех или же крик ночной птицы над пустыней.
Капитан толчком открыл дверь и повел стражников осматривать лестницу и нижние этажи башни. Вскоре в тревоге прибежали прислужницы Язрет - старуха и молодая девушка.
- Здесь кто-нибудь проходил? - спросил капитан.
- Никто, - ответила старуха и принялась ругать четверых стражников, которые съежились от страха, словно малые дети.
- Твоя рука кровоточит, - стыдливо заметила девушка, обращаясь к капитану. Весь последний год она видела рядом с собой лишь этих шестерых воинов. А ведь за это время она повзрослела и превратилась в женщину. Когда очаровательная прислужница Язрет взяла капитана за руку, то заметила, что он красив и силен. А он, пока красавица промывала раны, оставшиеся от прикосновения к плащу незнакомца, решил, что она добра. К тому же его внимание привлекли ее нежные груди, просвечивающие в лунном свете сквозь тонкие одежды, и красивые волосы, напоминающие серебряное облако.
Шестой стражник задержался снаружи. Он сидел на песке и изумленно разглядывал факел, опущенный в воду. Там, под водой, его пламя разгорелось ярче, чем дневной свет.
Наверху в спальне Язрет смотрела в сторону Шева. Смутно различив суету внизу, она сказала кости: "Это прибыли посланцы, чтобы сообщить, что мой повелитель направляется сюда. Меньше чем через час он будет здесь".
Когда Язрет обернулась, то обнаружила молодого человека, сидящего на ковре скрестив ноги и повернувшись к ней боком. Вторую половину его лица скрывал капюшон плаща.
Язрет открыла рот от удивления и прикрылась костью, как бы защищаясь.
Гордо и сердито она сказала незнакомцу:
- Мой муж и мой повелитель скоро прибудет сюда, и он убьет тебя за то, что ты осмелился войти в мои покои.
Чузар не ответил, только опять бросил игральные кости. На этот раз они были черными как угли, и там, где они упали, ковер задымился.
Язрет сжала кость сына еще сильнее и с трудом выдавила из себя:
- Ты не осмелишься обесчестить меня перед моим ребенком.
Внезапно кость начала вырываться из ее рук. Она билась, выкручивалась и рвалась из пальцев. Наконец кость спрыгнула на пол и торопливо запрыгала прочь от Язрет.
- Собаки съели меня! Ты отдала меня на съедение собакам! - тонким голоском пронзительно закричала кость и бросилась в складки плаща Чузара, как будто ища там спасения и защиты.
Язрет заткнула уши руками. Слезы брызнули у нее из глаз раньше обычного - ведь полночь еще не наступила. Вдруг с ней заговорил очень нежный и мелодичный голос. Это был голос Чузара. Один из многих его голосов.
- Язрет из Шева - моя подданная. Поэтому я позволяю ей приблизиться ко мне и обрести покой.
Внезапно Язрет поняла, что подползает на коленях к незнакомцу. Когда она приблизилась к нему вплотную, он сбросил плащ со стеклянными блестками. Теперь несчастная смогла рассмотреть лицо Чузара целиком: по-юношески загорелую одну половину и изможденную вторую, волосы цвета запекшейся крови и светлые ресницы. Но ей показалось, что это самое естественное лицо из всех, которые она когда-либо видела. Чузар привлек ее в свои объятия и начал осторожно баюкать, целуя в лоб своими странными губами. Язрет впервые за последнее время стало спокойно и хорошо.